Стихотворение «Шепот, робкое дыханье» продиктовано автору самой любовью. Школьники изучают его в 10 классе. Предлагаем узнать о произведении больше, ознакомившись с кратким анализом «Шепот, робкое дыханье!» по плану.

Краткий анализ

История создания – стихотворение было написано в 1850 году, когда поэт испытывал нежные чувства к М. Лазич.

Тема стихотворения – любовные отношения, свидание в ночной тени.

Композиция – Анализируемый стих условно делится на пейзажные зарисовки и описание нежностей между влюбленными. А. Фет не разграничивает эти сцены, а тесно переплетает между собой.

Жанр – эллегия.

Стихотворный размер – двух- и четырехстопный хорей, рифмовка перекрестная АВАВ.

Метафоры – «серебро ручья», «сонный ручей», «в дымных тучках пурпур розы, отблеск янтаря» .

Эпитеты – «свет ночной» , «волшебные изменения», «милое лицо», «дымные тучки» .

История создания

История создания связана с любовью поэта к Марии Лазич. С девушкой А. Фет познакомился летом 1848 года, когда служил на границе Херсонской и Киевской губернии. Молодого человека часто приглашали на балы. На одном из них он и увидел высокую стройную брюнетку со смуглой кожей. Симпатия между молодыми людьми возникла с первого взгляда, вскоре она переросла в серьезные отношения. Мария стала для Фета не только родной душой, но и вдохновительницей.

Поэт собирался жениться на девушке, но из-за материальных проблем влюбленные вынуждены были расстаться. Вскоре после расставания М. Лазич умерла. До сих пор неизвестно был то несчастный случай или самоубийство. Фет до конца своих дней жалел о том, что не создал с Лазич семью. Мария - та, кому посвящено не только анализируемое стихотворение, строки ей поэт писал до самой смерти.

Произведение «Шепот, робкое дыханье» было создано в 1850 г., когда молодые люди еще состояли в отношениях. В этом же году Мария умерла.

Тема

В центре стихотворения темы любви и любовного свидания. Они традиционны для интимной лирики отечественной и мировой литературы. Заявленная тема раскрывается не только при помощи описаний внутреннего состояния влюбленных, их поэт переплетает с элементами пейзажа.

Лирический герой практически не проявляет себя, но страстное и нежное описание любовной сцены подсказывает, что перед нами пылкая натура. В первых строчках А. Фет описывает чарующие звуки любви: «шепот, робкое дыханье». Разговор между двумя родственными душами дополняют «трели соловья» . Соловей - символ чистоты и любви, поэтому автор не зря упоминает эту птицу. Описание сонного ручья, который мерно колышет свои воды, придает описанию томности и нежности.

Во второй строфе проблема любви проявляется выразительней. Лирический герой подпускает читателя ближе, позволяя ему увидеть, как меняется «милое лицо» . В третьей строфе эмоции нарастают еще больше, между влюбленными накаляется страсть. Поэт рассказывает о лобзаниях, смешанных со слезами. Почему же они появляются на глазах счастливых влюбленных? Молодые люди знают, что скоро взойдет зоря и им придется расстаться, а для любящих сердец даже короткая разлука кажется мучительной вечностью.

Композиция

Композиция произведения только на первый взгляд кажется простой. Стихотворение делится всего на три катрена. Тем не менее, в трех четверостишьях автор сумел соединить элементы пейзажной и любовной лирики, в содержании стиха условно можно выделить две составляющие.

Жанр

Жанр произведения - элегия, так как в нем отсутствует сюжет, зато есть пейзажные зарисовки. В произведении также чувствуется легкая грусть, вызванная предстоящим расставанием, что характерно для элегии. Стихотворный размер - двух- и четырехстопный хорей. В тексте использована перекрестная рифмовка АВАВ, мужские и женские рифмы.

Средства выразительности

Особенность анализируемого стихотворения - отсутствие глаголов. Этот прием позволяет замедлить события, придать им привкус ночного спокойствия тишины и любви. Такая «ограниченность» в наборе слов не мешает автору создавать оригинальные художественные средства для раскрытия темы и воспроизведения чувств влюбленных. Языковые средства в данном стихе отличаются простотой, так как состоят по большей мере из двух-трех слов.

В каждую строфу поэт вплетает метафору : «сонный ручей», «тени без конца», «в дымных тучках пурпур розы, отблеск янтаря» . Нежность и страсть передаются при помощи эпитетов : «волшебные изменения», «милое лицо», «дымные тучки ». Сравнений в тексте нет.

Интонация первых двух строф плавная, только в последнем куплете она нарастает, и последняя строчка взрывается восклицанием. Такой интонационный рисунок гармонично дополняет содержание. Плавности стиху придает аллитерация сонорных «м», «н», «р», «л». В последней строфе автор употребляет несколько слов с согласным «р», что отображает накал чувств между влюбленными.

■
■
■
■
■
■

Поэзия классиков русской литературы всегда служила возможностью заглянуть в самые потаённые уголки собственной души. Почему-то забывалось или отодвигалось на второй план то, что поэт, будучи живым человеком, нередко выражал в стихотворениях собственные мысли, переживания, тревоги, а, возможно, хотел попытаться запечатлеть мимолётный период счастья.

Именно в контексте этого немаловажного и интересного аспекта будет проанализировано одно из самых уникальных стихотворений русской литературы под названием «Шепот, робкое дыханье…», написанное Афанасием Афанасьевичем Фетом.

Шепот, робкое дыханье.
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.

Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..

Краткая справка о личности и биографии автора

Судьбу Фета можно назвать поистине непростой и даже трагичной. Будущий известный поэт, лирик, переводчик, автор мемуаров, родился в России, хотя мог появиться на свет в Германии – мать, Шарлотта-Елизавета Беккер, сбежала от мужа с исторической родины на 7-ом месяце беременности. В результате она обвенчалась с дворянином Шеншиным; мальчик получил и его фамилию, и дворянский титул. Однако впоследствии выяснилось, что Афанасий не имеет никаких юридических связей ни с имением Шеншина, ни с его привилегиями, и, не приходясь ему биологическим сыном, не может претендовать ни на то, ни на другое.

В результате Афанасий, теперь уже носящий фамилию, присвоенную ему при рождении – Фет, – оказался лишён и российского подданства, и положения, и наследства. Идеей «фикс» стало для него возвращение утраченного титула, однако он смог осуществить задуманное лишь в 1873 году – тогда Фету было уже 53 года!

Учёба давалась Фету легко: он окончил частную немецкую школу в Эстонии, г. Верро, а затем поступил в университет, где выпустил свой первых сборник стихотворений, который назывался «Лирический пантеон».

С 1845 по 1858 год Фет посвятил себя военной службе, так как считал, что она – обязательное условие для возвращения дворянского титула. В результате к 1853 году Фет был направлен в гвардейский полк, находящийся вблизи Петербурга, тогдашней столицы. Это дало Афанасию Афанасьевичу возможность познакомиться с такими известными личностями, как Тургенев, Гончаров, Некрасов, а также редакторами передового журнала «Современник».

За время воинской карьеры Фету пришлось вкусить плод трагической, неудачной, но сильной любви, память о которой он сохранил до конца своих дней и пронёс через всё творчество. Поэт захотел взять в жёны образованную девушку по имени Мария Лазич, которая происходила из бедной, но хорошей семьи. Однако что тогда мог дать ей Фет? Он был беден – это и послужило препятствием для обручения. А через некоторое время девушка погибла в пожаре при крайне странных обстоятельствах; некоторые поговаривали о самоубийстве. Её последние слова были обращены к Фету. Для поэта смерть любимой женщины стала настоящей трагедией.

Впоследствии, в возрасте 37 лет, А.А. Фет взял в супруги Марию Боткину. У них никогда не было детей, но их семейную жизнь можно назвать по-настоящему счастливой: супруги жили душа в душу, имея достаток и вес в обществе.

История создания стихотворения

Стихотворение «Шепот, робкое дыханье…», негласно признанное одним из самых романтичных произведений всей русской поэзии, было создано автором в 1850 году во время бурной любви к уже упомянутой Марии Лазич. Оно относится к раннему периоду творчества поэта и знаменует собой начало настоящего новаторства в литературе.

Дело в том, что Фет, являющийся представителем «чистой» поэзии, никогда не поднимал в своих произведениях социально-политических или общественно важных вопросов. Единственным, что он признавал и ради чего готов был творить, была красота, искусство, любовь. На алтарь воспевания прекрасного он готов был положить всё, что угодно; главным для него неизменно оставалось стремление отразить мельчайшие оттенки человеческих чувств и эмоций.

Здесь, в этом стихотворении, поэт специально отказался от использования глаголов, так как игра с формой для максимального раскрепощения и раскрытия содержания – это то, что вообще было свойственно Фету. Действие, которое, казалось бы, должно быть двигателем сюжета, Афанасием Афанасиевичем отвергается, забывается. Вместе с тем, это не помешало ему создать гимн природы и любви, который потомки помнят и знают наизусть и сегодня. По сути, синтаксическая конструкция стихотворения представляет собой одно сложносочиненное предложение, которое, в свою очередь, состоит только из назывных предложений. Создавал ли нечто подобное кто-либо из предшественников Фета? Нет, не создавал.

Анализ стихотворения и основная мысль

«Шепот, робкое дыханье…» – стихотворение, состоящее всего из 12 строчек, в которых автору, тем не менее, удалось передать целый мир, и даже не один.

Разделённые на 3 четверостишия, каждые строфы представляет собой определённую сторону переживания лирического героя: в первой читатель и главный герой, не упоминаемый, но негласно присутствующий (от его лица мы и видим все окружающее), слышит лишь звуки («шепот», «дыханье», «трели», «колыханье); во второй к ним примешиваются визуальные образы («тени», изменения «милого лица»); наконец, в третьей, кульминационной строфе, происходит приближение окончания свидания, вместе с которым до предела нарастают и чувственные настроения героя и его возлюбленной («лобзания», «слезы»).

В этом стихотворении автор соединил мир «летучих настроений» человека с миром природы, причём то, какой из них превалирует, так и остаётся невыясненным – одно сливается, гармонично переплетается с другим, то выступая на передний план, то отступая назад. Игра строится на параллелизме: от ночного пейзажа Фет стремительно, но тонко переходит к изображению самых важнейших положений и моментов в отношениях между двумя любящими сердцами.

Перед читателем, несмотря на отсутствие глагольных форм, стремительно проносится целая ночь: тени и «свет ночной» сменяются на занимающийся рассвет. В результате стихотворение оставляет радостное, светлое чувство, придающее бодрости и свежести, словно роса, появляющаяся на травинках во время раннего утра.

Заключительные восклицания «И заря, заря!..» знаменуют собой торжество великого чувства, соединяющегося с вечностью. Заря будет приходить на землю каждое утро, и каждое утро влюбленные будут встречать её со слезами на глазах, то ли от счастья совместного времяпрепровождения, то ли из-за горечи скорого расставания, которое приносит с собой начало нового дня. Очевидно одно – пока будет существовать природа и благоволящая им ночь, чувство их не утихнет, и никто не сможет их разлучить.

Особенности стиха: поэтика и тропы

В данном стихотворении Афанасий Афанасьевич активно обратился к звукописи и цветописи. Первую можно пронаблюдать в словосочетаниях «трели соловья», «колыханье сонного ручья», «шепот», «робкое дыханье»; вторую в строках «в дымных тучках», «пурпур розы», «отблеск янтаря», «свет ночной», «тени без конца». Именно сменяющие друг друга, словно переливающиеся звуки и нежные цвета определяют динамизм стихотворения, показывают движение и изменение всего окружающего пространства, разворачивают перед читателем настоящую градацию чувств героя, делают произведение колоритным, ярким и запоминающимся.

Использует автор и метафоризацию, олицетворения, а также эпитеты («сонный», «милое», «робкое», «волшебные») и повторы («свет ночной, ночные тени, тени без конца»). Последний приём помогает уравновесить происходящие за время стихотворения изменения окружающего мира: несмотря на то, что все состояния активно перетекают одно в другое, эти трансформации как бы одновременно статичны, они бесконечны и распахиваются во вселенскую вечность. Это особенно существенный момент для создания образа лирического героя, которому важно, чтобы никогда не прекращалось время ночного свидания, а также всегда жило чувство глубокой любви.

Последние дублирующиеся слова («И заря, заря!..») представляют собой интересную синтаксическую конструкцию. Так, знак восклицания, очевидно, служит для придания максимального подъёма и торжественности, долженствующего завершить воспевание природы и любви между мужчиной и женщиной. Однако восклицание также дополняется многоточием, которое как бы указывает – ничего ещё не окончено, и история эта, конечно, продолжится. Сам же повтор слов знаменует собой и зарю любви, то есть самую чистую, светлую, радостную и безудержную стадию отношений, и зарю утра – прекрасное время дня, когда всё живое просыпается, сбрасывая с себя оковы сна. Соединяющая оба мира (душевный и природный) идея пробуждения и возрождения, таким образом, видна невооруженным глазом.

Особенности ритмики, рифмовки, размера

Стихотворение «Шепот, робкое дыханье…» написано 4-стопным хореем в 1-3 строках и 3-стопным хореем в 2-4 строках. Перекрестная рифма в 1 и 3 строках – женская (ударение падает на предпоследние слоги в рифмующихся словах), во 2-4 – мужская (ударение падает на последние слоги).

Большое количество глухих согласных приводит к замедлению речи, её тягучести, напевности, плавности. Подобный эффект достигается также и тем, что автор не использует точек или завершающих знаков препинания в конце двух первых строф, в результате чего они и последнее, третье, четверостишие, читаются как бы на одном дыхании, продолжая друг друга и выстраивая один общий, длинный и цельный ассоциативный ряд.

Заключение

Стихотворение «Шепот, робкое дыханье», созданное А.А. Фетом, не случайно было задействовано для создания многочисленных музыкальных произведений такими композиторами, как Н.А. Римский-Корсаков (в 1897 году), М.А. Балакирев (в 1904 году), Н.К. Метнер (в 1912 году). В 2005 году музыку к нему написал Александр Матюхин, вместе с этим исполнивший и романс. Подобное неудивительно, ведь это стихотворение Афанасия Афанасьевича действительно вдохновляет, пробуждает желание творить, жить и любить!

Анализ стихотворения Шепот робкое дыхание по плану

1. История создания. Стихотворение "Шепот, робкое дыхание" (1850 г.) является одним из самых известных произведений . В нем ярче всего проявились основные черты таланта поэта. Однако после публикации стихотворение подверглось резкой критике. Фета обвиняли в беспредметности и слишком явных намеках на интимные отношения. В 1856 г. поэт серьезно переработал произведение и опубликовал его окончательный вариант.

2. Жанр стихотворения - сочетание пейзажной и любовной лирики.

3. Основная тема произведения - любовное единение на фоне природы. Фет описывает переходное состояние, когда ночь сменяется рассветом. Поэт был убежден, что между природой и человеком существует неразрывная связь. Поэтому в стихотворении "робкое дыханье" чередуется с "трелями соловья", "ночные тени" - с "изменениями милого лица".

Влюбленные словно сливаются с природой. Отличительная черта творчества Фета - отсутствие лирического героя. О людях даются лишь намеки через "шепот", "лобзания", "слезы". Читатель должен сам представиться себе общую картину. Все произведение в целом представляет собой ряд полунамеков, отдельно представленных неуловимых состояний. Короткие рубленые строки призваны не описать картину, а создать у читателя определенное ощущение сопричастности происходящему.

4. Композиция стихотворения последовательная. Оно представляет собой миниатюру из трех строф.

5. Размер произведения - разностопный хорей с перекрестной рифмой.

6. Выразительные средства . Главная отличительная черта стихотворения - полное отсутствие глаголов. Динамика достигается путем непрерывного чередования существительных, намекающих на движение ("колыханье", "изменений"). Не меньшая нагрузка лежит на эпитетах ("ночной", "волшебных", "дымных").

Фет использует очень красивые метафоры: "серебро ручья", "пурпур розы". Особая плавность и мелодичность произведения возникает во второй строфе благодаря лексическому перетеканию: "свет ночной, ночные тени, тени без конца". Неспешное по ритму стихотворение завершается одновременно торжественным восклицанием и многоточием ("заря, заря!.."), что подчеркивает силу и незавершенность блаженства влюбленных. Лексический повтор союза "и" усиливает это впечатление.

7. Основная идея произведения . Фет был убежденным сторонником теории "чистого искусства". Стихотворение "Шепот, робкое дыханье" само по себе свидетельствует в защиту этой теории. Описывая легкие, неуловимые состояния природы и человека, а также связь между ними, поэт стремится создать у читателей такие же ощущения. Задача Фета - лишь намекнут, дать стимул. Целостная картина неизбежно возникнет в душе каждого, обладающего богатым воображением человека.

Самое знаменитое стихотворение А. Фета, то, с которого и началась громкая слава поэта и которое для многих русских читателей навсегда стало символом всей фетовской поэзии, - стихотворение «Шепот, робкое дыханье...»

Это стихотворение появилось в печати в 1850 году. К этому времени Фет был вполне сложившимся поэтом со своим особым голосом: с субъективной окраской лирического переживания, с умением наполнять слово живой конкретностью и одновременно улавливать «мерцающие» нюансы в его значении, с обостренным ощущением роли композиции, динамики развития чувства. Фет новаторски разрабатывал образный строй стиха, его мелодику, удивлял свободным обращением с лексикой и вызывал возмущение нежеланием прислушиваться к элементарным законам грамматики.

50-е годы можно назвать его «звездным часом», так как именно они принесли ему наибольшее признание у ценителей поэзии, если соотносить это время с общим фоном многолетнего непонимания, неприязни и равнодушия к нему читающей публики.

Стихотворение «Шепот, робкое дыханье...», будучи опубликованным на пороге 1850-х годов, укрепилось в сознании современников как наиболее «фетовское» со всех точек зрения, как квинтэссенция индивидуального фетовского стиля, дающего повод и для восторгов, и для недоумения.

В этом стихотворении неодобрение вызвала, прежде всего, «ничтожность», узость избранной автором темы, отсутствие событийности - качество, которое казалось неотъемлемо присущим поэзии Фета.

В тесной связи с этой особенностью воспринималась и его выразительная сторона - простое перечисление через запятую впечатлений поэта, чересчур личных, незначительных по характеру. Нарочито же простую и одновременно до дерзости нестандартную форму можно было расценить как вызов.

С другой стороны, нельзя было не признать, что поэт блестяще добивался своей цели - колоритного изображения картины ночной природы, психологической насыщенности, напряженности человеческого чувства, ощущения органического единства душевной и природной жизни, полной лирической самоотдачи.

Попробуем определить, как Фет добивается, чтобы каждое выражение стало картиной, как он достигает поразительного эффекта сиюминутности происходящего, ощущения длящегося времени и, несмотря на отсутствие глаголов, присутствия внутреннего движения стихотворения, развития действия.

Грамматически стихотворение представляет собою одно, проходящее через все три строфы восклицательное предложение. Ho мы воспринимаем его как неделимую текстовую единицу, накрепко спаянную с ощущением его внутренней композиционной цельности, имеющей смысловое начало. Дробное перечисление через запятую, которое может показаться главным двигателем в динамике переживания, в действительности лишь структурный механизм. Главный же двигатель лирической темы - в ее смысловом композиционном развитии, которое основывается на постоянном сопоставлении, соотнесении двух планов - частного и общего, интимно-человеческого и обобщенно-природного.

Этот переход от изображения мира человека к миру вокруг, от того, что здесь, рядом, к тому, что там, вдали, и наоборот, осуществляется от строфы к строфе. При этом характер детали из мира человека соответствует детали из мира природы.

Робкая завязка в сцене человеческого свидания сопровождается первыми по впечатлению, возникающими вблизи от сцены действиями неброскими деталями ночного мира:

Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья.
Серебро и колыханье

Сонного ручья.

Во второй строфе взгляд поэта расширяется, захватывая крупные, дальние и в то же время обобщенные, более неопределенные детали. Эти изменения тут же отражаются на деталях изображения человека - туманных, расплывчатых:

Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица...

В заключительных четырех строчках конкретность изображения природы и ее обобщенность сливаются, создавая впечатление огромности, объемности мира (в поле зрения поэта небо, охваченное зарей). Состояние же человека само по себе делается одной из деталей мира, органически входит в него, наполняясь его общим содержанием:

В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..

Личному человеческому переживанию неизменно сопутствует нечто большее, мир человека находится в слиянии с миром природы. А конечное восклицание «И заря, заря!..» служит как бы замыкающей связкой обоих планов, являясь выражением высшей точки напряжения человеческого чувства и прекраснейшего мгновения в жизни природы.

Оба плана проявляются соответственно в сосуществовании и чередовании двух зрительных рядов, в своеобразном монтаже зримых картин, кадров: укрупненные, близкие, подробные картины сменяются отдаленными, «смазанными», общими. Таким образом, поток чувства имеет здесь не только временную протяженность, но, будучи переданным через смену зрительных образов, обретает и пространственную характеристику. Стихотворение представляет собой «ряд волшебных изменений» и во времени, и в пространстве.

Стихотворение абсолютно лишено аналитических моментов, оно фиксирует ощущения поэта. Конкретного портрета героини нет, а неясные приметы ее облика, по сути дела, переданы через впечатления самого автора и растворяются в потоке его собственного чувства (в этом сказывается индивидуальное свойство поэтического почерка Фета).

Почти в каждом существительном, призванном передать состояние в данный момент человека и природы, потенциально заключено движение, скрыта динамика. Перед нами как бы само застывшее движение, процесс, отлитый в форму. Благодаря такому качеству перечисленных в стихотворении существительных, создается впечатление непрерывного развития, изменения, причем перечисление само по себе способствует нагнетанию напряжения.

У нашего современника, читательское восприятие которого привычно к самым неожиданным и вычурным поэтическим формам, возможность существования стихотворения, написанного в виде одного предложения, вряд ли вызовет сомнения. Для сознания читателя 1850-х годов такой свободно, даже дерзко выраженный поток чувства, не знающий границ, был слишком необычен. Это стихотворение Фета отразило стремление лирики середины XIX века передать конкретный процесс прихотливого развития чувства, а через него - психологически сложный мир человеческой личности.

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

И заря, заря!..

Стихотворение Фета «Шепот, робкое дыханье…» появилось в печати в 1850 году. К этому времени Фет уже был вполне сложившимся поэтом со своим особым голосом: с резко субъективной окраской лирического переживания, с умением наполнять слово живой конкретностью и одновременно улавливать новые обертоны, «мерцающие» нюансы в его значении, с обостренным ощущением роли композиции, «структуры» развития чувства. Фет новаторски разрабатывал образный строй стиха, его мелодику, удивлял свободным обращением с лексикой и вызывал возмущение нежеланием прислушиваться к элементарным законам грамматики.

50-е годы можно назвать его «звездным часом», так как именно они принесли ему наибольшее признание у ценителей поэзии, если соотносить это время с общим фоном многолетнего непонимания, неприязни и равнодушия к нему читающей публики.

Стихотворение «Шепот, робкое дыханье…», будучи опубликованным на пороге 1850-х годов, укрепилось в сознании современников как наиболее «фетовское» со всех точек зрения, как квинтэссенция индивидуального фетовского стиля, дающего повод и для восторгов и для недоумения:

В этом стихотворении неодобрение вызывала прежде всего «ничтожность», узость избранной автором темы, отсутствие событийности — качество, которое казалось неотъемлемо присущим поэзии Фета. В тесной связи с указанной особенностью стихотворения воспринималась и его выразительная сторона — простое перечисление через запятую впечатлений поэта, чересчур личных, незначительных по характеру. Нарочито же простую и одновременно до дерзости нестандартную форму можно было расценить как вызов. И в ответ действительно посыпались острые и меткие, в сущности, пародии, поскольку пародия, как известно, обыгрывает наиболее характерные качества стиля, концентрирующие в себе и его объективные свойства, и индивидуальные художественные пристрастия автора. В данном случае предполагалось даже, что стихотворение Фета не проиграет, если его напечатать в обратном порядке — с конца… С другой стороны, нельзя было не признать, что поэт блестяще добивался своей цели — колоритного изображения картины ночной природы, психологической насыщенности, напряженности человеческого чувства, ощущения органического единства душевной и природной жизни, полной лирической самоотдачи. В этом смысле стоит привести высказывание принципиального противника Фета в плане мировоззренческом — Салтыкова-Щедрина: «Бесспорно, в любой литературе редко можно найти стихотворение, которое своей благоуханной свежестью обольщало бы читателя в такой степени, как стихотворение г. Фета «Шепот, робкое дыханье» (30; 331).

Интересно мнение Л. Н. Толстого, высоко ценившего поэзию Фета: «Это мастерское стихотворение; в нем нет ни одного глагола (сказуемого). Каждое выражение — картина. <…> Но прочтите эти стихи любому мужику, он будет недоумевать, не только в чем их красота, но и в чем их смысл. Это — вещь для небольшого кружка лакомок в искусстве» (33; 181).

Попробуем определить, как Фет добивается, чтобы «каждое выражение» стало «картиной», как он достигает поразительного эффекта сиюминутности происходящего, ощущения длящегося времени и, несмотря на отсутствие глаголов, присутствия внутреннего движения в стихотворении, развития действия.

Грамматически стихотворение представляет собой одно, проходящее через все три строфы восклицательное предложение. Но наше восприятие его как неделимой текстовой единицы накрепко спаяно с ощущением его внутренне компактной композиционной цельности, имеющей смысловое начало, развитие и кульминацию. Дробное перечисление через запятую, которое может показаться главным двигателем в динамике переживания, в действительности лишь внешний структурный механизм. Главный двигатель лирической темы — в ее смысловом композиционном развитии, которое основывается на постоянном сопоставлении, соотнесении двух планов — частного и общего, интимно-человеческого и обобщенно-природного. Этот переход от изображения мира человека к миру вокруг, от того, что «здесь, рядом», к тому, что «там, вокруг, вдали», и наоборот, осуществляется от строфы к строфе. При этом характер детали из мира человека соответствует характеру детали из мира природы.

Робкая завязка в сцене человеческого свидания сопровождается первыми по впечатлению, возникающими вблизи от сцены действия, неброскими деталями ночного мира:

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья…

Во второй строфе взгляд поэта расширяется, захватывая более крупные, дальние и в то же время обобщенные, более неопределенные детали. Эти изменения тут же отражаются на деталях изображения человека — туманных, расплывчатых:

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

Милого лица…

В заключительных четырех строчках конкретность изображения природы и ее обобщенность сливаются, создавая впечатление огромности, объемности мира (в поле зрения поэта-небо, охваченное зарей). Состояние же человека само по себе делается одной из деталей этого мира, органически входит в него, наполняясь его общим содержанием:

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

И заря, заря!..

Личному человеческому переживанию неизменно сопутствует нечто большее, мир человека находится в слиянии с миром природы. А конечное восклицание «И заря, заря!..» служит как бы замыкающей связкой обоих планов, являясь выражением высшей точки напряжения человеческого чувства и прекраснейшего мгновения в жизни природы.

Оба плана проявляются соответственно в сосуществовании и чередовании двух зрительных рядов, в своеобразном монтаже зримых картин, кадров: укрупненные, близкие, подробные картины сменяются отдаленными, «смазанными», общими. Таким образом, поток чувства имеет здесь не только временную протяженность, но, будучи переданным через смену зрительных образов, обретает и пространственную характеристику, пространственную структуру. Стихотворение представляет собой «ряд волшебных изменений» и во времени и в пространстве.

Произведение Фета необычайно живописно, оно располагает на своем общем полотне несколько маленьких полотен, равных локальному сектору обзора, фрагменту действительности, ограниченному взглядом поэта. Все вместе эти полотна обрамлены единой «рамкой» заданного поэтического настроения.

Взаимопроникновению и внутреннему развитию человеческого и природного планов полностью соответствует цветовая симфония в стихотворении: от приглушенных, «разведенных» красок («серебро… ручья», «свет ночной, ночные тени…») — к ярким, резко контрастным тонам в финале («В дымным тучках пурпур розы, Отблеск янтаря…»). Эта эволюция в живописных средствах Фета фактически выражает течение времени (от ночи к заре), которое грамматически в стихотворении никак не воплощается. Параллельно, в сторону экспрессии, развивается и чувство, настроение поэта, сам характер его восприятия человека и природы («И лобзания, и слезы, И заря, заря!..»). Становится очевидным, как не правы были те современники Фета, которые полагали, что суть стихотворения «Шепот, робкое дыханье…» не изменится, если переписать его в обратном порядке — с конца к началу. Они не увидели внутренних закономерностей развития лирической темы, которые определяют структуру стихотворения и делают возможным его принципиальное существование.

Стихотворение абсолютно лишено аналитических моментов, оно фиксирует ощущения поэта. Конкретного портрета героини нет, а неясные приметы ее облика, по сути дела, переданы через впечатления самого автора и растворяются в потоке его собственного чувства (в этом сказывается индивидуальное свойство поэтического почерка Фета).

Почти в каждом существительном, призванном передать состояние человека и природы в данный момент, потенциально заключено движение, скрыта динамика. Перед нами как бы само застывшее движение, процесс, отлитый в форму. Благодаря такому качеству перечисленных в стихотворении существительных создается впечатление непрерывного развития, изменения, причем перечисление само по себе способствует нагнетанию напряжения.

Первая и третья строфы содержат не только зрительные, но и звуковые картины, живописные образы здесь обладают и звуковой характеристикой (это касается даже строк «Серебро и колыханье Сонного ручья…»). Вторая же строфа по контрасту к ним создает впечатление абсолютной тишины. Такой звуковой, вернее, слуховой образ мира еще более усиливает «живую жизнь» стихотворения, образуя в нем некое психологическое пространство. Все средства в стихотворении мобилизованы на то, чтобы передать сам процесс «длящегося» лирического переживания.

Для творческой манеры зрелого Фета характерна определенная стабильность, большей части своих художественных принципов он сохранил верность до конца жизни. Одно из подтверждений этого вывода -стихотворение, написанное в восьмидесятые годы, — «Это утро, радость эта…». Так же, как «Шепот, робкое дыханье…», оно представляет собой безглагольное перечисление и построено в виде одного предложения, произносится на едином дыхании и выражает тончайшие оттенки единой эмоции.

Интересно признание Фета, сделанное в конце жизни (30 декабря
1888 года. Письмо к Я. Полонскому), но словно отсылающее нас назад,
к 1850 году, ко времени появления стихотворения «Шепот, робкое дыханье…»:

«Тот, кто прочтет только несколько моих стихотворений, убедится, что мое наслаждение состоит в стремлении наперекор будничной логике и грамматике только из-за того, что за них держится общественное мнение, которому мне так сладостно поставить в нос гусара» (29, 450-451).