СКАЗКИ

Сказки - один из основных видов устного поэтического творчества. Сказки живут во всех уголках земного шара, они выражают мечты о будущем, отношение к действительности, эстетические идеалы, мировоззрение трудового народа во всем мире.

Народная сказка знакома всем, но в фольклористике нет единого определения этого жанра, не говоря уже о единой или хотя бы сходной терминологии и классификации материала. Словом «сказка» мы называем и нравоучительные рассказы о животных, и полные чудес волшебные сказки, и замысловатые авантюрные повести, и сатирические анекдоты. Каждый из этих видов устной народной прозы имеет свои отличительные особенности, свою тематику, свою систему образов, свой язык.

Вместе с тем эти различные виды народной устной прозы имеют один характерный признак - это вымысел, то, что рассказ подается сказочником и воспринимается слушателем прежде всего как поэтический вымысел, как игра фантазии. Роль поэтического вымысла в сказке, его функция, его качество определяют основные ее жанровые особенности. В сказке вопрос о достоверности повествования начисто снимается. То, что сказка не претендует на достоверность, подчеркивается излюбленными сказочными зачинами или концовками волшебных сказок: «Сказка вся - больше врать нельзя», или «Было или не было - с неба упало три яблока», или «Кто поверит, заплатит талер».

Подчеркнутая, сознательная установка на вымысел - основная черта сказки как жанра. Особенность эта неоднократно отмечалась как русскими, так и зарубежными исследователями еще с XVIII века. В русской фольклористике XIX века отмечалась такая существенная сторона творческого метода сказки, как особенность ее фантастики, и именно то, что в ней не только изображаются фантастические лица и предметы, но что и реальные явления представлены в фантастическом аспекте.

Необходимо вспомнить определение сказки, данное в 20-х годах ХХ века П.Н. Сакулиным: «Сказка по преимуществу есть устная беллетристика ирреального склада». В своей книге «Русская сказка» (1984) В.Я. Пропп приводит определения жанра сказки, данные учеными разных стран, в то же время подчеркивает, что европейские народы, как правило, никак не обозначают этот вид народной поэзии. Для обозначения этого жанра термины есть только в русском и немецком языках.

В русском языке слово «сказка» сравнительно позднее, оно в современном значении появилось не раньше XVII века, а в древней Руси сказка обозначалась словом «баснь», чему соответствовал глагол «баять». В немецком языке сказка обозначается словом Märchen - т.е. маленький интересный рассказ. Древние греки обозначали сказку словом «миф», специального термина для обозначения сказки не было. На латинском языке слово «сказка» передается через fabula, но слово это тоже не специфично для сказки, оно имеет много значений. В английском языке сказку называют словом tale, что означает «рассказ вообще, любой рассказ».

Современные исследователи по-разному подходят к определению особенностей этого жанра. В некоторых учебных пособиях принимается определение сказки, данное А.И. Никифоровым: «Сказки - это устные рассказы, бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающиеся специальным композиционно-стилистическим построением». На первый взгляд, в этом определении подчеркнуты основные признаки сказки: устность, повествовательность, развлекательность (на это указывал еще В.Г. Белинский), необычность событий, специальная поэтика. Но такое определение сказки не отграничивает ее от других жанров несказочной прозы (например, легенд, преданий и т.п.).

В этом определении А.И. Никифорова не раскрыт признак, состоящий в том, что в действительность рассказанного не верят, и это - один из основных и решающих признаков сказки. Поэтому мы примем в нашем учебном пособии определение сказки, которое дает Э.В. Померанцева: «Народная сказка - эпическое, устное, художественное произведение преимущество прозаического, волшебного, авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел ».

Итак, сказка - это прежде всего вымысел. Однако это не отрицает ее связи с действительностью, определяющей идейное содержание сказки, характер ее сюжетов, образов, деталей повествования. На эту особенность народной поэзии, в том числе и сказок, неоднократно указывали критики XIX века. Н.А. Добролюбов в своей статье «О степени участия народности в развитии русской литературы» (ее основополагающие моменты не устарели и сегодня) отмечает: «Если во всех этих преданиях и есть что-нибудь достойное внимания, то именно те части их, где отразилась живая действительность». Эта особенность сказки - одновременно ее реальность и ирреальность - удачно сформулирована П.Н. Сакулиным: «Сказка витает над жизнью и неразрывна с жизнью».

В сказке отражается действительность той эпохи, в которую она бытует, но это не прямой перенос в сказочный сюжет реальных фактов и событий. Отражение сказкой действительности происходит по свойственным только ей специфическим законам. Связь сказки с действительностью чрезвычайно многообразна, это непрерывный творческий процесс. В каждую новую эпоху происходит частичное или полное обновление сказочного сюжета. Так, например, волшебная сказка порождена иными социально-экономическими и историческими предпосылками, т.е. иной действительностью, чем сказка бытовая. Однако в какие-то периоды своего исторического пути и та и другая подверглись вторичному воздействию одних и тех же социальных и экономических факторов, отразили одну и ту же действительность, выразили одни и те же думы народа.

Разные жанровые виды сказок появляются у того или другого народа на разных ступенях развития. Вначале сказка столь тесно связана с другими видами устной прозы (мифом, преданием, рассказом), что трудно установить между ними границу. Появление сознательного отношения к каким-то произведениям как к вымыслу, как к рассказам, имеющим дидактическое, развлекательное, эстетическое значение, является моментом рождения у того или иного народа жанра сказки. Выделение сказки как жанра происходит, очевидно, на ранней стадии общественно-экономического развития. Созданная в незапамятные времена та или иная сказка на своем пути, в течение своей многовековой жизни, впитывает в себя новые черты, утрачивает одни мотивы и образы и развивает другие, по-новому трактует древние элементы. Сказка многослойна, в разные эпохи возникли разные элементы, разные напластования.

Для фольклора, в том числе и для сказки, характерно отсутствие стабильности текста. Одни и те же сказочные сюжеты, возникшие у разных народов в силу сходных социальных и исторических предпосылок или же заимствованных одним народом у другого, живут по-разному в разные эпохи в устной традиции разных народов. Поэтому сказки народов мира не только очень близки друг другу, но и вместе с тем глубоко различны, поскольку в них отражается жизнь среды и история того народа, который их создал, определенная историческая действительность.

Сказка меняется в зависимости от того, кто, где, когда ее рассказывает, в зависимости от эпохи и среды, в которой она бытует. Один и тот же сюжет может получить различную трактовку и у разных народов, и у одного народа на разных ступенях исторического развития, может быть по-разному трактован одним и тем же сказителем в зависимости от обстановки, в которой она рассказывается. Не существует основного, «классического» варианта того или другого сюжета, каждый из них при условии живой творческой жизни находится в постоянном движении. Но при всей своей подвижности народная сказка по существу достаточно стабильна, неизменяема в своей основе. Подобная стабильность сказки - результат примата коллективного начала над индивидуальным в ее создании, т.е. того, что индивидуальное творчество сказителя выражается не столько в создании мотивов и образов, сколько в их комбинации.

В сказке есть величины постоянные, сложившиеся в результате ее традиционности, и переменные, возникшие в результате бесконечных пересказов. Изучая историю сказки, надо учитывать и ее национальное своеобразие. Национальный характер сказок каждого народа не может быть определен в нескольких словах, он определяется комплексом признаков, особенностями идейного содержания, характером образов, композиции, художественных средств, своеобразием языка, бытовыми подробностями, пейзажем, спецификой социальных отношений и исторической действительностью.

Нами уже сказано, что мир сказки чрезвычайно разнообразен и подвижен, поэтому всегда было стремление как-то объединить, выделить однотипные сказочные образования. В фольклористике правильная классификация сказочных сюжетов имеет первостепенное научное значение, но, к сожалению, до сих пор нет общепринятой классификации сказок. Первым из русских фольклористов, кто столкнулся с необходимостью упорядочить огромный и пестрый сказочный материал, был А.Н. Афанасьев, который известен и как собиратель сказок, он издал «Народные сказки» в трех томах (1855-1864). Именно А.Н.Афанасьев увидел необходимость какого-то упорядочения материала и выделил три раздела: сказки о животных, сказки волшебные и сказки бытовые.

В международное употребление вошла классификация финского ученого Антти Аарне. Сказки делятся Аарне на три группы: 1) сказки о животных, 2) собственно сказки, 3) анекдоты. Большой раздел - «собственно сказки» - в свою очередь делится на волшебные сказки, легендарные и сказки о глупом черте. При этом надо заметить, что анекдоты нельзя отнести к сказке, это другой жанр. В 1929 году русский фольклорист Н.П. Андреев на основе указателя Аарне издал «Указатель сказочных сюжетов». Но классификация, предложенная Аарне-Андреевым, имеет большой недостаток - в ней нет единого принципа деления.

В советской науке за необходимость создания новой классификации сказочных сюжетов высказывались многие ученые (А.И. Никифоров, В.Я. Пропп), но единая классификация еще не разработана. В настоящее время наиболее распространен тематический принцип классификации сказок, по которому выделяются следующие группы: 1) сказки о животных; 2) сказки волшебные; 3) сказки бытовые; в их состав входят сказки авантюрные, новеллистические (авантюрно-новеллистические), социально-бытовые (сатирические), семейно-бытовые (комические).

Разные жанры сказок, возникнув в древности, развивались параллельно, что приводило к тому, что нередко эпизоды и образы одного сказочного жанра проникали в другой, создавались промежуточные, междужанровые звенья. Вместе с тем, основные жанры сказок продолжали существовать как отдельные группы, своеобразные по содержанию и по форме. Каждая из групп имеет свои особенности; у них разные сюжеты, персонажи, поэтика и стиль.

СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ

Сказки о животных - очень древний вид народного эпоса. Они дошли до наших дней не в первоначальной форме, а в виде народной сатиры, выводящей людей под видом разных животных, и в виде особых сказок для детей. Первоначально многие сказки о животных возникли как рассказы мифологического характера, связанные с почитанием тотемного зверя - покровителя рода, как рассказы, имевшие магическое значение. Вера в происхождение рода-племени от какого-нибудь зверя (у русских это чаще всего медведь) приводила в древности к боязни этого животного, к его обожествлению, к наделению его особой силой и мудростью.

Постепенно, по мере развития человеческого общества, происходило переосмысление наказания за оскорбление хозяина леса - медведя. Конечно, не следует преувеличивать мифологический характер сказок о животных и целиком возводить их к древним религиозным представлениям. Ярким примером такого изменения отношения к тотемному зверю могут стать варианты сказки «Медведь - липовая нога»: в более древнем варианте медведь наказывает человека, в более поздних - человек оказывается хитрее и расправляется с медведем. Отголоски культа медведя сохранились в русских народных верованиях, но в русском фольклоре нет прямых отзвуков поклонения богу-зверю, древний образ божества получает в конце концов юмористическую трактовку («Вершки и корешки»).

Позже, с развитием художественного мышления, изменяется отношение к природе и рассказы о животных воспринимаются не мифологически, а становятся близки к нравоучительной басне или веселому анекдоту.

В сказках животные наделены не только человеческой речью, но и людской сознательной жизнью. В русских сказках перед нами возникает и чисто русская обстановка - морозы, снега, избы, сени... Наиболее популярными в русском репертуаре стали сказки о лисе и волке. Лиса - одно из основных действующих лиц в сказках о животных, образ ее стабилен, она рисуется в основном как льстивая, хитрая обманщица. Но не всегда она остается победителем, народное нравственное чувство восстает против хитрости и обмана и приводит в сказке к победе человека.

Волк в сказках обрисован как дурень, он все время попадает впросак, его образ тоже постоянен. В сказках о животных нет изменений в образах персонажей: медведь всегда увалень, заяц - труслив и т.д. Образы настолько стабильны, что сказочники неразрывно связывают с названием животных и насекомых постоянные эпитеты, раскрывающие отдельные черты в их облике и повадках: волчище - серый хвостище, заюшка - побегаюшка, медведь - тяпыш-ляпыш, комар - пискун и т.п. Животные в сказках говорят и ведут себя как люди, это привело к тому, что эти сказки приобрели иносказательный смысл: под животными стали подразумевать людей определенных характеров.

В сказках о животных не только высмеиваются отрицательные качества (глупость, лень, болтливость), но и осуждаются угнетение слабых, жадность, обман. Но своеобразие русских сказкок о животных состоит в том, что человеческие черты не превалируют, животные всегда остаются представителем своего вида. В сказках о животных нет чудес, нет волшебства, нет мифологических мотивов и образов. В сказках этого типа нет идеальных героев, но в них нет и трагического звучания.

Образы животных на позднем этапе жизни сказки, если она была рассказана для взрослых, получили социальное звучание. Классовую социальную сторону сказок о животных отметил А.М. Горький , он пишет: «Очень интересна и сказка о зайчихе, лисе и волке, помощнике старшины - она обнажает социальные отношения людей, чего обычно в сказках о животных не видят».

Сказки о животных лаконичны и просты, в их композиции нет ничего запутанного и осложненного даже в тех случаях, когда объединяется в одно повествование несколько сказок. В центре сказки обычно один эпизод, который может повторяться, не усложняя этим композиционную схему. Повторяемые эпизоды даются обычно без сокращений, с буквальной точностью, но иногда повторения эти даются с некоторой градацией (усилением). Часто основным эпизодом сказки является многократно повторяющаяся встреча животных. На нарочитом подчеркивании приема повторения построены так называемые цепевидные или кумулятивные сказки («Коза с орехами», «Смерть петушка», «Репка»), где при каждом повторении происходит все возрастающее нагнетание аналогичных событий вплоть до развязки сказки.

Созданная таким образом цепь обрывается или расплетается в обратном, убывающем порядке. Очень часто среди сказок о животных встречаются формы диалогического повествования (прозаического или песенно-стихотворного), когда само действие по существу занимает очень небольшое место, а основное внимание уделено диалогу отдельных животных. Особенность сказок этого типа - резкое разграничение положительных и отрицательных героев, никогда не возникает сомнений, как отнестись к тому или иному персонажу. Сказки о животных при всей их кажущейся элементарности высокохудожественны, четки и отшлифованы во всех деталях. Степень их вариативности гораздо меньше, чем в других видах сказки.

В русском фольклоре сказки о животных занимают сравнительно небольшое количество сюжетов, примерно десятую часть сказочного репертуара (86 номеров по книге А.Н. Афанасьева). Сказка о животных по своему характеру ближе всего стоит к бытовой сказке. Она раньше других перешла в детскую аудиторию, и ее нельзя изучать без учета восприятия ее детьми. Ориентация рассказчика на детское восприятие, на малый бытовой опыт слушателей упрощает конфликтные ситуации, разрешаемые сказкой. Детская сказка о животных затрагивает и этические проблемы, но в трактовке, доступной для детского восприятия. Чаще всего в сказках этого типа доказываются простые истины: нужно слушаться старших, не нарушать запреты, дорожить друзьями.

Дидактический, назидательный план сказки очень ясен. В конце сказки всегда подводится итог, выраженный или пословицей, или обобщающей фразой: «Как аукнется, так и откликнется», «Старая хлеб-соль забывается». Традиционные сказочные формулы также используются в этих сказках, но чаще в конце повествования: «Вот тебе сказка, а мне бубликов связка». Повтор диалога и песенок играет важную роль в процессе воспитания детей, так как вырабатывает навыки произношения и запоминания. Хочется пожелать, чтобы будущие педагоги активно использовали этот подвид сказки в процессе обучения детей.

ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ

Волшебные сказки - наиболее характерный для жанра в целом тип сказки. По своему происхождению волшебная сказка несет на себе печать большого архаизма: первоначально ее сюжеты были основаны на антагонизме человеческого рода со стихийными силами, враждебными человеку, поэтому сказка была связана с первобытной мифологией, с обрядами. Но по мере своего исторического развития сказка переходит к конфликтам внутриобщественным, человеческим. Она теряет прямую связь с мифологией, становится поэтическим произведением. Исследователю Е.М. Мелетинскому удалось доказать, что первыми героями волшебных сказок были не только мифологические образы, а и социально обездоленные персонажи (сирота, падчерица, младший сын). Идеализация социально обездоленного определила основу эстетики волшебной сказки.

Волшебная сказка - не только глухое воспоминание о прошлом, не только причудливое отражение древних социальных отношений и религиозных представлений, она прежде всего выражение мечты создавших ее людей, обращенной к светлому будущему, к социальной справедливости. Некоторые из дошедших до нас персонажей волшебной сказки были связаны с мифологическими представлениями. Такие персонажи как Морозко, Водяной, Месяц, Ветер, Орел, Сокол, Ворон и др. несут в себе черты анимистического мировоззрения и связаны с обожествлением сил природы и почитанием тотемного зверя.

В сказках отразились такие остатки древних верований, как: 1) анимизм (одушевление природы); 2) тотемизм (вера в происхождение рода от животного или растения); 3) магия (сверхъестественное воздействие на людей и природу с помощью магических приемов, общения с нечистой силой). Отзвуки магии в сказках - вера в смерть от сглаза, от еды, питья; к магии приближается и вера в вещее слово, вера в живую и мертвую воду и т.п. Некоторые сказочные образы возникли под влиянием культа предков и почитания умерших, но все эти остатки древних верований не представляют цельную мифологическую систему.

В сказках отразились и древние обряды: 1) экзогамия - обычай, запрещающий брать невесту из своего рода, герой всегда отправляется на поиски невесты из другого рода; 2) инициация - исполнение ряда требований, после чего происходит посвящение юношей в воины, во взрослых мужчин.

Наряду с мифологическими истоками волшебной сказки в ней обнаруживаются и основы, связанные с социальными отношениями. Волшебная сказка сохранила черты давно исчезнувших представлений и форм социальной жизни. В них можно найти многочисленные черты феодальных отношений - это упоминания о царях, о борьбе за царский престол, о борьбе с иноземными захватчиками за власть и руку царевны и др. Эти феодальные черты мало историчны, поэтому они воспринимаются слушателями как порождение поэтического вымысла. Образ царя в сказке не имеет индивидуальных, исторических черт, в сказке не выражается истинного отношения народа к царю и царской власти - он такой же фантастический персонаж, как Кощей, Морозко и т.п.

Волшебную сказку характеризует и богатство, многообразие сюжетов (по Аарне NN300-749). Они очень разнообразны еще и потому, что сюжеты не остаются неизменными и изолированными друг от друга. Сказки контаминируются (соединяются и в своих отдельных частях и полностью), образы из одних сказок переходят в другие, происходит творческий процесс разработки и варьирования основного сюжетного и образного фонда волшебных сказок, в результате чего, в пределах давно установившейся традиции, появляются ранее не встречавшиеся комбинации, сочетание мотивов и сюжетных положений. Вместе с тем, создание новых волшебных сказок, новых фантастических, чудесных образов прекратилось очень давно, так как исчезли условия, породившие этот сказочный жанр.

Волшебная сказка, которая известна науке, считается более поздней по своему возникновению. Исследователи считают, что эта поздняя волшебная сказка возникла в результате переосмысления древнейших рассказов о разных бытовых запретах. Нарушение запретов влекло за собой, по мнению первобытных людей, опасные последствия, т.е. человек становился жертвой сверхъестественных сил. Многие волшебные сказки говорят о запрете оставлять дом, открывать дверь, пробовать еду или питье и т.п.

Если запрет оказывался нарушенным, то следовала беда, возмездие. Избежать беды, вернуться к прежнему благополучию можно было только в том случае, если герой совершал магическое действие, использовал спасительную силу волшебных предметов или волшебных слов. Целые сказочные сюжеты построены на использовании мотива исправления беды и возвращения героя к прежнему состоянию. В.Я.Пропп считает, что запреты - очень важный и интересный культурно-исторический элемент. По тому, что запрещается, можно определить эпоху и ее характер. В типичной волшебной сказке часто завязка сюжета связана с тем, чтобы отправить героя из дома.

В своей известной книге «Морфология сказки» В.Я. Пропп доказывает, что постоянными, устойчивыми элементами сказки служат функции действующих лиц, независимо от того, кем и как они выполнены. Под функцией он понимает поступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для хода действия. Он считает также, что число функций в волшебной сказке, - ограничено (31), а последовательность функций всегда одинакова.

По В.Я. Проппу, в волшебных сказках небольшое количество действующих лиц, причем их функции, сфера их действия четко очерчены. В волшебных сказках максимальное число персонажей - семь, их может быть меньше, когда один из персонажей берет на себя функции и другого лица, но не может быть больше.

1. Герой , его функция - отправка на поиски, реакция на требование дарителя, совершение подвига, свадьба.

2. Ложный герой (братья или сестры героя), его функция - отправка на поиски вслед за главным героем, обманные притязания, он мешает герою, иногда убивает его.

3. Искомый персонаж (царевна, брат, сестра, родители), его функция чаще пассивная, он ждет освобождения, возвращения домой и т.д.

4. Отправитель , его функция - отсылка героя, с этим персонажем связан соединительный момент.

5. Даритель , его функция - передача волшебного средства, снабжение героя волшебным помощником.

6. Помощник , его функция - помощь герою, он ликвидирует беду, спасает от преследования, разрешает трудные задачи.

7. Вредитель , круг его действий - вредительство, бой или другие формы борьбы с героем, преследование.

В волшебной сказке один главный герой, но он может быть разного типа; в сказке два типа героя: один тип - это «высокий», другой тип - «низкий» герой (подразделение предложено Е.М. Мелетинским).

«Высокий» герой - персонаж благородного происхождения (царский сын, княжеский сын), его отличает красота, красивая одежда, он верен своему слову («Царевна-лягушка»), совершает подвиги, ему помогает волшебный помощник и он всегда достигает своей цели. Второй тип героя - «низкий», он низкого социального происхождения (сын вдовы, крестьянский сын, падчерица и т.п.), плохо одет, иногда «неумойка», грязный, часто ленив, всегда в начале сказки пассивен, чудаковат («По щучьему велению», «Сивка-Бурка»).

Но и этому герою в волшебных сказках помогает чудесный помощник, он также добивается своей цели. Цикл сказочных действий строится как доказательство «высокого» начала у «низкого» героя. В русских волшебных сказках более распространен образ «низкого» героя, в них подчеркнуто недоверие к герою, «не подающему надежд», его умение выжидать (в сказке «Сивка-Бурка» Иван не спешит свататься к царской дочери, даже совершив подвиг, он возвращается в свое обычное состояние), его нежелание преображаться в красавца и т.д. Образ героя, «не подающего надежд», выражает веру народа в силу простого человека и мечту о социальной справедливости, с этим образом связан оптимизм народного творчества.

Сказочный Иван в начале сказки слаб, неумен, неопытен. Антагонистами Ивана являются не только чудовища, но и родные братья или цари, посылающие его на трудные задания. Братья Ивана противоположны герою во всем, они совершают поступки, какие сказочный герой считает для себя невозможными (они могут отнять у Ивана Жар-птицу, коня, Елену Прекрасную). Основные подвиги, которые совершает герой, часто благородны: это освобождение человека от власти зла, избавление от горя или чудовища невинно страдающих людей.

В волшебных сказках мы встречаем и положительные женские образы, они весьма многообразны. Некоторые из них наделены особой силой (богатырка Синеглазка, тип девы-воительницы) или особой мудростью (Василиса Премудрая), или особой красотой (Елена Прекрасная). Они активны в борьбе за свое счастье, совершают подвиги, во всем помогают герою. Другие героини более пассивные - гонимая падчерица, оклеветанная жена царя - они не противодействуют тем, кто их преследует. Их оружие - стойкость, кротость, терпение; счастье добывают не они сами, его приносит полюбивший их герой.

Герою, а иногда и героине волшебной сказки помогают «волшебные помощники».

Можно разграничить несколько категорий помощников:

1) универсальные помощники, способные к выполнению всех заданий (конь);

2) частичные помощники, способные выполнять некоторые поручения (животные);

3) специфические помощники, исполняющие одну функцию (клубочек, гусли);

4) люди, наделенные гиперболизированными качествами (Опивало, Объедала, Слухач);

5) святые (Николай Чудотворец, Георгий Победоносец).

Чудесные предметы, с которыми встречается сказочный герой, по верному замечанию Горького, являются воплощением предвидения открытий науки и техники: шапки-невидимки, сапоги-скороходы, ковер-самолет, скатерть-самобранка и др.

Образы положительных героев, их возлюбленных, их помощников и чудесных предметов составляют единую систему, отражающую народные идеалы; все они противопоставлены темным силам сказочного царства. Народная фантазия создала образы страшных чудовищ, безжалостных злодеев, злых насильников, борьба с которыми - основная задача положительных героев. В образах Кощея, Змея, Бабы-яги, Лиха воплощены представления народа о насилии и зле.

Происхождение этих образов - вопрос очень сложный, так как в них причудливо сочетаются противоречивые черты, возникшие в разные эпохи. Змей, вероятно, наиболее древний образ из числа врагов в сказках, в его первооснове лежит олицетворение стихий. В образе Бабы-яги находим отзвуки суеверных представлений об умерших. Этот образ наиболее спорный, так как в некоторых сказках он может быть положительным, а в некоторых - отрицательным. Кощей Бессмертный - это обобщенный образ колдуна, скряги, он воплощал деспотическую силу мужчин.

Наиболее популярные сюжеты в русском репертуаре: о добывании героем невесты, о трех царствах, о чудесном бегстве, о волшебном кольце, о чудесном помощнике.

У волшебных сказок строгая и стройная композиция. Она в основном держится на единстве идеи, пронизывающей весь рассказ. При этом сюжет может становиться очень сложным, включать множество побочных ходов, но все действия в сказке основаны на стремлении главного героя к цели. Очень часто, когда герой оказывается близок к цели, повествование вдруг делает поворот к неудаче, начинается новый цикл приключений и поисков. Сказка неизменно разрешается благоприятным исходом для положительного героя.

Лучшие волшебные сказки характеризуются традиционными формулами присказки, зачина, повествования и концовки. Иногда сказка начинается с присказки, которая не связана с фабулой сказки. Цель присказки - показать мастерство сказочника, подготовить аудиторию к слушанию сказки. Присказка - необязательная часть волшебной сказки, она может быть короткой: «Дело было на море, на окияне, на острове Буяне, среди воды, где деревья росли», или развернутой: «Начинается сказка от Сивки, от Бурки, от вещей каурки. На море, на океане, на острове Буяне стоит бычок печеный, возле него лук толченый; шли три молодца, зашли да позавтракали, а дальше идут - похваляются, сами собой забавляются. Это присказка, сказка будет впереди!».

За присказкой следует сказочный зачин, который своей неопределенностью снимает вопрос о достоверности событий. Зачин указывает фантастическое место («В некотором царстве, в некотором государстве»), фантастическое время («При царе Горохе») и называет героев («Жил-был царь и было у него три сына»). После зачина следует основная повествовательная часть сказки.

Повествование ведется при помощи многочисленных художественных приемов, один из них - сказочные формулы или общие места: «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», «утро вечера мудренее», «такая краса, что не в сказке сказать, ни пером описать» и др. Структура сказки подчинена созданию драматически напряженных ситуаций, что подчеркивает повтор событий. Чаще всего событие повторяется три раза - троичность действия, возможно троекратное повторение эпизода с наращением эффекта, этот прием придает сказке характерную эпичность, замедленность в развитии действия. В сказке встречаются и многократные повторы.

Волшебные сказки иногда очень большие по объему, чему способствует использование приема «нагромождение однородных действий». В сказке «Марья Моревна» этот прием используется неоднократно, в ней как бы соединены несколько сюжетов. Идейная направленность сказки обусловила и контрастную обрисовку достоинств героя и пороков его врагов, поэтому контрастность - один из основных художественных приемов в сказке. Психологические характеристики элементарны, одни всегда положительные, другие - отрицательные. Действующих лиц немного, только те, которые принимают активное участие в действии. Характеры героев не изменяются, проявляются не в рассуждениях, а в действии, в поступках. Волшебная сказка не останавливается перед прямой идеализацией героя и героини.

Для сказочного сюжета характерен прием «отраженного действия», основанный на том, что если герой в начале сказки великодушно оказывает кому-то помощь, то впоследствии ему платят добром («Волшебное кольцо», «По щучьему велению»). В волшебных сказках встречается и прием «ступенчатое сужение образа» (например, описание места, где спрятана смерть Кощея - от описания острова, где растет дуб... до кончика иглы). В драматически напряженных местах сказка прибегает к повторности описания, к рифмованному параллелизму («конь бежит, земля дрожит», «пестом погоняет, помелом ему подметает»). В сказке широко используется ретардация, замедление в развитии действия, чему способствует использование повторов, троичность действия, а также драматический и живой диалог, который повторяется без изменений на протяжении повествования.

Сказка обычно заканчивается концовкой, которая, как и присказка, часто шутлива, ритмична, рифмована: «и я там был, мед-вино пил, по губам текло, в рот не попало», «вот сказка, а мне бубликов связка». Назначение концовки - вернуть слушателя из сказочного мира в реальный. Присказки, зачины и концовки имеют довольно устойчивый текст и представляют собой своего рода формулы. Язык волшебной сказки приближен к разговорной речи, в ней используются, как и во всех фольклорных произведениях, постоянные эпитеты (море синее, лес дремучий), тавтологические сочетания (диво-дивное, чудо-чудное), сросшиеся синонимы (путь-дороженька, грусть-тоска). Текст сказки насыщен пословицами, поговорками, загадками.

В центре внимания любой сказки находится герой. Именно вокруг него происходят разные события, ему помогают или мешают остальные персонажи, он теряет и находит, а в конце добивается счастья. У каждого народа свои любимые герои. Они часто воплощают не столько лучшие качества народа, сколько идеалы, бытующие в нем. Подлинные герои европейских сказок связаны с такими понятиями, как сила, смелость, победа в сражениях, физическая красота.

Любимым героем русской народной сказки является Иван-дурак. Имена, впрочем, могут быть и другие. Внешне неприметный, совершающий на первый взгляд глупые и ненужные поступки, не стремящийся ни к богатству, ни к славе, он в конце сказки получает в награду прекрасную царевну, а иногда и полцарства в придачу. Европейские сказки тоже любят образ дурака, но в них он позволяет высмеять недостатки народа, он так и остается до конца дураком, совершающим дурацкие поступки. Такие сказки-шутки в России тоже есть. Но Иван-дурак — это совсем другое дело. Он именно герой народной сказки и победитель своих врагов.

В знаменитой сказке про Сивко-бурко у отца было три сына. Младший, Иван-дурак, «ничего не делал, только на печи в углу сидел да сморкался». Перед смертью старик попросил своих сыновей каждого по три ночи провести на его могиле. Два старших вместо себя послали дурака. Он и получил от покойного отца щедрый подарок — прекрасного коня по кличке Сивко-бурко. С его помощью Иван смог достать до высокого окна царевны и поцеловать ее (по другой версии — получает от нее перстень или платок). Заканчивается сказка пиром, на котором царевна пытается найти своего суженого. Приходит и Иван-дурак. Вот как сказка описывает своего героя: «…платьишко на нем худое, весь в саже, волосы дыбом». Увидев его, «царевна обрадовалась, берет его за руку, ведет к отцу и говорит: «Батюшка! Вот мой суженый». Братовей тут ровно ножом по сердцу-то резнуло, думают: «Чего это царевна! Не с ума ли сошла? Дурака ведет в сужены». Разговоры тут коротки: веселым пирком да за свадебку. Наш Иван тут стал не Иван-дурак, а Иван — царский зять; оправился, очистился, молодец молодцом стал, не стали люди узнавать!»

За что же награждается Иван-дурак в этой сказке? Прежде всего, конечно, за то, что остался верен слову, данному отцу. Поленились его братья ночью идти на могилу — темно и страшно. С точки зрения здравого смысла они правы. Отцу уже все равно не поможешь, зачем же мучиться. Но для Ивана заветы отца важнее здравого смысла, и поэтому он «дурак».

Сила Ивана-дурака — и в этом также выразился своеобразный народный идеал — в простоте, искренности, отсутствии меркантильности и прагматизма. В то же время его старшие братья — умницы и прагматики — как раз и оказываются в дураках. Отсутствие практицизма это одновременно и отсутствие жадности, стяжательства.

Ворует кто-то репу на огороде. Остается Ванька караулить вора. Видит, ночью мальчик еле-еле тащит огромный мешок, надрывается. Попросил мальчик помочь ему донести мешок до дома, Ванька и помог. Ну не дурак ли? Потом он отказался от предложенного золота и серебра, а взял гусли-самогуды. Ну и, конечно, закончилось все царевной и «жизнью припеваючи».

Важной чертой Ивана-дурака является сострадание, он помогает всем, кто просит о помощи, даже если это и идет на первый взгляд во вред ему самому. Он отдает голодной зайчихе последний ломоть хлеба — поступок бессмысленный с точки зрения здравого смысла, а в трудный момент именно она приносит ему яйцо, в котором Кащеева смерть. Или накрывает птенцов от дождя своим платьишком и мерзнет сам, а за это гигантская птица помогает ему вернуться домой. Так милосердие награждается. Умные братья употребляют свой ум в личных интересах — и наказываются.

Жалостливость и незлобивость дурака идут на пользу и самим братьям. В конце сказки герой часто прощает им все их козни, братья все-таки! У него нет чувства мстительности. Ему хорошо, так пусть и другим, даже злым братьям, будет тоже хорошо.

Жалостливость — одно из любимых свойств русской натуры. Проявляется она в самых разных областях. Вот, например, первые русские святые — Борис и Глеб, не борцы за веру, а невинно убиенные жертвы, страдальцы (и тоже ведь не за веру). К числу их достоинств летописцы относят молодость, незлобивость, чувствительность, доброту, сердечность. Оба они отказываются бороться с неумолимо надвигающимся на них злом, отвечать насилием на насилие. И оба погибают без сопротивления от рук посланных к ним убийц. Для того времени и для их положения младших наследников престола в их убийстве старшим братом в борьбе за власть нет ничего необычного. Святость их только в том, что они стали невинными жертвами и не сопротивлялись злу.

А царевич Димитрий, сын Ивана Грозного, напоровшийся неосторожно на ножичек в юном возрасте? Он вообще никак не успел себя проявить (по некоторым данным, был еще и скверного жестокого характера и ножечки любил не случайно, но это, возможно, клевета). Но и его канонизировали и почитают в русском народе как святого: за невинность жертвы, за погубленную молодость, да еще и за такую бессмысленную, с народной точки зрения, вещь, как власть.

Еще одним важным качеством русского героя является скромность. Он не выскочка, не болтун, не хвастунишка. Да и такой ли он дурак, если разобраться? Он ничего не рассказывает братьям о Сивке-бурке, о поцелуе царевны, уж они бы не удержались и похвастались. А если бы узнали о его похождениях, могли бы и помешать. Никто не воспринимает Ивана-дурака всерьез, и в этом тоже его сила.

В сказке про мудрую жену сын-дурак купил на отцово наследство кошку и собаку, поселился в шалаше и был счастлив. Питался тем, что приносила собака, ничего не требовал от жизни — есть, где спать и что есть, вот и слава Богу! Получил как-то за свою кошку три бочонка золота. До этого момента сюжет международный, известен в разных странах. А вот далее начинается его славянская разновидность. Два бочонка дурак раздал нищим («Экая пропасть золота! Куда мне с ним?»), а на третий накупил ладану и зажег его в поле. В результате ангел обещал исполнить любое его желание. Послушался дурак совета, который ему дали мужики, работавшие в поле, и пожелал мудрую жену. И не ошибся. Стал-таки в конце, с помощью жениной мудрости, царем. Вот вам и дурак! Жил просто, ничего не требовал, корысти не имел, совета послушался, т. е. все сделал правильно.

Наконец, особое значение имеет внешность героя: она обычно подчеркнуто простая, неказистая, герой физически непривлекателен. В сказке «…меньшой, Ванюша, — как недоросточек, как защипанный утеночек, гораздо поплоше» своих старших братьев. Он сидит на печи, сморкается. Он вымазан сажей. Потому что это с точки зрения народного идеала не так и важно. Уже упоминавшееся популярное высказывание гласит: «Полюбите нас грязненькими, а чистенькими нас каждый полюбит». Старшие братья заботятся о своей внешности: «…старшие знай себе коней объезжают, кудри завивают, фабрятся, бодрятся родимые…» С точки зрения народного сознания сразу становится очевидно, что ничего хорошего от таких не жди.

Так, в сказках отразились народные идеалы, представления о добре и зле, о том, что важно для человека, а что второстепенно. Как мы видим, герой русской сказки — на первый взгляд незаметный, слабый, глупый, даже жалкий. Но в конце он победитель всех сильных и красивых, получает и принцессу и иногда сундук с добром или полцарства. В образе Ивана-дурака нашли отражение наиболее ценимые в народе качества — сострадание, готовность помочь ближнему не ради выгоды, а от души, незлобивость, верность слову, скромность. Главные же недостатки воплощены в людях практических, представляющих противоположность герою, таких, например, как его братья. Это жадность, равнодушие, болтливость, бессердечное отношение к ближнему, да и вообще ко всему живому.

В русской культуре мы находим немало других подтверждений тому, что в народе особенно ценились все эти качества. И что «ум» нередко становился синонимом прагматичности, хвастовства, болтливости, отсутствия духовности. Например, особенное почитание юродивых, ставивших духовное начало выше материального и добровольно отказывавшихся от «ума». Или вспомним иронию грибоедовской комедии «Горе от ума», в которой гораздо более умный, чем окружающие его люди, герой очень много говорит, особенно о себе, а его «ум» в конце концов приносит всем только горе.

Героиня русской сказки — мудрая, работящая, верная, скромная. Она часто спасает героя, выручая его в самых сложных ситуациях, дает ему советы, выполняет за него сложную работу. Как правило, она наделена еще и волшебными свойствами и умеет творить чудеса.

Здесь опять-таки речь идет не об уме, а именно о мудрости. Интересное различие в этих двух понятиях находим в словаре В. И. Даля. «Ум» у него — это «общее названье познавательной и заключительной способности человека, способность мыслить; это одна половина духа его, а другая — нрав, нравственность, хотенье, любовь, страсти…» То есть ум — это неплохо, но только, когда он, как в известной поговорке, с сердцем или нравственностью «в ладу». «Мудрый» же, согласно словарю, — «основанный на добре и истине; праведный, соединяющий в себе любовь и правду; в высшей степени разумный и благонамеренный». Это гораздо глубже и всеобъемлюще, чем ум, качество, вне всякого сомнения, положительное, без всяких оговорок. В русских сказках мы встречаем Василису Премудрую, Елену Премудрую, мудрую деву и других, не имеющих этого эпитета, но поступающих именно в соответствии с вышеприведенным определением.

Герой может совершить глупость (например, сжечь лягушачью шкуру, хотя его просили этого не делать, уничтожить перышки) и тем навлечь на голову героини страшные беды. Или предать, как Финист — ясный сокол, который улетел, забыл про свою любимую и женился на другой. Но героиня все прощает ему и хранит верность до конца. Более того, часто знакомство героев начинается с какого-нибудь не слишком красивого поступка героя, как, например, кража.

«Любовь» героев в сказке «Морской царь и Василиса Премудрая» начинается с того, что царевич крадет сорочку, которую девушка скинула во время купания. Она умоляет его вернуть украденное, обещая пригодиться. И держит крепко свое слово: выполняет тайком все приказания морского царя — строит хрустальный мост, сажает за одну ночь сад. Когда же встает вопрос о женитьбе, сама подсказывает царевичу, как ее найти, и выходит за него замуж. Более того, она помогает герою бежать домой, хотя и знает, что он забудет ее на родине.

Конечно, в сказках идеи приобретают утрированные формы, чтобы донести идею до слушателя во всей полноте. Но очевидно, что в героине такой сказки главным является верность, преданность, терпение, смирение.

Нередко герой изображается совсем уж никудышным, чтобы подчеркнуть достоинства героини. Он и бедный, и дурак, и невезучий, да еще часто непослушный. Она — красивая, умная и богатая. Но вот ведь парадокс: кроме него ей никто не нужен. Интересен с этой точки зрения цикл сказок об Иване Несчастном. У героя ничего не получается, во всем невезение, он ничего не может путного сделать или совершить. Приходит он к царю за советом, как же ему быть. Увидела его царская дочка и говорит: «А я так думаю, батюшка: коли его женить, то, может, и ему Господь пошлет иную долю». И вышла замуж (в других вариантах героиня — купеческая дочь, отказывающая богатому жениху ради никчемного Ивана). Даже намека в сказках на какие-либо корыстные мотивы в любви нет и быть не может. А дальше волшебством и мастерством героиня начинает строить семейное благополучие. Да и Иван меняется, начинает проявлять храбрость и смекалку, побеждает змея, в другом варианте — хитрых купцов. Впрочем, это происходит не всегда, т. к. это не столь важно. В конце сказки герой, вернувшись домой, застает жену в постели с двумя добрыми молодцами и поднимает меч, чтобы убить их. Но в последний момент, вспомнив добрые советы, останавливается (поумнел все-таки!) и выясняет, что это два его сына, родившиеся в его отсутствие. Такие сказки не дают никаких объяснений, за что героиня любит героя, но показывают ее прозорливость и опять-таки мудрость: кончается-то все тем, что герои живут долго и счастливо до конца своих дней.

Героини прощают даже измену героя. Это герой может себе позволить обидеться и уйти, героиня уходит, только если ее вынуждает к этому злое волшебство. В популярной в России и очень древней по происхождению сказке о Финисте — ясном соколе злые сестры, заподозрив, что к их младшей сестре прилетает Финист, натыкали острых ножей на окно. Финист прилетел, порезался, обиделся и улетел навсегда. Кстати, плохие сестры, как и братья Ивана-дурака, тоже плохи тем, что себя любят, красуются, о нарядах и женихах думают, что, казалось бы, естественно для молодых девушек, но осуждается, противопоставляясь хорошей младшей, которая озадачила отца поисками странного перышка Финиста — ясна сокола. Не только не обидевшись, но как бы даже ощущая свою вину за потерю любимого, отравляется героиня на его поиски. Уж что только девушка бедная ни делала — три пары железных башмаков износила, три железных посоха изломала, к бабам-ягам ходила, на работу устраивалась. И все это для того, чтобы обнаружить, что ее возлюбленный уже спокойно женился на другой. С большим трудом, хитростью и волшебством, вернула героиня себе своего Финиста, а потом они, как и положено, зажили счастливо.

При всех таких замечательных достоинствах героиня никогда не выпячивает своих заслуг, всегда остается в тени героя. Она только его помощница и покорна ему, принимая его таким, какой он есть. Если даже героиня видит, что герой совершает неразумные поступки, но не может остановить его, она, смирившись, следует за ним, а потом помогает ему выпутаться. Но чаще всего герой слушает свою разумную жену, даже если и не понимает ее поступков, а ее советы идут вразрез со здравым смыслом. Он как бы признает, что ей дано предвидеть больше, чем ему.

Судьбы героя и героини тесно переплетены друг с другом. Только вместе они способны строить счастливую жизнь. Со встречи с героиней начинается возвышение, просветление, вразумление (если он «дурак») героя, с ней, как правило, связаны и испытания, через которые он должен пройти. Но и героиня без своего героя ничто — лягушка лягушкой или прекрасная птица. Ее женское начало, разум, даже волшебные свойства нередко раскрываются только от необходимости бороться за героя и счастье.

В русской сказке «Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что» Федот стрелец ранил птицу, но, вняв ее просьбе, не убил, а принес домой. Оказалась она красавицей-царевной, на которой он женился. Федот во всем слушается жены — говорит: возьми денег в долг, берет, говорит: купи шелку, покупает. Жена же при этом — все для мужа, для семьи, своей красотой и царским званием совсем не гордится, жалеет его по-бабьи, что трудится много, устает, а живут в бедности. С помощью волшебства решила она его от работы избавить (видимо, чтобы он вместо работы дома на печи лежал), соткала прекрасный ковер. Из-за этого влюбился в нее царь, отправил Федота «туда — не знаю куда», а сам к красавице свататься. Но она верна мужу, не соглашается. Интересно, что самого Федота никто и в грош не ставит. Баба-яга говорит: «Сам-то он простой человек, извести его нетрудно бы — все равно, что щепоть табаку понюхать! Да жена у него больно хитра». А он между тем и Шмата-разума добротой на свою сторону переманивает, и купцов обманывает, и богатство для семьи добывает.

Героини русских сказок бывают иногда очень красивыми и получают прозвание Прекрасная. Но чаще всего о внешности героини просто ничего не упоминается, так как это дело второстепенное. Главное достоинство героини западноевропейских сказок, как правило, красота. Она может быть глупой, вредной, жестокой, но ей все прощается, потому что она прекрасна. Кстати, умные женщины в таких сказках обычно воплощают злое начало, вредят героине и нередко стремятся к тому, чтобы лишить ее главного достоинства — красоты.

В русских сказках красавицы прекрасны подчеркнуто сказочной красотой — «ни в сказке сказать, ни пером описать», говорят про них. Ну кто в самом деле в обычной повседневной жизни будет радоваться звезде во лбу или месяцу под косой. Их красота — это своего рода лягушачья кожа или птичьи перышки, нужна только в первый момент встречи, чтобы привлечь внимание героя, завязать знакомство. Красота важна в европейский рыцарской культуре любовного поклонения женщине как невесте или любовнице. В русском же сознании, в сказке женщина прежде всего жена и мать, пусть даже будущая и потенциальная, хозяйка дома, работница, тут важнее совсем иные качества, а не внешняя красота.

С героем и героиней связана центральная для русских сказок тема — семейная жизнь. В начале сказки герой, как правило, покидает семью, в конце, после испытаний и странствий, возвращается с молодой женой или же, если некуда вернуться, создает новую. Именно создание семьи является высшей наградой герою, добрая жена становится венцом его испытаний и подвигов. Очевидно, что это отражает то особое место, которое семья занимала в русском мире в целом. Почти по-сказочному звучит «Домострой», книга, написанная в XVI в., когда говорит о счастье семейной жизни: «Если подарит кому-то Бог жену хорошую — дороже это камня многоценного. Такой жены и при пущей выгоде грех лишиться: наладит мужу своему благополучную жизнь. Собрав шерсть и лен, все, что нужно, исполнит руками своими, будет словно корабль торговый: отовсюду вбирает в себя все богатства. И встанет средь ночи, и даст пищу дому и дело служанкам. От плодов своих рук преумножит богатство. Препоясав туго чресла свои, руки свои утвердит на дело. И чад своих поучает, как и служанок, и не гаснет светильник ее всю ночь: руки свои простирает на труд, утверждает персты на веретене. Милость свою обращает на убогого, и плоды трудов подает нищим — не беспокоится о доме своем ее муж: самые разные одежды нарядные приготовит и мужу своему, и себе, и детям, и домочадцам своим. И потому, когда муж ее будет в собрании вельмож или воссядет со знакомыми, которые всегда почитают его, он, мудро беседуя, знает, как поступать хорошо, ибо никто без труда не увенчан. Доброй женою блажен и муж, и число дней его жизни удвоится — добрая жена радует мужа своего и наполнит миром лета его: хорошая жена — благая награда тем, кто боится Бога, ибо жена делает мужа своего добродетельней: во-первых, исполнив Божию заповедь, благословлена Богом, а во-вторых, хвалят ее и люди. Жена добрая, трудолюбивая, молчаливая — венец своему мужу, если обрел муж такую жену хорошую — только благо выносит из дома своего. Благословен и муж такой жены, и года свои проживут они в добром мире» (Домострой, 1990: 137).

Основа семейного счастья в сказках — судьба, суженость. Не любовь и страсть, а предназначение имеет решающее значение при выборе пары. Да и выбора как такового чаще всего нет. Сказка сознательно, вплоть до абсурда, избегает хоть каких-либо объяснений на тему — почему полюбили. Крадет стрелец у Марьи-царевны Премудрой крылышки. Она обнаруживает пропажу и зовет: «Коль стар человек — будь мне батюшка, а старушка — будь мне матушка; коли млад человек — будь сердечный друг, а красная девица — будь родная сестра!» Вот начало любви, прошедшей потом через трудные испытания.

Еще с большей остротой проявляется тема предназначения в семейном счастье в сказке «Царевна-лягушка». Она же показывает, что покорна судьбе не только героиня, но и герой. Все знают начало сказки. Было у царя три сына. Пришла им пора жениться, дал им отец по стреле и велел натянуть луки. Кто найдет их стрелу, на той и женятся. То есть здесь выбор определяется судьбой, независимо от их желаний, для всех троих сыновей. Двум старшим повезло — им достались генеральская и купеческая дочки. А младший пустил свою стрелу в болото (в некоторых вариантах еще и «грязное», чтобы усилить неприятное чувство), и нашла ее лягушка. Глупость, казалось бы, ошибка, но герой увидел в этом перст судьбы: «Иван-царевич призадумался, заплакал: «Как я стану жить с лягушей? Век жить — не реку перебрести или не поле перейти!» Поплакал-поплакал, да нечего делать — взял в жены лягушу». Далее следует подробность, чтобы никто не сомневался, что лягушка самая что ни на есть обыкновенная: «Их всех обвенчали по ихнему там обряду; лягушу держали на блюде».

Сказка долго держит слушателя в напряжении — Иван живет с лягушкой, а девушкой она оборачивается и чудеса творит, только когда он спит. И только случайно он узнает о ее волшебных свойствах, сжигает кожу и навлекает на обоих несчастье. Теперь ему предстоит вернуть свою суженую, доказать, что он ее достоин. Мораль проста: ты полюби лягушку, поживи с ней, храни ей верность, а там, глядишь, она и станет царевной, хотя бы для тебя.

Европейскую Золушку принц полюбил в облике прекрасной принцессы в роскошном платье и, как честный человек, женился на ней, хотя она и оказалась не той, за кого себя выдавала, всего лишь жалкой дочерью лесничего. В русских сказках ситуация обратная: герой женится на лягушке, убогом существе, а она потом превращается в прекрасную царевну. Сначала жалость к несчастному существу, потом немного терпения и красавица-жена, да еще и с приданым. Во всяком случае, в сказке. Многие верят и терпеливо ждут. Терпение также относится к числу качеств, любимых и ценимых русским народом, недаром поговорка говорит: «Стерпится — слюбится».

Кстати, существует французская сказка «Жених-жаба». Сюжет похож, но акценты расставлены совсем по-другому. Начать с того, что сама идея — решающий выбор за девушкой, она решается выйти замуж за жабу — уже как-то меняет ситуацию. Но и выбор здесь обусловлен исключительно дочерней любовью: жаба отказывается отпускать ее отца, пока девушка не согласится на брак. У жабы немедленно обнаруживается богатый замок, и в первую же брачную ночь она оказывается прекрасным принцем.

Женитьба и семья преображают неказистого в начале героя русских сказок. В одном из вариантов сказки «Сивко-бурко» Иван-дурак целует Елену Прекрасную, обернувшись прекрасным молодцом. Интересно, что потом, на пиру, он устраивает ей своеобразное испытание: «То, — говорит, — я полюбился ей молодцом, теперь она полюби меня в кафтане простом». Елена, конечно, и в простом облике узнала своего нареченного, а потом происходит своего рода «обыкновенное чудо». Вот как трогательно в своей наивной гордости за героя рассказывает об этом сказка: «…скоро с ним обвенчалась; а он-то, Боже мой, какой стал умный да смелый, а какой красавец!.. Сядет, бывало, на коня-летуна, сдвинет шапочку, подбоченится — король, настоящий король! Вглядишься — и не подумаешь, что был когда-то Ванюша».

Есть в сказках и другие замечательные персонажи. Добрые, которые помогают героям, и злые, которые мешают их счастью. Среди помощников часто оказываются спасенные героями животные и даже неодушевленные предметы, а также таинственные старики и старушки, которые помогают в благодарность за полученную краюху хлеба, а еще чаще — за доброе ласковое слово. Злодеи тоже совсем непростые — Кощей Бессмертный, который оказывается смертен, Змей Горыныч, чьи головы надо отрубить все сразу, а то они отрастают заново, морской царь, заманивающий всех к себе под воду. Кощей хочет непременно жениться на героине, для чего и крадет ее, Змей — уничтожить всю русскую землю, морской царь — сохранить своих дочерей и утопить как можно больше людей. Но они не могут противостоять силам добра.

Один персонаж стоит особняком и представляет особый интерес. Это — баба-яга, встречающаяся исключительно в славянских сказках. Она, в зависимости от ситуации, может помогать, а может вредить героям.

Английский посланник Дж. Флетчер, посетивший Россию в 1588 г., в своем сочинении отмечал: «…что касается до рассказа о золотой или яге-бабе (о которой случалось мне читать в некоторых описаниях этой страны, что она есть кумир в виде старухи)… то я убедился, что это пустая басня» (Флетчер, 2002: 113). Здесь показательны два момента: во-первых, указывающий на популярность ее образа, о чем свидетельствует слово «кумир» и упоминание о ней в книгах, видимо иностранных, а во-вторых, сохранявшаяся до того времени (конец XVI в.) вера в ее реальность. Каким-то образом англичанин убедил себя в том, что она выдумка, но ведь верил изначально, а значит, верили в это окружавшие его русские.

Много споров ведется по поводу происхождения и значения ее образа. Кто-то считает ее сторожем потустороннего мира, кто-то — повелительницей всего живого, кто-то — воплощением самой матери-сырой-земли. Есть много загадочного в ее натуре, поведении, внешнем облике, атрибутике.

Например, нет единого мнения по поводу загадочной фразы, которой баба-яга встречает героя: «Русским духом пахнет». Что это за дух такой особый, на который она обращает внимание? В. Пропп считает, что это говорит о том, что к ней пришел живой человек, а она привыкла иметь дело с мертвыми, бестелесными и непахнущими (Пропп, 2000a: 47) (правда, это не объясняет, почему именно русский). Ю. С. Степанов считает, что эта фраза «выставляет ее как чужую, не русскую» (Степанов, 2001: 840). Он же пишет и о существовании реальных «этнических запахов».

На этот факт обращал внимание еще в середине XIX в. русский этнограф С. В. Максимов. Он писал: «Не только внешняя обстановка, но и потребляемая известным народом пища имеет влияние на его животный, специфический запах. Поражают обоняние свежего человека все азиатские народы, пристрастные к употреблению чеснока и черемши… и всякий носит свой особый запах: китайцы и персияне, киргизы и самоеды — в особенности те, которые усвоили ношение шерстяного и мехового платья. В равной степени влияют и ароматические приправы к блюдам, и пахучесть господствующих растений страны и т. п.» (Максимов, 1987: 625). Те, кто ездили за границу до начала перестройки, помнят, что возвращавшиеся «оттуда» пахли каким-то особым, «заграничным» запахом. Сейчас это ощущение несколько притупилось, но не исчезло: приезд в какую-нибудь страну сопровождается определенным набором запахов.

Баба-яга живет в избушке на курьих ножках, летает в ступе, у нее костяная нога и огромные зубы. Она — хранительница огня (в сказке «Василиса Премудрая»), золотых яблок (в сказке «Гуси-лебеди»), множества волшебных предметов (клубочка, показывающего дорогу, богатырского коня и др.), а главное — знания волшебной жизни. Она всегда знает, где найти украденную героиню, как к ней добраться и как ее отвоевать у врагов, которые, кстати, часто являются ее же родственниками. Она своего рода посредник между миром простых людей и иным, сказочным.

Образ бабы-яги хорошо показывает всю глубину, сложность и неоднозначность русских сказок, их психологизм и понимание жизни. Там, где речь идет о необходимости продемонстрировать четкие идеалы, они статичны и условны. Баба-яга — не хорошая или плохая, как, казалось бы, должно быть в сказках, а разная, как в жизни. Найдешь нужные слова, общий язык — будет помощником, а нет — так и съесть может или еще как-нибудь извести. Характерно, что бабу-ягу, в отличие от Кощея или Змея, почти никогда не уничтожают.

Какой же ключик находят к ней герои? Кто-то завоевывает ее доверие лаской, кто-то — беспомощностью ситуации, кто-то — старательным трудом, кто-то — хитростью. Но самый распространенный способ — напомнить ей об обязанностях хозяйки. И здесь также проявляются особенности русской культуры и отношения к жизни. Избушка стоит в лесу, вокруг нет жилья. Путник-герой приходит к ней в дом и сталкивается с ее недоброжелательностью. Особенно раздражает бабу-ягу «русский дух». Но герой не теряется, отвечает ей: «Ну, старая, чего кричишь? Ты прежде напой-накорми, в баню своди, да после про вести и спрашивай». Законы гостеприимства оказываются святы. Вспомнив о своих обязанностях хозяйки, баба-яга ведет его в баню (не для того ли, чтобы «русский дух» отмыть?), потом кормит-поит, спать укладывает. Строго спрашивает: «Что, добрый молодец, дела пытаешь иль от дела лытаешь?» Как будто это важно для нее, серьезный он человек или так, время проводит. Герой рассказывает бабе-яге про свою беду. После этого убивать или есть героя невозможно — хлеб преломили, в доме ее поспал, напомнил ей о том, что она хозяйка. Остается только помогать. В печке баба-яга пытается пожарить только детей малых и неразумных, которые подхода к ней не знают, да и то они все равно от нее сбегают.

В сказках нередко герой отправляется за тридевять земель в тридесятое царство. Иногда оно называется «иное», «небывалое» или как-нибудь еще. Путь к нему долгий и трудный. Отправляется туда герой (реже героиня) либо в поисках утраченной возлюбленной (возлюбленного), или выполняя задание, или просто «на ловлю счастья» и удачи. Описания этих царств очень разные, добирается до них герой по-разному — через непроходимый лес, по морю или через высокие горы. Но всегда встречается там с чудом. И всегда возвращается домой.

Существует распространенное мнение о том, что русский народ всегда находился в своеобразной культурной изоляции — в силу географических, а иногда и политических причин. И что это стало причиной отсутствия интереса к далеким странам, сосредоточенности на своем узком круге, часто в рамках нескольких окрестных деревень, когда поездка в ближайший город становилась масштабным событием. С одной стороны, действительно русский крестьянин жил внутри замкнутого мира, и дальние путешествия были для него не только не доступны, но и не нужны. Страна сама по себе большая, разнообразная, да еще и постоянно расширявшая границы и осваивавшая новые земли. С другой стороны, представление об отгороженности русского человека от окружавшего его мира, в том числе и далекого, были явно преувеличены. Политика, торговля, паломничество всегда связывали Русь, Россию с другими странами: еще великокняжеские дочери выходили замуж за иностранных монархов, новые рынки искали за тремя морями, а святые места посещали отнюдь не только люди духовного звания. Свидетельств постоянного взаимодействия России и мира множество: они находятся в книгах, в записках путешественников, в заимствованных обрядах и деталях быта, в языке и традициях питания.

Свидетельствуют об этом и сказки. В них описываются бескрайние моря и высокие горы, которых нет ни в средней полосе России, ни на юге, ни во многих других регионах (вместе они существуют практически только на Русском Севере). Но это никого не смущает, они не воспринимаются как экзотика. А вот иные страны действительно несут на себе отпечаток волшебства. Они описываются как прекрасные и непохожие на повседневность. В тридесятом царстве встречаются великолепные дворцы, хрустальные или стеклянные горы, «луга зеленые, травы шелковые, цветы лазоревые» (Афанасьев, 1984: 157), прекрасные сады, иногда с золотыми плодами или молодильными яблоками. Дворцы там чаще всего золотые: «А дворец тот золотой и стоит на одном столбе на серебряном, а навес над дворцом самоцветных каменьев, лестницы перламутровые, как крылья в обе стороны расходятся… Лишь только вошли они, застонал столб серебряный, расходилися лестницы, засверкали все кровельки, весь дворец стал повертываться, по местам передвигаться» (там же: 560). Золотой не только дворец, но и колодцы, терема, ограды. Иногда все это алмазное. И живут там часто царь-девицы невиданной красы. А окружают их олени с золотыми рогами, жар-птицы, утки — золотые перышки.

Представление о других странах как о месте прекрасном и удивительном характерно для русской культуры в целом. Интересно, что в словаре констант русской культуры устанавливается связь между понятиями «чужой», «чуждый» и «чудо», «чудесный» (там же: 140). Чудо понимается как «явление, не объяснимое естественным порядком вещей», «странное, необычное».

Описание реальных путешествий русских людей в другие страны очень сильно похоже на сказочное. Столь сильно, видимо, было ожидание «чуда» от этих «чужих» земель. Вот выдержки только из некоторых «хожений»:

«И иные многие столпы стоят по городу из мрамора, много на них надписей, от верха до низа резьбою изукрашены. Много удивительного, уму непостижимо» («Странствий Стефана Новгородца», 1348-1349) (Книга хожений, 1984).

«Стояли на два ряда, одеты одни в багряный бархат, другие в вишневый бархат, один ряд имел на груди жемчуг, другие иное украшение. Под хорами находился чертог с 12 ступенями, шириною две сажени, облачен красным червецом, на нем два столпа золотые… Кто сможет передать эту красоту!» («Хожение Игнатия Смольнянина в Царьград», 1389) (там же).

«Перед воротами этого монастыря лежит жаба каменная. Эта жаба при царе Льве Премудром по улицам ходила, мусор пожирала, а метлы сами подметали. Встанут утром рано, а улицы чисты» («Хожение Зосимы в Царьград, Афон и Палестину», 1419-1422) (там же).

«И видели мы город чудный, и равнины, и горы небольшие, и сады красивые, и палаты весьма чудные, с позолоченными верхами, и монастыри в городе чудные и мощные. И товара в нем всякого полно. И воды проведены в город по трубам, текут по всем улицам. А ныне воды из фонтанов текут, студеные и вкусные… И видели здесь мудрость недоуменную и несказанную. <…> Среди города этого фонтаны устроены, колонны их из меди, позолоченные, весьма чудесные, трех саженей и выше. И у каждого из фонтанов статуи людей пристроены, тоже из меди. И вытекают изо всех этих медных людей воды вкусные и холодные: у одного изо рта, у иного из уха, а у другого из глаза, а у иного из локтя, а у иного из ноздрей, вытекают очень прытко, как из бочек. Статуи эти выглядят просто как живые люди. <…> Так высоки эти горы, что облака вдоль них по ущельям ходят и берутся облака от них же. Снега лежат на них от сотворения гор. Летом же в них жара и зной большой, но снег не тает» («Хожение на Флорентийский собор Неизвестного Суздальца», 1437) (там же).

«В крепости султана семеро ворот, а в воротах сидит по сто сторожей да по сто писцов-индусов: одни записывают, кто войдет, другие записывают, кто выйдет; чужестранцев в крепость не пускают. Дворец его весьма чудесный, всюду резьба да золото, и каждый камень резной и золотом расписан причудливо, а во дворце сосуды разные. <…> А Цейлон же есть пристань Индийского моря немалая, а в нем лежит отец Адам на горе высокой. Да около него родятся драгоценные камни, рубины, кристаллы, белые агаты, смола, хрусталь, наждак. И слоны родятся, а продают их на локоть, да страусов продают на вес. …В Шабате же родится шелк, скатный жемчуг, простой жемчуг, сандал… В Гуджарате родится индиго и лак, а в Камбае родится сердолик. В Райчуре же родится алмаз» («Хожение за три моря Афанасия Никитина», 1466-1472) (там же).

Трудно отличить в них сказку и реальность, так тесно они переплетаются. И уже описание из сказки выглядит порой более обычным, чем из настоящего путешествия.

Но чудеса в конце концов утомляют. И герои сказок, насладившись удивительной жизнью в далеких странах, начинают тосковать и стремиться домой. А сколько тоски по родине звучит в восклицании Афанасия Никитина, шесть лет странствовавшего по восточным странам: «Русская земля да будет Богом хранима! Боже, сохрани ее! На этом свете нет страны, подобной ей, хотя бояре Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной и да будет в ней справедливость. О Боже, Боже, Боже, Боже» (там же: 378). Порой, чтобы полюбить родные места, надо с ними расстаться. И сказочное путешествие оказывается еще одним испытанием героя — на любовь к родине.

Важно отметить еще одну особенность сказочного действия. В Европе большинство сказок начинается с почина вроде «давным давно» («once upon a time»). В России это, как правило, «в некотором царстве, в некотором государстве…» Следовательно, в Европе сказочный отсыл идет во времени — когда-то, давным давно происходили чудеса и жили странные существа. В России же — это отсыл пространственный. Там где-то, в далеких странах, эта сказочная действительность существует и по сей день. Кто знает? Таким образом, в русском восприятии сказочной действительности, с одной стороны, чудо всегда существует где-то за тридевять земель, с другой — оно реально в пространстве, а не во времени. Значит, может жить и в дне сегодняшнем.

В сказках раскрывается множество отдельных черт характера русского человека и особенностей его внутреннего мира и идеалов.

Однозначным является отношение к богатству. Жадность воспринимается как большой порок. Бедность же является достоинством. Это не значит, что нет мечты о достатке: трудности крестьянской жизни заставляли мечтать о скатерти-самобранке, о печке, в которой «и гусятины, и поросятины, и пирогов — видимо-невидимо! Одно слово сказать — чего только душа хочет, все есть!», о невидимом Шмате-разуме, который стол яствами накрывает, а потом убирает и т. д. И о волшебных замках, которые за один день сами строятся, и о полцарстве, за невесту полученном, тоже было приятно помечтать долгими зимними вечерами. Но богатство достается героям легко, между делом, когда они о нем и не думают, как дополнительный приз к хорошей невесте или спасенной жене. Стремящиеся к нему как самоцели всегда наказываются и остаются «у разбитого корыта».

Своеобразным представляется отраженное в сказках отношение русского народа к труду. Вот, казалось бы, непонятная с точки зрения идеалов сказка про Емелю-дурака. Лежал он всю жизнь на печи, ничего не делал, да еще и не скрывал причины, отвечал «Я ленюсь!» на все просьбы о помощи. Пошел как-то по воду и поймал волшебную щуку. Продолжение хорошо знакомо всем: щука уговорила его отпустить ее назад в прорубь, а за это обязалась выполнять все желания Емели. И вот «по щучьему веленью, по моему прошенью» сани без лошади везут дурака в город, топор сам дрова рубит, а они в печь складываются, ведра маршируют в дом без посторонней помощи. Мало того, Емеля еще и дочку царскую заполучил, тоже не без вмешательства волшебства. Конец, правда, все-таки обнадеживающий (в детских пересказах его почему-то часто опускают): «Дурак, видя, что все люди как люди, а он один был нехорош и глуп, захотел сделаться получше и для того говорил: «По щучьему веленью, а по моему прошенью, кабы я сделался такой молодец, чтоб мне не было подобного и чтоб был я чрезвычайно умен!» И лишь успел выговорить, то в ту ж минуту сделался так прекрасен, а притом и умен, что все удивлялись».

Эту сказку часто трактуют как отражение извечной склонности русского человека к лени, безделью. Говорит же она, скорее, о тяжести крестьянского труда, рождавшего желание отдохнуть, заставлявшего мечтать о волшебном помощнике. Да, если тебе повезет и ты поймаешь чудо-щуку, можно будет с удовольствием ничего не делать, лежать на теплой печи и думать о царской дочке. Все это, конечно, также нереально для мечтающего об этом мужика, как ездящая по улицам печка, и ждет его обычная трудная повседневная работа, но помечтать-то о приятном можно.

Сказка раскрывает и еще одно отличие русской культуры — в ней нет святости понятия труда, того особого трепетного отношения, на грани «труд ради самого труда», которое свойственно, например, Германии или современной Америке. Известно, например, что одной из распространенных проблем у американцев является неумение расслабиться, отвлечься от дела, понять, что ничего не случится, если на неделю уехать в отпуск. Для русского человека такой проблемы нет — отдыхать и веселиться он умеет, а работу воспринимает как неизбежность.

Известный философ И. Ильин считал такую «лень» русского человека частью его творческой, созерцательной натуры. «Созерцанию нас учило прежде всего наше равнинное пространство, — писал русский мыслитель, — наша природа, с ее далями и облаками, с ее реками, лесами, грозами и метелями. Отсюда наше неутолимое взирание, наша мечтательность, наша созерцающая «лень» (Пушкин), за которой скрывается сила творческого воображения. Русскому созерцанию давалась красота, пленявшая сердце, и эта красота вносилась во все — от ткани и кружева до жилищных и крепостных строений» (Русская идея, 1992: 437). Пусть нет рвения и возвеличивания труда, зато есть чувство прекрасного, слияние с природой. Это тоже приносит свои плоды — богатое народное искусство, выразившееся в том числе и в сказочном наследии.

Иногда герои награждаются за свое страдание. Эта тема также особо любима русской сказкой. Часто симпатии оказываются на стороне героев (еще чаще — героинь) не в силу их особых качеств или совершаемых ими поступков, а из-за тех жизненных обстоятельств — несчастье, сиротство, бедность, — в которых они оказались. В этом случае спасение приходит извне, ниоткуда, не как результат активных действий героя, а как восстановление справедливости. Такие сказки призваны воспитывать сострадание, сочувствие к ближнему, чувство любви ко всем страждущим. Как тут не вспомнить мысль Ф. М. Достоевского о том, что страдание необходимо для человека, т. к. укрепляет и очищает душу.

Свидетельствуют русские сказки и об особой вере русского человека в значение сказанного слова. Так, существует отдельный цикл из разряда сказок-легенд, в котором весь сюжет завязан на разного рода случайно вырвавшихся проклятиях. Характерно, что известны только русские варианты подобных сказок. В одной из них, например, сын, проклятый матерью еще во чреве, попал в руки к нечистой силе. По очереди все едут его выручать — отец, потом мать, потом жена. Спасает, конечно, жена, не побоявшаяся прыгнуть за ним в прорубь к чертям со словами «Друг мой сердечный, закон неразлучный! Теперь я от тебя не отстану!.. Ты в воду, и я за тобой!» (Афанасьев, 1984: 229). В волшебных сказках также подчеркивается важность произнесенного слова, необходимость держать его: пообещал жениться на той, которая найдет стрелу, — надо выполнять; сдержал слово и ходил на могилу к отцу — будешь награжден; произнесла обещание выйти замуж за того, кто украл крылышки, — выполняй. Этими простыми истинами наполнены сказочные сюжеты.

Слово открывает двери, поворачивает избушку, разрушает чары. Пропетая песенка возвращает память мужу, забывшему и не узнавшему свою жену, козленочек своим четверостишием (кроме него, видимо, он ничего говорить не умеет, иначе бы объяснил, что случилось) спасает сестрицу-Аленушку и себя. Слову верят, без всякого сомнения. «Я тебе пригожусь», — говорит какой-нибудь зайчик, и герой отпускает его, уверенный (как и читатель), что так и будет.

Еще в русских сказках, как и в русском народе, сильна вера в чудо. Конечно, все волшебные сказки в мире строятся на каких-то необыкновенных событиях. Но нигде чудесное так не довлеет над сюжетом, как в русских. Оно нагромождается, переполняет действие, иногда оно даже и не нужно для развития событий. И в него всегда верят, безоговорочно и без тени сомнения. Невольно возникает параллель с днем сегодняшним. Уже сколько лет дурят русского человека, а все равно он верит и покупается. Другие народы уже поняли бы, что нельзя ездить по супердешевым путевкам в Турцию и Египет или верить в какие-то мифические работы, где за месяц заплатят столько, сколько в другом месте за всю жизнь, а все равно верят — и едут, и обманываются, и возвращаются разочарованными, и опять едут. Россия поистине благодатная почва для мошенников, настолько сильна в народе вера в чудо и в то, что лучшее все-таки возможно.

Наконец, русские сказки удивляют часто отсутствием логики и здравого смысла. Сказочники даже не пытаются связать или объяснить явления. Кажется, что они часто вполне сознательно избегают этого. Потому что все это не нужно, только затемняет внутреннюю мысль и логику повествования. Именно поэтому русские сказки так трудно понять народам с рациональным мышлением. Так же как трудно понять и поступки русского человека (не отсюда ли выход — идея о загадочной русской душе, хоть как-то объясняющая то, что происходит).

Вот типичный диалог (сказка «Летучий корабль»): «Старик спрашивает дурня: «Куда идешь?» — «Да царь обещал отдать свою дочку за того, кто сделает летучий корабль». — «Разве ты можешь сделать такой корабль?» — «Нет, не сумею!» — «Так зачем же ты идешь?» — «А Бог его знает!»» (там же: 144). За этот замечательный ответ (потому, что он честный?) старик помогает герою добыть царевну. Это вечное странствие «не знаю куда», в поисках «не знаю чего» присуще русским сказкам и русской жизни.

Почему героиня любит никудышного героя? Откуда герой, никогда не покидавший ранее родного дома, знает, какие слова сказать избушке, чтобы она повернулась «к нему передом», а какие — бабе-яге, чтобы она его не съела? Почему купец не удивляется, когда жена просит его купить ей «чудо-чудное, диво-дивное»? Каким образом герой добирается «туда, не знаю куда» и находит «то, не знаю что». Сказки не дают ответа на эти вопросы. Да они не нужны ни слушателю, ни читателю.

Сказки раскрывают все важнейшие стороны русской жизни. Практически все основные темы, которые будут рассмотрены в последующих главах, в той или иной степени затронуты в народном фольклоре. Сказки — неисчерпаемый источник сведений о национальном характере. Сила их и в том, что они не только раскрывают его, но и создают.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Азадовский, М. К. (1932) Русские сказочники // Русская сказка. Избранные мастера. В 2 т. / Ред. и коммент. М. К. Азадовского. Т. 1. М.-Л.

Аксаков, С. Т. (1955) Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1. М.

Английские народные сказки (1957) / Сост. и пер. Н. Шеришевской. М.

Афанасьев, А. Н. (1897) Народные русские сказки. Т. 1. М.: Типография Т-ва И. Д. Сытина.

Афанасьев, А. Н. (1984) Народные русские сказки. В 3 т. Сер. «Литературные памятники». М.: Наука.

Афанасьев, А. Н. (1986) Народ-художник. М.: Сов. Россия.

Афанасьев, А. Н. (1994) Поэтические воззрения славян на природу. В 3 т. Т. 1. М.: Индрик.

Быт великорусских крестьян-землепашцев (1993) / Описание материалов этнографического бюро князя В. Н. Тенишева. СПб.

Веселовский, А. Н. (1938) Собрание сочинений. Т. 16. М.-Л.

Вышеславцев, Б. П. (1995) Русский национальный характер // Вопросы философии № 6. М.: Наука.

Гримм, Братья (2005) Госпожа Метелица. М.

Громыко, М. М. (1991) Мир русской деревни. М.

Домострой: Сборник (1990) / Вступ. ст., сост. и комент. В. В. Колесова. М.: Советская Россия.

Елеонская, Е. Н. (1994) Сказка, заговор и колдовство в России. Сборник трудов. М.

Забелин, И. Е. (2000) Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Ч. II. М.: Яз. рус. культуры.

Итальянские народные сказки (1959) В пересказе Н. В. Гессе и З. М. Задунайской. Л.

Книга хожений (1984) Записки русских путешественников XI — XV вв. Сер. «Сокровища древнерусской литературы» // Сост., подг. текста, перевод, вступит ст. и комм. Н. И. Прокофьева. М.: Советская Россия. С. 268, 284, 301, 319, 320, 321, 370, 375.

Левшин, В. А. (1780-1783) «Русские сказки», М.: Унив. тип. Н. Новикова.

Максимов, С. В. (1987) Куль хлеба. Л.

Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе (1922) // Русский исторический журнал. Кн. 8.

Пропп, В. Я. (2000a) Исторические корни волшебной сказки. М.

Пропп, В. Я. (2000b) Русская сказка. М.: Лабиринт.

Пропп, В. Я. (2000c) Собрание трудов. Русская сказка. М.

Пушкин, А. С. (1937) Полное собрание сочинений. В 16 тт. Т. 13. М.-Л.

Русская идея (1992) / Сост. М. А. Маслин. М.

Русские сказки (1971) В ранних записях и публикациях (XVI-ХVIII вв.). Л.

Степанов, Ю. (2001) Константы: словарь русской культуры. М.

Тимофеев, П. Т. (1787) Руския сказки. М.

Трубецкой, Е. (2000) Три очерка о русской иконе. Приложение. М.

Флетчер, Дж. (2002) О русском государстве. М.: Захаров.

Цветок папоротника (1990) Сказки русских писателей XVII-XX веков. М.: Московский рабочий.

Чулков, М. Д. (1766-1768) Пересмешник, или Словенские сказки. Ч 1-4. М.

Этнография восточных славян: Очерки традиционной культуры (1987) / Отв. ред. К. В. Чистов. М.: Наука.

ГОУ ВПО «МПГУ»

Формирование характера Алеши – главного героя сказки «Черная курица, или Подземные жители»

Работу выполнила

Бердникова Анна

Работу проверила:

ст.пр. Леонтьева И.С.

Москва 2010г.

Волшебная сказка А. Погорельского «Черная курица, или Подземные жители» в списке произведений русской классической литературы для внеклассного чтения привлекает внимание учителей тем, что дает возможность познакомить учащихся с подлинно художественным произведением, адресованным детям.

В истории русской литературы с именем А. Погорельского связано возникновение в 20-х годах XIX века романтической прозы. Его произведения утверждают такие нравственные ценности, как честность, бескорыстие, высоту чувств, веру в добро, и тем близки современному читателю.

Антоний Погорельский (псевдоним Алексея Алексеевича Перовского) – дядя по матери и воспитатель Алексея Константиновича Толстого, поэта, писателя, драматурга, чье имя тесно связано с селом Красный Рог и городом Почепом Брянской области.

Он был одним из образованнейших людей своего времени. Закончил в 1807 году Московский университет, был участником Отечественной войны 1812 года, состоял членом Вольного общества любителей российской словесности, где общался с Рылеевым, Н. Бестужевым, Кюхельбекером, Ф. Глинкой. Пушкин знал и ценил повести А. Погорельского. Перу А. Погорельского принадлежат произведения: «Двойник, или Мои вечера в Малороссии», «Монастырка», «Магнетизер» и другие.

Волшебную сказку «Черная курица, или Подземные жители» А. Погорельский опубликовал в 1829 году. Он написал ее для своего воспитанника, племянника Алеши, будущего выдающегося литератора Алексея Константиновича Толстого.

Второе столетие живет сказка. Ее любил перечитывать своим детям Л. Толстой, с большим удовольствием слушают и читают ее наши дети.

Детей увлекают фантастические события, которые происходят в реальной жизни маленького воспитанника частного пансиона Алеши. Они живо воспринимают его заботы, радости, печали, осознавая при этом ясную и такую важную для них мысль о необходимости воспитывать в себе трудолюбие, честность, самоотверженность, благородство, преодолевать эгоизм, лень, себялюбие, душевную черствость.

Своеобразен язык повести, в ней много слов, за разъяснением лексического значения которых учащиеся должны обращаться к словарю. Однако это обстоятельство нисколько не мешает понять сказку, ее основную мысль.

Уникальность художественного мира «Черной курицы» во многом обусловлена характером творческого взаимодействия с литературой немецкого романтизма.

В качестве источников сказки принято называть «Эльфов» Л. Тика и «Щелкунчика» Э.-Т.-А. Гофмана. Знакомство Погорельского с творчеством немецких романтиков не вызывает сомнения. История 9-летнего мальчика, попавшего в волшебный мир подземных жителей, а затем выдавшего их тайну, обрекая маленьких человечков на переселение в неизвестные земли, очень напоминает сюжетную ситуацию «Эльфов» Тика – сказки, в которой героиня по имени Мари, побывавшая в детстве в удивительно прекрасном мире эльфов, выдает мужу их тайну, вынуждая эльфов покинуть край.

Живой фантастический колорит Подземного царства роднит его и со сказочным миром эльфов, и с конфетным государством в «Щелкунчике» Гофмана: разноцветные деревья, стол со всевозможными яствами, посуда из чистого золота, дорожки сада, усеянные драгоценными камнями. Наконец, постоянная авторская ирония вызывает ассоциации с иронией немецких романтиков.

Однако у Погорельского она не становится всепоглощающей, хотя и получает множество адресов. Например, откровенно насмехается Погорельский над «учительшей», на голове которой парикмахер взгромоздил целую оранжерею цветов, с сияющими между ними двумя бриллиантовыми перстнями. «Старый, изношенный салоп» в сочетании с такой прической вскрывает убожество пансионного мирка, изредка, в дни приезда значительных лиц, демонстрирующего всю силу подобострастия и угодничества.

Разительный контраст всему этому представляет лишенный лицемерия внутренний мир Алеши, «юное воображение которого бродило по рыцарским замкам, по страшным развалинам или по темным дремучим лесам». Это чисто романтический мотив.

Однако Погорельский не был просто подражателем: осваивая опыт немецкого романтизма, он сделал значительные открытия. В центре сказки – мальчик Алеша, тогда как в сказках - источниках два героя – мальчик и девочка. Мальчики (Андерс в «Эльфах», Фриц в «Щелкунчике) отличаются рассудительностью, стремятся разделять все убеждения взрослых, поэтому для них закрыт путь в сказочный мир, где девочкам открывается много интересного.

Немецкие романтики разделили детей на обычных, то есть тех, кто не в состоянии выйти из пределов повседневности, и избранных.

«Такие понятливые дети недолговечны, они слишком совершенны для этого мира…» - замечала бабушка об Эльфриде, дочери Мари. Никакой надежды на счастье для Мари в «земной жизни» не дает и финал «Щелкунчика» Гофмана: Мари, которая выходит замуж, становится королевой в стране сверкающих цукатных рощ, призрачных марципановых замков. Если вспомнить, что невесте исполнилось только восемь лет, то ясно станет, что осуществление идеала возможно лишь в воображении.

Романтику дорог мир ребенка, душа которого чиста и наивна, незамутнена расчетом и гнетущими заботами, способного в богатом своем воображении создавать удивительные миры. В детях нам дана как бы истина самой жизни, в них ее первослово.

Погорельский, поставив в центр сказки образ мальчика Алеши, продемонстрировал этим неоднозначность, многосторонность и непредсказуемость внутреннего мира ребенка. Если Гофмана спасала романтическая ирония, то лишенная иронии сказка Л.Тика поражает безысходностью: с уходом эльфов исчезает благоденствие края, умирает Эльфрида, а за ней и мать.

Трагична и сказка Погорельского: она обжигает сердце, вызывает сильнейшее сострадание к Алеше, и к подземным жителям. Но при этом чувство безысходности сказка не рождает.

Несмотря на внешнее сходство: блеск, неземную красоту, таинственность – Подземное царство Погорельского не похоже ни на конфетно – кукольное государство в «Щелкунчике», ни на страну вечного детства в «Эльфах».

Мари в «Щелкунчике» Гофмана мечтает о подарке Дроссельмайера – прекрасном саде, где «большое озеро, по нему плавают чудо какие лебеди с золотыми ленточками на шее и распевают красивые песни». Попав в конфетное царство, она находит там именно такое озеро. Сон, во время которого Мари совершает путешествие в волшебный мир, для нее самая настоящая реальность. По законам романтического двоемирия этот второй, идеальный мир и есть подлинный, так как реализует все силы человеческой души. Совсем иной характер приобретает двоемирие у Погорельского.

Среди подземных жителей у Погорельского есть военные, чиновники, пажи и рыцари. У Гофмана же в конфетно – кукольном государстве присутствует «всякий люд, какой только встречается на белом свете».

Чудесный сад в Подземном царстве устроен в английском вкусе; драгоценный камни, усыпающие дорожки сада, блестят от света специально установленных ламп. В «Щелкунчике» Мари «очутилась на …лугу, который искрился, словно блестящими драгоценными камнями, но оказался в результате леденцовым.

Стены богато убранной залы кажутся Алеше сделанными из «лабрадора, какой он видел в минеральном кабинете, имеющемся в пансионате.

Все эти рационалистические черты, немыслимые в романтизме, позволили Погорельскому, вслед за немецкими романтиками, воплотить в сказочном царстве понимание ребенком всех сторон бытия, представления Алеши об окружающем мире. Подземное царство – модель действительности, по Алеше, действительности яркой, праздничной, разумной и справедливой.

Совсем иное царство эльфов в сказке Тика. Это страна вечного детства, где царствуют скрытые силы природы – вода, огонь, сокровища земных недр. Это тот мир, которому изначально родственна душа ребенка. Например, не что иное, как огонь, реки которого «текут под землей во все стороны, и от того – то растут цветы, плоды и бывает вино», не что иное как приветливо улыбающиеся Мари, смеющиеся и прыгающие созданьица «как бы из румяного хрусталя». Единственным дисбалансом в беспечном мире вечного детства является подземная комната, где князь металлов, «старый, сморщенный человечек», повелевает уродливыми гномами, таскающими золото в мешках, и ворчит на Церину и Мари: «Вечно все те же шалости. Когда же кончится эта праздность?».

Для Алеши праздность начинается, когда он получает волшебное семечко. Получив свободу, не прикладывая теперь усилий для учения, Алеша вообразил, что он «гораздо лучше и умнее всех мальчиков, и сделался страшным шалуном». Потеря рассудительности, отказ от нее, делает вывод Погорельский, приводят к печальным последствиям: перерождению самого ребенка и страданиям, на которые обрек подземных жителей Алеша своим перерождением. В «Эльфах» показана роковая несовместимость прекрасного мира детства с реальной действительностью, ее неумолимыми законами, взросление оборачивается вырождением, потерей всего самого светлого, прекрасного и ценного: «Вы, люди, слишком быстро растете и стремительно становитесь взрослыми и разумными», - рассуждает эльфа Церина. Попытка сопряжения идеала и действительности приводит к катастрофе.

В «Черной курице» слово Алеши не открывать тайны подземных жителей означает то, что он владеет счастьем целой страны маленьких человечков и возможностью его разрушить. Возникает тема ответственности человека не только за себя, но и за благополучие целого мира, единого и потому хрупкого.

Так открывается одна из глобальных тем русской литературы.

Внутренний мир ребенка не идеализируется Погорельским. Шалость и праздность, опоэтизированные Тиком, приводят к трагедии, которая подготавливается исподволь. По пути в Подземное царство Алеша совершает множество опрометчивых поступков. Несмотря на многочисленные предупреждения Черной курицы он просит лапку у кошки, не может утерпеть, чтобы не поклониться фарфоровым куклам…Непослушание любознательного мальчика в сказочном царстве ведет к конфликту с чудесным миром, будит в нем силы зла.

Второй мир, так же как и первый, свидетельствует о неблагополучии внутренней жизни ребенка, сигнализирует о необходимости руководить действиями любознательного и неискушенного мальчика и об опасности доверять всем его бессознательным порывам.

«Детская непосредственная простота» не является поэтому у Погорельского предметом поклонения. Преклонение перед невинным ребенком Погорельский заменяет чисто человеческой, мудрой христианской любовью к доброму, но легкомысленному мальчику, который глубоко страдает, остро чувствует свою вину и раскаивается в совершенном.

Сцена прощания с Чернушкой повторяет некоторые моменты прощания Церины с Эльфридой: появляется представитель волшебного царства, дается описание его внешнего вида, разговор, где и Церина, и Чернушка подчеркивают бедственное положение обитателей сказочных миров. Вся же сцена в целом имеет самобытный характер. В ней Погорельский серьезно расходится с Тиком. Церина по-прежнему любит лишь невинную Эльфриду, а не Мари, обрекшую ее на страдания, эльфа «очень зла».

Чернушка же говорит сквозь слезы: «Я тебя прощаю, не могу забыть, что спас мне жизнь мою, и все-таки люблю, хотя ты сделал меня несчастным, может быть, навеки».

Любовь и доброта, по Погорельскому, это основа подлинной красоты человека.

«Черная курица» не оставляет чувства безысходности, не содержит «пресноты и фальши морализирующих сказок», ее эмоционально – обобщающая мысль поражает силой, рожденной глубиной философского подтекста, в котором так часто отказывали сказке.

Погорельскому удалось избежать крайностей, противопоставления рационализма и непосредственности, разума и чувства, воли и эмоций, свободы и необходимости. Только их гармоничное сочетание в человеке способно избавить его от неоправданных ошибок и опасных заблуждений.

Восприняв одно из важнейших положений немецкого романтизма о том, что сказка не утеха детям на сон грядущий, а «сама природа», что именно она наиболее пригодна для воплощения универсальных идей, Погорельский создал удивительную повесть, где образ ребенка запечатлен во всей его сложности.

Однако этим не исчерпывается значение сказки. В ней не только верно изображен ребенок, но и отражено его реальное положение в мире. Феномен сказки состоит в том, что сделано это с помощью приемов, которые у немецких романтиков приводили к выводам, либо удручающим своей безысходностью, либо к иронии, провозгласившей невозможность достижения истины. Путь этот вел к кризису романтического мироощущения в целом. Погорельский же, по мысли исследовательницы его творчества Е.П. Званцевой, «вошел в число писателей, которые во главе с Пушкиным заложили основание русской классической прозы».

Трансформация романтических идей, которая произошла в сказке, обнажает глубинные тенденции развития русской нравственно – эстетической мысли, создавшей в XIX веке шедевры всемирно – исторического значения.

Писатель впервые доказал самостоятельность детского мира, наличие у ребенка собственной системы ценностей, вкуса, творческих способностей. Образ Алеши отличается достоверностью психологического рисунка, им открывается галерея образов в автобиографических повестях С.Т. Аксакова, Л.Н. Толстого, Н.Г. Гагарина – Михайловского.

Ключевая идея произведения – крах инфантилизма, переход от наивных фантазий к осознанию ответственности за поступки – стала одной из ведущих идей русской детской прозы. Мысли о самостоятельном пути человека в мире нравственных понятий, об этическом законе, действующем в искусстве точно так же, как в жизни, безусловно, - важная часть содержания.

Традиционное романтическое двоемирие нашло оправдание в объективном двоемирии детского сознания. В образе Алеши соединились черты маленького Алеши Перовского и Алеши Толстого.

Погорельским была найдена золотая середина в манере повествования о детстве между рассудительностью и сочувствием, с оттенками мягкого юмора и сентиментальности, вполне уместной при воспоминаниях. Чувство меры проявляется и в слоге, переходящем от книжно – повествовательного к слогу живого общения наставника с ребенком. Таким образом, в «Черной курице» определилась одна из основных черт детской литературы – наличие двух планов повествования – детского и взрослого.

В повести Погорельского два плана: реальный, изображающий Петербург конца XVIII века (мужской пансион, быт и нравы воспитанников и учителей, их взаимоотношения), и волшебный, в котором действуют подземные рыцари, гномы и т. д. С большой теплотой и тонким знанием детской психологии рисует автор главного героя. Мальчик не падает духом, оказавшись в далеком от родительского дома петербургском пансионе, прилежно учится, весело играет с товарищами и читает так много, что даже знает «наизусть деяния славнейших рыцарей». «Юное воображение его бродило по рыцарским замкам, по страшным развалинам или по темным, дремучим лесам», - пишет Погорельский. Исполненный детских грез, Алеша не пассивный мечтательный ребенок. Созданный им волшебный мир не отгораживает его от мира реального. Необузданная фантазия, живой, активный характер отличают юного героя. Воображаемое он постоянно переносит на повседневную действительность, реальная жизнь кажется ему таинственной и загадочной. Вот ожидается приезд директора училищ, и Алеша сразу же представил его себе «знаменитым рыцарем в блестящих латах и в шлеме с большими перьями».

Алеша способен к добрым порывам и поступкам, к самопожертвованию во имя спасения беззащитного. Чтобы сохранить жизнь любимой курочки Чернушки, он, не задумываясь, отдает «сердитой и бранчливой кухарке золотую монету, которую берег пуще глаза своего, потому что это был подарок доброй его бабушки». Маленький читатель, несомненно, высоко оценит этот поступок Алеши. Чувствуется дидактическая направленность уже на первых страницах повести. Погорельский рисует в самых привлекательных тонах своего героя, подчеркивая его сердечную отзывчивость, трудолюбие, вежливость. Поэтому может показаться слабо мотивированным поворот, который происходит в сознании и в поведении мальчика. За спасение Чернушки, оказавшейся министром волшебного царства, король гномов обещает исполнить любое его желание. Поколебавшись немного, Алеша просит у короля гномов лишь одно волшебное средство: не учить уроки, а отвечать их без запинки. Алеша - ребенок, и, естественно, положительные нравственные качества в нем только формируются. Затем, юный герой все же хочет всегда знать уроки, но рассуждает об этом, как и другие ученики: хорошо бы знать все, не утруждая себя, не прилагая усилий. Погорельский показывает, к чему приводит эта детская философия. Он убеждает маленьких читателей, как плохо не желать трудиться, чтобы все знать. В этом прежде всего и состоит нравственно-педагогический смысл и воспитательное значение волшебной повести Погорельского.

Итак, Алеша получает волшебный талисман: конопляное семечко. Он теперь может почивать на лаврах, отвечать любой урок без всякой подготовки. Мы с нетерпением ждем, каким станет Алеша. Ведь, по словам Погорельского, он был «добрый, милый и скромный» мальчик. И действительно, герою трудно превратиться в тунеядца. Писатель выявляет происходящую в душе маленького героя борьбу положительных и отрицательных начал, добра и зла.

Такое изображение героя было новаторским. До Погорельского русские народные и литературные сказки не раскрывали образ положительного героя. В них не изображались душевные противоречия действующих лиц. Они резко отделяли добро от зла. Персонажи делились на положительных и отрицательных. У героя повести Погорельского хорошие и плохие черты характера соседствуют. Алеша - живой, полнокровный образ. По-новому развивается в повести и сказочный конфликт. В произведении ощущается усиленное внимание автора к психологической сущности, к душевным переживаниям героя. Вот Алеша впервые появляется на уроке с конопляным зернышком в кармане и, «сам еще не зная, что сказать… безошибочно, не останавливаясь, проговорил все заданное». Но похвала учителя не доставляет ему теперь такого удовольствия, как прежде. «Внутренний голос ему говорил, что он не заслуживает этой похвалы, потому что урок не стоил ему никакого труда»,- пишет Погорельский.

В дальнейшем борьба положительного и отрицательного начал в душе Алеши теряет свою остроту. Она заглушается растущим в мальчике себялюбием, самомнением и чванством. Праздность духовно калечит Алешу, отчуждает его от других детей, приносит страдания. Он утрачивает свое прежнее очарование. Мнимые успехи так вскружили голову Алеше, что он стал редко вспоминать даже о своем волшебном друге Чернушке. Каким жалким кажется герой, когда, потеряв волшебный талисман, он на уроке «не мог выговорить ни одного слова» и понес за это тяжкое наказание! Погорельский убеждает читателей, что безобидное, казалось бы, желание иных детей все знать, не трудясь, незаметно оборачивается в повести трудно исправимым пороком, способным принести неисчислимые беды и самому герою и другим. Повесть отличается острыми трагическими художественными ситуациями и коллизиями. Сюжет произведения развивается так, что в кульминационный разгар событий от поведения мальчика зависит судьба целого народа. Во время порки розгами Алеша не выдержал и рассказал учителю о существовании подземного волшебного царства. Он выдал тайну. После этого и Чернушка, и рыцари, и «маленькие люди» - гномы должны были покинуть родное место. «Ты сделал меня несчастным», - говорит Алеше закованная в цепи Чернушка. И юный герой слышит шум скорбно уходящих людей, плач детей и женщин.

Алеша нарушил слово и принес страдания жителям подземного царства неумышленно, неосознанно. Но ведь разыгравшаяся трагедия была следствием его «неразумного поведения», вызвана желанием жить бездумно и бездеятельно. И только борьба героя с самим собой может в какой-то мере искупить его вину. Покидая Алешу, Чернушка говорит ему: «Твои слезы помочь не могут. Одним только ты можешь меня утешить в моем несчастии: старайся исправиться и будь опять таким же добрым мальчиком, как был прежде». Все сказочные события рисуются писателем в виде картин, которые видит герой и которые навеяны ему чтением рыцарских романов. Но писатель нарочито путает сон с явью. Уже в самом начале повести Чернушка в качестве посланца волшебного царства появляется Алеше и во сне, и тогда, когда он «лежал с открытыми глазами и долго слушал, как в верхнем жилье, над его головою, ходили по комнатам и приводили в порядок стулья и столы». И потрясение, которое пережил герой после непреднамеренного разглашения тайны гномов, описано автором так, что маленький читатель не усомнится в подлинности происходящего.

Погорельский очень скупо использует диалог, который играл такую большую роль в народных сказках. Основная часть текста произведения - это повествование от лица автора. В ней преобладают книжная лексика, развернутые фразы с многочисленными придаточными предложениями. Язык повести передает ее идейно-эстетическое своеобразие. Тонко схвачены в произведении, например, интонации «детской» речи: «Чернушка шла впереди на цыпочках и Алеше велела следовать за собою тихонько, тихонько». Часто повествование переходит в беседу, и Погорельский как бы ведет маленького читателя по местам, о которых говорит в своей сказке. Отсюда постоянные оговорки автора и его обращения к детям: «В другой раз и при другом случае я, может быть, поговорю с вами пространнее о переменах, происшедших в Петербурге в течение моего века», «Я забыл сказать вам, что к дому этому принадлежал довольно просторный двор…»

Время написания сказки совпадает с событиями, потрясшими всю Россию, - сотни людей, связанных с тайными декабристскими обществами, не по своей воле в кандалах отправлялись на каторгу. Закованная цепями Чернушка в человеческом облике министра не могла не вызывать ассоциаций, которыми в ту пору предпочитали не делиться публично. Смысл нравственного урока герою сказки не только в том, что надо старательно трудиться, но в том, что детское легкомыслие (так часто присущее и взрослым людям) делает несчастными и их самих, и тех, кто им дорог. Лучше претерпеть страдания, чем из малодушия нарушить верность данному слову.

Романтическая повесть – сказка «Черная курица, или Подземные жители» - шедевр русской детской беллетристики, ставшей памятником дворянской культуры детства. Обладая мощным воспитательным и эстетическим потенциалом, она, без сомнения, оставила след в сознании читателей XIX века. В атмосфере педагогических идей и литературного творчества А. Погорельского вырос его племянник А.К. Толстой, ставший последним романтиком в истории русской литературы, личность яркая и многогранная. Л.Н. Толстой, составляя список книг, повлиявших на его духовное становление, включил и «Черную курицу…».

Устюртская средняя школа

Научно- Исследовательская работа

(анализ основных черт характера

героев сказок о животных)

Ученик 8«Б» класса

Устюртская средняя школа

Научный руководитель:

учитель русского языка и литературы

Байжанова Тилектес Жексенбаевна

Бейнеу 2014-2015уч.год

Введение…………………………………………………..…………………………..………… 3

Что такое сказка?. ……………………….............………….............................……...…….........4

Главные герои сказок о животных и особенности их характера..............................................8

Анкетирование «Русские народные сказки о животных в нашей жизни» с открытым

видом вопросов среди учащихся 8-9 классов и Интернет- анкетирование........................... ................................................................................................... 12

Проба пера: сочиняю сказку о животных..................................................................................15

Заключение…………………………………………………………………………………...…17

Список использованной литературы………………………………...…….……………….....18

Приложения…………………………………………………………………..............................19

Введение

«Бабушка, расскажи мне сказку...» Как часто в детстве произносятся эти слова, полные предвкушения настоящего чуда. Все мы очень любим незабываемые минуты ожидания сказки, ждём их с нетерпением, чтобы ещё раз с удовольствием погрузиться в удивительный мир фантазии, где за одну ночь вырастают красивейшие дворцы, где кони летают по небу, где с людьми происходят невероятные приключения, а звери говорят человеческим голосом. И бабушка недолго сопротивляется, садится на краешек кровати, и тихо льётся её голос, по-актёрски предавая нам интонации то хитрой лисы, то злого волка, то рассерженного медведя, то трусишки зайчишки.

Верим ли мы в реальность сказки? И верим, и не верим, но почему-то очень хотим верить в сказочное чудо наяву, в волшебство в повседневной жизни. Почему? Что же такое сказка? Когда она появилась? В чём её притягательная сила? Эти вопросы заинтересовали меня, и я решила исследовать сказки.

Я поставила следующую цель : познакомиться с историей народных сказок; проанализировать народные сказки о животных; выявить основные черты характера героев сказок о животных; составить их классификацию.

В процессе исследования я решала следующие задачи : 1) глубже изучить народные сказки; 2) проанализировать сказки о животных; 3) выявить особенности сказочных животных ; 3) классифицировать основные черты характера героев этих сказок и сопоставить их с чертами характера человека; 4) составить презентацию «Несказочные размышления о сказке» для использования на внеклассных занятиях по литературному чтению.

Объектом моего исследования являются народные сказки о животных; предметом исследования – отличительные черты характера героев этих сказок.

В ходе выполнения исследования мною использованы такие методы , как изучение сказок, знакомство со справочниками по теории литературы, составление собственной (авторской) сказки, её рецензирование, анкетирование (Интернет-анкетирование и анкетирование учащихся нашей школы ), анализ собранного материала, систематизация и классификация особенностей сказочных животных, составление презентации.

Глава 1

1.1. Что такое сказка?

Прежде, чем начать исследование, нужно тщательно изучить его объект. Поэтому я решила выяснить, что такое сказка как жанр устного народного творчества.

Если к слову «сказка» подобрать однокоренные слова, то получится следующий ряд: сказка – сказ – сказывать – рассказывать – рассказ. То есть сказка – это то, что рассказывается, это услышанный рассказ о чем-то интересном как для исполнителя, так и для его слушателей.

За толкованием слова «сказка» я обратилась к различным словарям и справочникам:

1) В «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля дано такое значение: «Сказка – вымышленный рассказ, небывалая и даже несбыточная повесть, сказание».

2) В «Словаре русского языка» С.И. Ожегова следующее объяснение: «Сказка – 1. Повествовательное, обычно народно-поэтическое, произведение о вымышленных лицах и событиях, преимущественно с участием волшебных, фантастических сил. 2. Выдумка, неправда, ложь (разг.)»

3) В книге для чтения «Маленькая дверь в большой мир» в кратком словарике литературоведческих терминов дано следующее значение: «Сказка – произведение устной народной словесности. Это повествование о вымышленных и невероятных событиях

4) Из «Большого толкового словаря современного русского языка» Д.Н.Ушакова я узнала следующее: «Сказка – повествовательное произведение устного народного творчества о вымышленных событиях» .

5) «Большой Российский Энциклопедический Словарь» так трактует это понятие: «Сказка – один из основных жанров фольклора, эпическое, преимущественно прозаическое произведение волшебного авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел» .

В результате изучения данных определений, я пришла к выводу, что самое точное определение дал «Словарь русского языка» С.И. Ожегова: «Сказка – повествовательное, обычно народно-поэтическое, произведение о вымышленных лицах и событиях, преимущественно с участием волшебных, фантастических сил».

Зачем же люди рассказывают и слушают сказки – ведь они понимают, что всё, о чём в них говорится, – невероятно! Конечно, не для того, чтобы научиться добывать молодильные яблоки или победить Кощея. Но, слушая сказку, мы наслаждаемся складной, красивой речью и любуемся прекрасными героями, смелыми, добрыми, мудрыми. Сказка прославляет трудолюбие, ум, отвагу и находчивость. Она учит нас добрым делам: помогать ближнему, быть добрыми, верными, мужественными. Сказка показывает, что добро прекрасно, а зло отвратительно. А ведь это и есть главная правда жизни, потому что добро служит жизни, а зло – смерти. И потому сказка, при всём её неправдоподобии, говорит нам правду, она отражает мир народа, его убеждения, мысли, желания и мечты.

Каждый ребёнок рано или поздно задаёт вопрос «А кто же создал сказки? Кто первым рассказал несбыточную волшебно-приключенческую историю?»

Есть такое объяснение происхождение сказок – фантастическое. Сказки сочиняют цыганки, вроде русалок. Они в море сидят… и сказки сказывают… А люди сидят на берегу и слухают и записывают… и пускают написанное по свету. Вот один читает, а другой слухает, а этот передает другому, а другой – третьему, а третий – четвертому… Так сказки и идут своей дорогой по всему свету.

Да, сказки создал народ, именно поэтому они и называются – русские народные. Они возникли в глубокой древности, когда люди ещё не знали письменности, и передавались из уст в уста, из поколения в поколение. Безвестные сказители и сказительницы сочиняли и устно передавали слушателям свои поэтические творения. Они не ограничивались лишь повторением услышанного от предшественников. Новые сказители – народные мастера слова – стремились по-своему передать сказки, созданные предками. Так, сказки стали произведениями устного народного творчества.

Представьте себе деревенскую избу в Древней Руси. Зимний вечер тянется долго, тускло светит лучина, женщины сидят за прялками. И какая-нибудь бабушка неторопливо сказывает сказки, да так живо, что у слушателей дух захватывает. А маленькая девочка-внучка сидит рядом и не просто внимательно слушает, а запоминает каждое слово, жадно ловит каждую интонацию. Она уже знает много сказок, и придёт время – так же будет сказывать сказки уже другим слушателям.

С годами имена сочинителей и сказителей на Руси были забыты, а созданные безымянными сказочниками произведения жили в народе, который стал бережливым хранителем этих драгоценных художественных сокровищ.

Примерно двести лет назад сказки стали записывать. При этом учёные старались в записи сохранить интонационные особенности устной русской речи: выразительность, звучность, ритмичность, лаконичность.

По сложившейся традиции русские народные сказки в зависимости от темы делятся на три группы:

Сказки о животных. (« Лиса и журавль», «Теремок», «Колобок», «Кочеток и курочка» и др.).

Волшебные сказки. («Морозко», «Царевна-лягушка», «Сивка-бурка», «Волшебная дудочка» и др.).

Бытовые сказки. («Неумелая жена», «Барин и мужик», «Чего на свете не бывает», «Про нужду», «Мужик и поп» и др.).

В сказках о животных действуют хитрая Лиса, злой Волк, трусливый Заяц, гордый Петух, добродушный Медведь и другие звери и птицы. Сказки о животных, как правило, сатирические или юмористические произведения, они нравоучительны и назидательны. Излюбленный герой таких сказок – плут, хитрец и обманщик (лиса, заяц, ворон, паук, и др.) – обязательно противопоставляется положительному персонажу (коту, медведю, коню, дрозду, тетереву и др.). В сказках о животных обязательно одерживается победа положительных героев над отрицательными, победа добра над злом.

В волшебных сказках рассказывается о тридесятых царствах, о волшебном кольце, об Иване Царевиче, Василисе Премудрой, Кощее Бессмертном, Змее Горыныче, Бабе Яге. Тема волшебных сказок – судьба несчастных героев. За доброту, честность и верность их беды, в конце концов, сменяются благополучием и счастьем. Этому обороту в их судьбе они обязаны вмешательству сверхъестественных, волшебных сил. Такие сказки учат быть твёрдыми и правдивыми в жизненных испытаниях, не мириться со злом и неправдой, верить в справедливость и победу добра над злом.

Действующие лица бытовых сказок – это солдат, мужик, барин, мудрая дева, добрая старуха. Бытовые сказки отличаются острой социальной направленностью. Они с иронией рассказывают о легкомысленных царях, корыстных чиновниках, жадных помещиках, несправедливых судьях, лживых попах и других глупых и злых людях, которые угнетали простого русского человека. Нам всем нравится ум, смекалка, ловкость, простодушие, выносливость, весёлый и неунывающий характер главного героя бытовых сказок. Эти сказки учат быть находчивыми, уметь отличать лживую доброту и мнимый ум от настоящей сердечности и разумности.

Таким образом, классификацию русских народных сказок я представила в виде следующей таблицы:

Классификация русских народных сказок

Таблица 1

Сказки о животных

Волшебные сказки

Бытовые сказки

Домашние животные,

дикие животные,

волшебники,

колдуньи

Барин, чёрт, купец,

люди из народа,

мудрая дева

Признаки

За каждым их зверей закрепляются определённые черты, животные ведут себя, как люди

Наличие чудес, чудесных событий, волшебных предметов, герой, пройдя через жестокие испытания, достигает своей цели и счастья

Реальное преобладает над фантастическим, нет волшебства и волшебных предметов, воспроизводятся картины обыденной жизни

Признаки, характерные для всех сказок

Сочетание реального и фантастического.

В сказочной форме высмеиваются людские пороки и недостатки.

Из сказки каждый читатель извлекает нравственные уроки.

Через сказки перед читателем открывается тысячелетняя история русского народа.

Глава 2

Главные герои сказок о животных и особенности их характера

Сказки о животных, как и волшебные, возникли в глубокой древности, в них отражались забытые верования, обряды, представления человека об окружающем мире. Такие сказки рассказывали перед началом охоты, и это имело магическое значение. Древние люди, отправляясь на охоту, просили своих богов об удаче, а возвращаясь, благодарили за добычу. В сказках о животных отразилась вера в разум животного и растительного мира.

Появлению сказок о животных предшествовали связанные с поверьями рассказы, в которых действовали будущие главные герои сказок о животных. Эти рассказы еще не имели иносказательного смысла. В образах животных изображались именно животные. У рассказов было жизненное назначение: они давали советы, учили людей, как надо относиться к зверям. Позднее, с отмиранием культа животных, в сказку стало входить и ироническое изображение смешных повадок животных. Главная задача таких сказок – высмеять скверные черты характера, негативные поступки и вызвать сострадание к слабому, обиженному. Для сказок о животных важна идея, что ожившая природа способна действовать самостоятельно, животные и растения имеют право на свою жизнь.

Сказки о животных – это такие сказки, в которых в качестве главных героев выступают животные, птицы, рыбы, растения и явления природы. В сказках о животных человек либо играет второстепенную роль (старик из сказки «Лиса крадет рыбу из воза»), либо занимает положение, равноценное животному (мужик из сказки «Старая хлеб-соль забывает»).

Сказки о животных можно классифицировать, прежде всего, по главному герою Персонажами в них являются:

дикие животные: лиса (Лисичка-сестричка и волк», «Лиса и соловей», «Медведь и лиса»), другие дикие животные («Волк-дурень», «Медведь»);

дикие и домашние животные («Кот, петух и лиса», «Свинья и волк»);

человек и дикие животные («Лев, щука и человек», «Лиса, медведь и мужик»);

домашние животные («Бобовое зернышко», «Коза-дереза»);

птицы и рыбы («О щуке зубастой», «Журавль и цапля»);

другие животные, предметы, растения и явления природы («Война грибов», «Пузырь, соломинка и лапоть») .

Специфика сказок о животных проявляется, прежде всего, в особенностях фантастического вымысла. Установлено, что сказки о животных восприняли формы вымысла понятий людей, приписывавших животным способность думать, говорить и разумно действовать.

Главными действующими лицами русских сказок о животных являются лиса, волк, медведь, заяц, коза и козел, кот, бык, лошадь, собака, ворон, петух и другие звери.

Наиболее часто героями сказок являются лиса и волк. Объясняется это тем, что, во-первых, с ними человеку чаще всего приходилось сталкиваться в хозяйственной деятельности; во-вторых, эти звери по величине и силе занимают в животном царстве середину; наконец, в-третьих, благодаря предыдущим двум причинам с ними человек имел возможность очень близко познакомиться.

Каждое животное имеет свой характер, свои отличительные черты:

Лиса – её образ постоянный. Она рисуется как лживая, хитрая обманщица: обманывает мужика, прикинувшись мертвой («Лиса крадет рыбу из саней»); обманывает волка («Лиса и волк»); обманывает петуха («Кот, петух и лиса»); выгоняет зайца из лубяной избы («Лиса и заяц»); меняет гусочку на овечку, овечку на бычка, крадет мед («Медведь и лиса»). Во всех сказках она льстивая, мстительная, хитрая, расчетливая, злопамятная, ловкая, жестокая. Народ наделил её разными именами: Лиса Патрикеевна, лисица – масляна губица, лиса – кумушка, Плутовка, Лисафья.

Другим героем, с которым часто сталкивается лиса, является волк. Глупость, которой наделен волк в сказке, - основное свойство волка. Нередко сказка кончается рассказом о гибели волка. Волк пожирает козлят («Волк и козлята»), хочет разорвать овцу – снять с нее свой «тулуп» («Овца, лиса и волк»). Выпущенный мужиком из мешка, вместо слов благодарности волк говорит: «А что, мужик, я тебя съем!» («Старая хлеб-соль забывается»). Ненасытная жажда крови, который признает одно право – право сильного, право острых зубов, - без этой черты волк не волк.

В многочисленных сказках выведен и медведь. В сознании каждого, кто знаком со сказками, медведь – зверь высшего «ранга». Медведь – самый сильный лесной зверь. Во времена сложения сказки как художественного жанра в медведе стали видеть воплощение государя – всякого человека с большими полномочиями. Известная сказка «Медведь и мужик» о том, как медведь с крестьянином поделили урожай, также подтверждает эту мысль. Уговор у мужика с медведем был такой: «Мне корешок, а тебе, Миша, вершок». Посеянная репа взошла, выросла – медведь получил ботву. Медведь остался ни с чем. Медведь не знает, что и как растет. Он чужд мужичьей работы. Глупость медведя – глупость располагающего властью, но мало осведомленного существа.

Кот в фольклоре фигурирует часто. В русской народной сказке кот (именно кот, а не кошка) часто встречается в образе спасителя от различных напастей. При попытке лисы украсть петуха, кот приходит на выручку («Кот, петух и лиса»), он бравый защитник петуха, у кота отличный слух, он умный и заботливый и выступает как положительный герой. Есть целый цикл сказок «Кот и лиса», можно отметить общие черты. Во-первых, везде звери боятся кота. Во-вторых, лиса выходит замуж за него. И, в-третьих, у кота всегда есть имя, причем с отчеством (Котонайло Иванович, Котай Иванович, Кот Котонаевич). Почему лиса выходит замуж за кота? Потому что эти два зверя похожи по своим чертам: оба хитрые и ловкие, поэтому народная традиция соединяет их вместе. Во всех русских сказках кот показан ловким и хитрым. В ряде сказок он – вояка, приходит на помощь друзьям («Кочеток, заяц и кот»). Он любит погреться на печке и полакомиться сметанкой или мышкой («Козел, баран и кот»). Может устроить «побоище», а может смириться со смертью («Помещик и кот»).

Заяц, лягушка, мышь, дрозд играют роль слабых. Они служат на посылках, их легко обидеть. Из домашних птиц сказки избрали петуха. Воинственный петух готов прийти на помощь всякому обиженному, однако положительность этого персонажа сказочного повествования весьма условна. Сказка о том, как петух выгнал лису из заячьей избы («Лисица, заяц и петух»), в основе своей – веселая юмореска. Ирония состоит в том, что петух – лисья пожива – сумел напугать любительницу куриного мяса.

Таким образом, каждое животное имеет свой характер, свои отличительные черты, но все они олицетворяют человека и особенности его склада.

Мною составлена классификациячерт характера человека, воплощенных в сказочных образах животных в русских народных сказках. Данная классификация представлена в виде таблицы:

Классификация черт характера человека, воплощенных в сказочных образах

животных

Таблица 2

Сказочные образы животных

Черты характера человека, воплощенные в сказочных образах животных:

Примеры сказок

Хитрость, плутовство, лживость, лесть, мстительность, жадность, ненасытность, изворотливость, пронырливость,

«Лисичка-сестричка и волк», «Кот, петух, и лиса», «Лиса и заяц», «Медведь и лиса»

Глупость, жадность, злость, неблагодарность, бесстыдство, наглость,

алчность, ненасытность, коварство

«Старая хлеб-соль забывается», «Волк и коза», «Волк-дурень»,

«Ненасытный волк»

Продолжение Таблицы 2

Грубая сила, тугодумство,

неуклюжесть, неловкость, небрежность, неповоротливость, косолапость, грубость

«Мужик и медведь», «Теремок», «Медведь и девочка», «Зимовье зверей», «Медведь и собака», «Медведь – липовая нога».

Защитник, вояка, заботливость, внимательность, ловкость, хитрость, сластолюбие, проворство, сноровистость, лукавство

«Лиса и кот», «Кот, петух и лиса», «Кочеток, заяц и лиса», «Козел, баран и кот», «Кот – серый лоб»

Из данной таблицы видно, что мир животных в сказках воспринимается как иносказательное изображение мира человеческого. Животные олицетворяют не только реальных носителей человеческих пороков в быту (жадность, глупость, трусость, хвастовство, плутовство, жестокость, лесть, лицемерие и проч.). Они же воплощают и положительные черты характера человека – его положительные черты (заботливость, храбрость воина, защитника, благородство, мужество).

Правда сказок заключается в том, что в них, хотя и говорится о зверях, воспроизводится жизнь человека. Всем персонажам приписываются свойства людей, мысли и поступки зверей отражают думы и действия человека. В этом и заключается поучительность сказок: каждый слушатель или читатель, задумываясь о поведении сказочных героев, задумывается о себе и об окружающих.

Даже в сказках, которые являются образцами народного творчества, связанного еще с мифическими представлениями первобытного человека, действуют животные. В этих сказках можно найти отголоски очень древних представлений («Самый счастливый год», «Почему верблюд оглядывается», «Почему у перепела хвост короткий»).

При тесном дружеском общении казахского народа с русским в творчество обоих народов взаимно проникали родственные сказочные сюжеты. Так, среди казахских народных сказок встречаются очень напоминающие своим содержанием известные русские сказки («Бараны волков пугают», «Лиса, медведь и пастух» и другие). Но и эти сказки передают все особенности казахского быта. Они так же выражают задушевные переживания казахского народа, как и сказки, имеющие оригинальный сюжет. Интересна в этом отношении сказка «Бедный старик». Сюжет ее сходен с пушкинской сказкой о золотой рыбке, однако сказка насыщена подробностями казахского быта: здесь рыбка оказывается морским владыкой Хан-Шабаном; на дне морском, куда попадает старик, пасется овечье стадо; богатство, получаемое стариком,- это многочисленные стада различного скота, и т. п. Вековые мечты народов нашли свое воплощение в новом общественном строе, рожденном Великой Октябрьской социалистической революцией. Но сказка продолжает возникать в народе и теперь. Она служит для выражения поэтического отношения народа к окружающей его действительности, к новой жизни. Так в поэтическую форму сказки воплощается бесхитростная история любви юноши Ильяса и девушки Танап («Три задачи»). Уважение и забота, которыми окружена в Советском государстве мать, нашли свое выражение в сказке-песне «Ответ кюйши». Обезвреженный классовый враг вызывает у народа презрительную насмешку («Бай и красноармеец»).

Большой популярностью в народе пользуются так называемые «волшебные» сказки, со сложным сюжетом, многими приключениями героев. Образцами подобного рода сказок могут служить помещаемые в сборнике «Мудрый Аяз» и «Ер-Тостик». Очень распространены и сказки-легенды о происхождении названий местностей, рек, озер («Или и Каратал»).

Казахские сказки издавна привлекали внимание русских и казахских ученых. Первые публикации казахских сказок на русском языке относятся к началу ХIХ века. Выдающийся казахский ученый, просветитель казахского народа и проводник русской культуры Ч. Валиханов был одним из первых собирателей народного творчества. Казахские поэты Абай Кунанбаев и Ибрай Алтынсарин также занимались собиранием и популяризацией народного творчества.

А если сравнивать эти сказки: русские и казахские, то мы видим в этом, что в каждых сказках главную роль играют герои, которые спасают свою жизнь с помощью своих животных: например, в казахской сказке «Ер-Тостик», спасает конь, а в русской сказке «Иван Царевич и Серый волк», Ивана спасает волк. Вот сходство русских и казахских сказок.

Существенное место в казахских волшебных сказках занимает фантастика. Храбрецы Ер-Тостик, Жоя-мерген, Кара-мерген, преодолевая все преграды, посещают неведомый, волшебный мир, узнают его тайны. Герои казахских фантастических сказок обладают высоким умом и моральными качествами, наделены необычайной силой, необыкновенным слухом и зрением. Много казахских сказок посвящено животным. Друзьями и помощниками человека в них показаны домашние животные - верблюд, лошадь, овца, коза, а врагами - волк, лиса, медведь, тигр, змея. Некоторые из этих сказок повествуют о скакунах-тулпарах, завоевавших первенство на состязаниях ("Тепен-кок", "Сыртгандар"), или о скорби верблюдицы, потерявшей верблюжонка ("Боз инген") и т.п.

Как и в сказках многих других народов, в том числе и русских, лиса неизменно выводится лукавой, медведь - увальнем, но грубым насильником, волк - жадным хищником. В большинстве сказок домашние животные -друзья человека - побеждают коварных хищников.

Глава 3

Анкетирование «Русские народные сказки о животных в нашей жизни» с открытым видом вопросов среди учащихся 8-9 классов

Мною проведено анкетирование «Русские народные сказки о животных в нашей жизни» с открытым видом вопросов:

среди одноклассников (учеников 8 класса),

среди учащихся 9 класса,

среди случайных респондентов разного возраста, пожелавших принять участие в данном анкетировании.

В анкетировании приняло участие 22 восми классника. Из них 19 (86%) человек ответили, что любят читать сказки, рассказы, повести и стихи. Предпочтение только сказкам отдали 9 (41%) человек.

100% опрашиваемых ответило, что они любят читать русские народные сказки, в том числе сказки о животных; впервые сказки услышали в раннем детстве (от 2 до 5 лет) от родителей или от бабушки.

Любимые сказки о животных: «Теремок», «Колобок», «Зимовье зверей», «Рукавичка», «Лиса и заяц», «Лиса и журавль», «Лиса со скалочкой», «Лисичка-сестричка и Волк», «Овца, Лиса и Волк», «Заяц и Петух», «Кот и лиса», «Мужик и медведь», и др. Анализ показал, что чаще всего дети упоминали сказки, в названия которых входит имя Лисы (82%), Волка (45%), Зайца (36%) и Медведя (27%).

Называя любимых сказочных героев-животных, дети назвали Лису (86%), Волка (68%), Зайца (68%), Медведя (45%), Лягушку (23%), Мышку (23%), Петуха (23%), Кота (18%), Ежа (9%), Козу (5%), Собаку (5%), Телёнка(5%).

Положительными дети считают Зайца (86%), Медведя (50%), Петуха (45%), Кота (23%), Мышку (23%), Ежа (10%), Лягушку (5%). Даже Волка и Лису 14% опрошенных считают положительными героями.

По мнению моих ровесников, герои-животные в сказках почти всегда похожи на человека. 86% опрошенных считают, что под обликом каждого сказочного животного скрывается характер человека. И только 14% четвероклассников думают, что сказочные звери имеют нрав и повадки, свойственные животным.

Сказки о животных, по мнению моих одноклассников, учат доброте и мудрости (64%), честности и справедливости (45%), вежливости и отзывчивости (36%), трудолюбию (36%), дружбе и верности (27%), любви к животным (27%), любви к окружающим (23%), храбрости (14%).

В анкетировании среди выпускников 9 класса приняло участие 18 человек. Предпочтение в чтении они, конечно же, отдали не сказкам, но все (100%) отметили, что очень любили сказки в детстве, с удовольствием слушали их в исполнении родителей, бабушек и дедушек.

Юноши и девушки вспомнили такие любимые ими в детстве сказки, как «Зимовье зверей», «Звери в яме», «Теремок», «Колобок», «Лиса со скалочкой», «Лисичка-сестричка и Волк», «Лиса-плачея», «Лиса и Дрозд», «Кот и Лиса», «Кот – серый лоб», «Старик и Волк» и др.

Перечисляя любимых в детстве сказочных героев-животных, одиннадцатиклассники назвали Лису (39%), Медведя (44%), Волка (33%), Зайца (33%), Лягушку-квакушку (28%), Мышку-норушку (28%), Петуха (22%). Среди положительных названы Медведь (44%), Заяц (33%), Мышка (28%) и Петух (22%).

Ученики 9 класса убеждены, что герои-животные в сказках копируют характер и поведение человека (100%).

Сказки о животных, по мнению старшеклассников, учат честности и справедливости (67%), доброте (38%), любви к окружающим (33%), вежливости и взаимопониманию(33%), дружбе и верности (28%), жизненной мудрости (22%), любви к животным и заботе о них (17%).

В анкетировании приняло участие 10 человек разного возраста (от 18 лет до 53 лет). Результаты анкетирования показали, что взрослые люди сказки почти не читают, но хорошо их знают. Были перечислены такие сказки, как «Теремок», «Лиса и журавль, «Лисичка со скалочкой», «Журавль и цапля», «Мужик и медведь», «Маша и Медведь», «Кочеток и курочка», «Зимовье зверей», «Колобок» и др. Участники анкетирования назвали следующих главных сказочных героев: Волка, Лису, Зайца, Кота, Собаку, Медведя.

Взрослые отметили (100%), что воплощенные в животных признаки характеризуют человека, то есть, читая русские народные сказки о животных, под каждым из них нужно подразумевать людей с определенным складом натуры, то есть это сказки – иносказания.

Все сказки, по мнению взрослых, учат любви и миру (80%), быть внимательнее к чужому горю (60%), быть щедрым душой и помогать другим (50%), не трусить (40%), не лукавить и смело смотреть жизни в лицо (30%).

всего приняло участие 50 человек в возрасте от 8 до 53 лет. Участники анкетирования считают, что характеры сказочных животных подразумевают человека (94%). Таким образом, читая русские народные сказки о животных, читатель под каждым из них иметь в виду людей с определенным складом натуры, то есть это сказки – иносказания.

По мнению респондентов, сказки о животных обогащают своего читателя жизненным опытом, служат мудрым уроком: учат доброте и мудрости (60%), честности и справедливости (44%), вежливости, отзывчивости и взаимопониманию(40%), любви к окружающим (38%), дружбе и верности (22%), храбрости (20%), любви к животным (18), трудолюбию (16%).

Проанализировав данные анкеты, можно сделать вывод, что человек в любом возрасте (с младенчества и до старости) знает и любит русские народные сказки о животных и их главных героев. Названия прочитанных сказок у разных поколений совпадают, как и имена любимых героев. И не важно, сколько тебе лет, где ты живешь, учишься или работаешь, красота, простота и выразительность образов русских народных сказок привлекает огромную аудиторию.

Глава 4

Проба пера: сочиняю сказку о животных

Мне очень нравятся сказки о животных, их поучительность, тонкий юмор и воспитательный момент.

Я захотел сам сочинить сказку, подражая устному народному творчеству.

Жили – были на свете Кот и Лиса. Скучно им было, одиноко и решили построить избушку в лесу, и жить вместе. Так они и сделали.

Жили – жили, не тужили, всё было хорошо. Кот в лесу дрова рубил, ягоды, грибы собирал, да птиц ловил. А Лиса по дому хлопотала: прибиралась, обеды готовила, все у неё гладко получалось, много дел успевала сделать, да еще перед Котом хвалилась: «Вот какая я молодец! Все делаю, а ты мало дров приносишь, ягод и грибов».

Как-то раз решил Кот подсмотреть, как это Лиса все успевает и не устает. Сделал вид, что уходит за добычей, а сам спрятался под окошком и смотрит. Лиса тем временем достала шкатулочку, открыла её и махнула платочком, сразу появились всякие звери и стали работать, все дела в доме переделали: и убрались, и воды натаскали, и наготовили вкусных щей, да пирогов напекли. А Лиса все это время лежала, песенки пела:

Ах, я умная Лиса,

Кота вокруг пальца обвела.

Он птиц ловит, грибы собирает

И ничегошеньки не знает.

А я на лавочке лежу

Да все песенки пою!

Услышал все это Кот, рассердился, зашел в дом. Лиса увидела его, испугалась, во всем призналась, что она не работала, а все за неё делали звери из волшебной шкатулки. Кот взял у Лисы шкатулку, отнес её к реке и выбросил, потом Лису выгнал и стал жить, и работать один, а за работой и о скуке забыл. И все у него получалось.

На свою сказку я составила рецензию:

Мне очень нравятся животные в русских народных сказках, их разнообразные черты характера, их речь, действия и поступки, поэтому я решила написать свою сказку о животных. Главными героями я выбрала Лису и Кота. Ведь всем известно, что Лиса хитрая плутовка. И на этот раз она решила обмануть Кота, чтобы он выполнял всю тяжелую работу. А Лисе помогает несложные дела доделать её волшебная шкатулочка. Завершается сказка печально, разоблачением обмана Лисы, Кот прогоняет тунеядку и обманщицу.

Я думаю, что моя сказка похожа на русские народные тем, что сказка проста по содержанию, а герои наделены чертами характера, присущими им во всех сказках.

Моя сказка одноклассникам понравилась тем, что:

во-первых, она похожа на любимые русские народные сказки, которые очень любят читать все дети;

во-вторых, её главные герои Кот и Лиса своими характерами не отличаются от персонажей русских народных сказок;

в-третьих, лживая и ленивая Лиса была наказана, а трудолюбивый Кот раскрыл обман плутовки, значит, добро одержало победу, как и в любой другой русской народной сказке

;в-четвёртых, эта сказка назидательная: учит дружбе, доверию, правдивости и трудолюбию. Свидетельством тому, что сказка «Кот и Лиса» понравилась ровесникам и вызвала у них живой интерес, являются иллюстрации, нарисованные одноклассниками к моей авторской работе.

Заключение

Значение русских народных сказок о животных в жизни человека велико. Мы не можем без сказок жить, потому что они являются проводником во взрослую жизнь. Сказки не только развивают в нас положительные черты характера, но и формируют его, учат нас своими примерами, воспитывают. Они способствуют нравственному развитию человека. Недаром А.С. Пушкин говорил: «Слушаю сказки – и вознаграждаю тем недостатки воспитания», «Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!», «Сказка-ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок!»...

Анализируя русские народные сказки о животных, я пришла к выводу, что:

За свою многовековую историю народом было создано большое количество сказок о животных;

Каждое животное, как герой сказки, наделено своими отличительными чертами характера, (что позволило мне классифицировать их как постоянную принадлежность, переходящую из сказки в сказку);

Эти черты так укрепились за животными, что стали постоянными эпитетами, характеризующими животных, вошли в состав постоянных сравнений, выступают именами нарицательными в образной речи человека;

Воплощенные в животных признаки, характеризуют человека, то есть, читая русские народные сказки о животных, мы под каждым из них подразумеваем людей с определенным складом натуры, то есть это сказки – иносказания.

Сказки о животных любят не только дети, но и взрослые, о чем свидетельствуют результаты анкетирования.

Таким образом, русские народные сказки о животных – это настоящая бытовая энциклопедия, к которой обращается человек, чтобы постичь свою собственную натуру. В свое время один из исследователей русской сказки Евгений Трубецкой писал: «Много ли останется от нашей поэзии и от нашей музыки, если выкинуть из них сказку и сказочное? В этом лучшее доказательство того, что в сказке зарыто какое-то великое сокровище, без которого мы обойтись не можем».

Результаты анкетирования «Русские народные сказки о животных

в нашей жизни» с открытым видом вопросов

Анкета «Русские народные сказки о животных в нашей жизни»:

Укажите Ваш возраст.

В каком возрасте Вы впервые услышали русские народные сказки о животных? От кого Вы их услышали?

Перечислите названия русских народных сказок о животных, которые вы читали. Какая у Вас любимая русская народная сказка о животных?

Перечислите сказочных героев - животных (укажите положительных героев.)

Считаете ли Вы, что в сказках о животных всем персонажам приписываются свойства людей?

Чему учат народные сказки о животных?

В анкетировании приняло участие 22 восми классника, 18 человек из выпускников 9 класса пятнадцати лет и 10 человек разного возраста (от 18 лет до 53 лет).

В анкетировании «Русские народные сказки о животных в нашей жизни» с открытым видом вопросоввсего приняло участие 50 человек в возрасте от 8 до 53 лет. Участники анкетирования считают, что характеры сказочных животных подразумевают характер человека (94%). Таким образом, читая русские народные сказки о животных, читатель под каждым из них иметь в виду людей с определенным складом натуры, то есть это сказки – иносказания.

По мнению респондентов, сказки о животных обогащают своего читателя житейским опытом, служат мудрым уроком: учат доброте и мудрости (60%), честности и справедливости (44%), вежливости, отзывчивости и взаимопониманию(40%), любви к окружающим (38%), дружбе и верности (22%), храбрости (20%), любви к животным (18), трудолюбию (16%).

Проанализировав данные анкеты, можно сделать вывод, что человек в любом возрасте (с младенчества и до старости) знает и любит русские народные сказки о животных, их главных героев и предназначение. Названия прочитанных сказок у разных поколений совпадают, как и имена любимых героев. И не важно, сколько тебе лет, где ты живешь, учишься или работаешь, красота, простота и выразительность образов русских народных сказок привлекает огромную аудиторию.

Список используемой литературы

Бердников Г.П. Энциклопедический словарь юного литературоведа. – М.: Педагогика. – 1987. – 416 с.

Библиотека русского фольклора: в 3 т./Составитель Круглов Ю.Г. – М.: Советская Россия, 1988. – Т. 2. – 544 с.

Большой Российский Энциклопедический Словарь/ Гл.ред. Прохоров А.М. – 3-е изд. – М.: Энциклопедия, – 1985. – 1600 с.

Бунеев Р.Н., Бунеева Е.В. Маленькая дверь в большой мир. Книга для чтения во 2 классе. – М.: Баласс, 2004. – 208 с.

Господарев Ф.П. Сказки/Гл. ред. Азадовский М.К. – Петрозаводск, 1941. – 656 с.

Даль В.И. Толковый Словарь живого великорусского языка/ Сост. Шахматова Н.В. – С.-Петербург: ИД ВЕСЬ, – 2004. – 736 с.

Ожегов С.И. Словарь русского языка/ Под. ред. Шведовой Н.Ю. – М.: Русский язык, – 1985. – 797 с.

Русские народные сказки/ Серия: Лучшие сказки мира. Сост. Аникин В.П. – М.: Пресса, 1992. – 560 с.

Русские народные сказки/Сост. Алексеева О.Б. – М.: Современник, 1988. – 586 с.

Трубецкой Е.Н. Иное царство и его искатели в русской народной сказке. – М.: Канон, 1997. – 478 с.

Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка/Гл. ред. Семенец Ю.И. – М.: Альта-Принт, 2007. – 1239 с.