24.09.2017 By
Дмитрий Певцов сделал сенсационное признание о жизни с Ольгой Дроздовой. Вот это поворот!
Актер дал интервью, в котором заговорил о личном. Дмитрий Певцов считает, что для сохранения отношений в браке нужно все время работать над собой и научиться терпеть какие-то недостатки друг друга. По его мнению, в таком случае супруги будут счастливы.
Дмитрий Певцов и Ольга Дроздова вместе уже 26 лет. За это время они ни разу не давали поклонникам повода усомниться в прочности своего союза. Супруги всегда с теплотой отзываются друг о друге, подчеркивая, что счастливы в браке.
В одном из последних интервью Дмитрий поведал, какими качествами нужно обладать, чтобы сохранить отношения на долгие годы.
Популярное:
«Любовь — это работа, причем в первую очередь над собой. Нужно найти и развивать уступчивость, терпение и смирение. Используя эти качества, можно укрепить отношения между супругами. Если есть ради чего, можно пройти и пережить абсолютно все», — поведал Певцов.
Дмитрий не скрывает, что он привык баловать жену. Так, мужчина постоянно дарит возлюбленной подарки, старается заботится о ней и оберегать от проблем. Среди лучших качеств Ольги счастливый муж называет мудрость, режиссерский талант, непредсказуемость и духовную силу.
Главным же секретом прочного брака Певцов считает умение быть другом для второй половинки. У супругов много общих интересов, ведь они оба работают в кино и играют в театре. Также Ольга разделяет увлечение Дмитрия религией. Еженедельно семья посещает храм, причащается и молится.
Ольга и Дмитрий часто снимаются вместе и стараются не разлучаться надолго. Поклонники не устают восхищаться их искренностью, отмечая, что супруги являются не только идеальной парой, но еще и отличными родителями.
В интервью Певцов рассказал об особенностях воспитания сына Елисея. По утверждению Дмитрия, для него важно, чтобы десятилетний мальчик вырос достойным человеком.
«Мы регулярно заставляем Елисея читать, считаем, что знания, полученные из книг, полезнее тех, что имеются в интернете. Через десять лет вижу сына добрым,порядочным человеком — это самое главное. А вот профессия значения не имеет», — поделился Певцов.
Дмитрий Певцов и Ольга Дроздова поженились в декабре 1994 года. Супруги не скрывали, что долго пытались стать родителями. В 2007-м у пары родился долгожданный сын Елисей. Несмотря на популярность и востребованность в профессии, актеры стараются проводить много времени с ребенком.
Общаясь с порталом Woman"s day Дмитрий отметил, что у него много творческих планов на будущее, но на первое место мужчина всегда ставит интересы семьи.
23.03.2017 , By
Экс-участница реалити-шоу «Дом-2», модель, ведущая и светская львица Виктория Боня в начале 2017 года рассталась с гражданским мужем, миллионером из Монако Алексом Смерфитом. Но не успели поклонники пары как следует попереживать за бывших влюбленных, как молодая женщина уже заявила о новом романе, сообщают Новости в Мире Популярное: Бабкина раскрыла тайну ухода Гора В одном из […]
Предлагаю Вашему вниманию эксклюзивное интервью с Дмитрием Певцовым. Дмитрий ответил на вопросы о своем отношении к событиям Великой Отечественной Войны и поделился своими впечатлениями о работе над картиной "Снайпер".
Что я могу сказать о ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ? Горечь и стыд, гордость и восхищение, ненависть и любовь...
Война, в которой победило не государство и его правительство, а народ, в этом государстве проживающий, и с честью и необъяснимой силой перенесший это тяжелейшее испытание, обрушившееся на простых смертных - вот что такое, по моему разумению, Великая Отечественная Война!
И я с изумлением и бешенством узнаю, что в канун 65-й годовщины Великой Победы среди портретов выдающихся советских военноначальников - настоящих профессионалов и патриотов, верой и правдой служивших Отчизне, портретов, которыми будет украшен наш город, появится изображение И.В. Джугашвили (Сталина)!!!
Государственный преступник, автор геноцида собственного народа, бездарный генералисимус и бывший уголовник, человек по вине которого в начале Войны страна понесла невозвратимые потери никак не может оказаться в пантеоне славы и гордости нашей Родины!!! Именно вопреки, а не благодаря его «главнокомандованию», нечеловеческими усилиями простых людей и была одержана Победа в этой страшной Войне!
Печально, но сегодня тема Великой Отечественной Войны стала предметом спекуляции в искусстве, в том числе и в кино. Очень, и очень мало действительно талантливых историй о Войне, рассказанных киноязыком.
Мне кажется, что «Снайпер» был нашей честной попыткой рассказать о простом человеке со сложной судьбой, погруженном в критические, экстремальные обстоятельства. Я благодарен Глебу Шпригову, придумавшему эту историю, Александру Ефремову и Александру Рудю, талантливо и и остроумно снявшим ее.
К сожалению, законы драматургии и кино не позволили в полной мере, так, как мне хотелось бы рассказать об этих удивительных людях - снайперах.
Подготовка к фильму (учебные стрельбы, работа с оружием и специальной литературой, консультации и практические занятия с профессиональными снайперами и многое другое...) длилась не многим менее, чем сами съемки, потому что мне это было очень интересно. И вообще, давно я с таким увлечением, включением и любопытством не занимался каким-либо кинопроцессом. И на то есть несколько причин...
ПРИЧИНА ПЕРВАЯ: Невероятная экзотика, непознанная планета людей с математическими мозгами, змеиным терпением и чудовищными психологическими нагрузками!!! Я впервые в работе столкнулся с этим родом войск - да, да, я именно это имел ввиду! Снайпер - это мощнейший, опаснейший и очень эффективный военный инструмент для уничтожения боевой силы, а главное боевого духа противника. То, что я сегодня знаю об этой профессии могло бы уместиться в небольшое эссе, посему сразу лучше перейду к съемкам.
В последние годы я не люблю кино.
Потому что я люблю получать от любого процесса, в котором участвую максимальное удовольствие! Мне нравится заниматься тем, что мне интересно или, по крайне мере полезно для меня и моих близких. В кино же огромное количество времени тратится впустую (для актера, конечно) - бесчисленные перестановки света, камеры, ожидание того, сего... поправка грима, костюма, и т.д. и т. п. Мне жалко тратить на это время. Жизнь идет вперед, дети растут, родители стареют, и хочется, все-таки большее время посвящать семье, а не вынужденно просиживать его на съемочной площадке.
Но «Снайпер» оказался одним из редких исключений! Время впустую на съемках не уходило: в паузах шла постоянная работа - над снайперской техникой, пластикой, жестикуляцией, обращением с оружием... - отдельное спасибо за эту школу нашему главному консультанту из белорусского «Алмаза» Андрею Путрику! В то же время продолжалась и литературная работа над сценарием, шли репетиции сцен, которые будут сняты позже. На съемочной площадке было ИНТЕРЕСНО! Это есть ПРИЧИНА ВТОРАЯ.
ПРИЧИНА ТРЕТЬЯ: Люди, с которыми познакомился в Минске на съемках. Давно я не видел на съемочной площадке таких заинтересованных, включенных в процесс представителей всех киноцехов, работающих в кадре. В отличие от Москвы, где частенько на съемочной площадке затурканные конвеерной киноработой люди в лучшем случае (!) потихоньку кемарят и ждут окончания смены, в Минске я с удовольствием наблюдал за тем, как бережно и внимательно кино-люди - художники-гримеры, художники по костюмма, ассистенты, осветители, пиротехники, все (!) относятся к своему делу. Спасибо им за это огромное!
Ну, и потом, я познакомился с такими замечательными артистами и не только! Мой любимый снайперский взвод! Мы очень сильно привязались друг к другу за время съемок, встретились на следующей картине и продолжаем с удовольствием общаться. СПАСИБО вам, Пашка Харланчук, Саня Ефремов, Гергалов Борис Иванович, талантливейшая и пронзительная Алиночка Сергеева, Евгения наша прекрасная - друг и защитник актеров, Андрей Владимироич, и все, с кем мне посчастливилось поработать на « Снайпере».
Не могу не вспомнить о радостном знакомстве с гениальным минским художником с удивительным чувством юмора Вовой Цеслером и потрясающим рок-музыкантом, певцом и автором Володей Пугачем.
Вот почему, люди добрые, «Снайпер» для меня - радостный, интересный о-очень поучительный жизненный опыт.
Певцов (муж Дроздовой)
Анна Брагина, "Дмитрий Певцов: Не хочу никого удивлять!"
Дмитрий Певцов не нуждается в представлении. Почти четырнадцать лет, проведенные в «премьерном» «Ленкоме», сделали свое дело. За это время «Ленком» стал неотъемлемой частью жизни актера. Интересно, а каким этот театр еще не знает Дмитрия Певцова?
Ленком - это прежде всего Захаров. Чего он еще не знает про меня? Ну, например, Марк Анатольевич не знает, что я пою.
- Вы его не приглашали на концерт?
Нет. Один раз он, правда, был на моем спектакле в театре Луны, но вот на вокальных концертах не довелось, поэтому и не знает. Что касается вообще некой востребованности в «Ленкоме», то мне вообще грех жаловаться, я пришел сюда и моей первой ролью стал Гамлет. Потом были и Треплев, и Фигаро, в общем, мировой классический театральный репертуар. Но все равно желание что-то такое играть, чего я здесь не сыграл, остается.
- Но во всяком случае вы еще чувствуете в себе силы чем-то «Ленком» удивить?
Это не моя теперешняя задача кого-то удивлять или кого-то радовать. Для меня последние несколько лет мнение зрителей стало иметь меньше значения. Про то, что я делаю, я сам знаю гораздо лучше любого зрителя. И я ориентируюсь на мнение людей, которых можно сосчитать по пальцам одной руки.
- А вы можете назвать режиссера, с которым вам еще не довелось, но очень хотелось бы поработать. Какой он?
Мне хотелось бы поработать с Петром Наумовичем Фоменко. Я абсолютно «режиссерский» артист, мне очень важно стопроцентно доверять режиссеру и следовать его замыслу. Если я начинаю в нем сомневаться, возникают проблемы, внутренний дискомфорт, я не понимаю, кто прав - я или он. Для меня очень важны талант и лидерские качества режиссера.
- Вам, очевидно, часто поступают предложения вести ту или иную программу на ТВ. Но ни одному каналу долгое время не удавалось причислить вас к своему штату. Пока вдруг с вами не связались продюсеры реалити-шоу «Последний герой». Почему же вы сразу согласились на это предложение, хотя было понятно, что это весьма сложная и серьезная работа?
Меня потряс самый первый проект «Последнего героя». К сожалению, я не мог его смотреть, но записал на видео и позже просмотрел все серии. Я испытал действительно удивительное чувство, потому что до этого ничего подобного на телевидении не видел. Я наблюдал за тем, как люди меняются, и понимал, насколько трудно там играть. У меня даже была мысль принять участие в проекте в качестве игрока и попробовать оказаться самому в такой ситуации, чтобы понять, что происходит с человеком и с его психикой. Именно поэтому я согласился вести «Последний герой-2». Роль ведущего дала мне полный комплекс ощущений. Я каким-то образом был и вместе с игроками, и внутри съемочной группы и при этом умудрялся сохранять взгляд со стороны на сам процесс. Это было дико интересно, и все пятьдесят дней, проведенных в Малайзии, пролетели для меня просто как один день.
- Приблизительно три года назад вы, мне кажется, открыли для себя еще одну возможность для самовыражения. Стали увлекаться автоспортом и приняли участие в шоссейно-кольцевых автогонках на автомобиле Volkswagen Polo. Вы можете описать свою машину?
- (Смеется).Описать свой спортивный автомобиль? Что, назвать технические характеристики?
- Можно и так, ведь для вас это не просто средство передвижения, а еще и машина с характером?
Есть гонщики, которые разговаривают с машиной, как с живым существом, гладят ее… Я подобным фанатизмом не страдаю, к машине отношусь спокойно, главное для меня, чтобы автомобиль был хорошо подготовлен технически. Вообще, занявшись шоссейно-кольцевыми автогонками, я вдруг внезапно открыл для себя совершенно другой мир. До этого моя жизнь была ограничена семьей, театром, кино. А тут я узнал новых людей, ощутил новые эмоции или, может быть, хорошо забытые старые. А поскольку я очень люблю учиться, то начал получать удовольствие от самого процесса обучения такому вождению.
- Насколько я понимаю, автогонки - это не столько экстрим, сколько постоянная работа всего: мозга, механизмов…
Да, это абсолютно правильно. Существует расхожее мнение, что гонки - это сплошной адреналин. Он, конечно, есть и в момент гонки, и во время борьбы на трассе. Но при этом, если у тебя горячая голова и ты не соображаешь, что делаешь, - все, до свидания, окажешься на обочине или приедешь гораздо позже, чем мог приехать. Гонки - это довольно тяжелая физическая работа, поскольку автомобили, естественно, не оборудованы кондиционерами и музыкой. В салоне нет никакого комфорта, и если жарко, то ты за часовую гонку теряешь несколько килограммов воды. И конечно, кроме всего, гонки - это стратегия. Постоянно приходится думать о том, кто впереди, кто сзади, как вести автомобиль, чтобы сохранить резину и настройки, как доехать до финиша.
- А в обычной жизни ваша жена не боится с вами ездить?
Когда я стал заниматься гонками, то и на гражданской машине стал ездить несколько по-другому. Ольга всегда пристегнута, когда едет со мной. Она немножко побаивается, потому что человек, который сидит не за рулем, не контролирует ситуацию так, как контролирую ее я. А я еду с той скоростью, которую я могу себе позволить в данной конкретной ситуации.
- Представьте, что у вас появилась возможность оказаться на сутки в одиночестве, отрешиться от всех проблем и мыслей. О чем вы не смогли бы забыть?
О семье.
- Расскажите об Ольге.
Это очень трудная задача. Здесь либо нужно ограничиться одной фразой, либо сесть, накрыть на стол и разговаривать несколько часов. Рассказать это невозможно, объяснить -совершенно нереально. Просто мне вот так вот в жизни повезло, я нашел свою вторую половину, обрел себя полностью. Не буду расписывать ее качества, талант, красоту, и то, как она меня «делает» в этой жизни в хорошем смысле, как она меня провоцирует на подвиги. Любят ведь не за что-то, а зачастую вопреки чему-то. Я ее люблю, потому что… люблю.
- В 2004 году вы стали выходить на сцену не только как актер, но и как певец. Хотя ваши сольные музыкальные номера совсем не похожи на современную эстраду. Это скорее возрождение традиций живого вокала, который по духу гораздо ближе к театру, нежели к миру нынешнего шоу-бизнеса…
Когда мы только начали записывать диск, я никак не мог понять форму концерта, с которым я выйду к зрителям. Хотя у меня уже был сложившийся опыт так называемых творческих встреч, когда я выходил с гитарой, пел, отвечал на записки из зала. Идеалом для меня в этом смысле стал музыкальный театр Елены Камбуровой, у которой каждая песня - это некий музыкальный спектакль, очень мощные музыкально-драматические образы. Я душевно, внутренне стараюсь ориентироваться на такой театр. То, что это живое пение, - понятно. Нет смысла петь под фонограмму. Во-первых, это неуважение к зрителю, во-вторых, мне просто нравится петь и в этом постоянно упражняться. И я надеюсь, что мы сейчас на правильном пути находимся, и спектакль обретает свою форму. У меня было много вокальных учителей: Ирина Мусаэлян, Теона Кантридзе, Николай Парфенюк. И вдруг у меня появился прекрасный предлог, чтобы начать петь серьезно - это, конечно, роль Дерила Ван Хорна в мюзикле «Иствикские Ведьмы». Я в течение года выходил на сцену, для меня это была прекрасная практика. И, кстати, во время репетиций мюзикла мы стали записывать мой диск «Лунная дорога».
- Вы стали ездить по России с концертами. Как провинциальная публика относится к вашему новому амплуа?
Ну, для людей сначала это шок, потому что никто не знает, что я пою до такой степени. Они сначала удивлены, первые пятнадцать минут не понимают, что, собственно, происходит. Естественно, изначально никто не идет на музыкальный концерт Дмитрия Певцова, а идут на само имя. Но постепенно получается, что люди узнают меня с этой стороны, и потихонечку все развивается.
- Чем живет сегодняшний Дмитрий Певцов обычный человек?
У меня большая радость. Закончился ремонт в новой квартире. И мы с Ольгой решили, отметив Новый год, переночевать там просто одну ночь. Приехали… и остались. Просто мы поняли, что никуда не хотим уезжать оттуда. Теперь ходим в магазин, покупаем одноразовые вилки и тарелки, пока не обзавелись нормальными, покупаем еду и потихоньку перетаскиваем вещи из старой квартиры. Это большая радость. В новой квартире есть домашний кинотеатр, чтобы смотреть кино, слушать музыку. Я тут поставил свой диск, так, из любопытства, там такой отличный звук, что я даже все обертона услышал, о которых раньше и не догадывался.
Актер Дмитрий Певцов рассказал сайт о своём новом сериале, о «ПевцовъТеатре» и своём отношении к религии.
«Начальника убойного отдела Рустэма Зайнуллина обвиняют в убийстве коллеги и друга...» – канал НТВ показал новый сериал «Внутреннее расследование» с Дмитрием Певцовым в главной роли.
Но оказалось, для народного артиста кино сегодня – не самый серьезный повод для интервью. Нашли более значимые.
Телевизор смотрю редко
– Жалко тратить время на съемки. Долгие часы ожидания уходят впустую... Криминальный жанр навяз в зубах – теперь нужно искать новые способы привлечения зрителей. Но наша история рассказана с юмором. Персонаж – этакий хулиган по жизни. Команда подобралась замечательная. А у меня выдалось свободное время. Все совпало. Иначе не согласился бы.
– Снялись в сериале, а людям советуете телевизор не включать.
– И сам делаю это редко. Иногда смотрю новости, программы о животных, спорт.
– Однажды заявили, что не интересуетесь мнением зрителей, поскольку сами все знаете о своей работе: где получилось, где – не очень.
– Это было несколько лет назад, сейчас так не стал бы выражаться. Все-таки моя профессия бессмысленна без зрителей. Я сам себе критик и, конечно, знаю гораздо больше о том, что делаю. Но зритель – то, что подпитывает актера, наш полноправный игрок.
– Который, к слову, на чем свет стоит ругает спектакль прошлого сезона «Дон Джованни», где у вас главная роль: жалко денег, ушли, порнуха...
– Да? Не читал... Пьеса Нигро довольно сложная, и, на мой взгляд, спектакль еще не родился. Актрис долго искали – от них многое зависит, не хватило времени для репетиций... А история-то любопытная. О человеке, который жил в беспросветном грехе и вдруг открыл для себя, что такое любовь. В этот момент приходит некто и говорит: все закончилось, парень, пора. И у него даже нет времени осознать, как жил. Не говоря уже о том, чтобы покаяться.
– Плохой конец.
– Финал трагический, но пьеса написана в жанре комедии, там много шуток, в том числе грубых, как в средневековых фарсах. При этом история абсолютно философская, и, что удивительно, лучше всего смотрится начало второго акта, когда Дон Жуан и Лепорелло рассуждают, куда и для чего они идут. Никакого экшена – лишь 20 минут разговора. У зрителей на глазах борются два мнения. Дело в том, что Лепорелло и Дон Гуан – это один человек. Человек и его совесть, или ангел-хранитель...
– Если ценность пьесы в философских рассуждениях, так ли нужен низкий юмор?
– Он выписан автором. И характеризует героя. Чтобы понять, как меняется человек, которому открылся мир для любви, нужно увидеть, каким он был прежде. Один из моих спектаклей такой. Но много и светлых. 16 ноября, например, покажем новую версию «Лунина», написанного великим Радзинским. ХIХ век, дворянство, декабристы. Высокодуховная, даже патетическая пьеса.
Накрыть стол, налить...
– Три года назад вы с супругой Ольгой начали преподавать студентам актерское мастерство в Институте современного искусства. Пытались убежать от плохого ТВ и кино?
– Занятий нам всегда хватало: театр, кино, концерты, телевидение. А тут поступило такое предложение... Просто так ведь ничего не происходит. Нас и раньше звали возглавить курс, в том числе во ВГИКе. Но, очевидно, время пришло только сейчас. Мы взялись за это не потому, что чего-то не хватает – наоборот, появилось что отдать. И наша жизнь удивительным образом изменилась. Поделившись на студентов и «все остальное».
– Слишком много сил, энергии, времени забирают?
– Просто это и ответственность, а значит, помощь, любовь. Начали делать студию «ПевцовъТеатр», создаем репертуар, чтобы была возможность играть много и на серьезных площадках. А там, даст Бог, и свое помещение появится. Мы называем студентов «наши дети». И все проблемы их, насколько можем, решаем, начиная от медицины и заканчивая поиском спонсоров – чтобы ребята поменьше платили за обу-чение. Живем дружной командой, встречаемся вне института, вместе гастролируем. Очень быстро наш курс заметили, и уже через год конкурс в ИСИ резко вырос. Тем более мы позвали сюда лучших педагогов, сейчас к нам присоединился Александр Викторович Збруев... Да, много приходится отдавать. Но взамен получаешь больше. Радость, которую испытываешь от успехов студентов, не сравнить ни с какими личными достижениями: удачная премьера, награда, лестная рецензия – все это такая чушь!
– Потому что у вас все это было.
– Помню свои ощущения, когда все это получал. И получаю, к слову, до сих пор. Но когда видишь, как зрители со слезами на глазах аплодируют «нашим детям». Когда задают один и тот же вопрос: «Как вы делаете, что от ваших студентов со сцены исходит столько любви?..» Нет, это не купишь ни за какие деньги. Самовыражением комплексов режиссеров, ненормативных позывов их организмов – этим заполонена вся Москва. Чуть меньше в провинции, а в столице – беда и печаль. Вот говорят, нет критериев, по которым можно было бы судить искусство. А мне кажется, это очевидно. Сколько добра, радости, веры, надежды, любви получит человек, увидевший фильм, спектакль или картину? Ничего не получает – значит, отношения к искусству это произведение не имеет.
– Цель – создание профессиональной труппы?
– Конечно. Причем хотим работать с государством и получать от него помощь. Коммерческий театр – это всегда борьба за зрителя, делание чего-то на потребу, чтобы люди непременно купили билеты. Путь антрепризы нас не устраивает.
– Какими бы благими намерениями вы ни прикрывались, вас будут рассматривать под сильным увеличительным стеклом, критиковать как непрофессиональных педагогов и режиссеров, замахнувшихся на Вильяма нашего Шекспира.
– Мы делаем театр для зрителей, а не для критиков, которые в основном любят «себя в искусстве». Профессионалов в этой области о-о-чень немного, процента четыре, наверное. Так что пусть критикуют. Сам я режиссурой заниматься не собираюсь. А вот Ольга все больше раскрывает свой талант. Первый наш спектакль «Чехардажъ» – ее идея и воплощение. Сейчас она заканчивает в ИСИ магистратуру, и мне кажется, рождается новый, ни на кого не похожий режиссер. Планов громадье. Хотим позвать Игоря Ивановича Сукачева на постановку. Сергей Дьячковский, актер и режиссер Ленкома, уже работает с нашими ребятами...
– Вы говорите студентам, что вообще-то лицедейство греховно по сути? Или пока не пугаете?
– О чем мы только не говорим! У нас и душеспасительные беседы, и общечеловеческие, и профессиональные, конечно. Если начну перечислять темы, надо будет накрыть стол, налить, и тогда я вам расскажу все...
– Я согласна... А вы с ними так же откровенны, как они с вами?
– Это принцип общения. Лукавить: говорить одно, думать другое, делать третье – бессмысленно. Хотя что-то мы – в силу их возраста – пока скрываем. А вот на сцене уже работаем как партнеры. Там нет никаких званий.
Бесы всегда рядом
– После гибели старшего сына и ухода из жизни отца ваша жизнь сильно изменилась. От многих проектов отказываетесь?
– Часто не дочитываю сценарий даже до второй страницы. Не соглашаюсь, если не могу сказать что-то от себя лично. Если нет света, надежды, радости – тогда зачем?
– После прочтения книги «Несвятые святые» вы решили познакомиться с автором – теперь уже епископом Егорьевским Тихоном. Как это случилось?
– По воле Божьей. Однажды пришел на службу в Сретенский монастырь, и мне подсказали: вот он идет. Я подскочил, архимандрит выслушал меня в течение минуты. После чего познакомил с нашим духовником.
– Вы просили об этом?
– Нет. Я лишь рассказал о жизненной ситуации и поделился мнением о его книге, которая перевернула мое мироощущение. Потом еще прослушал аудиозапись и понял, что глазами многое пропустил – «Несвятые святые» блистательно читают Алла Демидова, Егор Бероев, Борис Плотников. Большой честью для меня стало предложение участвовать в литературно-музыкальной композиции по книге. Когда четырехтысячный зал в течение вечера наполняется этими рассказами и духовной музыкой, ощущения – почти как в храме. А в репертуаре моего коллектива «КарТуш» появились песни «Колокольный звон», «Молитва»...
– Недавно вы вернулись из Перми, где не первый год помогаете восстанавливать Белогорский монастырь. У вас же несколько подобных объектов?
– Честно? Я не записываю. И не считаю, что это надо афишировать. Потому что получаю гораздо больше, чем отдаю. Или надо кричать, что сделал доброе дело?..
– Рядом с ИСИ возводится храм в честь Спиридона Тримифунтского. А строительство – долгая история.
– Готов заниматься всю жизнь. До самой смерти. Для меня это стало естественным.
– Дошло до заявлений, что вы хотели бы видеть сына Елисея монахом и для себя не исключаете такого развития событий.
– Да ладно вам! Бросил фразу – журналисты раздули. Нет, нет. Очевидно, я призван к профессии актера, тем более появилась забота о детях, театре. Ну, какие монахи? Тогда надо все бросить. Разве что лет через пятьдесят...
– Об эмиграции в США теперь не думаете? Несколько лет назад, будучи на гастролях, вы присматривали там недвижимость...
– Да? Интересно. А я не в курсе.
– Говорили, Ольгу очень тронула история уехавшего в Канаду Алексея Серебрякова.
– Полная чушь! Выдумки желтой прессы!
– В последние годы это стало модным среди либералов: поносят родину, уезжают как будто ради детей, а зарабатывать продолжают в России.
– Дай Бог им всем здоровья!
– Воцерковление – сложный и небыстрый путь. Вам удалось что-то побороть в себе, научиться смирению?
– Православие – единственная христианская конфессия, суть которой в том, что человек должен работать над собой ежечасно. Одной веры в Бога недостаточно. Черти тоже знают, что Он есть. Только относятся к Нему иначе. Весь смысл православной веры – в том, что каждое мгновение ты должен стремиться к идеалу. А идеал – Спаситель наш. Соответствовать сложно. Каждую секунду мы перед выбором: выбросить окурок в урну или на асфальт – малый, но выбор. Позвонить кому-то извиниться или не сделать этого. Бесы всегда рядом. И чем лучше ты пытаешься быть, тем сильнее они тебя достают. Гнев, раздражение, осуждение, гордыня... Порой их сложно заметить. Не то что побороть. Как пишут святые отцы, чем чище и здоровее становится душа человеческая, тем больше открывается грехов, которыми она обросла. Один архиепископ рассказал мне анекдот: «Идет конгресс чертей. Первый встает: мы все время говорим православным – да не ходите вы в храм, не причащайтесь, это ж сложно – надо рано вставать. Работаем-работаем, а убедить получается всего 2–3 процента. Второй сетует: без конца объясняем – поститься вредно для здоровья, поспите в воскресенье подольше. Ничего не помогает! Третий выходит: вы идиоты! не знаете, как работать с православными! надо говорить: поститесь, причащайтесь, ходите в храмы. Делайте всё. Но с завтрашнего дня...»
– Елисей тоже с вами в храме?
– Да, практически с рождения. Спокойно выстаивает литургию, исповедуется, причащается. Сам удивляюсь – он находит в храме свой смысл, и ему нетрудно рано утром в воскресенье быть в Сретенском монастыре. Там две службы. Но на поздней, в десять, очень много народа, в семь – поменьше.
– С появлением в вашей жизни студентов времени на сына совсем не осталось?
– Ха-ха... Раньше было меньше. Сейчас Елисей – лучший друг студентов, у него есть свои любимцы. По несколько раз смотрит спектакли.
– То есть выбора вы ему не оставили?
– Он человек приспособляющийся и терпеливый.
– Я о том, что он пойдет по вашим стопам.
– Не факт. Не принципиально, какую профессию он выберет. Главное, чтоб стал полноценным и добродушным человеком.
Лучший друг – жена
– Вы не смотрите телевизор, не читаете газет. Но быть аполитичным сегодня невозможно.
– Я абсолютно ярый путинец. За происходящим в стране наблюдаю давно – мне 53 года. В 1991-м я уже все соображал. И вижу, как изменилась страна с 2000-го, когда пришел Путин. Не сравниваю. Но... Николай Второй в анкетной графе «профессия» написал: «хозяин Земли Русской». Сегодня так называемая либеральная интеллигенция очень напоминает мне людей, которые в конечном итоге привели к убийству царя в 1918 году. Они занимаются всем, кроме самих себя. А начинать надо с вопросов: что я есть? что сделал для своей страны, чтобы стало лучше? Я что, безгрешный ангел, чтобы хулить правительство? Глубоко убежден: впервые за 70 лет пришел профессиональный руководитель, который работает на это государство. И, на минуточку, раз в неделю исповедуется и причащается. Я знаю точно! И это говорит мне о многом. Истинно православный человек не может творить зло. Даже если занимается таким скользким делом. Руководить Россией архисложно. Но везде, на всех выступлениях, в том числе перед студентами, я говорю: мы живем в стране, которая уже поднялась с колен. Мы стали сильнее, и нас стали бояться и ненавидеть – чего стоит только скандал с олимпийцами. Хотят вывести из себя. Спровоцировать. Мы раздражаем. И мы крепчаем. В отличие от разваливающейся на куски Европы. И Америки – колосса на глиняных ногах. Такое у меня сегодня ощущение политики. Хотя еще несколько лет назад я был на стороне той интеллигенции, которая с советских времен борется с властью. Очень дурная привычка!
– В чем корень зла?
– Когда пытаются «делать добро», начиная не с себя, душа разрушается. Это потеря энергии, силы. Нужно откуда-то подпитываться. А подпитка – это негативная энергия, агрессия.
– Коллеги из стана либералов сторонятся вас теперь?
– Я не являюсь частью творческой среды. Ни с кем не общаюсь. Мой лучший друг – жена.
– А как же общие концерты, тусовки?
– Думаете, мы там говорим по душам? Я вас умоляю! Совместный концерт не есть политический диспут. И я не собираюсь никому навязывать своего мнения. Равно как «прививать» православную веру. Человек придет к ней сам. Или не придет. Метать бисер перед свиньями опасно. Ибо «попрут они его ногами своими и, обратившись, растерзают вас».
Как связаны книга «Несвятые святые» и легендарный спектакль «Юнона и Авось» театра «Ленком»? Что общего между Морисом Бежаром и Вячеславом Полуниным? Чем актерские семьи отличаются от всех остальных? Об этом и многом другом «Фоме» рассказал народный артист России Дмитрий Певцов. 8 июля ему исполняется 50 лет.
Обряды стали Таинствами
Вы не боитесь открыто говорить о вере в Бога? Ведь известных людей часто упрекают в том, что они, мол, просто позитивный имидж себе создают, а на самом деле они - ух какие…
Я готов к такой критике. Ведь то, что я увидел в себе самом, когда начал приходить к православной вере, - это никаким критикам не снилось. При-чем мне, видимо, предстоит еще и еще себя узнавать. Поэтому поделом мне, если кто-то будет говорить обо мне правду, и заранее спасибо каждому такому критику. Кстати, жена моя советует поменьше о своей вере распространяться. В этом действительно есть опасность - выпускать пар из котла: сейчас я на людях говорю о том, что хочу двигаться путем веры и т. д., а на самом деле вот пришел сегодня на съемки - и поддался такому приступу гнева… И не мог с ним справиться. Пытался молиться - все равно никак. Все по старым рельсам. Ну, потому что я же прав - как же так! Поэтому, может быть, в какой-то момент я перестану говорить о вере с журналистами и буду бороться сам с собой уже молча… А критики пускай говорят все, что считают нужным. Я им не судья.
В своих интервью Вы упоминали, что Вас «перевернула» книга архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые». Чем она Вас так зацепила?
Для меня открылся совершенно новый и совершенно иной мир, с которым я, оказывается, был незнаком, - мир Православной Церкви. Не то чтобы я о нем ничего не знал (мы в семье крещеные, с женой венчались), но просто никогда не обращал внимания ни на него, ни на людей, которые в этом мире существуют. После прочтения «Несвятых святых» у меня появилось настоятельное желание познакомиться с автором этой книги и с ее героями, а главное - заглянуть в этот мир Церкви глубже. Я пришел в храм, а дальше счастливым образом сложилось так, что мы познакомились и с самим отцом Тихоном, а по его совету мы с женой нашли духовника. Я начал осознанно ходить в храм. Открытие за открытием. Это касается и моих внутренних ощущений и того, что происходит вокруг. То, что раньше было чем-то отвлеченно-историческим, книжным - Литургия, молитва, исповедь, Причастие, - все наполнилось реальным содержанием, ожило. Обряды стали Таинствами. Теперь они несут для меня совершенно конкретные смыслы. Конечно, я не до конца, наверное, постиг все это сердцем и душой, но начал понимать как минимум головой. Иисус Христос для меня теперь - не мифологический персонаж наподобие древнегреческих богов. Нет, Христос - это конкретный человек. Богочеловек. И лично в моей жизни Он играет вполне конкретную роль. Православие стало осязаемым. Узнаю, как надо молиться, пытаюсь следовать, и постепенно это превращается в потребность. Я нахожусь на самом начальном этапе воцерковления - и чувствую себя человеком, у которого вдруг открылись глаза.
Вера и атрибуты
Кто-то приходит к вере через романы Достоевского, кто-то - через книгу «Несвятые святые». А может ли, на Ваш взгляд, театр как вид искусства стать той дверью, через которую человеку откроется мир православной веры?
Один мудрый монах из Алек-сандро-Невской Лавры в поделился мыслью, что в определенный исторический период в Советском Союзе театр в каком-то смысле - естественно, совершенно не в прямом - частично взял на себя функции Церкви. Понятно, что сравнивать театр с Церковью в принципе невозможно, но невозможно отрицать и то, что, когда начались гонения, когда храмы закрывались и разрушались, театр стал тем местом, где многие люди удовлетворяли свои духовные потребности.
Я, с одной стороны, понимаю, что правильный, хороший театр должен нести большое и светлое, любовь, добро и т. д. С другой стороны, сейчас мы радуемся даже тому, что люди хотя бы просто пришли и просто переключились, передохнули и отвлеклись от своих проблем. Я не знаю, что именно должно произойти на сцене, чтобы человек через это вдруг начал искать свой путь и свет в своей душе. В то же время лично у меня было несколько театральных потрясений. Балет «Болеро» Равеля в постановке Мориса Бежара - я видел, как из Кировского театра выходили счастливые люди со слезами на глазах. Все в тот момент пребывали в добре и любили друг друга. Что-то похожее я испытал на спектакле Вячеслава Полунина «Снежное шоу». Когда и взрослые, и дети, и старики - словом, абсолютно все были счастливы. Помню, что после окончания спектакля еще полчаса сидел и не мог уйти, думая, что теперь надо либо проситься к Полунину восемнадцатым клоуном, либо уходить из профессии, потому что на этом фоне то, чем занимаюсь я, - просто недостойно и мелко. Очевидно, великие театральные произведения - не обязательно драматические - могут человека каким-то образом направить в правильную сторону.
- Как вообще вера для Вас сочетается с профессией ?
Недавно мне сделали предложение сыграть в пьесе Радзинского. И я понимаю, что ее персонаж мне интересен, в том числе и потому, что за последнее время я что-то новое узнал о себе и о Православии. Когда на сцене появляется свечка или крест - это для меня не просто атрибуты, не просто реквизит. Это конкретные вещи с однозначным смыслом и предназначением, которые есть и в моей реальной жизни. Сейчас все предложения по работе делятся на те, где мне есть что сказать как человеку, который совершенно определенным образом относится к Православию, и на остальные, где может быть неожиданная профессиональная задача или денежный интерес, но ничего важного от себя я сказать не смогу.
По-Вашему, чтобы поднять тему веры в Бога, на сцене обязательно должны быть какие-то атрибуты - свеча, крест? Ведь вера - это внутреннее, это состояние души…
Дело не в атрибутах, можно обойтись вообще без них. Дело в материале. Знаете, у меня есть такая традиция: если мой спектакль заканчивается раньше, чем спектакль жены, я еду к ней в «Современник» смотреть финал ее спектакля. И на днях я смотрел «Три сестры» - последние двадцать минут. Зашел в зал, порадовался - семьсот человек зрителей, все сидят тихо. А спектакль долгий - четыре часа. В финале три сестры говорят о том, как и зачем жить, и как было бы хорошо знать, что будет дальше… И Чехов приводит этих трех молодых женщин к одной вещи - к смирению. Во время спектакля в каждую из сестер мы, зрители, влюбились. И в финале видим, к чему они приходят. Одна отказывается от греховной любви, вторая - от девичьих мечтаний, а старшая принимает как судьбу то, что личного счастья у нее никогда не будет в принципе. Чехов, которого обычно воспринимают как далекого от Православия человека, проявляется здесь действительно по-христиански. Это восхищает.
В конце мая Вы участвовали в концерте, посвященном Дню славянской письменности и культуры. Что Вас побудило принять это предложение?
Изначально - тщеславные мотивы, честно говоря. В тот момент голова у меня настолько была забита съемками, репетициями, спектаклями и прочим, что я, согласившись, толком не понял, куда меня зовут петь, в связи с чем, о чем это… Просто мне сказали, что речь идет о Красной площади - отлично! - играет оркестр министерства обороны - круто! - и просят исполнить песню из кинофильма «Белорусский вокзал». Но когда я попал на первую репетицию, до меня вдруг дошло, с чем связан концерт и каковы масштабы всего мероприятия. И вот тут я, честно говоря, сильно заволновался, хоть и пою эту песню тридцать лет. Вот тут я понял всю ответственность. И перед собой, и перед теми, кто слушал этот концерт.
Как важно испытать стыд
- Что после прихода к вере тяжелее всего в себе менять?
Самые тяжелые перемены, понятное дело, внутренние. От внешних вещей проще отказаться. Но есть огромная сила привычек души. Инерция чувств, которые приходят из моей прошлой жизни. Хотя «прошлой» ее называть все-таки неверно: это все еще мое настоящее, оно никуда от меня не делось… Но наступил момент, когда я понял, что нельзя не только дурно поступать по отношению к кому-то, но сам гнев - никому не видимый, даже на уровне мысли - уже грех. Пытаться поймать себя во время возникновения такого чувства или когда мысли убегают в сторону греховных (как я сейчас уже понимаю) помыслов - вот это страшно тяжело. А привычки так себя ловить никогда за всю жизнь не было. Очень сложно мысли и чувства направлять как-то по-новому, они все срываются на старые рельсы…
- Некоторых в Православии смущает исповедь - присутствие священника, вроде как постороннего человека…
Исповедуешься прежде всего перед Господом Богом, а священник, который тебя слушает, - просто свидетель. Как некая физическая констатация факта того, что ты исповедуешься. Ведь не священник в данном случае главное, а твоя искренность. И все же очевидно не зря придумано, что должен рядом с тобой на исповеди стоять человек - потому что покаяние неотделимо от стыда. И этот стыд важно испытать. Ведь психология - хитрая вещь: мы-то всегда ищем себе оправдания, что, мол, мы хорошие (особенно по сравнению со многими другими), и нам очень трудно признаться себе, насколько мы плохие. А в Православии же, как я для себя понимаю, ты видишь себя тем более настоящим, чем более осознаешь свои грехи. Но открывать их в себе - это радость: значит, есть шанс через покаяние от этого греха избавиться. И ты становишься лучше, чище, светлее - но в этом свете очень хорошо становятся видны все новые и новые грехи, о которых ты раньше даже не подозревал. И так до бесконечности…
- А какую роль в Вашей жизни играет духовник?
Существует мнение, что в мире артистов крепкая семья - это чаще исключение, нежели правило. Вправду ли что-то в профессии мешает созданию крепкой семьи, и есть ли от этого какое-то лекарство?
Это расхожее мнение, что актерские семьи - некрепкие. Просто о семьях шахтеров, вагоновожатых и клерков «желтая» пресса почти не пишет. Я убежден, что у всех на самом деле все одинаково. А если профессия накладывает на семейные отношения вот такой отпечаток - значит, грош цена этой любви и этой семье. Для нас с женой работа - это работа, а семья - это семья. И никакого «лекарства» нет, мне кажется. И не нужно. Если два человека начинают жить и дышать параллельно, понимая, какое счастье им дано, не только головой, но и всем сердцем и душой, - они будут это беречь.
«Юнона и Авось»
Заставил ли приход к вере поменять отношение к прошлым ролям и к тем, которые Вы продолжаете играть? Нет ли внутреннего конфликта между старым репертуаром и новым мировоззрением?
После того как я что-то начал понимать о христианстве, появились вещи, на которые я отныне не соглашусь. И если раньше я мог о них рассуждать с позиции профессии - дескать, интересно ломануться вот в такой неоднозначный образ - сейчас я отказался бы от много, от чего бы не отказался год назад. Но главное, вера меняет отношение к тому, как и зачем ты в принципе выходишь на сцену. Дело в том, что репертуарный театр, «рабом рампы» которого я являюсь, - это конвейер, и психологически довольно тяжелый - одни и те же роли приходится играть часто и много лет подряд*. Устает организм, нервы. Психика защищается - возникает цинизм, пренебрежительное отношение к зрителям, соответственно, к себе и к работе в целом. Раньше мне это казалось просто непрофессиональным, но теперь в моем внутреннем лексиконе существуют слова «грех» и «бесы». И когда подобное возникает, я пытаюсь с этим бороться уже именно как с грехом, а не просто как со «своими недостатками»: ленью, усталостью, цинизмом и т. д. То, что я раньше совершенно спокойно оправдывал, теперь никакому оправданию не поддается. Существуют грехи, это - один из них. Такова объективная реальность.
Вы играете графа Резанова в легендарном спектакле «Юнона и Авось» в «Ленкоме». Для своего времени он был фактически прорывом - впервые всерьез со сцены звучали молитвенные песнопения, поднималась тема святости брака…
Да, хотя, когда я вводился в этот спектакль, я вообще не понимал, о чем там поют, мало что знал о Православии в тот момент, мне приходилось задумываться, как нужно правильно креститься, чтобы не перепутать. Сейчас я чувствую огромную радость, когда работаю в этом спектакле и слышу эти хоры. Играть в «Юноне и Авось» - для меня это именно человеческая, а не актерская возможность совершать часть молитв прямо на сцене. Я понимаю, что спектакль заряжен любовью, несет свет и добро - мне это не дает расслабляться. После прихода к вере я стал его больше ценить. И тщательнее готовиться, и трепетнее к нему относиться - в том смысле, чтобы самому в нем ничего не испортить.
- А какие еще работы в театре или кино стали для Вас по-человечески уроком или открытием?
В профессии такого, кажется, не случалось. Каких-то серьезных изменений во мне как в человеке роли не произвели. Это ведь ремесло, работа. Если роль проникает в тебя слишком глубоко - значит, психика разбалансирована и профессия начинает залезать в быт и в обычную жизнь. Я считаю себя профессионалом, работа заканчивается, я «выключаюсь» - и иду домой. Не в том смысле, будто «вычеркнул и забыл». Нет, но я не чувствую, чтобы какие-то роли оставляли кинжальный след в душе на всю жизнь. Я к этому отношусь спокойно. Повторюсь, это не более чем работа. Пищу для размышления и нравственные уроки дает сама жизнь. Разговоры с близкими людьми, в первую очередь с женой: она очень глубокий человек с аналитическим складом ума и читает в десять раз больше, чем я.
- Разговоры о вере иногда считают «высокими материями»…
Для меня это совершенно конкретные понятия. Это духовная практика. Либо я стремлюсь так жить на самом деле, либо я в это просто играюсь и живу как угодно. Я пытаюсь начать жить, используя эту духовную практику. Не знаю, получается ли. Я, конечно, вижу невооруженным глазом какие-то изменения в себе - в мыслях, отчасти в поступках, в желаниях. Но это только самое начало, а конца этому пути, если задуматься, нет и быть не может.
Фото 1, 2 - Владимир Ештокин.
Фото 3 - Дмитрий с супругой Ольгой Дроздовой и сыном Елисеем на фестивале искусств “Черешневый лес”, 2012 г. Фото Picvario.
