СЛАВЯНЕ I БАЛТЫ Само сабой зразумела, што масавы і неаднаразовы прыліў славянаў на тэрыторыю балтаў не мог не прывесці да своеасаблівай этнічнай рэвалюцыі. Менавіта з часу прыходу славянаў на тэрыторыю Беларусі і пачатку іх сумеснага жыцця з балтамі і пачынаецца

Не так давно в руки попал автореферат монографии «Антропология древних и современных балтов», Р.Я.Денисова, 1973. В монографии вводятся новые для того времени данные об антропологии древнего населения Центральной и Восточной Европы, а также приводится сравнительный анализ антропологических типов населения на пространстве от Лабы до Днепра. Работа является актуальной до сих пор, в том числе проливая свет на структуру древнего населения этих территорий и раскрывая ряд аспектов происхождения славянского населения.

С полной версией автореферата можно ознакомиться постранично или в PDF (51 Мб), ниже я кратко изложу ключевые пункты этого исследования.

Краткий конспект

Мезолит, до 4 тыс. до н.э.

В эпоху мезолита население Восточной Прибалтики представлено долихокранным антропологическим типом со средневысоким, среднешироким лицом с немного ослабленной горизонтальной профилировкой. Краниологическая серия этого типа не отличается однородностью и в результате статистического анализа в ней выявляются две группы признаков, которые отличаются черепным указателем, высотой и степенью профилированности верхнего отдела лица.

Первая группа характеризуется резкой долихокраннией, большим продольным и малым поперечным диаметром черепа, среднешироким высоким заметно профилированным лицом с сильным выступанием носа. Вторая группа - долихо-мезокранный с широким и средневысоким лицом и ослабленной профилировкой - находит аналогии в черепах из могильника Южный Олений остров (юг Карелии) и заметно отличается от образцов мезолита Центральной Европы.

Резко долихокранный европеоидный тип мезолитическою населения Прибалтики со среднешироким лицом и выступающим носом генетически связан с европеоидными антропологическими типами синхронного населения северных областей Средней и сопредельных районов Восточной Европы - на Украине, на востоке и севере Германии, западе Польши. Эти племена, продвигаясь с юго-запада или юго-востока на север, постепенно заселяли Восточную Прибалтику.

Ранний неолит, 4–3 тыс. до н.э.

В раннем неолите на территории Восточной Прибалтики в рамках нарвской археологической культуры существуют два европеоидных типа, которые отличаются только степенью профилировки верхнего отдела лица и высотой лица. Констатируется непрерывное существование долихо-мезокранного типа по крайней мере от мезолита, большинство черепов уже представлены долихокранным типом.

Сравнительный анализ материала с территории Центральной, Восточной и Южной Европы показывает, что в северной части Европы существуют два антропологических комплекса, характерных для северных европеоидов. Первый представляет собой долихокранный (70) вид со средневысоким (70 мм) широким (139 мм) лицом в нарвской культуре Латвии, среднестоговской на Украине, воронковидных кубков Польши, в серии с Ладожского канала и европоидных черепах Оленеостровского могильника. Второй отличается тенденцией к долихл-мезокрании с большой шириной черепа, широким и более высоким лицом, слабее выступающим носом. Этот тип находит аналогии в культуре Эртебёлле на севере Германии и днепро-донецкой культуре. Оба североевропеоидных вида схожи между собой и резко отличаются от южноевропеоидных форм дунайского круга большой шириной лица. Граница между северным и южным типами проходит по южным перифериям Эртебёлле, гребенчатой керамики в Польше, днепро-донецкой на Украине.

Всё пространство от Лабы до Днепра, вне зависимости от видов, в 4–3 тыс. до н.э. обнаруживает долихокранный широколицый тип, преемственный на этой территории по отношению к мезолиту.

Поздний неолит, 3–2 тыс. до н.э.

Поздний неолит Прибалтики составляют антропологические серии с территории Латвии, представленные носителями гребенчато-ямочной керамики. В целом это население относится к мезокранному типу со средневысоким лицом, ослабленной горизонтальной профилировкой и ослабленным выступанием носа.

В краниологической серии статистический анализ выявляет два комплекса: первый - характеризуется тенденцией к долихокрании, высокому лицу и сильной профилированности, второй - мезокранией, среднешироким средневысоким лицом с ослабленной профилировкой и ослабленным выступанием носа. Второй комплекс обнаруживает сходство с метисными черепами с Южного Оленьего острова, отличаясь от них более ослабленной степенью профилировки лица.

Местный тип гребёнчато-ямочной керамики предположительно формировался на основе долихокранных черепов нарвской культуры и мезокранного типа с ослабленной профилировкой из Западного Приладожья.

Фатьяновские племена, 1800–1400 гг. до н.э.

Антропологический тип носителей фатьяновской археологической культуры характеризуется гипердолихокранией со среднешироким сильно профилированным средневысоким лицом и сильно выступающим носом.

Ближайшее сходство серия фатьяновской культуры находит с висло-неманской и культурой боевых топоров Эстонии, образуя с ними единый комплекс: крупный продольный и средний поперечный диаметры, сравнительно широкое сильно профилированное лицо с сильно выступающим носом. Во 2 тыс. до н.э. этот комплекс распространён в Волго-Окском междуречье и Восточной Прибалтике. Следующий круг ближайших морфологических аналогий из Центральной и Восточной Европы для фатьяновцев - это население синхронных культур шнуровой керамики Восточной Германии и Чехии, которые отличаются от фатьяновского комплекса немного более узким лицом. Третий круг - шнуровики Польши и Словакии, которых кроме несколько более узкого лица отличает тенденция к мезокрании. Сходство всего долихокранного широколицего населения этого периода от Одера до Волги и Днепра является несомненным.

Гипердолихокранное население фиксируется на территории Прибалтики трижды: в мезолите, раннем и позднем неолите. Однако, это не означает генетической преемственности этого типа на данной территории, поскольку область его распространения в эти периоды была значительно шире. Уверенно констатировать можно лишь то, что в рамках фатьяновской культуры формировался антропологический тип, остававшийся характерным для региона Восточной Прибалтики и междуречья Волги-Оки на протяжении последующих 3 тысячелетий.

Эпоха бронзы, 1500–500 гг. до н.э.

В эпоху бронзы на территории Прибалтики существуют два антропологических типа: первый - резко долихокранный с узким (129 мм), высоким и сильно профилированным лицом, второй - мезокранный с более широким и менее профилированным лицом. Второй антропологический тип генетически восходит к позднему неолиту, а первый - узколицый - регистрируется начиная с 12 в. до н.э. и не имеет местных аналогий ни в неолите, ни в мезолите, поскольку протобалты этой территории - фатьяновской, боевых топоров Эстонии и висло-неманской культур - характеризовались сравнительно широким и средневысоким лицом.

Ближайшие аналогии среди синхронного населения обнаруживаются у балановцев Среднего Поволжья, шнуровиков Польши и Восточной Германии, однако для однозначного обоснования генетической связи этих узколицых типов пока недостаточно данных.

1 и 2 тысячелетия н.э.

После рубежа эр в Прибалтике фиксируются три антропологических типа. Первый - широколицый долихокранный тип с небольшими вариациями характерен для латгалов, жемайтов, ятвягов и пруссов. Второй тип - узколицый (скуловой диаметр: 130 мм) встречается исключительно среди аукшайтов, а также финноязычных ливов. Узкое лицо не было характерно для балтских племён 1 и 2 тыс. н.э. и аукшайтов следует рассматривать как племена иного происхождения. Третий - мезокранный тип с широким слабее профилированным лицом и слабее выступающим носом представлен латгалами 8–9 вв.

В антропологических сериях первой половины 2 тыс. разнообразие признаков на территории одной только Латвии настолько велико, что сопоставимо или даже превосходит разнообразие среди восточных славян. Доминирующим на этой территории в 10–12 и 13–14 вв. является долихокранный тип со средневысоким широким лицом, восходящий к латгалам предыдущего периода, вторым по значимости - мезокранный с ослабленной профилировкой и выступанием носа, который является свойственным для ливов, третий - узколицый тяготеющий к долихокрании тип - характерен для ливов низовьев Даугавы и Гауи, восточного побережья Рижского залива, а также для восточных областей Литвы.

Эпохальная изменчивость

Анализ эпохальных изменений показал, что резко долихокранный массивный антропологический тип с очень крупным продольным, средним поперечным, большим высотным диаметрами мозговою отдела черепа, высоким, широким и сильно выступающим носом является древней формой на территории Прибалтики. Этот резко долихокранный тип на протяжении 6 тысяч лет претерпевает значительные изменения.

Резюме

1. В период мезолита и неолита лесная и лесостепная зоны Центральной и Восточной Европы от Одры до Волги обнаруживают родственное по своему происхождению население, которое характеризуется долихокранией и широким средневысоким лицом. Морфологический комплекс этого населения заметно отличается от соседних южноевропеоидных и лапоноидных форм, а его дифференциация начинает заметно проявляться только начиная со 2 тыс. до н.э.

2. Североевропеоидный широколицый долихокранный тип в периоды мезолита, неолита и бронзы имеет значительно более широкую географию распространения, чем антропологический тип протобалтов, сформировавшийся на его основе, и не может ассоциироваться с одними только балтами. Приток населения этого типа в Восточную Прибалтику начинается в мезолите и продолжается до эпохи бронзы.

3. Антропологическим комплексом, сильно сходным с предыдущим и широко распространённым в лесной и лесостепной зонах Европы, является долихокранный тип с широким средневысоким лицом, с ослабленной профилировкой в верхнем отделе лица и резкой профилировкой в среднем, который фиксируется уже в эпоху мезолита.

4. Протобалтский долихокранный относительно широколицый морфологический комплекс объединяет население культуры боевых топоров Эстонии, висло-неманской и фатьяновской культур. Этот комплекс начиная с рубежа 3–2 тыс. до н.э. формируется в Восточной Прибалтике в результате притока населения из более западных и южных областей, и остаётся характерным для балтов в течение последующих 3 тысячелетий.

5. Кроме двух указанных сходных морфологических видов в Восточной Прибалтике фиксируется два отличных от них типа. Первый появляется здесь в позднем неолите - это метисный тип с ослабленной лапоноидностью, который ассоциируется с протофинским населением. Начиная с 12 в. до н.э. фиксируется второй тип - узколицый долихокранный, нехарактерный для этой территории и позже распространённый исключительно среди аукшайтов и ливов низовьев Даугавы, Гауи и восточного берега Рижского залива. Узколицый тип находит ближайшие аналогии в синхронном населении Среднего Поволжья, Восточной Германии и Польши, однако его происхождение в Восточной Прибалтике остаётся неясным.

Карты антропологии современного населения Прибалтики

Антропологический состав современного населения Прибалтики:
1. Западнобалтийский широколицый тип
2. Западнобалтийский узколицый тип
3. Восточнобалтийский тип
4. Смешанная зона

Значения скулового диаметра в современном европейском населении

Дополнение 1. Антропология субстрата фатьяновцев

В главе о фатьяновских племенах Р.Я.Денисова предполагает существование у них местного протофинского субстрата с характерным лапоноидным антропологическим комплексом. Однако по результатам анализа фатьяновской краниологической серии, охватывающей 400 лет, автор констатирует полное отсутствие инородного субстрата, а лишь нарушение корреляции между отдельными признаками в общей краниологической серии.

Что касается инородного компонента, то следов лапоноидного влияния у фатьяновского населения, ассимилировавшего носителей волосовской культуры, не обнаруживается. Поздневолосовское население полностью укладывается в антропологический комплекс, характерный для более западных регионов, которые стали отправной точкой движения фатьяновцев. Более того - фатьяновские поселения фиксируются поверх волосовских. Это заставляет предполагать, что фатьяновцы обнаруживают общее и очень близкое происхождение с населением волосовской и верхневолжской культур не смотря на то, что являются в верхневолжском регионе пришлыми. Ареалы верхневолжской, волосовской и фатьяновской культур указаны на карте:

Антропологическое сходство фатьяновских племён с населением верхневолжской и волосовской культур позже констатировали Т.И.Алексеева, Д.А.Крайнов и другие исследователи неолита и бронзы лесной полосы Восточной Европы.

Европеоидный компонент в населении волосовской культуры генетически увязывается с северо-западными территориями Европы. Некоторую «монголизацию» населения лесной полосы Восточной Европы мы наблюдаем с эпохи неолита, с приходом на эту территорию племен культуры ямочно-гребенчатой керамики.

Очевидно, волосовцы принадлежали к этнической группе северных европеоидов, потомков населения верхневолжской культуры, являющейся основой волосовской культуры.

Возможно, фатьяновцы попали частично в родственную среду потомков северных индоевропейцев и только в более позднее время были окружены враждебными племенами.

Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987.

6. Предполагаемый протофинский субстрат у населения фатьяновской культуры отсутствует. Субстратным для пришедших фатьяновцев было население с очень схожим антропологическим типом. Влияние антропологического типа со смягчённой лапоноидностью на этой территории отчётливо ощущается с позднего неолита, но является достаточно слабым.

Дополнение 2. Антропологический тип эпохи мезолита

В главе «Антропологический состав и генезис мезолитического населения Восточной Прибалтики» Р.Я.Денисова рассматривает мезолитическую серию из могильника Звейниеки. В целом эта серия характеризуется большим продольным, малым поперечным диаметрами черепа, средневысоким, среднешироким лицом с высоким переносьем, сильным выступанием носа и несколько ослабленной горизонтальной профилировкой в верхнелицевом отделе.

После статистической обработки серии автор выделяет в ней два комплекса признаков. Первый комплекс характеризуется корреляцией резкого выступания носа, большого продольного диаметра и высокого лица. Второй - тенденцией к долихо-мезакорании, более широкому лицу с ослабленной профилировкой и более слабым выступанием носа. На основании сравнения второго комплекса признаков с серией из Оленеостровского могильника Р.Я.Денисова предполагает, что этот морфологический комплекс является метисным и связан с северо-восточными областями Европы.

В эпоху позднего неолита в Восточной Прибалтике и лесной зоне Восточной Европы действительно появится метисное население, антропологический тип которого характеризуется чертами «смягчённой лапоноидности»: мезокрания, ослабленная профилировка лица и выступание носа, широкое средневысокое лицо. Это население будет распространяться в рамках культур гребёнчато-ямочной керамики и обычно ассоциируется с протофинскими племенами.

Однако остаётся открытым вопрос о генетической связи мезолитического населения лесной зоны Восточной Европы - с ослабленной профилировкой в верхнелицевом отделе - и более поздних носителей культур гребёнчато-ямочной керамики, которые появляются на этой территории в неолите. Было население двух периодов родственным или мезолитическое и поздненеолитическое население представляет генетически различные типы?

Ясный ответ на этот вопрос дали Т.И.Алексеева и ряд других учёных, которые на обширном антропологическом материале показали, что антропологический комплекс с ослабленной профилировкой лица в эпоху мезолита распространён в Европе очень широко и встречается на Северных Балканах, в Южной Скандинавии, лесной и лесостепной зоне Восточной Европы. Уплощённость лобно-глазничного отдела признаётся архаичной европеоидной чертой, не имеющей отношения к лапоноидному типу.

Сочетание некоторой уплощенности в верхнелицевом отделе и сильной профилированности в средней части лица отмечается у большинства неолитических восточноевропейских групп лесной и лесостепной полосы. Этими особенностями характеризуется население Прибалтики, Волго-Окского и Днепро-Донецкого региона. Географически этот ареал почти совпадает с ареалом распространения носителей подобного сочетания в мезолите.

В большинстве зарубежных краниологических серий отсутствуют данные о горизонтальной профилировке лицевого отдела черепа, но сходство в остальных признаках столь велико, что не остается сомнения в генетических связях носителей этого европеоидного, я бы сказала, несколько архаичного типа, широко распространенного на территории Европы и даже за ее пределами.

В.П.Алексеев, измеривший углы горизонтальной профилировки на черепах из могильника Власац (Югославия), показал, что сочетание уплощенного лобноглазничного отдела со значительной профилированностью лицевого отдела в средней части характерно и для них [Алексеев, 1979].

Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987.

Наиболее распространённой комбинацией в мезолите является сочетание долихокрании с крупными размерами лица, уплощённостью в назомалярной и резкой профилированностью в зигомаксиллярной области лицевого отдела, с сильным выступанием носа. Судя по антропологическим аналогиям и археологическим данным, истоки этого типа связаны с северо-западными областями Европы.

Древнее население Восточной Европы // Восточные славяне. Антропология и этническая история. М., 2002

7. Антропологический комплекс с ослабленной профилировкой верхнего отдела лица и сильной профилированностью в среднем отделе, преобладающий среди неолитического населения лесной и лесостепной зон Восточной Европы, не связан с лапоноидным типом, а предположения о его метисном происхождении лишены оснований. Этот комплекс обнаруживает преемственность в мезолите, а позднее существует наряду с пришедшим в неолите метисным населением гребёнчато-ямочной керамики.

Мы поступили бы неправильно, если, говоря об этническом составе Древнерусского государства, о формировании древнерусской народности, ограничились бы только восточными славянами.

В процессе складывания древнерусской народности приняло участие и другое, неславянское, население Восточной Европы . Имеются в виду меря, мурома, мещера. весь, голядь, водь и др., неизвестные нам по названию, но прослеживаемые по археологическим культурам, племена финно-угорских, балтийских и пр. языков, которые с течением времени полностью или почти полностью обрусели и, таким образом, могут считаться историческими компонентами восточного славянства. Их языки при скрещивании с русским языком исчезли, но они обогатили русский язык и пополнили его словарный состав.

Материальная культура этих племен также внесла свой вклад в материальную культуру Древней Руси. Поэтому, хотя данная работа посвящена происхождению русского народа, тем не менее мы не можем не сказать хотя бы несколько слов о тех этнических образованиях, которые с течением времени органически вошли в состав «словенеск язык в Руси», в состав восточного славянства или испытали на себе его влияние и вошли в сферу древнерусской культуры, в состав Древнерусского государства , в сферу его политического влияния.

Вместе с восточными славянами, подчиняясь их руководящей роли, они выступали создателями древнерусской государственности, обороняли Русь от «иаходников» - варягов, тюркских кочевников, византийцев, хазар, войск правителей мусульманского востока, «уставляли» свои земли, принимали участие в создании «Русской Правды», представляли Русь во время дипломатических посольств.

Племена создатели древнерусской государственности вместе со славянами

«Повесть временных лет» перечисляет народы, которые дань дают Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемись. мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, норома, либь (ливы) Никоновская летопись к числу данников Руси прибавляет мещеру, выделяя-ее в особое племя.

Вряд ли все перечисленные племена были подлинными данниками Руси уже во времена образования Древнерусского государства. В частности, помещая среди данников Руси ямь (емь) и либь (ливов), летописец имел в виду современную ему ситуацию, т. е. конец XI - начало XII столетий.

Часть перечисленных племен не была так органически связана с русскими и Русью (литва, корсь, зимигола, либь, ямь), как другие, ассимилированные славянами (меря, мурома, весь). Некоторые из них впоследствии создали свою государственность (литва) или стояли накануне ее создания (чудь) и-сложились в народности литовскую и эстонскую.

Поэтому в основном мы остановимся только на тех племенах, которые были наиболее тесно связаны с восточными славянами, с Русью и русскими, с Древнерусским государством, а именно: меря, мурома, чудь, весь, голядь, мещера, карелы.

Племена Поволжья и Прибалтики отнюдь не были дикарями. Они прошли сложный и своеобразный путь, рано узнали бронзу, рано освоили земледелие и скотоводство, вступили в торговые и культурные связи с соседями, в частности с сарматами, перешли к патриархально-родовым отношениям, познали имущественное расслоение и патриархальное рабство, познакомились с железом.

Балты, балтийские племена

Племена балтийских языков с самой глубокой древности, доступной лингвистическому анализу, заселяли Понеманье, Верхнее Поднепровье, Поочье и Поволжье и большую часть течения Западной Двины. На востоке балты доходили до Московской, Калининской и Калужской областей, где они в глубокой древности обитали чересполосно с финно-уграми, аборигенами края. Повсюду на данной территории широко распространена балтская гидронимия. Что касается археологических культур, то с балтами той далекой поры связываются культуры штрихованной керамики, принадлежащей, видимо, предкам литовцев (западная часть Верхнего Поднепровья), днепродвинская, верхнеокская, юхновская (Посемье) и, как полагают некоторые археологи (В. В. Седов, П. Н. Третьяков), несколько специфическая милоградская (Поднепровье, между Березиной и Росью, и Нижний Сож). На юго-востоке данной территории, в Посемье, балты соседствовали с иранцами, оставившими так называемую зольничную культуру. Здесь, в Посемье, имеет место топонимика и иранская (Сейм, Свапа, Тускарь), и балтийская (Ипуть, Ломпя, Ламенка).

Для культуры балтов, земледельцев и скотоводов, характерны наземные постройки столбовой конструкции. В древности это большие, длинные дома, обычно разделенные на несколько жилых помещений в 20-25 м2 с очагом. Позже жилище балтов эволюционирует, и старинные длинные многокамерные дома сменяются небольшими четырехугольными столбовыми.

В средней части Белоруссии в эпоху раннего железа и до середины I тыс. н. э. были распространены поселения со штрихованной керамикой. Первое время эти поселения отличались полным отсутствием оборонительных сооружений, а позднее (IV-V вв. н. э.) они укреплялись мощными валами и глубокими рвами.

Основным занятием жителей этих поселений было подсечное земледелие (о чем свидетельствуют серпы, каменные зернотерки, остатки пшеницы, проса, бобов, вики, гороха), сочетающееся со скотоводством (находки костей лошадей, коров, свиней, овен) и развитыми формами охоты.

Высокого развития достигли разнообразные домашние ремесла (добыча и обработка железа, литье бронзы, гончарное производство, прядение, ткачество и т. п.).

Повсюду у балтов господствовал первобытно-общинный строй с патриархальной родовой организацией. Основной хозяйственной и социальной единицей являлась большая патриархальная семья, т. е. семейная община. Ее господство было обусловлено самим типом хозяйства. Подсечное земледелие требовало общинного, коллективного труда. Наличие укрепленных городищ в середине I тыс. н. э. говорит о начавшемся процессе накопления и имущественного расслоения и связанных с ним войнах. Быть может, уже существовало патриархальное рабство.

Культура штрихованной керамики находит полную аналогию в культуре поселений (пилькалнисов) Литовской ССР, население которой было, несомненно, древними литовцами.

Расселение славян по землям балтоязычных племен обусловило славянизацию последних. Как некогда в Поочье и сопредельных областях древние индоевропейские языки фатьяновцев и близких им племен были поглощены финно-угорскими, а затем финно-угорская речь сменилась балтской, так в VII-IX вв. балтийские языки юхновцев и других уступили место языку восточных славян. На древнюю культуру балтов наслаивалась славянская культура. Культура вятичей наслоилась на восточнобалтскую мощинскую культуру, кривичей - на культуру штрихованной керамики, древнелитовскую, северян - на юхновскую, восточнобалтскую. Вклад балтов в язык и культуру восточных славян очень велик3. Особенно это характерно для кривичей. Не случайно у литовцев сохранились предания о Великой Криви, о верховном жреце Криве Кривейто. В Латвии, у города Бауска в Земгале до середины XIX в. жили кривины. Они говорили на западно-финно-угорском языке, близком к языку води. В середине XIX в. они были полностью ассимилированы латышами. Характерно, что в женской одежде кривинов было очень много восточнославянских черт...

Ятвяги. Культурная и языковая связь балтов и славян

Культурная и языковая связь балтов и славян обусловлена либо древней балто-славянской общностью, либо длительным соседством и общением. Следы участия балтов в формировании восточных славян обнаруживаются в погребальных обрядах (восточная ориентировка погребения, змеиноголовые браслеты, особые платки, закалываемые фибулами, и др.), в гидронимии. Процесс славянизации шел быстро, и обусловлено это было этнокультурной и языковой близостью славян и балтов. Имели место славянские племена, близкие балтам (например, кривичи), и балтские племена, близкие славянам. Таким племенем, видимо, были жившие в Понеманье и Побужье родственные западным балтам- пруссам ятвяги (судавы), язык которых, как полагают, имел много общего со славянским и представлял собой переходную форму между балтскими и славянскими языками.

Каменные курганы ятвягов с сожжениями и погребениями не встречаются ни у восточных балтов, ни у славян. Договор Руси с Византией, заключенный Игорем, упоминается среди русских послов Ятвяга (Явтяга) 4. Видимо, к западным балтам относится и голядь. О прибалтийских галиндах говорит еще Птолемей. Под 1058 и 1147 гг. летописи говорят о голяди в верховьях реки Поротвы (Протвы) 5. Кроме голяди, дольше всего островки балтов сохранились в Осташковском районе Калининской области и в Восточной Смоленщине.

В период образования Древнерусского государства процесс ассимиляции балтов славянами на его территории в основном был завершен. Среди балтов преобладал долихокранный, широко- и среднелицый расовый тип, видимо, светлопигментированный, вошедший в состав славянского населения в качестве субстрата.

Необходимо также отметить, что на коренных землях балтийских племен, где сохранились балтийские языки, наблюдается очень сильное влияние русского языка и русской культуры. В восточной части Латвии, Латга- лии, археологи находят много вещей русского происхождения, датируемых IX-XII вв.: посуду с волнистым и ленточным орнаментом, овручские розовые шиферные пряслица, серебряные и бронзовые витые браслеты, фибулы, бусы, подвески и т. п. В материальной культуре Восточной Литвы X-XI вв. много общего с древнерусской культурой: тип гончарного круга, волнистый орнамент керамики, серпы определенной формы, широколезвийные топоры, общие черты погребального обряда. То же самое характерно и для Восточной Латвии. О большом влиянии русских на своих соседей - латышей - говорит ряд заимствований из русского языка (именно заимствований, а не следствия балто-славян- ской языковой общности или близости), свидетельствующих о распространении в Восточной Прибалтике элементов более высокой культуры восточных славян (например, dzirnavas - жернова, stikls - стекло, za- bak - сапог, tirgus- торг, сепа - цена, kupcis - купец, birkavs - берковец. puds - пуд, bezmen - безмен и т.п.). Христианская религия проникала вереду латышских племен также из Руси. Об этом свидетельствуют такие заимствования из русского в языке латышей, как baz- nica - божница, zvans - колокол, gavenis- пост, гове- ние, svetki - святки6. Такие заимствования в латышском языке, как бояре, вирник, холопы, смерды, погост, сироты, дружина, являются свидетельством большого влияния на латышей и латгальцев социально-экономического и политического строя Древней Руси. По свидетельству Генриха Латвийского, русские князья издавна брали дань с летов (латгальцев), селов и ливов7.

Племя чудь

На обширном пространстве восточные славяне соседствовали с различными финно-угорскими племенами, впоследствии обрусевшими. Некоторые из них сохранили свой язык и-свою культуру, но были такими же данниками русских князей, как и восточно-славянские племена.

На крайнем северо-западе соседями славян была летописная «чудь ». Чудью в древней Руси называли прибалтийские финно-угорские племена: волховскую чудь, представлявшую собой выходцев из различных племен, привлеченных великим водным путем «из варяг в греки», водь, ижору, весь (кроме белозерской), эстов6. Некогда, во времена Иордана, айстами (эстами) называли балтов. Лишь с течением времени это наименование перешло на финно-угров в Эстонии.

Во второй половине I тыс. н. э. восточные славяне пришли в соприкосновение с эстонскими племенами. В это время у эстов господствовали подсечное земледелие и скотоводство. Примитивные орудия земледельческого труда- мотыгу, цапку и рало сменила соха. В качестве тягловой силы стали широко применять лошадь. Коллективные погребения в виде каменных могил длиной в несколько десятков метров с отдельными камерами, господствовавшие в I-V вв. н. э., сменяются индивидуальными ьГогилами. Возникают городища, что свидетельствует о разложении первобытного общинных отношений. В этом процессе немаловажную роль сыграло влияние на эстов их восточных соседей-- славян.

Связи между эстами и восточными славянами установились давно, во всяком случае не позднее VIII в. н. э., когда на юго-востоке Эстонии к западу от Псковского озера появляются курганы и сопки кривичей и ильменских словен. Они проникают на территорию распространения каменных могил эстов. В славянских курганах, обнаруженных в Эстонии, находят некоторые предметы материальной культуры эстов.

Переворот в технике подсечного земледелия у эстов едва ли не связан именно с соприкосновением их со славянами. Видимо, соха, сменившая примитивное одно- зубое рало, была заимствована эстами у славян, так как сам термин, ее обозначающий, в эстонском языке русского происхождения (sahk - coxa, sirp - серп). Более поздние заимствования из русского языка в эстонском говорят о влиянии культуры Руси на эстов и связаны главным образом с ремеслом, торговлей, письменностью (piird - бердо, varten - веретено, look - дуга, turg - торг, aken - окно, raamat - книга и др.).

На городище Отепяа («Медвежья голова» русских летописей), датируемом XI-XIII вв., много славянской керамики, украшений, наконечников стрел, характерных для русских земель.

Славянские курганы обнаружены по течению Наро- вы. Все это предопределило впоследствии вхождение юго-восточной части Эстонии в состав Древнерусского государства. Кое-где на юго-востоке Эстонии славянское население с течением времени было ассимилировано эстами, но вся юго-восточная Эстония вошла в состав Древнерусского государства. Сага об Олафе Тригвассоне повествует о том, что в Эстляндии собирают дани посланцы князя Хольмгарда (Новгорода) Владимира. Ярослав ставит в * земле чуди (эстов) город Юрьев (Тарту). Чудь участвовала в походах Олега и Владимира, чудины Каницар, Искусеви и Апубськарь принимали участие в заключении договора Руси с Византией во времена Игоря. «Русскую Правду» Ярос^авичей наряду с русскими «уставлял» обрусевший чудии Минула, тысяцкий вышегородский. «Повести временных лет» известен его брат Тукы. Владимир «набирал» воинов и заселял ими пограничные укрепления, возводимые против печенегов, не только из числа славян: словен, кривичей, вятичей, но и чуди. В Новгороде была Чудин- цева улица. Наконец, из числа чуди - эстов, белозерской чуди или води выходили те колбяги, которые выступают на Руси примерно в той же роли, что и варяги9.

Племена водь, весь и ижора

Восточнее эстов, на южном побережье Финского залива, жила водь (вакья, ваддя). Памятниками води считают так называемые «жальники», представляющие собой групповые могильники без насыпей, с каменными ограждениями в виде четырехугольника, овала или круга. Четырехугольные ограды сопровождают наиболее древние жальники с коллективными погребениями. Жальники встречаются в разных местах Новгородской земли в сочетании со славянскими курганами. Погребальный инвентарь их своеобразен, но имеется много вещей, типичных для эстов, что свидетельствует о принадлежности води к группе- эстонских племен. В то же время много вещей славянских. Памятью о води является Водская пятина Новгорода10.

Памятниками ижоры археологи считают курганы под Ленинградом (Сиверская, Гдов, Ижора) с много- бусенными височными кольцами, ожерельями из раковин каури и пр. По уровню социально-экономического развития земледельцы водь и ижора приближаются к эстам.

Существенное значение в истории населения Восточной Европы сыграла весь. «Повесть временных лет» сообщает, что «на Белеозере седять весь», но, по-видимому, весь продвигалась на восток с южного берега Ладожского озера. Весь заселила межозерье Ладоги, Онеги и Белоозера, Пашу, Сясь, Свирь, Оять, вышла на Северную Двину. Часть веси вошла в состав карел- ливвиков (Приладожье), часть - в состав карел-людди- ков (Прионежье), а часть приняла участие в формировании «чуди-заволоцкой», т. е. коми-зырян (Подвинье).

Культура веси в общем однородна. Веси принадлежат небольшие курганы юго-восточного Приладожья, расположенные одиночками или многочисленными группами. Материальная культура характеризует весь как племя, занимавшееся в XI в. подсечным земледелием, скотоводством, охотой, рыболовством и бортничеством. Сохранялся первобытно-общинный строй, патриархально-родовой быт. Только с середины XI в. распространяются крупные курганные группы, говорящие о складывании сельской общины. Лемехи от плугов говорят о переходе к пашенному земледелию. Для веси характерны перстнеобразные и эсоконечные височные кольца. Постепенно все больше и больше среди веси распространяются славянские вещи и памятники христианского культа. Идет обрусение веси. Весь известна не только «Повести временных лет», но и Иордану (vas, vasina), хронисту Адаму Бременскому (vizzi), датскому хронисту XIII в. Саксону Грамматику (visinus), Ибн- Фадлану и другим арабоязычным писателям X в. (вису, ису, вис). Потомков веси усматривают в современных вепсах11. Памятью о веси являются такие названия, как Весь-Егонская (Весьегонск), Черепо-Весь (Череповец).

Вепсы, насчитывающие 35 тыс. человек, являются сейчас самой многочисленной из упоминаемых в летописях народностей, ассимилированных славянами. Ижора насчитывает 16 тыс. человек, водь - 700, ливы - 500 человек. Куршей. т, е. корси «Повести временных лет», являющихся по языку балтами (по мнению некоторых исследователей, латышизированными финно-уграми), недавно еще числилось только 100 человек12.

Трудно проследить историю карел в период, предшествующий образованию Древнерусского государства и на начальных этапах его истории. «Повесть временных лет» не говорит о карелах. Карелы в это время обитали от побережья Финского залива у Выборга и Приморска до Ладожского озера. Основная масса карельского населения концентрировалась в северо-западном При- ладожье. В XI в. часть карел вышла к Неве. Это и была ижора, инкери (отсюда Ингрия, Ингерманландия). В состав карел вошла часть веси и волховской чуди. «Калевала» и очень немногочисленные археологические находки характеризуют карел как земледельцев, применявших подсечное земледелие, скотоводов, охотников и рыбаков, живших отдельными устойчивыми родами. Общественный строй карел причудливо сочетал в себе архаические (пережитки матриархата, прочность родовой организации, поклонение божествам леса и вод, медвежий культ и т. п.) и прогрессивные черты (накопление богатств, войны между родами, патриархальное рабство) .

Карелы не упоминаются среди данников Руси. И, видимо, потому, что Карелия никогда не была волостью Новгорода, а его составной частью (как водь и ижора), его государственной территорией. И, как таковая, она, подобно Обонежью, была поделена на погосты.

«Повесть временных лет», Устав Святослава Ольго- вича 1137 г., шведские источники (хроники, описания и т. д.) свидетельствуют, что емь (от финского hame), обитавшая в IX-XII вв. в юго-восточной части Финляндии и на севере Карельского перешейка, была в это время (во всяком случае в XI-XII вв.) данником Руси. Не случайно в современном финском языке,- суоми, сложившемся на основе смешения двух диалектов - суми и еми (тавастов), слово арчакка, т. е. русское оброк, означает дань. А в Древней Руси оброки и уроки означали дань 13.

Прибалтийские племена находились под большим влиянием восточных славян, русской культуры. И чем дальше на восток, тем это влияние являлось все более и более ощутимым. С момента вхождения в состав Древнерусского государства оно стало решающим. Об этом говорит прежде всего словарный состав языка всех прибалтийских финно-угров и "балтов, где очень много, особенно на востоке, заимствований из языка восточных славян, относящихся к хозяйству, политической жизни и культуре 14. Словарные заимствования свидетельствуют о том, что торговля, государственность, христианство были привнесены сюда, на северо-запад, русскими.

Говоря о расовых типах, следует отметить, что на территории чуди, води, ижоры, веси, карел, еми господствовал европеоидный длинноголовый расовый тип, как правило, широколицый, хотя имели место и представители других европеоидных расовых тжюв. Но чем дальше на восток, тем чаще встречались видимо темноокра- шенные уралолапоноидные расовые типы.

Если прибалтийские финно-угры долгое время сохраняли и сохранили свой язык, культуру, языковые и этнографические особенности по настоящее время, то приволжские и прикамские восточные финно-угорские племена, такие как меря, мурома, мещера, белозерская весь, а может быть, и некоторые другие, имена которых до нас не дошли, полностью обрусели.

Племена меря, мурома

Предкам летописной мери, муромы и других восточных финно-угорских племен принадлежали так называемые «городища дьякова типа» с наземными домами и плоскодонной сетчатой или текстильной керамикой, распространенные в междуречье Волги и Оки, Верхнем Поволжье и на Валдае. В свою очередь дьяковские городища с сетчатой (текстильной) керамикой выросли из различных культур круглодонной ямочно-гребенчатой керамики, принадлежавшей охотникам и рыбакам лесной полосы Восточной Европы эпохи неолита.

Дьяковские городища сменили их неукрепленные поселения в середине I тыс. до н. э. Дьяковцы были преимущественно скотоводами. Они разводили главным образом лошадей, умевших добывать себе корм под снегом. Это было весьма существенно, так как заготовить сено на зиму было трудно, да и нечем - кос не было. Лошадиное мясо употребляли в пищу, как и кобылье молоко. На втором месте у дьяковцев стояла свинья, на третьем - крупный и мелкий рогатый скот. Городища располагались главным образом у рек, на речных мысах, близ пастбищ. Не случайно «Летописец Переславля Суздальского» называет финно-угров «конокормцами». Скот был в родовой собственности, и борьба за него приводила к межродовым войнам. Укрепления дьяковых городищ имели цель оборонять население во время таких межродовых войн.

На втором месте после скотоводства стояло подсечное, мотыжное земледелие, о котором говорят находки зернотерок и серпов. Немаловажное значение имели охота и рыболовство. Особенно большую роль они играли в хозяйстве белозерской веси. Железные изделия встречаются не часто, и среди них в первую очередь надо отметить ножи. Много изделий из кости. Встречаются специфические дьяковские грузильца.

На" среднем и нижнем течении Оки, в южных областях Западного Поволжья была распространена городецкая культура. Будучи очень близкой дьяковской, она отличалась от последней преобладанием керамики с рогожными отпечатками и землянками вместо наземных жилищ.

«Повесть временных лет» помещает мерю в Верхнем Поволжье: «на Ростовьском озере меря, и на Клещине озере меря же»15. Область мери шире очерченной летописью. Население Ярославля и Костромы, Галича Мереного, Нерли, озер Неро и Плешеево, низовьев Шексны и Мологи также было мерянским. Мерю упоминают Иордан (merens) и Адам Бременский (mirri).

Памятниками мери являются могильники с трупо- сожжениями, многочисленными женскими металлическими украшениями, так называемыми «шумящими подвесками» (ажурные изображения коня, подвески из плоских проволочных спиралей, ажурные подвески в виде треугольника), мужскими поясными наборами и т. п. Племенным признаком мери являются височные проволочные круглые кольца в виде втулки на конце, куда вставлялось другое кольцо. В мужских погребениях находили топоры-кельты, архаичные проушные топоры, копья, дротики, стрелы, удила, мечи, ножи с горбатой спинкой. В керамике господствуют ребристые сосуды.

Множество глиняных статуэток в виде медвежьих лап из глины, медвежьих когтей и зубов, а также упоминания письменных источников говорят о широко распространенном культе медведя. Специфически мерян- скими являются человеческие фигурки-идолы и изображения змей, свидетельствующие о культе, отличном от верований финно-угорских племен Оки, Верхней и Средней Волги.

Множество элементов материальной культуры, особенности языческих верований, лапоноидный расовый тип, топонимика, более древняя финно-угорская и более поздняя собственно угорская,- все это говорит о том, что меря была племенем угорским по языку, прикам- ским по своему происхождению. Древние венгерские легенды повествуют о том, что рядом с Великой Венгрией лежала русская земля Susudal, т. е. Суздаль, город, основанный русскими на месте поселков с несла* вянским населением.

С мерей можно связать городище Березняки, расположенное невдалеке от впадения Шексны в Волгу у Рыбинска. Оно датируется III-V вв. н. э. Городище Березняки обнесено прочной оградой из бревен, плетня и земли. На территории его располагались одиннадцать построек и загон для скота. В центре стоял большой бревенчатый дом - общественное здание. Жилыми помещениями служили маленькие дома с очагом из камней. Кроме них, на городище стояли амбарчик для зерна, кузница, дом для женщин, занимавшихся прядением, ткачеством и шитьем, «домик мертвых», где сохранились останки умерших, сожженных где-то на стороне16. Посуда гладкая, лепленная от руки, позднедьяковского типа. Примитивные серпы и зернотерки говорят о подсечном земледелии, но оно не преобладало. Господствовало скотоводство. Городище представляло собой поселок патриархальной семьи, семейной общины. Грузики и посуда дьяковского типа и вообще позднедьяков- ский инвентарь городища Березняки свидетельствуют об этническом составе его населения. За это же говорит и сам тип поселка, находящий полную аналогию в старинных домах соседей - удмуртов, таких же финно- угров по языку, как и меря.

Мери принадлежит Сарское городище, расположенное в 5 км от озера Неро на месте древнего поселения VI-VHI вв., аналогичного городищу Березняки. На Сарском городище найдены и вещи, аналогичные вещам из городища Березняки (большие височные проволочные кольца, топоры-кельты и др.). С другой стороны, много вещей сближает материальную культуру жителей Сар- ского городища с мордвой и муромой. Сарское городище в IX-X вв. было уже настоящим городом, ремесленно- торговым центром, предшественником Ростова.

По уровню развития социальных отношений и культуры меря стояла выше всех остальных финно-угорских племен, ассимилированных славянами. Вместе с тем ряд данных подтверждает влияние славян на мерю, ее обрусение. Многочисленность трупосожжений, обряда, не характерного для восточных финно-угорских племен, проникновение славянских вещей (керамика, бронзовые изделия и т. д.), ряд черт в материальной культуре мери, роднящих ее со славянами,- все это говорит о ее обрусении. Памятью о мере осталась только топонимика Верхнего Поволжья (Мерские станы, Галич Мерский или Костромской), кое-где по Шексне и Мологе двуязычие его населения еще в начале XVI в.17

Как и меря, полностью обрусели мещера и мурома - обитатели Оки. Им принадлежат могильники (Борковский, Кузьминский, Малышевский и др.) с многочисленными орудиями труда, оружием, украшениями (гривны, височные кольца, бусы, бляхи и т. д.). Особенно много так называемых «шумящих подвесок». Это бронзовые трубочки и пластинки, подвешенные на петлях к маленьким коромыслам. Ими обильно украшали, головные уборы, ожерелья, платье, обувь. Вообще в муромских, мещерских и - мордовских могильниках находят очень много металлических изделий. У муромы головной женский убор состоял из дугообразных жгутов и ремня, обвитого бронзовой спиралью. Косы украшали спинными привесками и височными кольцами в виде щитка с отверстием в одной стороне и концом с загнутым щитком. Женщины муромы носили пояса и обувь, ремни которой были покрыты бронзовыми обоймами на высоте 13-15 см от щиколотки. Мурома хоронила своих покойников головой на север.

Хуже прослеживаются памятники мещеры. Характерными их особенностями следует считать украшения в виде полых фигурок уточек, а также погребальный обряд - своих покойников мещера хоронила в сидячем положении. Современная русская мещера - это обрусевшая мордва-эрзя. Тюркизированной угорской Мещерой (мящяр, можар) являются современные татары - мишари (мещеряки) 18. Мурома и мещера быстро обрусели. Проникновение славян в их земли, на Оку, началось очень давно. Славянских вещей, в том числе височных колец (вятичских, радимичских, кривичских), здесь встречается очень много, так же как и славянских погребений. Славянское влияние чувствуется во всем. Оно усиливается из столетия в столетие. Город Муром был поселением муромы и славян, но в XI в. его население полностью обрусело.

Обрусение мери, муромы, мещеры, веси являлось результатом не завоевания, а мирного и постепенного расселения славян на восток, многовекового соседства, взаимного обогащения культуры и языка, причем в результате скрещения распространялись русский язык и русская культура 19.

Племя мордва, эрзя

Влияние восточных.славян испытывала на себе и мордва, особенно эрзя, в земле которой славянские вещи и славянский обряд трупосожжения вместе с самими славянами появляются в VIII-IX вв. В свою очередь в землях славян, особенно северян и вятичей, распространяются мордовские вещи (ножные браслеты, особые застежки - сюлгамы, проволочные перстни, трапециевидные подвески и др.] .

Распространение обряда трупосожжения среди мордвы говорит о том, что рядом длительное время жили русские, которые и ассимилировали часть мордовского населения. Видимо, от мордовского племенного названия эрзя произошло название Ердзянь, русская Рязань. В мордовских землях еще в XIII в. находилась Пургасова Русь.

Среди данников Руси «Повесть временных лет» называет также загадочную норому (нерому, нарову), в которой некоторые исследователи усматривают латгальцев, а другие эстов, живших по реке Нарове, либь (ливь, ливов), небольшое южное прибалтийское финно- угорское племя, жившее у берегов Балтийского моря, подвергшееся сильному влиянию балтов, а также «чере- мись... пермь, печеру», живущих в «странах полунощных». Перечисление данников Руси в «Повести временных лет», упоминающей либь, чудь, корсь, мурому, мордву, черемись, пермь, печеру, охватывает балтийские и финно-угорские племена, обитавшие от Рижского залива до реки Печоры, от северного побережья Финского залива до лесостепной полосы Правобережья Волги.

Исполнитель: Шиберин Юрий 12 «В»

Приход индоевропейцев и этногенез балтов (поздний неолит и бронзовый век, конец 3 - середина 1 тысячелетия до н. э.)

В пору позднего неолита с юга на север, в лесную зону стали продвигаться земледельческо-скотоводческие племена. Исследователи считают их индоевропейцами. Они распространились сначала на территории Литвы, затем прошли на север – в Латвию и Эстонию, достигнув Финляндии, а на востоке – бассейнов Оки и Волги.

О влиянии культуры индоевропейцев можно судить по инвентарю исследованных стоянок-селищ. В поздненеолитических стоянках в Швянтойи керамика носит уже другой, чем прежде, характер: это плоскодонные сосуды разной величины, украшенные шнуровым орнаментом, иногда ельчатым узором. В глине содержится много дресвы. Здесь обнаружены и кости свиней, крупного и мелкого домашнего рогатого скота, деревянные мотыги, кремневые наконечники стрел треугольной и сердцевидной форм. Следовательно, эти люди уже занимались земледелием наряду с охотой и рыболовством.

Типичны для указанного периода шлифованные кремневые и каменные топоры, каменные булавы, каменные, роговые и деревянные мотыги. В Литве найдено более 2500 таких изделий в 1400 местах. Топорами очищали поля от деревьев и кустарников, мотыгами обрабатывали почву. Распространение этих находок по всей территории Литвы – свидетельство более плотного и равномерного её заселения во 2-1 тысячелетиях до н. э.

Наряду со шлифованными каменными изделиями люди стали применять и металлические – бронзовые. Бронзовые изделия попали на территорию Литвы в 17-16 вв. до н. э. благодаря межплеменным связям. Древнейшее металлическое изделие, известное в Литве, - кинжал с рукоятью, обнаруженный в окрестностях м. Велюоны (Юрбаркский район). Подобные кинжалы были распространены тогда на территориях нынешней Западной Польши и северных немецких земель.

Сперва металлические изделия привозились готовыми, но в дальнейшем бронзу начали обрабатывать и на месте. Из ввезённых слитков металла или сломанных изделий изготовлялись боевые топоры, наконечники копий, кинжалы, короткие мечи. Появились и первые металлические украшения: булавки со спиралевидной головкой, шейные гривны, браслеты и перстни. Поскольку бронзу или медь получали только на обмен, изделия из них были редки и дороги. На территории Литвы найдено лишь около 250 бронзовых изделий той поры. Наряду с бронзовыми продолжали повсеместно применяться и каменные орудия труда. В эту эпоху постепенно распространялась слабо штрихованная керамика.

Кроме селищ бронзового века археологам известны и погребальные памятники – крупные курганы с концентрическими каменными венцами. Во 2 тысячелетии до н. э. в таких курганах хоронили умерших несожженными, позднее – сожженными, часто в глиняной урне. По-видимому, в это время сложился культ предков.

Уже во второй половине 2 тысячелетия до н. э. в процессе ассимиляции индоевропейцами жителей южной части Нарво-неманского и Верхне-неманского культурных ареалов возникают предки балтов (иногда их называют прабалтами).

В конце неолита – начале бронзового века территория между Вислой и нижней Даугавой (Западной Двиной) постепенно выделяется как отдельная культурная область с характерными чертами материальной культуры и погребальных обрядов.

Группы носителей культуры шнуровой керамики, проникшие дальше на север, были ассимилированы финно-угорскими племенами или частично возвратились на юг. Таким образом, в Восточной Прибалтике в бронзовом веке возникли две области: южная – индоевропейско-балтийская и северная – финно-угорская. Территория Литвы составляет часть большого пространства, заселённого балтами, между Вислой на юге и Даугавой на севере, Балтийским морем на западе и Верхним Поднепровьем на востоке.

Развитие производительных сил обусловило разложение первобытнообщинного строя и переход к классовому обществу. Этот процесс происходил на протяжении почти всего первого тысячелетия н. э. Его характеризуют не только археологические находки, но и первые, хотя и фрагментарные, письменные источники. Первые письменные сведения о жителях Восточной Прибалтики.

Первые достоверные письменные свидетельства о людях, населявших восточное побережье Балтийского моря, находим у античных авторов. Плиний Старший (23-79 гг. н. э.) в «Естественно истории» рассказывает, что во времена императора Нерона для украшения предстоявших гладиаторских игр на далёкий берег Балтийского моря был послан за янтарём римский всадник, который доставил его столько, что хватило на украшение всего амфитеатра. Римский историк Корнелий Таций (55-117 гг. н. э.) в труде «Германия» сообщает, что на правом берегу Свебского моря живут племена айстиев, или эстиев, которые занимаются земледелием, хотя у них мало железных изделий. Эстии собирают на морском побережье янтарь, доставляют его купцам в необработанном виде, к своему изумлению, получают плату. Клавдий Птоломей (90-168 гг. н. э.) в труде «География» упоминает о живущих на далёком севере европейской Сарматии галиндах и судинах, которые, по-видимому, можно отождествить с известными из более поздних письменных источников балтийскими племенами галиндов и судувов (ятвягов). Эти сведения свидетельствуют о торговле римлян с жителями Восточной Прибалтики и о том, что часть племён балтов (эстии) была уже известна античному миру.

Более поздний автор, готский историк Кассиодор (6 век н. э.) упоминает, что в начале 6 века, короля остготов Теодориха посетили послы эстиев, предложили свою дружбу и поднесли ему в дар янтарь. В 6 веке Иордан. Пересказывая готские легенды, пишет, что король остготов Германарих (351-376 гг н. э.) победилмирные племена эстиев.

Союзы балтских племён.

На территории Литвы союзы племён, известные из письменных источников, сложились в середине и во второй половине первого тысячелетия н. э. в процессе распада первобытного общества. Антропологический состав населения Литвы к началу второго тысячелетия был довольно однородным. Основной антропологический тип – долихокранный европеоид с широким и несколько удлинённым лицом, среднего роста. Союзы племён являлись территориально-политическими образованиями и включали более мелкие родственные племена. В этих союзах существовали территориальные еденицы – «земли» с хозяйственно-административными центрами. Языковеды предполагают, что именно в пятом – шестом веках завершился процесс выделения отдельных восточнобалтийских языков (литовского, латгальского, земгальского, куршского) из общего восточнобалтийского праязыка. Археологические материалы – характерный комплекс украшений и погребальный обряд – позволяют наметить ряд этнокультурных областей, которые можно отождествить с территориями союзов племён.

Восточнее реки Швянтойи и среднего течения Немана (Нямунаса) выделяется область курганов с земляными насыпями, в которых с шестого века преобладают погребения с трупосожжением. Погребальный инвентарь составляет немногочисленные украшения (за исключением булавок), часто встречающиеся железные узколезвийные топоры и наконечники копий, иногда скелеты коней. Это – погребальные памятники литовцев.

Западнее – в центральной части Литвы (в бассейне реки Нявежис и в северном Занеманье) – распространены грунтовые могильники, в которых с шестого – седьмого века преобладают погребения с трупосожжением. Погребальный инвентарь немногочислен, оружия мало. К конце первого тысячелетия распространился обычай рядом с преданным огню хозяином хоронить несожженного коня с богато украшенной уздой. Это этнокультурная область аукштайтов.

В южной части Занеманья и южнее реки Мяркис попадаются курганы, в значительной части сложенные из камней. Погребения с трупосожжением, зачастую в урнах, немногочисленный погребальный инвентарь характеризует памятники ятвягов–судувов.

В бассейнах Дубисы, Юры и верхней Венты распространены грунтовые могильники, где погребения с трупоположением имели место вплоть до конца десятого века. Трупосожжения составляют незначительную часть. В погребениях много бронзовых украшений, в мужских нередко встречается череп коня, а иногда лишь предметы конской сбруи как его символическое погребение. Только к концу первого тысячелетия конь иногда захоронялся вместе с хозяином. Эти погребальные памятники относятся к жемайтам.

По обоим берегам Немана в его нижнем течении встречаются грунтовые могильники, где обряд трупоположения в середине первого тысячелетия постепенно сменяется трупосожжением. Обнаружено много металлических, в том числе женских головных украшений, своеобразные булавки. Эти погребения оставлены скалвами.

По соответствующим признакам определяются и погребения куршей, земгалов и селов, которые жили на северной окраине Литвы, в южной и западной частях Латвии.

Следовательно, можно выделить 8 культурно-этнических областей отдельных союзов летто-литовских племён. Только племена литовцев, аукштайтов и жемайтов жили исключительно на территории Литвы. Селы, земгалы и курши обитали и в южной Латвии; скалвы – и на территории нынешней Калининградской области; часть этой области и северо-западный район Польши населяли родственные прусские племена, а ятвяжские племена жили и на западной окраине Белорусии. Здесь смешивались славянсике, прусские и ятвяжские поселения.