Алексей Пешков, более известный как писатель Максим Горький, для русской и советской литературы фигура культовая. Он пять раз номинировался на Нобелевскую премию, был самым издаваемым советским автором на протяжении всего существования СССР и считался наравне с Александром Сергеевичем Пушкиным и главным творцом отечественного литературного искусства.

Алексей Пешков - будущий Максим Горький | Pandia

Он родился в городке Канавино, который в те времена располагался в Нижегородской губернии, а сейчас является одним из районов Нижнего Новгорода. Его отец Максим Пешков был столяром, а в последние годы жизни управлял пароходной конторой. Мать Васильевна умерла от чахотки, поэтому Алеше Пешкову родителей заменила бабушка Акулина Ивановна. С 11 лет мальчик был вынужден начать работать: Максим Горький был посыльным при магазине, буфетчиком на пароходе, помощником пекаря и иконописца. Биография Максима Горького отражена им лично в повестях «Детство», «В людях» и «Мои университеты».

Фото Горького в молодые годы | Поэтический портал

После безуспешной попытки стать студентом Казанского университета и ареста из-за связи с марксистским кружком будущий писатель стал сторожем на железной дороге. А в 23 года молодой человек отправляется странствовать по стране и сумел добраться пешком до Кавказа. Именно во время этого путешествия Максим Горький кратко записывает свои мысли, которые впоследствии будут основой для его будущих произведений. Кстати, первые рассказы Максима Горького стали издаваться тоже примерно в то время.

Алексей Пешков, взявший себе псевдоним Горький | Ностальгия

Уже став известным литератором, Алексей Пешков уезжает в Соединенные Штаты, затем перебирается в Италию. Это произошло вовсе не из-за проблем с властями, как иногда преподносят некоторые источники, а из-за изменений в семейной жизни. Хотя и заграницей Горький продолжает писать революционно направленные книги. В Россию он вернулся в 1913 году, поселился в Санкт-Петербурге и стал работать на различные издательства.

Любопытно, что при всех марксистских взглядах Октябрьскую революцию Пешков воспринял довольно скептически. После Гражданской войны Максим Горький, который имел некоторые разногласия с новой властью, вновь уезжает за рубеж, но в 1932 году окончательно возвращается домой.

Писатель

Первым из изданных рассказов Максима Горького стал знаменитый «Макар Чудра», который вышел в 1892 году. А известность писателю принес двухтомник «Очерки и рассказы». Интересно, что тираж этих томов был почти в три раза выше обычно принятого в те годы. Из самых популярных произведений того периода стоит отметить рассказы «Старуха Изергиль», «Бывшие люди», «Челкаш», «Двадцать шесть и одна», а также поэму «Песня о Соколе». Еще одна поэма «Песня о Буревестнике» стала хрестоматийной. Много времени Максим Горький уделял детской литературе. Он написал ряд сказок, например, «Воробьишко», «Самовар», «Сказки об Италии», издавал первый в Советском Союзе специальный детский журнал и организовывал праздники для ребятишек из бедных семей.

Легендарный советский писатель | Киевская еврейская община

Очень важны для осмысления творчества писателя пьесы Максима Горького «На дне», «Мещане» и «Егор Булычов и другие», в которых он раскрывает талант драматурга и показывает, каким образом видит окружающую его жизнь. Большое культурное значение для русской литературы имеют повести «Детство» и «В людях», социальные романы «Мать» и «Дело Артамоновых». Последней работой Горького считается роман-эпопея «Жизнь Клима Самгина», который имеет второе название «Сорок лет». Над этой рукописью писатель трудился на протяжении 11-ти лет, но так и не успел окончить.

Личная жизнь

Личная жизнь Максима Горького была довольно бурной. В первый и официально единственный раз он женился в 28 лет. Со своей женой Екатериной Волжиной молодой человек познакомился в издательстве «Самарской газеты», где девушка работала корректором. Через год после свадьбы в семье появился сын Максим, а вскоре и дочь Екатерина, названная в честь матери. Также на воспитании писателя находился его крестник Зиновий Свердлов, взявший позднее фамилию Пешков.

С первой женой Екатериной Волжиной | Живой Журнал

Но влюбленность Горького быстро улетучилась. Он стал тяготиться семейной жизнью и их брак с Екатериной Волжиной превратился в родительский союз: они жили вместе исключительно из-за детей. Когда маленькая дочь Катя неожиданно умерла, это трагическое событие стало толчком к разрыву семейных уз. Впрочем, Максим Горький и его жена до конца жизни оставались друзьями и поддерживали переписку.

Со второй женой, актрисой Марией Андреевой | Живой Журнал

После расставания с женой Максим Горький при помощи Антона Павловича Чехова познакомился с актрисой МХАТовского театра Марией Андреевой, которая стала его фактической супругой на следующие 16 лет. Именно из-за ее работы писатель уезжал в Америку и Италию. От предыдущих отношений у актрисы остались дочь Екатерина и сын Андрей, воспитанием которых занимался Максим Пешков-Горький. Но после революции Андреева увлеклась партийной работой, стала меньше внимания уделять семье, поэтому в 1919 году пришел конец и этим отношениям.

С третьей женой Марией Будберг и писателем Гербертом Уэллсом | Живой Журнал

Точку поставил сам Горький, заявив, что уходит к Марии Будберг, бывшей баронессе и по совместительству его секретарше. С этой женщиной литератор прожил 13 лет. Брак, как и предыдущий, был незарегистрированным. Последняя жена Максима Горького была на 24 года моложе его, и все знакомые были в курсе, что она «крутит романы» на стороне. Одним из любовников жены Горького был английский фантаст Герберт Уэллс, к которому она уехала сразу после смерти фактического супруга. Существует огромная вероятность, что Мария Будберг, имевшая репутацию авантюристки и однозначно сотрудничавшая с органами НКВД, могла быть двойным агентом и работать еще и на английскую разведку.

Смерть

После окончательного возвращения на родину в 1932 году Максим Горький работает в издательствах газет и журналов, создает серии книг «История фабрик и заводов», «Библиотека поэта», «История гражданской войны», организовывает и проводит Первый Всесоюзный съезд советских писателей. После неожиданной смерти сына от воспаления легких писатель сник. При очередном посещении могилы Максима он сильно простудился. Три недели у Горького была лихорадка, приведшая к смерти 18 июня 1936 года. Тело советского писателя было кремировано, а прах поместили в Кремлёвскую стену на Красной площади. Но предварительно мозг Максима Горького извлекли и передали в Научно-исследовательский институт для дальнейшего изучения.

В последние годы жизни | Электронная библиотека

Позднее несколько раз поднимался вопрос о том, что легендарного писателя и его сына могли отравить. По данному делу проходил народный комиссар Генрих Ягода, который был любовником жены Максима Пешкова. Также подозревали причастность и даже . Во время репрессий и рассмотрения знаменитого «дела врачей» троим докторам ставилась в вину в том числе и смерть Максима Горького.

Книги Максима Горького

• 1899 - Фома Гордеев
• 1902 - На дне
• 1906 - Мать
• 1908 - Жизнь ненужного человека
• 1914 - Детство
• 1916 - В людях
• 1923 - Мои университеты
• 1925 - Дело Артамоновых
• 1931 - Егор Булычов и другие
• 1936 - Жизнь Клима Самгина

От невыносимой жизни со своим зверем мужем запила моя старшая сестра; вино явилось ей какой-то необходимостью и наконец превратилось в страшную потребность, и когда она разошлась с мужем, то во время запоя была убита. Я видел ее истерзанное тело, видел палку… но не плакал. Лучше – не мучиться теперь… Вторая еще жила кое-как, а третья, девушка, нашла приют в веселых домах. Брат старался перещеголять отца, и только я чувствовал к вину какое-то дикое отвращение. Двадцати четырех лет я бросил гильзовое ремесло и взялся за шапочное. Тогда-то чтение толкнуло меня попробовать стать писателем или поэтом. Первые опыты показались мне удачными, и я решил, что это мое назначение.

И вот муза моя начала мне мешать и спать и работать. Один раз я не мог заснуть девять ночей, воспевая бессонницу, и даже примирился с мыслью сойти с ума, но, на счастье, меня пригласили в один увеселительный притон музыкантом. С радостью ухватился я за это: вечером и ночью играл, утром до обеда спал и в свободное время писал в бане. В то же время отец помер, не получив прощения от изнасилованной им ранее младшей моей сестры.

Около двух лет упражнялся я в стихотворном искусстве и только после того понял, что у меня не достает очень важного – знания грамматики, о существовании которой я, признаться, и не подозревал до сего времени, изучить же ее мне представлялось китайской грамотой, и я махнул рукой, надеясь понять премудрости языка, следя за каждым знаком при чтении, – и тем избежать ужасающей меня зубрежки учебника.

Наконец, нашелся один странствующий адвокат, который взял меня к себе, объявив, что гению не место в публичном. Мы жили как братья. Он был настоящая забубенная головушка и в то же время замечательный виртуоз на кварт-гитаре; слушая его вдохновенные фантастические композиции, я рыдал на его плече и тогда впервые почувствовал в своем сердце вдохновенный творческий огонь. Но скоро этот друг запил непробудную, и я убежал от него в мастерскую. Половину работал, половину писал.

В 1905 г. участвовал в освободительном движении, от погрома спасся в деревне. Во время краткой декабрьско-январской свободы на устроенном социал-демократической группой литературном вечере читал свое стихотворение «Егорка», получился успех. После того участвовал в забастовке шапочников. Отсидел полмесяца в тюрьме. Пресса не приняла моих длинных стихов, нужно было коротеньких. Я этого тоже не знал. Пришлось писать на новый лад. Мне удалось и это. Почти все мои стишки были напечатаны, и – так сбылась моя мечта: я попал в печать. Ошиблись все утверждавшие, что это нелепо в моем положении.

Встретил младшую, но уже тридцатилетнюю, сестру, она жила по публичным заведениям, из которых ее часто выгоняли за невозможное пьянство и держали только из жалости… Сестренка моя горемычная. Красавица, гордость и радость моя бывшая. Что осталось от тебя… Что осталось от нашей семьи… В моем кармане хранилось письмо из Барнаула с извещением, что брат чуть не сгорел от вина, а пьянствующую сестру муж избил до полусмерти, выдергал волосы, выбил зубы и проломил скулу молотком… Ух ты! Что это?..»

Международный информационно-аналитический журнал «Crede Experto: транспорт, общество, образование, язык». № 3 (10). Сентябрь 2016 (http://ce.if-mstuca.ru)

ББК Ш141.01.2973

В. П. Даниленко Иркутск, Россия

ШЕСТЬ ПУТЕЙ К ЧЕЛОВЕКУ ПО А. М. ГОРЬКОМУ

Статья посвящена изображению духовно-культурного облика А. М. Горького. В этом облике автор выявляет стремление великого писателя к атеизму (религия), истине (наука), красоте (искусство), добру (нравственность), справедливости (политика) и единению (язык).

Ключевые слова: А. М. Горький, духовная культура, религия, наука, искусство, нравственность, политика, язык.

V. P. Danilenko Irkutsk, Russia

SIX WAYS TO MAN ACCORDING TO A.M.GORKY

This article is dedicated to the depiction of a spiritual-cultural A.M.Gorky"s image. In this image the author reveals the aspiration of a great Russian writer for atheism (religion), truth (science), the beautiful (art), kindness (morality), justice (policy) and unity (language).

Key words: A. M. Gorky, spiritual culture, religion, science, art, morality, policy, language.

Человек! Это - великолепно!

Это звучит... гордо! Че-ло-век!

Надо уважать человека.

© Даниленко В. П., 2016

Максим Горький

Слова Сатина из пьесы Алексея Максимовича Горького (1868-1936), вынесенные в эпиграф, нам известны со школьной скамьи. Пора бы уж поглубже вдуматься в их смысл. В них речь идёт о Человеке (с большой буквы).

Что означает Человек? Эволюционный идеал человека. К этому идеалу приближаются лишь очень редкие люди, но даже и им это не удаётся вполне. Возьмём, например, Льва Толстого. Молодой А. М. Горький впервые встретился с ним 13 января 1900 г. в Москве. Их беседа длилась больше трёх часов. 16 января Л. Н. Толстой написал в своём дневнике: «Был Горький. Очень хорошо говорили. И он мне понравился. Настоящий человек из народа» [Толстой, 1965, с. 124].

Своё впечатление о Л. Н. Толстом А. М. Горький изложил в письме к А. П. Чехову 21 или 22 января 1900 г. Вот отрывок из этого письма: «Он всё-таки - целый оркестр, но в нём не все трубы играют согласно. И это тоже очень хорошо, ибо - это очень человечно, т. е. свойственно человеку... Смотришь на него - и ужасно приятно чувствовать себя тоже человеком, сознавать, что человек может быть Львом Толстым. Вы понимаете? - за человека вообще приятно» [Переписка, 1984, т. 2, с. 328].

Только по отношению к одному человеку слово человек А. М. Горький написал с большой буквы. В очерке «В. И. Ленин» (1924) у него читаем: «Для меня исключительно велико в Ленине именно это его чувство непримиримой, неугасимой вражды к несчастиям людей, его яркая вера в то, что несчастие не есть неустранимая основа бытия, а - мерзость, которую люди должны и могут отмести прочь от себя. Я бы назвал эту основную черту его характера воинствующим оптимизмом материалиста. Именно она особенно привлекала душу мою к этому человеку, - Человеку - с большой буквы» [Горький, 1979, т. 16, с. 124].

Между тем в обширном художественном наследии А. М. Горького преобладают герои, как правило, очень далёкие от Человека. В этом нет ничего удивительного. Его автора окружали люди, эволюционный возраст которых он рас-

ценивал как подростковый: «Человек - всё ещё во многом зверь, но вместе с этим он - культурно - всё ещё подросток...» [Там же. С. 288].

Каков эволюционный возраст человечества? Антропологи более или менее сходятся сейчас на 2,5 миллионах лет. Между тем жизнь существует на Земле около 4 миллиардов лет. Вывод напрашивается сам: А. М. Горький польстил современному человеку. На самом деле, его эволюционный возраст точнее следовало бы расценить не как подростковый, а как младенческий.

Разрыв между человеком и животным в этом случае резко сократится, что в большей мере позволит высветить очевидное несовершенство современных людей. Мы увидим в этом случае не только наше наследие от своих животных предков - неуёмный инстинкт самосохранения, дикую борьбу за существование и т. п., но и бесконечные человеческие пороки (лживость, злобность, жадность, трусость, продажность и т. п.).

В этом случае становится также понятным, почему в каждом из нас сидит зверь. В отдалении от этого зверя, между прочим, А. М. Горький и видел смысл человеческой жизни. Предельно кратко этот смысл выразил Василий Панков -один из героев повести А. М. Горького «Мои университеты». Он сказал: «Суть жизни в том, чтобы человек всё дальше отходил от скота» [Там же, т. 9. С. 392].

Всё дальше отходить от скота означает не что иное, как очеловечение. Оно и ведёт нас вот уже 2,5 миллиона лет от животного к Человеку. Пройдено ещё весьма незначительное расстояние. До Человека современному человеку ещё так же далеко, как до солнца. Вот почему слово Человек звучит. гордо.

Есть шесть путей к Человеку, если иметь в виду движение к Человеку в области духовной культуры.

Первый путь к Человеку - путь от веры в бога к безверию. Он называется атеизацией. Его антипод - теизация. Последняя - плод не только невежества, но и воображения.

В статье «О том, как я учился писать» (1928) у А. М. Горького читаем: «Один из древнегреческих философов - Ксенофан - утверждал, что если бы

животные обладали способностью воображения, то львы представили бы себе бога огромным и непобедимым львом, крысы - крысой и т. д. Вероятно, комариный бог был бы комаром, а бог туберкулёзной бациллы - бациллой. Человек вообразил бога своего всеведущим, всесильным, всетворящим, то есть наделил его лучшими своими стремлениями. Бог - только человеческая "выдумка", вызванная "томительно бедной жизнью" и смутным стремлением человека сделать своей силой жизнь более богатой, лёгкой, справедливой, красивой. Бог вознесён людьми над жизнью, потому что лучшим качествам и желаниям людей, зародившимся в процессе их труда, не было места в действительности, где идёт тяжёлая борьба за кусок хлеба» [Там же, т. 16. С. 285].

Чтобы подчеркнуть мысль о том, что бог - плод человеческого воображения, А. М. Горький уподоблял его литературным типам. Он говорил: «Бог создан так же, как создаются литературные "типы", по законам абстракции и конкретизации. "Абстрагируются" - выделяются - характерные подвиги многих героев, затем эти черты "конкретизируются" - обобщаются в виде одного героя, скажем - Геркулеса или рязанского мужика Ильи Муромца; выделяются черты, наиболее естественные в каждом купце, дворянине, мужике, и обобщаются в лице одного купца, дворянина, мужика, таким образом получаем "литературный тип"» [Там же].

А. М. Горький был атеистом с детства. Он вспоминал: «Я никогда не боялся бога, это я хорошо помню. Всё, что мне говорили о нём, не вызывало у меня никаких чувств к нему. Мне говорили - на небе живёт бог. Не мог я себе представить, чтобы кто-то не боялся жить так высоко и один. Мне говорили, он управляет жизнью и всеми людьми. Но в нашем доме всеми людьми управлял дедушка, а не бог. Мне говорили, что бог родит детей, но я чаще слыхал, что это делают женщины» (http://atheism.su/gorkij-a-m).

А. М. Горький был выдающимся борцом с религиозным мракобесием. Вот лишь некоторые его высказывания о религии:

1. Суть религии может быть абсолютно разной, но замысел её всегда один -использовать имя Бога.

2. Религия всегда противилась тому, чтобы человек на Земле обладал счастьем, и потому за счастьем религия всегда посылала человека на небеса.

3. Основная задача всех церквей была одна и та же: внушать бедным холопам, что для них - нет счастья на земле, оно уготовано для них на небесах, и что каторжный труд на чужого дядю - дело богоугодное.

4. Религия всегда боролась за то, чтобы человек как можно дольше находился в неведении, вот почему знания всегда были ярым врагом религии.

5. Бурное развитие научно-технического прогресса нанесло сокрушительный удар по религии лишь потому, что отрицая знания, религия сама оказалась к нему не готова (Ь1Эр://каталог-статей.рф/еНиса11оп/с11а1у-у1аё1ш1га-§огко§о-о-re1igii.html).

Автор этих слов верил в Человека, а не в бога. Он писал: «Для меня не существует идеи вне человека, для меня именно он и только он является творцом всех вещей и всех идей, именно он чудотворец и в будущем владыка всех сил природы... И если уж надобно говорить о "священном", - так священно только недовольство человека самим собою и его стремление быть лучше, чем он есть; священна его ненависть ко всякому житейскому хламу, созданному им же самим; священно его желание уничтожить на земле зависть, жадность, преступления, болезни, войны и всякую вражду среди людей, священен его труд» (http: //atheism.su/gorkij -а-ш).

Второй путь к Человеку - путь от лжи к истине. Он называется сциентиза-цией. Его антипод - антисциентизация. Последняя расцвела пышным цветом в постсоветской России.

А. М. Горькому посчастливилось захватить время, когда на науку в нашей стране смотрели как на великую производительную силу. В деле построения социалистического будущего он возлагал надежды не только на героический труд его созидателей, но и на «сказочные успехи науки» [Горький, 1979, т. 16, с. 283].

А. М. Горький сравнивал науку с художественной литературой. Их объединяет, по его мнению, две творческие способности человека - к познанию и воображению. Он писал: «Между наукой и художественной литературой есть много общего: и там и тут основную роль играют наблюдение, сравнение, изучение; художнику, так же как учёному, необходимо обладать воображением и догадкой - "интуицией"» [Там же].

На познание и воображение А. М. Горький смотрел с эволюционной точки зрения: «В борьбе за жизнь инстинкт самозащиты развил в человеке две мощные творческие силы: познание и воображение. Познание - это способность наблюдать, сравнивать, изучать явления природы и факты социальной жизни, короче говоря: познание - есть мышление. Воображение тоже, в сущности своей, мышление о мире, но мышление по преимуществу образами, "художественное"; можно сказать, что воображение - это способность придавать стихийным явлениям природы и вещам человеческие качества, чувствования, даже намерения» [Там же, с. 284]. В науке, вместе с тем, преобладает познание, а в искусстве - воображение.

Странно, что в этот список попала фамилия Г. Спенсера. Если не считать П. А. Кропоткина (см. его прекрасную статью «Герберт Спенсер: его философия» в кн.: Кропоткин П. А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М., 1990. С. 558-574) , то великому английскому эволюционисту в России доставалось от многих. Особенно ненавистным он представлялся В. В. Розанову, который писал: «Никакого желания спорить со Спенсером: а желание вцепиться в его аккуратные бакенбарды и выдрать из них 1/2» [Розанов, 1990, с. 312].

Свою фантастическую эрудицию А. М. Горький черпал из книг. После революции К. И. Чуковский работал под руководством А. М. Горького в издательстве «Всемирная литература». Он вспоминал: «Во время совместной работы над списками русских писателей я убедился, что Горький не только лучше любого из нас знает самые темные закоулки русской литературной истории (знает и Воронова, и Платона Кускова, и Сергея Колошина!), но до тонкости разбирается в "течениях", "направлениях", "веяниях", которые и делают историю литературы историей. Байронизм, натурализм, символизм - вообще всевозможные "измы" были досконально изучены им. Как это ни странно, некоторых тогдашних писателей даже раздражала огромная его эрудиция. Один из них говорил мне ещё до того, как я познакомился с Алексеем Максимовичем:

Думают: он - буревестник... А он - книжный червь, учёный сухарь, вызубрил всю энциклопедию Брокгауза, от слова "Аборт" до слова "Цедер-баум"

Эти люди не хотели понять, что первым истинно революционным поэтом может быть лишь писатель величайшей культуры, образованнейший человек своего поколения, что одного "нутра", одной "стихийности" здесь недостаточно. Книг он читал сотни по всем специальностям - по электричеству, по коннозаводству и даже по обезболиванию родов, - и нас всегда удивляло не только качество усваиваемых им элементов культуры, но и количество их. В день он писал такое множество писем, сколько иной из нас не напишет в месяц. А сколько он редактировал журналов и книг!» [Чуковский, 1967, т. 2, с. 147].

ИСКУССТВО

Третий путь к Человеку - путь от безобразного к прекрасному (красоте). Он называется эстетизацией. Его антипод - антиэстетизация. Последняя нашла своё яркое воплощение в формализме. Его представители выдвигают в своих произведениях на первый план их форму в ущерб их содержанию.

В статье А. М. Горького «О формализме» (1936) читаем: «В эстетике - учении о красоте - формалисты утверждают, что красота сводится и выражается в гармоничном сочетании звуков, красок, линий, которые приятны зрению и слуху сами по себе, как таковые, и независимо от того, что выражается посредством их. Соотношение линий в архитектуре, игра линий в орнаменте, сочетание красок в материях нашего платья, стройность, изящество, удобство форм посуды и различных предметов домашнего обихода иногда так же великолепны и прекрасны, как прекрасна мелодия в музыке. В литературе излишняя орнаментика и детализация неизбежно ведут к затемнению смысла фактов и образов. Желающие убедиться в этом пусть попробуют читать Екклезиаста, Шекспира, Пушкина, Толстого, Флобера одновременно с Марселем Прустом, Джойсом, Дос-Пассосом и различными Хемингуэями» [Русские писатели, 1954, с. 724].

На поверку оказывается, что за формальной красотой в искусстве скрывается душевная пустота: «Формализм как "манера", как "литературный приём" чаще всего служит для прикрытия пустоты или нищеты души. Человеку хочется говорить с людьми, но сказать ему нечего, и утомительно, многословно, хотя иногда и красивыми, ловко подобранными словами, он говорит обо всём, что видит, но чего не может, не хочет или боится понять. Формализмом пользуются из страха пред простым, ясным, а иногда и грубым словом, страшась ответственности за это слово. Некоторые авторы пользуются формализмом как средством одеть свои мысли так, чтоб не сразу было ясно их уродливо враждебное отношение к действительности, их намерение исказить смысл фактов и явлений» [Там же, с. 725].

Искажение смысла фактов и явлений может осуществляться в литературе не только за счёт языкового фокусничества, но и за счёт дискредитации самих этих фактов и явлений. Особенно возмущало А. М. Горького обезображивание революционеров и женщин.

С точки зрения самого А. М. Горького о героях революции нужно писать «языком эпическим, просто, даже сурово, избегая всяких украшений, - писать так, как ваятели Греции изображали тела героев и богов» [Там же, с. 742].

Между тем в дореволюционное время образ революционера намеренно обезображивался. В статье «Разрушение личности» (1909) А. М. Горький писал: «Литератор начал хватать революционера за пятки, более или менее бесталанно подчёркивая в нём всё, что может затемнить и запачкать его человеческое лицо,

Может быть, единственно светлое лицо современности» [Горький, 1979, т. 16, с. 256].

В этой же статье А. М. Горький выражает своё возмущение в адрес писателей, обезображивающих женщину. Он пишет: «Величественная простота, презрение к позе, мягкая гордость собою, недюжинный ум и глубокое, полное неиссякаемой любви сердце, спокойная готовность жертвовать собою ради торжества своей мечты - вот духовные данные Василисы Премудрой, великолепно и любовно очерченные старыми мастерами образа и слова, а ещё точнее

Музою новейшей русской истории. И вдруг - эта женщина, воистину добрый гений страны, ушла из жизни, исчезла, как призрак; на место её ставят пред нами "кобыл" (прошу заметить, что в этой статье я пользуюсь только теми грубостями, которые были уже употреблены ранее в журналах и газетах последнего времени), наделяют их неутолимою жаждою исключительно половой жизни, различными извращениями в половой сфере, заставляют сниматься нагими, а главным образом - предают на изнасилование» [Там же, с. 264].

После революции А. М. Горький мечтал о создании новой литературы. На место старого реализма он хотел поставить новый - социалистический. Его считают основателем метода социалистического реализма. Между тем этот метод есть не что иное, как продолжение того метода в литературе, который он

сам называл революционным (или героическим) романтизмом. Он пропагандировал этот метод ещё в молодости. В чём его суть?

Суть метода героического романтизма А. М. Горький объяснил ещё в январе 1900 г. в письме к А. П. Чехову. Он писал: «Право же - настало время нужды в героическом: все хотят - возбуждающего, яркого, такого, знаете, чтобы не было похоже на жизнь, а было выше её, лучше, красивее. Обязательно нужно, чтобы теперешняя литература немножко начала прикрашивать жизнь, и, как только она это начнёт, - жизнь прикрасится, т. е. люди заживут быстрее, ярче» [Переписка, 1984, т. 2, с. 326].

Приноравливая идею революционного романтизма к социалистическим условиям, в докладе «О бойкости» (1934) А. М. Горький говорил: «Революционный романтизм - это, в сущности, псевдоним социалистического реализма, назначение коего не только критически изобразить прошлое в настоящем, но главным образом - способствовать утверждению революционно достигнутого в настоящем и освещению высоких целей социалистического будущего» [Русские писатели, 1954, с. 721].

В старом реализме А. М. Горького в первую очередь не устраивало пассивное отношение её творцов и их героев к действительности. Он мечтал о литературе, в которой появится новый герой - герой-революционер, герой-преобразователь, герой-творец.

НРАВСТВЕННОСТЬ

Четвёртый путь к Человеку - путь от зла к добру. Он называется морализацией. Его антипод - аморализация. Главный источник последней А. М. Горький видел в азиатчине.

В 1915 г. А. М. Горький написал статью «Две души». В ней он поместил Россию между Западом (Европой) и Востоком (Азией). Русские, с его точки зрения, причудливым образом вместили в себя влияние как Европы, так и Азии. Вот как в общих чертах у него выглядит схема противопоставления Запада и Востока:

Области культуры Запад Восток

Религия Терпимость Фанатизм

Наука Рационализм Сенсуализм

Искусство Реализм Мистицизм

Нравственност ъ Индивидуализм Коллективизм

Политика Демократия Деспотия

Язык Асоциализация Социализация

Мировоззрение Активность Пассивность

Из каждой культурной доминанты, характерной для Запада и Востока, вытекает множество последствий. Так, русские, с точки зрения А. М. Горького, унаследовали от Востока пассивное отношение к действительности и даже стремление уйти, убежать от неё. Отсюда вытекают такие свойства русского характера, как раболепие, безволие, леность, пессимизм, эскапизм, мечтатель-ство, склонность к пьянству и т. п.

Из пассивного отношения к действительности, свойственного восточно-азиатскому мироощущению, А. М. Горький, между прочим, выводил и неприкаянность. Чацких, Онегиных и обломовых он вписал в один разряд с бездомными бродягами. «А вот жестокость к рабам и раболепие пред владыками, столь свойственное нашему дворянству, - читаем мы у него, - это от Востока вместе с "обломовщиной", типичной для всех классов нашего народа. Верно также, что бесчисленная масса "лишних людей", всевозможных странников, бродяг, Онегиных во фраках, Онегиных в лаптях и зипунах, людей, которыми владеет "беспокойство, охота к перемене мест", это одно из характернейших явлений русского быта, - тоже от Востока и является не чем иным, как бегством от жизни, от дела и людей» [Горький, 1918, с. 185].

Что и говорить, переборщил здесь Алексей Максимович, - даже не столько в том, что уравнял неприкаянных героев русской классической литературы с бродягами, сколько в том, что подвёл под неприкаянность исключительно восточно-азиатские корни.

В основе духовной неприкаянности лежит безуспешный поиск смысла жизни. Этот смысл ищут и далеко не всегда находят не только на Востоке, но также на Западе, Юге и Севере.

Нельзя, вместе с тем, отрицать бесспорное рациональное зерно, имеющееся в позиции А. М. Горького по отношению к неприкаянным героям нашей литературы. Эта позиция выражена им предельно ясно: «Вся наша литература -настойчивое учение о пассивном отношении к жизни, апология пассивности» [Горький, 1979, т. 16, с. 206-207]. В другом месте у него же читаем: «Писатель активного настроения - например, Джек Лондон - невозможен в России» [Там же, с. 57].

Да и то сказать: неприкаянному человеку не до активного настроения. О какой активности можно говорить, если не решён главный вопрос: зачем?

С этим «Зачем?» А. М. Горький и появился на литературном горизонте в 1892 г. Его Макар Чудра учил: «Долго не стой на одном месте - чего в нём? Вон как день и ночь бегают, гоняясь друг за другом, вокруг земли, так и ты бегай от дум про жизнь, чтоб не разлюбить её. А задумаешься - разлюбишь жизнь, это всегда так бывает. И со мной это было. Эге! Было, сокол. В тюрьме я сидел, в Галичине. "Зачем я живу на свете?" - помыслил я со скуки, - скучно в тюрьме, сокол, э, как скучно! - и взяла меня тоска за сердце, как посмотрел я из окна на поле, взяла и сжала его клещами. Кто скажет, зачем он живёт? Никто не скажет, сокол! И спрашивать себя про это не надо. Живи, и всё тут! И похаживай да посматривай кругом себя, вот и тоска не возьмёт никогда. Я тогда чуть не удавился поясом, вот как!» [Горький, 1979, т. 1, с. 22].

Неприкаянным оказался горьковский Фома Гордеев. Отец оставил ему миллионы. Он учил сына: «На людей - не надейся. многого от них не жди. Мы все для того живём, чтобы взять, а не дать. О, господи, помилуй грешника!» [Горький, 1985, т. 2, с. 84].

Сын оказался плохим учеником. В него, как клещ, вцепился вопрос: «Зачем?». Он почувствовал себя хуже таракана, который знает, куда он ползёт и зачем. А деньги? Вот вам его ответ: «Деньги? Много их у меня!.. Задушить мо-

гу ими до смерти, засыпать тебя с головой... Обман один - дела эти все... Вижу я дельцов - ну что же? Нарочно это они кружатся в делах, для того, чтобы самих себя не видать было... Прячутся, дьяволы. Ну-ка освободи их, от суеты этой, - что будет? Как слепые, начнут соваться туда и сюда... с ума посходят! Ты думаешь, есть дело - так будет от него человеку счастье? Нет, врёшь! Тут -не всё ещё!.. Река течёт, чтобы по ней ездили, дерево растёт для пользы, собака - дом стережёт... всему на свете можно найти оправдание! А люди - как тараканы - совсем лишние на земле... Всё для них, а они для чего? В чём их оправдание?» [Там же, с. 165].

Вот как заканчивается повесть: «Недавно Фома явился на улицах города. Он какой-то истёртый, измятый и полоумный. Почти всегда выпивши, он появляется - то мрачный, с нахмуренными бровями и с опущенной на грудь головой, то улыбающийся жалкой и грустной улыбкой блаженненького. Иногда он буянит, но это редко случается. Живёт он у сестры на дворе, во флигельке...» [Там же, с. 255].

Жалкий человек! Не вышло из него Саввы Морозова. Задатки были, но он не хотел учиться. Вопрос «Зачем?» остался для Фомы Гордеева нерешённым. Он загулял, порвал со своим классом и стал приживальщиком. До эволюционного смысла жизни ему было далёко, как до солнца.

Вопрос о смысле человеческой жизни - мировоззренческий вопрос. На свете жили и живут миллионы людей, не озабоченных поиском своего мировоззрения. Отсутствие собственного мировоззрения, между тем, может составить трагедию для человека думающего. К таким людям принадлежал главный герой романа-эпопеи А. М. Горького «Клим Самгин (Сорок лет)».

В одной из заметок А. М. Горький писал о своём Климе: «Этот тип индивидуалиста, человека непременно средних интеллектуальных способностей, лишённого каких-либо ярких качеств, проходит в литературе на протяжении всего XIX века» [Там же, т. 11, с. 528].

К этому типу А. М. Горький относил Онегина, Печорина, Обломова, Рудина и других главных героев русской классической литературы. Почему? Все они, как и Клим Самгин, неприкаянные.

Почему Клим Самгин искал правду, но не находил? Почему он так и остался у разбитого корыта неприкаянности? Две главные причины: 1) недоверчивость к чужой правде; 2) средние интеллектуальные способности. Впрочем, первая черта вытекает из второй. Эти черты обнаружились в нём уже в детстве. Уже в детстве он не рассчитывал на собственные интеллектуальные способности в поиске правды, а допытывался о ней у взрослых. Но их правда его не удовлетворяла. Она ему казалась сомнительной. «Клим довольно рано начал замечать, - читаем у А. М. Горького, - что в правде взрослых есть что-то неверное, выдуманное» [Там же. С. 16].

Так будет у него всю жизнь. Всю жизнь он будет не своей головой додумываться до правды, а выведывать её у других. Результат будет всё тот же: в их правде он будет находить что-то неверное, выдуманное. Так и будет жить, лавируя между чужими правдами, сам по себе, особняком, но изображая из себя оригинала, у которого своя, особая, независимая правда - между да и нет: «Клим Самгин легко усваивал чужие мысли, когда они упрощали человека. Упрощающие мысли очень облегчали необходимость иметь обо всём своё мнение. Он выучился искусно ставить своё мнение между да и нет, и это укрепляло за ним репутацию человека, который умеет думать независимо, жить на средства своего ума» [Там же. С. 82].

Как молитву, Самгин повторял слова о своей внутренней независимости: «Я ни с чем и ни с кем не связан. Действительность мне враждебна. Я хожу над

нею, как по канату» [Там же, т. 13, с. 118]. Но независимость - это не правда, а лишь условие, обеспечивающее приближение к ней.

Ох, нелёгкая это работа - плутать в хаосе чужих мыслей, жизней и событий, не умея привести их в порядок и прийти к самому себе. Как? Как же не потерять себя в толпе своих двойников? Надо на чём-то остановиться! Нельзя служить всем богам сразу. Да, но средние интеллектуальные способности не позволяют.

Далеко Климу Самгину до роллановского Кристофа Крафта! Последний остановился на человечности: «Нужно быть не просто человечным, а человеком. человечным! Бог с ним, с вашим худосочным гуманизмом! Нельзя любить двадцать вещей сразу, нельзя служить нескольким богам!» [Роллан, 1982, т. 2, с. 324].

Что же мешало нашему Климу Самгину стать не просто человечным, а человеком человечным? Дело здесь не только в его средних умственных возможностях, но и в непомерном обособленчестве от людей, в бесплодной погоне за непохожестью на других, в его пожизненном индивидуализме.

Человечность - вот качество, отличающее человека от животного. Человек -существо культуросозидающее, а животное довольствуется лишь предкультурой. Кристоф Крафт у Р. Роллана - великий композитор. Он вносит свой вклад в развитие музыкальной культуры. А Клим Самгин у А. М. Горького? В сущности - он бездарен. Ни одного своего замысла он не доводит до конца. Как и Мерсо у А. Камю, он - посторонний в этом мире. Его главная цель - пользоваться благами культуры, не им создаваемой, и упиваться своей оригинальностью и свободой мысли: «Он, Клим Самгин, ещё в детстве был признан обладателем исключительных способностей, об этом он не забывал да я не мог забыть, ибо людей крупнее его - не видел. В огромном большинстве люди - это невежды, поглощённые простецким делом питания, размножения и накопления собственности, над массой этих людей и в самой массе шевелятся люди, которые, приняв и освоив ту или иную систему фраз, именуют себя консерваторами, либералами, социалистами. Они раскалываются на бесчисленное количество

группочек - народники, толстовцы, анархисты и так далее, но это, не украшая их, делает ещё более мелкими, менее интересными. Включить себя в любой ряд таких людей, принять их догматику - это значит ограничить свободу своей мысли» [Горький, 1979, т. 14, с. 154].

Вот итог, к которому Клим Иванович Самгин пришёл к концу своей пятидесятилетней жизни: «Он видел вокруг себя людей, в большинстве беспартийных, видел, что эти люди так же, как он, гордились своей независимостью, подчёркивали свою непричастность политике и широко пользовались правом критиковать её. Количество таких людей возрастало» [Там же. С. 483].

Клим Самгин - прямая противоположность не только Кристофа Крафта у Ромена Роллана, но и Мартина Идена у Джека Лондона. Последний нашёл основы универсально-эволюционного мировоззрения у Г. Спенсера, а К. Самгин так и остался человеком без мировоззрения.

ПОЛИТИКА

Пятый путь к Человеку - путь от несправедливости к справедливости. Он называется политизацией. Его антипод - аполитизация. Главных проводников последней А. М. Горький видел в мещанах. Им он посвятил известную статью «Заметки о мещанстве» (1905).

Трактовка мещанства в указанной статье выглядит весьма широкой. Так, в число мещан у него попадают некоторые русские литераторы - в частности, Ф. И. Тютчев. Известное стихотворение Ф. И. Тютчева:

Не рассуждай, не хлопочи, Безумство ищет, глупость судит;

Дневные раны сном лечи, А завтра быть тому, что будет, Живя - умей всё пережить: Печаль, и радость, и тревогу. Чего желать? О чём тужить? День пережит - и слава богу...

А. М. Горький преподносит по существу как гимн мещанина, которому в данном случае приписывается следующее: «Он не герой, героическое непонятно ему, только иногда на сцене театра он любуется героями, спокойно уверенный, что театральные герои не помешают ему жить. Он не чувствует будущего и, живя интересами данного момента, своё отношение к жизни определяет так:

Не рассуждай, не хлопочи.

Он любит жить, но впечатления переживает неглубоко, социальный трагизм недоступен его чувствам, только ужас пред своей смертью он может чувствовать глубоко и выражает его порою ярко и сильно. Мещанин всегда лирик, пафос совершенно недоступен мещанам, тут они точно прокляты проклятием бессилия...» [Горький, 1979, т. 16, с. 198-199].

Но автор этих слов не останавливается на Ф. И. Тютчеве. Он решительно относит к писателям-мещанам не кого-нибудь, а Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого. «Ожидаю, что идолопоклонники закричат мне: "Как? Толстой? Достоевский?". Я не занимаюсь критикой произведений этих великих художников, я только открываю мещан. Я не знаю более злых врагов жизни, чем они. Они хотят примирить мучителя и мученика и хотят оправдать себя за близость к мучителям, за бесстрастие своё к страданиям мира. Они учат мучеников терпению, они убеждают их не противиться насилию, они всегда ищут доказательств невозможности изменить порядок отношений имущего к неимущему, они обещают народу вознаграждение за труд и муки на небесах и, любуясь его невыносимо тяжкой жизнью на земле, сосут его живые соки, как тля» [Там же. С. 207].

Возникает вопрос: кто же, по А. М. Горькому, не мещанин? Кого он имеет в виду, говоря о мещанстве? Вот лишь некоторые его черты:

1. «Мещанство - это строй души современного представителя командующих классов. Основные ноты мещанства - уродливо развитое чувство собственности, всегда напряженное желание покоя внутри и вне себя, темный

страх пред всем, что так пли иначе может вспугнуть этот покой, и настойчивое стремление скорее объяснить себе всё, что колеблет установившееся равновесие души, что нарушает привычные взгляды на жизнь и на людей» [Там же. С. 194].

2. «Мещанин не способен видеть ничего, кроме отражений своей серой, мягкой и бессильной души» [Там же. С. 199].

4. «Мещанин в политике ведёт себя, как вор на пожаре, - украл перину, снёс её домой и вновь явился на пожар гасить огонь, который он же сам тихонько раздувал из-за угла...» [Там же. С. 211].

5. «Одно из свойств мещанской души - раболепие, рабье преклонение перед авторитетами» [Там же. С. 207].

6. «Мещанин любит философствовать, как лентяй удить рыбу, он любит поговорить и пописать об основных проблемах бытия - занятие, видимо, не налагающее никаких обязанностей к народу и как нельзя более уместное в стране, где десятки миллионов человекоподобных существ в пьяном виде бьют женщин пинками в животы и с удовольствием таскают их за косы, где вечно голодают, где целые деревни гниют в сифилисе, горят, ходят - в виде развлечения -в бой на кулачки друг с другом, при случае опиваются водкой и во всём своём быте обнаруживают какую-то своеобразную юность, которая делает их похожими на первобытных дикарей...» [Там же. С. 209].

Я мог бы привести новые цитаты из анализируемой статьи, но, боюсь, они увели бы нас ещё дальше от ответа на вопрос о том, кто мещанин, а кто не мещанин. Надо прямо сказать: противоречивым вышел у А. М. Горького образ мещанина. Он вмещает в себя, с одной стороны, «жирного человечка с брюшком, любителя устриц, женщин», а с другой, авторов «Войны и мира» и «Братьев Карамазовых». Но не будем делать поспешных выводов: у А. М. Горького в его статье есть достаточно ясный ответ на вопрос о том, кто не мещанин. Это рабочий. Но не реальный рабочий, а идеальный, будущий. Именно он противостоит расплывчатой массе мещан.

«Великое, неисчерпаемое горе мира, - пишет А. М. Горький, - погрязшего во лжи, во тьме, в насилии, обмане, - моё личное горе. Я есть человек, нет ничего, кроме меня». Это миропонимание, утончённое и развитое до красоты и глубины, которой мы себе представить не можем, вероятно, и будет миропониманием рабочего, истинного и единственно законного хозяина жизни, ибо строит её он» [Там же. С. 208].

Но почему именно рабочий, а не крестьянин или интеллигент станет носителем немещанского миропонимания?

А. М. Горький верил, что именно рабочий в большей мере, чем крестьянин и интеллигент, способен к активной, преобразующей деятельности, которая делает человека Человеком. В этой деятельности его главным противником оказывается государство: «Государство убивает человека, чтобы воскресить в нём животное и силою животного укрепить свою власть; оно борется против разума, всегда враждебного насилию» [Там же. С. 206].

В другом месте А. М. Горький пишет о рабочем: «"Зачем так? Для кого?". И он начинал понемногу догадываться, что весь этот механически правильно, но бессмысленно действующий ад создан и приведён в движение ненасытной жадностью тех людей, которые захватили в свои руки власть над всей землей и над человеком и всё хотят развить, укрепить эту власть силою золота. Они обезумели от жадности, сами стали глупыми и жалкими рабами своих фабрик и машин, своих векселей и золота, зарвались, запутались в сетях дьявола наживы,

как мухи в паутиие, и уже не отдают себе отчёта - зачем всё это им? - и не видят, отупевшие, не могут видеть возможности жить иначе - иной жизнью, красивой, свободной, разумной» [Там же. С. 215-216].

Главная мысль автора «Заметок о мещанстве» - призыв к активной борьбе с мещанством. Не мещанин тот, кто активен в борьбе за подлинно человеческую жизнь, а мещанин - враг этой борьбы. Он - раб. Его делает таким «бесстрастный слуга жёлтого дьявола, жадного золота, - всё разрушающий капитализм» [Там же. С. 205].

«Капитал, - читаем у А. М. Горького, - похож на чуму, которая одинаково равнодушно убивает водовоза и губернатора, священника и музыканта. И, как чума, сам по себе он не нуждается в оправдании бессмысленности своего роста, - механически правильно сортируя людей на классы, независимо от своей воли развивая их сознание, он сам создаёт себе непримиримых врагов, раздражая человека своей жадностью, как дурак раздражает быка красным. Зло жизни, он не стесняется своей ролью, он цинично откровенен в своих действиях и, нагло говоря грохотом машин "всё мое!", равнодушно развращает людей, искажает жизнь. Таков он есть, он не может быть иным, и это хорошо, потому что просто, всем понятно и очень быстро создаёт в душе представителя труда резко отрицательное, непримиримо враждебное отношение к представителю капитала» [Там же. С. 217].

Есть ли свет в конце капиталистического туннеля? «Жестокость богатства так же очевидна, как и глупая жадность его. Неразборчивый, как свинья, капитал пожирает всё, что видит, но нельзя съесть больше того, сколько можешь, и однажды он должен пожрать сам себя - эта трагикомедия лежит в основе его механики» [Там же].

Автор «Заметок о мещанстве» видел высший смысл жизни в активной позиции человека по отношению к общественному строю, в котором волею судьбы ему пришлось жить. Как и Джордано Бруно, он славил человека-борца, человека-преобразователя, человека-творца, человека-героя, Человека (с большой буквы).

Шестой путь к Человеку - путь от разобщения к единению. Он называется лингвизацией. Его антипод - алингвизация. Под последней следует иметь в виду языковые процессы, приводящие к разобщению. На первое место среди таких процессов А. М. Горький ставил употребление бессмысленных слов. Вот почему он не принимал языковых трюкачеств русских модернистов - А. Белого, В. Хлебникова и т. п.

На второе место среди инволюционных процессов, происходящих в языке, А. М. Горький ставил злоупотребление нелитературными словами - просторечиями, диалектизмами, вульгаризмами и т. п. Вот почему он неутомимо критиковал писателей, пренебрегающих нормами литературного языка. В их число попали, например, Нитобург и Пермитин.

В «Открытом письме А. С. Серафимовичу» (1934) А. М. Горький писал: «Вот в книжке Нитобурга "Немецкая слобода" я встречаю такие уродливые словечки: "скокулязило", "вычикурдывать", "ожгнуть", "небо забураманило" и т. д., встречаю такие фразы, как, например: "Белевесый был. Гогона, крикун, бабник, одно слово: брянский ворокоса безуенный". "Шалапутный табунок анархиствовавших девиц невзначай лягнулся задиристой фразой". Что значат эти слова?

Вот у Пермитина в книге "Враг" читаю такие же дикие словечки: "дюзнул", "скобыской", "кильчак тебе промежду ягодиц", "саймон напрочь под корешок отляшил", "ты от меня не усикнешь", "как нинабудь". "Поженили близнецов в один мясоед, и молодухи долго путали своих мужей, особенно в бане, - в банях кержаки моются семьями, мужчины, женщины, дети - все вместе. Не один год мучались бабы, пока не приноровились узнавать каждая своего". Что за ерунда!» [Русские писатели, 1954, с. 718].

Известно, какую титаническую работу проводил А. М. Горький с молодыми писателями. Чему он их учил в первую очередь? Во-первых, читать, читать и читать классику и фольклор, а во-вторых, учиться писать просто и точно. В

письме к Н. А. Емельяновой он писал: «Язык должен быть прост и точен, это придаёт ему силу, рельефность, красочность» [Там же. С. 699].

А. М. Горький не был непогрешимым критиком. Он мог ошибаться. Так, основатель «Литературной учёбы» не сумел распознать в молодом Александре Твардовском будущего первого советского поэта. Патриарх советской литературы разнёс в пух и прах его первую поэму «Страна Муравия» (1934-1936). А. М. Горький писал о ней: «Не надо писать так, чтобы читателю ясно видны были подражания то Некрасову, то Прокофьеву, то - набор частушек и т. д. Автор должен смотреть на эти стихи как на черновики. Если он хочет серьёзно работать в области литературы, он должен знать, что "поэмы" такого размера, т. е. в данном случае: длины - пишутся годами и не по принципу "Тяп-ляп, может, будет корабль", или

Сбил, сколотил - вот колесо!

Сел да поехал - ох хорошо!

Оглянулся назад -Одни спицы лежат».

[Твардовский, 2010, с. 75].

Современным писателям, между тем, очень было бы полезно вникнуть в такие слова А. М. Горького, которые он сказал в «Беседе с молодыми» (1934): «Слово - одежда всех фактов, всех мыслей. Но за фактами скрыты их социальные смыслы, за каждой мыслью скрыта причина: почему та или иная мысль именно такова, а не иная. От художественного произведения, которое ставит целью своей изобразить скрытые в фактах смыслы социальной жизни во всей их значительности, полноте и ясности, требуется чёткий, точный язык, тщательно отобранные слова. Именно таким языком писали "классики", вырабатывая его постепенно, в течение столетий. Это подлинно литературный язык, и хотя его черпали из речевого языка трудовых масс, он резко отличается от своего первоисточника, потому что, изображая описательно, он откидывает из речевой стихии всё случайное, временное и непрочное, капризное, фонетически

искажённое, не совпадающее по различным причинам с основным "духом", то

есть строем общеплеменного языка» [Русские писатели, 1954, с. 689].

Итак, к Человеку по А. М. Горькому в области духовной культуры ведут шесть путей - атеизации, сциентизации, эстетизации, морализации, политизации и лингвизации. Реальные люди преодолевают лишь некоторую часть из этих путей, но даже и самые человечные из них не могут стать Человеком в полной мере, поскольку Человек с большой буквы есть эволюционный идеал! Он всегда впереди. Между тем ближе к нему, как считал А. М. Горький, оказываются люди свободного творческого труда. Свободного, между прочим, и от «пакостной власти копейки» [Там же. С. 298].

Безволие - вот главное препятствие на пути к Человеку. Человек с большой буквы - это человек, умеющий реализовывать свою, человеческую, сущность. Но даже и в тех, кто уходит дальше других на пути к Человеку, живёт человек с маленькой буквы, волей случая оказавшийся в таком-то времени и в таком-то пространстве. У индивидуального человека, как утверждал Б. Паскаль, вечность позади - до его рождения - и вечность впереди - после его кончины. Его окружает бесконечное пространство слева и справа, сверху и снизу, впереди и сзади. Он - песчинка, затерянная в бесконечности.

Вот и выходит, что там, где «я» индивидуальное, сознание своей ничтожности, а там, где «я» родовое, - приобщение к Человеку, к человечеству, которое имеет больше шансов на вечность, чем отдельный человек. Вот и выходит, что жить нужно не столько «я» индивидуальным, сколько «я» родовым, т. е. быть Человеком - тем самым Человеком, о котором говорит Сатин в пьесе А. М. Горького «На дне». Становиться всё в большей и большей степени Человеком - вот высший - эволюционно-культурный - смысл человеческой жизни.

А. М. Горький, как мы помним, расценил эволюционный возраст современного человека как подростковый, тем самым он его подбодрил. Вот та цитата, начало которой я уже приводил: «Человек - всё ещё во многом зверь, но вместе

с этим он - культурно - всё ещё подросток, и приукрасить его, похвалить -весьма полезно: это поднимает его уважение к себе, это способствует развитию в нём доверия к своим творческим силам. К тому же похвалить человека есть за что - всё хорошее, общественно ценное творится его силою, его волей» [Горький, 1979, т. 16, с. 288].

Приведённые слова я нашёл в статье М. Горького «О том, как я учился писать» (1928). В них выведена, по мнению её автора, специфика романтического метода в искусстве. А между тем эти слова имеют отношение не только к искусству, но и к культуре в целом. Более того, в них схвачена одна из существенных черт эволюционного мировоззрения: без гуманного, поощрительного отношения человека к человеку культурная эволюция невозможна. Напротив, утрата подобного отношения ведёт людей к инволюции, к расчеловечению, к торжеству животного начала в человеке над собственно человеческим, культурным.

Эволюционная интерпретация романтизма у М. Горького вовсе не случайна. Он был вполне состоявшимся эволюционистом, т. е. видел в современном мире результат его многомиллионного развития. Подобный, эволюционный, взгляд он распространял, прежде всего, на культуру, в особенности восхищаясь выдающимися деятелями науки и искусства. Организация им издания книг о жизни замечательных людей (ЖЗЛ) - вовсе не случайный эпизод в его биографии.

Сам А. М. Горький был образцом культурной эволюции. Всю жизнь он творил из себя Человека. Его любовь к выдающимся деятелям культуры не была слепой. Достаточно в связи с этим напомнить, как резко он критиковал Л. Н. Толстого и в особенности Ф. М. Достоевского за их призыв к смирению. Не раб, а свободный человек был его идеалом. Первый пассивен в культуроге-незе, а второй активен, созидателен, продуктивен. Первого он изобразил в образе «мещанина», а второго он считал «самым великим чудом мира и творцом всех чудес на земле» (Там же. С. 293). Именно такой человек «создает культуру, которая есть наша, нашей волей, нашим разумом творимая "вторая природа"» [Там же. С. 283].

Библиографический список

1. Горький М. Собрание сочинений в 16 томах [Текст] / А. М. Горький. - М.: Правда, 1979.

2. Горький А. М. Статьи 1905-1916 [Текст] / А. М. Горький. - СПб.: Парус, 1918. 212 с.

3. Переписка А. П. Чехова в двух томах [Текст] / Переписка. - М.: Художественная литература, 1984.

4. Роллан Р. Жан-Кристоф. В 4 томах [Текст] / Р. Роллан. - М.: Правда, 1982.

5. Розанов В. В. Т.2 [Текст] / В. В. Розанов. - М.: Правда, 1990. 712 с.

6. Русские писатели о языке (ХУШ-Х1Х вв.). Под ред. Б. В. Томашевского и Ю. Д. Левина [Текст] / Русские писатели. - Л.: Советский писатель, 1954. 834 с.

7. Твардовский А. Т. Давно ли? Жизнь тому назад. Биография. Стихи. Воспоминания. Состав. И. Осипов [Текст] / А. Т. Твардовский. - М., 2010. 624 с.

8. Толстой Л. Н. Собрание сочинений в двадцати томах. Т. 20 [Текст] / Л. Н. Толстой. -М.: Правда, 1965. 690 с.

9. Чуковский К. И. Собрание сочинений в шести томах [Текст] / К. И. Чуковский. - М.: Художественная литература, 1967.

Эта личность настолько грандиозна, а значение свершённого Горьким не только в литературе, но и в разных сферах общественной жизни так велико, что хотя бы бегло отразить всё в одной статье или даже в нескольких газетных материалах невозможно. Вот почему мы считаем, что «Правда» не должна ограничиться горьковскими публикациями только до юбилейного дня 28 марта. Для нас весь этот год, несомненно, является Годом Горького.

И это тем более так, потому что Алексей Максимович был другом и автором ленинской «Правды» с первых номеров её создания. Конечно же, у врагов великого пролетарского писателя его близость к В.И. Ленину, большевикам всегда вызывала особенно яростное неприятие, докатившееся до нынешних дней. В планирующихся нами публикациях эта тема будет обстоятельно рассмотрена.

А начнём наш Год Горького со статьи одного из самых видных современных исследователей жизни и творчества русского, советского классика. Уже много лет доктор филологических наук, профессор Лидия Алексеевна Спиридонова возглавляет Горьковский отдел в Институте мировой литературы имени А.М. Горького РАН, она - автор почти пятисот научных работ и восьми монографий.

Статья, которую мы печатаем с небольшими сокращениями, предваряет вышедшую недавно книгу Л.А. Спиридоновой «Настоящий Горький: мифы и реальность». На наш взгляд, книга во многих отношениях интересна для современных читателей, а спорные положения её (как и публикуемой статьи) вы можете обсудить в своих откликах.

ЛИЧНОСТЬ и творчество Горького всегда были окружены легендами и мифами. Чем можно объяснить это? Прежде всего - необычностью его биографии. Цеховой Алексей Максимович Пешков, сирота и босяк, окончивший только два класса церковно-приходской школы, работавший «мальчиком на побегушках», посудником, грузчиком, подручным пекаря, исходивший пешком почти всю Русь, постоянно живший под надзором полиции, стал всемирно известным писателем Максимом Горьким. Когда ему было двадцать лет, он ещё писал с грамматическими ошибками, а в тридцать проснулся знаменитым после выхода двухтомника «Очерков и рассказов». Уже в 1899 году его произведения стали переводить на иностранные языки, а портрет Горького, написанный И. Репиным, оказался в центре внимания избалованной петербургской публики на Передвижной художественной выставке 1900 года.

Человек, сделавший сам себя (сегодня сказали бы: «self made man»), был непонятен не только широкой публике, но и хорошо знавшим его людям. И. Бунин уверял, что автобиографическая трилогия Горького вся выдумана.

К. Чуковский лукаво размышлял: «Как хотите, а я не верю в его биографию. Сын мастерового? Босяк? Исходил Россию пешком? Не верю. По-моему, Горький - сын консисторского чиновника, он окончил Харьковский университет и теперь состоит - ну хотя бы кандидатом на судебные должности».

Суровая жизненная школа и постоянная работа беспокойной ищущей мысли со временем сформировали из полуграмотного босяка подлинного интеллигента, который возглавил Дом учёных, Дом искусств, Дом литераторов, издательство «Всемирная литература», а во второй половине 1920-1930-х годов стал организатором всего культурного процесса в СССР. Работая во «Всемирной литературе» вместе с прославленными профессорами и писателями, К.И. Чуковский удивлялся его обширным познаниям: «... я убедился, что Горький не только лучше любого из нас знает самые тёмные закоулки русской литературной истории (знает и Воронова, и Платона Кускова, и Сергея Колошина), но и до тонкостей разбирается в «течениях», «направлениях», «веяниях», которые и делают историю литературы историей. Байронизм, натурализм, символизм - вообще всевозможные «измы» были досконально изучены им».

Горький, как никто другой, постоянно оказывался на переднем крае острой идеологической борьбы и, по собственным словам, любил вмешиваться «в число драки». Неудивительно, что ему частенько доставалось и справа, и слева. Достаётся и сегодня. Пытаясь развенчать писателя, вспоминают, что Д. Мережковский, З. Гиппиус и Д. Философов, в начале ХХ века писавшие о «конце Горького», видели в нём «грядущего Хама», В. Ходасевич - поджигателя, вносящего «в мир элементы бунта или озорства», а К. Чуковский - генерала Пфуля, одержимого фанатичной идеей коллективизма. Для И. Бунина и В. Набокова он был «вечный полуинтеллигент, начётчик», а Б. Зайцев уверял, что писатель превратился в «нэпмана, подозрительного антиквара, кутящего с чекистами», филантропа и кулака.

Вспомним и другие оценки: тот же Б. Зайцев называл Горького «знаменем» целого поколения («новый человек заговорил о новых людях»), К. Чуковский признавался, что был поражён его огромной эрудицией и понял: перед ним… «писатель величайшей культуры, образованнейший человек своего поколения». Д. Мережковский писал: «Чехов и Горький русской интеллигенции как раз по плечу. Они её духовные вожди и учителя, «властители дум» современного поколения русской интеллигенции».

ЧТО ЖЕ получается? Молодой Горький, который действительно был полуинтеллигентным недоучкой, выступал в роли властителя дум целого поколения, а когда он стал образованным человеком, то превратился в убогого мещанина, проповедника доморощенного ницшеанства и вседозволенности? Зрелого мастера отпевали и хоронили, заявляя, что он не только кончился как писатель, но даже и не начинался. Разгадка проста: Горькому не прощали, да и теперь не прощают, искренней увлечённости идеями социализма, связи с партией большевиков.

Но ведь и здесь всё было непросто…

Сознавая, что он - самоучка и «связан цепями невежества», Горький сообщал Ф.Д. Батюшкову: «...мысли и чувства мои никогда не уравновесятся, никогда не придут к одному знаменателю - нет места Богу в душе моей. А также у меня нет ни времени, ни охоты добиваться внутреннего покоя и ясности - аз есмь волна морская, лучи солнца отражающая и поющая о жизни с похвалою и гневом». (Письма, 1, 275).

В ЮНОСТИ авторитетами для Горького были В. Короленко, А. Чехов и Л. Толстой. Но, учась у них и прислушиваясь к их советам, он оставался еретиком и романтиком, который хочет сказать своё слово в литературе. Сотрудничая в народнических и марксистских изданиях, писатель, тем не менее, не разделял полностью взглядов политических ортодоксов и даже одобрительно относился к тенденции «слить народничество и марксизм в одно гармоничное целое». (Письма, 1, 305). А.П. Чехову он писал о питерских журналистах: «...все эти их партии - дело мало жизненное, в котором бьётся гораздо больше личного самолюбия не очень талантливых людей, чем душ, воспламенённых желанием строить новую, свободную для человека жизнь на обломках старой, тесной». (Письма 1, 305)…

Революционный пафос раннего Горького был шире всяких партийных рамок, а желание петь о жизни «с похвалою и гневом» порой сближало его с модернистами. В письмах к А.Л. Волынскому он признаётся, что ему очень нравятся стихи З. Гиппиус, в которых она заявляет: «Я хочу того, чего нет на свете». Характерно, что стихотворение «Песня», упомянутое Горьким, было напечатано в сборнике Гиппиус «Новые люди», к которым, без сомнения, он относил себя. В поэзии модернистов, как и в статьях А.Л. Волынского, его привлекали «мужество идти против течения», «грусть о смысле жизни и жалоба на пустоту её в наши дни, страсть к тайнам бытия и много красоты и боли, искания много». (Письма, 1, 245).

Идеализм Горького, который с годами превращался то в богостроительство, то в мифотворчество, никогда не лишал его веры в человека, способного перестроить жизнь на новой справедливой основе. В письме И.Е. Репину от 23 ноября 1899 года писатель утверждал, что человек способен бесконечно совершенствоваться, а дух его, развиваясь, должен привести «к слиянию интеллекта и инстинкта в стройной гармонии». (Письма, 1, 377). При этом ненавистное Горькому мещанство рисовалось как преграда на пути духовного совершенствования личности.

Позже, когда Горький сблизится с большевиками и на какое-то время будет считать себя членом их партии, он всё-таки не откажется от свободы думать по-своему. Говоря о своих политических симпатиях в письме В.А. Чернову в июле 1905 года, он писал: «Ты седой? Я - очень, но всё-таки местами ещё рыжий». (Письма, 5, 68). Так, полушутливо он сообщил другу о своих связях с социал-демократами (седыми) и при этом о сохранении собственной позиции.

С годами менялось горьковское понимание задач литературы и миссии художника, но оставалось неизменным желание писать о коренных вопросах духа, о героическом и светлом, возбуждающем в людях мечту об иной жизни. Окрылённость была свойством самой натуры писателя. В самом начале XX века Горький почувствовал, что происходит «развал того философского и этического базиса, на коем основано благополучие мещанства» (Письма, 2, 217), и провозгласил в качестве основного принципа жизни героический романтизм. В 1930-х годах, когда возникнет социалистический реализм, писателя объявят основоположником нового литературного направления. Но и тогда Горький будет отстаивать право по-своему видеть мир и соответственно изображать его.

Беспокойный и противоречивый человек, Пешков без стеснения высказывал большевистским лидерам свои «еретические» мысли, не раз признавался, что он - плохой марксист, а социализм понимал то ли по К. Каутскому, то ли по А. Богданову, то ли по своим собственным представлениям о вере и религии. Около 15(28) ноября 1906 года он писал З. Гржебину: «Только социализм освободит искусство от зависимости внешней и внутренней, только в эпоху свободного Человечества увидит мир Искусство Свободное и художников, подобных богам, всегда опьянённых красотой жизни, всегда полных страстью творить». (Письма, 5, 232). Воспринимая жизнь как процесс безжалостный, Горький ориентировался на собственные впечатления, возникшие сначала в процессе хождения по Руси, а потом, после «хождения» по всем ступеням социальной лестницы, - от босяка и пролетария до великих князей и вождей революции. Поэтому он был убеждён, что социализм - единственный путь для совершенствования мира и человека.

ГЛАВНЫЕ художественные открытия Горького связаны прежде всего с постижением России и русского национального характера. Никто другой не смог с такой проникновенностью показать народ, который он сравнивает то с неуправляемой морской стихией, то с Христом-чудотворцем, то с Иванушкой-дурачком, стремящимся в небеса вслед за недостижимой жар-птицей. Поэзия коллективного труда звучит уже в ранних рассказах писателя. Такова симфония трудового дня в описаниях приморской гавани («Челкаш»), феодосийского порта в «Коновалове», работы на барже в «Фоме Гордееве». А в финальном произведении «Жизнь Клима Самгина» Горький изображает процесс прозрения народа, который из слепой толпы превращается в могучую организованную силу. Проникнув в самые глубины народного самосознания, писатель показал душу рабочего человека, стремящегося к новой жизни.

Мир художественных образов Горького, то красочно романтичный, то безжалостно грубый, всегда неповторимый, звучащий и живой. Человек в горьковских произведениях, как ребёнок на ладони земли, «тёплым сумраком одетый, звёздным небом покрытый» (Письма, 9, 333). Писатель слышит и мощную симфонию труда, и шелест травинки, примятой человеческим телом.

А. Ремизов писал: «Горький по трепетности слова идёт в ряду с Чеховым, который своей тихой горечью не менее нужен для человеческой жизни, как и горьковское гордое сознание человека, без чего дышать нечем. Слово у Горького - от всего бунтующего сердца».

Писатель проповедовал «активность души», воспевал подвиги и героя, способного перестроить мир по законам справедливости и равенства. Фанатик коллективизма, он верил, что люди труда, сплочённые великой идеей, могут создавать чудеса, которые под силу только Творцу. Бог-народушка символизирует у него весь многомиллионный российский люд, «синтетическую личность» (выражение Достоевского) всего народа. При этом общечеловеческое у Горького всегда теснейшим образом связано с национальным. Даже повесть «Мать», по словам К. Каутского, учит пониманию «чужих социальных условий» благодаря её жизненной достоверности. 2(15) ноября 1907 года он писал Горькому, что «сила и художественная выразительность писателя позволяют мне так глубоко проникнуть в эти условия, будто я сам в них жил». И признался: «...если Толстой учит меня понимать Россию, которая была, то Ваши работы учат меня понимать Россию, которая будет, понять те силы, которые вынашивают новую Россию». (Письма, 8, 480-481).

Врагом Горького всегда был мещанин, которого он противопоставлял Человеку. Образы российских «хозяев жизни», промышленников и купцов, заокеанских «королей» и европейских банкиров объединяются в его творчестве одной общей чертой - жаждой наживы и власти над людьми. Их бог - барыш, и не важно, как называет его писатель: «жёлтый дьявол» в Америке ничем не отличается от буржуазного Молоха в России. «В наши дни так много людей, только нет человека», - писал Горький в 1896 году, наблюдая за наглеющим российским капитализмом. Прослеживая судьбы его зарождения и развития, он пишет: «…цивилизация и культура буржуазии основана на непрерывной зверской борьбе меньшинства - сытых «ближних» - против огромного большинства - голодных «ближних». Совершенно невозможно «любить ближнего», когда необходимо грабить его, а если он сопротивляется грабежу - убивать». Жестокая логика «пролетарской ненависти», о которой писал Горький в последние годы жизни, была вызвана его неприятием лицемерного «буржуазного гуманизма» мещан. Остро ощущая опасность надвигающейся Второй мировой войны, писатель призывал советских людей готовиться к беспощадной борьбе с фашизмом, идеологией лавочников. В предсмертном бреду он повторял: «Будут войны». «Надо готовиться».

НЕОБЫЧНОСТЬ биографии и личности писателя, его фантастическая одарённость и потрясающее трудолюбие создали феномен, который критики называют легендой по имени Горький. Поражает прежде всего масштаб его личности. Называя писателя «океаническим человеком», Б. Пастернак писал, что он «крупен своим сердцем и своим истинным патриотизмом». М. Пришвин, считая знакомство с Горьким великой наградой, воскликнул: «Счастливый я человек!» Попробуем перечислить хотя бы основные стороны многообразной деятельности писателя.

Прозаик, драматург, публицист и критик, написавший более 80 томов Собрания сочинений, которое до сих пор не издано. Среди его художественных произведений - общепризнанные шедевры: автобиографическая трилогия «Детство», «В людях», «Мои университеты», циклы «По Руси», «Рассказы 1922-1924 гг.», пьесы «На дне», «Васса Железнова», «Егор Булычов и другие», литературные портреты Л. Толстого, А.Чехова, В. Короленко, Л. Андреева, В. Ленина и др. Своеобразный мыслитель, откликавшийся едва ли не на все современные философские течения и актуальные проблемы общественной и культурной жизни, исповедовавший социализм как новую веру, целостное миросозерцание, способное обновить мир и человека. Циклы его статей «Несвоевременные мысли», «Революция и культура», статьи «Разрушение личности», «Две души», повести «Мать» и «Исповедь» ставят мировоззренческие вопросы, до сих пор не решённые, актуальные и в XXI веке.

Политический и общественный деятель, прошедший путь от участника революционного движения 1890-х годов и активного деятеля Первой русской революции до члена ЦИК СССР и при этом сохранивший свою независимость. Ю. Анненков писал: «В политике, как и в личной жизни, он оставался артистом». Характерна шутливая подпись Горького под письмом Е.П. Пешковой в начале февраля 1919 года: «А. Пешков, литератор. Председатель редакционной коллегии Союза литераторов, Председатель Антикварно-оценочной комиссии, О-ва «Культура и Свобода», Петроградской секции Красного Креста, член Совета Эрмитажа, член президиума Исполкома, член высшего Совета Т<еатров> и «З<релищ>, заведующий издательством «Всемирная литература», председатель домового комитета д. 23 по Кронверкскому, почётный гражданин республики Сан-Марино, цеховой малярного цеха и проч., и проч. При всём этом я ещё не совсем враг Советского Отечества». (Письма, 12, 217).

Летописец эпохи конца XIX - первой трети XX века, запечатлевший в своих произведениях, особенно в «Жизни Клима Самгина», не только подлинную историю России, пережившей в тот период две войны и три революции, но и историю развития общественной мысли. Сочинения Горького, охватывая период с 1889 по 1936 год, позволяют увидеть историю России, взятую в разных ракурсах - политическом, философском, социальном, бытовом, - и с максимальной полнотой представить российскую жизнь конца XIX - первой трети XX века. К. Федин писал: «Он был биографией своего века».

Издатель, главный основатель нескольких издательств в России и за рубежом, вошедших в историю книгопечатания («Знание», издательство И.П. Ладыжникова, «Парус», издательство З. Гржебина, «Книга», «Всемирная литература» , «Academia»).

Инициатор и создатель серий книг («История гражданской войны», «История фабрик и заводов», «История городов», «История молодого человека XIX века» и др.), газет, журналов и альманахов, некоторые из них существуют до сих пор («Литературная газета», «Литературная учёба», «Библиотека поэта», «Жизнь замечательных людей»).

Организатор культурного и научного процесса в СССР в 1920-1930 годах, по инициативе которого был реорганизован ВИЭМ (Всесоюзный институт экспериментальной медицины. - Ред.), возникли Литературный институт, Институт мировой литературы и другие учреждения, носящие имя Горького. Он был учителем и другом многих советских писателей. Л. Леонов признался: «Все мы вышли из широкого горьковского рукава».

Просветитель, начавший работу внедрения культуры в самые отсталые слои русского народа с создания Народного Дома в Нижнем Новгороде, ставший одним из организаторов Каприйской партийной школы для рабочих-пропагандистов и до конца своих дней остававшийся учителем начинающих писателей из народа. Горьковский сине-красный карандаш оставил следы правки на тысячах рукописей, присылаемых ему на отзыв.

Гуманист, спасавший от ареста и смерти даже незнакомых людей, облегчавший наказания в годы Гражданской войны и террора 1930-х годов. В 1919 году Горький возглавил КУБУ (Комиссию по улучшению быта учёных. - Ред.), спас от гибели тысячи учёных, писателей и других деятелей культуры. В 1921 году он в качестве председателя петроградского Комитета помощи голодающим активно занимался организацией его деятельности. После смерти писателя Шаляпин утверждал, что заступничество за арестованных «было главным смыслом его жизни в первый период большевизма». Переписка Горького с Г. Ягодой, Р. Ролланом, П. Крючковым, ставшая известной только в самом конце XX века, показывает, что, вернувшись на Родину, писатель в 1930-х годах так же активно спасал жертвы репрессий.

Автор около 20 тысяч писем, адресованных политическим и общественным деятелям, писателям и учёным всего мира, рабкорам, селькорам, «делегаткам», простым домохозяйкам и детям. Писатель переписывался едва ли не со всеми выдающимися людьми своего времени: Л.Н. Толстым, А.П. Чеховым, В.Г. Короленко, И.Е. Репиным, Ф.И. Шаляпиным, И.А. Буниным, Л.Н. Андреевым, A.M. Ремизовым, В.В. Розановым, М.М. Пришвиным, И.С. Шмелёвым, М.А. Шолоховым, И.Э. Бабелем, В.Ф. Ходасевичем, Б.Л. Пастернаком, М.М. Зощенко, А.П. Платоновым, П.Д. Кориным, К.С. Станиславским, В.И. Немировичем-Данченко и многими другими.

Среди иностранных корреспондентов Горького - Б. Шоу, Р. Роллан, А. Франс, Г. Уэллс, К. Гамсун, Г. Гауптман, Б. Брехт, С. Цвейг, А. Барбюс, К. Каутский, М. Хилквит и другие. Интенсивно велась переписка с политическими, общественными и государственными деятелями: Г.В. Плехановым, В.И. Лениным, И.В. Сталиным, Л.Д. Троцким, Л.Б. Каменевым, Н.И. Бухариным, А.И. Рыковым, Г.Е. Зиновьевым, М.П. Томским, В.М. Молотовым, С.М. Кировым, Г.Г. Ягодой, А.В. Луначарским, А.А. Богдановым, Г.А. Алексинским, В.Л. Бурцевым, В.Е. Жаботинским, Б.И. Николаевским и др.

Не менее интенсивной была переписка Горького с крупнейшими учёными России и мира: И.П. Павловым, К.А. Тимирязевым, А.Д. Сперанским, К.Э. Циолковским, Л.Н.Фёдоровым, А.Н. Бахом, Ф.А. Брауном, В. Оствальдом, Ф. Нансеном, A.M. Игнатьевым, С.Ф. Ольденбургом, Н.А. Семашко, С.И. Метальниковым и многими другими. Один только перечень его адресатов свидетельствует не только о широте интересов писателя, но и о его огромной эрудиции. С годами Горький превращался из личности в целое «учреждение», занимавшееся наиболее значительными вопросами культурной жизни России и СССР. Его подпись стоит на деловых бумагах, обращениях, декларациях, документах различных литературно-общественных организаций, редакций, учреждений.

ЭПИСТОЛЯРНОЕ наследие Горького позволяет раскрыть многие аспекты его многогранной деятельности, круг интересов, этапы духовной и творческой эволюции, взаимоотношения с современниками, заглянуть в глубины творческой лаборатории, узнать интимные стороны его жизни. Оно прежде всего показывает стремительный рост талантливого писателя-самоучки, выходца из народных низов Алексея Пешкова. В письмах - история развития общественной мысли в России, пропущенная сквозь призму сознания незаурядной личности, богато одарённой и тонко чувствующей.

Неудивительно, что Горький всегда привлекал к себе внимание друзей и недругов, читателей и критиков, а особенно обывателей, не гнушавшихся самыми фантастическими слухами о нём. Не понимая, как мог сделать всё, перечисленное выше, человек, проживший 68 лет, Д. Быков именует его «нечеловечески Горьким», А. Ваксберг размышляет: «Человек или миф?», а П. Басинский пишет: «Вообразите себе, что Горький был не совсем человек. Да, этот поклонник Человека сам был иного происхождения. Представьте, что он посланец иного, более «развитого», чем наш, мира, который был «командирован» на Землю с целью вочеловечивания и изучения людской природы изнутри».

Легенды и мифы создавались и создаются даже вокруг смерти писателя. Сегодня его снова пытаются похоронить как великого писателя и человека, уничтожают поставленные ему памятники, снимают памятную доску на доме, где он скончался. Но голос Горького всё равно звучит в мире, его пьесы ставятся на многих сценах в России и за рубежом, а посвящённые ему «Горьковские чтения» ежегодно проходят в Москве, Нижнем Новгороде и Казани. Признавая феномен Горького, А.В. Амфитеатров в своё время так ответил критикам, провозгласившим «конец» писателя после выхода повести «Мать»: «Что защищать Горького? Он сам себя от кого угодно защитит. О Горьком можно рассуждать, спорить, диспутировать, но Горьких нельзя ни «хвалить», ни «ругать». Это так же смешно и невозможно, как расхвалить или разругать Чатыр-Даг или Чёрное море».

В статье «Возвращение Горького», опубликованной в юбилейном номере «Литературной газеты», где профиль Горького вновь появился рядом с Пушкиным, Ю. Поляков писал: «Во всяком случае, период саморазрушения явно заканчивается. Конечно, мы ещё не созидаем, но, кажется, уже сосредотачиваемся. И в этом смысле возвращение профиля Горького на наш логотип, конечно же, акт символический, восстанавливающий связь времён, ибо царство, разделившееся во времени, неизбежно распадётся и в пространстве».

Задача этой моей книги, которую я назвала «Настоящий Горький: мифы и реальность», - попытаться объяснить сложный и противоречивый путь Горького, помочь читателю услышать настоящий голос писателя, понять его как человека и мыслителя. Не претендуя на решение всех труднейших проблем, встающих перед горьковедами, мы коснёмся лишь тех, которые особенно актуальны сегодня.

М. Горький

М. Горький. Собрание сочинений в тридцати томах М., ГИХЛ, 1953 Том 27. Статьи, доклады, речи, приветствия (1933--1936) Вопрос о темах детских книг -- это, разумеется, вопрос о линии социального воспитания детей. В нашей стране воспитывать -- значит революционизировать, то есть освобождать мышление ребенка от предуказанных прошлым его дедов и отцов технических навыков мысли, от ее заблуждений, в основе коих заложен многовековый опыт консервативного быта, построенного на классовой борьбе и на стремлении единиц к самозащите, к утверждению индивидуализма и национализма как "вечных" форм и законов социального бытия. Надобно ставить дело воспитания детей так, чтобы они с малых лет даже на играх решительно отрывались от сознательного и бессознательного тяготения к прошлому, -- отсюда явствует, что необходимо раскрыть пред ребятами процессы прошлого. Это недостижимо посредством ознакомления только с фактами, идеями, теориями, это может быть достигнуто лишь рассказами о трудовых процессах, о том, как эти процессы создавали факты и как из фактов вытекали понятия, идеи, теории. Нужно показать, что свобода мысли возможна только при полной свободе трудовой жизнедеятельности, совершенно не находившей и не находящей места в условиях капиталистического строя общества и обязательной для каждого при социалистическом строе. Не следует забывать о различии воздействия на мысль фактов и процессов. Это случается не только в быте, но и в науке, где так называемые "прочно установленные факты" нередко играют консервативную роль, держат мысль в плену "очевидностей" и этим задерживают темп и свободу познавательного процесса. Весьма часто "истина" -- орудие познания, временно исходная его точка -- выражает личное сознательное или инстинктивное стремление "производителя" истины к покою, к власти над умами и, отвергая критику, преподается как незыблемый, "вечный" закон, как "вера". Вполне допустимо, что гипотеза "энтропии" -- тяготения энергии к покою -- является только выражением стремления утомленной мысли к отдыху, успокоению. Так же и учение о "сверхкомплектности" -- о том, что физиологические дефекты организма будто бы восполняются повышением интеллектуальных способностей, -- является учением, основная идея коего, будучи перенесена в область социологии, оправдала бы позорные уродства общественных отношений, как пытались оправдать их Мальтус и многие другие мыслители буржуазии. Все они опирались на факты, но только Маркс гениально вскрыл процессы творчества фактов, только он ясно и неоспоримо показал, что основной причиной трагической жизни и всех страданий человечества послужил разрыв между умной рабочей рукой и умной головой. Оливер Лодж, биолог, в молодости -- материалист, под старость -- мистик, в одной из первых книг своих доказывал, что мышление возникло из ощущения боли, как химическая реакция нервной клетки на толчки и удары внешнего мира. Длительные и непрерывные столкновения какого-то примитивного организма с окружающей его средою создали нервно-мозговое чувствилище, оно, в дальнейшем, развилось как осязание, зрение, слух, вкус, обоняние и, наконец, в древнем предке человека выросло в инстинкт самосохранения, подсказало ему необходимость вооружаться для борьбы против явлений, угрожающих его здоровью и жизни. На какой-то древней ступени развития люди были "социальны" не более, чем волки в наши дни. Но родственник обезьяны, человек, развил передние конечности свои более искусно, и вот эти умные его руки, именно они -- та сила, которая, выделив человека из среды животных, способствовала быстрому росту его мысли и в конце концов организовала его таким, каков он в наши дни: искуснейший мастер обработки металлов в точнейшие инструменты, аппараты, машины, талантливейший пианист, хирург, творящий почта чудеса и т. д. Сказанное отнюдь не умаляет силу влияния общественных отношений на рост и развитие мысли, но -- это позднейший момент. Нам необходимо показать детям исторического человека, исходящим из "тьмы веков" и в самом начале его полусознательных трудовых процессов; необходимо, чтоб дети имели некоторое представление о путях, которые пройдены от изобретателя каменного топора до Стефенсона и Дизеля, от создателя сказки, которая являлась фантастической гипотезой, до великого учения Маркса, которое указало нам широкую и прямую дорогу в светлое будущее трудового человечества. Вступая в новый мир, в мир свободного, технически облегченного труда и в бесклассовое общество, дети должны знать, как огромно значение физического труда, как он изменяет не только формы, но и качества материи, как, овладевая ее стихийными силами, создает "вторую природу". Неоспоримо, что мышление есть не что иное, как отражение в мозгу человека объективного, реально существующего мира материи, самым удивительным и сложным продуктом которой является нервно-мозговая ткань человека. Но нужно, чтоб дети знали: если б свобода трудовой деятельности не стеснялась, не ограничивалась на всем протяжении истории своекорыстием и жадностью командующих классов, трудовое человечество находилось бы на высоте, неизмеримо превышающей современную ступень "общечеловеческой культуры", построенной на костях трудового народа, цементированной его кровью. Разумеется, "все обусловлено", но для нас история уже не фетиш, мы строим ее по плану. Нам нужно особенно резко подчеркнуть решающее значение свободы труда, На примере буржуазного мира мы видим, что капитализм все более решительно отказывается от своей "культуры", ибо она становится враждебной ему. На примере свободной жизнедеятельности рабочей энергии Союза Социалистических Советов мы имеем неоспоримое право показать, как быстро, разнообразно, прочно обогащает коллективный труд огромную нашу страну, как в 15 лет положены крепкие основы новой культуры. На множестве примеров кривых, искаженных отражений в буржуазной башке явлений объективного мира мы должны показать детям, как и чего ради искажалось правильное, закономерное восприятие мира. Еще раз: нам необходимо поднять на должную высоту представление об историческом трудовом человеке, вместителе энергии, организующей и преображающей мир, создающей свою "вторую природу" -- культуру социалистов. Человек -- носитель энергии, организующей мир, создающей "вторую природу", культуру, -- человек есть орган природы, созданный ею как бы для ее самопознания и преобразования, -- вот что необходимо внушать детям. Нужно, чтобы они уже с шести-семи лет начинали понимать чудесную силу работы мысли, вникали в смысл социальных явлений, приучались к познанию своих способностей. Поэтому ознакомление детей с жизнью надобно начинать с рассказов о далеком прошлом, о начале трудовых процессов и организующей работы мысли. Следует твердо помнить, что историю создания культуры начали люди беспомощные, безграмотные, всецело поглощенные борьбой за свою жизнь против враждебных им явлений природы и хищных зверей. Буржуазные историки культуры обычно изображают первобытного человека, члена родового коллектива, мыслителем, которого тревожили вопросы: что такое сон, смерть, какою силой создана земля, зачем создан человек и т. д. Но человек той поры жил в непрерывном физическом труде и в непрерывном же состоянии самообороны, он был прежде всего творцом реальных фактов и не имел времени мыслить отвлеченно. "Реальное превратилось в идеальное" именно так, как об этом догадался универсальный разум Маркса: под влиянием трудовых процессов. Приемы самовоспитания у первобытного человека были весьма просты: человек понимал, что ему необходимо стать сильнее зверя, и, раньше чем научиться побеждать зверей, допускал эту возможность, создавая сказки о победителях львов Самсоне, Геркулесе. У него не являлось никакой иной необходимости создавать богов, кроме допущения возможности фантастического развития своих сил и способностей. Допуская, это, он не ошибался: лучшие мастера первобытных ремесел изображались им как победители чудовищных сопротивлений его воле со стороны природы, материи. Древнейшие мифы не знают богов, которые не были бы мастерами: это искусные кузнецы, охотники, пастухи, мореплаватели, музыканты, плотники; богини тоже мастерицы: пряхи, стряпухи, лекарки. То, что называется "религиозным творчеством первобытных людей", было, в существе своем, художественным творчеством, лишенным признаков мистики. Мистика вторглась тогда, когда индивидуальность, по тем или иным причинам отрываясь от коллектива, начинала понимать бессмысленность своего бытия и бессилие свое пред лицом природы, а особенно пред властью коллектива, который требовал -- не мог не требовать -- от единицы равенства в труде. Крайне трудно допустить, чтоб первобытная семья и род терпели в среде своей бездельников, лентяев и вообще субъектов, которые уклонялись бы от участия в коллективном труде по добыванию пищи и охране жизни, -- такие люди, вероятно, истреблялись. Отвлеченно и мистически мыслить человек начинал и тогда, когда дряхлел, когда возбудителем его мышления служил страх пред неизбежностью смерти. Страх может вызвать в коллективе панику, но паника не может быть длительной и не подавляет биологической энергии коллектива. Стихийные катастрофы, например, деятельность вулканов, землетрясения, периодические наводнения никогда не служили причинами переселения народов. Наиболее пессимистической религией является индуизм -- ведоизм, буддизм -- но, как известно, это не мешает индусам жить и размножаться. Индо-немецкая философия Шопенгауэра, Гартмана не увеличила заметно количества самоубийств, даже в буржуазном, раздробленном обществе, Страх пред жизнью -- пред "непознаваемым" и т. д. -- свойство индивидуалиста, -- как сказано, вытекает из ощущения человеком личного своего ничтожества. Индивидуалисты научились утилизировать свой страх, внушая его людям труда как высшую мудрость, как сверхразумное проникновение в тайны, не доступные разуму. Весьма вероятно, что первыми основоположниками мистических религий, организаторами культов, жрецами были именно устрашенные бездельники и дряхлые люди. Случаи преждевременной усталости мысли, ее испуга пред ее же выводами можно проследить на протяжении всей истории буржуазии. Чем ближе к нашей эпохе, тем более часты такие случаи. XIX, XX столетия особенно богаты прыжками научно-революционной и материалистической мысли в реакционность и мистику. Оливер Лодж, Вирхов, Менделеев, Крукс, Рише и еще многие "люди науки" фактами усталости их мышления подтверждают старческую дряхлость буржуазного общества. Для того чтобы добиться успехов в деле создания художественной и просветительной литературы для детей, нам нужны кадры талантливых писателей, обладающих способностью писать просто, интересно и содержательно, кадры культурных редакторов, имеющих достаточную политическую и литературную подготовку, нужны технические условия, обеспечивающие своевременный выход и качество детской книги. Такие задачи не разрешаются в один день. Значит: следует приступить к их разрешению немедленно. Возможно, что мы в какой-то степени поможем делу создания новой детской книги, наметив несколько тем, подлежащих разработке:

Геохимическое и геофизическое представление о земле; история ее образования; металлы, минералы, происхождение плодоносных почв. Роль высоких температур, овладевая коими, наука из основной руды -- из железа -- создает сталь и посредством сплава с тем или другим металлом делает все более стойкие, твердые металлы. Практические выводы.

Его химия, газы, особенно кислород и водород; физическое действие воздушных течений. Образование кислот, солей, щелочей. Горение, гниение. Движение как основа всех явлений физики и химии. Наши попытки утилизации воздушных течений. Ее физическая и химическая работа. Движение -- падение -- вод как источник электроэнергии. Эти три темы должно разработать так, чтоб юный читатель получил достаточно ясное представление по возможности о всех разнообразных процессах изменения материи и о постепенности завоевания наукой стихийных сил природы. Далее необходимо разработать еще темы:

Растение

История его развития и освоения человеком.

Животное

История роста органической жизни от растительной клетки до человека.

Как появились люди на земле

Мифологические объяснения: люди выходили из воды, из леса, от зверей, вообще созданы силами природы. Церковные, жреческие объяснения: творцами людей являются боги. Теория органической эволюции.

Как люди научились думать

Теория образования нервной клетки. Кожное осязание и развитие пяти чувств. Роль сходств и различий в явлениях природы, в изменении реальностей. Приятные и неприятные ощущения. Инстинкт самосохранения. Образование понятий из наблюдения сходств и различий. Роль света и тьмы в деле добычи пищи. Звукоподражание как один из возможных возбудителей речи. Скрип, рев, гром, визг, шорох, шелест и т. д.

Как люди овладели огнем

Искры при обработке камня. Вспышки сухого дерева при трении. (Объяснение бушмена: "Если дерево долго тереть, оно потеет, дымится и сердится -- вспыхивает". Совпадение: славянские слова -- огонь -- гнев, гневаться, огневаться.) Молния. Миф о Прометее.

Как люди научились облегчать свою работу и жизнь

Изобретение и применение первобытных орудий труда. Птичьи гнезда как образец плетения; клюв птицы, шьющей гнезда, мог дать идею иглы, скорлупа яйца птицы или ореха -- прототип лодки, паутина -- тканья. Наблюдение над кротами, полевыми мышами, семеядными птицами могло повести к освоению хлебных злаков.

Какое значение для людей имело освоение железа и других металлов

О сладком, кислом, соленом, пресном

Глюкозы, кислоты, соли, щелочи. Их роль в человеческом организме, значение в промышленности и т. д.

О чудесном в работе науки

Главным образом -- в химии. Изготовление стекла: непрозрачная материя становится прозрачной, как воздух. Тугоплавкое, гибкое стекло и т. д. Можно рассказать о превращении картофеля в каучук и о целом ряде других процессов, особенно сильно действующих на воображение как на силу, которая способствует расширению мыслимых пределов возможного.

Мысли и дела

Их взаимная связь, их противоречия, разрешение противоречий в процессах трудового опыта.

О технике будущего

Гелиотехника, радиотехника, утилизация силы ветра, различия температур и т. д.

Для чего и как люди сочиняли сказки

Нет фантазии, в основе которой не лежала бы реальность. Сущее и желаемое: зверь сильнее человека -- человеку нужно быть сильнее зверя. Крупные звери не могут поймать птицу в воздухе, отсюда -- желание летать, быстро передвигаться по земле -- "сапоги-скороходы", "ковер-самолет" и т. д. Фантазия первобытного человека как выражение желаемого им, представление о возможном для него. Скелеты птерозавров и летающий ящер -- "дракон волане" -- как прототип дракона Змея Горыныча. Сказка как прототип гипотезы.

Что такое религия и для чего она выдумана

Кто создавал религии? Мистические боги жрецов создавались по типу богов-мастеров: Вулкана, Тора, Вальдура, Вейнемейнена, Аполлона, Ярилы и т. д, Ангелы-птицы. Жития святых строились на основе народных сказок. Жрецы-боготворцы, народ-богоборец. Древнейшие доказательства богоборчества: Прометей, Кадеви -- герой эстонской "Калевипоэг", Локи -- враг богов и др., -- церковь включила богоборцев в образ сатаны. Материализм и скепсис язычества. Мистика христианской церкви, ее жестокость. Инквизиция, непрерывная ее борьба с еретиками и, несмотря на это, -- химеры и дьявол на башнях Парижского собора, человеческие ягодицы в качестве водостока на соборе во Фрейбурге Шварцвадьдском и т. п. в этом роде. Антицерковные сказки, легенды. Что дала религия людям?

О том, как наука сделала людей великанами

Телескоп, телевидение удлинили зрение, микроскоп углубил его. Телефон, радио -- усиление слуха. Современные способы передвижения по земле, воде, воздуху -- выросли ноги. Управление на расстоянии -- длинные руки.

История двигателя от паровой машины до дизеля, "для чего -- ничего?"

Значение пустоты в технике. Мера, вес. Значение точности измерений пространства, времени, тяжести. Последствия нарушения точности: столкновение поездов, необходимость точности в замене изработанных частей машин, отравления при неправильном весе лекарств и т. д.

Две природы

Первая часть. Власть природы над человеком. Враги человека: ветер, гроза, болота, холод, зной, речные пороги, пустыни, хищный зверь, ядовитые растения и др. Вторая часть. Война человека с враждебной природой и создание новой природы. Покорение ветра, воды, электричества. Болота дают человеку торф как топливо и удобрение. Животные и растения на службе у человека и т. д. Третья часть. Власть человека над природой. Плановый, организованный труд социалистического общества. Победа над стихиями, над болезнью и смертью. Особенно важная и серьезная задача -- дать детям книги о том, откуда взялась частная собственность, и о том, как в наше время собственность становится главным препятствием на пути развития человека. Эта задача может быть разрешена и рядом исторических книг, и острыми политическими памфлетами, и бытовой сатирой, направленной против пережитков собственничества в условиях Советской Страны, в среде взрослых и детей. До революции в России было довольно много книг, посвященных западным странам, например -- книги Водовозовой. Большая часть этих книг была написана довольно поверхностно. Быт различных стран давался внешне, народы отличались неизменными чертами характера, -- скажем, французы -- юмором, англичане -- спокойствием, а голландские женщины -- головными уборами. Ни о какой классовой борьбе в этих книгах не было и речи. Но все же книги развивали в ребенке интерес к быту и культуре западных стран, побуждали его изучать чужие языки. Мы должны добиться того, чтобы лучшие писатели и художники дали нам книги и альбомы, посвященные народам мира. О народах СССР лучше всего могут рассказать краеведы и участники многочисленных экспедиций, разбросанных по территории всего Союза. Они покажут нам национальный быт в процессе его изменения и развития, воспитают в детях интернационализм. В высшей степени важно привлечь к делу создания этих книжек и представителей нацменов -- в частности, студентов, обучающихся в общих вузах и втузах, а также в институтах народов Севера и Востока. В общем, нам необходимо строить всю литературу для детей на принципе совершенно новом и открывающем широчайшие перспективы для образного научно-художественного мышления; этот принцип можно формулировать так: в человеческом обществе разгорается борьба за освобождение трудовой энергии рабочих масс из-под гнета собственности, из-под власти капиталистов, борьба за перевоплощение физической энергии людей в энергию разума -- интеллектуальную, -- борьба за власть над силами природы, за здоровье и долголетие трудового человечества, за его всемирное единство и за свободное, разнообразное, безграничное развитие его способностей, талантов. Вот этот принцип и должен быть основой всей литературы для детей и каждой книжки, начиная с книжек для младшего возраста. Мы должны помнить, что уже нет фантастических сказок, не оправданных трудом и наукой, и что детям должны быть даны сказки, основанные на запросах и гипотезах современной научной мысли. Дети должны учиться не только считать, измерять, но и воображать и предвидеть. Не надобно забывать забывать, что безоружная фантазия древних людей предвидела возможность для человека летать в воздухе, жить под водой, безгранично усиливать движение на земле, превращать материю и т. п. В наши дни фантазия и воображение могут опираться на реальные данные научного опыта и этим безгранично усилить творческую мощность разума. Мы видим среди изобретателей наших -- людей, которые, слабо зная механику, создают правильные идеи новых станков, машин, аппаратов. Мы должны призвать науку в помощь фантазии детей, должны научить детей думать о будущем. Сила Владимира Ильича и его учеников скрыта именно в их изумительном умении предвидеть будущее. В нашей литературе не должно быть резкого различия между художественной и научно-популярной книгой. Как этого добиться? Как сделать просветительную книгу действенной и эмоциональной? Прежде всего -- и еще раз! -- наша книга о достижениях науки и техники должна давать не только конечные результаты человеческой мысли и опыта, но вводить читателя в самый процесс исследовательской работы, показывая постепенно преодоление трудностей и поиски верного метода. Науку и технику надо изображать не как склад готовых открытий и изобретений, а как арену борьбы, где конкретный живой человек преодолевает сопротивление материала и традиции. Авторами такой книги могут и должны быть лучшие научные работники, а не безличные посредники-компиляторы, готовые состряпать очерк, статью или целый трактат по заказу любого издательства и на любую тему. Советская действительность, изгоняющая посредников из промышленности, должна изгнать их и из области литературы. Только при непосредственном участии подлинных работников науки и литераторов высокой словесной техники мы можем предпринять издание книг, посвященных художественной популяризации научных знаний. Смелый и удачный опыт нескольких авторов, создавших для детей и юношества книги о перспективах нашего строительства: Ильин -- "Рассказ о великом плане", Паустовский -- "Кара-Бугаз" и др. -- убеждает нас в том, что с детьми можно говорить просто и увлекательно, безо всякой дидактики, на самые серьезные темы. Простота и ясность стиля достигаются не путем снижения литературного качества, а в результате подлинного мастерства. Автор, идущий в детскую литературу, должен учесть все особенности читательского возраста. В противном случае у него получится книга, лишенная адреса, не нужная ни ребенку, ни взрослому. Наряду с писателями, мастерами слова, детская литература должна уметь использовать богатый жизненный опыт "бывалых людей" -- охотников, моряков, инженеров, летчиков, агрономов, работников МТС и т. д. Книги людей различных профессий отлично знакомят ребенка с конкретной обстановкой нашей стройки и борьбы, со всей многообразной советской действительностью. Само собой разумеется, что здесь намечена лишь грубая схема работы и что ее нужно тщательно и детально рассмотреть, для чего следует немедля организовать группу молодых ученых и литераторов.

ПРИМЕЧАНИЯ

В двадцать седьмой том вошли статьи, доклады, речи, приветствия, написанные и произнесенные М. Горьким в 1933--1936 годах. Некоторые из них входили в авторизованные сборники публицистических и литературно-критических произведений ("Публицистические статьи", издание 2-е -- 1933; "О литературе", издание 1-е -- 1933, издание 2-е -- 1935, а также в издание 3-е -- 1937, подготавливавшееся к печати при жизни автора) и неоднократно редактировались М. Горьким. Большинство же включенных в том статей, докладов, речей, приветствий были опубликованы в периодический печати и в авторизованные сборники не входили. В собрание сочинений статьи, доклады, речи, приветствия М. Горького включаются впервые.

Впервые напечатано одновременно в газетах "Правда", 1933, No 287, 17 октября, "Известия ЦИК СССР и ВЦИК", 1933, No 255, 17 октября, и "Литературная газета", 1933, No 48, 17 октября. Включалось во второе и третье издания сборника статей М. Горького "О литературе". Печатается по тексту второго издания указанного сборника, сверенному с рукописью и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького). ...книги Водовозовой. -- Речь идет о трехтомной работе Е. Н. Водовозовой "Жизнь европейских народов", представляющей собою географические и этнографические очерки для юношества. -- 106.