Музей стекла завода ʺКрасный майʺ расположен в поселке Красномайский, недалеко от Вышнего Волочка, Тверской области. Музей был основан в 1968 году. Здесь представлены изделия конца XIX - начала XX века. Все экспонаты поражают своим богатством цвета и различными способами обработки и декорирования.

Особенно примечательны разноцветные керосиновые лампы с легкими абажурами (лампа Болотина). Сам завод существует с 1859 года. Он был основан как химический Московским титулярным советником Самариным. Но Самарину не хватило средств на дальнейшее развитие производства и завод был куплен вышневолоцким купцом II гильдии Андреем Васильевичем Болотиным. В 1873 году хозяева завода – купцы Болотины – построили первую печь, на которой вырабатывалась стеклянная посуда: столовая, кондитерская, плафоны. В том же году на завод приезжает опытный стекловар – обладатель тайны составления шихты для варки цветных стекол – Василий Алексеевич Векшин. И впервые в России на Болотинском заводе начали варить цветное стекло с разнообразной цветовой гаммой. В 1920 году завод национализировали и он перешел в собственность государства. Первого мая 1923 году состоялось собрание рабочих и служащих завода, на котором было принято решение о переименовании завода в завод ʺКрасный майʺ. С этого времени завод стал расширяться, начали строить новые стекловаренные печи. В годы Отечественной войны (1942-1945) в больших количествах завод вырабатывал техническое стекло для нужд Военно-Морского флота и авиации, изготавливались семафорные и светофорные линзы, ламповое стекло, аккумуляторные сосуды. В 50-60 годы на заводе получает распространение разделка стеклоизделий золотом, эмалью, люстрой, силикатными красками. Выпускались также изделия из двух-трехслойного стекла. Но особенно прославились красномайцы сульфидным стеклом, которое не зря называют ʺрусским чудомʺ за неисчерпаемое богатство цвета. И еще его называют так за исключительное свойство изменять окраску в зависимости от температуры и длительности обработки, что придает массовому изделию уникальную неповторимость. Этот материал был освоен заводом в 1959 году, ʺКрасный майʺ являлся, по существу, единственным предприятием не только у нас в стране, но и во всем мире, где сульфидное стекло закрепилось как непременное стекло заводского ассортимента. Экспозиция музея очень богатая - около 4000 экспонатов. Помимо образцов массовых изделий, в музее представлены уникальные творческие работы, выполненные из редких и необычных видов материалов. Следует упомянуть о представленном в музее рубиновом стекле, из которого сделаны кремлевские звезды. Кроме того, заводом изготовлена звезда, установленная в Бузлудже (Болгария). Музей открыт для посетителей в рабочие дни с 9 до 14, стоимость входа составляет 30 рублей. В 2002 году на заводе остановили стекловаренные печи. Даже при плановом холодном ремонте печи слив стекла и следующий после ремонта запуск печи, это процесс долгий и дорогостоящий, а так, при остановке без надежд на будущее, шансов на следующий запуск почти нет. Но, видимо, и восстанавливать производство никто не собирался. Печи с застывшим стеклом просто сломали. Сейчас вся территория завода частично руинирована, частично медленно ветшает.

История развала завода «Красный май» в некотором смысле каноническая. Предприятие достойно пережило 90-е во главе с «красным директором» Л. Шапиро. В начале нулевых в совет директоров завода были введены новые люди, которые быстро довели его до банкротства и приватизировали. Главным учредителем ООО «Стекольный завод «Красный май» до сих пор числится Михаил Пружинин, а соучредителем – Андрей Устиновский. Оба находятся уже 5 лет в розыске по громкому уголовному делу в отношении ОПГ «Ростовские». Следствие считает их главарями этой преступной группировки, костяк которой, несмотря на название, составляли жители Петербурга. Остальные «ростовские» получили в 2011 году реальные сроки по обвинениям в вымогательстве, мошенничестве и злоупотреблении должностными полномочиями.

Константин Литвин

главный художник
завода «Красный май»
с 1986 по 2002 гг.

В 90-е годы, когда директором был Леонид Дмитриевич Шапиро, завод выживал. Мы шли даже достаточно прилично по сравнению с другими. Потом Шапиро ушел на пенсию, была какая-то чехарда с руководством, но мы еще работали, наконец, в 2002 году пришел новый директор Валов, поставили его питерские товарищи вместе с тогдашним мэром города Хасаиновым. Для начала они решили приватизировать завод. Для того, чтобы купить его за копейки, они его обанкротили. Они обанкротили, погасили все печи и разогнали всех сотрудников. Это был 2002 год. Завод они получили, но обратно он не заработал. Что-то подобное переживали тогда все большие стекольные заводы. И Гусь-Хрустальный, и Дятьково, они перебирались из одного банкротства в другое, третье, но оставались на плаву. Так, худо-бедно, но шевелились. А вот наш в общем пошел ко дну.

А вообще наш завод был третьим по величине стекольным заводом в стране. Гусь-Хрустальный, Дятьково и «Красный Май». Лучший период его деятельности – это было более трех тысяч работающих и очень широкий ассортимент посуды и осветительной арматуры. В общем, один из лучших заводов был. И первый завод по цветному стеклу, наверное, вообще лучший в стране. У нас варили такие стекла, как сульфидное,рубиновое и так далее. Неслучайно заказ на кремлевские звезды именно мы получили. Это была гордость страны.

Эти странные люди, появившиеся в совете директоров, не слушали меня, не слушали других специалистов и занимались только тем, что выводили деньги из предприятия

Теперь там ничего не осталось кроме музея. Сначала они распродали все, что было железного, на металлолом, а закончили тем, что разбирали все перегородки кирпичные, которые в цехах были, продавали кирпич и сдавали цеха. Хотя перед окончательным закрытием мы их уговорили, они включили печь, и эта печь каждый месяц давала прибыль в миллион рублей. По тем временам это были очень приличные деньги.Я им говорил, как главный художник: «Включите печь, мы сделаем ассортимент и заработаем энное количество денег, построим еще две печи, потом купим новую линию и так далее. Нельзя сказать, что никто не покупал продукцию. У нас же были еще такие вещи, как листовое стекло цветное. Мы были монополисты. Никто в стране больше не делал вот это цветное узорчатое стекло, стекло с рисунком, оно еще и армированное. Индийское, которое экспортировали, было на несколько порядков дороже. Строительные и мебельные компании с радостью покупали это стекло. Но эти странные люди, появившиеся в совете директоров, не слушали меня, не слушали других специалистов и занимались только тем, что выводили деньги из предприятия. Некомпетентность – вот что похоронило наш завод.

Музей, конечно, жалко. Он тоже принадлежит этим товарищам. Там здание, которое не отапливается вообще. И там одна девочка, которая приезжает, только если экскурсию заказывают. А экспонаты там представляют большую культурную и материальную ценность. Заводу больше 150 лет, много дореволюционной продукции, когда это еще был завод купца Болотина, поставщика его императорского величества, между прочим.

Некомпетентность – вот что похоронило наш завод.

Мы-то с женой нормально пережили, мы художники, у нас мастерская, занимаемся холодной обработкой. Набрали заказов, делаем выставки, ведем достаточно активную творческую жизнь. А вот для многих рабочих остановка завода оказалась равносильна смерти.

Поскольку предприятие был градообразующим, на нем в поселке работали почти все. Кто-то после закрытия поехал охранником работать, кто-то в Москву, кто-то уехал на другие заводы, кто-то спился, кто-то умер, кто-то вообще покончил с собой. Жутко. Просто об этом без слез невозможно говорить. Понимаете, многие мастера обладали узкой специальностью при очень высокой квалификации, к работе своей относились с гордостью и уважением, – и вдруг оказались у разбитого корыта. Другие заводы тогда тоже на ладан дышали, работы по специальности нет, и когда такой мастер идет охранником устраиваться, это, конечно, трагедия.

Когда завод закрыли, взрослые мужики и деды, которые там работали, они просто плакали все. Они остановили печи со стеклом, полные печи. Обычно печь когда останавливают, ее всю вычерпывают, ее вырабатывают полностью для того, чтобы потом зажечь. А здесь печи были просто выключены, и все. Мужики ревели. Это же означало, что все, конец, песня спета, продолжения не будет. Я говорил, просто прокатилась серия самоубийств. Завод – это же не оборудование, это люди. Они тут поколениями работали. Я знал выдувальщика в седьмом поколении! Представляете, его прапрадеды с середины 19 века тут работали. Для таких, как он, просто стимул жить пропал.

По общему мнению, «Ростовские» действовали в тесной связке с городской администрацией. Пружинин («Пружина») и Устиновский официально являлись помощниками мэра, в здании администрации у них были кабинеты. Мэр Хасаинов пробыл у власти почти 15 лет, получив за это время контроль над многими предприятиями города. В 2009 году в Вышнем Волочке было организовано оппозиционное мэру и его команде движение «Новый город». Власть удалось поменять, но ненадолго. Перед уходом Хасаинов провел через местное собрание закон, ограничивающий срок полномочий главы города до двух лет. В 2011 году мэром стал Алексей Пантюшкин, друг Хасаинова. Срок полномочий был вновь продлен до четырех лет, но трагическое происшествие не позволило исполнить их до конца. Ранним утром 19 июля этого года Алексей Пантюшкин умер от разрыва сердца в номере-люкс пятизвездочного отеля в Турции. О его смерти сообщила девушка, оказавшаяся с ним в это раннее время в одном номере. Впрочем, упоминания о ней в российскую прессу почти не просочились. Вместе с мэром в пятизвездочном отеле отдыхали еще 12 городских чиновников разного уровня и пола – все без семей. На какие деньги была организована поездка, так и осталось неизвестным. Пантюшкина похоронили на городской Аллее Славы. Вышний Волочек ждет новых выборов.

Евгений Ступкин

краевед, бывший депутат вышневолоцкой гордумы,
один из основателей движения
«Новый город»

У нас же практически процентов 70 предприятий города закрыто или уничтожено с помощью Хасаинова. Он действовал в русле той же политики, что была в Твери и в Москве, просто отличался размерами. Дорогу строили сейчас окружную для федеральной трассы - так выяснилось, что чуть ли не половина земли, по которой она прошла, принадлежит Хасаинову. Но он же ничего не изобрел. Бывший губернатор Зеленин скупил все лучшие земли Тверской области по дешевке.

Вышний Волочек был индустриальным центром – вторым по значимости городом Тверской области. Все эти заводы знаменитые наши пошли под нож. Не только «Красный май». Например, завод дубильных экстрактов – таких во всей России меньше десятка – уникальную, незаменимую продукцию выпускал. Сегодня даже руин от него не осталось – и покупаем ту же продукцию, правда, худшего качества и много дороже, за рубежом. Знаменитый Зеленогорский завод ферментных препаратов - уникальный завод, уникальные разработки. Обанкротили.

Построили прекрасный кирпичный завод – построили на госденьги, тут же его обанкротили, и та же самая фирма, которая его строила, купила его уже в 10 раз дешевле, понимаете? То есть схема перехода бюджетных денег в частный карман отработана чётко.

У нас же ничего не осталось сейчас. Ну, единственно, что - лес… - лесокомбинат живой, леспромхоз живой. Там директорами нормальные мужики. Большинство лесных предприятий в стране сегодня только и знают, что вырубить и сразу же продать кругляком. Наши леспромхоз и лесокомбинат кругляк не продают совсем – все сырьё идёт в переработку. А большинство просто везут кругляк.

До сих пор половина Вышнего Волочка, практически вся инфраструктура города, все системы жизнеобеспечения города находятся в частных руках, то есть контролируются Хасаиновым и его подельниками. Вода, газ, свет, тепло, все. Даже если нет никаких денег, все равно же люди будут за это платить. И тарифы на эти услуги у нас растут стремительно. Это даже не оголтелый капитализм, это что-то другое. Например, раньше можно было различить – вот это бандит, вот это чиновник. Сегодня эти два понятия настолько слились, что стали единым целым. Единая система, жесткая снизу до верху, вертикальная, мощная, прочная, хорошая. Как ее разрушить, я, например, ума не приложу.

Хасаинова уже шесть лет, как нет у власти, но если человеку принадлежит половина города, каким образом городской власти с ним можно не контактировать? Естественно, с ним считаются. Вышний Волочек - это не что-то уникальное, так работает система по всей России.

До чего доходило – строили завод на госденьги, тут же его банкротили, и та же самая фирма, которая его строила, покупала его уже в 10 раз дешевле, понимаете?

Хасаинов почти 15 лет правил. Одним из тех, кто его сбрасывал, был я. Мы сначала на 70% свою Думу собрали, где не было его холуев, а потом уже и его скинули. Но, как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Руководил борьбой с Хасаиновым Бабушкин, он уже потом выразился как-то, что операция по свержению Хасаинова - лучший его бизнес-проект. В общем, так и вышло. Мэром стал родственник Бабушкина, с командой Хасаинова они быстро договорились и разделили сферы влияния. В общем, всех нас кинули – всю команду, которая смогла убрать Хасаинова из мэров, да по большому счёту, и весь город – всех его жителей, 80 % которых проголосовали за смену власти. Я из «политики» ушёл - снова занимаюсь своим любимым краеведением, дописываю книгу «Вышневолоцкая пушкиниана» - почти два десятка друзей и знакомых Пушкина жили в наших краях, представляете?!

Часть 2. Пока ещё не поздно нам сделать остановку?
Окончание. Начало
Продолжим прогулку по местности, которая каких-то полтора десятка лет назад была знаменитым стекольным заводом «Красный Май». Знаменитым, прежде всего, тем, что в его цехах было изготовлено четырёхслойное стекло для звёзд Московского Кремля, и сегодня украшающих пять его башен. Сегодня заглянем в музей художественного стекла.

Добраться от райцентра до посёлка Красномайский несложно: рейсовый автобус ходит туда каждые 20 минут. Третья остановка после поворота с трассы «М10» - и вы у проходной завода. Музей открыт ежедневно с 10 до 14 часов кроме выходных и праздничных дней. Точнее, может быть открыт. Чтобы туда попасть, нужно предварительно позвонить по телефону и заказать экскурсию. И в оговоренное время подойти к проходной, где смотритель встретит вас и проведёт в музей.

Всё, что осталось от проходной

В музее

«И ещё поражали своей красотой керосиновые лампы, расписанные золотом и красками. Именно эти лампы, увенчанные тонкими лёгкими абажурами, в 1882 году на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве были удостоены золотой медали» («Красномайский стекольщик», 1988 г.). К 1990 году, когда отмечалось 20-летие музея завода «Красный Май», в нём хранилось более трёхсот изделий дореволюционных (болотинских) мастеров и около 4 тысяч образцов уже советского периода - как уникальных экспонатов из цветного, накладного и сульфидно-цинкового стекла, так и массовой продукции. Многие из этих экспонатов приносили жители посёлка. То есть, как и большинство музейных экспозиций, эта также создавалась буквально по крупицам.

Нынешнее состояние музея немногим лучше, чем предприятия. На первом этаже здания, где когда-то была столовая, такая же разруха, как и в цехах. Только наверху, где сам музей, порядок. Если не считать, конечно, протекающей крыши и отсутствия отопления. Формально музей принадлежит хозяевам бывшего завода - понятно, что не может такая земля быть ничейной. Кто они и как их зовут, никто из тех, с кем мне удалось поговорить, не знает. Фактически же за ним более или менее следят предприниматели, располагающиеся на территории «Красного Мая». Область или Вышневолоцкий район может, и хотели бы взять музей стекла на свой баланс, но не могут: взять и забрать (а, точнее говоря, спасти) не позволяет закон. Так же как не могут оказать финансовую помощь: нецелевое расходование бюджетных средств, уголовная статья. Пусть даже на кону наша история. Жаль. Момент, когда что-либо делать уже поздно, наступает, как правило, неожиданно. А до владельцев не достучаться.

Хотя, если бы власти действительно хотели, то наверняка сделали всё что нужно.

Всё, что осталось от столовой

Действительно, сюрприз

«Неоценимую помощь в сборе материалов об истории завода оказали Николай Александрович Хохряков, Василий Максимович Семёнов и другие товарищи. В оформление здания музея большой вклад внесли строители под руководством Юрия Дмитриевича Попова, работники механического цеха, руководимые Леонидом Петровичем Васиным, изготовитель фресок болотинского времени Виктор Владимирович Раков и другие товарищи. Нельзя не отметить большой вклад в создание музея истории на общественных началах работника Вышневолоцкого краеведческого музея Галины Георгиевны Монаховой, которая отдала этому делу даже свой отпуск» («Красномайский стекольщик», 1988 г.). В музее можно не только увидеть образцы красномайской продукции, но и узнать о людях, её создававших. Людмила Кучинская, Виктор Шевченко, Анатолий Силко, Сергей Коноплев, Светлана Бескинская, супруги Елена Есикова и Константин Литвин. Последних тверским ценителям искусства представлять не нужно. Есикова и Литвин до сих пор работают как художники-стеклоделы и участвуют в различных выставках.

«Красный Май» является родиной сульфидно-цинкового стекла. Около 30 лет назад на заводе начали осваивать это новое советское стекло. Интерес к неразгаданной технологической новинке помог выявить все превращения цвета. По воле художника и мастера золотистое стекло оказалось способным оборачиваться то опаловым, то студёно-дымчатым, то вдруг вспыхивать цветным орнаментом или мраморными разводами» («Красномайский стекольщик», 1988 г.). Сульфидное или сульфидно-цинковое стекло, окрашенное сернистыми соединениями железа и цинка, создали в 1958 году технолог Ленинградского завода художественного стекла (ЛЗХС) Евгения Иванова и инженер этого же предприятия Александр Кирьенен. Спустя год, оно уже было освоено на Вышневолоцком заводе и вскоре стало его визитной карточкой. За широкую гамму окраски и способность менять её в зависимости от температуры и длительности обработки, сульфидное стекло ещё называют «русским чудом».

«Недавно на стекольном заводе «Красный Май» были проведены опытные варки стекла, сырьём для которых послужил песок, доставленный из Грузии. Сотрудники одного из исследовательских институтов Тбилиси поставили задачу - проверить пригодность местных залежей песка, содержащих большой процент железа, для производства строительного стекла. Они обратились за помощью к красномайцам. Работники химлаборатории завода вместе с коллективом четвёртого цеха успешно провели испытание песка - было получено строительное стекло зелёного, синего и голубого цветов. Результаты этого эксперимента послужат основой для налаживания производства цветного профильного стекла для строительных нужд Грузии» («Калининская правда», 1980 г.). Ассортимент продукции завода, как я уже отмечал в первой части, был широк. Впрочем, не только сульфидно-цинковую вазу, но и обычный стакан или то же самое строительное стекло от «Красного Мая» можно назвать русскими чудесами. Такова специфика завода: делать плохо и даже посредственно здесь было нельзя. Или не умели.

Фото из журнала «Юность» за 1981 год

* * *
«В 1995 году на «Красном Мае» стали выдавать зарплату хрустальными вазами. Аванс, можно сказать, получали «зелёными», и всё потому, что на Вышневолоцком стекольном заводе наварили хрусталь немножко с зеленцой, и заказчики от него отказались. Тогда его отдали работникам: продавайте и зарабатывайте себе на хлеб… В дни получки по цехам выдавали стеклоизделия и также по цехам распределяли места, где кому стоять на трассе. Люди поплакали, но рты закрыли: всё-таки хоть какая, но текла «живая» денежка» («Тверская жизнь», 2004 год). В действительности, продавать на автодороге «Москва - Санкт-Петербург» продукцию «Красного Мая» начали гораздо раньше. В 1992-м точно стояли с вазами - мужчины и женщины, группы и одиночки. «Точки» располагались на протяжении двадцати с лишним километров от поворота на Леонтьево и практически до Хотилово. Так уникальный завод переживал лихие 90-е. Пережил. Худо-бедно, но выстоял. Сводки об экономическом подъёме, которыми сопровождались первые шаги нового президента Владимира Путина, должны были бы пополниться и «Красным Маем». Но беда пришла оттуда, откуда её совсем не ждали.

Всё, что осталось от фирменного магазина

«А принадлежит всё это хозяйство теперь двум питерским субъектам - ЗАО «Холдинговая компания «Ладога» (В.В. Грабар) и некоему гражданину Пружинину Михаилу Романовичу. <…> По случайному совпадению Михаил Романович является одним из наиболее близких и доверенных знакомых председателя Законодательного Собрания Тверской области и бывшего вышневолоцкого градоначальника Марка Жановича Хасаинова» («Тверская газета», 2004 г.). Обычно в качестве виновников разрушенных предприятий или колхозов называют время. Неразбериху. Передел. Но за каждым действием, как правило, стоят конкретные люди. «Красный Май» - один из немногих примеров, где этих людей называют по именам. По версии автора статьи, в 2002 году новое руководство завода запросило у некоей американской компании кредит в размере 2.2 млн. долларов на создание линии по производству бутылочной тары (уникальное предприятие вдруг переключается на бутылки?) под государственную гарантии. То есть, в случае невыполнения «Красным Маем» кредитных обязательств, два миллиона «зелёных» должны уйти за океан. В итоге именно так и случилось: схема давно отработанная и отлаженная. И ни денег, ни бутылок, ни хрусталя.

Не припомню, чтобы кто-то из перечисленных в материале лиц привлёк «Тверскую газету» к суду. Да и то, что Марк Хасаинов за годы руководства Вышним Волочком практически подмял под себя все местные экономические ресурсы, ни для кого не секрет. Так что можно считать данную версию «рабочей», пусть и с поправкой на чей-то «заказ»: в СМИ подобная информация может появиться лишь в случае преднамеренной её утечки.

Одно из мест, которое, приехав в Вышний Волочёк, нужно обязательно посетить, это музей стекла завода «Красный май». Того самого завода, чьи изделия были известны далеко за пределами нашей страны и где изготовлены рубиновые звёзды, и по сей день украшающие пять башен Московского Кремля.

О заводском музее я уже писал около двух лет назад в заметке «Красный май: от рубина до руин» . Музей тогда размещался в ветхом, неотапливаемом, с протекающей кровлей здании на территории завода, корпуса которого к тому времени уже больше десяти лет лежали в руинах . Ещё немного - и, казалось, исчезнет навсегда вслед за стекловаренными печами уникальная коллекция. К счастью, этого не случилось. В августе нынешнего года обновлённый музей открылся по адресу: улица М. Магомаева (бывшая Вагжанова), 17.

У здания, где он находится, как и самого музея, тоже непростая история. Его начали строить ещё в 80-х годах прошлого века под новую АТС (автоматическую телефонную станцию), но затем бросили - в эпоху перемен было не до развития телекоммуникаций. Больше 20 лет бетонная коробка пустовала, используясь в качестве, извиняюсь, отхожего места для продавцов располагавшегося рядом мини-рынка. Так продолжалось до тех пор, пока участок, на котором стоял долгострой, не был выкуплен. Здание довели до ума, на первом этаже разместился супермаркет «Пятёрочка», а на втором - музей стекла. Музей не государственный, это частная коллекция собственника строения Владимира Колошвы.

Здание, где располагается музей

Декоративный набор "Большой праздник"

«Красный май». Когда слышишь два этих слова, первое, что вспоминается, это пять рубиновых звёзд на Спасской, Никольской, Боровицкой, Троицкой и Водовзводной башнях главного кремля России. На одном из стендов музея можно увидеть фрагмент того самого четырёхслойного стекла, из которого сделаны навершия кремлёвских башен. Жаль - нельзя взять в руки, чтобы определить его массу. Звезды с размахом лучей от 3 до 3.75 метров весят около тонны каждая, поэтому и интересно, насколько тяжёлым окажется треугольный кусок площадью примерно 20-25 квадратных сантиметров.

Справа - фрагменты четырёхслойного стекла для кремлёвских звёзд

Всего в зале представлено более четырёх тысяч экспонатов - гораздо больше, чем было в старом здании. Первое, что встречает посетителей, это то, без чего не было бы ни звёзд, ни даже простого гранёного стакана - стекловаренная печь. Точнее, её макет и рабочие инструменты стеклодува. Музейный экскурсовод может подробно рассказать о принципе работы печи, о том, при какой температуре происходит выплавка стеклянной массы. Ознакомившись с этим, перейдём непосредственно к просмотру экспозиции.

Вазы для салфеток

В любом музее экспонаты расположены, как правило, в хронологическом порядке их появления на свет. Вот и здесь в первых трёх стеллажах представлена коллекция изделий, изготовленных на заводе ещё в XIX веке, когда он ещё был не «Красным маем», а Ключинским заводом купца и промышленника Болотина. Хрустальная посуда, церковная утварь, керосиновые лампы. «Именно эти лампы, увенчанные тонкими лёгкими абажурами, в 1882 году на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве были удостоены золотой медали», - писала в 1988 году газета «Красномайский стекольщик». Такими были первые ростки будущей славы местных мастеров-стеклоделов. Ещё один уникальный предмет того времени, который обязательно привлечёт внимание - кувшин с шестью отделениями внутри, разделённых перегородками. Причём эти отделения полностью изолированы друг от друга и между собой не сообщаются. Известна фамилия мастера, сделавшего этот графин - Арефьев. После него никто больше не смог создать что-либо подобное.

Чудо-графин мастера Арефьева

«Заслуженный художник РСФСР В.Я. Шевченко сочетал незаурядную одарённость, широкую профессиональную эрудицию и стремление к эксперименту и открытию. Он умел дать сульфидному стеклу своеобразную светопластическую трактовку, обнаружил в материале способность к мощной, даже стихийной выразительности» . Это информационная справка о Викторе Шевченко (1935 - 2011 г.) - члене Союза художников СССР, с 1975 года работавшем на заводе «Красный Май» старшим художником, а до этого - на Дятьковском хрустальном заводе. Декоративные панно, светильники и другие работы Шевченко можно встретить в МХАТе и Центральном доме художников. Также его изделия были удостоены первой премии на Квадриенале (выставка, проводимая один раз в четыре года - прим. Авт.) прикладного искусства соцстран в Эрфурте (ГДР) в 1974 и 1978 годах. Действительно, разве можно равнодушно пройти мимо таких композиций гутной (ручной, штучной) работы как «Изумрудная гладь», «Перекати-поле», «Деревьям расти», или «Слово о полку Игоревом»? Отколотый кусок одного из «шлемов» «Слова» - результат неосторожного обращения, в таком виде работа находилась и в старом музее.

Коллеция работ Виктора Шевченко

"Перекати-поле"

Слева - "Деревьям расти" и "Изумрудная гладь"

"Слово о полку Игореве"

«Произведения Коноплева из цветного и сульфидного стекла отличает затейливый лепной декор - вольный каскад искрящихся потоков словно бы ещё не остывшего податливого стекла. Декоративные вазы «Морской прибой», «Водопад», «Берёзки», «Горячий снег» отмечены той особой, свойственной гутному стеклу цельностью декоративного образа, когда материал, форма и цвет слиты искусной рукой художника в нерасторжимое единство» . Сергей Коноплев - потомственный стеклодел, его дед, о котором слагались легенды, трудился ещё у Болотиных. Сам Коноплёв начинал на заводе выдувальщиком, позже, окончив Московское высшее художественно-промышленное училище (ныне - Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова), стал художником. Среди других работ автора с романтическими названиями - «Золотая осень», «Побеги», «Русские узоры».

Коллекция Сергея Коноплева

"Морской прибой"

"Сумерки"

"Русские узоры"

"Золотая осень"

Сульфидное (сульфидно-цинковое) стекло, получаемое при добавлении в стеклянную массу окиси железа и сульфида цинка, с которым работали Шевченко, Коноплев и другие вышневолоцкие художники, наравне с хрустальным и рубиновым являлось одной из визитных карточек завода. Не просто визитной карточкой, «Красный Май» стал едва ли не единственным в мире предприятием, где сульфидное стекло использовалось как непременный атрибут заводского ассортимента. За богатую цветовую гамму в зависимости от условий обработки его назвали русским чудом, что подтверждено многолетней практикой. Впрочем, все эти изделия являются уникальными, выставочными экземплярами. Не менее интересна и та продукция, что выпускалась массово - графины, столовая посуда, плафоны, стилизованные под болотинские «керосинки» электрические сувениры.

Ещё в коллекции музея - подарочные изделия «Красного Мая». Точнее, их уменьшенные копии. Например, копия хрустальной вазы, подаренной первому космонавту планеты Юрию Гагарину. Как называется ваза, догадаться, думаю, не так сложно. Правильно, «Звёзды». Или декоративная композиция «Мир» (автор - Людмила Кучинская), изготовленная к очередному съезду КПСС. А вот - напоминающий подсвечник торшер из ажурного металла, обрамлённого хрусталём. Точно такой же, как уверяет экскурсовод, только больших размеров, был преподнесён советскому лидеру Леониду Брежневу на его 70-летний юбилей.

Справа - "Звёзды"

На обратном пути заехали в это странное место. Нас еще долго не хотели сюда впускать, но гид как-то уболтал кого нужно. Это поселок Красномайский и музей теперь уже бывшего стекольного завода.

Здание администрации советской постройки, но сам завод существует с 1859 года. Правда, начинался он как химический завод. Первый хозяин московский титулярный советник Самарин не нашел средств для развития и продал все производство вышневолоцким купцам Болотиным. В 1873 году была построена первая печь для варки стекла. Визитной карточкой завода уже тогда стало цветное стекло. А это фрагмент заводской ограды.


Завод в 20 годы ХХ века был национализирован и благополучно развивался до нашего времени. Что случилось дальше объяснять, наверное, не нужно. На территории сейчас запустение и руины.


В советское время был открыт музей завода в отдельном здании на территории. Он существует и сейчас, в законсервированном и застывшем состоянии. Там нет отопления и странное ощущение остановившегося времени. Такая зона отчуждения, как в Чернобыле. Как будто все разом остановилось.

А между прочим, здесь огромная коллекция. Даже музей в Гусь Хрустальном так не впечатляет. Это все промышленные образцы, но есть и авторские работы.


Тоже массовое производство. Знакомые плафоны, не?


И еще. А вот решетка авторская, вот не помню то ли выставочная, то ли дипломная работа.

Завод был одним из крупнейших предприятий в стране и производил почти 80% всей продававшейся тогда стеклянной посуды.


Это мало кто знает, но даже рубиновое стекло кремлевских звезд было сварено здесь на заводе "Красный май"! А это самые первые образцы продукции, еще времен купцов Болотиных.


И это тоже.


Завод уже тогда специализировался на создании плафонов для ламп.

Вот чего никогда не понимала, так это создание таких композиций. То ли ваза, то ли светильник.

А это уже авторские работы. Завод особенно прославился сульфидным стеклом, которое называли "русским чудом". Это стекло меняет окраску в зависимости от температуры и времени обработки.


А теперь про остановившееся время. Поясниения к экспонатам напечатаны на машинке.

Музей занимает весь второй этаж здания. Вся экспозиция тоже из тех времен.


Куски этого самого стекла.

И ведь все это авторские работы! То есть не просто типовая вазочка, а целая композиция, где все предметы в одном единственном экземпляре.


А я к сожалению не записала фамилии художников.


А ведь это такое же творчество. Только вот его никто не видит.


Специализация на плафонах и светильниках и в советское время никуда не делась.

Вот только не помню, что дарили партсъезду

А что дорогому Леониду Ильичу)) Но какие-то из этих светильников и сейчас стоят в Кремле. Кажется, все-таки вот эти.

Очень много ваз. Все нестандартные и сами по-себе хороши.


А вот у этой работы я нашла автора. "Родничок" Сергей Коноплев 1974 год. Это была массовая серия, наверное, можно даже найти экземпляры.


Еще вазы. По-моему, они лучше всего смотрятся вместе.


Интересно, как та дальняя композиция называется?)


Вот эти снежно-зеленые нравятся.

Еще интересная вещь - стеклянные цветы. Здесь белые.

А здесь зеленые.


Вазы-жирафы.

Так как получилось очень уж много, сделаю вторую часть.