Как и обещала, выдаю вопросы по теме. Ответить и сдать работы не позднее 17 декабря. Раньше можно!

А. А. Фадеев “Разгром” – фрагмент “Отравление Фролова”

И. Бабель “Конармия” – “Смерть Долгушова”

Сопоставить и ответить на вопросы:

1. Позиция какого героя вам более понятна?

2. Можно ли быть “добрым” на войне?

3. Эволюционирует ли понятие гуманности, зависит ли оно от времени?

4. Почему в ситуации гражданской войны тяжелее всего было сделать выбор интеллигенции?

5. Сравните 3-х героев – интеллигентов: Левинсона, Мечика, Лютова.

6. Чей образ вам кажется наиболее убедительным?

А. Фадеев «Разгром»

Эпизод «Отравление Фролова».

Он зашел глубже в чащу, лег под кусты и забылся в тревожной дремоте…

Проснулся внезапно, будто от толчка. Сердце неровно билось, потная рубаха прилипла к телу. За кустом разговаривали двое: Мечик узнал Сташинского и Левинсона. Он осторожно раздвинул ветки и выглянул.

– … Все равно, - сумрачно говорил Левинсон, - дольше держаться в этом районе немыслимо. Единственный путь - на север, в Тудо-Вакскую долину… - Он расстегнул сумку и вынул карту. - Вот… Здесь можно пройти хребтами, а спустимся по Хаунихедзе. Далеко, но что ж поделаешь… Сташинский глядел не в карту, а куда-то в таежную глубь, точно взвешивал каждую, облитую человеческим потом версту. Вдруг он быстро замигал глазом и посмотрел на Левинсона.

– А Фролов?.. ты опять забываешь…

– Да - Фролов… - Левинсон тяжело опустился на траву. Мечик прямо перед собой увидел его бледный профиль.

– Конечно, я могу остаться с ним… - глухо сказал Сташинский после некоторой паузы. - В сущности, это моя обязанность…

– Ерунда! - Левинсон махнул рукой. - Не позже как завтра к обеду сюда придут японцы по свежим следам… Или твоя обязанность быть убитым?

– А что ж тогда делать?

– Не знаю…

Мечик никогда не видел на лице Левинсона такого беспомощного выражения.

– Кажется, остается единственное… я уже думал об этом… – Левинсон запнулся и смолк, сурово стиснув челюсти.

– Да?.. - выжидательно спросил Сташинский.

Мечик, почувствовав недоброе, сильней подался вперед, едва не выдав своего присутствия.

Левинсон хотел было назвать одним словом то единственное, что оставалось им, но, видно, слово это было настолько трудным, что он не смог его выговорить. Сташинский взглянул на него с опаской и удивлением и… понял.

Не глядя друг на друга, дрожа и запинаясь и мучась этим, они заговорили о том, что уже было понятно обоим, но чего они не решались назвать одним словом, хотя оно могло бы сразу все выразить и прекратить их мучения.

“Они хотят убить его…” - сообразил Мечик и побледнел. Сердце забилось в нем с такой силой, что, казалось, за кустом тоже вот-вот его услышат.

– А как он - плох? Очень?.. - несколько раз спросил Левинсон. –Если бы не это… Ну… если бы не мы его… одним словом, есть у него хоть какие-нибудь надежды на выздоровление?

– Надежд никаких… да разве в этом суть?

– Все-таки легче как-то, - сознался Левинсон. Он тут же устыдился, что обманывает себя, но ему действительно стало легче. Немного помолчав, он сказал тихо:

– Придется сделать это сегодня же… только смотри, чтобы никто не догадался, а главное, он сам… можно так?..

– Он-то не догадается… скоро ему бром давать, вот вместо брома… А может, мы до завтра отложим?..

– Чего ж тянуть… все равно… - Левинсон спрятал карту и встал. - Надо ведь - ничего не поделаешь… Ведь надо?.. - Он невольно искал поддержки у человека, которого сам хотел поддержать.

“Да, надо…” - подумал Сташинский, но не сказал.

– Слушай, - медленно начал Левинсон, - да ты скажи прямо, готов ли ты? Лучше прямо скажи…

– Готов ли я? - сказал Сташинский. - Да, готов.

– Пойдем… - Левинсон тронул его за рукав, и оба медленно пошли к бараку.

“Неужели они сделают это?..” Мечик ничком упал на землю и уткнулся лицом в ладони. Он пролежал так неизвестно сколько времени. Потом поднялся и, цепляясь за кусты, пошатываясь, как раненый, побрел вслед за Сташинским и Левинсоном.

Остывшие, расседланные лошади поворачивали к нему усталые головы; партизаны храпели на прогалине, некоторые варили обед. Мечик поискал Сташинского и, не найдя его, почти побежал к бараку. Он поспел вовремя. Сташинский, стоя спиной к Фролову, протянув на свет дрожащие руки, наливал что-то в мензурку.

– Обождите!.. Что вы делаете?.. - крикнул Мечик, бросаясь к нему с расширенными от ужаса глазами. - Обождите! Я все слышал!..

Сташинский, вздрогнув, повернул голову, руки его задрожали еще сильнее. Вдруг он шагнул к Мечику, и страшная багровая жила вздулась у него на лбу.

– Вон!.. - сказал он зловещим, придушенным шепотом. - Убью!..

Мечик взвизгнул и не помня себя выскочил из барака. Сташинский тут же спохватился и обернулся к Фролову.

– Что… что это?.. - спросил тот, опасливо косясь на мензурку.

– Это бром, выпей… - настойчиво, строго сказал Сташинский.

Взгляды их встретились и, поняв друг друга, застыли, скованные единой мыслью…

“Конец…” - подумал Фролов и почему-то не удивился, не ощутил ни страха, ни волнения, ни горечи. Все оказалось простым и легким, и даже странно было, зачем он так много мучился, так упорно цеплялся за жизнь и боялся смерти, если жизнь сулила ему новые страдания, а смерть только избавляла от них. Он в нерешительности повел глазами вокруг, словно отыскивал что-то, и остановился на нетронутом обеде, возле, на табуретке. Это был молочный кисель, он уже остыл, и мухи кружились над ним. Впервые за время болезни в глазах Фролова появилось человеческое выражение - жалость к себе, а может быть, к Сташинскому. Он опустил веки, и, когда открыл их снова, лицо его было спокойным и кротким.

– Случится, будешь на Сучане, - сказал он медленно, - передай, чтоб не больно уж там… убивались… Все к этому месту придут… да… Все придут, - повторял он с таким выражением, точно мысль о неизбежности смерти людей еще не была ему совсем ясна и доказана, но она была именно той мыслью, которая лишала личную - его, Фролова, - смерть ее особенного, отдельного страшного смысла и делала ее - эту смерть - чем-то обыкновенным, свойственным всем людям. Немного подумав, он сказал:

– Сынишка там у меня есть на руднике… Федей звать… Об нем чтоб вспомнили, когда обернется все, - помочь там чем или как… Да давай, что ли!.. - оборвал он вдруг сразу отсыревшим и дрогнувшим голосом. Кривя побелевшие губы, знобясь и страшно мигая одним глазом, Сташинский поднес мензурку. Фролов поддержал ее обеими руками и выпил.

И. Бабель «Конармия».

Эпизод «Смерть Долгушова».

Человек, сидевший при дороге, был Долгушов, телефонист. Разбросав ноги, он смотрел на нас в упор.

Я вот что, - сказал Долгушов, когда мы подъехали, - кончусь… Понятно?

Понятно, – ответил Грищук, останавливая лошадей.

Патрон на меня надо стратить, – сказал Долгушов.

Он сидел, прислонившись к дереву. Сапоги его торчали врозь. Не спуская с меня глаз, он бережно отвернул рубаху. Живот у него был вырван, кишки ползли на колени, и удары сердца были видны.

Наскочит шляхта – насмешку сделает. Вот документ, матери отпишешь, как и что…

Нет, – ответил я (Лютов) и дал коню шпоры.

Долгушов разложил по земле синие ладони и осмотрел их недоверчиво.

Бежишь? – пробормотал он, сползая. – Бежишь, гад…

Испарина ползла по моему телу. Пулеметы отстукивали все быстрее, с истерическим упрямством. Обведенный нимбом заката, к нам скакал Афонька Бида.

По малости чешем, – закричал он весело. – Что у вас тут за ярмарка?

Я показал ему на Долгушова и отъехал. Они говорили коротко, – я не слышал слов. Долгушов протянул взводному свою книжку. Афонька спрятал ее в сапог и выстрелил Долгушову в рот.

Афоня, – сказал я с жалкой улыбкой и подъехал к казаку, – а я вот не смог.

Уйди, – ответил он, бледнея, – убью! Жалеете вы, очкастые, нашего брата, как кошка мышку…

И взвел курок. Я поехал шагом, не оборачиваясь, чувствуя спиной холод и смерть.

Бона, – закричал сзади Грищук, – ан дури! – и схватил Афоньку за руку.

Холуйская кровь! – крикнул Афонька. – Он от моей руки не уйдет…

Грищук нагнал меня у поворота. Афоньки не было. Он уехал в другую сторону.

Вот видишь, Грищук, – сказал я, – сегодня я потерял Афоньку, первого моего друга…

Грищук вынул из сиденья сморщенное яблоко.

Кушай, – сказал он мне, – кушай, пожалуйста…

УДАЧИ!!!

>Антон Резнов

Нужно скачать сочиненение? Жми и сохраняй - » ПРОЗА 20-ЫХ ГОДОВ . И в закладках появилось готовое сочинение.

Двадцать лет - прекрасный возраст, полный ярких событий, встреч, надежд. Пусть все твои мечты исполнятся, пусть жизнь приносит только приятные сюрпризы и позитивные эмоции. Желаем добра, радости, счастья, везенья. С днем рождения!

Поздравляем с днем рождения! Два десятка лет ты живешь на белом свете. Ты много знаешь и умеешь, дорога выбрана, но идти по ней порой очень сложно! Желаем тебе силы и упорства в достижении поставленных целей! Пусть Господь дает тебе мудрость для постижения истин, которые привнесут в жизнь добро и радость, подарят много друзей и теплые отношения с близкими людьми! Пусть твои душа и тело совершенствуются, приобретают стойкость, стройность и твердость! Пусть все краски земли живут в сердце, слагаясь в прекрасную радугу! Любви тебе и понимания, здоровья и счастья, удачи и терпения!

Сегодня у тебя твой второй круглый юбилей, с которым я искренне хочу тебя поздравить. 20 лет, подумать только. А кажется, только вчера тебе было пять, и все твои интересы составляли игрушки и добрые сказки. В этот особенный, невероятно значимый день мне бы хотелось пожелать тебе необычайных, удивительных приключений, ярких эмоций, которые подарят тебе самые теплые и приятные воспоминания. Не бойся жизни, не меняй свои принципы - наслаждайся!

Поздравляю с юбилеем. В твои 20 лет желаю от души уверенно стремиться к мечте и своим желаниям, покорять новые вершины жизни и постигать успех в делах, радоваться каждому дню и верить в свою удачу, не терять уверенности в себе и светлой надежды.

Пусть эта великолепная дата останется памятной на всю жизнь! С 20-летием! Желаю драйва, активного отдыха, многогранных открытий и познаний. Невероятных достижений, красивых поступков, взаимных чувств, преданности, достатка и исполнения желаний. Реализации, здоровья и уверенности в себе!

С юбилеем в 20 лет. Пусть все заморочки и предрассудки останутся в стороне. Желаю быть самым счастливым, воодушевлённым, мечтательным и успешным человечком. Пусть и сегодня, и завтра, и всегда жизнь твоя будет яркой, весёлой, удивительной и насыщенной.

Поздравляю с юбилеем, с датой молодости, но уже серьёзных задумок, с датой веселья, но уже уверенных целей, с датой радости, но уже усердной работы над собой. Хочу от души пожелать сверкать по жизни яркой звездой, поражать всех своей добротой и щедростью, удивлять красотой и искренностью, оставаться абсолютно счастливым человеком всегда и везде.

20 лет - это возраст прекрасной поры молодости, расцвета сил, прилива жизненной и творческой энергии. Этот юбилей пусть станет для тебя стартом к новым вершинам, точкой отсчёта по направлению к значимым достижениям. Желаем смело действовать, пробовать и искать, влюбляться и радоваться жизни во всех её проявлениях.

Поздравляю с 20-летием. Пусть мимо тебя не пройдёт ни одна радость и удача, пусть не оставят никогда в беде друзья и не дадут в обиду близкие. Желаю жить по своим правилам, ни в чём и никогда себе не отказывая.

Поздравляю с 20-летием! Пусть жизнь полна будет удач, чудес, больших свершений, радости и счастья, пусть грусть и уныние не входит в твои планы, пусть всё и всегда получается, пусть никогда не угаснет огонь твоего потенциала и пыл стремления к мечте.

Городская тема в русской литературе имеет давние традиции и связана с именами Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, М. Горького, М. Булгакова и многих других известных писателей. Городская проза — это литература, в которой город в качестве условного фона, специфического историко-литературного колорита, существующих условий жизни занимает важнейшее место и определяет сюжет, тематику и проблематику произведения. Трагический переход от родовых уз к законам античных городов-полисов, городская средневековая литература, петербургско-московская традиция в русской литературе, западноевропейский городской роман — вот лишь некоторые вехи, обозначившие этапы «городского текста» в мировой литературе. Исследователи не могли пройти мимо данного факта: сложилось целое научное направление, анализирующее особенности изображения города в творчестве мастеров слова.

Только в 1970-1980-е годы XX в. произведения на эту тему стали объединяться под рубрикой «городская проза». Стоит напомнить, что в современной литературе определения типа «деревенская», «городская», «военная» не являются научными терминами, носят условный характер.

Они используются в критике и позволяют установить самую общую классификацию литературного процесса. Филологический анализ, который ставит целью изучение особенностей стилей и жанров, своеобразия психологизма, типов повествования, отличительных признаков в использовании художественного времени и пространства и, конечно же, языка прозы, предусматривает иную, более точную терминологию.

Причины возникновения «городской прозы»

Что стало причиной возникновения городской прозы в ее новом качестве? В 1960-1970-е годы в России активизировались миграционные процессы: городское население стало быстро увеличиваться. Соответственно изменялись состав и интересы читательской аудитории. Следует помнить, что в те годы роль литературы в общественном сознании была важнее, чем теперь. Естественно, что привычки, манера поведения, образ мыслей и вообще психология городских аборигенов привлекали к себе повышенное внимание. С другой стороны, жизнь новых горожан-переселенцев, в частности так называемых «лимитчиков», предоставляла писателям новые возможности для художественного исследования областей человеческого бытия.

«Городская проза»: примеры, представители

Первооткрывателем городской прозы стал Ю. Трифонов. Его повести «Обмен» (1969), «Предварительные итоги» (1970), «Долгое прощание» (1971), «Другая жизнь» (1975) изображают каждодневную жизнь московской интеллигенции. У читателя складывается впечатление, что писатель сосредоточен исключительно на бытовой стороне жизни, но оно обманчиво. В его повестях действительно не происходит никаких крупных общественных событий, потрясений, душераздирающих трагедий. Однако нравственность человека проходит медные трубы именно здесь, на будничном семейном уровне. Оказывается, что выдержать такое испытание ничуть не легче, чем экстремальные ситуации. На пути к идеалу, о чем мечтают все герои Трифонова, возникают всевозможные мелочи жизни, загромождая дорогу и уводя путника в сторону. Они-то и устанавливают истинную ценность персонажей. Выразительны в этом плане названия повестей.

Психологический реализм Ю. Трифонова заставляет вспомнить рассказы и повести А. Чехова. Связь этих художников несомненна. Во всем своем богатстве, многогранности городская тема раскрывается в произведениях С. Довлатова, С. Каледина, М. Кураева, В. Маканина, Л. Петрушевской, Ю. Полякова, Вяч. Пьецуха и др.

Анализ творчества Трифонова

В повести «Обмен» инженер Дмитриев решил обменять жилплощадь, чтобы съехаться с больной матерью. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что мать он предал. Обмен произошел, прежде всего, в плане духовном — г ерой «обменял» порядочность на подлость. В «Предварительных итогах» исследуется распространенная психологическая ситуация, когда человек, неудовлетворенный прожитой жизнью, собирается подвести черту под прошлым и с завтрашнего дня начать все заново. Но у переводчика Геннадия Сергеевича предварительные итоги, как это часто бывает, становятся окончательными. Он сломлен, воля его парализована, бороться за себя, за свои идеалы он больше не может.

Не удается начать «другую жизнь» и Ольге Васильевне, героине одноименной повести, похоронившей мужа. В этих произведениях Трифонова особенно удачно использован прием несобственно-прямой речи, помогающий создать внутренний монолог персонажа, показать его духовные искания. Только через преодоление мелкой житейской суеты, «наивного» эгоизма во имя какой-то высокой цели может быть реализована мечта о другой жизни.

Тесно примыкает к этому циклу повестей и роман «Время и место» (1981) . Здесь двум главным действующим лицам — писателю Антипову и повествователю — удается прожить жизнь достойно, несмотря на то, что мрачное, трудное время способствовало скорее деградации личности.

Возникновение женской прозы: представители, примеры

Возникновение «городской прозы» предоставило наилучшие возможности для реализации творческих принципов «другой» прозы. В рамках городской темы обнаружил себя феномен женской прозы . Никогда еще не являлось читателю сразу столько талантливых писательниц. В 1990 г. вышел очередной сборник «Не помнящая зла», представивший творчество Т.Толстой, Л. Ванеевой, В. Нарбиковой, В.Токаревой, Н. Садур и др. Со временем к ним прибавляются все новые и новые имена, и женская проза выходит далеко за рамки городской темы. Издательство «Вагриус» с середины 1990-х годов осуществляет выпуск серии книг под общим названием «Женский почерк».

Городская проза, как и деревенская, принадлежит главным образом 1970- 1980-м годам.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

>>И. А. Бунин. Проза 20-х гг

Давнишний исторический пессимизм Бунина получил обильную пищу, когда художник, чуткий к конкретному, отдельному, «этому», стал свидетелем массовой жестокости, обилия жертв, безмерных страданий в обстановке революции и гражданской войны. Бунин навсегда утвердился в правоте той мысли, что силы, творящие историю, бессмысленно жестоки, будь то французская революция (рассказ 1924 г. «Богиня разума») или русская (рассказы 1924 г. «Товарищ Дозорный» и «Не срочная весна»).

Содержание урока конспект урока опорный каркас презентация урока акселеративные методы интерактивные технологии Практика задачи и упражнения самопроверка практикумы, тренинги, кейсы, квесты домашние задания дискуссионные вопросы риторические вопросы от учеников Иллюстрации аудио-, видеоклипы и мультимедиа фотографии, картинки графики, таблицы, схемы юмор, анекдоты, приколы, комиксы притчи, поговорки, кроссворды, цитаты Дополнения рефераты статьи фишки для любознательных шпаргалки учебники основные и дополнительные словарь терминов прочие Совершенствование учебников и уроков исправление ошибок в учебнике обновление фрагмента в учебнике элементы новаторства на уроке замена устаревших знаний новыми Только для учителей идеальные уроки календарный план на год методические рекомендации программы обсуждения Интегрированные уроки

Если у вас есть исправления или предложения к данному уроку,

Стилевые особенности прозы 20-х гг. (сказ, орнаментализм, стилизация)

Для прозы 1920–х годов характерно не только изображение реалий жизни, но и активизация условных, экспрессивных форм организации текста. Две основные – сказ и орнаментальная проза.

Сказ – это форма организации текста, ориентированная на чужое сознание, на чужой тип мышления. Характер героя – прежде всего в манере говорить. Сказ всегда выражает точку зрения того или иного социума (пролетариат, крестьянство, чиновничество). Пример – мещанство в рассказах Зощенко, красноармейцы в «Конармии» Бабеля.

Зощенко – новатор в области сказа.

В ранних рассказах, таких как «Лялька Пятьдесят», «Рыбья самка», а также в вышедших отдельным изданием «Рассказах Назара Ильича, господина Синебрюхова» это был еще традиционный сказ с «установкой на устную речь рассказчика» (Эйхенбаум), отделённого от автора.

Впоследствии Зощенко отказался от всех литературных масок (Синебрюхова, Курочкина), рассказчик слился с автором. Причем это писатель, литератор, заговоривший от первого лица: «Пущай читатель за свои деньги чувствует – я печатаю этот рассказ с опасностью для здоровья» («Хороший знакомый»).

Этот автор-рассказчик допускает множество речевых ошибок («плитуар», «окромя», «етот», «брунеточка»). Причем это не лесковская мозаика старинных, редких и вычурных слов, а живая речь, которая зазвучала тогда на базарах, в трамваях, в очередях, в банях.

Орнаментальная проза – форма организации прозаического текста по законам поэтического: сюжет уходит на второй план, на первый выходят метафоры, образы, ассоциации, лейтмотивы, ритм. Слово становится самоценным, обретает множество смысловых оттенков. Примеры - «Белая гвардия » Булгакова, «Голый год » Пильняка, «Зависть » Олеши.

Каждый писатель использует орнаментализм для своих задач.

Булгаков противопоставляет хаосу истории гармонию жизни Турбиных. Поэтому велика роль деталей: печь с изразцами, кремовые шторы, голубые гортензии, мебель красного бархата, чашки с нежными цветами. Эти детали, становясь лейтмотивами, делают простые родственные отношения символом устойчивости.

Пильняк показывает уездный город Ордынин, взбаламученный революцией. Сталкивает две правды – вековую патриархальную провинцию и народную стихию. И в этом орнаментализм дает ему полную свободу. Он включает в текст и отрывки из философских сочинений героя романа Зилотова, и отрывок из газетной статьи, и частушку. Дает полифоническое звучание голосов – купца Емельяна Ратчина, его сына Доната, князя Евграфа, машинистки Олечки Кунс, поэта Петра Орешина.

Единой фабулы нет – есть вихрь революции, образ метели, как в «Двенадцати» Блока. Он, как и Блок, принимает революцию как историческую закономерность. Ждет, когда из вихря явится новая и в то же время старая Русь, порушенная Петром I. Он приветствует ее, следя за действиями «кожаных курток».

Олеша сопоставляет крайности концепций личности, предложенных литературой 1920-х годов. В образе Андрея Бабичева – утилитаризм, характерный для Пролеткульта, РАППа, ЛЕФа. Этот герой лишь носитель функции. А в образах Николая Кавалерова и Ивана Бабичева – экзальтированность, культ чувства.

В 1930-е связи со сказом и орнаментализмом – дискуссия о языке. Два писателя , Горький с Панферовым, поспорили – можно ли вводить в литературный язык новые или местные слова. Горькому не понравилось панферовское слово «базынить» (бог весь что значащее) или «скукожиться». Панферов: «Если из 100 слов останется пять хороших, и то хорошо». Горький не соглашался. Спор вылился в осуждение сказа Зощенко, орнаментализма Пильняка, поэтической прозы Булгакова и Тынянова. Горький вряд ли понимал, как повлияет на судьбы писателей, просто его авторитетом пользовались те, кто проводил литературную селекцию.

В марте 1936 в «Литературной газете» - целая вереница покаяний бывших формалистов. Брик говорил о «самодовлеющей игре со словом, звуком, цветом, которая вовсе не безобидна», Паустовский, - что «формалисты смотрят на действительность свысока», Олеша, - что «эпохе нужна мудрая простота».