В одной небольшой деревушке жили три брата: Семен, Василий и третий - Емеля-дурак. Старшие братья были женаты и занимались торговлей, а Емеля-дурак все лежал на печи, перегребал сажу и спал по несколько суток непробудным сном. И вот однажды братья решили ехать в столичный город для покупки товаров. Емелю разбудили, стащили с печи и говорят ему: "Мы, Емеля, уезжаем в столичный город за разными товарами, а ты живи с невестками хорошо, слушайся их, если они тебя попросят в чем-нибудь им помочь. Если ты будешь их слушать, то мы за это тебе привезем из города красный кафтан, красную шапку и красную подпояску. А кроме того - еще много гостинцев". А Емеле всего пуще нравилась красная одежда; он обрадовался таким нарядам и от радости захлопал в ладоши: "Все, братцы, будет сделано для ваших жен, если только купите такие наряды!" Сам опять залез на печь и тут же заснул непробудным сном. А братья попрощались со своими женами и отправились в столичный город. Вот Емеля спит сутки, спит другие, а на третьи сутки невестки его будят: "Вставай, Емеля, с печи, уж, наверное, выспался, ведь спишь трое суток. Сходи за водой на реку!" А он им отвечает: "Не приставайте ко мне, я спать очень хочу. И сами не барыни, сходите по воду!" - "Ты ведь давал слово братьям, что будешь слушаться нас! А сам отказываешься. В таком случае мы напишем братьям, чтоб они не покупали тебе ни красного кафтана, ни красной шапки, ни красной подпояски, ни гостинцев".
Тогда Емеля быстро соскакивает с печи, надевает опорки и худой кафтан, весь замазанный сажей (а шапку он никогда не носил), взял ведра и пошел на реку.
И вот, когда он набрал воды в проруби и хотел уже идти, увидел, как вдруг из проруби появилась щука. Он и подумал: "Хороший пирог испекут мне невестки!" Поставил ведра и схватил щуку; но щука вдруг заговорила человеческим голосом. Емеля хоть был дурак, но знал, что рыба не говорит человеческим голосом, и очень испугался. А щука ему сказала: "Отпусти ты меня в воду на свободу! Я тебе со временем пригожусь, буду исполнять все твои приказания. Ты только скажи: "По щучьему веленью, а по моему прошенью" - и все для тебя будет".
И Емеля отпустил ее. Отпустил и думает: "А может, она меня обманула?" Подошел он к ведрам и громким голосом крикнул: "По щучьему веленью, а по моему прошенью, ведра, идите в гору сами, да не пролейте ни одной капли воды!" И не успел он докончить своего последнего слова, как ведра пошли.
Народ увидел и удивился такому чуду: "Сколько мы прожили на свете, не только видать, даже слыхать не пришлось, чтоб ведра ходили сами, а у этого дурака Емели идут сами, а он идет сзади и посмеивается!"
Когда ведра пришли в дом, то и невестки удивились такому чуду, а он скорёхонько забрался на печь и заснул богатырским сном.
Прошло довольно много времени, у них кончился запас колотых дров, а невестки задумали печь блины. Будят Емелю: "Емеля, а Емеля!" А он отвечает: "Не приставайте ко мне... Я спать хочу!" - "Иди наколи дров и принеси в избу. Мы хотим блины печь и тебя накормим самыми масляными". - "И сами не барыни - сходите, наколете и принесёте!" - "А если мы только наколем дрова, наносим сами, то тебе ни одного блина не дадим!"
Но Емеля очень любил блины. Взял он топор и пошел на двор. Колол, колол, да и подумал: "Что я колю, дурак, пусть колет щука". И сказал про себя тихим голосом: "По щучьему веленью, а по моему прошенью, топор, коли дрова, а дрова, летите сами в избу". И вот топор в один момент весь запас дров переколол; вдруг отворилась дверь и в избу влетела огромная связка дров. Невестки так и ахнули: "Что это у нас сделалось с Емелей, он прямо творит какие-то чудеса!" А он вошел в избу и залез на печь. Невестки растопили печь, напекли блинов, сели за стол, едят. А его будили, будили, так и не разбудили.
Спустя некоторое время у них весь запас дров кончился, нужно ехать в лес. Начали его будить снова: "Емеля, встань, проснись, - уж, наверное, выспался! Хоть бы ты вымыл свою страшную морду - ты посмотри, до чего измазался!" - "Умывайтесь сами, если вам нужно! А мне и так хорошо..." - "Поезжай в лес за дровами, у нас дров нет!" - "Съездите и сами - не барыни. Дрова вам принес, а блинами не кормили меня!" - "Мы же тебя будили, будили, а ты даже голоса не подаешь! Не мы виноваты, а ты сам виноват. Почему не слезал?" - "Мне на печке тепло... А вы бы взяли и положили мне блинка хотя бы три. Я бы когда пробудился, их бы и съел". - "Ты все нам перечишь, не слушаешься нас! Надо написать братьям, чтобы они тебе не покупали никаких красных нарядов и гостинцев!"
Тогда Емеля испугался, надевает свой худой кафтан, берет топор, выходит во двор, заворачивает сани и берет в руки дубину. А невестки вышли смотреть: "А почему ты лошадь не запрягаешь? Как же ты поедешь без лошади?" - "А зачем бедную лошадку мучить! Я и без лошади съезжу". - "Ты хоть бы на голову шапку надел или что-нибудь повязал! А то ведь мороз, обморозишь уши". - "Если будут мои уши зябнуть, то я волосами загорожу их!" И сам сказал тихим голосом: "По щучьему веленью, а по моему прошенью, поезжайте сами, сани, в лес да летите быстрее всякой птицы". И не успел Емеля окончить последних слов, как ворота распахнулись и сани быстрее птицы полетели по направлению к лесу. А Емеля сидит, подняв дубину кверху, и, что ни есть голоса, напевает дурацкие песни. А волосы его стоят дыбом.
Лес был за городом. И вот приходится ему проезжать через город. А городская публика не успевает убегать с дороги: интересовались - едет какой-то молодец без лошади, в одних санях! Кто хватался за его сани, того он бил дубиной - по чему попадет. Вот он город проскакал и много народу помял и многих своей дубиной поколотил. Приехал в лес и громким голосом крикнул:
"По щучьему веленью, по моему прошенью, топор, руби дрова сам, а дрова, летите в сани сами!"
И чуть только он успел окончить свою речь, как уж у него был полный воз дров, и увязан крепко. Тогда он сел на воз и поехал снова через этот город. А улицы так и запрудились народом. И все рассуждают о молодце, что проехал в одних санях без лошади. На обратном пути, когда проезжал Емеля с возом дров, то еще больше подавил людей и еще больше поколотил дубиной, чем в первый раз. Приехал домой, залез на печь, а невестки так и ахнули: "Что это у нас сделалось с Емелей, он прямо какие-то чудеса творит: у него и ведра сами ходят, и дрова сами в избу летят, и сани без лошади ездят! Нам с ним несдобровать. Наверно, он много народу помял в городе, и нас с ним посадят в темницу!"
И решили больше его никуда не посылать. А Емеля спит себе спокойно на печи, когда же пробудится, перегребает в трубе сажу и снова засыпает.
Донесся о Емеле слух до царя, что есть такой человек, у которого сани ездят сами и что очень много народу в городе он подавил. Призывает царь верного слугу и приказывает ему: "Иди и разыщи ты мне этого молодца и привези лично ко мне!"
Царский слуга отправляется на розыски по разным городам, и селам, и деревням и везде и всюду получает один и тот же ответ: "Слыхать слыхали о таком молодце, но где он живет, не знаем". Вот, наконец, попадает он в тот город, где Емеля придавил много народу. А этот город от емелиной деревни находится в семи верстах, и как раз на разговор попал один человек из емелиной деревни и сказал ему, что такой молодец живет в его деревне, - это Емеля-дурак. Тогда царский слуга приходит в емелину деревню, заходит к сельскому старосте и говорит ему: "Идем возьмем мы этого молодца, который столь много народу подавил".
Когда царский слуга и староста пришли в дом Емели, то очень перепугались невестки: "Пропали мы! Этот дурак не только себя загубил, но и нас". А царский слуга спрашивает невесток: "Где у вас находится Емеля?" - "Вон на печи спит". Тогда царский слуга закричал громким голосом на Емелю: "Емеля, слезай с печи!" - "Это зачем? Мне и на печке тепло. Не приставайте ко мне, я спать хочу!"
И снова захрапел крепким сном. Но царский слуга вместе со старостой захотели его стащить с печи силой. Когда Емеля почувствовал, что его стащили с печи, то закричал во всю свою дурную глотку громким голосом: "По щучьему веленью, а по емелиному прошенью, явись, дубинка, и угости царского слугу и нашего старосту хорошенько!"
И вдруг дубинка явилась - как начала бить беспощадно и старосту, и царского слугу! Они едва живые выбрались из этой избы. Видит царский слуга, что Емелю взять нет никакой возможности, отправился к царю и рассказал ему все подробно: "Вы посмотрите, ваше царское величество, как все мое тело избито". И поднял свою рубашку, а тело его было как чугунное, черное, все в ссадинах. Тогда царь призывает другого слугу и говорит: "Один разыскал, а ты иди и приведи. А если не приведешь, то я с тебя голову сниму, а приведешь - щедро награжу!"
Другой царский слуга расспросил первого, где Емеля живет. Тот ему все рассказал. Он нанял тройку лошадей и поехал к Емеле. Когда приехал в емелину деревню, то обратился к старосте: "Укажи мне, где живет Емеля, и помоги мне его взять". Староста боится прогневать и царского слугу - нельзя, накажет, а емелиных побоев боится еще пуще. Он все рассказал ему подробно и сказал, что насильно Емелю взять нельзя. Тогда царский слуга и говорит: "Так как же его нам взять?" Староста говорит: "Он очень любит гостинцы: конфеты и пряники".
Набрал царский слуга гостинцев, приходит в дом к Емеле и начал будить его: "Емеля, слезай с печи, тебе вот царь прислал много гостинцев". Когда Емеля услыхал это, обрадовался и сказал: "Давай, я и на печке их съем - зачем мне слезать? А потом и отдохну". А царский слуга и говорит ему: "Ты гостинцы съешь, а поедешь ли к царю в гости? Он тебе в гости велел приехать". - "Почему не съездить? Я кататься люблю". А невестки сказали царскому слуге: "Лучше отдайте ему на печь, что намерены отдать. И если он обещал приехать к царю, то он не обманет, приедет".
И вот подали ему гостинцы, он их съел. Царский слуга говорит: "Ну, наелся гостинцев, теперь поедем к царю". Емеля ему в ответ: "Ты поезжай, царский слуга... Я тебя догоню: не обману, приеду", - сам лег и на всю избу захрапел.
А царский слуга еще раз переспросил невесток, верно ли, если он что обещает, то после делает? Те, конечно, подтвердили, что действительно он никогда не обманывает. Царский слуга уехал, а Емеля спит себе преспокойно на печи. А пробудится - семечки пощелкает, потом снова засыпает.
И вот прошло довольно много времени, а Емеля и не думает к царю ехать. Тогда невестки начали Емелю будить и ругать: "Ты, Емеля, вставай, довольно тебе спать!" Он им отвечает: "Не приставайте ко мне, я очень спать хочу!" - "Но ведь ты обещал ехать к царю! Гостинцы ел, а сам спишь и не едешь". - "Ну ладно, сейчас поеду... Подайте-ка мне мой кафтан, а то, пожалуй, озябну". - "И сам возьмешь, ведь не на печи ты поедешь! Слезай с печи да бери". - "Нет, на санях озябну; я на печке буду полеживать, а сверху кафтан!"
Но невестки ему говорят: "Что ты, дурак, думаешь и делаешь? Где слыхано, чтобы люди ездили на печи!" - "То люди, а то я! Я поеду".
И он соскочил с печи, из-под лавки достал свой кафтанишко, залез опять на печь, укрылся и громким голосом сказал: "По щучьему веленью, а по моему прошенью, печь, поезжай прямо к царю во дворец!"
И печь затрещала и вдруг вылетела на волю. И быстрее всякой птицы понеслась к царю. А он во все горло напевает песенки и полеживает. Потом заснул.
И только въехал царский слуга во двор царя, как влетает и Емеля-дурак на своей печи. Слуга увидел, что он приехал, и побежал докладывать царю. Заинтересовало такое прибытие не только царя, но и всю его свиту и все его семейство. Все вышли смотреть на Емелю, а он сидит на печи и разинул рот. И вышла царская дочь. Когда Емеля увидал такую красавицу, то очень она ему понравилась, и он сказал про себя тихим голосом: "По щучьему велению, по моему прошению, влюбись, красавица, в меня". А царь ему приказывает слезать с печи; Емеля отвечает: "Это зачем? Мне и на печи тепло, я вас всех и с печи вижу... Что нужно, говори!" Царь ему тогда строгим голосом сказал: "Зачем ты много народа примял, когда ездил в санях?" - "А что они не сворачивают? И ты бы стоял разинув рот, и тебя бы задавил!"
Царь очень рассердился на эти слова и приказал Емелю стащить с печи. А Емеля, как увидел царскую стражу, громким голосом сказал: "По щучьему веленью, по моему прошенью, печь, лети на свое место обратно!" И не успел он окончить последних слов, как печь с быстротою молнии вылетела из царского дворца. А ворота отворились сами...
Приехал домой, невестки спрашивают его: "Ну что, был у царя?" - "Конечно, был. Не в лес же я ездил!" - "Ты, Емеля, творишь у нас какие-то чудеса! Почему у тебя все двигается: и сани ездят сами, и печь сама летает? А почему у людей этого нет?" - "Нет и не будет. А меня все слушается!"
И заснул крепким сном. А между тем царевна стала тосковать по Емеле так, что ей без него уж стал и не мил божий свет. И стала просить своего отца с матерью, чтобы он призвал этого молодого человека и отдал ее замуж за него. Царь удивился такой странной просьбе дочери и сильно разгневался на нее. Но она говорит: "Я больше жить не могу на белом свете, на меня напала какая-то сильная тоска - отдай меня за него замуж!"
Царь видит, что дочь не поддается на уговоры, не слушает отца и матери, решил призвать этого дурака Емелю. И посылает третьего слугу: "Иди и привези его ко мне, но не на печи!" И вот царский слуга приезжает в емелину деревню. Так как рассказали ему, что Емеля любит гостинцы, то он набрал множество самых разных гостинцев. По приходу разбудил Емелю и говорит: "Слезай, Емеля, с печи и ешь гостинцы". А он ему и говорит: "Давай, я и на печи гостинцы съем!" - "У тебя уж, наверное, пролежни на боках - ты все лежишь на печи! Я хочу, чтоб ты сидел около меня, и я тебя буду угощать, как барина".
осказках.ру - сайт
Тогда Емеля слезает с печи и надевает свой кафтан. Он очень боялся простуды. А кафтан - только что было название "кафтан" - висела заплата на заплате, весь был рваный. И вот царский слуга начинает его угощать. А Емеля скоро наелся гостинцев и уснул за столом на лавке. Тогда царский слуга приказал Емелю положить в экипаж свой и так, сонного, привез во дворец. Когда царь узнал, что Емеля прибыл, приказал выкатить сорокаведерную бочку и посадить в эту бочку царевну и Емелю-дурака. Когда посадили, бочку засмолили и опустили в море. А Емеля и в бочке спит непробудным сном. На третьи сутки стала его будить прекрасная царевна: "Емеля, а Емеля! Встань, проснись!" - "Не приставай ко мне. Я спать хочу!"
Она горько заплакала из-за того, что он на нее не обращает никакого внимания. Когда он увидел ее горькие слезы, то сжалился над ней и спрашивает: "О чем ты плачешь?" - "Как мне не плакать? Мы ведь брошены в море и сидим в бочке". Тогда Емеля сказал: "По щучьему веленью, а по моему прошенью, бочка, вылети на берег и рассыпься на мелкие части!"
И их моментально волной морской выкинуло на берег, и бочка рассыпалась; и этот остров так был хорош, что прекрасная царевна ходила по нему и не могла налюбоваться его красотой до самой поздней ночи.
Когда пришла к тому месту, где оставила Емелю, видит: он, накрывшись кафтаном, спит непробудным сном. Стала она его будить: "Емеля, а Емеля! Встань, проснись!" - "Не приставай ко мне! Я спать хочу". - "И я хочу спать. Да под открытым небом ночью озябнешь..." - "Я кафтаном укрылся". - "А я-то чем?" - "А мне-то какое дело?"
Тогда царевна очень горько заплакала из-за того, что он на нее не обращает никакого внимания, а она его любит от всей души. Когда он увидел, что царевна плачет, то спросил ее: "Чего тебе надо?" - "Да хотя бы нам какой-нибудь сделать шалаш, а то ведь дождем замочит". Тогда он крикнул громким голосом: "По щучьему веленью, а по моему прошенью, явись такой дворец, какого еще на всем свете нет!"
И только чуть успел окончить последние слова, как на этом красивом острове появился мраморный и очень красивый дворец -такой, какого нет и не было ни в одном столичном городе! Царевна берет под руки Емелю и подходит к этому дворцу. А придворные их встречают, и широко ворота и двери им отворяют, и отдают земной поклон до сырой земли...
Когда они вошли в этот дворец, то Емеля на первую попавшуюся кровать бросился спать, не сняв даже своего рваного кафтана. А царевна между тем пошла осматривать этот великолепный дворец и любоваться его роскошью. Когда пришла к тому месту, где Емелю оставила, увидала вдруг, что он горько плачет. Спрашивает его: "О чем ты, милый Емеля, так горько плачешь?" - "Как мне не реветь и не плакать? Печи-то я не нахожу, лежать-то мне не на чем!" - "А разве тебе плохо на пуховой перине лежать или на драгоценном диване?" - "Мне на печи лучше всего! А кроме того, и забавиться мне нечем: сажи тоже нигде не вижу..."
Успокоила она его, он снова заснул, а она опять ушла от него. И когда нагулялась по дворцу, приходит к Емеле и удивляется: Емеля стоит перед зеркалом и ругается: "Я очень некрасивый и нехороший! Какое у меня страшное лицо!" А царевна ему отвечает: "Хотя ты нехорош и непригож, а сердцу моему очень мил, и я тебя люблю!" Тогда он сказал: "По щучьему веленью, а по моему прошенью, я должен сделаться самым красивым молодцем!"
И вот вдруг перед глазами царевны Емеля изменился и в такого героя-красавца превратился, что ни в сказке сказать, ни пером описать! И с умным рассудком... Только тогда он полюбил царевну и стал с ней обращаться как со своей женой.
Спустя не так много времени вдруг слышат они пушечные выстрелы на море. Тогда Емеля и прекрасная царевна выходят из своего дворца, и царевна узнаёт корабль своего отца. Говорит она Емеле: "Иди встречай гостей, а я не пойду!"
Когда Емеля подошел к пристани, царь со своей свитой уже сходил на берег. И дивится царь этому вновь выстроенному дворцу с великолепными зелеными садами и спрашивает Емелю: "Какому царству принадлежит этот драгоценный дворец?" Емеля сказал: "Это - вашему". И просит его к себе в гости попробовать хлеба-соли.
Царь вошел во дворец, сели за стол, он и спрашивает Емелю: "А где ваша супруга? Или вы холостой?" - "Нет, я женатый, сейчас приведу вам жену".
Сходил Емеля за женой, подходят они к царю, а царь очень удивился и перепугался, не знает, что и делать! Спрашивает: "Неужто это ты, моя дорогая дочь?" - "Да, я, дражайший родитель! Ты меня и моего супруга бросил в засмолённой бочке в море, а мы выплыли на этот остров, и мой Емельян Иванович все сам это устроил, что вы видите своими очами". - "Как же так? Ведь он был дурак и даже был не похож на человека, а скорее на какое-то чудовище!" - "Он самый, только теперь переродился и изменился". Тогда царь просит у них прощения - как у дочери, так и у любимого зятя Емельяна Ивановича; они ему вину простили.
Погостивши у своего зятя с дочерью, царь приглашает их к себе в гости, чтоб повенчать их и пригласить всех родных и знакомых на свадьбу, на что Емеля дал свое согласие.
Когда царь стал рассылать гонцов, чтоб приезжали все на этот великий пир, тогда Емеля тоже говорит своей прекрасной царевне: "И у меня есть родные, разрешите мне лично съездить за ними. А вы останьтесь пока во дворце". Царь и прекрасная молодая царевна хотя и с неохотой, но все же отпустили, дали ему тройку самых лучших коней, запряженных в раззолоченную карету, и с кучером, и он помчался в свою деревню. Когда стал подъезжать к родным местам, проезжая темный лес, вдруг слышит в стороне ауканье. Приказывает он кучеру коней остановить и говорит ему: "Это какие-то люди заблудились в этом темном лесу!"
И начинает на их голос отвечать сам. И вот видит, подходят к нему два его родных брата. Емеля спрашивает их: "Что вы ходите, добрые люди, здесь и так громко кричите? Наверно, вы заблудились?" - "Нет, мы разыскиваем своего родного брата. Он у нас пропал!" - "Как же он у вас пропал?" - "А его увезли к царю. И мы думаем, что он от него убежал и, наверное, заблудился в этом темном лесу, потому что он был дурак" - "Так зачем же дурака вам разыскивать?" - "Как же нам его не разыскивать? Ведь он нам родной брат, и мы его жалеем пуще, чем самих себя, потому что он убогий, глупый человек!"
И у братьев навернулись на глаза слезы. Тогда Емеля им и говорит: "Вот это я самый - ваш брат Емеля!" Они никак с ним не соглашаются: "Вы, пожалуйста, не смейтесь и не обманывайте нас! Нам и так тошно".
Он их стал уверять, рассказал, как все с ним произошло, и вспомнил все, что знал о своей деревне. А кроме того, снял с себя одежду и сказал: "Вы знаете, что у меня на правом боку есть большая родинка, она и теперь у меня на боку".
Тогда братья поверили; он посадил их в раззолоченную карету, и они поехали дальше. Проехавши лес, доехали до деревни. Емеля нанимает другую тройку лошадей и отправляет на ней братьев к царю: "А я съезжу за невестками, вашими женами".
Когда приехал Емеля в свою деревню и вошел в родной дом, то невестки очень перепугались. А он им говорит: "Собирайтесь к царю!" Те еле устояли на своих ногах и горько заплакали: "Наверно, чего-нибудь набедокурил наш дурак Емеля, и нас, наверно, царь посадит в темницу..." А он приказывает: "Как можно скорей снаряжайтесь и не берите ничего с собой!" И усадил их около себя в раззолоченную карету.
И вот приезжают они к царскому дворцу, где царь, и прекрасная царевна, и царская свита, и их мужья идут навстречу им. Мужья говорят: "Что вы очень горюете? Ведь это с вами наш брат Емельян Иванович!" Говорят и весело улыбаются женам. Только тогда они успокоились, бросились в ноги Емельяну Ивановичу и стали просить прощения за плохое свое с ним раньше обращение. Емеля все им простил и всех - как братьев, так и невесток - нарядил в драгоценные одежды. А царь пир приготовил и дал родительское благословение дочери и Емеле идти под венец. Когда обвенчались, то Емеля не стал делать в царском дворце пир, а пригласил всех в свой дворец на острове. И вся свита царская с гостями с великим удовольствием поехала посмотреть этот чудный остров и драгоценный красивый дворец. А по приезде туда задали пир на весь мир.
И я там был, вино, пиво пил, по усам текло, а в рот не попало!
Добавить сказку в Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Мой Мир, Твиттер или в Закладки
Жил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий - дурачок Емеля.
Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать его:
Сходи, Емеля, за водой.
А он им с печки:
Неохота...
Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Ну ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку:
Вот уха будет сладка!
Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
А Емеля смеется:
На что ты мне пригодишься? Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладкая.
Щука взмолилась опять:
Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
Емеля, Емеля, скажи - чего ты сейчас хочешь?
Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась...
Щука ему говорит:
Запомни мои слова: когда что тебе захочется - скажи только:
По щучьему веленью,
По моему хотенью.
Емеля и говорит:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - ступайте, ведра, сами домой...
Только сказал - ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами.
Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается... Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени - невестки говорят ему:
Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
Неохота.
Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку говорит:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - поди, топор, наколи дров, а дрова - сами в избу ступайте и в печь кладитесь...
Топор выскочил из-под лавки - и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.
Много ли, мало ли времени прошло - невестки опять говорят:
Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
А он им с печки:
Да вы-то на что?
Как мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
Мне неохота...
Ну не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел на двор и сел в сани:
Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - ступайте, сани, в лес...
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро - на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит: "Держи его! Лови его!" А он знай сани погоняет. Приехал в лес:
По щучьему веленью, По моему хотенью - топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь... |
Топор начал рубить, колоть сухие дрова, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку - такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - поезжайте, сани, домой...
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - ну-ка, дубинка, обломай им бока...
Дубинка выскочила - и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли - услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера: его найти и привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, гдe Емеля живет, и спрашивает:
Ты - дурак Емеля?
А он с печки:
А тебе на что?
Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
А мне неохота...
Рассердился офицер и ударил его по щеке.
А Емеля говорит потихоньку:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - Дубинка, обломай ему бока...
Дубинка выскочила - и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.
Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу:
Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, - тогда он все сделает, что попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
Мне и тут тепло...
Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо кормить-поить, - пожалуйста, поедем.
А мне неохота...
Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.
Емеля подумал-подумал:
Ну ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - ну-ка, печь, поезжай к царю...
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю.
Царь глядит в окно, дивится:
Это что за чудо?
Набольший вельможа ему отвечает:
А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо:
Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.
А зачем они под сани лезли?
В это время в окно на него глядела царская дочь - Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - пускай царская дочь меня полюбит...
И сказал еще:
Ступай, печь, домой...
Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять набольшему вельможе;
Ступай приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать.
Вельможа положил его в повозку и повез к царю. Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили. Долго ли, коротко ли - проснулся Емеля; видит - темно, тесно:
Где же это я?
А ему отвечают:
Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море.
А ты кто?
Я - Марья-царевна.
Емеля говорит:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок...
Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.
А мне неохота...
Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - выстройся каменный дворец с золотой крышей...
Только он сказал - появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом - зеленый сад: цветы цветут и птицы поют.
Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.
Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал:
По щучьему веленью,
По моему хотенью - стать мне добрым молодцем, писаным красавцем...
И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит - стоит дворец, где раньше ничего не было.
Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец поставил?
И послал узнать-спросить: кто такие?
Послы побежали, стали под окошком, спрашивают.
Емеля им отвечает:
Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу.
Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
Кто же ты такой, добрый молодец?
А помнишь дурачка Емелю - как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я - тот самый Емеля. Захочу - все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи меня!
Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал править царством.
Тут и сказке конец, а кто слушал - молодец!
По щучьему велению - русская народная сказка, которую любят практически в каждой семье. Она рассказывает о крестьянском парне Емеле. Любил он лежать на печи, а любую работу делал с неохотой. Однажды, когда он отправился за водой, в его ведро попала щука. К удивлению Емели она заговорила человеческим голосом и даже пообещала выполнять его желания в обмен на собственную свободу. Что изменилось в жизни парня после этой встречи, узнайте вместе с детьми из сказки. Она учит трудолюбию, вниманию, ловкости, ответственности за свои слова и умению понимать свои желания вовремя.
Жил-был старик. У его было три сына: двое умных, третий — дурачок Емеля.
Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать его:
— Сходи, Емеля, за водой.
А он им с печки:
— Неохота…
— Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
— Ну, ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку:
— Вот уха будет сладка!
— Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
А Емеля смеется:
— На что ты мне пригодишься?.. Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.
Щука взмолилась опять:
— Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
— Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
— Емеля, Емеля, скажи — чего ты сейчас хочешь?
— Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась…
Щука ему говорит:
— Запомни мои слова: когда что тебе захочется — скажи только:
«По щучьему веленью, по моему хотенью».
Емеля и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, ведра, сами домой…
Только сказал — ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами.
Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается… Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени — невестки говорят ему:
— Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
— Неохота…
— Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поди, топор, наколи дров, а дрова — сами в избу ступайте и в печь кладитесь…
Топор выскочил из-под лавки — и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.
Много ли, мало ли времени прошло — невестки опять говорят:
— Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
А он им с печки:
— Да вы-то на что?
— Как — мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
— Мне неохота…
— Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел во двор и сел в сани:
— Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
— Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
— Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, сани, в лес…
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро — на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит: «Держи его! Лови его!» А он, знай, сани погоняет. Приехал в лес:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь…
Топор начал рубить, колоть сухие дрова, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку — такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поезжайте, сани, домой…
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, дубинка, обломай им бока…
Дубинка выскочила — и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли — услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера — его найти и привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает:
— Ты — дурак Емеля?
А он с печки:
— А тебе на что?
— Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
— А мне неохота…
Рассердился офицер и ударил его по щеке. А Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — дубинка, обломай ему бока…
Дубинка выскочила — и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.
Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу:
— Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
— Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, — тогда он все сделает, что ни попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
— Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
— Мне и тут тепло…
— Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо кормить-поить, — пожалуйста, поедем.
— А мне неохота…
— Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.
Емеля подумал-подумал:
— Ну, ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, печь, поезжай к царю…
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю.
Царь глядит в окно, дивится:
— Это что за чудо?
Набольший вельможа ему отвечает:
— А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо:
— Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.
— А зачем они под сани лезли?
В это время в окно на него глядела царская дочь — Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — пускай царская дочь меня полюбит…
И сказал еще:
— Ступай, печь, домой…
Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять набольшему вельможе:
— Ступай, приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в повозку и повез к царю.
Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили.
Долго ли, коротко ли — проснулся Емеля, видит — темно, тесно:
— Где же это я?
А ему отвечают:
— Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море.
— А ты кто?
— Я — Марья-царевна.
Емеля говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок…
Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
— Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.
— А мне неохота…
Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — выстройся, каменный дворец с золотой крышей…
Только он сказал — появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом — зеленый сад: цветы цветут и птицы поют. Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.
— Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — стать мне добрым молодцем, писаным красавцем…
И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит — стоит дворец, где раньше ничего не было.
— Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец поставил?
И послал узнать-спросить: «Кто такие?» Послы побежали, стали под окошком, спрашивают.
Емеля им отвечает:
— Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу.
Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
— Кто же ты такой, добрый молодец?
— А помнишь дурачка Емелю — как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я — тот самый Емеля. Захочу — все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
— Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи меня!
Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал править царством.
"Для мудрости нет ничего ненавистнее чем хитрость".
Восточная мудрость.
Эту сказку мне рассказывали мои родители. Моим - их дедушки и бабушки. Потому этой сказке уж точно более ста лет. В царские времена цензоры престола допускали трактовку всего и истории и легенд и сказок в том воспитательном контексте, который поддерживал систему рабства русских народов. Воспитание, как известно, закладывается с детства и так Его Высочайшее Щучье превосходительство было настроено чтобы оставить лишь начало и конец сказки не тронутым, а середину отредактировать как Сам велел. Иногда сказки можно сокращать до уровня анекдота, к примеру как сказка "Аленький цветочек", в иных, это недопустимо потому как теряется смысл сказки, ее доброе и положительное волшебство.
Сказка "По щучьему веленью" созданная русским народом имеет совершенно другой смысл! В ней прослеживается рост Емели как человека, от малой затеи к средней, от среднего творения к высшей цели. Да, он лентяй и русский народ всегда в меру любит посмеяться над собой а кто хочет гнуть спину?
Здесь уместна поговорка: "Лень и нищета - двигатели прогресса".
Любой парусник можно сделать гребной лодкой, плыть хоть и трудно но можно, как и обратный суррогатный процесс превращения человека в раба и обезьяну. И уж что сталось со сказкой то и вышло в печать. А почитайте произведения А. С. Пушкина, написанные по сказаниям Арины Родионовны и сразу же меняется само представление о русском человеке. В них Иван - ...царевич, поборник добра и справедливости, добрый и отважный герой.
В глубинке нашей большой Родины, сказки сохранились в чистом, народном ключе. Они остались первозданными, такими как мне рассказывала моя мама. Она была потомок казачьего рода из Средней Азии и рассказывала так как их сказывал русский народ.
Конечно мне было трудно восстановить эту сказку, она изобиловала народной мудростью, поговорками русского народа, ярким юмором и загадкой скрытой для детского восприятия. Моей целью стало исправить недоразумение, сложить по новому былое и утраченное, нарастить на скелеты оставленные в детской литературе - живое тело мудрой и доброй русской народной сказки.
Сказка, сказке рознь а уж как сказывать, дело родителей. Не зря же говорят: "Как запряжешь так и поедешь" и "Что посеешь то и пожнешь".
Я решил написать ее для Вас - на Проза. ру и рассказать Вам как слышал сам в далеком детстве.
Приятного Вам прочтения дорогие читатели.
Русский народ простой, да не простой.
И сказки сказывает простые да непростые.
РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА. "ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНИЮ".
Жил-был старик и было у него три сына, два вумных а третий чудила - дурачок Емеля.
Братья трудятся аж глаза потеют а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет. Только и мечтает про то чтоб все само собой, валом, с неба валилось.
Один раз братья уехали на базар мозги проветрить да ладони попарить. А бабы невестки давай зубки скалить, на авось посылать - на дурачка:
Сходи Емеля за водой.
А он им с печки:
Ага.
Где бабы гладки там и воды нет в кадке.
Не, мне не охота…
Сходи Емеля, а то братья с базара воротятся гостинцев тебе не привезут.
Ну уж, коли так. То, ладно!
Спать, так спать! А не спать, так вставать!
Потянулся Емеля, слез с печки, обулся, оделся, выскочил во двор умылся снежком, забежал в сени взял ведра да топор и пошел на речку. А на встречу ему с коромыслами на плечах идут девицы, про свое щебечут, воду плещут.
Только они разминулись, уразумел Емеля свою оплошность, понял что надо за коромыслом домой воротится. Повернулся, поскользнулся да так по косогору кубарем с ведрами вниз и слетел. Духом домчался до края полыньи, со всего маху бадейками по воде грохнул, брызги аж во все стороны полетели. Да и сам головой об лед крепко брякнулся.
Очухался Емеля, вытащил бадейки из воды а в одной щука брюшком вверх ошарашенная, будто громом пораженная...
Взял Емеля щуку за жабры, поднес к лицу, любуется не нарадуется. Смеется, разбитую губу облизывает да сам с собою приговаривает:
Ого! Котлет братьям нажарим. Для бати - щучью голову заправим чесночком и запечем. Потрошки сварим, ух!, уха будет сладка.
А щука уставилась на Емелю выпученными глазами, раскрыла царскую пасть, взмолилась и голосом с небес да с речного простора ему и молвит:
Слушай Емеля! Отпусти меня по добру поздорову а за это, я тебя отблагодарю.
Емеля разявил варежку, дивится, сам себе не верит, щука!, а говорит человеческим языком.
Спрашивает Емеля щуку:
Чем же ты меня отблагодаришь?
Она и говорит:
Слушай же и вникай.
Все! В этом Мире делается - по Моему велению! Запомни это! Тебе остается одно. Только захотеть... Как произнесешь слова мои заветные, так все и исполнится.
Емеля аж опешил, думает про себя:
Не слабо я шандарахнулся, раз такое, слышится.
Стал Емеля вникать в рыбий язык, смотрит в пасть осмысливает чудодейственные слова. А тем временем владычица реки пришла в себя, вертится как на сковородке, изловчилась и напоследок, в знак великой благодарности за восприятие - наградила Емелю, звезданула его волшебным хвостом по морде, вложив на память в затрещину всю скрытую силу писанных на воде обещаний.
Емеля рта не успел открыть и уж так сталось, с молчаливого согласия выскользнула Царь-рыба из Емелиных рук. Помахала плавниками и на прощание, голосом с небес да речного простора, ласково ему молвила:
Придет время, счастливым станешь Емелюшка. Поминай, не забывай что сказала...
И ушла, в свое заколдованное речное царство.
Емеля, от такого расклада аж остолбенел.
Живые котлеты сквозь пальцы провалились.
Задумался закручинился Емеля. А как же! Много было говорено, да мало сказано... Припоминает, путается никак вспомнить не может что ему рыба шептала:
По моему, говорит...веленью, по твоему...стало-быть желанию...или, по нашему хотению? И все ишполнится!
Ну дела...
Стал Емеля себя корить, сам с собою говорить да приговаривать:
Вот ведь, щу... Вот ведь?!...щу - ка.
Своим ушам не верит, поежился, встряхнулся, разбитую губу облизывает, чует как ум за разум заходит, даже обомлел... от такого прозрения.
А девицы на горке стоят уха-хатываются за животы держатся да на перебой вопрошают:
Что Емеля, щуке в любви объяснялся а она отказала? И давай смеяться аж надрываются.
А Емеля сконфузился и говорит:
Да она упросила, сказала мне пока нет у тебя жены, буду для тебя матушкой посаженной и стану во всем помогать, только стоит тебе захотеть!, и все твои желанья будут ишполнятся. Я за это обещание, подобру-поздорову взял ее и отпуштив.
Ох не хило видать Емелю от щучьей оплеухи переклинило. Думает про себя Емеля: мужик я аль не мужик, буду что ль как бабы воду на коромысле таскать? Не, надо умом дела решать. Всего-то и дел! Стоит, только...захотеть!
Вернулся домой, сделал стойки с колесной тягой, одну в прорубь воткнул, другие на берегу поставил. Натянул ремни, зацепил бадейки, сам уперся ножками в косогор, руками ременную тягу на себя тянет а на девчат смотрит, смеется, одной ладонью рот прикрыл и тихо говорит:
По щучьему велению, по моему хотенью.
Только сказал, перехватил второй рукой ременную тягу и ведра сами пошли в гору. Народ улыбается, дивится а Емеля и сам рад, ловко он настроил свою механику что ведра аж в избу влетели и сами стали на лавку. А Емеля вошел в дом и залез на печь.
Прошло много ли мало ли времени – невестки говорят ему:
Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
Неохота…
Не нарубишь дров, братья с базара воротятся гостинцев тебе не привезут.
Емеле лень слезать с печи. Да уж больно подарки любил. Слез с лежанки, умылся, оделся, стал обуваться а сам про себя думает: - с ведрами, любой дурак - мастак. А вот чтобы дрова топором колотились..., тут задачка, чуточку посложнее будет.
Присел на лавку, задумался, вспомнил про вал колесный, поднапрягся, покумекал, взял в руки инструмент, собрал диво-дивный агрегат.
Да говорит невесткам:
– Усе вроде справно и все складно получилось.
Прикрыл ладонью рот чтоб невестки не услышали и шепчет:
Давай топор, наколи дров а дрова сами в избу ступайте и в печь складывайтесь…
Все закрутилось завертелось на дворе и давай дрова топором колотиться да сами в избу идут и в печь лезут.
Невестки от изумления аж рты по-открывали...
А Емеля думкой думает, собирает чудо машину, день и ночь в ней живет, сам не спит, не ест, не пьет.
Собрал, забрался на печь и спит отдыхает о счастье мечтает.
Много ли мало ли времени прошло, невестки опять говорят:
– Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес наруби.
А он с печки подтрунивает:
Да вы-то все на что?
Как мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
Ага, как языки почесать так против вас никого не сыскать.
Не, мне не неохота а сам смеется...
Ну не хочешь как хочешь, не будет тебе подарков.
Слез Емеля с печи, оделся потеплее, взял веревку, пилу и топор и вышел во двор.
Сел в сани да говорит:
Что зубки скалите, отворяйте ворота!
Невестки его спрашивают:
Что ж ты чудила, сел в сани а лошадь не запряг?
Не надо мне лошади!
Невестки отворили ворота а Емеля прикрыл ладонью рот чтоб невестки не слышали и говорит потихоньку:
По щучьему велению, по моему хотенью...
Ступайте сани в лес…
Сани сами и поехали за ворота да так быстро – на лошади не догнать. А в лес то пришлось ехать через столицу и тут он много бездельников да ротозеев чудо-санями помял.
Белоручки давай кричать:
Держи его! Лови его!
А он знай сани погоняет. Приехал в лес да от всей души во весь голос и ляпает:
Вот ведь щука дела, лезут все не туда, смотрят, не на то! Ничто сами не сделамши! Хотят щука всего. Да что с ними тут поделаешь! Потому, придется тебе топор: - по щучьему велению, по моему хотенью - рубить дровишек посуше! А дровишки пусть сами валятся в сани, сами вяжутся…
Ох и начал ладно слаженный топорик, подрубать рубить, а пила пилить сухие дрова. Дровишки же сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом, Емеля велел топору вырубить себе дубинушки да такие, чтоб насилу поднять.
Стал топорик в руках Емели чудеса творить, славно срубил. На загляденье! Привязал Емеля дубинки к зубчатому колесу, сел на воз и говорит:
Давайте сани, езжайте домой сами.
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по улицам да боярским дворам, там где давеча помял многих праздных пузочесов а те его уже дожидаются. Только хотели ухватить Емелю за рукава а Емеля выкрутился, шпонку выдернул да и говорит:
Ну-ка дубинки, обломайте им бока…
Дубинки выскочили из под колеса и давай молотить колотить лоботрясов. Они и кинулись прочь.
А уставший за день Емеля приехал домой и не поевши, залез на печь.
Долго ли коротко ли времени прошло, услышал царь об Емелькиных проделках и посылает начальника жандармерии в ту деревню за Емелей.
А народу много приходило к Емеле, вот он и сделал два входа, один к себе где сам мастерил и поделки делал а другой был на скотном дворе. Да невесткам наказал, в зависимости от того как попросят, приглашать приходящего либо к нему, либо посылать во двор в другую дверь. Для злословных и грубых вход был с секретом как войдешь так сразу в яму попадешь.
Царский слуга с порога не поздоровался, не представился а с ходу начал языком махать как шашкой рубить:
Что образины уставились? Да и ты старый пень расселся, не видишь что-ли кто перед тобой стоит! Давай говори где твой сучий сын Емеля?
А невестки ему и говорят:
Смилуйтесь, не признали. Уж вы не обессудьте, отец его и глух и подслеповат а Емелюшка вас на скотном дворе с самого утра ждет - дожидается...
Вышел во двор царев холуй, вошел в ту дверь да тут же в отстойник провалился. Насилу выбрался а тут на него еще и солома с перьями просыпались. Вот таким обделанным красавцем, он и предстал перед царем.
Рассерчал царь, посылает своего самого набольшего вельможу:
Привези ко мне во дворец - дурака, сукина сына Емелю.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток:
Что любит Емеля?
Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят тогда он все сделает что ни попросишь!
Набольший вельможа угостил невесток изюмом, пряниками, черносливом а сам вошел в ту дверь где Емеля мастерил - поздоровался и говорит:
Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
Емеля ему отвечает:
– Мне и тут тепло а сам думает: - ох барин-боярин, вроде царский слуга а сам-то дурак дураком, телегу от печи отличить не может.
А вельможа рвется царское веленье исполнить - уговаривает и сладко так поет:
Емеля, брюхо-то печкой не согреешь, а у царя тебя будут хорошо кормить, поить, пожалуйста поедем.
Емеля от дел не отрывается, мастерит и говорит:
А мне неохота.
Вельможа не отстает, вон из кожи лезет, раскраснелся, пыхтит как самовар, аж вспотел.
Думает про себя, что ж еще предложить?
Вспомнил!, что невестки ему при встрече сказали.
Стукнул себя ладонью по лбу и говорит:
Емеля! ...Царь тебе красный кафтан подарит! ...Шапку и сапоги!
Емеля посмотрел на вельможу и думает: - вроде прост, как свинья а лукав как змея.
Знаешь, по правде мне не так лень как некогда. Ну-да ладно, ступай ты вперед а я за тобой - вслед буду.
Уехал вельможа а Емеля раскочегарил топку до красна и говорит невесткам:
Что тут поделаешь? Хоть на людей погляжу да себя покажу. Охота, пуще неволи а потому, по щучьему веленью! По моему хотенью - давай "печь" езжай во дворец…
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо ко дворцу.
Царь глядит в окно, дивится:
Это что за чудо экипаж такой?
Набольший вельможа ему отвечает:
А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо да говорит:
Что-то Емеля на тебя много жалоб! Ты много раззяв моих помял и ворон подавил. Меня сим крепко огорчил.
Емеля отвечает:
Они из-за своего любопытства пострадали. Сами лезли под невиданные сани. А сани не простые, новые да не обкатанные. А ведь не зря-ж говорят: "Любопытной Варваре - на базаре нос оторвали" вот и им досталось.
Ладно, говорит царь - грешки тебе твои прощу, коль захочешь утереть нос одной заносчивой заграничной королевне а не захочешь! Голову с плеч сниму.
И достает крохотный хрустальный ларец и в руки Емеле подал. Открыл ларчик Емеля да дивиться, сидит на красном бархате серебряная блоха да ножками перебирает. А пока Емеля блоху рассматривал, сам во все это время одним глазком глядел на царскую дочь Марью-царевну и влюбился.
Уж стало вечереть а Емеля стоит и мечтает:
Вот ведь сейчас... Как было-бы здорово! По царскому велению, по моему хотению!... Женится мне, на красавице царевне... И закатили б мы пир! - на весь Мир!
Стал Емеля просить царя, говорит:
Отдай мне в жены дочь свою! Хочу на ней жениться!
Услыхала это Марья царевна, обрадовалась, сама то тоже с первого взгляда в Емелюшку влюбилась. Бывает же так!
Да и как не влюбится? Парень то русский, свой, с головой и мастеровой!
Царь хитро прищурился и говорит Емеле:
Хотеть, не вредно! Марьюшка тебе не чета, к ней принц заграничный сватается. Одно лишь, только говорит как вешний ручеек журчит.
Так что давай, езжай по добру по здорову да смотри блоху не сломай. И заруби себе на носу, придет время - спрошу.
Емеля закручинился а что поделаешь. Забрал ларец, сел на "печь" самоходную и поехал домой.
Опять лежит-полеживает, над царским велением пыжится-каряжится, Марьюшку забыть не может.
Да и говорит:
Вот ведь щука, сам царь и тот без меня не может, никто не дает мне покоя ни днем ни ночью! Одно слышишь: - спит да спит а отдохнуть некогда. И задачку поставил - непростую заковыристую.
Слез с лежанки, завел блоху, поставил на стол а она давай по кругу скакать. Невестки смеются, удивляются.
Одна говорит:
Ой!... Хоть и блоха а как жеребенок возле матки крутится...
Что ж думает Емеля, ...возьму-ка я ее...
Взял он блоху...да и...подковал.
А тем временем у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него. Просит отца чтобы выдал он ее замуж, за Емелю. Тут царь забедовал затужил, говорит Марье-царевне:
Если мне не покоришься! И по Моему велению за принца не пойдешь - по миру пущу.
А сам позвал набольшего вельможу и говорит:
Ступай, приведи ко мне Емелю живого или мертвого.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок и поехал в ту деревню. По свойски вошел в ту избу и начал невесток угощать, отца и братьев байками кормить, всех потчевать да поить.
Хозяевам по полной чарке наливает а себе самую малость. От пуза налегает на пироги с зайчатиной, с капустой да со стерлядью. Разрумянился, сидит и без умолку то да се, про царя и про царство - всяко сказывает. Сам же, незаметно все наливает Емеле да подпаивает.
Емеля про себя думает:
Ох барин-боярин, хитер да как щука прожорлив и вовсе не так прост как кажешься.
Уж поздний вечер к полуночи клонится, невестки с братьями от разговоров утомились и спать удалились а вельможа все балагурит, никак не уходит. Емеля устал с работы за день, сильно захмелел даже не заметил как задремал. А царев слуга положил мертвецки спящего Емелю в повозку да повез во дворец.
Царь растормошил, разбудил Емелю и спрашивает:
Ну что сукин сын, утер нос иносранцам?
Давай показывай блоху!
Достал Емеля ларчик, только отдал царю в руки и тут же уснул.
Царь смотрит ничего не видит, рассерчал, велел прикатить большую бочку с железными обручами, в нее посадили Емелю и не покорную Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили.
Долго ли коротко ли плыли они – проснулся Емеля, чует что вокруг темно да тесно. У самого голова болит, в ушах звон стоит. Спрашивает сам себя:
– Где ж это я?
Марья-царевна отвечает:
В море мы Емелюшка. Выйти б нам с тобой на волю вольную... Волю раздольную.
Обрадовался Емеля, рот прикрыл и тихо говорит:
По щучьему велению, по моему хотению – ветры буйные выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок…
Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
Марья-царевна говорит:
– Емелюшка, где же мы будем спать и жить? Построй какую ни на есть избушку с пастелью и подушкой.
А он ей отвечает:
– Не, ничего не хочу... Мне невмоготу, я устал и выспаться хочу.
Тут она стала его еще пуще просить да приговаривать:
Емелюшка а ты постарайся и захочь. Я на траве не спала и в шалаше жить не стану.
Вздохнул Емеля, прикрыл ладонью рот чтоб Марья-царевна не услышала и говорит:
– Что ж... По щучьему веленью...
И начал строится, расти в ширь, подниматься в высь каменный дворец с золотой крышей, такой как сама Марья-царевна на языке вертела да главное Емелюшка для Марьюшки и себя хотел. Очень хороший дворец получился. Кругом – зеленый сад, цветы цветут и птицы поют. Марья-царевна с Емелей вошли во дворец и сели у окошечка.
Смотрят они в дали далекие, чай пьют с вареньями и медами, о небывалой, новой вольной жизни беседуют.
Емеля говорит:
Ох Марьюшка! Как же скучен день до вечера когда делать нечего.
Да! Емелюшка так всегда, когда для себя живется то и сердце к труду рвется.
Марья-царевна расцвела, улыбается и спрашивает:
Емелюшка а нельзя тебе красавчиком стать? Сам аглицкую блоху подковал так и зубки себе вставь наперед. А не поправишь то не стану ни миловать, ни целовать.
Тут Емеля стал тужить, забедавал... Понял, что теперь просто да запросто, щуку не помянешь.
Да и говорит:
Ладно Марьюшка, шделаю.
И стал Емеля еще и дантистом да таким что ни в сказке сказать ни пером описать. Зубы справил, шепелявить перестал, первым парнем в царстве стал.
Говорит Емеля:
Отныне Марьюшка, все делать буду, только - по твоему велению! И... Моему разумению.
Молодец Емелюшка, ума тебе не занимать! А хотение... Я тебе, завсегда обеспечу.
Так они и жили не тужили.
Много ли мало ли времени прошло, решил царь свои владения осмотреть. А к тому времени, стал царь уже дряхлым и беззубым. Собрал царь слуг своих и поехал на охоту. Долго ли коротко ли ехал и вдруг увидел... стоит дворец где раньше ничего не было.
Спрашивает царь у слуг своих:
Это что же за невежа такой - щучий потрох, без моего высокого на то дозволения да на моей земле дворец поставил?
И послал узнать, спросить кто такие. Послы побежали, стали под окошком, спрашивают.
Емеля им отвечает:
Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу.
Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
Кто же ты будешь таков, добрый молодец?
А помнишь дурачка, чудилу Емелю. Как приезжал к тебе на печи а ты велел его со своей дочерью в бочку посадить и в море бросить?
Я тот самый Емеля и есть, что и блоху подковал и самоходную печь собрал.
Нахмурился царь и говорит:
- Так это значит ты! ...Щучья башка?!
А Емеля ему отвечает:
- Вы, ваше величество говорите да не заговаривайтесь. Захочу! Такое наворочу – все ваше царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался и хитро так спрашивает:
Хочешь женится на моей дочери?... Емелюшка.
Да.
Марьюшка и счастье! И любовь моя.
Так, женись...
Царь сидит под нос себе бубнит:
Вот, ведь! ...щу - ка...
Встал царь из-за стола и говорит Емеле:
Отныне, будешь мне родней как щынок дорогой! Бери Мое Царство! Только...не губи.
Тут устроили пир - на весь Мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал править Царством.
Вот и сказке конец а кто слушал, молодец!
Русские пословицы:
Когда человек верит в свои силы, в себя - он творец и рождает чудеса. Щука на то чтоб пескарь не дремал. У наших, само главное - чтоб мужик на печи не спал а хотел и желал. Если жизнь становится лучше, тогда и работа спорится. Взявшись за гуж, не говори что не дюж. Царство взял так умей владеть, только - не губи. Управлять, большое мастерство, что б всем стало хорошо. Хорошо жить в почете да ответ велик. Культура, воспитание, язык определяют русский дух. Свободы не хватает. Когда женушки бранят, тогда часто говорят: я ж тебя прошу, по человечески.
Народ засмоленный живет, окованный железными обручами и люд ведь какой, мастеровой и с головой.
Сказка главному учит:
Как человек чего захочет так он о том и похлопочет. Захочет человек - на голой вершине цветы зацветут.
На всякое хотение имей время и терпение. Без хотения и труда не выловишь и рыбку из пруда.
Стремись хотеть! Мечтай, учись, читай, трудись. Верь в знания, в Себя! И станешь свободным и счастливым!
Бывает и так. Порой других ругая - восхваляешь а восхваляя, сам себя ругаешь...
Жил-был старик. У его было три сына: двое умных, третий — дурачок Емеля.
Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать его:
— Сходи, Емеля, за водой.
А он им с печки:
— Неохота...
— Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
— Ну, ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку:
— Вот уха будет сладка!
— Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
А Емеля смеется:
— На что ты мне пригодишься?.. Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.
Щука взмолилась опять:
— Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
— Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
— Емеля, Емеля, скажи — чего ты сейчас хочешь?
— Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась...
Щука ему говорит:
— Запомни мои слова: когда что тебе захочется — скажи только:
«По щучьему веленью, по моему хотенью».
Емеля и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, ведра, сами домой...
Только сказал — ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами.
Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается... Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени — невестки говорят ему:
— Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
— Неохота...
— Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поди, топор, наколи дров, а дрова — сами в избу ступайте и в печь кладитесь...
Топор выскочил из-под лавки — и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.
Много ли, мало ли времени прошло — невестки опять говорят:
— Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
А он им с печки:
— Да вы-то на что?
— Как — мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
— Мне неохота...
— Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел во двор и сел в сани:
— Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
— Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
— Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, сани, в лес...
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро — на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит: «Держи его! Лови его!» А он, знай, сани погоняет. Приехал в лес:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь...
Топор начал рубить, колоть сухие дрова, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку — такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поезжайте, сани, домой...
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, дубинка, обломай им бока...
Дубинка выскочила — и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли — услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера — его найти и привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает:
— Ты — дурак Емеля?
А он с печки:
— А тебе на что?
— Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
— А мне неохота...
Рассердился офицер и ударил его по щеке. А Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — дубинка, обломай ему бока...
Дубинка выскочила — и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.
Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу:
— Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
— Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, — тогда он все сделает, что ни попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
— Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
— Мне и тут тепло...
— Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо кормить-поить, — пожалуйста, поедем.
— А мне неохота...
— Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.
Емеля подумал-подумал:
— Ну, ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, печь, поезжай к царю...
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю.
Царь глядит в окно, дивится:
— Это что за чудо?
Набольший вельможа ему отвечает:
— А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо:
— Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.
— А зачем они под сани лезли?
В это время в окно на него глядела царская дочь — Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:
— По щучьему веленью. по моему хотенью — пускай царская дочь меня полюбит...
И сказал еще:
— Ступай, печь, домой...
Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять набольшему вельможе:
— Ступай, приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в повозку и повез к царю.
Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марьюцаревну, засмолили и бочку в море бросили.
Долго ли, коротко ли — проснулся Емеля, видит — темно, тесно:
— Где же это я?
А ему отвечают:
— Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море.
— А ты кто?
— Я — Марья-царевна.
Емеля говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок...
Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
— Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.
— А мне неохота...
Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — выстройся, каменный дворец с золотой крышей...
Только он сказал — появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом — зеленый сад: цветы цветут и птицы поют. Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.
— Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — стать мне добрым молодцем, писаным красавцем...
И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит — стоит дворец, где раньше ничего не было.
— Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец поставил?
И послал узнать-спросить: «Кто такие?» Послы побежали, стали под окошком, спрашивают.
Емеля им отвечает:
— Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу.
Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
— Кто же ты такой, добрый молодец?
— А помнишь дурачка Емелю — как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я — тот самый Емеля. Захочу — все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
— Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи меня!
Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал править царством.
Тут и сказке конец, а кто слушал — молодец.
