Агнии Львовны Барто.

Настоящее имя - Гетель Лейбовна Волова.

Над ее «похоронными» стихами хохотал Луначарский, она беспощадно разыгрывала Андронникова, дерзила Маршаку. И, тем не менее, считалась одним из самых дипломатичных и добрых писателей своего времени. А еще она соединила тысячи родных людей, которые потеряли другу друга из-за войны, трудилась фронтовым корреспондентом, стояла у станка и очень любила танцевать. Ее имя присвоено одной из малых планет и одному из кратеров на Венере.

Дочка Айболита

Дом маленькой Гетель был полон животных. Ее отец, Лейб Волов, работал ветеринаром. Благодарные хозяева пациентов часто дарили Айболиту канареек. Пение птиц - одно из самых ранних воспоминаний Барто. Правда, о своем детстве она особо не откровенничала - ведь ей не приходилось ремонтировать крыши как Чуковскому или расти в рабочей слободе как Маршаку, а буржуазное прошлое в СССР было не в чести. Няню, французский и ананасы - лучше было утаить. Так, впрочем, поступал и Исаак Бабель. Даже точное место и год рождения поэтессы под вопросом. Согласно записи о рождении в канцелярии ковенского городского раввина (JewishGen.org), Гетель Волова родилась 4 февраля (по старому стилю) 1901 года в Ковно. Родители Авраам-Лев Нахманович Волов и Мария Эльяш-Гиршевна Блох. Дочь Барто Татьяна утверждала, что мать родилась в Москве в 1907 году, и сделала себя на год старше, чтобы получить паек - так что большинство энциклопедий указывает 1906 год; а прижизненная Литературная энциклопедия - 1904 год.

Отца Агния Барто вспоминала с огромной любовью. Лейб Волов лично руководил ее образованием, привил дочери любовь к хорошей литературе. «И сейчас слышу голос отца, читающего мне, маленькой, басни Крылова, - писала в воспоминаниях Барто. - Помню, как отец показывал мне буквы, учил меня читать по книжке Льва Толстого, с крупным шрифтом. Толстым отец восхищался всю жизнь, без конца перечитывал его. Родные шутили, что, едва мне исполнился год, отец подарил мне книжку «Как живёт и работает Лев Николаевич Толстой». Не удивительно, что вкус к сочинительству девочка почувствовала рано и начала писать стихи. «Посвящала их, главным образом, влюбленным "розовым маркизам"», - вспоминала Барто.

Дядя Барто был известным врачом-отоларингологом,

а также писал детские стихи, чем позже увлек и племянницу.

В 1924 году Барто окончила хореографическое училище

и поступила в балетную труппу, где проработала около года.

Отец стихи нещадно критиковал и мечтал, чтобы дочка стала известной балериной. Гитель окончила хореографическое училище. На выпускном вечере под музыку Шопена она читала свое стихотворение «Похоронный марш» и танцевала. Анатолий Васильевич Луначарский, нарком культуры, который присутствовал на вечере, еле сдерживал хохот. Спустя несколько дней он пригласил юную балерину к себе в Наркомпрос и предложил стать писателем.

Без бюстгальтеров и рюшек

В 1925 году были опубликованы сборники стихов «Китайчонок Ван Ли» и «Мишка-воришка». Барто вспоминает своих учителей Маяковского, Маршака, Чуковского. Отношения складывались непростые. В одной из записных книжек Барто сохранилось сатирическое стихотворение тех лет.

Это квартира Барто?
То есть как «А что»?
Я хочу узнать, Барто жива ли?
Или ее уже сжевали?
Говорят, она присосалась к МАППу,
Устроила туда своих маму и папу,
Теперь ее погонят отовсюду.
Скажите, когда кремация,
Я с удовольствием буду.

МАПП - это Московская ассоциация писателей. В 20-30-е годы прошлого века писательские организации в СССР множились, распадались и вновь создавались. Писатели обсуждались и осуждались. В 1925 году, когда стихи Барто были только в рукописи, в прессе появилась статья, в которой начинающая поэтесса противопоставлялась самому Маршаку - уже знаменитому поэту. Барто сетовала, что статья портила отношения с Маршаком целых пять-шесть лет. Первые издания Барто Маршаку не нравились. Поэтесса не соглашалась. И однажды надерзила мэтру: «Есть Маршак и подмаршачники. Маршаком я стать не могу, а подмашмачником не хочу!» Тем не менее Барто постоянно перечитывала своего строгого критика. Училась у него, как сама признавалась, «завершенности мысли, цельности каждого, даже небольшого стихотворения, тщательному отбору слов, а главное - высокому, взыскательному взгляду на поэзию».

Возможно, Маршак был слишком суров. Дочь Барто Татьяна рассказывала, что Борис Пастернак случайно прочитал стихи Барто - издательство прислало верстку его произведений на бумаге, где с обратной стороны из-за экономии были напечатаны детские стихи. Он позвонил поэтессе и сказал, что она работает со словами, как жонглер. Каждое слово занимает в ее стихотворении свое место. Поэтому запоминаются стихи очень легко, как бы сами собой.

Корней Чуковский любил слушать Барто, хвалил рифмы и тут же ехидно бросал: «Очень мне интересно было бы послушать ваши безрифменные стихи». Но позже написал, что «безрифменные стихи, это все равно, что голая женщина. В одежде рифм легко быть красивой, а вот попробуй ослепить красотой без всяких рюшечек, оборочек, бюстгальтеров и прочих вспомогательных средств».

Кстати, отношения между Чуковским и Маршаком тоже были не простые. Барто вспоминает случай, когда отдыхала вместе с ними в подмосковном санатории «Узкое». Мэтры были весьма предупредительны друг к другу, но гуляли порознь. «Мне повезло, - радовалась Барто, - я могла утром гулять с Маршаком, а после ужина - с Чуковским». Как-то уборщица поинтересовалась у Барто, подрабатывает ли та в зоопарке. И объяснила, что Маршак ей рассказал, что у писателей заработок непостоянный, и когда нет работы они изображают зверей в зоопарке: Маршак надевает шкуру тигра, а Чуковский одевается жирафом. Первому платят триста рублей, второму - двести пятьдесят. Барто рассказала историю Чуковскому. Тот посмеялся, а потом сказал грустно: «Вот, всю жизнь так: ему — триста, мне — двести пятьдесят»...

Барто восторгалась поэзией Маяковского и одно время даже подражала, дружила с Михалковым, Светловым и Кассилем. Последнего даже называла литературной «неотложкой» - он помогал придумывать названия ее книжкам. Но, пожалуй, ее главными учителями были дети. Агния Львовна часами просиживала на детских площадках, старалась проникнуть в школьные классы, даже под видом сотрудника районо - все ради того, чтобы послушать живую детскую речь. «Переводчик с детского», - говорила она о себе.

Первым мужем Агнии Барто был поэт Павел Барто.

В 1927 году у них родился сын Эдгар (Игорь),

который трагически погиб в 18 лет.

Второй раз писательница вышла замуж

за известного теплоэнергетика Андрея Щегляева.

Вскоре у них родилась дочь Татьяна.
На фото: писатели Николай Носов и Агния Барто

Жестокие шутки

Надо сказать, что Барто не собирала чужие шутки, но и сама любила пошутить, а также становилась «жертвой» розыгрыша. Своеобразная пикировка у нее была с исследователем жизни и творчества Лермонтова Ираклием Андронниковым. Однажды накануне стопятидесятилетия со дня рождения Михаила Юрьевича Барто позвонила ему по телефону. И представилась родственницей поэта по линии тети в четвертом поколении. Очень просила улучшить жилищные условия, упомянула, что в сундучке хранит стихи и письма предка. Андронников сразу же захотел приехать в гости. Барто старушечьим голосом посетовала на поздний час. «Тогда завтра с утра я у вас буду», - горит ученый. «Знаете... нас с сестрой... завтра утром... повезут в баню... Вы после двух, пожалуйста», - и диктует адрес. В пылу Ираклий Луарсабович не сразу понял, что это дом, где живут многие московские писатели. «Ваши имя, отчество? И фамилию назовите, пожалуйста» - требует он. Барто себя называет. «Это жестоко, - говорит Андронников. - Но как я попался. Грандиозно!»

Агния Барто была одной из самых популярных и любимых читателями детских поэтов.

Ее произведения издавались огромными тиражами, входили в хрестоматии.

В течение многих лет поэтесса возглавляла Ассоциацию деятелей литературы и искусства для детей,

была членом международного Андерсеновского жюри.

В 1976 ей была присуждена Международная премия имени Андерсена

В другой истории жертвой шутки стала сама Барто. Как-то группа московских писателей ехала в Ереван на праздник тысячелетия эпоса «Давид Сасунский». В пути Александр Фадеев сказал Барто, что на одной из станций она должна выступить с речью. Всю ночь Барто готовилась к встрече. На платформе оказалось очень много людей, Агния Львовна произнесла пламенную речь и очень радовалась аплодисментам. «Им понравилось, - сказал потом Фадеев, - Но по-русски они не понимают почти ни слова». Барто обиделась: «Почему же ты меня не предупредил об этом?» «Потому, что ты не могла бы говорить искренне, от души, если бы не верила, что тебя понимают», - смеясь, ответил Фадеев.

В 1950 году Агнии Барто была присуждена

Сталинская премия второй степени.

Спустя 12 лет — Ленинская премия

(вручение Ленинских премий на фото).

Кроме государственных наград, поэтесса была награждена

медалью «За спасение утопающих».

Кастаньеты под налетом

В 1937 Барто стала делегатом Международного конгресса в защиту культуры в Испании. Заседания конгресса шли в осажденном пылающем Мадриде. Во время одного из налетов Барто умудрилась купить кастаньеты. Алексей Толстой иронизировал: «Вы бы еще веер приобрели».

Во время Отечественной войны семью Барто эвакуировали в Свердловск. Там Агнии Львовне пришлось освоить профессию токаря и она с интересом наблюдала за подростками-ударниками. Затем много выступала по радио, писала военные стихи, статьи, очерки. В 1942 была корреспондентом «Комсомольской правды» на Западном фронте. Премию, полученную во время войны, Агния Львовна отдала на строительство танка. Впоследствии, она стала обладательницей Сталинской и Ленинской премий и многочисленных знаков отличия. В послевоенные годы Барто побывала в Болгарии, Исландии, Японии, Англии и других странах. Везде общалась с детьми и переводили на русский язык их стихи.

Барто является автором сценария кинофильмов «Подкидыш» - он был написан совместно с Риной Зелёной. Правда, кому принадлежит знаменитая фраза: «Муля, не нервируй меня», Барто, Зеленой или Раневской, остается загадкой. Барто также писала сценарии к кинофильмам «Слон и верёвочка» (1945), «Алёша Птицын вырабатывает характер» (1953), 10000 мальчиков (1961). Трудоспособность поэтессы была невероятной. Домашние отмечали, что, даже после самых крупных праздников и юбилеев, она садилась к столу и писала, писала, писала.

Кадр из фильма «Алёша Птицын вырабатывает характер»

Найти человека

После войны Барто стала вести на радио передачу «Найти человека». Она зачитывала в эфире письма людей, которые потеряли родных. Тысячи писем приходило на адрес передачи. Барто каждый раз взвешивала, чья судьба будет решаться в эти минуты. Свои переживания, достижения и неудачи она отразила в книге «Найти человека».
«О Нелли с говорящей фамилией Неизвестная в детском доме сохранилась единственная запись: «Неизвестная Нелли. Отец на фронте, мать неизвестна», - вспоминала Барто. Потому и фамилию девочке дали - Неизвестная. Она потерялась, когда ей было четыре года, спустя двадцать лет хочет найти родителей. Но даже имя матери девочка не помнит, в голове остался лишь гул самолетов, женщина с грудным младенцем на руках. «Мы бежим куда-то, продираясь в толпе, я держусь за ее юбку, а рядом со мной бегут два мальчика, одного из них, кажется, зовут Роман», - приводит воспоминания ребенка Барто.

Агния Львона долго сомневалась, смогут ли родные Неллли узнать девочку - ведь эта картина типичная для военных лет. Решила попытаться, благо, что история короткая. И эти несколько минут в эфире воссоединили семью. Передачу услышали родители девочки. Через несколько часов пришла от них телеграмма из Феодосии: «Нелли наша дочь. Семья Ферштер».

Случились и курьезы. Сергей Щ. прислал Барто письмо, в котором просил не называть его фамилию из-за мальчишества и рассказал, что искал старшую сестру, а нашлась не только сестра, а еще брат-близнец Григорий, которого Сергей совершенно не помнил. Неожиданное появление в семье двух взрослых близнецов повлекло за собой шутки. Как-то Сергей пришел в парикмахерскую, мастер коротко постриг его. А через несколько минут в то же кресло сел заросший Григорий.

Позвольте, я же вас только что стриг! - растерялся мастер.
- А я опять зарос, дайте жалобную книгу, - сказал Григорий.

За девять лет передачи - с 1964-го по 1972 год - были воссоединены 927 семей.

За годы жизни Барто воспитала не одно поколение детей. Ее стихи и книги выходили миллионными тиражами и, что удивительно, все они актуальны по сей день. «Наша Таня», - начинает бабушка, «громко плачет», - заканчивает внучка.

Скончалась детская писательница и любитель шуток Агния Барто 1 апреля 1981 года. Наверное, она бы оценила свою последнюю награду - полгода назад ей было решено присвоить звание «Почетный удмурт» за то, что в ее стихах «много мистики, характерной для мировоззрения удмуртов». Это звание присуждается раз в год человеку, который прямо или косвенно оказал заметное влияние на культуру страны и республики. Ранее это звание было присвоено Жерару Депардье, Альберту Эйнштейну, Юрию Гагарину.

Ищу человека (1973)

Подкидыш (1939)

«Ну, как я одета?» - Агния повернулась к Домне Ивановне. «Странно собралась…» - няня сказала свою коронную фразу, окинула хозяйку взглядом с ног до головы и пошла прочь по длинному коридору квартиры. Ее мнение было важно для Агнии. Она долго смотрела на себя в зеркало, пытаясь понять, что имела в виду Домна Ивановна. Затем сняла с шеи бусы и переодела блузку. «Да, так можно», - одобрила нянечка. Теперь Агния спокойно могла идти из дома по делам…

ХОЗЯЙКА квартиры в Лаврушинском переулке Москвы, известная детская поэтесса Агния Львовна Барто всегда прислушивалась к мнению Домны Ивановны, работающей няней двух ее детей - сына Игоря и дочки Тани. Самой Агнии домашними делами заниматься было некогда - писание стихов, общественная работа и беседы с людьми отнимали много времени. Впрочем, ее хватало на все. Поэтому муж и дети не могли пожаловаться на невнимание. Напротив, Агния Львовна всегда очень трепетно и бережно относилась к своей семье. И ей, несмотря на занятость, удалось создать свой теплый домашний очаг.

Правда, со второй попытки.

Первый раз Агния вышла замуж рано: в 18 лет. Молодой симпатичный поэт Павел Барто , у которого были английские и немецкие предки, сразу понравился талантливой девушке Агнии Воловой. Они оба боготворили поэзию и писали стихи. Поэтому общий язык молодые люди нашли сразу, но… Ничего, кроме поэтических изысканий, их души не связывало. Да, у них родился общий сын Игорь, которого дома все называли Гариком. Но именно друг с другом молодым родителям вдруг стало неимоверно тоскливо. И они разошлись. Сама Агния росла в крепкой, дружной семье, поэтому развод ей дался непросто. Она переживала, но вскоре всецело отдалась творчеству, решив, что должна быть верной своему призванию.

Отец Агнии, московский врач-ветеринар Лев Волов, хотел, чтобы его дочь стала известной балериной. В их доме пели канарейки, читались вслух басни Крылова. Он слыл тонким знатоком искусства, обожал ходить в театр, особенно любил балет. Вот почему юная Агния пошла учиться в балетное училище, не смея противиться воле отца. Однако в перерывах между занятиями она с упоением читала стихи Владимира Маяковского и Анны Ахматовой, а затем в тетрадку записывала свои творения и мысли. Агния, по словам ее друзей, в ту пору была внешне похожа на Ахматову: высокая, со стрижкой каре… Под влиянием творчества своих кумиров она стала сочинять все больше и чаще.

Поначалу это были стихотворные эпиграммы и зарисовки. Потом появились стихи. Однажды на танцевальном спектакле Агния под музыку Шопена со сцены читала свою первую поэму «Похоронный марш». В этот момент в зал зашел Александр Луначарский. Он сразу разглядел талант Агнии Воловой и предложил профессионально заняться литературной работой. Позже он вспоминал, что, несмотря на серьезный смысл поэмы, которую он услышал в исполнении Агнии, он сразу почувствовал, что она в будущем будет писать веселые стихи.

Когда Агнии было 15 лет, она устроилась работать в магазин «Одежда» - слишком уж было голодно. Зарплаты отца не хватало, чтобы прокормить всю семью. Поскольку на работу брали только с 16 лет, пришлось солгать, что ей уже 16. Вот почему столетний юбилей поэтессы многие, зная об этом нюансе, праздновали два раза: в феврале 2006 года и в феврале 2007-го. Причем последний, получается, наиболее достоверный.

В 1925 г. были опубликованы первые стихотворения Агнии Барто «Китайчонок Ван Ли» и «Мишка-воришка». За ними последовали «Первое мая», «Братишки», после публикации которых знаменитый детский писатель Корней Чуковский сказал, что Агния Барто - большой талант. Некоторые стихотворения были написаны совместно с мужем. Кстати, несмотря на его нежелание, она оставила себе его фамилию, с которой и прожила до конца своих дней. И именно с ней она прославилась на весь мир.

Первая огромная популярность пришла к Барто после того, как увидел свет цикл поэтических миниатюр для самых маленьких «Игрушки» (про бычка, лошадку и т. д.) - в 1936 г. Книги Агнии стали издаваться гигантскими тиражами…

СУДЬБА не захотела оставлять Агнию в одиночестве и в один прекрасный день свела ее с Андреем Щегляевым. Этот талантливый молодой ученый целенаправленно и терпеливо ухаживал за симпатичной поэтессой. На первый взгляд это были два совершенно разных человека: «лирик» и «физик». Творческая, возвышенная Агния и теплоэнергетик Андрей. Но в действительности создался на редкость гармоничный союз двух любящих сердец. По словам членов семьи и близких друзей Барто, за почти 50 лет, что Агния и Андрей прожили вместе, они ни разу не поссорились. Оба активно работали, Барто часто выезжала в командировки. Они во всем поддерживали друг друга. И оба стали известными, каждый в своей области. Муж Агнии прославился на поприще теплоэнергетики, став членом-корреспондентом Академии наук.

У Барто и Щегляева родилась дочь Таня, про которую ходила легенда, что именно она явилась прототипом знаменитого стишка: «Наша Таня громко плачет». Даже когда дети выросли, было решено всегда жить большой семьей под одной крышей вместе с женами-мужьями детей и внуками - так хотела Агния. Особенно сильным это желание стало после того, как внезапно погиб Гарик…

ТРАГЕДИЯ случилась в конце войны. Игорь переходил дорогу, его сбила машина. Переживания матери, потерявшей ребенка, может понять только мать, которую постигла такая же утрата. Надо отдать должное силе духа Агнии Львовны - она не сломилась. Тем более ее спасением было дело, которому она посвятила свою жизнь. Ведь Барто писала еще и сценарии к фильмам. Например, при ее участии созданы такие известные ленты, как «Подкидыш» с Фаиной Раневской, «Алеша Птицын вырабатывает характер». Она и во время войны занималась активной деятельностью: выезжала на фронт с чтением своих стихов, выступала на радио, писала для газет. И после войны, и после личной драмы она не перестала быть в центре жизни страны.

Позже она явилась автором масштабной акции по поиску родственников, потерявшихся во время войны. Агния Барто стала вести программу на радио «Найти человека», где зачитывала письма, в которых люди делились обрывочными воспоминаниями, недостаточными для официального розыска, но жизнеспособными для «сарафанного радио». Например, кто-то писал, что, когда его маленьким увозили от дома, он запомнил цвет калитки и первую букву названия улицы. Или одна девочка помнила, что жила с родителями возле леса и папу ее звали Гришей… И находились люди, которые восстанавливали общую картину. За несколько лет работы на радио Барто смогла объединить около тысячи семей. Когда программу закрыли, Агния Львовна написала повесть «Найти человека», которую опубликовали в 1968 году.

Она очень трепетно и добросовестно относилась к сочинительству. Когда рождалось новое, пусть даже четырехстрочное стихотворение, Барто зачитывала его своей семье или звонила друзьям-писателям - Чуковскому, Кассилю, Фадееву и другим. Если с их стороны звучали критика или пожелания, всегда прислушивалась и даже переделывала произведение.

ДОМА Барто была главой. Последнее слово было всегда за ней. Домочадцы ее берегли, не требовали варить щи и печь пироги. Этим занималась Домна Ивановна. После смерти Гарика Агния Львовна стала бояться за всех родных. Ей было необходимо знать, где кто находится, что со всеми все в порядке.

Агния всегда интересовалась воспитанием детей. Она говорила: «Детям нужна вся гамма чувств, рождающих человечность». Она ходила в детские дома, школы, много разговаривала с детишками. Разъезжая по разным странам, пришла к выводу, что у ребенка любой национальности богатейший внутренний мир. В течение многих лет Барто возглавляла Ассоциацию деятелей литературы и искусства для детей, была членом международного Андерсеновского жюри. Стихи Барто переведены на многие языки мира.

Ей было 76, когда она попала в больницу с инфарктом. Он оказался смертельным… Случилось это 1 апреля 1981 года.

Семидесятые годы. В Союзе писателей встреча с советскими космонавтами. На листочке из блокнота Юрий Гагарин пишет: «Уронили мишку на пол…» и протягивает его автору, Агнии Барто. Когда впоследствии Гагарина спросили, почему именно эти стихи, тот ответил: «Это первая книга о добре в моей жизни». Стихи Барто были первыми и для нас, мы читаем их своим детям, а спустя годы они будут первыми воспоминаниями наших внуков...

Прибавила себе лишний год, чтобы пойти работать

Отец, читающий дочери басни Крылова. Канарейки, которых ему, ветеринарному врачу, постоянно дарили. Нянины разговоры с Богом, которого она вечно в чем-то упрекала. Голос шарманки, доносящийся с улицы… Таковы были первые воспоминания самой Агнии Барто.

Если соблюсти историческую точность, дочь в семье Льва и Марии Воловых родилась не сто, как утверждают энциклопедии, а девяносто девять лет назад – 17 февраля 1907 года. К ошибке этой приложила руку сама Агния Львовна. Будучи пятнадцатилетней девушкой, она прибавила себе лишний год, чтобы поступить на работу в магазин «Одежда» – голодно было, а работающие получали селедочные головы, из которых варили суп. Позже она – высокая, изящная, неуловимо похожая на молодую Ахматову – окончила хореографическое училище и успела поработать в одном из московских театров, но труппа эмигрировала. Агния уезжать отказалась и оставила балетное поприще.

К тому моменту судьба указала ей другую дорогу. Однажды в хореографическое училище, где шли выпускные зачеты, приехал Луначарский. Наблюдая, как Агния Волова под музыку Шопена читает «Похоронный марш» собственного сочинения, нарком просвещения понял, что девушка обязательно будет писать… что-нибудь веселое. В Госиздате, куда спустя время Агния принесла свои стихи, ее направили в раздел детской литературы. «Взрослого поэта» в себе она ждала долго – а потом, когда уже был написан знаменитый цикл «Игрушки» («Зайку бросила хозяйка», «Идет бычок, качается», «Наша Таня громко плачет» – это оттуда), с удивлением и облегчением поняла, что хочет и должна писать именно для детей. К тому моменту у нее самой уже подрастал сын Гарик, а скоро появилась и дочка Таня.

– Все почему-то уверены, что я и есть «та самая Таня», которая уронила в речку мячик, – улыбается Татьяна Андреевна Щегляева, дочь Барто. – Но это не так, стихи появились раньше меня.

Пирогов не пекла, но была хозяйкой в доме

Агния Барто всю жизнь прожила в Москве. Рано вышла замуж за поэта Павла Барто, уже в восемнадцать родила сына. Вскоре семья распалась. Со вторым мужем, известным ученым-теплоэнергетиком Андреем Щегляевым, членом-корреспондентом Академии наук, Агния Львовна прожила почти полвека – как говорят близкие, в большой любви и редком взаимопонимании.

В 1937 году Барто поселилась в Лаврушинском переулке, и с тех пор ее квартира в знаменитом писательском доме стояла пустой лишь в годы войны.

– Мама была главным рулевым в доме, все делалось с ее ведома, – вспоминает Татьяна Андреевна. – С другой стороны, ее берегли и старались создавать рабочие условия – пирогов она не пекла, в очередях не стояла, но была, конечно, хозяйкой в доме. С нами всю жизнь прожила няня Домна Ивановна, которая пришла в дом еще в 1925 году, когда родился мой старший брат Гарик. Это был очень дорогой для нас человек – и хозяйка уже в другом, исполнительном смысле. Мама всегда с ней считалась. Могла, например, спросить: «Ну, как я одета?» И нянечка говорила: «Да, так можно» или: «Странно собралась»…

Даже когда у дочери появилась своя семья, из квартиры в Лаврушинском никто не съехал. Агния Львовна хотела, чтобы все жили вместе.

– Народу было много, но уживались нормально, просто потому, что все со всеми считались. Думаю, это нежелание жить отдельно было связано с маминой трагедией.

Горе в семье Барто случилось весной 45-го: Гарика насмерть сбила машина… Агния Львовна так и не смогла свыкнуться с этой болью и стала бояться за родных.

– Мы никогда не «исчезали» – если задерживались, обязательно звонили, – вспоминает Татьяна Щегляева.

Агния Барто, прежде чем сдать рукопись в печать, писала бесконечное количество вариантов. Обязательно читала стихи вслух домочадцам или по телефону коллегам-друзьям – Кассилю, Светлову, Фадееву, Чуковскому. Внимательно выслушивала критику, и если принимала, то переделывала. Хотя однажды категорически отказалась: собрание, решавшее в начале 30-х годов судьбу ее «Игрушек», решило, что рифмы в них – в частности в знаменитом «Уронили мишку на пол…» – слишком трудны для детей.

– Она не стала ничего менять, и книжка из-за этого вышла позже, чем могла бы, – улыбается Татьяна Андреевна. – Мама вообще была человеком принципиальным и часто категоричным. Но у нее было на это право: она не писала о том, чего не знала, и была уверена, что детей надо изучать. Всю жизнь этим и занималась: читала присланные в «Пионерскую правду» письма, ходила в ясли и детские сады – иногда для этого приходилось представляться сотрудником отдела народного образования, – слушала, о чем говорят дети, просто гуляя по улице. В этом смысле мама работала всегда.

С ее помощью воссоединились 927 семей

Барто получала много писем от своих маленьких читателей и нередко вступала с ними в переписку. А с 1965 года письма стали ее главным делом и заботой. Каждый месяц в течение девяти лет Агния Львовна вела на радио программу по розыску пропавших во время войны детей. Вот когда огромный опыт и «чувство ребенка» сыграли действительно удивительную роль: Барто придумала способ искать людей, не используя официальных данных – лишь по воспоминаниям детства.

Такую программу, как «Найти человека», могла вести только Барто – «переводчица с детского». Она бралась за то, что было не по силам милиции и Красному Кресту. Выросшие дети, которых искали и которые сами разыскивали близких, часто не знали ни своего настоящего имени, ни имен родителей, ни даже места, где жили до войны. Все, что у них было – это обрывки детских воспоминаний: девочка помнила, что жила с родителями возле леса и папу ее звали Гришей; мальчик запомнил, как катался с братом на «калитке с музыкой»… Пес Джульбарс, папина голубая гимнастерка и кулек яблок, как петух клюнул между бровями – вот и все, что знали о своей прежней жизни военные дети. Для официальных поисков этого было мало, для Барто – достаточно.

В эфире «Маяка» она зачитывала отрывки из писем, коих за девять лет получила больше 40 тысяч. Иногда люди, уже отчаявшиеся за долгие годы поисков, находили друг друга после первой же передачи. Так, из десяти человек, чьи письма Агния Львовна однажды прочла, нашлись сразу семеро. Это было 13 числа: Барто, которая не была ни сентиментальной, ни суеверной, стала считать его счастливым. С тех пор передачи выходили 13 числа каждого месяца.

– Очень помогали обычные слушатели, неравнодушные. Был такой случай: женщина, которая потерялась ребенком, помнила, что жила в Ленинграде на улице, которая начиналась на букву «о» и рядом с домом были баня и магазин, – рассказывает Татьяна Щегляева. – Сколько ни бились, не могли найти такую улицу! Разыскали старого банщика, который знал все ленинградские бани… И в конце концов оказалось, что это улица Сердобольская – в ней много «о», которые девочке и запомнились. А однажды родные отыскали дочь, которая потерялась четырехмесячной – понятно, что никаких воспоминаний у нее быть не могло. Мать рассказала только то, что на плечике у ребенка была родинка, похожая на розочку. И это помогло: жители украинской деревни вспомнили, что у одной женщины есть родинка наподобие розочки и ее нашла во время войны местная жительница.

Семья Барто вольно или невольно включалась в работу. «Как-то прихожу домой, открываю дверь в кабинет мужа – против него сидит плачущая женщина, а он, отодвинув в сторону свои чертежи, мучительно пытается понять, кто потерялся, где, при каких обстоятельствах», – вспоминала сама Агния Львовна. Если она куда-то уезжала, дочь Татьяна фиксировала все, что происходило за время ее отсутствия. И даже няня, когда в дом приходили люди, спрашивала: «Воспоминания-то у тебя подходящие? А то не всё годится». Таких людей в семье называли «незнакомыми гостями». Они приезжали в Лаврушинский прямо с вокзалов, и многие счастливые встречи случились на глазах Агнии Львовны. За девять лет с ее помощью воссоединились 927 семей. По мотивам передачи Барто написала книгу «Найти человека», читать которую без слез совершенно невозможно.

… Она умерла 1 апреля 1981 года в больнице, куда попала с инфарктом. С той весны прошло много лет, и многих, кто дружил или работал с Агнией Барто, уже нет. Но каждый год в день ее рождения в Лаврушинский по-прежнему съезжаются близкие ей люди и те, кому дорога «память детства».

советский детский поэт. 1906–1981

Агния Львовна (Гитель Лейбовна Волова) родилась 17 февраля 1906 года в Москве в образованной еврейской семье ветеринарного врача. По свидетельствам ее дочери – Татьяны Андреевны Щегляевой, – год рождения Агнии 1907. Дело в том, что когда Агнии было 17 лет, чтобы получать паек для служащих (селедочные головы), она устроилась на работу в магазин одежды. На службу тогда принимали только с 18 лет, и ей пришлось прибавить себе год.

Агния получила хорошее домашнее воспитание, которым руководил отец. Вспоминать свое детство Барто не любила. Домашнее начальное образование, французский язык совсем не напоминали пролетарское детство. Семья Воловых вела типичную для интеллигентов того времени жизнь: умеренная оппозиция к властям и вполне обеспеченный дом. Хозяйство вела мать – Мария Ильинична, а отец – Лев Николаевич – помимо работы занимался воспитанием дочери (например, по детским книжкам Л.Н. Толстого учил ее читать) и видел её будущее не иначе как в балете.

Агния прилежно занималась танцами, но большого таланта в этом занятии не обнаруживала. А вот стихотворчеством она увлеклась рано, вслед за гимназическими подругами. Десятилетние девочки тогда все были поклонницами молодой Ахматовой, и первые поэтические опыты Агнии были очень романтичны. Чуть позже, в годы учебы в хореографическом училище, в одном из парков Москвы она присела отдохнуть на лавочку – и нашла там забытый томик стихов Маяковского. С того дня поэзия приобрела для неё новый смысл. Агния стала писать все больше и все чаще, и также часто выслушивать не всегда лестные рецензии на написанное от своего отца. Он вообще был главным ее слушателем и критиком стихов. Ему хотелось, чтобы она писала «правильно», строго соблюдая определенный размер стихотворения, а в ее строчках размер постоянно менялся (отец считал это упрямством со стороны дочери). Впоследствии смена размера станет одной из отличительных черт поэзии Барто. Правда, и позже за это критиковали ее стихи.

Юность Агнии Воловой пришлась на годы революции и гражданской войны. Но ей удавалось жить в собственном мире, где мирно сосуществовали балет и сочинение стихов. Однако чем старше становилась Агния, тем яснее было, что ей не стать ни великой балериной, ни «второй Ахматовой». В хореографическое училище на выпускные экзамены приехал нарком просвещения Луначарский. После экзаменационных выступлений ученицы показывали концертную программу. Среди прочих со стихами собственного сочинения «Похоронный марш» выступала Барто. Послушав ее, нарком посоветовал Агнии продолжать писать и сказал, что она рождена писать веселые стихи. Много лет спустя Агния Бар-то с иронией говорила, что начало ее писательской карьеры было довольно оскорбительным. Ведь ей хотелось, чтобы ее считали «серьезным» поэтом, а не детским. В 1925 году были опубликованы первые стихотворения Барто – «Китайчонок Ван Ли» и «Мишка-воришка».

В 18 лет, сразу после смерти отца, Гетель вышла замуж за потомка шотландского дворянина Павла Барто. С тех пор ее называли тем именем, под которым она известна сейчас – Агния Барто. Павел был детским писателем – более опытным и не менее талантливым, чем юная жена. «Девушка-ревушка», «Девочка чумазая» и несколько других стихотворений были написаны супругами в соавторстве. Вскоре родился их сын Эдгар (Гарик). Однако соревнование двух творческих людей не могло закончиться счастливо, супруги разошлись.

Второй муж Барто – А.В. Щегляев, ученый-энергетик, доктор наук, академик, от которого она родила второго ребенка – дочь Татьяну. Андрей Владимирович был одним из самых авторитетных советских специалистов по паровым и газовым турбинам. Он был деканом энергомашиностроительного факультета МЭИ, и его называли «самым красивым деканом Советского Союза». В их с Агнией доме часто бывали писатели, музыканты, актеры – неконфликтный характер Агнии Львовны притягивал к себе самых разных людей. Плодотворным оказалось сотрудничество Барто с С.Я. Маршаком, редактировавшим первые ее произведения.

Конец 1920-1930-х годов – период расцвета дарования Барто. В 1936 году издан знаменитый цикл миниатюр «Игрушки» – до настоящего времени самое известное произведение Барто. Во время встречи с Барто Юрий Гагарин подарил ей свою фотографию, на обороте которой записал строчку «Уронили мишку на пол». В 1937 году Агния Львовна впервые выехала за границу. Она была делегатом Международного конгресса в защиту культуры, который проходил в Испании. В осажденный Мадрид в качестве самых верных и пламенных друзей партия направила советских литераторов. В окрестностях Валенсии с Агнией Львовной произошел курьезный случай. На остановке у заправочной станции писательница увидела магазинчик, где среди сувениров, одежды и всего прочего продавались и кастаньеты. Пока Агния объяснялась с продавщицей, послышался характерный гул и в небе появились самолеты с крестами. А автобус с советскими писателями все стоял и ждал Барто!

Поэтесса близко дружила со многими деятелями культуры, и в том числе с Фаиной Раневской и Риной Зеленой. В 1940 году они вместе написали сценарий комедии «Подкидыш». Этот фильм – кладезь юмора, забавных ситуаций и яркого актерского дарования, очаровывает и сегодня, его сценарий разошелся цитатами.

С началом войны Андрей Щегляев вывез семью в эвакуацию в Свердловск, Барто не желала спокойной жизни. Прорывалась в прифронтовую Москву – записывать передачи на Всесоюзном радио – и рвалась на фронт. В результате она месяц поработала на западном фронте корреспондентом «Комсомольской правды». В эвакуации в Свердловске, чтобы лучше понять психологию рабочего, поэтесса освоила токарное дело и получила второй разряд. А в мае 1945-го, когда весь народ ликовал и радовался Победе, в жизни Агнии Барто случилась трагедия – ее 18-летнего сына Гарика, ехавшего на велосипеде по московским улицам, сбил грузовик. Стихи ушли из ее дома, женщина погрузилась в себя. Однако в 1947 году она написала поэму «Звенигород» о детях-сиротах, где довольно идиллически описала жизнь в детдоме. С этой поэмы начался новый серьезный этап ее жизни.

В послевоенные годы Барто продуктивно работала. Вышли сборники ее стихов, она бывала в Болгарии, Исландии, Японии, Англии и других странах. На протяжении всей жизни Барто занималась общественной деятельностью и занимала самые высокие посты в учреждениях литературы и общественных организациях. Однажды уборщица из Караганды написала писательнице о потерянной во время войны дочери. Агния Львовна обратилась в специальный отдел милиции, и через несколько месяцев девочку действительно нашли. Журнал «Огонек» описал момент воссоединения семьи. С того дня на дом к Агнии Барто приходили 70-100 писем ежедневно с просьбами найти детей, братьев, сестер. С раннего утра и до позднего вечера писательница перечитывала послания, считая своим долгом сделать все возможное. Вскоре по ее просьбе на радио «Маяк» стала выходить передача «Найти человека». В 1964–1973 годах Барто вела эту программу о поисках семей и детей, потерявшихся во время Великой Отечественной войны. На основе программы была написана прозаическая книга «Найти человека» (1968 год), показывающая любовь к детям и понимание детской психологии. Благодаря изобретенному ею методу воспоминания за девять лет этих поисков было восстановлено 927 семей.

В 1970-м году умер ее муж, Андрей Владимирович. Последние несколько месяцев он провел в больнице, Агния Львовна оставалась с ним. Она пережила мужа на одиннадцать лет. Все это время не переставала работать: написала две книги воспоминаний, более сотни стихов. Она не стала менее энергичной, только начала страшиться одиночества. Часами разговаривала с подругами по телефону, старалась чаще видеться с дочерью и внуками. И удивительной казалась ее способность, несмотря на перипетии в личной и общественной жизни, оставаться понятной для детей. Как когда-то в годы революции она продолжала любить стихи и учиться балету, так и теперь она оставалась детским писателем, чутким человеком, способным отозваться на чужие чувства. По воспоминаниям дочери, она всегда была скромной, о прошлом вспоминать не любила. Молчала и о том, что десятки лет помогала семьям репрессированных знакомых: доставала дефицитные лекарства, находила хороших врачей; о том, что, используя свои связи, много лет «пробивала» квартиры – порой для людей совершенно незнакомых.

Агния Барто, пожалуй, самая известная советская детская поэтесса. Большинство ее стихов написано для детей – дошкольников или младших школьников. Стиль ее произведений очень лёгкий, их нетрудно читать и запоминать. Поэтому стихотворения Барто любят не только родители и воспитатели, но и сами дети. Выучив стихотворения Барто однажды, мы помним их в течение всей жизни.

Поэтесса.

Родилась 4 февраля (17 н.с.) в Москве в семье ветеринарного врача. Получила хорошее домашнее воспитание, которым руководил отец. Училась в гимназии, где и начала писать стихи. Одновременно занималась в хореографическом училище, куда на выпускные зачеты приехал А. Луначарский и, прослушав стихи Барто, посоветовал ей продолжать писать.

В 1925 были опубликованы книжки стихов для детей — "Китайчонок Ван Ли", "Мишка-воришка". Беседа с Маяковским о том, как нужна детям принципиально новая поэзия, какую роль она может сыграть в воспитании будущего гражданина, окончательно определила выбор тематики поэзии Барто. Она регулярно выпускала сборники стихов: "Братишки" (1928), "Мальчик наоборот"(1934), "Игрушки", (1936), "Снегирь" (1939).

В 1937 Барто была делегатом Международного конгресса в защиту культуры, который проходил в Испании. Там она воочию увидела, что такое фашизм (заседания конгресса шли в осажденном пылающем Мадриде), Во время Отечественной войны Барто часто выступала по радио в Москве и Свердловске, писала военные стихи, статьи, очерки. В 1942 была корреспондентом "Комсомольской правды" на Западном фронте.

В послевоенные годы бывала в Болгарии, Исландии, Японии, Англии и других странах.

В 1940 — 1950 вышли новые сборники: "Первоклассница", "Звенигород", "Веселые стихи", "Стихи детям". В эти же годы работала над сценариями детских кинофильмов "Подкидыш", "Слон и веревочка", "Алеша Птицын вырабатывает характер".

В 1958 написала большой цикл сатирических стихов для детей "Лешенька, Лешенька", "Дедушкина внучка" и др.

В 1969 вышла документальная книга "Найти человека", в 1976 —- книга "Записки детского поэта".

Умерла А. Барто в 1981 в Москве.

"Идет бычок, качается, вздыхает на ходу..." — имя автора этих строк знакомо всем. Одна из самых известных детских поэтесс — Агния Барто — стала любимым автором для многих поколений детей. Но мало кто знает подробности ее биографии. Например, о том, что она пережила личную трагедию, но не отчаялась. Или о том, как она помогла встретиться тысячам людей, потерявших друг друга во время войны.

Февраль 1906 года. В Москве прошли масленичные балы и начался Великий пост. Российская империя находилась в преддверии перемен: создании первой Государственной думы, проведении аграрной реформы Столыпина; в обществе еще не угасли надежды на решение "еврейского вопроса". В семье ветеринарного врача Льва Николаевича Волова тоже ожидались перемены: рождение дочери. Лев Николаевич имел все основания надеяться, что его дочь будет жить уже в другой, новой России. Эти надежды сбылись, но не так, как можно было представить. До революции оставалось чуть больше десяти лет.

Вспоминать свое детство Агния Барто не любила. Домашнее начальное образование, французский язык, парадные обеды с ананасом на десерт — все эти приметы буржуазного быта не украшали биографию советского писателя. Поэтому о тех годах Агния Львовна оставила самые скупые воспоминания: няня из деревни, страх грозы, звуки шарманки под окном. Семья Воловых вела типичную для интеллигентов того времени жизнь: умеренная оппозиция к властям и вполне обеспеченный дом. Оппозиция выражалась в том, что Лев Николаевич чрезвычайно любил писателя Толстого и по его детским книжкам учил дочь читать. Хозяйством ведала его жена Мария Ильинична, женщина немного капризная и ленивая. Судя по отрывочным воспоминаниям, Агния всегда больше любила отца. О матери она писала: "Помню, моя мать, если ей предстояло заняться чем-то для нее неинтересным, часто повторяла: "Ну, это я сделаю послезавтра". Ей казалось, что послезавтра — это все-таки еще далеко. У меня всегда есть список дел на послезавтра".

Лев Николаевич, поклонник искусства, видел будущее дочери в балете. Агния прилежно занималась танцами, но большого таланта в этом занятии не обнаруживала. Рано проявившуюся творческую энергию направляла в другое русло — стихотворное. Стихами она увлеклась вслед за гимназическими подругами. Десятилетние девочки тогда все как одна были поклонницами молодой Ахматовой, и первые поэтические опыты Агнии были полны "сероглазых королей", "смуглых отроков" и "сжатыми под вуалью руками".

Юность Агнии Воловой пришлась на годы революции и гражданской войны. Но каким-то образом ей удавалось жить в собственном мире, где мирно сосуществовали балет и сочинение стихов. Однако чем старше становилась Агния, тем яснее было, что ей не стать ни великой балериной, ни "второй Ахматовой". Перед выпускными зачетами в училище она волновалась: ведь после них надо было начинать карьеру в балете. На экзаменах присутствовал нарком просвещения Луначарский. После экзаменационных выступлений ученицы показывали концертную программу. Он прилежно посмотрел зачеты и оживился во время исполнения концертных номеров. Когда юная черноглазая красавица с пафосом читала стихи собственного сочинения под названием "Похоронный марш", Луначарский с трудом сдерживал смех. А через несколько дней он пригласил ученицу в Нарком-прос и сказал, что она рождена писать веселые стихи. Много лет спустя Агния Барто с иронией говорила, что начало ее писательской карьеры было довольно оскорбительным. Конечно, в юности очень обидно, когда вместo трагического таланта в тебе замечают лишь способности комика.

Как Луначарскому удалось за довольно посредственным стихотворным подражанием разглядеть в Агнии Барто задатки детского поэта? Или все дело в том, что тема создания советской литературы для детей неоднократно обсуждалась в правительстве? В этом случае приглашение в наркомат просвещения было не данью способностям молодой поэтессы, а скорее "правительственным заказом". Но как бы там ни было, в 1925 году девятнадцатилетняя Агния Барто выпустила свою первую книжку — "Китайчонок Ван Ли". Коридоры власти, где Луначарский своей волей решил сделать из хорошенькой танцовщицы детскую поэтессу, привели ее в мир, о котором она мечтала, будучи гимназисткой: начав печататься, Агния получила возможность общаться с поэтами Серебряного века.

Слава пришла к ней довольно быстро, но не добавила ей смелости — Агния была очень застенчива. Она обожала Маяковского, но, встретившись с ним, не решилась заговорить. Отважившись прочесть свое стихотворение Чуковскому, Барто приписала авторство пятилетнему мальчику. О разговоре с Горьким она впоследствии вспоминала, что "страшно волновалась". Может быть, именно благодаря своей застенчивости Агния Барто не имела врагов. Она никогда не пыталась казаться умнее, чем была, не ввязывалась в окололитературные склоки и хорошо понимала, что ей предстоит многому научиться. "Серебряный век" воспитал в ней важнейшую для детского писателя черту: бесконечное уважение к слову. Перфекционизм Барто сводил с ума не одного человека: как-то, собираясь на книжный конгресс в Бразилии, она бесконечно переделывала русский текст доклада, несмотря на то, что читать его предстояло по-английски. Раз за разом получая новые варианты текста, переводчик под конец пообещал, что больше никогда не станет работать с Барто, будь она хоть трижды гений.

В середине тридцатых Агния Львовна получила любовь читателей и стала объектом критики коллег. Барто никогда не говорила об этом прямо, но есть все основания полагать, что большая часть откровенно ругательных статей появилась в прессе не без участия известного поэта и переводчика Самуила Яковлевича Маршака. Поначалу Маршак относился к Барто покровительственно. Однако его попытки "наставлять и учить" Агнию с треском провалились. Однажды, доведенная до белого каления его придирками, Барто сказала: "Знаете, Самуил Яковлевич, в нашей детской литературе есть Маршак и подмаршачники. Маршаком я быть не могу, а подмаршачником — не желаю". После этого ее отношения с мэтром испортились на много лет.

Карьера детской писательницы не мешала Агнии ввести бурную личную жизнь. В ранней молодости она вышла замуж за поэта Павла Барто, родила сына Гарика, а в двадцать девять лет ушла от мужа к мужчине, который стал главной любовью ее жизни. Возможно, первый брак не сложился, потому что она слишком поторопилась с замужеством, а может быть, дело в профессиональном успехе Агнии, пережить который Павел Барто не мог и не хотел. Как бы там ни было, Агния сохранила фамилию Барто, но всю оставшуюся жизнь провела с ученым-энергетиком Щегляевым, от которого родила второго ребенка — дочь Татьяну. Андрей Владимирович был одним из самых авторитетных советских специалистов по паровым и газовым турбинам. Он был деканом энергомашиностроительного факультета МЭИ, и его называли "самым красивым деканом Советского Союза". В их с Барто доме часто бывали писатели, музыканты, актеры — неконфликтный характер Агнии Львовны притягивал к себе самых разных людей. Она близко дружила с Фаиной Раневской и Риной Зеленой, и в 1940 году, перед самой войной, написала сценарий комедии "Подкидыш". Кроме того, Барто много путешествовала в составе советских делегаций. В 1937 она побывала в Испании. Там уже шла война, Барто видела руины домов и осиротевших детей. Особенно мрачное впечатление произвел на нее разговор с испанкой, которая, показывая фотографию своего сына, закрыла его лицо пальцем — объясняя, что мальчику снарядом оторвало голову. "Как описать чувства матери, пережившей своего ребенка?" — писала тогда Агния Львовна одной из подруг. Спустя несколько лет она получила ответ на этот страшный вопрос.

О том, что война с Германией неизбежна, Агния Барто знала. В конце тридцатых она ездила в эту "опрятную, чистенькую, почти игрушечную страну", слышала нацистские лозунги, видела хорошеньких белокурых девочек в платьицах,"украшенных" свастикой. Ей, искренне верящей во всемирное братство если не взрослых, то хотя бы детей, все это было дико и страшно. Но с ней самой война обошлась не слишком сурово. Она не разлучалась с мужем даже во время эвакуации: Щегляев, ставший к тому времени видным энергетиком, получил направление на Урал. У Агнии Львовны в тех краях жили друзья, которые пригласили ее пожить у них. Так семья обосновалась в Свердловске. Уральцы казались людьми недоверчивыми, закрытыми и суровыми. Барто довелось познакомиться с Павлом Бажовым, который полностью подтвердил ее первое впечатление о местных жителях. Свердловские подростки во время войны работали на оборонных заводах вместо ушедших на фронт взрослых. Они настороженно относились к эвакуированным. Но Агнии Барто было необходимо общаться с детьми — у них она черпала вдохновение и сюжеты. Чтобы иметь возможность побольше с ними общаться, Барто по совету Бажова получила профессию токаря второго разряда. Стоя у токарного станка, она доказывала, что "тоже человек". В 1942 году Барто сделала последнюю попытку стать "взрослым писателем". Вернее — фронтовым корреспондентом. Из этой попытки ничего не вышло, и Барто вернулась в Свердловск. Она понимала, что вся страна живет по законам войны, но все же очень тосковала по Москве.

В столицу Барто вернулась в 44-м, и почти сразу жизнь вошла в привычное русло. В квартире напротив Третьяковской галереи снова занималась хозяйством домработница Домаша. Возвращались из эвакуации друзья, сын Гарик и дочь Татьяна опять начали учиться. Все с нетерпением ждали, когда закончится война. 4 мая 1945 года Гарик вернулся домой раньше обычного. Домаша запаздывала с обедом, день стоял солнечный, и мальчик решил прокатиться на велосипеде. Агния Львовна не возражала. Казалось, ничего плохого не могло случиться с пятнадцатилетним подростком в тихом Лаврушинском переулке. Но велосипед Гарика столкнулся с выехавшим из-за угла грузовиком. Мальчик упал на асфальт, ударившись виском о бордюр тротуара. Смерть наступила мгновенно. Подруга Барто Евгения Таратура вспоминает, что Агния Львовна в эти дни полностью ушла в себя. Она не ела, не спала, не разговаривала. Праздника Победы для нее не существовало. Гарик был ласковым, обаятельным, красивым мальчиком, способным к музыке и точным наукам. Вспоминала ли Барто испанскую женщину, потерявшую сына? Мучило ли ее чувство вины за частые отъезды, за то, что Гарику иной раз не хватало ее внимания?

Как бы там ни было, после смерти сына Агния Львовна обратила всю материнскую любовь на дочь Татьяну. Но не стала меньше работать — даже наоборот. В 1947 году она опубликовала поэму "Звенигород" — рассказ о детях, потерявших родителей во время войны. Этой поэме была уготована особая судьба. Стихи для детей превратили Агнию Барто в "лицо советской детской книги", влиятельного литератора, любимицу всего Советского Союза. Но "Звенигород" сделал ее национальной героиней и вернул некое подобие душевного покоя. Это можно назвать случаем или чудом. Поэму Агния Барто написала после посещения реального детского дома в подмосковном городке Звенигороде. В тексте, как обычно, она использовала свои разговоры с детьми. После выхода книги ей пришло письмо от одинокой женщины, во время войны потерявшей свою восьмилетнюю дочь. Обрывки детских воспоминаний, вошедшие в поэму, показались женщине знакомыми. Она надеялась, что Барто общалась с ее дочерью, пропавшей во время войны. Так оно и оказалось: мать и дочь встретились спустя десять лет. В 1965 году радиостанция "Маяк" начала транслировать передачу "Ищу человека". Поиск пропавших людей при помощи СМИ не был изобретением Агнии Барто — такая практика существовала во многих странах. Уникальность советского аналога заключалась в том, что в основе поиска лежали детские воспоминания. "Ребенок наблюдателен, он видит остро, точно и часто запоминает увиденное на всю жизнь, — писала Барто. — Не может ли детская память помочь в поисках? Не могут ли родители узнать своего взрослого сына или дочь по их детским воспоминаниям?" Этой работе Агния Барто посвятила девять лет жизни. Ей удалось соединить почти тысячу разрушенных войной семей.

В ее собственной жизни все складывалось благополучно: муж продвигался по карьерной лестнице, дочь Татьяна вышла замуж и родила сына Владимира. Это о нем Барто сочиняла стихи "Вовка — добрая душа". Андрей Владимирович Щегля-ев никогда не ревновал ее к славе, и его изрядно веселил тот факт, что в некоторых кругах он был известен не как крупнейший в СССР специалист по паровым турбинам, а как папа "Нашей Тани", той, что уронила в речку мячик (эти стихи Барто написала для своей дочери). Барто по-прежнему много ездила по всему миру, побывала даже в США. Агния Львовна была "лицом" любой делегации: она умела держаться в обществе, говорила на нескольких языках, красиво одевалась и прекрасно танцевала. В Москве танцевать было решительно не с кем — круг общения Барто составляли литераторы и коллеги мужа — ученые. Поэтому Агния Львовна старалась не упускать ни одного приема с танцами. Однажды, будучи в Бразилии, Барто в составе советской делегации была приглашена на прием к владельцу "Машете", самого популярного бразильского журнала. Глава советской делегации Сергей Михалков уже ждал ее в фойе гостиницы, когда сотрудники КГБ сообщили, что накануне в "Машете" напечатали "злобную антисоветскую статью". Естественно, ни о каком приеме речи быть не могло. Рассказывали, что расстроенное лицо и слова Агнии Барто, вышедшей из лифта в вечернем платье и с веером, Михалков не мог забыть еще долго.

В Москве же Барто часто принимала гостей. Нужно сказать, что хозяйством писательница занималась крайне редко. Она вообще сохраняла привычный с детства образ жизни: от домашних забот ее полностью освободила домработница, у детей были няня и водитель. Барто любила играть в большой теннис и могла организовать поездку в капиталистический Париж, чтобы купить пачку понравившейся ей бумаги для рисования. Но при этом у нее никогда не было ни секретаря, ни даже рабочего кабинета — лишь квартира в Лаврушинском переулке и мансарда на даче в Ново-Дарьино, где стоял старинный ломберный столик и стопками громоздились книги. Но двери ее дома всегда были открыты для гостей. Она собирала за одним столом студентов МЭИ, академиков, начинающих поэтов и знаменитых актеров. Она была неконфликтна, обожала розыгрыши и не терпела чванства и снобизма. Однажды она устроила ужин, накрыла стол -и к каждому блюду прикрепила табличку: "Черная икра — для академиков", "Красная икра — для членов-корреспондентов", "Крабы и шпроты — для докторов наук", "Сыр и ветчина — для кандидатов", "Винегрет — для лаборантов и студентов". Рассказывают, что лаборантов и студентов эта шутка искренне повеселила, а вот у академиков чувства юмора не хватило, — некоторые из них тогда серьезно обиделись на Агнию Львовну.

В 1970-м умер ее муж, Андрей Владимирович. Последние несколько месяцев он провел в больнице, Агния Львовна оставалась с ним. После первого сердечного приступа она боялась за его сердце, но врачи сказали, что у Щегляева рак. Казалось, она вернулась в далекий сорок пятый: у нее снова отнимали самое дорогое.

Она пережила мужа на одиннадцать лет. Все это время не переставала работать: написала две книги воспоминаний, более сотни стихов. Она не стала менее энергичной, только начала страшиться одиночества. Часами разговаривала с подругами по телефону, старалась чаще видеться с дочерью и внуками. О своем прошлом вспоминать по-прежнему не любила. Молчала и о том, что десятки лет помогала семьям репрессированных знакомых: доставала дефицитные лекарства, находила хороших врачей; о том, что, используя свои связи, много лет "пробивала" квартиры — порой для людей совершенно незнакомых.

Ее не стало 1 апреля 1981 года. После вскрытия врачи были потрясены: сосуды оказались настолько слабыми, что было непонятно, как кровь поступала в сердце последние десять лет. Однажды Агния Барто сказала: "Почти у каждого человека бывают в жизни минуты, когда он делает больше, чем может". В случае с ней самой это была не минута — так она прожила всю жизнь.