Философский роман-притча Уильяма Голдинга «Повелитель мух» впервые увидел свет в 1954 году. Первоначально многие издательства отказывались брать рукопись неизвестного автора, но когда произведение было напечатано, оно сразу же завоевало внимание как читателей, так и критиков. Простой сюжет, реалистичные детские образы, психологически выверенная подоплёка поступков персонажей, экзотическое место действия слились в «Повелителе мух» в страшную антиутопию, показывающую «озверение» рода человеческого.
На протяжении XX века большинство литературоведов рассматривало «Повелителя мух» как роман-предупреждение , роман – указание на то, чем может закончится для цивилизации приверженность идеям нацизма и фашизма. Между тем, политическая составляющая произведения – всего лишь одна из исторических частностей, в то время как смысл «Повелителя мух» - более обширен и всеобъемлющ. В своём романе Голдинг показал не конкретные, характерные для определённого времени идеи, а вневременную сущность человеческой натуры – греховной, страшной, опускающейся до самых жестоких преступлений в условиях отсутствия позитивной сдерживающей силы.
Завязка романа приходится на момент знакомства Ральфа и Хрюши: встретившиеся после авиакатастрофы мальчики пытаются осознать, что с ними произошло, и наметить пути решения проблемы. Собранные трубным гласом морского рога английские дети (малыши, пяти-шести лет и подростки – десяти-тринадцати) поначалу пытаются сохранить на острове культурные и цивилизационные основы своей страны.
Мальчики устанавливают правила, главным из которых является постоянное поддержание дымящего костра. Огонь в «Повелителе мух» становится символом жизни – он служит надеждой на спасение, около него греются и разгоняют ночные страхи. Для защиты от дождя дети строят шалаши, для уборной находятся укромное место. Старшие мальчики помогают малышам доставать высоко растущие фрукты. Жизнь на острове идёт почти идеально: двенадцатилетний Ральф воспринимает новый, лишённый взрослых мир как сказку, некую идиллию, в которой всё хорошо. Другие дети поначалу относятся к случившемуся с ними как к игре: малыши строят на берегу песчаные замки, бывшие хористы во главе с Джеком Меридью становятся «охотниками».
Всё меняется с первой кровью. Как только Джек понимает, что ему по силам убить поросёнка, охота из забавы превращается в образ жизни. Вслед за своим вожаком бывшие хористы меняется до неузнаваемости: они наносят на лица кровожадные маски и полностью отдаются жажде убийства. Ощущение собственной значимости и власти затмевает собой всё – в том числе и желание вернуться в привычный мир людей. В начале охотники бросают костёр, затем и вовсе превращаются в дикое племя во главе с Вождём, чьи приказания исполняются беспрекословно. Новая, опьянённая вседозволенностью цивилизация, поглощённая первобытным страхом перед неведомым Зверем, решает умилостивить последнего ужасным даром – насаженной на палку свиной головой. Когда последняя протухает, вокруг неё собираются мухи, превращая и без того омерзительный предмет в материализовавшийся облик Зла.
Образ Зверя в романе соотносится с образом Дьявола («повелитель мух» – в переводе с древнееврейского означает «Вельзевул»). Первоначально Зверь появляется в ночных кошмарах малышей, которые видят его как «змея», висящего на деревьях. Оптимистично настроенный Ральф считает Зверя выдумкой, Хрюша отрицает его существование, опираясь на научные знания о мире, остальные ребят в тайне боятся того, кто может их убить, не подозревая, что, в первую очередь, бояться нужно самих себя. Это знание открывается только одному из мальчиков – самому слабому и, одновременно, самому разумному – постоянно падающему в обморок Саймону. Столкнувшись один на один со свиной головой, он начинает мысленно разговаривать с ней и получает чёткий ответ о том, что Зверь – это «неотделимая часть» его самого.
Полноценный Зверь складывается из совокупности маленьких «зверей», которыми становятся одичавшие охотники: начав с уничтожения свиней, они заканчивают убийством себе подобных. Первоначально охоту на человека они маскируют под игру: один мальчик изображает свинью, другие делают вид, что загоняют «её» в ловушку и убивают. Затем звериные инстинкты когда-то цивилизованных детей выходят наружу и убийство совершается по-настоящему.
Ральф, Хрюша и близнецы Эрик и Сэм, ставшие невольными свидетелями и, возможно, участниками убийства Саймона, настолько потрясены случившимся, что пытаются сделать вид, будто этого не было. Никто из мальчиков не желает вспоминать о «пляске», но когда избежать этого не удаётся, каждый предпочитает остановиться на версии, что произошедшее с Саймоном – всего лишь несчастный случай. Последующее убийство Хрюши, совершённое при свете солнца, и травля Ральфа служат кульминацией «Повелителя мух». Окончательно обезумевшие дети выпускают своего внутреннего «Зверя» на волю и останавливаются только в присутствии более грозной, созидательной силы – высадившегося на остров английского офицера. Последний становится в романе прообразом высшего божественного начала, разом прекратившего все споры и распри и одним своим присутствием победившего Дьявола.
Художественные образы мальчиков соотнесены в романе с конкретным человеческим началом: Ральф – добрый, культурный, стремящийся к порядку, не боящийся ответственности; Хрюша – косноязычный, умный, умеющий рассуждать изобретатель; Саймон – слабый, зрящий в корень философ-индивидуалист; Джек – властолюбивый диктатор; Роджер – угодливый слуга и жестокий садист; близнецы Эрик и Сэм – простые, плывущие по течению люди, симпатизирующие добру, но склоняющиеся под грубой силой; малыши – ещё неокрепшие личности, не успевшие сделать выбор между добром и злом, но чувствующие последнее интуитивно.
Купить электроннуюДетская психика — это довольно трудно устроенная по своей структуре система, которая едва ли поддается логическим трактовкам. Юное воображение, порой, может составить поистине парадоксальные картины, а животрепещущие события в детском возрасте способны оставить неизгладимый шрам на неокрепшем подсознании, а если речь идет о войне, такое впечатление может иметь эффект разорвавшейся бомбы. Наверное, не зря свое произведение «Повелитель мух» Уильям Голдинг начинает именно с войны, ужасной ядерной войны, которая буквально захлестнула все живое. Едва ли такое противоречивое событие способно вызвать другие эмоции, кроме отвращения, злобы, отчаяния, мести, кровожадности… Всем этим с лихвой переполнено содержание книги, а потому «Повелитель мух» — это не просто очередное тропическое приключение, а история постепенного упадка человека, история противостояния гуманности и кровопролития. Книга были издана в 1954 году, но изменилось ли что-либо существенно с тех пор?!
«Повелитель мух» – это, своего рода, результат классического английского наследия о путешествиях и пребывании на тропическом острове. Подобную основу уже приходилось встречать в романе о «Робинзоне Крузо» Дениэля Дефо, а особенно в книге «Коралловый остров» Роберта Баллантайна. Именно эта история и стала проформой для «Повелителя мух», но в обратной ее версии. В то время, как мальчишки Ральф и Джек прибывают на Коралловый остров, словно вестники западной цивилизации, чтобы отучить коренное население от их кровожадности, каннибализма и примитивной жизни, группа английских ребят оказывается на необитаемом острове, изображенном в «Повелителе мух», и утопает в болоте варварства и упадка человечности.
Два центральных персонажа в «Повелителе мух» – Ральф и Джек – обычные мальчики, имя которым Голдинг позаимствовал у Баллантайна, тем самым намекая на схожие обстоятельства, в которых они оказались. Но Голдинг идет дальше, и под предлогом начавшейся атомной войны оставляет группу ребятишек на необитаемом острове после авиакатастрофы. В этот момент происходит рождение новой цивилизации внутри группы обычных детей, однако заново сформированный социум напрочь лишен таких правил и устоев, как мораль, честь, взаимопонимание и взаимоуважение. История разворачивается на фоне борьбы двух начал: образ человеческого безумия находит свое олицетворение в виде Джека Меридью и его военизированного детского хора; им противостоит союз в лице уже упомянутого Ральфа, всеобщего посмешища Хрюши и невинного Саймона.
Впрочем, изначально читатель наблюдает за идеалистической схемой социального устройства. Все ребятишки разделяют общее желание и стремление быть спасенными с острова, при этом это желание обильно приправлено дружескими отношениями и жаждой приключений в лучших традициях пионерских отрядов (или скорее бойскаутских отрядов на западный лад). Установка правил и законов выглядит как некая забава, поэтому простая морская ракушка получает столь важный парламентский статус. Используя ее в качестве горна, Ральф созывает общие собрания для принятия жизненно важных решений. Говорить же имеет право только тот, кто в данный момент держит этот рог в руках.
Еще одним символом поддержания цивилизованного строя в обществе является костер, возведенный на холме. И в тот момент, когда Джек со своими друзьями-охотниками позволяют ему потухнуть, наступает переломный момент в сосуществовании разнонаправленных идеологий. Теперь Джека интересует только охота на свиней, а первородные инстинкты всех остальных жителей острова (желание быть сытым и защищенным) он использует для своей собственной выгоды, тем самым «откусывая» добрую часть сторонников идеологии Ральфа под свое крыло. Отныне для новой социальной группы убийство принимает образ священного ритуала, в котором кровожадность, ненасытность и безумие являются неотъемлемыми составляющими. Образ человека разумного в лице Джека теряет все свои связующие элементы, и на смену ему приходит существо пусть и человекоподобное по форме, но абсолютно бесформенное, алчное и голодное по своей природе. Свобода в дикости - это основной постулат группы, возглавляемой Джеком.
В то время как рог и костер можно считать символами демократии общества Ральфа, у социального новообразования под предводительством Джека также появляется свой символ - Повелитель мух. Насаженная на палку голова убитой свиньи - яркий пример демонизма и воплощения зла. Апогей духовного обнищания случается во время жуткого ритуала, в котором невинный Саймон, символ Христа, оказывается впутан в дьявольские скачки под крики «Зверя бей! Глотку режь!» Таким образом, убийственное помешательство обретает новое, человеческое измерение. Саймона убивают в пылу ненависти, следующей жертвой становится Хрюша - последний оплот цивилизации, после смерти которого разрушается и ее символ - рог демократии. В конце концов, человеческая свирепость находит очередную жертву в лице Ральфа и обрушивается на него всей своей мощью.
Парадоксально, но именно в такой момент навстречу мальчишкам приходит спасение в виде морского офицера. Но дело в том, что точка невозврата уже пройдена, человек потерял свое лицо, миру открылись его низменные черты, поэтому спасение для него лишь формальное, в то время как духовная его составляющая давно уже плавится в адском котле.
Наверняка, опыт работы школьным учителем помог Уильяму Голдингу так достоверно передать на бумаге столь разноплановые образы ребятишек. Кроме того, у писателя откровенно неплохо получаются не только описания острова, но и динамическое развитие сюжета. Особого упоминания заслуживает его умелый прием аллитерации. Безусловно, его труд занимает достойное место среди классиков мировой литературы.
Эта история действительно наводит страх на читателя своим до боли реалистичным изображением зла как обратной стороны человеческой природы. Некоторые наверняка скажут, что каждому произведению отведено свое место в истории, поэтому «Повелитель мух» был более актуален в те времена, когда он, собственно, и был написан. В 1954 году мировое сознание все еще переваривало последствия ужасных преступлений, совершенных нацистами; Холодная Война только набирала обороты, а Хиросима и Нагасаки были окутаны радиоактивной пылью. Разве на этом обрывается список человеческих преступлений глобального масштаба? Сомневаюсь. Мы ежегодно становимся свидетелями военных эскапад главенствующих держав, в которых погибают сотни тысяч неспособных защитить себя граждан. Разве это не преступление против человека?! Взирая на то, под каким углом современный мир катится в бездну насилия, вряд ли стоит подвергать сомнению пессимизм Голдинга, излитый на страницах романа «Повелитель мух».
(1983), Уильяма Голдинга , вышедший в 1954 году . В СССР на русском языке роман был впервые опубликован в 1969 году в журнале «Вокруг света » .
История
Роман был задуман как иронический комментарий к «Коралловому острову» Р. М. Баллантайна () - приключенческой истории в жанре робинзонады , где воспеваются оптимистические имперские представления викторианской Англии.
Путь в свет у романа был труден. Рукопись отверг двадцать один издатель, прежде чем издательство «Faber & Faber» согласилось выпустить его в свет с условием, по которому автор убрал первые несколько страниц, описывающих ужасы ядерной войны. Вследствие этого в романе не говорится, во время какой войны происходит действие, а также не указываются причины авиакатастрофы.
Сразу после выхода роман не привлёк к себе внимания (в США в течение 1955 года было продано меньше трёх тысяч экземпляров), однако спустя несколько лет он стал бестселлером и к началу 60-х был введён в программу многих колледжей и школ. В 2005 году журнал «Time » назвал произведение одним из 100 лучших романов на английском языке с 1923 года. С 1990 по 1999 годы роман занимал 68-е место в списке ста самых спорных книг XX века, составленном Американской библиотечной ассоциацией .
Название книги «Повелитель мух» является буквальным переводом с древнееврейского имени языческого бога - Бааль звув (בעל זבוב), чьё имя (Вельзевул) в христианстве стало ассоциироваться с дьяволом . Название для романа Голдингу подсказал Т. С. Элиот .
Сюжет
В военное время в результате авиакатастрофы на необитаемом острове оказывается группа детей, эвакуированных из Англии. Среди них выделяются два лидера: Ральф и Джек Меридью. (Их имена являются отсылкой к известной книге «Коралловый остров », где старших из трёх главных героев звали Ральф и Джек.) Первый на острове успел познакомиться с Хрюшей, толстым, страдающим астмой, но рассудительным и догадливым мальчиком в очках; второй же является старостой церковного хора и непререкаемым авторитетом у хористов. После выборов, на которых победил Ральф, Джек и его хористы провозглашают себя охотниками.
Ральф предлагает строить шалаши и развести костёр на горе, чтобы их могли заметить и спасти. Его все поддерживают. Костёр разводят с помощью очков Хрюши. Вскоре появляются слухи, что на острове обитает некий «Зверь (змей)». Немалую пищу фантазии детей даёт труп парашютиста, шевелящийся из-за ветра, раздувающего парашют.
Джек с охотниками добывают мясо диких свиней. Он всё больше выходит из-под власти Ральфа. Наконец Джек отделяется от племени и предлагает другим мальчикам вступить в его племя, обещая охоту, мясо и иной, «дикарский» образ жизни на острове. Он уходит жить на другую часть острова. Некоторые мальчики уходят за ним. Так образуется второе племя.
Появляется нечто вроде примитивного культа Зверя и поклонения ему. Охотники ублажают его жертвами и дикими плясками - инсценировками охоты. В разгар одной такой пляски, потеряв над собой контроль, «охотники» убивают одного мальчика, Саймона.
Постепенно все дети переходят в «племя охотников». Ральф остается с Хрюшей и близнецами Эриком и Сэмом. Только они ещё помнят, что единственный шанс спастись - разводить костры в надежде привлечь спасателей. Ночью группа Джека нападает на Ральфа и его друзей, чтобы отнять очки Хрюши. Они нужны для получения огня, чтобы жарить мясо.
Ральф с ребятами направляются к Джеку в надежде вернуть очки. Дикари убивают Хрюшу, сбросив на него со скалы валун, и берут в плен близнецов. Ральф остается один. Вскоре на него начинается охота. Охотники, пытаясь выкурить Ральфа из зарослей джунглей, поджигают деревья. Начинается пожар.
Ральф, спасаясь от копий, которые бросают в него другие дети, добегает до берега. В это время, увидев дым, на остров высаживаются спасатели-военные. Переговорив с их офицером, Ральф начинает плакать «над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа, над тем, как переворачивался тогда на лету верный мудрый друг по прозвищу Хрюша». Плачут и другие дети. Символично, что детей спасают именно взрослые - моряки военно-морского флота.
Образ Повелителя мух
Повелителем мух автор называет голову убитой свиньи, насаженной охотниками Джека на кол после одной из удачных охот (сам Джек говорил, что это дар зверю). С ней сталкиваются Саймон и впоследствии Ральф; причём Саймон, страдая психическим заболеванием, разговаривает с ней. Голова называет себя Зверем и подтверждает догадку Саймона, что «Зверь» находится в самих детях, предрекая скорую гибель Саймона.
Экранизации
- «Повелитель мух (1963) » - британский фильм Питера Брука . Фильм является самой близкой к книге экранизацией.
- « Генезис" » («Зарождение детей », « Играя Бога ») (1972) - американский фильм Энтони Айкмана. Фильм, скорее, снят по мотивам романа, чем является его экранизацией.
- «Alkitrang dugo (1976) » - малоизвестная филиппинская экранизация Лупиты Акино-Кашивахары. Фильм является адаптацией романа, а не экранизацией: главные герои - филиппинские школьники и, в отличие от романа, среди них есть девочки.
- «Повелитель мух (1990) » - американский фильм Гарри Хука . В отличие от предыдущей экранизации, в этой из романа взяты только имена персонажей и ключевые моменты. Главные герои являются не британцами, а американцами, и действие происходит ближе к концу XX века
Отзывы критиков
Роман «Повелитель мух» считается одним из важнейших произведений западной литературы XX века. В списке The Times «The Best 60 Books of the Past 60 years» он занимает строку лучшего романа 1954 года . Многими критиками произведение рассматривалось как ключевое: Лайонел Триллинг считал, что роман «ознаменовал мутацию в [западной] культуре: Бог, возможно, и умер, но Дьявол расцвёл - особенно в английских общественных школах» .
Роман, по мнению Андерсона, исследует истоки моральной деградации человечества. В нём «…нет никакого счастливого конца. Спасатели, забирающие мальчиков с острова, являются из того мира, где регресс произошел в гигантских масштабах - в масштабах атомной войны. Беды человеческие показаны здесь так, что ничто не может ни смягчить их, ни облегчить. Каин - не просто наш дальний родственник: он - современный человек, и его убийственные импульсы оснащены безграничной силой разрушения » .
Отмечалось, что роман Голдинга явился своего рода ответом популярному в послевоенном западном обществе представлению о том, что дети - невинные жертвы взрослого общества. «Мой детский мир чтения, насколько я помню, начался с „Кораллового острова“, наивно-империалистического романа Баллантайна; моя невинность умерла, когда я открыл „Повелителя мух“, где баллантайновский сюжет оказался свёрнут в аллегорию о порочности рода человеческого и о том, насколько справедливо он был изгнан из счастливого Сада », - писал обозреватель «Гардиан» Питер Конрад.
«Повелитель мух» Голдинга в художественной культуре
Роман дважды был экранизирован - в 1963 году - Питером Бруком , в 1990 году - Гарри Хуком .
См. также
- «Повелитель мух» - фильм 1963 года и фильм 1990 года
- «Повелитель мух» («Зверь») - альбом P.S. группа «ДДТ» 2011 год.
Напишите отзыв о статье "Повелитель мух"
Примечания
Ссылки
- в библиотеке Максима Мошкова
- Игра, посвященная роману на сайте Нобелевской премии. www.nobelprize.org/educational/literature/golding/lof.html
- Творчество Уильяма Голдинга в Энциклопедии научной фантастики под редакцией Питера Никколса, Джона Клюта и Дэйва Лэнгфорда
- Творчество Уильяма Голдинга в международной базе фантастики «The Internet Speculative Fiction Database»
- Творчество Уильяма Голдинга в «Энциклопедия фантастики. Кто есть кто. Под ред. Вл. Гакова, 1995»
- Творчество Уильяма Голдинга в польской энциклопедии фантастики encyklopediafantastyki.pl/index.php/William_Golding
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Повелитель мух
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l"Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь. – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов, – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ, молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C"est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
Энциклопедичный YouTube
-
1 / 5
Роман был задуман как иронический комментарий к «Коралловому острову » Р. М. Баллантайна () - приключенческой истории в жанре робинзонады , где воспеваются оптимистические имперские представления викторианской Англии .
Путь в свет у романа был труден. Рукопись отверг двадцать один издатель, прежде чем издательство «Faber & Faber» согласилось выпустить его в свет с условием, по которому автор убрал первые несколько страниц, описывающих ужасы ядерной войны. Вследствие этого в романе не говорится, во время какой войны происходит действие.
Сразу после выхода роман не привлёк к себе внимания (в США в течение 1955 года было продано меньше трёх тысяч экземпляров), однако спустя несколько лет он стал бестселлером и к началу 1960-х годов был введён в программу многих колледжей и школ. В 2005 году журнал «Time » назвал произведение одним из 100 лучших романов на английском языке с 1923 года. С 1990 по 1999 годы роман занимал 68-е место в списке ста самых спорных книг XX века, составленном Американской библиотечной ассоциацией .
Название книги «Повелитель мух» является буквальным переводом с древнееврейского имени языческого бога - Бааль звув (ивр. בעל זבוב ), чьё имя (Вельзевул) в христианстве стало ассоциироваться с дьяволом . Название для романа Голдингу подсказал Т. С. Элиот .
Сюжет
В военное время в результате авиакатастрофы на необитаемом острове оказывается группа детей, эвакуированных из Англии . Среди них выделяются два лидера: Ральф и Джек Меридью. (Их имена являются отсылкой к известной книге «Коралловый остров», где старших из трёх главных героев звали Ральф и Джек.) Первый на острове успел познакомиться с толстым, страдающим астмой, но рассудительным и догадливым мальчиком в очках, которого дразнят Хрюшей; второй же является старостой церковного хора и пользуется непререкаемым авторитетом у хористов. После выборов, на которых победил Ральф, Джек и его хористы провозглашают себя охотниками.
Ральф предлагает строить шалаши и развести костёр на горе, чтобы их могли заметить и спасти. Его все поддерживают. Костёр разводят с помощью очков Хрюши. Вскоре появляются слухи, что на острове обитает некий «Зверь (змей)». Немалую пищу фантазии детей даёт труп парашютиста, шевелящийся из-за ветра, раздувающего парашют.
Джек с охотниками добывают мясо диких свиней. Он всё больше выходит из-под власти Ральфа. Наконец Джек отделяется от племени и предлагает другим мальчикам вступить в его племя, обещая охоту, мясо и иной, «дикарский» образ жизни на острове. Он уходит жить на другую часть острова. Некоторые мальчики уходят за ним. Так образуется второе племя.
Появляется нечто вроде примитивного культа Зверя и поклонения ему. Охотники ублажают его жертвами и дикими плясками - инсценировками охоты. В разгар одной такой пляски, потеряв над собой контроль, «охотники» убивают одного мальчика, Саймона.
Постепенно все дети переходят в «племя охотников». Ральф остаётся с Хрюшей и близнецами Эриком и Сэмом. Только они ещё помнят, что единственный шанс спастись - разводить костры в надежде привлечь спасателей. Ночью группа Джека нападает на Ральфа и его друзей, чтобы отнять очки Хрюши. Они нужны для получения огня, чтобы жарить мясо.
Ральф с ребятами направляются к Джеку в надежде вернуть очки. Дикари убивают Хрюшу, сбросив на него со скалы валун, и берут в плен близнецов. Ральф остаётся один. Вскоре на него начинается охота. Охотники, пытаясь выкурить Ральфа из зарослей джунглей, поджигают деревья. Начинается пожар.
Ральф, спасаясь от копий, которые бросают в него другие дети, добегает до берега. В это время, увидев дым, на остров высаживаются спасатели-военные. Переговорив с их офицером, Ральф начинает плакать «над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа, над тем, как переворачивался тогда на лету верный мудрый друг по прозвищу Хрюша». Плачут и другие дети. Символично, что детей спасают именно взрослые - моряки военно-морского флота.
Образ Повелителя мух
Повелителем мух автор называет голову убитой свиньи, насаженной охотниками Джека на кол после одной из удачных охот (сам Джек говорил, что это дар зверю). С ней сталкиваются Саймон и впоследствии Ральф; причём Саймон, страдая психическим заболеванием, разговаривает с ней. Голова называет себя Зверем и подтверждает догадку Саймона, что «Зверь» находится в самих детях, предрекая скорую гибель Саймона.
Экранизации
Чарльз Брайан Кокс писал о романе в Critical Quarterly : «Его исключительная сила связана с тем фактом, что Голдинг верит: каждая деталь человеческой жизни имеет религиозную важность» . В исследовании, названном «Трагическое прошлое» (англ. The Tragic Past ), Дэвид Андерсон провёл исследование библейских мотивов в романе Голдинга:
Lord of the Flies - это сложная версия истории Каина - человека, который - после того, как его сигнальный костер не сработал, убил брата своего. Прежде всего, это сокрушение оптимистической теологии, согласно которой Бог создал мир, в котором моральное развитие человека проходило pari passu с его биологической эволюцией и будет продолжаться, пока развитие не достигнет счастливого конца.
Роман, по мнению Андерсона, исследует истоки моральной деградации человечества. В нём «…нет никакого счастливого конца. Спасатели, забирающие мальчиков с острова, являются из того мира, где регресс произошел в гигантских масштабах - в масштабах атомной войны. Беды человеческие показаны здесь так, что ничто не может ни смягчить их, ни облегчить. Каин - не просто наш дальний родственник: он - современный человек, и его убийственные импульсы оснащены безграничной силой разрушения » .
Отмечалось, что роман Голдинга явился своего рода ответом популярному в послевоенном западном обществе представлению о том, что дети - невинные жертвы взрослого общества. «Мой детский мир чтения, насколько я помню, начался с „Кораллового острова“, наивно-империалистического романа Баллантайна; моя невинность умерла, когда я открыл „Повелителя мух“, где баллантайновский сюжет оказался свёрнут в аллегорию о порочности рода человеческого и о том, насколько справедливо он был изгнан из счастливого Сада », - писал обозреватель «Гардиан» Питер Конрад.
«Повелитель мух» Голдинга в художественной культуре
Роман дважды был экранизирован - в 1963 году - Питером Бруком , в 1990 году - Гарри Хуком .
Заглавный герой трилогии Тома Шарпа об Уилте испытывает отвращение к этому роману, потому что вынужден преподавать его студентам политехнического училища:
Уилт неохотно вернулся к «Повелителю мух». Он читал эту книгу, наверное, уже в двухсотый раз.
Так вот, Пигги попадает в лес и… - начал он, но его тут же перебил ещё один ученик, который, судя по всему, разделял отвращение Уилта к приключениям Пигги.
См. также
- «Повелитель мух» - фильм 1963 года и фильм 1990 года
- «Повелитель мух» («Зверь») - альбом P.S. группа «ДДТ» 2011 год.
Примечания
- Журнал «Вокруг света» за 1969 год, номера с 7-го по 11-й, см. Уильям Голдинг «Повелитель мух» на «ФантЛабе »
- 100 most frequently challenged books: 1990–1999 (англ.) . ALA . Дата обращения 29 января 2017.
- John Sutherland, Stefanie Marsh. The best 60 books of the past 60 years (англ.) . The Times (9 October 2009). Дата обращения 29 января 2017. {{ Платная подписка }}
Повелитель мух Lord of the Flies
Жанр аллегорический роман Автор Уильям Голдинг Язык оригинала английский Дата написания 1954 Дата первой публикации 17 сентября Издательство Faber and Faber [d] В СССР на русском языке роман был впервые опубликован в 1969 году в пяти номерах журнала «Вокруг света » в переводе Владимира Тельникова , который после этого больше не издавался, а отдельной книгой роман начал издаваться только с 1981 года в переводе Елены Суриц .
История [ | ]
Роман был задуман как иронический комментарий к «Коралловому острову » Р. М. Баллантайна () - приключенческой истории в жанре робинзонады , где воспеваются оптимистические имперские представления викторианской Англии .
Путь в свет у романа был труден. Рукопись отверг двадцать один издатель, прежде чем издательство «Faber & Faber» согласилось выпустить его в свет с условием, по которому автор убрал первые несколько страниц, описывающих ужасы ядерной войны. Вследствие этого в романе не говорится, во время какой войны происходит действие.
Сразу после выхода роман не привлёк к себе внимания (в США в течение 1955 года было продано меньше трёх тысяч экземпляров), однако спустя несколько лет он стал бестселлером и к началу 1960-х годов был введён в программу многих колледжей и школ. В 2005 году журнал «Time » назвал произведение одним из 100 лучших романов на английском языке с 1923 года. С 1990 по 1999 годы роман занимал 68-е место в списке ста самых спорных книг XX века, составленном Американской библиотечной ассоциацией .
Название книги «Повелитель мух» является буквальным переводом с древнееврейского имени языческого бога - Бааль звув (ивр. בעל זבוב ), чьё имя (Вельзевул) в христианстве стало ассоциироваться с дьяволом . Название для романа Голдингу подсказал Т. С. Элиот .
Сюжет [ | ]
В военное время в результате авиакатастрофы на необитаемом острове оказывается группа детей, эвакуированных из Англии . Среди них выделяются два лидера: Ральф и Джек Меридью (их имена являются отсылкой к известной книге «Коралловый остров » Р.М.Баллантайна , где старших из трёх главных героев звали Ральф и Джек). Первый на острове успел познакомиться с толстым, страдающим астмой, но рассудительным и догадливым мальчиком в очках, которого дразнят Хрюшей; второй же является старостой церковного хора и пользуется непререкаемым авторитетом у хористов. После выборов, на которых победил Ральф, Джек и его хористы провозглашают себя охотниками.
Ральф предлагает строить шалаши и развести костёр на горе, чтобы их могли заметить и спасти. Его все поддерживают. Костёр разводят с помощью очков Хрюши. Вскоре появляются слухи, что на острове обитает некий «Зверь (змей)». Немалую пищу фантазии детей даёт труп парашютиста, шевелящийся из-за ветра, раздувающего парашют.
Джек с охотниками добывают мясо диких свиней. Он всё больше выходит из-под власти Ральфа. Наконец Джек отделяется от племени и предлагает другим мальчикам вступить в его племя, обещая охоту, мясо и иной, «дикарский» образ жизни на острове. Он уходит жить на другую часть острова. Некоторые мальчики уходят за ним. Так образуется второе племя.
Появляется нечто вроде примитивного культа Зверя и поклонения ему. Охотники ублажают его жертвами и дикими плясками - инсценировками охоты. В разгар одной такой пляски, потеряв над собой контроль, «охотники» убивают одного мальчика, Саймона.
Постепенно все дети переходят в «племя охотников». Ральф остаётся с Хрюшей и близнецами Эриком и Сэмом. Только они ещё помнят, что единственный шанс спастись - разводить костры в надежде привлечь спасателей. Ночью группа Джека нападает на Ральфа и его друзей, чтобы отнять очки Хрюши. Они нужны для получения огня, чтобы жарить мясо.
Ральф с ребятами направляются к Джеку в надежде вернуть очки. Дикари убивают Хрюшу, сбросив на него со скалы валун, и берут в плен близнецов. Ральф остаётся один. Вскоре на него начинается охота. Охотники, пытаясь выкурить Ральфа из зарослей джунглей, поджигают деревья. Начинается пожар.
Ральф, спасаясь от копий, которые бросают в него другие дети, добегает до берега. В это время, увидев дым, на остров высаживаются спасатели-военные. Переговорив с их офицером, Ральф начинает плакать «над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа, над тем, как переворачивался тогда на лету верный мудрый друг по прозвищу Хрюша». Плачут и другие дети. Символично, что детей спасают именно взрослые - моряки военно-морского флота.
Образ Повелителя мух [ | ]
Повелителем мух автор называет голову убитой свиньи, насаженной охотниками Джека на кол после одной из удачных охот (сам Джек говорил, что это дар зверю). С ней сталкиваются Саймон и впоследствии Ральф; причём Саймон, страдая психическим заболеванием, разговаривает с ней. Голова называет себя Зверем и подтверждает догадку Саймона, что «Зверь» находится в самих детях, предрекая скорую гибель Саймона.
Экранизации [ | ]
- «Повелитель мух » (1963) - британский фильм Питера Брука . Фильм является самой близкой к книге экранизацией.
- «Генезис » («Зарождение детей », «Играя Бога »; англ. The Genesis Children ; 1971) - американский фильм Энтони Айкмана (англ. Anthony Aikman ); фильм очевидно был вдохновлён романом Голдинга, так как его центральной темой является затянувшаяся игра детей в дикарей.
- «Дёготь крови » (англ. Alkitrang Dugo ; 1975) - малоизвестный филиппинский фильм Лупиты Акино-Кашивахары (англ. Lupita A. Concio ) на тагальском языке; фильм является адаптацией романа, а не экранизацией: главные герои - филиппинские школьники и, в отличие от романа, среди них есть девочки.
- «Повелитель мух » (1990) - американский фильм . В отличие от предыдущей экранизации, в этой из романа взяты только имена персонажей и ключевые моменты. Главные герои являются не британцами, а американцами, и действие происходит ближе к концу XX века.
Отзывы критиков [ | ]
Роман «Повелитель мух» считается одним из важнейших произведений западной литературы XX века. В списке The Times «The Best 60 Books of the Past 60 years», составленном по итогам голосования читателей газеты, он занимает строку лучшего романа 1954 года . Многими критиками произведение рассматривалось как ключевое: Лайонел Триллинг считал, что роман «ознаменовал мутацию в [западной] культуре: Бог, возможно, и умер, но Дьявол расцвёл - особенно в английских общественных школах» .
писал о романе в Critical Quarterly : «Его исключительная сила связана с тем фактом, что Голдинг верит: каждая деталь человеческой жизни имеет религиозную важность» . В исследовании, названном «Трагическое прошлое» (англ. The Tragic Past ), Дэвид Андерсон провёл исследование библейских мотивов в романе Голдинга:
Lord of the Flies - это сложная версия истории Каина - человека, который - после того, как его сигнальный костёр не сработал, убил брата своего. Прежде всего, это сокрушение оптимистической теологии, согласно которой Бог создал мир, в котором моральное развитие человека проходило pari passu с его биологической эволюцией и будет продолжаться, пока развитие не достигнет счастливого конца.
Роман, по мнению Андерсона, исследует истоки моральной деградации человечества. В нём «…нет никакого счастливого конца. Спасатели, забирающие мальчиков с острова, являются из того мира, где регресс произошел в гигантских масштабах - в масштабах атомной войны. Беды человеческие показаны здесь так, что ничто не может ни смягчить их, ни облегчить. Каин - не просто наш дальний родственник: он - современный человек, и его убийственные импульсы оснащены безграничной силой разрушения » .
Отмечалось, что роман Голдинга явился своего рода ответом популярному в послевоенном западном обществе представлению о том, что дети - невинные жертвы взрослого общества. «Мой детский мир чтения, насколько я помню, начался с „Кораллового острова“, наивно-империалистического романа Баллантайна; моя невинность умерла, когда я открыл „Повелителя мух“, где баллантайновский сюжет оказался свёрнут в аллегорию о порочности рода человеческого и о том, насколько справедливо он был изгнан из счастливого Сада », - писал обозреватель «Гардиан» Питер Конрад.
«Повелитель мух» Голдинга в художественной культуре [ | ]
В Академическом Малом Драматическом театре - Театре Европы режиссёр Лев Додин дважды ставил спектакль по роману. Первая версия 1986 года шла на сцене до середины 90-х годов. Вторая верcия , поставленная в 2009 году, с успехом идёт в театре по настоящее время.
Главный герой трилогии Тома Шарпа об испытывает отвращение к этому роману, потому что вынужден преподавать его студентам политехнического училища:
Уилт неохотно вернулся к «Повелителю мух». Он читал эту книгу, наверное, уже в двухсотый раз.
Так вот, Пигги попадает в лес и… - начал он, но его тут же перебил ещё один ученик, который, судя по всему, разделял отвращение Уилта к приключениям Пигги.
