Автобиография:
Уже больше девяти лет живу и работаю в Испании. Только за это время, можно сказать, прожил вторую жизнь. Но характер мало в чём изменился, да и отношения к другим людям остались прежними. Прекрасно осознаю, что индивидуумов с испорченным или недоразвитым сознанием уже ничем не исправишь, поэтому стараюсь дружить и общаться с людьми честными, добрыми и открытыми. Уж это в моём возрасте я себе позволить могу. Много чего насмотрелся за эти годы. Как хорошего, так, к сожалению, и плохого. Но зато очень много сделал. Особенно в творческом плане. Написал шесть полноценных книг. Если появляется возможность и время, сотрудничаю с газетами выходящими в Испании на русском и украинском языках. Написал более двадцати песен, которые в скором времени выйдут на одном диске. Хотя ещё раньше планирую выложить все песни на своей странице уже озвученными в МП3. Очень много романов у меня начатых, над ними надо работать до глубокой старости. Если будет время. А его катастрофически не хватает. Всегда повторял и повторяю свою главную мечту: чтобы научиться создавать себе ещё несколько ипостасей и заниматься несколькими делами одновременно. Ведь хотелось бы ещё так многому научиться, познать массу прекрасного и прочитать горы увлекательного и интересного. Всегда любил море, лес, хорошую компанию и неизменные шашлыки. Не мыслю своего существования без музыки и опять повторюсь, как жалко, что нам не дано жить сразу в нескольких физических телах: обязательно обучился бы играть на всех инструментах. Отслужил срочную службу на атомной подводной лодке, на Севере. Только описание этих трёх лет жизни вдохновляет меня создать произведение о флотских приключениях. Уже есть много набросков, но это дело будущего. И может очень далёкого. Самое большое моё увлечение - фантастика. Да и беда, в некотором смысле тоже. Ведь если дорываюсь до хорошего произведения, то не сплю, не ем, только читаю. Писать стал уже давно. Ещё в школьные годы меня пытались прославить за мои поэтические пробы пера. Но! Жизнь не всегда подсказывает нужную дорогу, которая сейчас видится ясной и простой. А тогда, в молодости..... Зато есть что вспомнить! И даже описать в якобы выдуманных сценах.
Четыре книги, из шести уже написанных - это фантастика или фэнтези. И лишь одна из них - лёгкий иронический детектив, который я написал для пробы пера. Предоставлял его первым, для ознакомления с журналом «Самиздат» и усвоения процесса публикации произведений. Потом пошли рассказы и более серьёзные произведения. В данный момент сотрудничаю с издательством «Альфа-книга», в котором издают мои последние книги. Да и судя по той огромной массе читателей, что посещают мой раздел, на «Самиздате» тоже занимаю далеко не последнее место. Чем без всякой ложной скромности горжусь. Помимо этого «Самиздат» мне дал возможность познакомиться с огромным количеством уникальных и талантливых личностей. И численность моих друзей за это время увеличилась многократно.
© Иванович Ю., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Глава первая
Побег из сытой жизни
Требовательные овации, зовущие мэтра на сцену, все еще доносились в гримерную. Но мэтр уже снял с себя маску, отцепил парик и с раздражением отбросил его в сторону манекенов. В отдельную коробочку улеглись отклеенные усики «а-ля Чаплин». Выходить и кланяться перед публикой он больше не собирался. Хотя на представлении сегодня присутствовали принц с супругой и чуть ли не вся верхушка местной аристократии. Правда, они и ушли сразу же после окончания всех действий на сцене.
– А остальные перетопчутся! – выдохнул вслух Леонид, внимательно рассматривая свое лицо в большом трехстворчатом зеркале. – Надоели их счастливые рожи!
Маэстро сам себя слегка обманывал. Ему, как великому артисту, восторг зрителей не мог приесться по умолчанию. Он не мог жить без сцены, без оваций, без упоенного блеска глаз своих почитателей. В них заключался главный смысл его жизни. Но, как говорится, не почитанием единым живет артист. Хотелось еще чего-то, желалось чего-то нового, сердце рвалось куда-то к неизведанному. А память постоянно, с особой ностальгией перелопачивала пережитые в ином мире приключения.
Вот потому и приелся созданный арляпас, надоела своя главная роль в каждом представлении, раздражать стали ближайшие подруги, да и вообще весь этот подземный мир уже сидел у Леонида Найденова в печенках. А когда он вспоминал о боевых подвигах, пережитых вместе с Борисом Павловичем Ивлаевым, хотелось немедленно все бросить, обо всех забыть и мчаться на поиски друга.
Разве лишь обида на Борю до сих пор не позволяла маэстро взять отпуск на пару дней и смотаться в мир Трех Щитов для проверки. Казалось нечестным, что Ивлаев, пообещавший забрать приятеля, уже долгих три месяца не появляется. Хорошо хоть записку после своего последнего посещения колодца оставил: «Не рыпайся, жди меня в любом случае! В пещере Пантеона наверняка будет засада, я тебя сам найду!» – конкретные слова, конкретный приказ. Но столько времени прошло, а товарищ так и не появился.
Словно забыл о своем обещании. Забыл?
– Или влип без меня в крупные неприятности, – опять вздохнул маэстро, приглаживая свои коротко стриженные волосы. – И надо отправляться на его поиски? Если он меня при встрече узнает, конечно… И если людоедам надоело сидеть в засаде, ожидая своих смертельных врагов. То бишь нас с Борей.
Сам он за последнее время кардинально внешне изменился. Изуродованное в детстве лицо стало лицом молодого, довольно симпатичного мужчины благодаря Первому Щиту. От шрамов ни следа не осталось. Да и все мимические мышцы, специально когда-то подрезанные странствующими цыганами для создания смешного оскала, ни капельки больше не вызывали смеха у каждого встречного-поперечного. На улице на него если и оборачивались, то лишь по причине симпатичного лица да слишком черных волос, весьма редко встречающихся в этом мире. А посему великий мастер клоунского искусства в последнее время был вынужден выступать в маске – точной копии его когда-то изуродованного лица. Иначе никакой грим не помогал, и реакция публики на шутки и репризы оставляла желать лучшего.
Этот скрытый момент нынешней славы тоже нервировал невероятно. Леонид лишний раз убеждался, что люди в большинстве своем жестоки и всегда готовы посмеяться над слабым, ущербным и уродливым. И не важно, в каком мире они живут, главное, иметь на это разрешение морали или условий жанра.
И опять-таки подруги…
Стоило о них подумать, а они уже тут как тут. Вломились в гримерную без стука, ведь только у них имелись карточки к электронному замку. Шумно ворвались, сразу создавая своим присутствием тесноту и шум базара в помещении:
– Ты, как всегда, был великолепен! Браво!
– Даже принц хлопал тебе, словно дитя, и кричал в восторге: «Виват!»
Когда-то этих красавиц звали Лизавета и Лада. Отличные имена, добрые времена, искренние отношения. Но после того как оба агента настучали на своего любовника и друга в тайную службу безопасности валухов, он устроил им маленькаую месть в стиле Чарли Чаплина. Маэстро переименовал женщин, с разрешения барона Фейри, в Горгону и Ехидну. И обе с тех пор с гордостью носили новые имена официально, полагая, что в ином мире столь эффектные наименования означают «умная, великолепная, непревзойденная» или что-то в этом роде.
Этот факт тоже влиял на отношения. Двойственно влиял. С одной стороны, Леонид к подругам по причине этих имен охладевал все больше и больше. Да и какой нормальный мужчина может жить счастливо, лаская Ехидну и целуя Горгону? Вот и Найденов уже находился на грани срыва.
Но с другой стороны, как только подруги попадались ему на глаза, он не мог удержаться от радостной улыбки и с трудом удерживался от хохота. Как же, Горгона привела Ехидну! Что может быть смешней? Ну а сами женщины твердо верили, что великий Чарли только при взгляде на них приходит в хорошее настроение.
И данный момент не стал исключением.
– Как здорово, что ты у нас есть! – замурлыкала Ехидна, пытаясь расцеловать артиста в щеку и шею.
А ее подруга Горгона тут же принялась профессионально массировать плечи мужчины:
– Как же нам повезло, что ты в нас влюбился!
Искренняя улыбка Леонида стала превращаться в притворную. Может, эти красотки в самом деле его любили искренне, от всей души, но он им предательства так и не простил. Вот если бы они тогда вначале ему все рассказали и только потом, после коллегиально принятого мнения, отправились к надсмотрщикам данной планеты, все отношения строились бы иначе. А так…
«Не пора ли мне отсюда сматываться? – уже на полном серьезе задумался маэстро. – Притворяться долго возле таких ушлых девиц я не смогу. Раскусят… Да и политическая обстановка резко накалилась. Вон что творится в каждом городе! Завоевателям этого мира ничего не остается, кроме как следовать одному из двух вариантов развития событий: залить недовольство местных жителей кровью или убраться отсюда, предварительно прикрыв радиоактивное излучение местного солнца озоновым слоем. Кстати, что в этом плане изменилось за последние дни?»
Он задал этот вопрос своим подругам. Ведь они до сих пор являлись нештатными сотрудницами местных сил полиции, в которых служили валухи, трехметровые гиганты из иного мира. Там цивилизация тоже порабощена гаузами, и ее представители вот уже более четырехсот лет являлись строгими жандармами данного мира Набатной Любви.
Но сами валухи мечтали освободиться из ярма космических завоевателей. И хоть прикидывались туповатыми, бессердечными великанами, внутри своих общин уже давно организовали структуру сопротивления. Именно поэтому после разоблачения Леонида как иномирца его не арестовали и не бросили на местную каторгу, называемую Дно. А разрешили работать, добиваться известности в мире искусства и всемерно взращивать свою славу неповторимого кудесника развлекательного жанра.
Именно от валухов обе подруги и получали самую секретную информацию. А потом некими крохами этой информации делились с любимым маэстро.
– Ох! Обстановка резко накалилась! – омрачилось личико Ехидны. – Одновременно в нескольких городах появились очередные Светозарные, отказавшиеся сдавать груаны завоевателям.
– И они тут же отправились по улицам городов, – перехватила нить рассказа Горгона, – рассказывая правду о Дне и убеждая народ в необходимости изгнания гаузов с планеты. И в двух городах начались столкновения людей с валухами. Разгромлена одна резиденция гаузов. Жертв, правда, нет, но несколько гаузов получили ранения…
– И этого не простят. Поступили сведения от барона Фэйфа, что завоеватели готовятся к бомбардировке непокорного города. Об этом предупредили короля, и он сейчас бросился в объятые бунтом провинции, чтобы успокоить народ.
– Только вот наказание от гаузов уже последует с часу на час…
– Хорошо, что в данном городе все спокойно…
«Ну вот все и решилось! – принял окончательное решение об уходе Леонид. – Дальше здесь оставаться просто нельзя, участвовать в местной освободительной революции я не намерен. У меня своих проблем и дел хватает. Да и Борис наверняка в моей помощи нуждается и подруги его… Ухожу! Немедленно! Тем более что у меня все готово и я – возле портала».
Как только пришли подруги, он оживился, словно и не было двух изматывающих представлений. И теперь только следовало грамотно сыграть последнюю роль в этом мире: роль человека, желающего гульнуть и расслабиться. Тем самым избавляясь от назойливого и постоянного присмотра Горгоны и Ехидны.
Что он и сделал:
– Девчонки! А давайте закатим пир до утра в лучшей ресторации?
– Ты разве не устал? – обеспокоилась одна.
Да и вторая напомнила:
– Уже пару дней толком не высыпаешься.
– Ерунда! Завтра утреннюю репетицию без меня проведут, а я до обеда дрыхнуть буду. Так что давайте: ты – гони в ресторан и заказывай для нас все что надо, а ты – сама займись сегодняшней выручкой. Я же сейчас укажу артистам, над чем завтра следует с утра поработать, и назначу ответственных за репетицию. Думаю, за час управимся. И после этого сразу встречаемся за столиком.
Оглашая все это, Леонид проворно переодевался. И вскоре, облаченный в скромный, но из очень дорогой ткани костюм да кое-что незаметно припрятав по карманам, маэстро уже стоял у двери, поторапливая подругу:
– Горгона, бери побольше денег, а то у меня в кармане ни пластинки! – В этом мире гаузы уже давно ввели деньги из очень прочного, невозможного для подделки пластика. – И выгляни вначале в коридор, а то вдруг туда опять почитатели прорвались.
Она выглянула, но, прежде чем выпустить Чарли из гардеробной, собственнически чмокнула его в губы и строго предупредила:
– Не вздумай за танцовщицами увиваться! Я засекаю время!
«Отлично! – рассуждал Найденов, быстрым шагом двигаясь по улице в сторону нужного наземного парка. – Пусть лучше думают вначале, что я с какой-то куколкой из труппы завис. Лишь бы как можно дольше не догадались, что в бега подался».
Фора у него имелась отличная. Только через час подруги начнут ждать его за столиком. Затем полчаса будут всего лишь сердиться, подозревая невесть что. Далее ожесточатся и в течение получаса поймут всю серьезность положения. То есть тревога среди валухов поднимется через два часа. А этого вполне хватит, чтобы покинуть наземный парк и даже отыскать нужную трубу с воздухозаборным колодцем.
Только и следовало, не привлекая внимания великанов, проскользнуть на территорию парка. А что такое смена внешнего облика для великого артиста? Минутное дело! Достаточно зайти в общественный туалет, прицепить к парику шатена маленькую бородку и вставками существенно расширить нижнюю челюсть. Ну и походку изменить на присущую человеку в возрасте.
Валухи, восседающие возле механических эскалаторов, не обратили на мужчину ни малейшего внимания. Только и зафиксировали как единицу, влившуюся в общую численность горожан, которые отправились на поверхность для ночной прогулки. Здесь гуляют ночью – таковы особенности жизни в мире Набатной Любви, ибо опасное излучение местного солнышка не позволяло разгуливать в дневное время.
Конечно, когда поднимется тревога, учтут разницу в количестве людей, вышедших наружу и вернувшихся в город, да просмотрят записи на видеокамерах и поймут, куда отправился великий маэстро. Жандармы и сыск здесь работают великолепно. А вот дальше след Леонида в любом случае не отыщут. Поскольку догадаться, что в одной из миллионов торчащих на поверхности каменных труб имеется портал в иной мир, даже космическим завоевателям сложно.
Веревка оказалась на месте, на самой окраине парка, в дупле засохшего дерева. С ней не в пример удобнее подниматься по пятиметровой трубе, а потом внутри подстраховаться при спуске. Все-таки колодец глубиной более двадцати метров – не место для прогулки. Уже начав спуск, Леонид припомнил, как выбирался наружу в первый раз, и только с досадой фыркнул. Намучился он тогда изрядно.
Зато сейчас свои мускульные силы он оценивал как чуть ли не в два раза большие. Все-таки обладание Первым Щитом по всем понятиям не только излечивало человека и исправляло его уродства, но и давало полуторное как минимум увеличение силы, выносливости, крепости связок и костей. И за последние месяцы Найденов настолько окреп, что порой чувствовал себя суперменом. Да и сейчас смог бы обойтись без веревки и при подъеме, и при спуске.
А вот в плане магических умений обладатель Первого Щита чувствовал себя пока сильно ущербным. Он ведь хорошо помнил, какие чудеса друг Боря вытворял чуть ли не с первого месяца своих преобразований. Только тринитарными всплесками он удивлял иных, даже опытных, Трехщитных. Да плюс умения разные, начиная от полного излечения ран и кончая созданием осветительного шара – зырника, так его в этих мирах называли.
Как ни старался Найденов, как ни тужился и ни тренировался все эти месяцы после щедрого подарка вашшуны Шаайлы, ничего, кроме двух умений, у себя не заметил. Первое – стал различать некие силуэты и общий план помещений в полнейшей темноте. Ночным зрением это еще нельзя было назвать, но отнести к чуду – вполне. Второе – появилось умение, обозначенное в длиннющем списке словом «горячо». Или «горчичник». С его помощью можно было тепловым пятном пригреть иного человека, а то и ожечь его. Пока у Лени получалось лишь слегка подогреть небольшой участок кожи у своих подруг, не больше.
Только и радовало, что процесс пошел. Но сама скорость этого процесса – сильно разочаровывала. Тем более после наглядного примера Ивлаева.
Оказавшись внизу колодца, беглый Чарли Чаплин еще раз перечитал оставленную ему записку, хорошенько поразмыслил над ней и стал вооружаться. Метателя, стреляющего клиновидными лезвиями, не было – Борька его забрал в прошлый раз. Зато другого оружия – колющего, рубящего и метательного – хватало с избытком. Да плюс арбалет, пускай и в разобранном пока состоянии. Но самое действенное оружие, прихваченное с родной планеты, землянин и не подумал брать, все равно таким в подвалах Пантеона не сильно попользуешься. А если там никого постороннего нет, то можно спокойно вернуться и загрузиться в путь по максимуму. Как это сделать, Найденов знал: система тройного портала описана Борисом подробно еще в первой записке.
Поэтому Леонид сделал самый простой выбор, стараясь не утяжелять себя сверх меры. Короткий меч на поясе да две перевязи – с метательными ножами и сюрикенами. Метательным оружием артист владел превосходно, ибо взрастал на арене передвижного цирка и вместе с азами клоунского мастерства перенял иные профессиональные навыки у своих коллег. А метание ножей и прочих убийственных предметов всегда считалось одним из самых востребованных номеров.
Напоследок попрыгал, чтобы ничего из оружия не звенело. Кое-что выдаcт, случись бесшумно отступать обратно, пришлось снять меч. Затем постоял немножко, подумал и сразу два ножа зажал в ладонях. Глаза старался не открывать, привыкая к полной темноте, ибо на дне колодца все-таки царил полумрак. И лишь затем шагнул в портал.
Переход в мир Трех Щитов прошел буднично, в полной тишине и привел в полную темень. Да и запахов подозрительных не ощущалось: похоже, никто в этих подвалах уже давно факелом не пользовался. На что Леонид и надеялся в первую очередь. Будь в Пантеоне зроаки в засаде, они бы скорей все здесь осветили, как полагается.
«Хотя если тут затаились Трехщитные, то зачем им факелы? – старался не шевельнуться Найденов. – Они и так все видят не в пример лучше меня. А захотят осветить руины, воспользуются люменом или зырником. Но вроде никого… Только запах все-таки неприятный… Кречи, что ли?.. Нет, те иначе смердят…»
Минуты три стоял не шевелясь, старательно вглядываясь, прислушиваясь и принюхиваясь. Постепенно стал просматриваться контурно весь подвал, высветился пролом в стене, ставший с момента первого прохода через него вдвое больше.
«Наверно, людоеды тут все раскурочили, нас разыскивая…»
За спиной чувствовалась пустота пропасти. Да, именно оттуда поднимался влажный, свежий воздух.
«Все-таки колодец древние тут соорудили удивительный. Жаль, мы тогда не успели водички из него попробовать…» – размышлял Леонид. А вот неприятный запах, сносимый именно свежим бризом со спины, продолжал смущать. Он отыскал даже некий аналог этому запаху в своей памяти: так разлагается плоть. Могло такое быть? Вряд ли. Людоеды своих сородичей всегда хоронили с небывалым почетом. Да и кречи, их летающие прислужники, удостаивались некоего подобия похорон. Иначе говоря, оставить здесь трупы своих соплеменников еще с «того самого» времени зроаки не могли.
Значит, если рассуждать логически, некто здесь позже повоевал. Но в любом случае засады среди трупов никто оставлять бы не стал.
Придя к такому заключению, Найденов задышал свободнее и маленькими шажками двинулся вперед, к пролому. Следовало хорошенько осмотреться, глянуть, что там наверху, и лишь после этого возвращаться в мир Набатной Любви за остальными вещами.
За два шага до пролома под ногой довольно громко хрустнул черепок. Затем второй. Проведенная в застывшей позе минута ничего, кроме досады, не принесла: «Хожу, как слон! А с другой стороны, чего уже таиться? Нет здесь никого!»
С такими мыслями маэстро двинулся дальше. Уже перешагнув пролом в стене, глянул назад, и по спине побежало стадо мурашек. Сразу три фигуры выделялись на фоне дальней стены! И на месте они не стояли! Словно три беззвучные, бестелесные тени, они тоже приближались к пролому!
Оба метательных ножа Леонида отправились в короткий полет, который завершился сочными ударами железа, входящего в плоть, и одним непроизвольным стоном. Но тени не остановились, а продолжили движение! Мало того, со всех сторон послышалось шуршание, и теней стало многократно больше! Да над головой, у самого свода, стало разгораться свечение люменов.
Последнее, что попытался сделать Леонид, – прорваться обратно к порталу. Имелся шанс выпрыгнуть из этого мира. Мизерный, но имелся. Увы! Шанс так и не удалось реализовать. Наброшенные сети сковали движения маэстро. Навалившиеся сверху тела выдавили кислород из легких, последняя мысль оказалась укоряющей: «Хоть бы один нож для себя оставил!..» – потом сознание померкло.
Требовательные овации, зовущие мэтра на сцену, все еще доносились в гримерную. Но мэтр уже снял с себя маску, отцепил парик и с раздражением отбросил его в сторону манекенов. В отдельную коробочку улеглись отклеенные усики «а-ля Чаплин». Выходить и кланяться перед публикой он больше не собирался. Хотя на представлении сегодня присутствовали принц с супругой и чуть ли не вся верхушка местной аристократии. Правда, они и ушли сразу же после окончания всех действий на сцене.
– А остальные перетопчутся! – выдохнул вслух Леонид, внимательно рассматривая свое лицо в большом трехстворчатом зеркале. – Надоели их счастливые рожи!
Маэстро сам себя слегка обманывал. Ему, как великому артисту, восторг зрителей не мог приесться по умолчанию. Он не мог жить без сцены, без оваций, без упоенного блеска глаз своих почитателей. В них заключался главный смысл его жизни. Но, как говорится, не почитанием единым живет артист. Хотелось еще чего-то, желалось чего-то нового, сердце рвалось куда-то к неизведанному. А память постоянно, с особой ностальгией перелопачивала пережитые в ином мире приключения.
Вот потому и приелся созданный арляпас, надоела своя главная роль в каждом представлении, раздражать стали ближайшие подруги, да и вообще весь этот подземный мир уже сидел у Леонида Найденова в печенках. А когда он вспоминал о боевых подвигах, пережитых вместе с Борисом Павловичем Ивлаевым, хотелось немедленно все бросить, обо всех забыть и мчаться на поиски друга.
Разве лишь обида на Борю до сих пор не позволяла маэстро взять отпуск на пару дней и смотаться в мир Трех Щитов для проверки. Казалось нечестным, что Ивлаев, пообещавший забрать приятеля, уже долгих три месяца не появляется. Хорошо хоть записку после своего последнего посещения колодца оставил: «Не рыпайся, жди меня в любом случае! В пещере Пантеона наверняка будет засада, я тебя сам найду!» – конкретные слова, конкретный приказ. Но столько времени прошло, а товарищ так и не появился.
Словно забыл о своем обещании. Забыл?
– Или влип без меня в крупные неприятности, – опять вздохнул маэстро, приглаживая свои коротко стриженные волосы. – И надо отправляться на его поиски? Если он меня при встрече узнает, конечно… И если людоедам надоело сидеть в засаде, ожидая своих смертельных врагов. То бишь нас с Борей.
Сам он за последнее время кардинально внешне изменился. Изуродованное в детстве лицо стало лицом молодого, довольно симпатичного мужчины благодаря Первому Щиту. От шрамов ни следа не осталось. Да и все мимические мышцы, специально когда-то подрезанные странствующими цыганами для создания смешного оскала, ни капельки больше не вызывали смеха у каждого встречного-поперечного. На улице на него если и оборачивались, то лишь по причине симпатичного лица да слишком черных волос, весьма редко встречающихся в этом мире. А посему великий мастер клоунского искусства в последнее время был вынужден выступать в маске – точной копии его когда-то изуродованного лица. Иначе никакой грим не помогал, и реакция публики на шутки и репризы оставляла желать лучшего.
Этот скрытый момент нынешней славы тоже нервировал невероятно. Леонид лишний раз убеждался, что люди в большинстве своем жестоки и всегда готовы посмеяться над слабым, ущербным и уродливым. И не важно, в каком мире они живут, главное, иметь на это разрешение морали или условий жанра.
И опять-таки подруги…
Стоило о них подумать, а они уже тут как тут. Вломились в гримерную без стука, ведь только у них имелись карточки к электронному замку. Шумно ворвались, сразу создавая своим присутствием тесноту и шум базара в помещении:
– Ты, как всегда, был великолепен! Браво!
– Даже принц хлопал тебе, словно дитя, и кричал в восторге: «Виват!»
Когда-то этих красавиц звали Лизавета и Лада. Отличные имена, добрые времена, искренние отношения. Но после того как оба агента настучали на своего любовника и друга в тайную службу безопасности валухов, он устроил им маленькаую месть в стиле Чарли Чаплина. Маэстро переименовал женщин, с разрешения барона Фейри, в Горгону и Ехидну. И обе с тех пор с гордостью носили новые имена официально, полагая, что в ином мире столь эффектные наименования означают «умная, великолепная, непревзойденная» или что-то в этом роде.
Этот факт тоже влиял на отношения. Двойственно влиял. С одной стороны, Леонид к подругам по причине этих имен охладевал все больше и больше. Да и какой нормальный мужчина может жить счастливо, лаская Ехидну и целуя Горгону? Вот и Найденов уже находился на грани срыва.
Но с другой стороны, как только подруги попадались ему на глаза, он не мог удержаться от радостной улыбки и с трудом удерживался от хохота. Как же, Горгона привела Ехидну! Что может быть смешней? Ну а сами женщины твердо верили, что великий Чарли только при взгляде на них приходит в хорошее настроение.
И данный момент не стал исключением.
– Как здорово, что ты у нас есть! – замурлыкала Ехидна, пытаясь расцеловать артиста в щеку и шею.
А ее подруга Горгона тут же принялась профессионально массировать плечи мужчины:
– Как же нам повезло, что ты в нас влюбился!
Искренняя улыбка Леонида стала превращаться в притворную. Может, эти красотки в самом деле его любили искренне, от всей души, но он им предательства так и не простил. Вот если бы они тогда вначале ему все рассказали и только потом, после коллегиально принятого мнения, отправились к надсмотрщикам данной планеты, все отношения строились бы иначе. А так…
«Не пора ли мне отсюда сматываться? – уже на полном серьезе задумался маэстро. – Притворяться долго возле таких ушлых девиц я не смогу. Раскусят… Да и политическая обстановка резко накалилась. Вон что творится в каждом городе! Завоевателям этого мира ничего не остается, кроме как следовать одному из двух вариантов развития событий: залить недовольство местных жителей кровью или убраться отсюда, предварительно прикрыв радиоактивное излучение местного солнца озоновым слоем. Кстати, что в этом плане изменилось за последние дни?»
Он задал этот вопрос своим подругам. Ведь они до сих пор являлись нештатными сотрудницами местных сил полиции, в которых служили валухи, трехметровые гиганты из иного мира. Там цивилизация тоже порабощена гаузами, и ее представители вот уже более четырехсот лет являлись строгими жандармами данного мира Набатной Любви.
Но сами валухи мечтали освободиться из ярма космических завоевателей. И хоть прикидывались туповатыми, бессердечными великанами, внутри своих общин уже давно организовали структуру сопротивления. Именно поэтому после разоблачения Леонида как иномирца его не арестовали и не бросили на местную каторгу, называемую Дно. А разрешили работать, добиваться известности в мире искусства и всемерно взращивать свою славу неповторимого кудесника развлекательного жанра.
Именно от валухов обе подруги и получали самую секретную информацию. А потом некими крохами этой информации делились с любимым маэстро.
– Ох! Обстановка резко накалилась! – омрачилось личико Ехидны. – Одновременно в нескольких городах появились очередные Светозарные, отказавшиеся сдавать груаны завоевателям.
– И они тут же отправились по улицам городов, – перехватила нить рассказа Горгона, – рассказывая правду о Дне и убеждая народ в необходимости изгнания гаузов с планеты. И в двух городах начались столкновения людей с валухами. Разгромлена одна резиденция гаузов. Жертв, правда, нет, но несколько гаузов получили ранения…
– И этого не простят. Поступили сведения от барона Фэйфа, что завоеватели готовятся к бомбардировке непокорного города. Об этом предупредили короля, и он сейчас бросился в объятые бунтом провинции, чтобы успокоить народ.
Новые приключения легендарного «раба из нашего времени» Бориса Ивлаева и его друга Леонида Найденова! Неплохо устроился Леонид в мире Набатной Любви. Еще бы! Великий артист. Местные женщины от него без ума. Даже если две главные любовницы, Ехидна и Горгона, не спускают с него глаз, Леонид всегда умудряется оказать знаки внимания какой-нибудь сексапильной красотке. Проблема в том, что ему все это надоело. Все чаще тревожится Леонид о своем друге Борисе Ивлаеве, который остался в мире Трех Щитов. Как он там? Почему не вернулся за своим дружком Найденовым, как обещал? Оказалось, что тревожился Леонид не напрасно. Вот только не нужно было бросаться на поиски Бориса очертя голову…
Из серии: Раб из нашего времени
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Блуждающий по вселенным (Юрий Иванович, 2016) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .
Глава седьмая
Угрозы – привилегии работодателя
Так что полночи мне и в самом деле пришлось пробовать, экспериментировать и учиться. Только вот учиться без наставника – дело неблагодарное, если не сказать – глупое. Можно и шишки набить, колотясь в стенку незнания лбом.
И Второй мне не сильно помог. Ну выдал мне какую-то в память таблицу с кучей непонятных обозначений и графиком туманной конфигурации. Ну заявил, что это все идеальные расчеты для создания сложных, долгоживущих эрги’сов, благодаря которым можно прикрыть что угодно и кого хочешь. И со стороны это «кого хочешь» будет выглядеть так, как ты сам спроецируешь из собственной памяти. Иначе говоря, эрги’с – это часть моей личной энергетики и просто обязан принимать любую мирную форму, не взрываясь при этом и не портя объект прикрытия.
Теорию я понял, а вот как использовать боевую магию, убивающую, в лучшем случае усыпляющую, на человеке? На ком прикажете экспериментировать? Да и как это «проецировать»? Кто бы мне подсказал?! Трудно без наставника…
Машка меня ждала, ждала в постели, да не заметила, как уснула. А я все крутил в себя под носом фиги (фигурально выражаясь) и пытался усадить в одну лодку волка, козу и капусту. Или, коль по-иному, соединить вместе черепаху и трепетную лань.
Эрги’сы мои слишком подвижные. Да и отторгали от своих структур все постороннее. Так что учился я долго. Первый шаг – чтобы сгусток энергии не летел к цели, а медленно к ней приближался и аккуратно обволакивал. Второй шаг – придание нужного образа из моей памяти. Их у меня хватало на все случаи жизни, но гораздо интереснее, более волнующее, оказалось работать с «фотографиями» чудовищ со Дна. Байбьюки и тервели получались слишком огромными и страшными. И плохо «клеились» к эрги’су. А вот ящероподобные зервы, высотой чуть более двух метров, оказались идеальными во всех смыслах. И видом своим бодрят, сон прогоняют, адреналин повышают, и по размерам подходящие.
Вот с зервом у меня первая фантомная обманка и получилась. Сгусток энергии растекся по стене, и чудовище замерло, словно изготовившись к атаке. Дальше пошло проще, и вскоре все стены спальни устрашающе пялились на меня злобными глазищами и угрожали острейшими клыками.
И тут меня пробило на новое умение, которому меня обучал еще Ястреб Фрейни, патриарх, настоятель монастыря. Но раньше у меня полноценные иллюзии не получались. Так, жалкая пародия, быстро гаснущая и далеко не улетающая. Да и, присмотревшись к ней, даже обычный человек мог заметить обман. А вот вкупе с эрги’сом иллюзия получалась просто загляденье! И напугать могла, и крикнуть, и виртуальным мечом замахнуться.
Вот только иллюзия никак не хотела держаться на живом человеке. Получалось, что это совсем иной раздел магических превращений. Поэтому я отбросил иллюзии в сторону за ненадобностью и вновь сосредоточился на фантомных обманках.
Первые картинки я просто так клеил на стены. Последующие – варьируя с силой и выясняя продолжительность получившихся изображений. По расчетам, да и по вбитым в мое сознание графикам, получалось немного, максимум два с половиной или три часа. Но если потом подпитывать созданную маску искорками энергии, то удовольствие растягивалось еще на два часа.
Это меня обрадовало. Можно добраться до Кургана, там все вопросы решить, а потом уединяться в ином месте да делать новые фантомные обманки. Хорошая вещь получалась!
Только вот никак не мог я определиться со статикой изображения. На стенке – это одно, а вот как будет все согласовываться на живом человеке? Передаст ли верно структуру? Не слетит ли раньше времени? Согласуется ли с его движениями?
Нужен был объект для испытаний. И мой взгляд упал на спящую подругу. Точнее говоря, на жену. Мысль, что она обидится, тут же была отброшена другой:
«Сонный человек ничего не почувствует!»
Да и на ком я еще мог испытать боевые эрги’сы, только час назад переделанные в мирные? Правильно, только на Светозарной, которой ничего не будет и у которой защита никакого вреда телу не допустит. А мираж, да он и есть мираж! Задумано – сделано. И вскоре уже на широкой кровати возлежал жуткий зерв, с гребнем на спине и со свисающим вниз хвостом. Ну как живой!
Но недвижимый. Пришлось уже для полной проверки чуточку пошуметь, то покашливая, то бормоча нечто неразборчивое. Машка услыхала, недовольно клацнула гигантскими зубами, что-то рыкнула и перевернулась на другой бок. Иллюзия на ней держалась намертво, словно приклеенная спецклеем! Лепота!
Довольный собой, как слон, я решил тоже проспать оставшуюся часть ночи. Но… Так и не смог уснуть возле жуткого чудовища. Как себя ни настраивал, как ни использовал аутотренинг, сердце колотилось, словно после кастрюли крепкого кофе, а незакрывающиеся глаза постоянно косились на лежащую обок хищную тушу.
Попытался снять обманку и понял – это еще на два часа работы. Тогда как постепенно пропадающие со стен чудовища напомнили – иллюзия не вечна, сама через два часа рассосется. А спать нам – четыре часа.
Так что я плюнул на свою недоработку и отправился спать на диван возле двери. Неудобно чуток, но как только закрыл глаза, так и уснул, словно на мягкой перине.
А зря я так поступил. И впоследствии еще долго жалел, что поленился доделать работу до логического завершения. Лучше бы я вообще не спал, чем так просыпаться! Врагу не пожелаю того визга, переходящего в сирену и сопровождаемого звоном разбитого стекла и грохотом рушащейся мебели. Тогда я и понял, почему некоторые становятся заиками, рано лысеют или как минимум становятся седыми. Да и впоследствии их жены, если не удастся с ними развестись, до конца жизни имеют повод для укоров по любому поводу и просто без повода.
Потому что женщины никогда не простят, если возлюбленный их превратил в чудовище. Пусть даже без задней мысли, чисто по рабочей необходимости или по банальной ошибке не рассчитав время.
Четыре часа прошло. Внутренний будильник императрицы сработал. Она встала. Увидела меня на диване. Уже сразу обиделась, но вначале решила сбегать в ванную комнату, а уже потом поскандалить. Вот там она и узрела в зеркале безобразную тварь. Понятное дело, что вбитые на войне рефлексы – сработали. Зеркало и вся деревянная стена за ним – вдребезги. Но там оказалось еще несколько малых зеркал, атакуя которые, обладательница Первого Щита продолжила с нарастающим воем крушить все подряд.
Перед последним зеркалом она чуть остыла, присмотрелась, чуть подвигалась и даже полюбовалась своей новой мимикой. То есть сопоставила и поняла, как выглядит со стороны. Потому что сама она свои руки и ноги, глядя вниз, видела нормально.
Визг в мою сторону, а я уже стоял на пороге ванной и пытался привести дельные оправдания, стал угрожающим. Дальше дело пошло к ругани, обиде и слезам. Первый раз в жизни моя подруга настолько обиделась и настолько расстроилась. И хуже всего, что она почувствовала мое инстинктивное отторжение, когда я себя пересилил, запуская руки внутрь обманки и обнимая желанное тельце, чтобы его успокоить. А как иначе я мог себя повести? И ведь знаю, что за фантомной обманкой моя любимая, а все равно ощущал себя как человек, пытающийся поцеловаться с коброй.
Вот за это получил дополнительно. Но и попутно научился быстро снимать созданный мною же иллюзорный образ. Достаточно оказалось просто его немножко помять ладонями, распыляя кокон силой своей личной энергии.
В дверь нашей спальни постучали. Вначале Иван, потом отец с матерью. Даже Эмма вдруг заявилась, вопрошая в щелочку:
– Машенька, он там тебя не убил?
Тоже мне сердобольная подруга нашлась!
В общем, к завтраку мы вышли обозленные и в плохом настроении. И объясниться перед родными я не мог толком. Мне был поставлен жестокий ультиматум: никому ни полслова о том, что я свою возлюбленную превратил в зерва. Пришлось объясняться полуправдой:
– Перестарался с ночными экспериментами, натворил слишком долгоживущие иллюзии. Они до утра не развеялись. Вот Мария и подумала спросонья, что нас атакуют. Благо, что видела этих тварей на Дне и знала, насколько они опасны.
– Кто же с подобными чудовищами балуется? – всплеснула мать ладошками, полными сочувствия глазами глядя на бедную невестку. – За такое баловство надо не просто по рукам бить, а… а…
И замолкла в сомнениях. Видимо, сообразила, что более изуверское наказание тоже неприемлемо для ее кровиночки. А я поспешил пожаловаться по-родственному:
– Ой, ма! Есть такие наказания, что ни в сказке описать, ни в протоколе оформить. Так что поверь мне на слово: досталось мне преизрядно.
И четко расслышал еле слышное остальным ворчание принцессы:
– Ага, досталось ему!.. Даже морда не расцарапана!..
Видимо, еще не скоро она меня облагодетельствует полным прощением за кардинальные изменения в своей судьбе. Но дедушка Назар своим новым слухом тоже расслышал каждое слово. Потому что заговорил вслух, словно размышляя сам с собой:
– Попалась мне книжка дополнений, касающаяся изгнанников и отверженных. Сколько же там всего интересного и поучительного, о-о!.. Но я что хотел спросить, – резко сменил он тему, обращаясь ко мне. – А под кого нас маскировать собираешься? Ведь наблюдатели вокруг нашего Маяка и не прячутся особо. Враз по нашим следам отправятся и куда надо весточку пошлют. Императрица на тебя вчера явно рассердилась, потому может и сегодня пакость подстроить. Не доверяю я ей.
С этим у меня проблем не было, сразу придумал. И вскоре мы, по одному и по двое, отправились из башни в цеха. Что при такой интенсивной работе в имении вполне естественно. Еще через четверть часа из цехов в сторону пристани прошло девять человек, идеальные копии некоторых наших работников. Погрузились на малый баркас да и двинулись по слившимся вместе Жураве и Лияне в сторону просматривающегося издалека Пантеона. Так здесь частенько местные жители Священный Курган именовали.
И за нами от имения никто не увязался, ведь рабочие частенько ездили в столицу за тем или иным заказом для нашей машинерии. А вот в центральной части города мы встретились с трудностями. Негде, оказалось, причалить у речных пирсов. Часть была отведена для имперского флота, часть занимали пожарные службы и к ним приравненные подразделения гигантского города. А все остальное было занято, не протиснешься. А «припаркуешься» далеко, потом топай к святыне не меньше часа.
Кардинально решили вопрос данные мною три золотых. Нас подвели к наружному борту солидного купеческого судна, и мы уже по нему сошли на пирс. При этом хозяева судна клятвенно заверяли, что до завтра оно с места не тронется.
Отец меня за такие траты отругал:
– Я тут каждую копейку экономлю, все в производство вкладывая, а ты ни за что такую сумму вывалил.
– Ладно, па! – объяснял я ему уже на подходе к подошве Священного Кургана. – Будут тебе деньги, сколько надо. Сейчас мне каждый час дорог. Если получу от Лобного Камня дельные объяснения и должные гарантии, то мы с Машкой сразу же отправимся в Герчери. Сам понимаешь, насколько важно вернуться нам именно туда.
– Не заезжая в имение? – расстроилась мать.
– И такое может случиться, – готовил я ее деликатно к скорой разлуке.
Мы подоспели вовремя, хранители только-только открывали первые ворота Пантеона перед несколькими одиночными паломниками. И мы тут же пристроились следом за первыми посетителями.
Имелись опасения, чего уж там, что местная служба надзора разоблачит мои иллюзии, а то и развеет сразу за порогом. На этот случай мы прихватили с собой женские шали, собираясь ими прикрывать лица. Такое поведение несвойственно местным мужчинам, но на крайний случай могло сойти за обычай чужестранцев.
Однако хранители лишь ощупали нас обычным взглядом, всмотрелись в лица и больше не интересовались. Уж слишком обыденно мы выглядели.
А в том, что нас окружающее здание опознает, я ни капельки не сомневался. Точнее, сквозь любую фантомную обманку оно нас рассмотрит без труда, но не сочтет нас агрессорами.
Так и получилось. Не пройдя и полдороги к главному залу Трех Щитов, я услышал у себя в голове посторонний, бесполый голос.
«Твой приход сюда – верный поступок! – началось ментальное общение с неким центральным процессором Кургана. – И ты правильно идешь кратчайшим путем!»
«И не говорите! – не удержался я от толики язвительности. – А то я сам не ведаю, куда идти! Но времени у меня очень мало. Поэтому давай сразу начнем общение на волнующие меня темы. Итак…»
«Прежде чем начать общение, – оборвал меня голос, – ты обязан возложить руки на Лобный Камень!»
«И никак иначе? – стал я сердиться. – Что за формализм и бюрократия?! А если я усядусь вот здесь, на ступеньках, мы разве не сможем общаться?»
«А вот не пройду!»
«За неповиновение будут наказаны твои родственники! – сразу прилетела нехилая угроза. – Мораторий на их неприкосновенность будет аннулирован!»
«Даже так?! – замер я на месте. – Тогда мы с ними немедленно отправляемся в империю Герчери. Мы и там неплохо устроимся, да и тамошний курган наверняка будет нас привечать, помогать и поддерживать, а не шантажировать!»
«Ничего у тебя не получится, – было заявлено безо всяких эмоций, голос просто гремел у меня в голове. – Мой резервный аналог никто не имеет права разбудить и задействовать без особых не то полномочий».
«Чего там будить! Уничтожу все орудия, потом взломаю ворота эрги’сами и предоставлю твоему аналогу радость встречи с первым паломником!»
«Ты не посмеешь нанести вред святыне!»
«Еще как посмею! – уже ругался я. – Потому что никто не имеет права угрожать моей семье!»
«Ликвидация моратория – это не угроза. А признание их полной никчемности для системы мироздания. Раз ты отказываешься выполнять данные тебе поручения и задания, очередная зачистка иномирцев их коснется обязательно. А удаление за трехсоткилометровую зону приведет к гибели по причине повышенной агрессивности тамошней среды».
«И все равно я выбираю свободу! – твердо подвел я итоги нашей перепалки и развернулся на месте. – Счастливо оставаться!»
Мои попутчики стояли вокруг меня и молча следили за моей мимикой. Знали о существующем здесь ментальном общении, поэтому догадались, что я не просто так замер на месте.
Идя на такую конфронтацию, я очень опасался неких крайностей. Все-таки данное скопление сотен порталов в иные миры, да еще и ведущее просмотр этих миров, обладает колоссальными возможностями. И представить эти возможности моему скромному разуму никак не под силу.
Но я надеялся на некое вселенское чувство справедливости и добра тех, кто построил данную святыню. До того они своим пониманием добра меня не разочаровали. И я догадывался, что убивать меня или карать болью никто не станет. Скорей здешний главный процессор продолжит уговаривать, разнообразит угрозы, усилит шантаж или начнет давить на совесть.
Почти угадал. Я уже тронулся с места, когда голос вновь заговорил:
«Есть еще два вопроса, разрешение которых нуждается в твоем личном участии. Первое: тебе следует выяснить, кто, куда и зачем выкрал тебя на три месяца из контролируемых мною миров. Второе: только ты можешь по астральному следу ауры отыскать своего похищенного друга. Леонид Найденов, при попытке перехода из Набатной Любви в мир Трех Щитов, был похищен неизвестными лицами».
«Еловая жизнь! – завопил я мысленно, вновь замирая на месте. – Как это похищен и почему неизвестными?!»
На три месяца личной жизни мне как-то было наплевать с высокой колокольни. Ну пропали. Ну может, еще кто попробует меня уволочь. Разберусь с этими редисками – мало им не покажется. А вот исчезновение друга меня прямо-таки взбесило.
Пришло понимание, что и тут моя вина. Наущал Леньку ждать меня, никуда не дергаться. А время-то шло, друг запаниковал в бесплодном ожидании. Решил, что со мной нечто случилось, и, конечно же, сорвался меня спасать. А спасать придется его. Так что по данному вопросу торговаться становится неуместно. Похоже, придется выслушать все, что мне скажут. И там – где положено.
«Подобные тонкости конкретных дел не в моей компетенции, – продолжал тем временем голос. – Мои задачи касаются глобальных дел и доставки информации до избранных в потенциальные хранители людей».
«Ну, так доставляй информацию всю, а не кусочками».
«Все остальное тебе высветит Лобный Камень. Потому что именно он и только он ведет общение с кандидатами в связующие и конструирует для них задания в меру текущей необходимости».
Надо же! Оказывается, мне повезло по кастингу не только в хранители пройти, но и в какие-то связующие подвизаться. А что это за должность такая? Или роль? И дают ли там молоко за вредность? А может, оттуда в тридцать лет на пенсию отпускают? Или надо триста лет без выходных отработать?
Кажется, все эти мои вопросы в моем сознании бесполый голос расслышал. Потому что посоветовал равнодушно:
«Спрашивай все это у Лобного Камня».
Пообщались, называется! Норов показал, независимости и свободы почти добился, а все равно к музыкальному камешку придется на поклон идти. Но это ничего, ради друга я на что угодно готов. А вот мысли о переезде всей моей родни на иное место постарался упрятать на самые глубины сознания. Ведь численность нашего клана в любом случае вскоре должна увеличиться за счет родных и близких Марии, а также Верочки с Катенькой. Я ведь не забыл о возможной угрозе для них со стороны неких негативных структур нашей матушки России. Раз уж мою семью не погнушались третировать и мучить, то и до остальных могут добраться.
Зал Трех Щитов встретил нашу компанию всего парочкой паломников и скучающим хранителем. Наверное, прогуливался следом за самыми первыми посетителями. Другой вопрос, что это оказался мой хороший знакомый Круст из рода Имлов. Он меня первым в этом мире встретил когда-то, приветил, помог устроиться. Поговорить с ним хотелось бы в иной обстановке, но…
Хорошо, что фантомные обманки на нас держались прочно, старший хранитель никого не узнал. Зато сразу насторожился и тоже приблизился к центру зала, опираясь на свой деревянный посох. Ладно, мешать не должен, и то хорошо.
Я сразу двинулся к камню, неощутимо пересек черту, не позволяющую заходить внутрь посторонним, и уже привычным жестом коснулся глыбы неизвестной мне породы. Тотчас грянула музыка, своими торжественными раскатами хлынув в соседние помещения Пантеона, а у меня в голове раздался все тот же обезличенный, бесполый голос:
«Долго же ты шел ко мне! А ведь должен бежать, ни о чем больше не рассуждая».
Могли бы создатели этого чуда и сделать различия для голосов. Но теперь-то я хоть знал, что здесь имеется как минимум два независимых контура, выдающих информацию друг дружке не полностью, а по частям. Потому сразу и начал с обвинений:
«Твоя музыка порой звучит фальшиво, с помехами. Почему?»
«Некоторые блоки моего организма подлежат замене. Но для всех остальных паломников сбои в мелодии не слышны».
«Неправда, моя мать хорошо слышит все огрехи. Еще в прошлый раз озадачилась скрипом и грохотом».
«Удивительно. Но данный вопрос не к спеху. Сейчас попытаюсь верно сформулировать твое новое задание. Тем более что оно косвенно касается спасения твоего друга. А возможно, приведет к разгадке странного выпадения тебя из сети миров на такое долгое время».
«Но разве ты не ведаешь конкретно, что и как? – не смог я скрыть своего разочарования. – То ты видишь, кого надо убить в Содруэлли, то не замечаешь того, что под твоим боком творится, в самом Рушатроне. Кстати, что мне полагается в награду за выполнение задания?»
«Жизнь твоей родни! – прозвучало циничное заявление бездушной машины. – За то, что ты не убил Первого Лорда, как было приказано, тебя ждало наказание. Но в последующие дни вероятностные факторы сместились в твою пользу, история пошла по верному пути, и лечение признано эффективным, сродни уничтожению. Поэтому недавняя зачистка обошла посторонних иномирцев стороной».
«А что надо сделать, чтобы навсегда ликвидировать угрозу зачистки для моих близких?»
«Ничего сложного. Дождаться лишь моего зова и возложить на меня руки».
«Отлично! Тогда сразу после меня делай их всех кандидатами в хранители! – мой мысленный приказ звучал с максимально возможной силой. – И давай уже персональное задание для меня! Время-то идет».
При этом я старался отгонять от себя понимание силы данной святыни. Для нее мой приказ – что комариный писк над великой местной рекой Лияной. Тем более интригующе прозвучали следующие слова:
«Твоя мать одобрена для призыва. Остальные претенденты рассматриваются».
Это уже звучало обнадеживающе. Избавившись от угрозы зачистки навсегда, жить станет не в пример спокойнее. Хотя я не преминул напомнить:
«Давая задание в Содруэлли, ты тоже обещал неприкосновенность моих родственников. Почему же вновь продолжается оголтелый шантаж?»
«Повторяю второй раз: задание ты не выполнил беспрекословно, поэтому награда тебе не полагается. Мало того, отправился на выполнение не добровольно, пришлось применять методы физического воздействия, за что налагаются строгие взыскания. Вдобавок по твоей вине в портал перехода между мирами угодил посторонний человек. Подобное неповиновение должно повлечь за собой уничтожение этого человека. Он остался в живых лишь по причине твоих с ним родственных отношений».
От такого заявления я не удержался и хохотнул:
«Тупишь, машина! Кто такой барон Белых и Борис Ивлаев? Тебе напомнить?»
«Не стоит. Степень родства мне известна. С некоторой натяжкой его можно назвать свояком. Ибо ваши дети будут рождены родными сестрами».
«Какие дети?» – смех отрезало вместе с приходом мысленного заикания.
«Обе танцовщицы от вас беременны. И теперь считаются в Доме вторыми по значимости лицами после Первого Лорда. Так у них положено становиться «дважды неприкосновенными» после соития с Каранебес, за которого ты был принят, и соития со «старшим братом» Каранебес, за которого приняли барона Белых».
Ругаться на самого себя – не было сил. И там наследил! Чем только думал в тот момент? М-да! Тем самым местом. Ну а потом чем думал, когда обеих танцовщиц вылечил от бесплодности? Мог бы сообразить о куче сперматозоидов, снующих вокруг излечившейся разом матки.
Оставалось только грустить о появлении новых родственников и делать все возможное для сокрытия этого в тайне.
Чем еще негативным для меня закончилось общение с Лобным Камнем, так это скоротечностью играемой мелодии. Вроде она и дольше прозвучала, зато мы слишком заговорились. А законы жанра менять оказалось нельзя:
«Наша встреча подходит к концу, времени нет. Ты бы мог прийти завтра, но отправляться в путь тебе придется уже сегодня. Поэтому скидываю тебе всю нужную информацию единым пакетом. Упрись в меня и постарайся не терять сознания. Потом посидишь на ступеньках и придешь в себя».
Конечно, я возражал! Потому что хорошо помнил предобморочное состояние после получения пакета инфы для управления лифтами на Дне. Я даже попытался не упереться, а отдернуть руки, но их словно магнитом присосало к поверхности валуна. После чего вилы информационного сквозняка беспардонно пронзили мой многострадальный мозг.
Только и сообразил, что музыка кончилась, надо выходить в сторону. Сделал пару шагов, оказался подхвачен с двух сторон под руки и аккуратно усажен на ступеньки амфитеатра. Затем до меня дошло восклицание мамочки:
– Не бойтесь за меня, все будет хорошо! Я пошла!
И вскоре музыка заиграла вновь. Уже другая, не менее величественная и прекрасная. Но тоже с некоторыми изъянами.
Именно музыка помогла мне прийти в себя, а потом и расслышать настойчивые вопросы со стороны:
– Тебе плохо? Могу дать воды или понюхать целебную настойку. У нас такое редко случается, но мы всегда начеку. Волнение новичков сказывается на них не всегда благоприятно.
Это передо мной стоял Круст и протягивал на выбор две лейзуены. Со сторон возле меня сидели Иван и Эмма. Они держали меня за руки и смотрели с искренним участием. Хранитель меня не узнал, но, поймав мой осмысленный взгляд, заговорил с еще большим воодушевлением:
– Ну вот, все прошло! Да и вообще редко случается, что сразу два претендента друг за дружкой возлагают руки на Лобный Камень. А сама музыка, смею заверить, тоже считается целебной. Многие паломники поправляют здоровье, не тратясь после прослушивания на целителей.
Я согласно закивал и жестами показал, что мне уже хорошо, проблем нет. Говорить не хотелось совершенно. Вторым жестом попросил хранителя отойти в сторону, он мне загораживал вид на картину «Мама, возложившая руки на Лобный Камень». Правда, там виднелась иная женщина, сотворенная маской фантомной обманки, но я-то знал, что за ней – Наталья Ивановна собственной персоной.
Мелодия оказалась вдвое короче, чем моя. Но не успела мать отойти в сторону, как на ее место устремился дед Назар. Его выделение из прибывающей толпы народа поразило и стоящего рядом с нами Круста. Он пробормотал:
– Чтобы три человека возлагали руки друг за дружкой – крайняя редкость…
Я же тихонько приподнялся, жестом призывая Ивана оставаться на месте. Зато подхватил под локоток Эмму, а потом второй рукой маму и, подталкивая их к выходу, зашипел, перекрывая музыку:
– Подозреваю, что здесь может случиться дальше! Так что нам надо немедленно уходить! – Наткнулся на стоящего у нас на пути Феофана и выдал ему распоряжение: – Назара Аверьяновича сразу отправляй на выход! За ним – всех остальных. Сбор – возле входа в ближайшую пейчеру с правой стороны.
– А они…
– Не заблудятся! После возложения они становятся своими для Пантеона. Гораздо более близкими к тайнам, чем ты после Гипны. И учитывай: может и моего отца призвать к себе Камень. И Ивана с Федей. Ну и Марию может побаловать особым вниманием. Хотя ей оно меньше всех надо.
– Вряд ли. Вы и так местные, вам ничего не грозит. А я договаривался только по поводу людей, прибывших сюда с моей родины.
– Понял, остаюсь здесь.
Мелодия для Назара Аверьяновича окончилась, когда мы прошли второй от главного зал. И тут же зазвучала вновь. Мы чуть послушали и двинулись дальше. Затем – новая мелодия нас догнала своими отголосками. Что не могло не радовать: Лобный Камень во мне заинтересован и старается вовсю.
И в этот момент замерла на месте принцесса. Глаза навыкате, дышит прерывисто и шепчет:
– Я должна вернуться! Меня зовут для возложения рук! – Развернулась и пошла обратно.
Мать заволновалась:
– Я с ней! Она же беременна!
– Не переживай, ничего с ней не случится, – потянул я ее к выходу. – Наоборот, лишь одна польза будет. А нам следует подальше отсюда уйти. Смотри, что делается.
Музыки мы уже не слышали, зато в глаза бросались спешащие со всех ног хранители, направляющиеся в центральный зал святыни. Кажется, сегодняшний день станет значимой вехой в здешней истории. Все рекорды будут… да что там будут, уже побиты!
Тогда как мое внимание все больше смещалось к пакету полученной информации. Она того стоила.
Юрий Иванович
Раб из нашего времени. Книга одиннадцатая. Блуждающий по вселенным
© Иванович Ю., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Глава первая
Побег из сытой жизни
Требовательные овации, зовущие мэтра на сцену, все еще доносились в гримерную. Но мэтр уже снял с себя маску, отцепил парик и с раздражением отбросил его в сторону манекенов. В отдельную коробочку улеглись отклеенные усики «а-ля Чаплин». Выходить и кланяться перед публикой он больше не собирался. Хотя на представлении сегодня присутствовали принц с супругой и чуть ли не вся верхушка местной аристократии. Правда, они и ушли сразу же после окончания всех действий на сцене.
– А остальные перетопчутся! – выдохнул вслух Леонид, внимательно рассматривая свое лицо в большом трехстворчатом зеркале. – Надоели их счастливые рожи!
Маэстро сам себя слегка обманывал. Ему, как великому артисту, восторг зрителей не мог приесться по умолчанию. Он не мог жить без сцены, без оваций, без упоенного блеска глаз своих почитателей. В них заключался главный смысл его жизни. Но, как говорится, не почитанием единым живет артист. Хотелось еще чего-то, желалось чего-то нового, сердце рвалось куда-то к неизведанному. А память постоянно, с особой ностальгией перелопачивала пережитые в ином мире приключения.
Вот потому и приелся созданный арляпас, надоела своя главная роль в каждом представлении, раздражать стали ближайшие подруги, да и вообще весь этот подземный мир уже сидел у Леонида Найденова в печенках. А когда он вспоминал о боевых подвигах, пережитых вместе с Борисом Павловичем Ивлаевым, хотелось немедленно все бросить, обо всех забыть и мчаться на поиски друга.
Разве лишь обида на Борю до сих пор не позволяла маэстро взять отпуск на пару дней и смотаться в мир Трех Щитов для проверки. Казалось нечестным, что Ивлаев, пообещавший забрать приятеля, уже долгих три месяца не появляется. Хорошо хоть записку после своего последнего посещения колодца оставил: «Не рыпайся, жди меня в любом случае! В пещере Пантеона наверняка будет засада, я тебя сам найду!» – конкретные слова, конкретный приказ. Но столько времени прошло, а товарищ так и не появился.
Словно забыл о своем обещании. Забыл?
– Или влип без меня в крупные неприятности, – опять вздохнул маэстро, приглаживая свои коротко стриженные волосы. – И надо отправляться на его поиски? Если он меня при встрече узнает, конечно… И если людоедам надоело сидеть в засаде, ожидая своих смертельных врагов. То бишь нас с Борей.
Сам он за последнее время кардинально внешне изменился. Изуродованное в детстве лицо стало лицом молодого, довольно симпатичного мужчины благодаря Первому Щиту. От шрамов ни следа не осталось. Да и все мимические мышцы, специально когда-то подрезанные странствующими цыганами для создания смешного оскала, ни капельки больше не вызывали смеха у каждого встречного-поперечного. На улице на него если и оборачивались, то лишь по причине симпатичного лица да слишком черных волос, весьма редко встречающихся в этом мире. А посему великий мастер клоунского искусства в последнее время был вынужден выступать в маске – точной копии его когда-то изуродованного лица. Иначе никакой грим не помогал, и реакция публики на шутки и репризы оставляла желать лучшего.
Этот скрытый момент нынешней славы тоже нервировал невероятно. Леонид лишний раз убеждался, что люди в большинстве своем жестоки и всегда готовы посмеяться над слабым, ущербным и уродливым. И не важно, в каком мире они живут, главное, иметь на это разрешение морали или условий жанра.
И опять-таки подруги…
Стоило о них подумать, а они уже тут как тут. Вломились в гримерную без стука, ведь только у них имелись карточки к электронному замку. Шумно ворвались, сразу создавая своим присутствием тесноту и шум базара в помещении:
– Ты, как всегда, был великолепен! Браво!
– Даже принц хлопал тебе, словно дитя, и кричал в восторге: «Виват!»
Когда-то этих красавиц звали Лизавета и Лада. Отличные имена, добрые времена, искренние отношения. Но после того как оба агента настучали на своего любовника и друга в тайную службу безопасности валухов, он устроил им маленькаую месть в стиле Чарли Чаплина. Маэстро переименовал женщин, с разрешения барона Фейри, в Горгону и Ехидну. И обе с тех пор с гордостью носили новые имена официально, полагая, что в ином мире столь эффектные наименования означают «умная, великолепная, непревзойденная» или что-то в этом роде.
Этот факт тоже влиял на отношения. Двойственно влиял. С одной стороны, Леонид к подругам по причине этих имен охладевал все больше и больше. Да и какой нормальный мужчина может жить счастливо, лаская Ехидну и целуя Горгону? Вот и Найденов уже находился на грани срыва.
Но с другой стороны, как только подруги попадались ему на глаза, он не мог удержаться от радостной улыбки и с трудом удерживался от хохота. Как же, Горгона привела Ехидну! Что может быть смешней? Ну а сами женщины твердо верили, что великий Чарли только при взгляде на них приходит в хорошее настроение.
И данный момент не стал исключением.
– Как здорово, что ты у нас есть! – замурлыкала Ехидна, пытаясь расцеловать артиста в щеку и шею.
А ее подруга Горгона тут же принялась профессионально массировать плечи мужчины:
– Как же нам повезло, что ты в нас влюбился!
Искренняя улыбка Леонида стала превращаться в притворную. Может, эти красотки в самом деле его любили искренне, от всей души, но он им предательства так и не простил. Вот если бы они тогда вначале ему все рассказали и только потом, после коллегиально принятого мнения, отправились к надсмотрщикам данной планеты, все отношения строились бы иначе. А так…
«Не пора ли мне отсюда сматываться? – уже на полном серьезе задумался маэстро. – Притворяться долго возле таких ушлых девиц я не смогу. Раскусят… Да и политическая обстановка резко накалилась. Вон что творится в каждом городе! Завоевателям этого мира ничего не остается, кроме как следовать одному из двух вариантов развития событий: залить недовольство местных жителей кровью или убраться отсюда, предварительно прикрыв радиоактивное излучение местного солнца озоновым слоем. Кстати, что в этом плане изменилось за последние дни?»
Он задал этот вопрос своим подругам. Ведь они до сих пор являлись нештатными сотрудницами местных сил полиции, в которых служили валухи, трехметровые гиганты из иного мира. Там цивилизация тоже порабощена гаузами, и ее представители вот уже более четырехсот лет являлись строгими жандармами данного мира Набатной Любви.
Но сами валухи мечтали освободиться из ярма космических завоевателей. И хоть прикидывались туповатыми, бессердечными великанами, внутри своих общин уже давно организовали структуру сопротивления. Именно поэтому после разоблачения Леонида как иномирца его не арестовали и не бросили на местную каторгу, называемую Дно. А разрешили работать, добиваться известности в мире искусства и всемерно взращивать свою славу неповторимого кудесника развлекательного жанра.
Именно от валухов обе подруги и получали самую секретную информацию. А потом некими крохами этой информации делились с любимым маэстро.
– Ох! Обстановка резко накалилась! – омрачилось личико Ехидны. – Одновременно в нескольких городах появились очередные Светозарные, отказавшиеся сдавать груаны завоевателям.
– И они тут же отправились по улицам городов, – перехватила нить рассказа Горгона, – рассказывая правду о Дне и убеждая народ в необходимости изгнания гаузов с планеты. И в двух городах начались столкновения людей с валухами. Разгромлена одна резиденция гаузов. Жертв, правда, нет, но несколько гаузов получили ранения…
– И этого не простят. Поступили сведения от барона Фэйфа, что завоеватели готовятся к бомбардировке непокорного города. Об этом предупредили короля, и он сейчас бросился в объятые бунтом провинции, чтобы успокоить народ.
– Только вот наказание от гаузов уже последует с часу на час…
– Хорошо, что в данном городе все спокойно…
«Ну вот все и решилось! – принял окончательное решение об уходе Леонид. – Дальше здесь оставаться просто нельзя, участвовать в местной освободительной революции я не намерен. У меня своих проблем и дел хватает. Да и Борис наверняка в моей помощи нуждается и подруги его… Ухожу! Немедленно! Тем более что у меня все готово и я – возле портала».
Как только пришли подруги, он оживился, словно и не было двух изматывающих представлений. И теперь только следовало грамотно сыграть последнюю роль в этом мире: роль человека, желающего гульнуть и расслабиться. Тем самым избавляясь от назойливого и постоянного присмотра Горгоны и Ехидны.
Что он и сделал:
– Девчонки! А давайте закатим пир до утра в лучшей ресторации?
