Олонхо - древний эпос якутов

Иннокентий Васильевич Пухов родился 12 марта 1904 г. в I Курбусахском наслеге Борогонского улуса Якутской области в семье крестьянина-середняка.

В 1923 г. И.В. Пухов принимал участие в ликвидации банд колчаковского генерала Пепеляева в качестве связного командующего вооруженными силами Якутской области и Северного края К.К. Байкалова, участвовал в освобождении группы И.Я. Строда в местности Сасыл-Сысыы.

В 1926 г. И.В. Пухов окончил Якутский педагогический техникум и поступил на отделение русского языка и литературы педагогического факультета Иркутского государственного университета.

Еще будучи студентом, И.В. Пухов активно включился в научную работу. Он состоял членом якутской секции Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества, опубликовал ряд научных статей. В то время (совместно с Н.М. Алексеевым) опубликовал перевод терминов кожевенного производства якутов. Эта работа была отмечена Э.К. Пекарским в его трехтомном академическом “Словаре якутского языка”.

В 1930 - 1936 гг. И.В. Пухов, работая преподавателем в Якутском педтехникуме, одновременно занимался составлением программ и учебников для школ республики. И.В. Пухов - составитель первой напечатанной стабильной программы якутского языка для начальной школы, автор первой грамматики русского языка для пятого класса якутской школы, также соавтор якутского букваря П.Г. Григорьева (после его смерти завершил работу до конца). Этот букварь выдержал более десяти переизданий.

Работая в г. Москве в качестве редактора учебников, с началом Великой Отечественной войны встал в ряды защитников столицы. За боевые заслуги был награжден орденом Красной Звезды. По возвращении с фронта И.В. Пухов работал в органах народного образования. Имея огромную тягу к науке, он поступил в аспирантуру Московского государственного университета, специализировался по фольклористике.

С 1947 г. И.В. Пухов связал свою жизнь с наукой. В 1947 - 1954 гг. работал младшим научным сотрудником Института истории, языка и литературы Якутского филиала Академии наук СССР. В 1954 г. специальным распоряжением Президиума Академии наук СССР был переведен на работу в г. Москву в Институт мировой литературы им. А.М. Горького АН СССР, где добросовестно, с наивысшей продуктивностью проработал 25 лет до конца своих дней младшим, затем старшим научным сотрудником. Во всемирно известном институте И.В. Пухов наряду с такими крупнейшими специалистами как В.И. Чичеров, И.С. Брагинский, У.Б. Далгат и другими явился родоначальником сектора фольклора народов СССР. Основным направлением своих научных интересов И.В. Пухов считал сравнительный анализ якутского олонхо и героического эпоса алтае-саянских народов (алтайцев, шорцев, хакасов, тувинцев, а также народов Севера Якутии). Он внес значительный вклад в изучение тюрко-монгольских народов и народов Севера в плане этногенеза древних якутов, типологии и эпического стиля.

В 1956 г. И.В. Пухов защитил кандидатскую диссертацию на тему “Идеи и образы олонхо Дмитрия Михайловича Говорова “Мюлдью Сильный”. В 1962 г. И.В. Пухов издал первую монографию “Якутский героический эпос олонхо”, имевшую положительный отклик у специалистов СССР и за рубежом.

Значительны заслуги И.В. Пухова в переводе В.В. Державиным олонхо П.А. Ойунского “Нюргун Боотур Стремительный” на русский язык. Он был консультантом, научным редактором перевода, выступил автором большой научной статьи “Олонхо - древний эпос якутов” и написал комментарий, имеющий большую познавательную, научную ценность. Неслучайно большой друг И.В. Пухова, народный писатель Н.Е. Мординов-Амма Аччыгыйа говорил, “вряд ли без Иннокентия Васильевича состоялся бы этот великий перевод, и только за это ему следует поставить памятник”.

Одновременно с научной работой И.В. Пухов принимал самое активное участие в литературной жизни Якутии. Народный поэт Якутии С.П. Данилов считал его послом якутской литературы в г. Москве. В 1944 г. И.В. Пухов совместно с А.Е. Мординовым был редактором книги Г.П. Башарина “Три якутских реалиста-просветителя”. В 1957 г. принимал участие в дискуссии по вопросам якутской литературы, закончившейся в 1962 г. постановлением бюро Обкома КПСС “Об исправлении некоторых ошибок по вопросам якутской литературы”.

И.В. Пухов являлся консультантом по якутской литературе “Большой Советской энциклопедии” и “Краткой литературной энциклопедии”, преподавал в Литературном институте им. А.М. Горького. Под его руководством 15 якутян защитили кандидатские и докторские диссертации.

И.В. Пухов в течение многих лет работал над изучением и освещением в печати творчества и литературной деятельности П.А. Ойунского. Им опубликовано около десяти крупных работ о нем. И.В. Пухов принимал участие в первом послевоенном переводе на русский язык его произведений, в подготовке и издании на русском языке его избранных произведений в 1963 г., издании его большого олонхо “Нюргун Боотур Стремительный” (1975), подготовил издание переводов поэтических произведений П.А. Ойунского в большой серии “Библиотека поэта” (1978).

И.В. Пухов до конца своей жизни выступал ярым защитником доброго имени А. Кулаковского, А. Софронова, Н. Неустроева, П. Ойунского, Г. Башарина, П. Сокольникова и других. Об этом свидетельствует его письмо секретарю ЦК КПСС М.В. Зимянину с приложением “о политической клевете”, написанное за шесть месяцев до смерти. И.В. Пухов, по признанию его коллег из Института мировой литературы им. М. Горького, “уникальный специалист”, автор более пятидесяти научных работ в области литературы и фольклористики, знаток и признанный исследователь якутского народного героического эпоса олонхо.

В 1935 г. И.В. Пухов принимает участие в первом чемпионате Якутии по шахматам и из 18 возможных, получив 15 очков, становится первым чемпионом республики по шахматам и в том же году принимает участие во Всесибирском шахматно-шашечном турнире в г. Улан-Удэ. С 1998 г. по решению Федерации шахмат РС (Я) и администрации Усть-Алданского района ежегодно проводится в г. Якутске мемориал И.В. Пухова - первого чемпиона ЯАССР по шахматам. В 1976 г. И.В. Пухову было присвоено звание “Заслуженный деятель науки Якутской АССР”.

Д.И. Пухов, журналист

В статье использованы иллюстрации Э. Сивцева,
В. Карамзина, И. Корякина

Считается, что предки якутов до переселения в Якутию жили в северном Прибайкалье и в Приангарье. Неизвестно, как долго они там жили. И жили ли они в более отдаленные времена еще где-нибудь в другом месте? Вполне возможно, что далекие предки якутов жили (или распространяли свой ареал) и намного западнее Прибайкалья. Во всяком случае, можно считать определенным: они находились в тесном общении с народами не только Саян, но и Алтая. Легендарные предки якутов - курыканы (1) упоминаются в орхонских надписях VI - VIII вв.

1. Происхождение якутов от курыканов доказывает в ряде работ академик А.П. Окладников (см. особенно: История Якутской АССР, т. 1; А.П. Окладников. Якутия до присоединения к Русскому государству, М.-Л., 1955).

Как видно из содержания их героического эпоса, древние якуты занимались не только скотоводством, но и охотой, рыболовством. Характерно, что рыболовством в эпосе занимаются те, кто ничего, кроме рыбы, не имеет, т. е. те, кого в позднейшие времена в исторической действительности называли крайними бедняками - «балыксытами» («рыболовами»).

Обычно принято считать, что якуты переселились на свою нынешнюю родину под давлением более сильных соседей. Межплеменные войны, конечно, сыграли большую роль. Именно под давлением соседей слабые племена предков якутов покидали обжитые места. Но, кроме этого, видимо, были и «мирные» причины для постепенного передвижения на север и северо-восток мелких групп лесных охотников и рыболовов. Первыми двинулись, вероятно, самые неимущие слои - в поисках изобильных охотничьих и рыболовных угодий. Эти первые «переселенцы», должно быть, имели лишь малое количество скота и лошадей или вовсе не имели их. Исторические предания отмечают приход в Якутию не только богатого Омогоя, обладавшего большим количеством скота и людей, но и бедного Эллея, прибывшего в одиночестве (2).

2. Этот-то бедный Эллей (а не богач Омогой), по преданию, и положил начало большинству якутских племен.

Это вообще был разнородный элемент - не только тюркского, но частично и монгольского происхождения. Они ассимилировали часть местных племен, и спустя века образовался современный якутский народ, называющий себя «саха» и давший свое имя Якутии (3). Некоторую роль в этногенезе якутов сыграли и русские - через смешанные браки.

3. Слово «якут» происходит от самоназвания народа - «саха». Тунгусы (эвенки) называли якутов «яко» и передали это произношение русским, с которыми они встретились раньше якутов. Русские, прибывшие в Якутию в тридцатых годах XVII в., вначале называли якутов «якольские люди». Постепенно фонетические замены привели к современному названию «якуты».

Якутский язык сложился на основе тюркского с некоторым элементом монгольского. Частично в нем имеются и корни лексики местных народов Якутии; современный якутский язык имеет много слов, проникших из русского языка или через него. Это понятно: с первых же лет общения с русскими в якутский обычай входило множество предметов и понятий, терминов культуры, ранее неизвестных якутам.

Пастух. Якутия. Фото Айар Варламов

Названия их осваивались якутами в своем фонетическом оформлении, и они постепенно входили в словарный состав их языка как «свои слова». Это видно и по олонхо: в нем много слов, вошедших из русского языка, например, «тэриэккэ» (тарелка), «хобордоох» (сковорода), «чааскы» (чашка).

Жили якуты на своей новой родине в очень трудных условиях. Надо было приспосабливаться к страшным климатическим и другим природным условиям, сохранять в этих условиях скот. Их терзали межплеменные стычки, кровная месть (4).

4. Кровная месть и межплеменные стычки были прекращены русскими, которые, как видно из судебных актов, с первых же лет своего прибытия в Якутию повели против них борьбу.

Постепенно стал выдвигаться класс баев (богачей) и тойонов (господ). Произвол и гнет их был самый дикий и жестокий. Позднее к этому присоединился гнет царских чиновников, грабеж купцов. Так дореволюционную свою жизнь якуты прожили под двойным гнетом - «своих» баев и царских чиновников и купцов. Ко времени Октябрьской революции население было почти поголовно неграмотным. Письменности своей не было. Народ томился в нищете и бесправии, вымирал от голода и болезней. По словам одного дореволюционного ученого, голодал не только сам якут, его жена и дети, но даже голодала мышь в его амбаре.

Этот сложный и тяжкий исторический путь якутского народа отразил его богатейший фольклор. Изустно передаваясь из поколения в поколение, он заменял и литературу, и историю, и семейную хронику, сохранял драгоценные крупицы народного опыта.

Здесь нет возможности хотя бы кратко остановиться и сколько-нибудь пространно рассказать о жанрах якутского фольклора. Упомянем только некоторые из них.

В древних исторических преданиях рассказывается о кровной мести и о межплеменных войнах и распрях, разъедавших народ. В более поздних рассказах (XVIII - XIX вв.) повествуется о невыносимом гнете и произволе диких тойонов, об удалом «благородном разбойнике» Манчары, мстившем баям и грабившем их, а потом раздававшем награбленное беднякам (5).

5. Василий Федоров - «Манчары» (ласкательное прозвище). Реальная историческая личность (жил около 1805 - 1870 гг.). Из судебных актов видно, что он много раз ссылался и каждый раз бежал, непременно возвращаясь в родные места. Отдельные предания о Манчары в разное время печатались и на русском языке в различных изданиях (в советских и дореволюционных). О бунтаре Манчары и недовольстве якутов своим бедственным положением см. Г.П. Башарин, «История аграрных отношений в Якутии (60-е годы XVIII - середина XIX вв.), М., 1956, стр. 307 - 327.

Фольклор сохранил нам песни, которые пел якутский народ веками. В длинных бытовых песнях раскрывается повседневная жизнь и быт народа. В этих песнях жизнь людей описывается своеобразно: путем описания «жизни и деятельности» предметов быта (например, веника), рабочего скота и пр.

У якутов широко развиты жанры обрядового фольклора, шуточных песен, сказок, анекдотов, пословиц и поговорок, рассказов и преданий о замечательных людях и пр.

Венцом словесного искусства якутского народа, его любимым и наиболее характерным видом творчества являются большие героические сказания, называемые олонхо.

Олонхо - общее название героического эпоса якутов, состоящего из множества больших сказаний. Средний размер их 10 - 15 тысяч стихотворных строк. Крупные олонхо доходят до 20 и более тысяч стихотворных строк. Путем контаминации различных сюжетов якутские олонхосуты (сказители олонхо) в прошлом создавали еще более крупные олонхо, но они остались незаписанными.

Сейчас никто не знает, сколько было всего олонхо в период наивысшего расцвета его бытования. Здесь более всего уместно сказать: «бесчисленное множество». Подсчет всех одновременно существовавших олонхо крайне затруднен. Дело в том, что любой сюжет из одного олонхо можно более или менее безболезненно перенести в другое. Можно, наоборот, без особого ущерба и сократить, выбросив целые сюжеты или отдельные детали, эпизоды, различные описания.

«Взаимопроникаемость» и возможность сокращения или увеличения объема олонхо без особого ущерба. Для его содержания и логики развития событий составляют характерную особенность якутского эпоса, как следствие сходства сказаний.

Якутские олонхо - эпос очень древнего происхождения. Истоки их восходят еще к тем временам, когда предки якутов жили на своей прежней родине и тесно общались с древними предками тюрко-монгольских народов Алтая и Саян. Об этом говорит общность сюжета олонхо с сюжетом эпоса этих народов, сходство в строе языка и лексике. Встречаются общие элементы в именах героев (хаан - хан (6), мерген, боотур и др.).

6. Якутская история позднейшего времени не знала понятия «хан». По-видимому, и у древних якутов не было ханов. Слово «хан» могло в древности войти в олонхо как обозначение звания родовых вождей и боевых предводителей соседних тюркских племен, а потом сохранилось пережиточно как часть имени первопредка (Харах Хаан) или героя-воина (Хаан Дьаргыстай). В быту же оно, как инородное слово, было забыто.

Постоянным элементом имени героини олонхо служит забытое современными якутами слово «куо». В эпосе других тюркских народов сходное слово «ко» означает «красавица».

К имени враждебного богатыря в олонхо иногда добавляется частица «алып» в значении «злой волшебник» (Алып Хара). Известно, что «алп», «алып» у тюркских народов означает «богатырь». Значит, тюркский «алп» («алып») выступает в олонхо в роли злого врага. В олонхо имеется понятие «ётюгэн (ётюгэт) тёрдё». Это место, где обитают подземные чудовища (синоним ада), куда они уводят своих пленников из человеческого племени и мучают их. Ясно, что понятия «алып» и «етюгэн» вошли в олонхо как отзвуки былых схваток с древними тюрко-монгольскими народностями.

Очень много общего между олонхо и эпосом алтае-саянских народов и в построении стиха, и в характере изобразительных средств, и даже в отдельных эпизодах (7).

7. О «южных» связях олонхо см. А.П. Окладников, указ. соч., глава «Якутский эпос (олонхо) и его связь с югом» (стр. 257 - 277). А также И.В. Пухов, «К вопросу о генетической общности якутского героического эпоса олонхо с эпосом других сибирских народов», сб. «Национальное и интернациональное в литературе, фольклоре и языке», Кишинев, 1971, стр. 200 - 210.

Эта общность может помочь приблизительно определить время создания первоосновы олонхо. Общность олонхо и эпоса тюрко-монгольских народов Сибири могла возникнуть только в период непосредственных связей древних якутов с предками этих народов. Прибыв в современную Якутию, якуты из-за колоссальных расстояний и бездорожья полностью растеряли все связи с былыми соседями и позабыли их. Кое-что осталось только в их древнем эпосе.

Как указано выше, предки якутов, курыканы, имели общение с древними тюрками в VI - VIII вв. Из исторических преданий якутов и бурят видно, что последним монгольским племенем, с которым сталкивались якуты (вероятно, в северном Прибайкалье) были буряты. Это могло происходить не позднее XV в. Между этими довольно удаленными датами и надо искать первоначальные истоки олонхо. Учитывая, что в олонхо имеются отзвуки связей с древними тюрками, вполне возможно, что эти «истоки» восходят к концу первого тысячелетия, где-то около VIII - IX вв.

Стадиально якутский эпос относится к позднеродовому периоду. О том, что это эпос родового периода, свидетельствуют, например, мифология олонхо, отражающая патриархально-родовые отношения, пережитки анимистических взглядов, сюжеты (борьба с чудовищами), пережитки общеродового дележа добычи (сохранившиеся в некоторых олонхо), экзогамный (8) брак.

8. Брак вне своего рода.

Об этом же говорят лук и стрелы как оружие боя и орудие труда (на охоте). А на то, что это эпос позднеродового периода - времени «военной демократии» у тюрко-монгбльских народов Сибири указывает характер скотоводческой деятельности героев - преобладание развитого скотоводства, особенно коневодства: богатырь верхом на коне, конь его главный друг и помощник. Наоборот, его противник часто рисуется на быке в санной упряжке или верхом на чудовищном звере. Рыболовство и охота - в тени, на, втором плане (герой охотится только в начале своей жизни). Родовое общество фактически разделено на героев (родовых аристократов и вождей) и их челядь - домашних рабов, которые принадлежат к неполноценным членам семьи и общества. Герой - вождь всего своего племени, младшие богатыри ему, безусловно, подчиняются. Есть признаки начавшегося разделения труда - выделен кузнец и кузнечное ремесло. Кузнецы куют железные предметы труда и боя. О том, что олонхо - эпос позднеродового периода, говорит и довольно высоко развитая и стройная религиозная система. Выделился «олимп» - сонм добрых божеств во главе с Юрюнг Аар Тойоном (Белый Великий Господин). Добрым божествам противостоят злые подземные божества (мир дуалистичен) во главе с Арсан Дуолаем. Его люди - абаасы творят зло и насилие.

Средний мир олонхо. Худ. Т.А. Степанов

Кроме Верхнего мира (небес) и подземного, Нижнего мира, существует Средний мир, т. е. собственно земля. В Среднем мире живут люди, а также духи различных предметов, называемые «иччи». В олонхо каждое живое существо, каждый предмет имеет свой дух «иччи». Особенно значительна богиня Аан Алахчын Хотун - дух земли. Она обитает в родовом священном древе Аар-Лууп-Мас («Великое Дуб-Дерево»). Богиня земли помогает герою и его людям, ходатайствует перед богами в пользу людей, благословляет идущего в поход героя, вселяет в него силу, дав выпить молоко из своей груди. Герою, находящемуся в походе, очень нужны духи - «иччи» различных мест, горных проходов, рек, морей. Ему приходится их одаривать, чтобы они благополучно пропустили его через свою территорию, не устраивали ему разных помех.

В олонхо описывается изначальная жизнь человека с первого появления его на земле. Человек, появившись на земле, начинает организовывать жизнь на ней, преодолевая различные препятствия, встающие на его пути. Препятствия эти создателям олонхо представляются в виде чудовищ, заполонивших прекрасную страну. Они разрушают ее и уничтожают на ней все живое. Человек должен очистить страну от этих чудовищ и создать на ней изобильную, мирную и счастливую жизнь. Таковы высокие цели, стоящие перед первым человеком. Поэтому им должен быть необыкновенный, чудесный герой с предопределенной свыше судьбой, специально посланный:

Чтоб улусы солнечные

Защитить,

Чтоб людей от гибели

Оградить (9).

Во всех олонхо первый человек - герой.

9. «Нюргун Боотур Стремительный» П.А. Ойунского, пер. В.В. Державина. Песнь первая.

Герой и его племя божественного происхождения. Поэтому племя героя называется «айыы-аймага» («родственники божества»). Под именем племени «айыы-аймага» подразумеваются предки якутов - создателей олонхо.

Соответственно своему высокому назначению, герой изображается не только самым сильным, но и красивым, статным. В олонхо внешний облик человека отражает его внутреннее содержание. Поэтому герой Нюргун Боотур Стремительный:

Строен станом, словно копье,

Стремителен, как стрела,

Был он лучшим среди людей,

Сильнейшим среди людей,

Красивейшим среди людей,

Храбрейшим среди людей.

Не было равных ему

В мире богатырей (10).

10. «Нюргун Боотур Стремительный» П.А. Ойунского. Песнь вторая.

Но герой, прежде всего, могущественный богатырь, ведущий смертельную борьбу. Поэтому он рисуется еще величественным и грозным:

Огромен он, как утес,

Грозен лик у него,

Выпуклый лоб его

Крут и упрям;

Толстые жилы его

Выступают по телу всему;

Бьются, вздуваются жилы его -

Это кровь по жилам бежит.

Впалые у него виски,

Чутко вздрагивают нервы его

Под кожею золотой.

Нос его продолговат,

Нрав у него крутой (11).

11. «Нюргун Боотур Стремительный» П.А. Ойунского. Песнь вторая.

Образы олонхо резко контрастны. Если герой - добрый защитник людей, спасающий всех попавших в беду, то представители племени «абаасы-аймага» (букв.: «родственники черта» (12)) рисуются как злые и безобразные чудовища - это однорукие и одноногие циклопы.

12. Несмотря на такое название, богатырь племени абаасы в олонхо не шаманский черт, а эпический богатырь.

Они наделены всеми мыслимыми пороками (злобой, жестокостью, похотливостью, нечистоплотностью). Богатыри абаасы нападают на людей, грабят и разрушают их страну, похищают женщин. Похищение женщин в олонхо показывается как символ всех обид, оскорблений и унижений людей. При всем этом богатыри абаасы носят бесспорные человеческие черты. Отношения их между собой строятся по типу человеческих племенных отношений. Арсан Дуолай носит признаки главы патриархального рода. В ходе событий герои вступают с ними в переговоры. Переговоры эти похожи на переговоры между представителями враждующих племен. Герои с богатырями и шаманками (13) абаасы совершают различные сделки: временно мирятся, дают друг другу клятву не нападать во время перемирия.

13. Все женщины абаасы считаются шаманками.

Иногда герои побежденных ими богатырей абаасы не убивают, а отпускают с миром, взяв слово больше не нападать на людей, или обращают их в рабов. Интересны в этом отношении брачные сделки между побежденными богатырями айыы и могущественными шаманками абаасы - победительницами их. Шаманки абаасы похотливы, кроме того, у них нестерпимо желание выйти замуж за богатыря айыы. Для этого они готовы предать даже родного брата - главного противника героя. Пользуясь этой их слабостью, побежденный ими богатырь айыы дает обманное обещание жениться на шаманке-победительнице и совершает с ней различные сделки против ее брата. Соглашение это шаманка абаасы выполняет, а богатырь айыы нет. Иногда богатыри айыы и абаасы становятся побратимами, что носит, однако, временный характер, так как постоянная дружба и побратимство с абаасы в олонхо считаются невозможными.

Все это говорит о том, что в образе богатырей абаасы, пусть в мифологизированном и фантастическом виде, отражены черты реальных древних племен, с которыми некогда воевали предки современных якутов.

Вокруг героев и богатырей абаасы группируются все остальные персонажи олонхо: родители и родственники, добрые и злые божества и духи, шаманы и шаманки, вестники, рабы, «стражи» разных мест и множество других второстепенных персонажей.

Среди всех этих персонажей особо выделяется образ женщины-героини - невесты, жены, сестры или матери героя и других богатырей айыы. Героиня олонхо идеализируется как воплощение женственности, красоты и человеческой доброты. Она может быть и сама богатыркой и вести бои, защищая себя или других. Женщина-богатырка ведет бои не только против богатырей абаасы, но и против героя и других богатырей айыы. С богатырями абаасы она воюет по тем же мотивам, что и богатырь - герой олонхо, т. е. в защиту людей (особенно в тех олонхо, главным героем которых является женщина). Бои женщины-богатырки против героев происходят, конечно, по другим мотивам. Мотивы эти весьма разнообразны. Особенно часты случаи «брачных боев» героя и героини, являющиеся частью мотива «героического сватовства» - женитьбы героя в результате богатырских поединков. Героиня-богатырка не желает выйти за слабого богатыря, не способного защитить семью и народ в нужную минуту. Поэтому, она сначала испытывает героя боем - проверяет его силу и мужество. Но чаще всего героиня испытывает героя, вероломно столкнув его с богатырями абаасы. Она при этом не только испытывает жениха-героя, но и его руками истребляет чудовище перед браком - счастливая жизнь без уничтожения чудовищ в олонхо считается невозможной. Герой же, по олонхо, после женитьбы ослабевает и защищать семью от абаасы не в состоянии (в таких случаях родителей спасает их сын - герой второго поколения). Бывают случаи, когда герой по тем или иным причинам не желает жениться на героине. Тогда между ними возникают длительные бои. При этом женщина также сталкивает героя с богатырями абаасы, добиваясь их уничтожения. Во всех подобных случаях героиня просит богатыря абаасы «спасти» ее от преследующего ее героя, обещая выйти за него замуж. Поверившие ей богатыри абаасы вступают в бой с героем и погибают. Бывает и так, что героиня - шаманка айыы волшебством опутывает героя и возит его, связанного, с собой. Время от времени она сбрасывает его богатырям абаасы «на закуску» - для съедения. Герой в таких случаях разрывает путы, вступает в бой и уничтожает попытавшегося съесть его богатыря абаасы. Мотивы конфликтов и боев героя и героини весьма разнообразны. Во всех случаях конфликт героя и героини заканчивается благополучно, они в конце концов женятся, рожают детей и живут в мире и счастье.

Вообще в олонхо характер женщины-героини дан более разнообразно, чем героя. Герой, прежде всего,- воин. Женщина же показывается не только в боевой обстановке, но и в бытовой. В быту она - хорошая хозяйка и мать. В бою она ни в чем не уступает герою. Особую находчивость, изобретательность ума и героизм женщина проявляет в плену у богатырей абаасы. Для контраста (да и по традиции олонхо) до пленения, в домашних условиях она показывается слабой, беспомощной и изнеженной. В плену же она преображается. Для спасения себя и ребенка (часто и плода, так как чудовище забирает в плен и беременную женщину) героиня становится необыкновенно изобретательной и хитроумными способами защищает свою честь и ребенка (которого чудовище собирается съесть), а потом умными советами помогает герою, явившемуся для спасения ее.

Такая характеристика женщины прочно вошла в традицию олонхо и представляет, идеализацию героини - предмета борьбы и соревнования богатырей олонхо. В предреволюционный период, когда якутское общество становилось классовым, женщина была угнетена и бесправна (хотя и тогда ее положение в семье, особенно в девичестве, было довольно самостоятельным). Но в родовом обществе, в трудных условиях жизни древнего якута - мелкого скотовода, не стесненного оковами устоявшихся религиозных представлений о женщине, она занимала значительное место в семье. От нее требовалось столько же, сколько и от мужчины. Все это усложнило характеристику образа женщины в олонхо. Если герои разных олонхо мало чем отличаются друг от друга, то образ женщины в какой-то мере индивидуализирован. Эта «индивидуализация» неполная - женщины олонхо различаются не по индивидуальным их свойствам, не по уму и психике, а по роли, которая им досталась: одни женщины - только красавицы, предмет притязаний богатырей, другие попадают в плен, обнаруживая там свой характер, третьи - сами богатырки и т. д. В эпосе есть несколько характерных образов, которые во всех олонхо выполняют одну и ту же функцию и изображаются почти одинаково, без изменения.

К таким образам прежде всего относится кузнец, которого зовут «Кытай Бахсы Ууса» («Кузнец Кытай Бахсы»). Он мифологизирован, что характерно для представителя выделяющегося ремесла. Кузнец - один из самых могущественных персонажей олонхо. Он может не только выковать герою (а равно и его противнику) оружие и богатырскую одежду, но может перековать и его самого. В олонхо «Неспотыкающийся Мюлдю Сильный» Д.М. Говорова кузнец перековывает героя в самодвижущуюся железную пику, чтобы он мог благополучно перейти через огненное море. Пика эта, перейдя через море (и через расставленные врагом ловушки) и прибыв к цели, может автоматически принять как образ самого героя, так и образ его врага (последнее - чтобы обмануть бдительность вражеского стража, поставленного для охраны, например, живой и мертвой воды).

Интересен также образ мудреца Сээркээн Сэсэна. Этот образ во многом перекликается с образом старейшин-аксакалов - умудренных жизнью и опытом старцев эпоса тюркских народов. Характерно то, что Сээркээ Сэсэн «мудр» не только потому, что он знает все, что происходит в мире, и может дать герою совет «по любому вопросу», но и (даже главным образом) потому, что он может точно указать герою дорогу к врагу: куда, когда тот проехал, где он сейчас находится и как его найти. Это типичный таежный мудрец, знаток дорог. Образ уникальный, созданный таежным народом. Его изображают совсем маленьким («с наперсток»), высохшим старцем: тело его ушло в мудрость. Но этот высохший старец может оказаться сильнее любого сильнейшего богатыря. Его все боятся и уважают.

Просторы Якутии. Фото Алексея Жебрикова

В олонхо рабы не имеют своего имени. Они именуются только по той работе, которую они выполняют. Это безымянные персонажи, на которых никто не обращает внимания. Но из числа рабов выделяются в олонхо два замечательных образа. Это образ парня-табунщика Сорук Боллура и рабыни-коровницы, старухи Симэхсин. Оба они комические персонажи, даже шаржированно комические. Но оба они отличаются исключительно бурным темпераментом, жизнерадостностью, необыкновенной находчивостью и настойчивостью. Остроумный и насмешливый парень-табунщик Сорук Боллур постоянно посрамляет своих высокомерных господ, сплошь и рядом оставляя их в дураках. А униженная, грязная, всеми презираемая старуха Симэхсин проявляет находчивость в самую трудную минуту и спасает положение в таких случаях, когда господа растеряны и беспомощны. По неумолимой логике событий даже в условиях патриархального рабства силы народа прорывали сковывавшие их узы и пробивались наружу. Это и отражено в олонхо в образе раба-табунщика Сорук Боллура и рабыни-коровницы старухи Симэхсин.

Олонхо отражает не только мифологизированные образы далекого прошлого, но и образы более поздних времен, когда представитель другого племени уже именовался по названию своего племени. В олонхо дан образ тунгусского богатыря. Он в большинстве олонхо соперник героя в женитьбе и терпит поражение в борьбе с ним из-за невесты. Хотя образ тунгусского богатыря (его обычно зовут Ардьаман-Дьардьаман, у Ойунского же он назван Бохсоголлой Боотур) тоже фантастичен и мифологизирован, но он имеет уже некоторые реальные черты (он таежный житель, занимается охотой, ездит на олене). Тунгусский богатырь ведет борьбу с героем только из-за невесты, других конфликтов у них не бывает. Как богатырь он показан очень ловким, хитрым и коварным. В отношениях героя и тунгусского богатыря имеются и далекие отзвуки мирных связей якутов и тунгусов (натуральный обмен, общие празднества). Время возникновения в олонхо образа тунгусского богатыря как противника героя установить трудно. Это могло быть и на нынешней родине якутов (в первое время прибытия их в Якутию между ними и местными племенами, как об этом говорят исследования историков, были различные столкновения). Но якуты с тунгусами могли встречаться еще в Прибайкалье. Как бы то ни было, героический эпос отразил эти древние связи якутов и тунгусов в плане «героики» - фантастических боевых столкновений.

В некоторых олонхо рассказывается о дружбе и союзе героя с тунгусским богатырем. Есть олонхо, в которых тунгусский богатырь выступает как главный герой. Он борется против богатырей абаасы и спасает людей. Вполне возможно, что образ тунгусского богатыря как героя или союзника героя - результат позднейшего творчества народа, отражающий более высокое сознание его (14).

14. Об этом см. И.В. Пухов. Якутский героический эпос олонхо. Основные образы. М., 1962, стр. 162 - 166.

Значительное место в олонхо занимает говорящий и поющий богатырский конь - помощник и советчик героя, активный участник всех событий, в которые в ходе действия вовлекается герой. Он не только в трудный момент советует герою, как быть, но при случае и сам вступает в бой с неприятельским конем и побеждает его. Богатырский конь спасает побежденного хозяина, вынося его с поля боя, выполняет все его поручения.

Захватывающе описываются состязания коней в беге. Должен победить тот, чей конь прибудет первым, и богатырские кони мчатся по горам, лесам, по небу и под землей. Они наделены способностью переживать - радуются победе и горюют в случае поражения. Богатырский конь - один из наиболее ярких и увлекательных образов олонхо. Олонхосуты любовно описывают его во всех подробностях, не жалея красок, живописуют в гиперболических чертах его мощь, красоту, ум. Наконец, именно в обрисовке коня рельефнее всего выступает образ самого создателя олонхо - истого скотовода, страстного ценителя и любителя коня, представителя скотоводческой культуры.

Мы видим, что в олонхо велика роль фантастического элемента как средства выражения героического. Сюжеты олонхо (в котором много и фантастического, и мифологического) раскрывают этот героический характер подвигов главных богатырей. Подвиги героев олонхо не ограничиваются пределами семьи. Проблематика олонхо намного шире: в нем речь идет о борьбе за счастье и благополучие всего племени - высшей общественной организации своего времени. Носителем этой идеи счастья является герой олонхо, который ведет борьбу против сил зла и находится в центре всего происходящего: все сфокусировано вокруг его судьбы.

Поэтому для композиции олонхо характерно развертывание действия в биографическом плане: от рождения героя до возвращения его в родную страну после завершения всех подвигов. Жизнь героя описывается как цепь подвигов, совершаемых им для установления счастливой жизни на земле. Отдельные звенья этой цепи и составляют различные эпизоды олонхо. Главные звенья могут прерываться рассказами о несчастье, постигшем других богатырей айыы-аймага в результате нападения на них чудовищ. Отдельные эпизоды и вставные рассказы получают законченный вид только в цепи всех событий олонхо, вследствие чего они не распадаются на самостоятельные бессвязные рассказы. Они являются составной частью единого целого - подвигов героя, как история тех или иных отдельных событий, связанных с этими подвигами. И здесь-то якутские олонхосуты проявляют колоссальную изобретательность, придумывая бесконечное количество всевозможных сюжетов и незаметно и ловко вводя их в живую ткань повествования. Таково построение всех олонхо.

В связи со сказанным необходимо отметить, что одной из главных черт олонхо как жанра является его своеобразный историзм. Олонхо задумано, создано и подается как своеобразная история всего племени человеческого, в самом широком смысле этого слова - всего человеческого общества. Правда, история эта не реальная - фантастическая, а «человеческим обществом» в олонхо предстает только эпическое племя айыы-аймага (под которым подразумеваются, как сказано, предки якутов). Но суть в том, что любое олонхо подается как история человеческого племени со времени возникновения вселенной, «по меньшей мере» - со времени заселения человеком земли - «Среднего мира». Вот почему подробно, во всех деталях (и, разумеется, в фантастических красках и в мифологическом оформлении) описывается жизнь и борьба первых людей на земле, особенно главного героя олонхо, ибо его судьба и его борьба являются воплощением судьбы человеческого племени.

В соответствии со значительностью событий, описываемых в нем, олонхо создано в «высоком стиле». События сначала развертываются не спеша, в замедленном темпе, но, все усиливаясь и в масштабе, и в темпе, переходят в бурный поток разнообразных встреч и столкновений. В олонхо много символики, архаических слов и оборотов, фантастических образов. Стиль его отличает гиперболизация, контрастность, параллельные и сложные конструкции, традиционные, издавна сложившиеся готовые поэтические формулы - «общие места», образные слова и выражения, переходящие из одного олонхо в другое. Олонхо богато различными изобразительными средствами, особенно сравнениями и эпитетами. Почти в каждом большом описании (а их в олонхо много, ибо оно в основном произведение описательное) можно встретить не только отдельные, так сказать, единичные сравнения, но и сложные конструкции - развернутую цепь сравнений (схожие по построению несколько или много сравнений, с большим количеством примыкающих к ним слов, в которых, в свою очередь, могут встретиться еще сравнения). Эпитеты в олонхо часто также бывают сложными. Иногда сходные синтаксические конструкции, составляющие перечень предметов или явлений, возглавляются характеризующими их эпитетами, составляющими целую «цепь эпитетов». Все это, вместе взятое, создает причудливый узор, своего рода словесные арабески. Но узор этот не разбросанный, как попало, а подчиненный своей внутренней логике, строгой системе.

Здесь нет возможности более или менее подробно остановиться на всем этом. Для подтверждения некоторых положений из сказанного, приведем лишь два примера (15).

15. Переводы взяты из олонхо, записанных от народных олонхосутов. Подобные же стилистические узоры во множестве встречаются и в «Нюргун Боотуре Стремительном» П.А. Ойунского. Но, взяв для анализа стиля олонхо примеры из других народных поэм, мы стремились продемонстрировать тождество стиля олонхо Ойунского со стилем олонхо, записанных от народных сказителей.

В первом из них (16) описывается разгорающийся гнев богатыря, считающего себя оскорбленным:

16. Образцы народной литературы якутов, издаваемые под редакцией Э.К Пекарского, III. Тексты. Образцы народной литературы якутов, записанные В.Н. Васильевым, вып. I. «Куруубай Хааннаах Кулун Куллустуур» («Строптивый Кулун Куллустуур»). Петроград, 1916, стр. 10.

После этого у нашего человека (от гнева)

спинные сухожилия стали стягиваться,

выгибаясь, как упругое дерево;

ноги его стало сводить,

подобно лучку черкана (17);

на мощных серебряных пальцах его,

подобных десяти серым горностаям,

зажатым голова к голове,

стала лопаться кожа, -

и светлая чистая кровь его

брызнула дрожащими струйками,

похожими на тонкие волоски,

вырванные у лошади с мягкой гривой и хвостом,

(кожа) на обоих висках его стала сморщиваться,

как подстилка из медвежьей шкуры (при сгибании),

из обоих висков его, шипя и разгораясь,

поднялись вверх огни с синим пламенем,

похожие на развороченный костер;

на самой макушке его заплясал

большой огонь, величиной со средний горшок;

из обоих глаз его посыпались вниз искры,

подобные искрам искристого огнива;

когда кровь на спине его

вскипала, бурля,

и подступала (к горлу),

он, харкая, сплевывал

сгустки алой крови (18).

Приведенная картина - символика (олонхосуты, конечно, понимают, что ничего подобного произойти с человеком не может). Ее назначение - превознести героя, как необыкновенного, ни с чем не сравнимого, фантастического богатыря.

17. Черкан (чааркаан) - орудие охоты на мелких зверей, грызунов и пр.

Разгорающийся и все более усиливающийся гнев богатыря показывается изменением его внешнего вида.

18. Перевод А.А. Попова и И.В. Пухова.

Большой эффект производят сравнения, хотя для сравнения берутся не «эффектные», а самые простые и обыденные предметы быта: черкан, горностай, волоски из конской гривы, подстилка из медвежьей шкуры, костер, горшок, т. е. то, что в прошлом окружало якута на охоте и дома (именно эти однотипные сравнения и создают «параллельность» частей всей фразы). Эффект усиливается тем, что эти простые, домашние предметы сравниваются с необыкновенными явлениями, происходящими с богатырем в напряженный момент наивысшей аффектации его. Это эффект от контрастности картин - сближения обычного с необычным.

Этим же целям служат и эпитеты, живописующие состояние человека и характеризующие предметы, взятые для сравнения.

Возьмем другой пример (19):

19. Д.М. Говоров. Неспотыкающийся Мюлдю Сильный (на якут, языке), запись А.Ф. Боярова, М. - Я., 1938.

Построил зимнее жилище

На уходящем вдаль южном берегу

Неубывающего моря

Кыыс-Байгал-Хатын,

Выбрасывающего бич-рыбу

Величиной с трехлетнюю лошадь,

Возникшего на грани земли

И снежного белого неба,

Свисающего, соприкасаясь (с морем),

Как лезвия острых ножниц,

Сеющего густую порошу,

С пуговицами из ярких звезд,

С бичом из грозных молний,

Сопровождаемым разящим громом,

Пересоленным багровыми облаками,

(Похожими) на распластанные в ряд

Крылья и хвост

Бескрайней выси белого журавля

С крашеным клювом,

С ободками вокруг глаз (20).

20. Перевод И.В. Пухова.

В основе всей приведенной картины лежит простая мысль: построен зимник. Но эта простая мысль стала своеобразным трамплином для создания целой картины космоса и фантастического моря, граничащего с небом и выбрасывающего чудовищную рыбу. Мысль о том, что море, на берегу которого построен зимник, граничит с небом, несомненно, возникла из наблюдения за горизонтом. Образ призван подчеркнуть огромные, гиперболические размеры этого моря (21).

21. Само море более подробно описывается в другой части вступительного описания этого олонхо.

При этом не ограничиваются только указанием, что море граничит с небом, но дается еще описание этого неба путем описания его «предметов». Это связано с традицией олонхо и всего якутского народного песенного творчества: все предметы, упоминаемые в народных песнях и имеющие значение в ходе развития сюжета их, более или менее подробно описываются. Но в данном случае играет роль не только традиция. Дело в том, что зимник построен первым человеком на земле. Построен в прекрасной стране, являющейся центром земли, предназначенной для счастливой жизни и подробно воспетой во вступительном описании к олонхо. Таким образом, «описание» неба связывает жилище и страну, в которой оно построено, со всем мирозданием, является частью восхваления страны и человека, опущенного богами жить на ней.

Текст начинается с эпитета белого журавля (22), входящего в группу сравнения со словом «облако».

22. Чтобы привести в соответствие со строем русского языка и сделать понятным смысл текста, при переводе пришлось серьезно перестроить конструкцию фразы, представляющей здесь собой как бы единицу мысли. В тексте группа предложений, относящихся к морю, стоит во второй части и заканчивается главной мыслью: «построил зимнее помещение». А «группа неба» стоит в верхней части и начинается со сравнения облака с белым журавлем.

В якутских народных песнях и в олонхо для характеристики бескрайней шири неба принято привлекать образ высоко летящего белого журавля - наиболее любимой птицы якутов. Белому журавлю посвящено множество песен, в которых формула:

Бескрайнего неба белый журавль

С крашеным клювом,

С ободками вокруг глаз -

является общим местом (23).

23. В данном случае это «общее место», характеризующее белого журавля (стерха), дано сокращенно. Часто характеристика белого журавля бывает более полной (до десяти и более строк) и дается в виде цепи эпитетов.

Если в первом примере (о гневе богатыря) все было построено на цепи сравнений, то в данном примере главная конструктивная роль принадлежит цепи (или гнезду) эпитетов, характеризующих отдельные «предметы» неба: облака, снег, молнии, гром, звезды. Такое построение описания - в виде перечня, переходящего в параллельные конструкции со сложными изобразительными средствами - одна из главных стилистических особенностей олонхо.

В приведенном примере дан также характерный для олонхо и для всего якутского песенного фольклора случай, когда прибегают к описанию природы в связи с описанием предмета (в данном случае жилища), не относящегося к собственно природе.

Большое место в олонхо занимают повторы. Наиболее часто повторяются эпитеты к именам героев, героинь, богатырей айыы и абаасы, а также к названиям стран и миров, к кличкам богатырских коней. Эти эпитеты бывают сложны и содержат целую характеристику. Особенно сложны, красочны и полны причудливой фантастики эпитеты богатырских коней. Это объясняется тем, что характеристика богатырского коня входит как составная часть в характеристику самого героя, и чем красивее и мощнее богатырский конь, тем сильнее и величественнее богатырь - его хозяин. Постоянный перечень эпитетов коня при каждом упоминании имени героя является традицией олонхо.

Могут повторяться (причем многократно) целые куски эпоса, составляющие много десятков стихотворных строк. Эти повторяющиеся крупные отрезки текста обычно содержат ключевые моменты эпоса: рассказы о тех или иных важнейших событиях, об истории борьбы героев, о происхождении героев. Поэтому подобные повторы наиболее часто встречаются в больших монологах различных персонажей, в которых излагается отношение к происходящим событиям, мотивировка их действий и т. д. В монологах, излагая события, каждый персонаж почти точь-в-точь повторяет то, что уже сказал по этому поводу его предшественник (обычно противник), а порою - что уже известно и изложено не раз в ходе предшествовавших событий. Но, что особенно интересно, одни и те же события в устах различных персонажей выглядят совершенно по-разному.

Повторы способствуют запоминанию текста, что весьма важно при огромных размерах олонхо и устном исполнении. Они имеют и большое композиционное значение. Повторы являются как бы опорными пунктами сказания, скрепляющими его текст, сосредоточивают внимание слушателей на наиболее важных местах, связывают друг с другом события, происходившие в разное время и разделенные другими эпизодами, помогают закреплению характеристики, даваемой действующим лицам и событиям.

Для олонхо характерны большие вступительные описания: страны героя, усадьбы и построек на ней, жилища и его внутреннего убранства. Особое внимание уделяется описанию центрального места страны - священного дерева «Аар-Лууп-Мас» («Великое Дуб-Дерево»). Вступительные описания иногда доходят до полутора-двух тысяч стихотворных строк.

Много описаний и в ходе дальнейшего развертывания действия олонхо. Это - описание других стран, куда приезжает или через которые проезжает герой, внешнего вида друзей и врагов, невесты и ее родителей, ысыахов, богатырских боев и походов и т. д.

Сказанное о взаимопроникаемости сюжетов олонхо, которая обуславливает текучесть их и создает возможность их свободного сокращения и увеличения, относится и к описаниям. Их также можно и сократить, и расширить. Часто олонхосуты вступительные описания не только значительно сокращают, но даже вовсе опускают, сказав: «Имели землю такую же, как во всех олонхо, имели страну такую же, как и во всех олонхо». Длительное самостоятельное бытование различных олонхо на огромной территории Якутии, отдельные части которой в прошлом были сильно разобщены, создало условия для возникновения различных традиций исполнения как всего олонхо, так и его частей, в частности, вступительных описаний.

Исполнялись олонхо раньше сказителями-мастерами (олонхосутами) без музыкального сопровождения. Монологи героев олонхо поются, остальное декламируется в быстром темпе, но нараспев, близко к речитативу. Всё олонхо исполняется одним человеком: олонхо - театр одного актера. Для песен олонхо характерно разное по тембру и тону исполнение ролей. Песни героев стараются петь басом, молодых богатырей - тенором, а богатырей абаасы - нарочито неправильно поставленным грубым голосом. Различаются также песни героинь, старцев - родителей героя и героини, мудреца Сээркээн Сэсэна, раба-табунщика, рабыни Симэхсин, шаманов айыы и шаманок абаасы (голоса шаманок абаасы; отличаются от мелодичных голосов шаманок айыы особой грубостью и какой-то бесшабашной разнузданностью) и т. д. В песнях олонхо заметно звукоподражание ржанию коня, голосам различных птиц и зверей. Выдающимся олонхосутам такое разнообразие звуков удавалось, вызывало восхищение слушателей и придавало исполнению олонхо необыкновенно яркий, живописный характер.

Раньше каждый якут с детства знал множество различных сюжетов и пробовал свои силы в сказывании олонхо. Было много олонхосутов-«профессионалов». Они специально занимались пением олонхо. Некоторые из них в осеннее и зимнее время и в голодный период весны выезжали в другие улусы петь олонхо. Им платили мало, больше натурой: кусок мяса, масла или немного зерна. Исполнение олонхо для них было только подсобным промыслом. Все олонхосуты занимались своим крестьянским хозяйством, как правило, бедняцким. Для бедности олонхосутов, кроме социальных, были и чисто профессиональные причины: это были народные странствующие артисты, поэты. Они увлекались своим искусством, самозабвенно занимались им, теряли массу времени на заучивание текста, на прослушивание других олонхосутов, запоминание их олонхо в целом или частично и компонование из них «своего».

А потом - длительная тренировка в пении и декламации. Поэтому они плохо следили за состоянием своего скудного хозяйства, часто просто забрасывали его. У такого «профессионала» семья, зимой редко видевшая своего главу, жила в большой нужде, часто голодала. Так жил, например, хорошо мне знакомый один из крупнейших якутских олонхосутов Дмитрий Михайлович Говоров (1847 - 1942) из 2-го Ольтёкского наслега нынешнего Усть-Алданского района. Он только под конец жизни, уже в советское время, когда стал получать гонорары за запись и издание своих олонхо и вступил в колхоз, зажил в достатке. Но зато эти неграмотные якутские бедняки-олонхосуты создали и донесли до нашего времени крупнейшее эпическое творение, имеющее мировое значение.

В последнее время, в связи с широким распространением литературы, театра, радио живое бытование олонхо резко сокращается, во многих районах даже исчезает. Но народ продолжает любить и ценить его. Новорожденным дают имена в честь любимых героев олонхо: Нюргун, Туйаарыма. Распространение и бытование олонхо получило новые формы: книга, театр, радио, концертные залы. Исполнение олонхо становится достоянием театра и эстрады.

Являясь центром национальной культуры прошлого, олонхо оказало большое влияние на зарождение и развитие якутской литературы и искусства.

Платон Алексеевич Ойунский (10 ноября 1893 - 31 октября 1939), записавший олонхо «Нюргун Боотур Стремительный», был крупным поэтом (24) основоположником якутской советской литературы, видным общественным и государственным деятелем, активным участником революции и гражданской войны, одним из первых организаторов и руководителей Советской власти в Якутии (25).

24. Собрание сочинений П.А. Ойунского было издано в Якутске в семи томах в 1958 - 1962 гг. (на якут. яз.).

25. П.А. Ойунский был председателем Губревкома, Якутского ЦИК, членом ВЦИК и ЦИК СССР, депутатом Верховного Совета СССР первого созыва, делегатом X съезда партии, участником Первого съезда писателей СССР, где был избран членом правления Союза писателей СССР. Он был председателем правления Союза писателей Якутской АССР, работал директором Якутского государственного издательства, директором Научно-исследовательского института языка и культуры при Совнаркоме Якутской АССР и ответственным редактором сборников трудов этого института.

П.А. Ойунский - один из первых якутских ученых советского времени, филолог, этнограф, фольклорист, литературовед (26).

26. В 1935 г. получил ученую степень кандидата филологических (тогда «лингвистических») наук.

Он был крупнейшим знатоком якутского фольклора, особенно мифологии и олонхо, автором многих научных трудов (27).

27. Одной из наиболее значительных является его работа «Якутская сказка (олонхо), ее сюжет и содержание». Собр. соч., т. VII, Як., 1962 (статья написана по-русски).

В то же время П.А. Ойунский был сам очень крупным олонхосутом. Здесь необходимо заметить, что все без исключения первые якутские писатели и поэты (как дореволюционного, так и советского времени) были большими знатоками, любителями и ценителями олонхо. Можно с полной уверенностью сказать, что все они в детстве, должно быть, знали множество сюжетов, а то и полных текстов олонхо, пели и сказывали его. Многие из них становились настоящими олонхосутами и, став писателями, наряду с литературной деятельностью, занимались пением и сказыванием олонхо. Олонхосутами были, например, современник П.А. Ойунского писатель Семен Степанович Яковлев (Эрилик Эристин) (28), писатель Михаил Федосеевич Догордуров. Олонхосутом является народный поэт Якутской АССР Владимир Михайлович Новиков (Кюннюк Урастыров) (29).

28. Эрилик Эристин оставил запись нескольких своих олонхо, которые хранятся в рукописном фонде Якутского филиала АН СССР.

29. Кюннюк Урастыров - ученик знаменитого олонхосута Тимофея Васильевича Захарова («Чээбия») - записал и издал большое олонхо «Тойон Дьагарыма», которое выдержало два издания (1941 и 1959).

Народный писатель Якутской АССР Дмитрий Кононович Сивцев (Суорун Омоллон) - автор драмы и либретто оперы на сюжет олонхо. Поэт Сергей Степанович Васильев писал олонхо для детей.

Тому, что первые якутские писатели дореволюционного и советского периода были знатоками и любителями олонхо и даже сами были олонхосутами, удивляться не приходится: олонхо, как уже сказано, в прошлом занимало большое место в жизни каждого якута с детства (30).

30. Даже автор этих строк в дошкольном возрасте выучил от зятя нашей семьи Василия Николаевича Охлопкова (из Бярть-Усовского наслега Борогонского улуса), бывшего хорошим олонхосутом, много олонхо и забавлял престарелых бабушку и дедушку сказыванием их. Но у меня не было слуха и, поступив в школу, я вынужден был оставить сказывание олонхо: школьники меня высмеяли.

Олонхо было, как сказано выше, одним из источников якутской литературы.

Что касается П.А. Ойунского, то о нем известно, что в юные годы он уже становился профессиональным олонхосутом. Друг его детства К.А. Слепцов вспоминает: «Было у Платона в детстве одно серьезное увлечение, которое он сумел сохранить на всю жизнь. Оно наложило серьезный отпечаток на все его творчество. Он очень любил слушать песни и сказания-олонхо. Мальчик часто убегал к своему соседу Пантелеймону Слепцову, большому знатоку олонхо, затейнику и песеннику. Часами сидел Платон у мудрого деда и слушал его импровизации. К 8 - 9 годам он и сам начал сказывать олонхо и петь песни своим сверстникам. Чуть позже мальчика стали охотно приглашать к себе домой взрослые, хозяева юрт. Все находили, что у него хороший голос и незаурядный дар слова» (31).

31. К.А. Слепцов. «Из детских лет писателя», сб. «П.А. Ойунский. Статьи и воспоминания». Як., 1969, стр. 100.

Опера-олонхо на сцене Якутского театра

Народный артист Якутской АССР В.А. Саввин приводит слова жителя села Чурапча, сказанные им в 1920 г. в волостном ревкоме: «Платон был еще совсем маленький, а уже хорошо сказывал олонхо. Я думал, что из него выйдет знаменитый олонхосут» (32).

32. В.А. Саввин. «Большой друг театра», там же, стр. 119.

Сохранились и высказывания самого П.А. Ойунского: «У меня в детстве воображение было богатое, красочное, рассказывал красноречиво. Получал приглашения тойонов, которые на досуге наслаждались по длинным ночам моими рассказами» (33).

33. Партархив Якутского обкома КПСС, ф. 3, оп. 177, д. 5567, л. 8 (цитировано по ст. 3. П. Саввина «О революционной и общественно-политической деятельности П.А. Ойунского», сб. «П.А. Ойунский. Статьи и воспоминания», стр. 3 - 4).

Все это было в обычае у дореволюционных якутов: талантливые дети сначала слушали певцов и олонхосутов, потом сказывали своим сверстникам, затем близким соседям или родным. А когда подрастали и получали некоторую известность, их приглашали баи. По этому же пути шел и подросток Платон Ойунский.

П.А. Ойунский родился в Жулейском наслеге Таттинского улуса (ныне Алексеевский район) в семье бедняка. В роду Ойунского по материнской линии были известные певцы и олонхосуты. А о Жулейском наслеге писатель Д.К. Сивцев (Суорун Омоллон) говорит: «Жулейский наслег славился мастерами устного народного творчества: песенниками, олонхосутами и рассказчиками» (34).

34. Д.К. Сивцев (Суорун Омоллон), народный писатель Якутии. «Его правда - правда жизни», сб. «П.А. Ойунский. Статьи и воспоминания», стр. 144.

Из Жулейского наслега вышел знаменитый олонхосут Табахаров, портрет которого был написан в свое время известным якутским художником И.В. Поповым. Характерно, что именно из Таттинского улуса вышли известнейшие на всю Якутию певцы и олонхосуты. Из Татты происходят и крупнейшие якутские писатели: А.Е. Кулаковский, А.И. Софронов, С.Р. Кулачиков (Элляй), Н.Е. Мординов (Амма Аччыгыйа), Д.К. Сивцев (Суорун Омоллон).

Став крупным поэтом и общественным деятелем, П.А. Ойунский не забыл олонхо (чему свидетелем печатаемое ныне), продолжал увлекаться им и пел его в кругу друзей.

Но, как уже говорилось, П.А. Ойунский знал и увлекался не только олонхо: он был крупнейшим знатоком всего якутского фольклора. Фольклор оказал на все его творчество исключительное влияние и был той родной почвой, опираясь на которую, он взлетал к вершинам творческих достижений.

Монумент в Татте. Фото Айар Варламов

Разработка тем и сюжетов фольклора привела его к созданию замечательных произведений, среди которых мы видим: драматическую поэму «Красный шаман» (1917 - 1925 гг.), повести «Великий Куданса» (1929) и «Николай Дорогунов - сын Лены» (1935).

Особое место в творчестве П.А. Ойунского занимает драма «Туйаарыма Куо» (1930), представляющая собой драматизацию олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» и названная по имени главной героини. В драме «Туйаарыма Куо» Ойунский берет основной сюжет олонхо о Нюргуне - борьбу героя с чудовищем Уот Усутаакы (Огнеизвергающий). Сохранен и основной идейный мотив: герой спасает людей, попавших в беду. «Туйаарыма Куо» была как бы прелюдией к большой работе П.А. Ойунского по записи «Нюргун Боотура Стремительного» и представляет собой образец удачной драматизации олонхо. Вполне может быть, что именно, драматизация олонхо привела П.А. Ойунского к осуществлению, вероятно, давно лелеявшейся им мысли дать полную запись всего олонхо. Ойунский, конечно, понимал, что никакая литературная обработка, никакая драматизация не могут дать полную и точную картину всего великого якутского эпоса. Отсюда идея: записать все олонхо «в натуре», как есть...

В тридцатых годах драма «Туйаарыма Куо» ставилась в Якутском национальном театре и пользовалась у зрителей большим успехом. Она впоследствии стала одним из источников для создания писателем Д.К Сивцевым (Суорун Омоллоном) либретто первой якутской оперы «Нюргун Боотур».

Произведения П.А. Ойунского не раз издавались на русском языке (35).

35. См., например: П.А. Ойунский. Избранное, перевод с якутского (составитель сборника - С.П. Данилов, вступительная статья «П.А. Ойунский - основоположник современной якутской литературы» И.В. Пухова), М., 1963; Платон Ойунский. Стихи разных лет, журн. Новый мир, 1957, № 12, стр. 97 - 107.

О П.А. Ойунском имеется большая литература. Назовем некоторые книги: «Очерк истории якутской литературы», М., 1970, стр. 113 - 141; «Платон Алексеевич Ойунский (1893 - 1939). Доклады к 65-летию со дня рождения». Як., 1959; «П.А. Ойунский. Статьи и воспоминания. (1893 - 1968)», Як., 1969; «Основоположник якутской советской литературы», Як., 1974. Библиографию, кроме упомянутых работ, см.: В. Протодьяконов, Н. Алексеев. «Писатели Якутии, 2-е дополненное издание», Як., 1972.

В 1970 г. олонхо П.А. Ойунского «Нюргун Боотур Стремительный» в исполнении заслуженного артиста Якутской АССР Г.Г. Колесова было издано в Ленинграде (в сокращении, комплектом из 9 пластинок) всесоюзной фирмой «Мелодия». Пластинки сопровождены (на якутском, русском и английском языках) статьями И.В. Пухова «Якутские олонхо и «Нюргун Боотур Стремительный» П.А. Ойунского», Г.М. Кривошапко «Якутская музыка и олонхо» и аннотацией текста пластинок, составленной И.В. Пуховым, а также вкладными фотопортретами П.А. Ойунского и Г.Г. Колесова и иллюстрацией художника В.Р. Васильева.

«Нюргун Боотур Стремительный» - одно из лучших и наиболее популярных якутских олонхо. В своей записи П.А. Ойунский воспроизвел его с максимальной полнотой.

Судя по всему, он его записывал очень быстро. Начало работы над ним точно не установлено. Первая песнь (всего песней девять (36)) была закончена и напечатана в 1930 г., конец же работы он точно указал в конце девятой песни: «1932 г., 31 августа. Москва».

36. Такое деление «по песням» условно и практикуется только в книгах.

В целом, он писал это олонхо (по календарному времени) не более двух с половиной лет. В годы работы над олонхо он служил (в Якутске), учился в аспирантуре (в Москве), вел напряженную общественную, партийную и творческую работу. Поэтому для написания олонхо у него оставалось совсем мало времени. Помогало, видимо, то, что он, будучи олонхосутом, знал олонхо наизусть и быстро записывал то, что давно отложилось в памяти.

Все, что говорилось выше о якутских народных олонхо, относится и к олонхо П.А. Ойунского «Нюргун Боотур Стремительный». Стих, вообще стиль, традиционные изобразительные средства, архаический язык, всю мифологию и образы Ойунский не изменил, передав в полном объеме так, как поется в народе. Но записанные народные олонхо часто сочетают стих с ритмической прозой - небольшими прозаическими вставками (например, в репликах). Ойунский же написал все олонхо полностью стихом.

По размерам олонхо П.А. Ойунского почти в два раза превышает самые крупные из числа записанных (в нем свыше 36 000 стихотворных строк). В народе же бытовали олонхо и большего размера. Раньше олонхо определяли не по количеству стихотворных строк, как сейчас, а по длительности исполнения. Причем, за основу измерения объема олонхо принималось исполнение в течение одной ночи (37).

37. Олонхо обычно начинали петь после ужина. Исполнение продолжалось почти всю ночь - в среднем около 8 - 10 часов, с небольшими перерывами, во время которых олонхосут курил или отдыхал. Бывали случаи, когда пели более 10 часов подряд.

Считалось, что олонхо, исполнявшиеся в течение одной ночи - краткие (вернее, надо думать, сокращенные), в течение двух ночей - средние, а в течение трех и более ночей - крупные. Соседи Д.М. Говорова рассказывают, что олонхо «Неспотыкающийся Мюлдю Сильный» он пел, смотря по обстоятельствам (усталость его и слушателей, необходимость работы на завтра и т. д.), в течение двух-трех ночей. А это олонхо, как указывалось, имеет свыше 19 тысяч стихотворных строк. По словам олонхосутов, самые крупные олонхо пелись в течение семи ночей.

При желании олонхосуты могли увеличить объем олонхо. Для этого было много способов. Один из них - увеличение объема описаний (пейзажей, обстановки юрты, богатырских боев и походов и т. д.). С этой целью олонхосуты добавляли детали, увеличивали и усложняли изобразительные средства (например, прибавляли дополнительные сравнения) - словом, прибегали к бесконечным нанизываниям «украшательских» приемов. Это требовало от олонхосута не только виртуозного мастерства (чем П. А. Ойунский располагал в избытке), огромной памяти (и это у него было), но и колоссальной тренировки, беспрерывной практики в пении олонхо (а вот этого как раз взрослому Ойунскому и не хватало). Дело в том, что все эти «украшательские» приемы, различные описания олонхосуты не просто выдумывали за столом в порядке импровизации (хотя импровизаторский талант требовался и был присущ якутским олонхосутам), но они в готовом или в почти готовом виде во множестве витали «в воздухе олонхо». И опытный, натренированный мастер в процессе пения и декламации вставлял их в свой текст, «приклеивал» их так, что они органически входили в олонхо как давно напетое целое.

Были совершенно изумительные мастера подобных «импровизированных» бесконечных описаний. Этим славился, например, борогонский олонхосут из Бярть-Усовского наслега Иван Охлопков, по прозвищу «Чочойбох» (38).

38. В прошлом якутские олонхосуты были больше известны по прозвищу - это было как бы их псевдонимом.

Есть рассказ о том, как однажды он пел олонхо в Якутске у местных богачей. Он так затянул вступительное описание, что не закончил его даже к полуночи, доведя его только до описания «кёхё» (вешалок в юрте). Другими словами, за 5 - 6 часов И. Охлопков продекламировал только около трех четвертей вступительного описания и не спел ни одной песни, не рассказал ни одного сюжета.

Другой путь увеличения размера олонхо, практиковавшийся олонхосутами, - это контаминация сюжетов. В основной сюжет вкрапливали дополнительные из других олонхо. Это практиковалось, когда и у олонхосутов, и у слушателей времени было много.

П.А. Ойунский, по-видимому, шел больше по второму пути, так как описания в его олонхо по объему, в общем, не превышают обычные. Это не значит, что у него мало описаний. Наоборот, у него, можно сказать, полный набор всевозможных описаний, но они не так изощрены, не так осложнены, как, скажем, у Д.М. Говорова или (как рассказывают) у Ивана Охлопкова.

Среди записанных олонхо есть одно, которое можно считать основой олонхо Ойунского «Нюргун Боотур Стремительный». Это - олонхо, тоже «Нюргун Боотур Стремительный», записанное малограмотным якутом К.Г. Оросиным (39) в 1895 г. по просьбе политссыльного Э.К. Пекарского - впоследствии знаменитого ученого.

39. Константин Григорьевич Оросин происходил из известного байского рода. Но он был близок к народу, увлекался олонхо и народными песнями, постоянно жил в кругу певцов и олонхосутов. Дружил с представителями политссылки, серьезно помогал им в сборе фольклорного материала. О нем см.: Г.У. Эргис, «Олонхосут и певец К.Г. Оросин» в издании его олонхо «Нюргун Боотур Стремительный», стр. 363 - 364 (см. далее сноску на издание этого олонхо).

Э.К. Пекарский провел над рукописью К.Г. Оросина большую текстологическую работу и поместил в своих «Образцах» (40).

40. Образцы народной литературы якутов, издаваемые под редакцией Э.К. Пекарского. Тексты. Образцы народной литературы якутов, собранные Э.К. Пекарским. Спб., 1911.

Интересно, что все остальные записанные олонхо под тем же названием «Нюргун Боотур» не имеют никакого отношения к сюжету олонхо К.Г. Оросина и П. А. Ойунского.

В советское время известный фольклорист Г.У. Эргис выпустил это олонхо отдельным изданием, разбив текст на стихи (но не затронув основы текстологической работы Э.К. Пекарского) и снабдив параллельным переводом на русский язык и научным аппаратом (41).

41. «Нюргун Боотур Стремительный», текст К.Г. Оросина, редакция текста, перевод и комментарии Г.У. Эргиса. Як., 1947.

Прежде всего, интересно свидетельство Э.К. Пекарского, что это олонхо К.Г. Оросин усвоил от одного олонхосута из Жулейского наслега (42) (родного наслега П.А. Ойунского). Это значит, что варианты Оросина и Ойунского имеют один источник. Сличение текста олонхо показывает, что это действительно варианты одного и того же олонхо.

42. «Образцы...» Э.К. Пекарского, стр. 1.

Я здесь не затрагиваю все сходства и различия этих двух олонхо, остановлюсь лишь на главном. Спуск с неба на землю Нюргун Боотура для защиты людей, борьба Нюргун Боотура и его брата Юрюнг Уолана с чудовищем Уот Усутаакы, спасение богатырей, плененных и заточенных в подземном мире и много других моментов, а также связанные с ними описания и песни богатырей в основном идентичны. Это бывает только в олонхо, бытующих в одной певческой среде, когда несколько олонхосутов, вышедших из одного или соседних наслегов, поют один исходный текст.

Но в варианте П.А. Ойунского много сюжетов, частных деталей и описаний, отсутствующих в варианте К.Г. Оросина. Укажу главные. В олонхо Оросина нет, например, сюжетов, связанных с борьбой против богатыря Уот Усуму, нет также сюжетов, связанных с рождением, ростом и борьбой молодого богатыря Ого Тулайаха - сына Юрюнг Уолана и Туйаарымы Куо. В олонхо Оросина нет и эпизодов, связанных с тунгусским богатырем Бохсоголлой Боотуром.

Сейчас трудно сказать, были ли эти сюжеты исконными в олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» или Ойунский их взял из других олонхо. Во всяком случае, надо иметь в виду, что в поэтическом вступлении к своему олонхо он пишет, что «Нюргун Боотур Стремительный» создан «из тридцати олонхо». Что он будто бы создал свое олонхо «из тридцати олонхо» - поэтическая гипербола, да и цифра «тридцать» - «эпическая» цифра. Между прочим, в прошлом подобная гипербола бытовала и среди народных олонхосутов. Чтобы показать, как велико и значительно их олонхо, олонхосуты говорили: «Э-э, я создал его, соединив тридцать олонхо». Даже с учетом этого, надо признать, что Ойунский в свое олонхо ввел сюжеты и из других олонхо. Это, как уже говорилось, практика, характерная и традиционная для якутских олонхосутов.

Можно сказать с большой вероятностью, что сюжет о рабе Суодалбе Ойунский взял из олонхо «Шаманки Уолумар и Айгыр» (43).

43. См. «Образцы...» Э.К. Пекарского, стр. 148 - 194. Перевод: С.В. Ястремский, «Образцы народной литературы якутов», Труды комиссии по изучению Якутской Автономной Советской Социалистической Республики, т. VII, Л., 1929, стр. 122 - 152; А.А. Попов, Якутский фольклор, М., 1936, стр. 104 - 156 (здесь олонхо это названо «Две шаманки»).

Причем, в этом олонхо Суодалба - дядя молодых богатырей, у Ойунского же он - богатырь-слуга, в которого превращается герой Нюргун Боотур. Обычно герой, прибыв к невесте, из-за которой идет борьба, маскируется и обращается в мальчика-раба, сына старухи Симэхсин. Он это проделывает для того, чтобы враги, прибывшие к невесте раньше его, на первых порах не заметили его появления и не приняли первыми каких-либо решительных мер.

В олонхо «Шаманки Уолумар и Айгыр» образ Суодалбы связан с авункулатом (44) - почитанием дяди по матери и помощью его своим родственникам.

44. Авункул - дядя по матери.

Интересно, что авункул Суодалба в олонхо о шаманках превращен фактически в раба, не только опекающего своих племянников, ведущего за них всю борьбу, но и безропотно выполняющего все их прихоти. И только в самом конце олонхо раб Суодалба восстает и уходит от своих молодых племянников-хозяев. Этот замечательный образ могучего раба П.А. Ойунский (а, возможно, и его предшественники из Жулейского или соседних наслегов) использовал в своем олонхо. О том, что образ Суодалбы в «Нюргун Боотуре Стремительном» именно введен из другого олонхо, говорит тот факт, что превращение героя в мальчика-раба - исконный сюжет во всех олонхо в данной ситуации.

Но вот что характерно: образ Суодалбы в «Нюргун Боотуре» не кажется каким-то привнесенным извне. Он слит со всем контекстом олонхо. Таковы особенности олонхо и исключительное мастерство якутских олонхосутов.

В варианте Ойунского во вступительной части есть замечательная картина войны богов и раздел ими трех миров. Эта картина отсутствует не только в варианте Оросина, но и во всех известных мне олонхо. Видимо, этот эпизод когда-то был в олонхо, потом забылся и восстановлен П.А. Ойунским, слушавшим в свое время таких крупнейших олонхосутов, как Табахаров и Малгин.

Все это говорит о том, что Ойунский записал свой (практиковавшийся им в живом исполнении и воспринятый в процессе живого исполнения) вариант олонхо о Нюргун Боотуре, а не просто «сводил» или заимствовал чужие.

Таковы некоторые наиболее значительные особенности олонхо П.А. Ойунского «Нюргун Боотур Стремительный». Они показывают, что это олонхо целиком находится в пределах традиции якутских олонхосутов и представляет собой один из вариантов народных олонхо, а не просто «сводный текст», скомпонованный поэтом за столом.

Олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» на русский язык переведен выдающимся поэтом-переводчиком В.В. Державиным. Этот труд им создан после перевода многих произведений классической поэзии народов Средней Азии, Ирана и Кавказа (Навои, Фирдоуси, Низами, Хагани, Хайама, Руми, Саади, Хафиза). Произведения этих классиков Востока в переводе Вл. Державина неоднократно переиздавались. Перу Вл. Державина принадлежат ставшие широко известными переводы «Давида Сасунского», «Калевипоэга», «Лачплесиса», «Раушан» и других произведений эпоса. О труде В.В. Державина как поэта-переводчика узбекский писатель академик Камиль Яшен говорит: «В основе переводческого мастерства В. Державина лежит исключительно уважительное отношение к оригиналу, внимательное, скрупулезное изучение особенностей духовной культуры народа, которому принадлежит данный художественный памятник, умение проникнуть в историческую суть мироощущения автора, воссоздать самобытные интонации, неповторимые краски его поэтического мира - словом, умение дать почувствовать русскому читателю аромат поэзии, рожденной на другом языке» (45).

Это же можно сказать и о переводе В.В. Державиным якутского олонхо, над которым он работал много лет. В течение всего этого времени я консультировал его перевод олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» и могу отметить его исключительно внимательное отношение к этому эпическому памятнику.

Прежде, чем приступить к переводу, В.В. Державин перечитал труды по истории, этнографии и мифологии якутов, детально изучил все переводы эпоса и фольклора их, а также работы по якутскому фольклору. По всем возникающим вопросам подробно консультировался со мной, стремясь углубить свое понимание эпоса, еще неведомого русскому и европейскому читателю. В течение всех этих лет В.В. Державин многократно встречался со мной (нередко и с писателями Якутии) и обсуждал все аспекты и детали якутского эпоса и его перевода, трудности, встречающиеся в процессе работы.

Его перевод верно и художественно оправданно передает дух и образную систему олонхо, его сюжетов. Сохраняя стиль подлинника, он воссоздает параллельную систему, тонирующую поэтическую систему олонхо.

По моему глубокому убеждению, перевод В.В. Державиным олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» представляет замечательный (я бы сказал - классический) образец поэтического перевода древнего эпоса тюрко-монгольских народов.

Олонхо - древний эпос якутов

Иннокентий Васильевич Пухов родился 12 марта 1904 г. в I Курбусахском наслеге Борогонского улуса Якутской области в семье крестьянина-середняка.

В 1923 г. И.В. Пухов принимал участие в ликвидации банд колчаковского генерала Пепеляева в качестве связного командующего вооруженными силами Якутской области и Северного края К.К. Байкалова, участвовал в освобождении группы И.Я. Строда в местности Сасыл-Сысыы.

В 1926 г. И.В. Пухов окончил Якутский педагогический техникум и поступил на отделение русского языка и литературы педагогического факультета Иркутского государственного университета.

Еще будучи студентом, И.В. Пухов активно включился в научную работу. Он состоял членом якутской секции Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества, опубликовал ряд научных статей. В то время (совместно с Н.М. Алексеевым) опубликовал перевод терминов кожевенного производства якутов. Эта работа была отмечена Э.К. Пекарским в его трехтомном академическом “Словаре якутского языка”.

В 1930 – 1936 гг. И.В. Пухов, работая преподавателем в Якутском педтехникуме, одновременно занимался составлением программ и учебников для школ республики. И.В. Пухов – составитель первой напечатанной стабильной программы якутского языка для начальной школы, автор первой грамматики русского языка для пятого класса якутской школы, также соавтор якутского букваря П.Г. Григорьева (после его смерти завершил работу до конца). Этот букварь выдержал более десяти переизданий.

Работая в г. Москве в качестве редактора учебников, с началом Великой Отечественной войны встал в ряды защитников столицы. За боевые заслуги был награжден орденом Красной Звезды. По возвращении с фронта И.В. Пухов работал в органах народного образования. Имея огромную тягу к науке, он поступил в аспирантуру Московского государственного университета, специализировался по фольклористике.

С 1947 г. И.В. Пухов связал свою жизнь с наукой. В 1947 – 1954 гг. работал младшим научным сотрудником Института истории, языка и литературы Якутского филиала Академии наук СССР. В 1954 г. специальным распоряжением Президиума Академии наук СССР был переведен на работу в г. Москву в Институт мировой литературы им. А.М. Горького АН СССР, где добросовестно, с наивысшей продуктивностью проработал 25 лет до конца своих дней младшим, затем старшим научным сотрудником. Во всемирно известном институте И.В. Пухов наряду с такими крупнейшими специалистами как В.И. Чичеров, И.С. Брагинский, У.Б. Далгат и другими явился родоначальником сектора фольклора народов СССР. Основным направлением своих научных интересов И.В. Пухов считал сравнительный анализ якутского олонхо и героического эпоса алтае-саянских народов (алтайцев, шорцев, хакасов, тувинцев, а также народов Севера Якутии). Он внес значительный вклад в изучение тюрко-монгольских народов и народов Севера в плане этногенеза древних якутов, типологии и эпического стиля.

В 1956 г. И.В. Пухов защитил кандидатскую диссертацию на тему “Идеи и образы олонхо Дмитрия Михайловича Говорова “Мюлдью Сильный”. В 1962 г. И.В. Пухов издал первую монографию “Якутский героический эпос олонхо”, имевшую положительный отклик у специалистов СССР и за рубежом.

Значительны заслуги И.В. Пухова в переводе В.В. Державиным олонхо П.А. Ойунского “Нюргун Боотур Стремительный” на русский язык. Он был консультантом, научным редактором перевода, выступил автором большой научной статьи “Олонхо – древний эпос якутов” и написал комментарий, имеющий большую познавательную, научную ценность. Неслучайно большой друг И.В. Пухова, народный писатель Н.Е. Мординов-Амма Аччыгыйа говорил, “вряд ли без Иннокентия Васильевича состоялся бы этот великий перевод, и только за это ему следует поставить памятник”.

Одновременно с научной работой И.В. Пухов принимал самое активное участие в литературной жизни Якутии. Народный поэт Якутии С.П. Данилов считал его послом якутской литературы в г. Москве. В 1944 г. И.В. Пухов совместно с А.Е. Мординовым был редактором книги Г.П. Башарина “Три якутских реалиста-просветителя”. В 1957 г. принимал участие в дискуссии по вопросам якутской литературы, закончившейся в 1962 г. постановлением бюро Обкома КПСС “Об исправлении некоторых ошибок по вопросам якутской литературы”.

И.В. Пухов являлся консультантом по якутской литературе “Большой Советской энциклопедии” и “Краткой литературной энциклопедии”, преподавал в Литературном институте им. А.М. Горького. Под его руководством 15 якутян защитили кандидатские и докторские диссертации.

И.В. Пухов в течение многих лет работал над изучением и освещением в печати творчества и литературной деятельности П.А. Ойунского. Им опубликовано около десяти крупных работ о нем. И.В. Пухов принимал участие в первом послевоенном переводе на русский язык его произведений, в подготовке и издании на русском языке его избранных произведений в 1963 г., издании его большого олонхо “Нюргун Боотур Стремительный” (1975), подготовил издание переводов поэтических произведений П.А. Ойунского в большой серии “Библиотека поэта” (1978).

И.В. Пухов до конца своей жизни выступал ярым защитником доброго имени А. Кулаковского, А. Софронова, Н. Неустроева, П. Ойунского, Г. Башарина, П. Сокольникова и других. Об этом свидетельствует его письмо секретарю ЦК КПСС М.В. Зимянину с приложением “о политической клевете”, написанное за шесть месяцев до смерти. И.В. Пухов, по признанию его коллег из Института мировой литературы им. М. Горького, “уникальный специалист”, автор более пятидесяти научных работ в области литературы и фольклористики, знаток и признанный исследователь якутского народного героического эпоса олонхо.

В 1935 г. И.В. Пухов принимает участие в первом чемпионате Якутии по шахматам и из 18 возможных, получив 15 очков, становится первым чемпионом республики по шахматам и в том же году принимает участие во Всесибирском шахматно-шашечном турнире в г. Улан-Удэ. С 1998 г. по решению Федерации шахмат РС (Я) и администрации Усть-Алданского района ежегодно проводится в г. Якутске мемориал И.В. Пухова – первого чемпиона ЯАССР по шахматам. В 1976 г. И.В. Пухову было присвоено звание “Заслуженный деятель науки Якутской АССР”.

Д.И. Пухов, журналист

В статье использованы иллюстрации Э. Сивцева, В. Карамзина, И. Корякина

Считается, что предки якутов до переселения в Якутию жили в северном Прибайкалье и в Приангарье. Неизвестно, как долго они там жили. И жили ли они в более отдаленные времена еще где-нибудь в другом месте? Вполне возможно, что далекие предки якутов жили (или распространяли свой ареал) и намного западнее Прибайкалья. Во всяком случае, можно считать определенным: они находились в тесном общении с народами не только Саян, но и Алтая. Легендарные предки якутов - курыканы1 упоминаются в орхонских надписях VI - VIII вв.

1 Происхождение якутов от курыканов доказывает в ряде работ академик А.П. Окладников (см. особенно: История Якутской АССР, т. 1; А.П. Окладников. Якутия до присоединения к Русскому государству, М.-Л., 1955).

Как видно из содержания их героического эпоса, древние якуты занимались не только скотоводством, но и охотой, рыболовством. Характерно, что рыболовством в эпосе занимаются те, кто ничего, кроме рыбы, не имеет, т. е. те, кого в позднейшие времена в исторической действительности называли крайними бедняками – «балыксытами» («рыболовами»).

Обычно принято считать, что якуты переселились на свою нынешнюю родину под давлением более сильных соседей. Межплеменные войны, конечно, сыграли большую роль. Именно под давлением соседей слабые племена предков якутов покидали обжитые места. Но, кроме этого, видимо, были и «мирные» причины для постепенного передвижения на север и северо-восток мелких групп лесных охотников и рыболовов. Первыми двинулись, вероятно, самые неимущие слои - в поисках изобильных охотничьих и рыболовных угодий. Эти первые «переселенцы», должно быть, имели лишь малое количество скота и лошадей или вовсе не имели их. Исторические предания отмечают приход в Якутию не только богатого Омогоя, обладавшего большим количеством скота и людей, но и бедного Эллея, прибывшего в одиночестве2.

2 Этот-то бедный Эллей (а не богач Омогой), по преданию, и положил начало большинству якутских племен.

Это вообще был разнородный элемент - не только тюркского, но частично и монгольского происхождения. Они ассимилировали часть местных племен, и спустя века образовался современный якутский народ, называющий себя «саха» и давший свое имя Якутии3. Некоторую роль в этногенезе якутов сыграли и русские - через смешанные браки.

3 Слово «якут» происходит от самоназвания народа - «саха». Тунгусы (эвенки) называли якутов «яко» и передали это произношение русским, с которыми они встретились раньше якутов. Русские, прибывшие в Якутию в тридцатых годах XVII в., вначале называли якутов «якольские люди». Постепенно фонетические замены привели к современному названию «якуты».

Якутский язык сложился на основе тюркского с некоторым элементом монгольского. Частично в нем имеются и корни лексики местных народов Якутии; современный якутский язык имеет много слов, проникших из русского языка или через него. Это понятно: с первых же лет общения с русскими в якутский обычай входило множество предметов и понятий, терминов культуры, ранее неизвестных якутам.

Названия их осваивались якутами в своем фонетическом оформлении, и они постепенно входили в словарный состав их языка как «свои слова». Это видно и по олонхо: в нем много слов, вошедших из русского языка, например, «тэриэккэ» (тарелка), «хобордоох» (сковорода), «чааскы» (чашка).

Жили якуты на своей новой родине в очень трудных условиях. Надо было приспосабливаться к страшным климатическим и другим природным условиям, сохранять в этих условиях скот. Их терзали межплеменные стычки, кровная месть 4.

4 Кровная месть и межплеменные стычки были прекращены русскими, которые, как видно из судебных актов, с первых же лет своего прибытия в Якутию повели против них борьбу.

Постепенно стал выдвигаться класс баев (богачей) и тойонов (господ). Произвол и гнет их был самый дикий и жестокий. Позднее к этому присоединился гнет царских чиновников, грабеж купцов. Так дореволюционную свою жизнь якуты прожили под двойным гнетом - «своих» баев и царских чиновников и купцов. Ко времени Октябрьской революции население было почти поголовно неграмотным. Письменности своей не было. Народ томился в нищете и бесправии, вымирал от голода и болезней. По словам одного дореволюционного ученого, голодал не только сам якут, его жена и дети, но даже голодала мышь в его амбаре.

Этот сложный и тяжкий исторический путь якутского народа отразил его богатейший фольклор. Изустно передаваясь из поколения в поколение, он заменял и литературу, и историю, и семейную хронику, сохранял драгоценные крупицы народного опыта.

Здесь нет возможности хотя бы кратко остановиться и сколько-нибудь пространно рассказать о жанрах якутского фольклора. Упомянем только некоторые из них.

В древних исторических преданиях рассказывается о кровной мести и о межплеменных войнах и распрях, разъедавших народ. В более поздних рассказах (XVIII - XIX вв.) повествуется о невыносимом гнете и произволе диких тойонов, об удалом «благородном разбойнике» Манчары, мстившем баям и грабившем их, а потом раздававшем награбленное беднякам 5.

5 Василий Федоров - «Манчары» (ласкательное прозвище). Реальная историческая личность (жил около 1805 - 1870 гг.). Из судебных актов видно, что он много раз ссылался и каждый раз бежал, непременно возвращаясь в родные места. Отдельные предания о Манчары в разное время печатались и на русском языке в различных изданиях (в советских и дореволюционных). О бунтаре Манчары и недовольстве якутов своим бедственным положением см. Г.П. Башарин, «История аграрных отношений в Якутии (60-е годы XVIII - середина XIX вв.), М., 1956, стр. 307 - 327.

Фольклор сохранил нам песни, которые пел якутский народ веками. В длинных бытовых песнях раскрывается повседневная жизнь и быт народа. В этих песнях жизнь людей описывается своеобразно: путем описания «жизни и деятельности» предметов быта (например, веника), рабочего скота и пр.

У якутов широко развиты жанры обрядового фольклора, шуточных песен, сказок, анекдотов, пословиц и поговорок, рассказов и преданий о замечательных людях и пр.

Венцом словесного искусства якутского народа, его любимым и наиболее характерным видом творчества являются большие героические сказания, называемые олонхо.

Олонхо - общее название героического эпоса якутов, состоящего из множества больших сказаний. Средний размер их 10 - 15 тысяч стихотворных строк. Крупные олонхо доходят до 20 и более тысяч стихотворных строк. Путем контаминации различных сюжетов якутские олонхосуты (сказители олонхо) в прошлом создавали еще более крупные олонхо, но они остались незаписанными.

Сейчас никто не знает, сколько было всего олонхо в период наивысшего расцвета его бытования. Здесь более всего уместно сказать: «бесчисленное множество». Подсчет всех одновременно существовавших олонхо крайне затруднен. Дело в том, что любой сюжет из одного олонхо можно более или менее безболезненно перенести в другое. Можно, наоборот, без особого ущерба и сократить, выбросив целые сюжеты или отдельные детали, эпизоды, различные описания.

«Взаимопроникаемость» и возможность сокращения или увеличения объема олонхо без особого ущерба. Для его содержания и логики развития событий составляют характерную особенность якутского эпоса, как следствие сходства сказаний.

Якутские олонхо - эпос очень древнего происхождения. Истоки их восходят еще к тем временам, когда предки якутов жили на своей прежней родине и тесно общались с древними предками тюрко-монгольских народов Алтая и Саян. Об этом говорит общность сюжета олонхо с сюжетом эпоса этих народов, сходство в строе языка и лексике. Встречаются общие элементы в именах героев (хаан - хан6, мерген, боотур и др.).

6 Якутская история позднейшего времени не знала понятия «хан». По-видимому, и у древних якутов не было ханов. Слово «хан» могло в древности войти в олонхо как обозначение звания родовых вождей и боевых предводителей соседних тюркских племен, а потом сохранилось пережиточно как часть имени первопредка (Харах Хаан) или героя-воина (Хаан Дьаргыстай). В быту же оно, как инородное слово, было забыто.

Постоянным элементом имени героини олонхо служит забытое современными якутами слово «куо». В эпосе других тюркских народов сходное слово «ко» означает «красавица».

К имени враждебного богатыря в олонхо иногда добавляется частица «алып» в значении «злой волшебник» (Алып Хара). Известно, что «алп», «алып» у тюркских народов означает «богатырь». Значит, тюркский «алп» («алып») выступает в олонхо в роли злого врага. В олонхо имеется понятие «ётюгэн (ётюгэт) тёрдё». Это место, где обитают подземные чудовища (синоним ада), куда они уводят своих пленников из человеческого племени и мучают их. Ясно, что понятия «алып» и «етюгэн» вошли в олонхо как отзвуки былых схваток с древними тюрко-монгольскими народностями.

Очень много общего между олонхо и эпосом алтае-саянских народов и в построении стиха, и в характере изобразительных средств, и даже в отдельных эпизодах7.

7 О «южных» связях олонхо см. А.П. Окладников, указ. соч., глава «Якутский эпос (олонхо) и его связь с югом» (стр. 257 - 277). А также И.В. Пухов, «К вопросу о генетической общности якутского героического эпоса олонхо с эпосом других сибирских народов», сб. «Национальное и интернациональное в литературе, фольклоре и языке», Кишинев, 1971, стр. 200 - 210.

Эта общность может помочь приблизительно определить время создания первоосновы олонхо. Общность олонхо и эпоса тюрко-монгольских народов Сибири могла возникнуть только в период непосредственных связей древних якутов с предками этих народов. Прибыв в современную Якутию, якуты из-за колоссальных расстояний и бездорожья полностью растеряли все связи с былыми соседями и позабыли их. Кое-что осталось только в их древнем эпосе.

Как указано выше, предки якутов, курыканы, имели общение с древними тюрками в VI - VIII вв. Из исторических преданий якутов и бурят видно, что последним монгольским племенем, с которым сталкивались якуты (вероятно, в северном Прибайкалье) были буряты. Это могло происходить не позднее XV в. Между этими довольно удаленными датами и надо искать первоначальные истоки олонхо. Учитывая, что в олонхо имеются отзвуки связей с древними тюрками, вполне возможно, что эти «истоки» восходят к концу первого тысячелетия, где-то около VIII - IX вв.

Стадиально якутский эпос относится к позднеродовому периоду. О том, что это эпос родового периода, свидетельствуют, например, мифология олонхо, отражающая патриархально-родовые отношения, пережитки анимистических взглядов, сюжеты (борьба с чудовищами), пережитки общеродового дележа добычи (сохранившиеся в некоторых олонхо), экзогамный 8 брак.

8 Брак вне своего рода.

Об этом же говорят лук и стрелы как оружие боя и орудие труда (на охоте). А на то, что это эпос позднеродового периода - времени «военной демократии» у тюрко-монгбльских народов Сибири указывает характер скотоводческой деятельности героев - преобладание развитого скотоводства, особенно коневодства: богатырь верхом на коне, конь его главный друг и помощник. Наоборот, его противник часто рисуется на быке в санной упряжке или верхом на чудовищном звере. Рыболовство и охота - в тени, на, втором плане (герой охотится только в начале своей жизни). Родовое общество фактически разделено на героев (родовых аристократов и вождей) и их челядь - домашних рабов, которые принадлежат к неполноценным членам семьи и общества. Герой - вождь всего своего племени, младшие богатыри ему, безусловно, подчиняются. Есть признаки начавшегося разделения труда - выделен кузнец и кузнечное ремесло. Кузнецы куют железные предметы труда и боя. О том, что олонхо - эпос позднеродового периода, говорит и довольно высоко развитая и стройная религиозная система. Выделился «олимп» - сонм добрых божеств во главе с Юрюнг Аар Тойоном (Белый Великий Господин). Добрым божествам противостоят злые подземные божества (мир дуалистичен) во главе с Арсан Дуолаем. Его люди - абаасы творят зло и насилие.

Кроме Верхнего мира (небес) и подземного, Нижнего мира, существует Средний мир, т. е. собственно земля. В Среднем мире живут люди, а также духи различных предметов, называемые «иччи». В олонхо каждое живое существо, каждый предмет имеет свой дух «иччи». Особенно значительна богиня Аан Алахчын Хотун - дух земли. Она обитает в родовом священном древе Аар-Лууп-Мас («Великое Дуб-Дерево»). Богиня земли помогает герою и его людям, ходатайствует перед богами в пользу людей, благословляет идущего в поход героя, вселяет в него силу, дав выпить молоко из своей груди. Герою, находящемуся в походе, очень нужны духи – «иччи» различных мест, горных проходов, рек, морей. Ему приходится их одаривать, чтобы они благополучно пропустили его через свою территорию, не устраивали ему разных помех.

В олонхо описывается изначальная жизнь человека с первого появления его на земле. Человек, появившись на земле, начинает организовывать жизнь на ней, преодолевая различные препятствия, встающие на его пути. Препятствия эти создателям олонхо представляются в виде чудовищ, заполонивших прекрасную страну. Они разрушают ее и уничтожают на ней все живое. Человек должен очистить страну от этих чудовищ и создать на ней изобильную, мирную и счастливую жизнь. Таковы высокие цели, стоящие перед первым человеком. Поэтому им должен быть необыкновенный, чудесный герой с предопределенной свыше судьбой, специально посланный:

Чтоб улусы солнечные

Защитить,

Чтоб людей от гибели

Оградить 9.

Во всех олонхо первый человек - герой.

9 «Нюргун Боотур Стремительный» П.А. Ойунского, пер. В.В. Державина. Песнь первая.

Герой и его племя божественного происхождения. Поэтому племя героя называется «айыы-аймага» («родственники божества»). Под именем племени «айыы-аймага» подразумеваются предки якутов - создателей олонхо.

Соответственно своему высокому назначению, герой изображается не только самым сильным, но и красивым, статным. В олонхо внешний облик человека отражает его внутреннее содержание. Поэтому герой Нюргун Боотур Стремительный:

Строен станом, словно копье,

Стремителен, как стрела,

Был он лучшим среди людей,

Сильнейшим среди людей,

Красивейшим среди людей,

Храбрейшим среди людей.

Не было равных ему

В мире богатырей 10.

10 «Нюргун Боотур Стремительный» П.А. Ойунского. Песнь вторая.

Но герой, прежде всего, могущественный богатырь, ведущий смертельную борьбу. Поэтому он рисуется еще величественным и грозным:

Огромен он, как утес,

Грозен лик у него,

Выпуклый лоб его

Крут и упрям;

Толстые жилы его

Выступают по телу всему;

Бьются, вздуваются жилы его -

Это кровь по жилам бежит.

Впалые у него виски,

Чутко вздрагивают нервы его

Под кожею золотой.

Нос его продолговат,

Нрав у него крутой 11.

11 «Нюргун Боотур Стремительный» П.А. Ойунского. Песнь вторая.

Образы олонхо резко контрастны. Если герой - добрый защитник людей, спасающий всех попавших в беду, то представители племени «абаасы-аймага» (букв.: «родственники черта»12) рисуются как злые и безобразные чудовища - это однорукие и одноногие циклопы.

12 Несмотря на такое название, богатырь племени абаасы в олонхо не шаманский черт, а эпический богатырь.

Они наделены всеми мыслимыми пороками (злобой, жестокостью, похотливостью, нечистоплотностью). Богатыри абаасы нападают на людей, грабят и разрушают их страну, похищают женщин. Похищение женщин в олонхо показывается как символ всех обид, оскорблений и унижений людей. При всем этом богатыри абаасы носят бесспорные человеческие черты. Отношения их между собой строятся по типу человеческих племенных отношений. Арсан Дуолай носит признаки главы патриархального рода. В ходе событий герои вступают с ними в переговоры. Переговоры эти похожи на переговоры между представителями враждующих племен. Герои с богатырями и шаманками13 абаасы совершают различные сделки: временно мирятся, дают друг другу клятву не нападать во время перемирия.

13 Все женщины абаасы считаются шаманками.

Иногда герои побежденных ими богатырей абаасы не убивают, а отпускают с миром, взяв слово больше не нападать на людей, или обращают их в рабов. Интересны в этом отношении брачные сделки между побежденными богатырями айыы и могущественными шаманками абаасы - победительницами их. Шаманки абаасы похотливы, кроме того, у них нестерпимо желание выйти замуж за богатыря айыы. Для этого они готовы предать даже родного брата - главного противника героя. Пользуясь этой их слабостью, побежденный ими богатырь айыы дает обманное обещание жениться на шаманке-победительнице и совершает с ней различные сделки против ее брата. Соглашение это шаманка абаасы выполняет, а богатырь айыы нет. Иногда богатыри айыы и абаасы становятся побратимами, что носит, однако, временный характер, так как постоянная дружба и побратимство с абаасы в олонхо считаются невозможными.

Все это говорит о том, что в образе богатырей абаасы, пусть в мифологизированном и фантастическом виде, отражены черты реальных древних племен, с которыми некогда воевали предки современных якутов.

Вокруг героев и богатырей абаасы группируются все остальные персонажи олонхо: родители и родственники, добрые и злые божества и духи, шаманы и шаманки, вестники, рабы, «стражи» разных мест и множество других второстепенных персонажей.

Среди всех этих персонажей особо выделяется образ женщины-героини - невесты, жены, сестры или матери героя и других богатырей айыы. Героиня олонхо идеализируется как воплощение женственности, красоты и человеческой доброты. Она может быть и сама богатыркой и вести бои, защищая себя или других. Женщина-богатырка ведет бои не только против богатырей абаасы, но и против героя и других богатырей айыы. С богатырями абаасы она воюет по тем же мотивам, что и богатырь - герой олонхо, т. е. в защиту людей (особенно в тех олонхо, главным героем которых является женщина). Бои женщины-богатырки против героев происходят, конечно, по другим мотивам. Мотивы эти весьма разнообразны. Особенно часты случаи «брачных боев» героя и героини, являющиеся частью мотива «героического сватовства» - женитьбы героя в результате богатырских поединков. Героиня-богатырка не желает выйти за слабого богатыря, не способного защитить семью и народ в нужную минуту. Поэтому, она сначала испытывает героя боем - проверяет его силу и мужество. Но чаще всего героиня испытывает героя, вероломно столкнув его с богатырями абаасы. Она при этом не только испытывает жениха-героя, но и его руками истребляет чудовище перед браком - счастливая жизнь без уничтожения чудовищ в олонхо считается невозможной. Герой же, по олонхо, после женитьбы ослабевает и защищать семью от абаасы не в состоянии (в таких случаях родителей спасает их сын - герой второго поколения). Бывают случаи, когда герой по тем или иным причинам не желает жениться на героине. Тогда между ними возникают длительные бои. При этом женщина также сталкивает героя с богатырями абаасы, добиваясь их уничтожения. Во всех подобных случаях героиня просит богатыря абаасы «спасти» ее от преследующего ее героя, обещая выйти за него замуж. Поверившие ей богатыри абаасы вступают в бой с героем и погибают. Бывает и так, что героиня - шаманка айыы волшебством опутывает героя и возит его, связанного, с собой. Время от времени она сбрасывает его богатырям абаасы «на закуску» - для съедения. Герой в таких случаях разрывает путы, вступает в бой и уничтожает попытавшегося съесть его богатыря абаасы. Мотивы конфликтов и боев героя и героини весьма разнообразны. Во всех случаях конфликт героя и героини заканчивается благополучно, они в конце концов женятся, рожают детей и живут в мире и счастье.

Вообще в олонхо характер женщины-героини дан более разнообразно, чем героя. Герой, прежде всего,- воин. Женщина же показывается не только в боевой обстановке, но и в бытовой. В быту она - хорошая хозяйка и мать. В бою она ни в чем не уступает герою. Особую находчивость, изобретательность ума и героизм женщина проявляет в плену у богатырей абаасы. Для контраста (да и по традиции олонхо) до пленения, в домашних условиях она показывается слабой, беспомощной и изнеженной. В плену же она преображается. Для спасения себя и ребенка (часто и плода, так как чудовище забирает в плен и беременную женщину) героиня становится необыкновенно изобретательной и хитроумными способами защищает свою честь и ребенка (которого чудовище собирается съесть), а потом умными советами помогает герою, явившемуся для спасения ее.

Такая характеристика женщины прочно вошла в традицию олонхо и представляет, идеализацию героини - предмета борьбы и соревнования богатырей олонхо. В предреволюционный период, когда якутское общество становилось классовым, женщина была угнетена и бесправна (хотя и тогда ее положение в семье, особенно в девичестве, было довольно самостоятельным). Но в родовом обществе, в трудных условиях жизни древнего якута - мелкого скотовода, не стесненного оковами устоявшихся религиозных представлений о женщине, она занимала значительное место в семье. От нее требовалось столько же, сколько и от мужчины. Все это усложнило характеристику образа женщины в олонхо. Если герои разных олонхо мало чем отличаются друг от друга, то образ женщины в какой-то мере индивидуализирован. Эта «индивидуализация» неполная - женщины олонхо различаются не по индивидуальным их свойствам, не по уму и психике, а по роли, которая им досталась: одни женщины - только красавицы, предмет притязаний богатырей, другие попадают в плен, обнаруживая там свой характер, третьи - сами богатырки и т. д. В эпосе есть несколько характерных образов, которые во всех олонхо выполняют одну и ту же функцию и изображаются почти одинаково, без изменения.

К таким образам прежде всего относится кузнец, которого зовут «Кытай Бахсы Ууса» («Кузнец Кытай Бахсы»). Он мифологизирован, что характерно для представителя выделяющегося ремесла. Кузнец - один из самых могущественных персонажей олонхо. Он может не только выковать герою (а равно и его противнику) оружие и богатырскую одежду, но может перековать и его самого. В олонхо «Неспотыкающийся Мюлдю Сильный» Д.М. Говорова кузнец перековывает героя в самодвижущуюся железную пику, чтобы он мог благополучно перейти через огненное море. Пика эта, перейдя через море (и через расставленные врагом ловушки) и прибыв к цели, может автоматически принять как образ самого героя, так и образ его врага (последнее - чтобы обмануть бдительность вражеского стража, поставленного для охраны, например, живой и мертвой воды).

Интересен также образ мудреца Сээркээн Сэсэна. Этот образ во многом перекликается с образом старейшин-аксакалов - умудренных жизнью и опытом старцев эпоса тюркских народов. Характерно то, что Сээркээ Сэсэн «мудр» не только потому, что он знает все, что происходит в мире, и может дать герою совет «по любому вопросу», но и (даже главным образом) потому, что он может точно указать герою дорогу к врагу: куда, когда тот проехал, где он сейчас находится и как его найти. Это типичный таежный мудрец, знаток дорог. Образ уникальный, созданный таежным народом. Его изображают совсем маленьким («с наперсток»), высохшим старцем: тело его ушло в мудрость. Но этот высохший старец может оказаться сильнее любого сильнейшего богатыря. Его все боятся и уважают.

В олонхо рабы не имеют своего имени. Они именуются только по той работе, которую они выполняют. Это безымянные персонажи, на которых никто не обращает внимания. Но из числа рабов выделяются в олонхо два замечательных образа. Это образ парня-табунщика Сорук Боллура и рабыни-коровницы, старухи Симэхсин. Оба они комические персонажи, даже шаржированно комические. Но оба они отличаются исключительно бурным темпераментом, жизнерадостностью, необыкновенной находчивостью и настойчивостью. Остроумный и насмешливый парень-табунщик Сорук Боллур постоянно посрамляет своих высокомерных господ, сплошь и рядом оставляя их в дураках. А униженная, грязная, всеми презираемая старуха Симэхсин проявляет находчивость в самую трудную минуту и спасает положение в таких случаях, когда господа растеряны и беспомощны. По неумолимой логике событий даже в условиях патриархального рабства силы народа прорывали сковывавшие их узы и пробивались наружу. Это и отражено в олонхо в образе раба-табунщика Сорук Боллура и рабыни-коровницы старухи Симэхсин.

Олонхо отражает не только мифологизированные образы далекого прошлого, но и образы более поздних времен, когда представитель другого племени уже именовался по названию своего племени. В олонхо дан образ тунгусского богатыря. Он в большинстве олонхо соперник героя в женитьбе и терпит поражение в борьбе с ним из-за невесты. Хотя образ тунгусского богатыря (его обычно зовут Ардьаман-Дьардьаман, у Ойунского же он назван Бохсоголлой Боотур) тоже фантастичен и мифологизирован, но он имеет уже некоторые реальные черты (он таежный житель, занимается охотой, ездит на олене). Тунгусский богатырь ведет борьбу с героем только из-за невесты, других конфликтов у них не бывает. Как богатырь он показан очень ловким, хитрым и коварным. В отношениях героя и тунгусского богатыря имеются и далекие отзвуки мирных связей якутов и тунгусов (натуральный обмен, общие празднества). Время возникновения в олонхо образа тунгусского богатыря как противника героя установить трудно. Это могло быть и на нынешней родине якутов (в первое время прибытия их в Якутию между ними и местными племенами, как об этом говорят исследования историков, были различные столкновения). Но якуты с тунгусами могли встречаться еще в Прибайкалье. Как бы то ни было, героический эпос отразил эти древние связи якутов и тунгусов в плане «героики» - фантастических боевых столкновений.

В некоторых олонхо рассказывается о дружбе и союзе героя с тунгусским богатырем. Есть олонхо, в которых тунгусский богатырь выступает как главный герой. Он борется против богатырей абаасы и спасает людей. Вполне возможно, что образ тунгусского богатыря как героя или союзника героя - результат позднейшего творчества народа, отражающий более высокое сознание его14.

14 Об этом см. И.В. Пухов. Якутский героический эпос олонхо. Основные образы. М., 1962, стр. 162 - 166.

Значительное место в олонхо занимает говорящий и поющий богатырский конь - помощник и советчик героя, активный участник всех событий, в которые в ходе действия вовлекается герой. Он не только в трудный момент советует герою, как быть, но при случае и сам вступает в бой с неприятельским конем и побеждает его. Богатырский конь спасает побежденного хозяина, вынося его с поля боя, выполняет все его поручения.

Захватывающе описываются состязания коней в беге. Должен победить тот, чей конь прибудет первым, и богатырские кони мчатся по горам, лесам, по небу и под землей. Они наделены способностью переживать - радуются победе и горюют в случае поражения. Богатырский конь - один из наиболее ярких и увлекательных образов олонхо. Олонхосуты любовно описывают его во всех подробностях, не жалея красок, живописуют в гиперболических чертах его мощь, красоту, ум. Наконец, именно в обрисовке коня рельефнее всего выступает образ самого создателя олонхо - истого скотовода, страстного ценителя и любителя коня, представителя скотоводческой культуры.

Мы видим, что в олонхо велика роль фантастического элемента как средства выражения героического. Сюжеты олонхо (в котором много и фантастического, и мифологического) раскрывают этот героический характер подвигов главных богатырей. Подвиги героев олонхо не ограничиваются пределами семьи. Проблематика олонхо намного шире: в нем речь идет о борьбе за счастье и благополучие всего племени - высшей общественной организации своего времени. Носителем этой идеи счастья является герой олонхо, который ведет борьбу против сил зла и находится в центре всего происходящего: все сфокусировано вокруг его судьбы.

Поэтому для композиции олонхо характерно развертывание действия в биографическом плане: от рождения героя до возвращения его в родную страну после завершения всех подвигов. Жизнь героя описывается как цепь подвигов, совершаемых им для установления счастливой жизни на земле. Отдельные звенья этой цепи и составляют различные эпизоды олонхо. Главные звенья могут прерываться рассказами о несчастье, постигшем других богатырей айыы-аймага в результате нападения на них чудовищ. Отдельные эпизоды и вставные рассказы получают законченный вид только в цепи всех событий олонхо, вследствие чего они не распадаются на самостоятельные бессвязные рассказы. Они являются составной частью единого целого - подвигов героя, как история тех или иных отдельных событий, связанных с этими подвигами. И здесь-то якутские олонхосуты проявляют колоссальную изобретательность, придумывая бесконечное количество всевозможных сюжетов и незаметно и ловко вводя их в живую ткань повествования. Таково построение всех олонхо.

В связи со сказанным необходимо отметить, что одной из главных черт олонхо как жанра является его своеобразный историзм. Олонхо задумано, создано и подается как своеобразная история всего племени человеческого, в самом широком смысле этого слова - всего человеческого общества. Правда, история эта не реальная - фантастическая, а «человеческим обществом» в олонхо предстает только эпическое племя айыы-аймага (под которым подразумеваются, как сказано, предки якутов). Но суть в том, что любое олонхо подается как история человеческого племени со времени возникновения вселенной, «по меньшей мере» - со времени заселения человеком земли - «Среднего мира». Вот почему подробно, во всех деталях (и, разумеется, в фантастических красках и в мифологическом оформлении) описывается жизнь и борьба первых людей на земле, особенно главного героя олонхо, ибо его судьба и его борьба являются воплощением судьбы человеческого племени.

В соответствии со значительностью событий, описываемых в нем, олонхо создано в «высоком стиле». События сначала развертываются не спеша, в замедленном темпе, но, все усиливаясь и в масштабе, и в темпе, переходят в бурный поток разнообразных встреч и столкновений. В олонхо много символики, архаических слов и оборотов, фантастических образов. Стиль его отличает гиперболизация, контрастность, параллельные и сложные конструкции, традиционные, издавна сложившиеся готовые поэтические формулы - «общие места», образные слова и выражения, переходящие из одного олонхо в другое. Олонхо богато различными изобразительными средствами, особенно сравнениями и эпитетами. Почти в каждом большом описании (а их в олонхо много, ибо оно в основном произведение описательное) можно встретить не только отдельные, так сказать, единичные сравнения, но и сложные конструкции - развернутую цепь сравнений (схожие по построению несколько или много сравнений, с большим количеством примыкающих к ним слов, в которых, в свою очередь, могут встретиться еще сравнения). Эпитеты в олонхо часто также бывают сложными. Иногда сходные синтаксические конструкции, составляющие перечень предметов или явлений, возглавляются характеризующими их эпитетами, составляющими целую «цепь эпитетов». Все это, вместе взятое, создает причудливый узор, своего рода словесные арабески. Но узор этот не разбросанный, как попало, а подчиненный своей внутренней логике, строгой системе.

Здесь нет возможности более или менее подробно остановиться на всем этом. Для подтверждения некоторых положений из сказанного, приведем лишь два примера15.

15 Переводы взяты из олонхо, записанных от народных олонхосутов. Подобные же стилистические узоры во множестве встречаются и в «Нюргун Боотуре Стремительном» П.А. Ойунского. Но, взяв для анализа стиля олонхо примеры из других народных поэм, мы стремились продемонстрировать тождество стиля олонхо Ойунского со стилем олонхо, записанных от народных сказителей.

В первом из них16 описывается разгорающийся гнев богатыря, считающего себя оскорбленным:

16 Образцы народной литературы якутов, издаваемые под редакцией Э.К Пекарского, III. Тексты. Образцы народной литературы якутов, записанные В.Н. Васильевым, вып. I. «Куруубай Хааннаах Кулун Куллустуур» («Строптивый Кулун Куллустуур»). Петроград, 1916, стр. 10.

После этого у нашего человека (от гнева)

спинные сухожилия стали стягиваться,

выгибаясь, как упругое дерево;

ноги его стало сводить,

подобно лучку черкана17;

на мощных серебряных пальцах его,

подобных десяти серым горностаям,

зажатым голова к голове,

стала лопаться кожа, -

и светлая чистая кровь его

брызнула дрожащими струйками,

похожими на тонкие волоски,

вырванные у лошади с мягкой гривой и хвостом,

(кожа) на обоих висках его стала сморщиваться,

как подстилка из медвежьей шкуры (при сгибании),

из обоих висков его, шипя и разгораясь,

поднялись вверх огни с синим пламенем,

похожие на развороченный костер;

на самой макушке его заплясал

большой огонь, величиной со средний горшок;

из обоих глаз его посыпались вниз искры,

подобные искрам искристого огнива;

когда кровь на спине его

вскипала, бурля,

и подступала (к горлу),

он, харкая, сплевывал

сгустки алой крови18.

Приведенная картина - символика (олонхосуты, конечно, понимают, что ничего подобного произойти с человеком не может). Ее назначение - превознести героя, как необыкновенного, ни с чем не сравнимого, фантастического богатыря.

17 Черкан (чааркаан) - орудие охоты на мелких зверей, грызунов и пр.

Разгорающийся и все более усиливающийся гнев богатыря показывается изменением его внешнего вида.

18 Перевод А.А. Попова и И.В. Пухова.

Большой эффект производят сравнения, хотя для сравнения берутся не «эффектные», а самые простые и обыденные предметы быта: черкан, горностай, волоски из конской гривы, подстилка из медвежьей шкуры, костер, горшок, т. е. то, что в прошлом окружало якута на охоте и дома (именно эти однотипные сравнения и создают «параллельность» частей всей фразы). Эффект усиливается тем, что эти простые, домашние предметы сравниваются с необыкновенными явлениями, происходящими с богатырем в напряженный момент наивысшей аффектации его. Это эффект от контрастности картин - сближения обычного с необычным.

Этим же целям служат и эпитеты, живописующие состояние человека и характеризующие предметы, взятые для сравнения.

Возьмем другой пример 19:

19 Д.М. Говоров. Неспотыкающийся Мюлдю Сильный (на якут, языке), запись А.Ф. Боярова, М. - Я., 1938.

Построил зимнее жилище

На уходящем вдаль южном берегу

Неубывающего моря

Кыыс-Байгал-Хатын,

Выбрасывающего бич-рыбу

Величиной с трехлетнюю лошадь,

Возникшего на грани земли

И снежного белого неба,

Свисающего, соприкасаясь (с морем),

Как лезвия острых ножниц,

Сеющего густую порошу,

С пуговицами из ярких звезд,

С бичом из грозных молний,

Сопровождаемым разящим громом,

Пересоленным багровыми облаками,

(Похожими) на распластанные в ряд

Крылья и хвост

Бескрайней выси белого журавля

С крашеным клювом,

С ободками вокруг глаз20.

20 Перевод И.В. Пухова.

В основе всей приведенной картины лежит простая мысль: построен зимник. Но эта простая мысль стала своеобразным трамплином для создания целой картины космоса и фантастического моря, граничащего с небом и выбрасывающего чудовищную рыбу. Мысль о том, что море, на берегу которого построен зимник, граничит с небом, несомненно, возникла из наблюдения за горизонтом. Образ призван подчеркнуть огромные, гиперболические размеры этого моря.

21 Само море более подробно описывается в другой части вступительного описания этого олонхо.

При этом не ограничиваются только указанием, что море граничит с небом, но дается еще описание этого неба путем описания его «предметов». Это связано с традицией олонхо и всего якутского народного песенного творчества: все предметы, упоминаемые в народных песнях и имеющие значение в ходе развития сюжета их, более или менее подробно описываются. Но в данном случае играет роль не только традиция. Дело в том, что зимник построен первым человеком на земле. Построен в прекрасной стране, являющейся центром земли, предназначенной для счастливой жизни и подробно воспетой во вступительном описании к олонхо. Таким образом, «описание» неба связывает жилище и страну, в которой оно построено, со всем мирозданием, является частью восхваления страны и человека, опущенного богами жить на ней.

Текст начинается с эпитета белого журавля22, входящего в группу сравнения со словом «облако».

22 Чтобы привести в соответствие со строем русского языка и сделать понятным смысл текста, при переводе пришлось серьезно перестроить конструкцию фразы, представляющей здесь собой как бы единицу мысли. В тексте группа предложений, относящихся к морю, стоит во второй части и заканчивается главной мыслью: «построил зимнее помещение». А «группа неба» стоит в верхней части и начинается со сравнения облака с белым журавлем.

В якутских народных песнях и в олонхо для характеристики бескрайней шири неба принято привлекать образ высоко летящего белого журавля - наиболее любимой птицы якутов. Белому журавлю посвящено множество песен, в которых формула:

Бескрайнего неба белый журавль

С крашеным клювом,

С ободками вокруг глаз -

является общим местом 23.

23 В данном случае это «общее место», характеризующее белого журавля (стерха), дано сокращенно. Часто характеристика белого журавля бывает более полной (до десяти и более строк) и дается в виде цепи эпитетов.

Если в первом примере (о гневе богатыря) все было построено на цепи сравнений, то в данном примере главная конструктивная роль принадлежит цепи (или гнезду) эпитетов, характеризующих отдельные «предметы» неба: облака, снег, молнии, гром, звезды. Такое построение описания - в виде перечня, переходящего в параллельные конструкции со сложными изобразительными средствами - одна из главных стилистических особенностей олонхо.

В приведенном примере дан также характерный для олонхо и для всего якутского песенного фольклора случай, когда прибегают к описанию природы в связи с описанием предмета (в данном случае жилища), не относящегося к собственно природе.

Большое место в олонхо занимают повторы. Наиболее часто повторяются эпитеты к именам героев, героинь, богатырей айыы и абаасы, а также к названиям стран и миров, к кличкам богатырских коней. Эти эпитеты бывают сложны и содержат целую характеристику. Особенно сложны, красочны и полны причудливой фантастики эпитеты богатырских коней. Это объясняется тем, что характеристика богатырского коня входит как составная часть в характеристику самого героя, и чем красивее и мощнее богатырский конь, тем сильнее и величественнее богатырь - его хозяин. Постоянный перечень эпитетов коня при каждом упоминании имени героя является традицией олонхо.

Могут повторяться (причем многократно) целые куски эпоса, составляющие много десятков стихотворных строк. Эти повторяющиеся крупные отрезки текста обычно содержат ключевые моменты эпоса: рассказы о тех или иных важнейших событиях, об истории борьбы героев, о происхождении героев. Поэтому подобные повторы наиболее часто встречаются в больших монологах различных персонажей, в которых излагается отношение к происходящим событиям, мотивировка их действий и т. д. В монологах, излагая события, каждый персонаж почти точь-в-точь повторяет то, что уже сказал по этому поводу его предшественник (обычно противник), а порою - что уже известно и изложено не раз в ходе предшествовавших событий. Но, что особенно интересно, одни и те же события в устах различных персонажей выглядят совершенно по-разному.

Повторы способствуют запоминанию текста, что весьма важно при огромных размерах олонхо и устном исполнении. Они имеют и большое композиционное значение. Повторы являются как бы опорными пунктами сказания, скрепляющими его текст, сосредоточивают внимание слушателей на наиболее важных местах, связывают друг с другом события, происходившие в разное время и разделенные другими эпизодами, помогают закреплению характеристики, даваемой действующим лицам и событиям.

Для олонхо характерны большие вступительные описания: страны героя, усадьбы и построек на ней, жилища и его внутреннего убранства. Особое внимание уделяется описанию центрального места страны - священного дерева «Аар-Лууп-Мас» («Великое Дуб-Дерево»). Вступительные описания иногда доходят до полутора-двух тысяч стихотворных строк.

Много описаний и в ходе дальнейшего развертывания действия олонхо. Это - описание других стран, куда приезжает или через которые проезжает герой, внешнего вида друзей и врагов, невесты и ее родителей, ысыахов, богатырских боев и походов и т. д.

Сказанное о взаимопроникаемости сюжетов олонхо, которая обуславливает текучесть их и создает возможность их свободного сокращения и увеличения, относится и к описаниям. Их также можно и сократить, и расширить. Часто олонхосуты вступительные описания не только значительно сокращают, но даже вовсе опускают, сказав: «Имели землю такую же, как во всех олонхо, имели страну такую же, как и во всех олонхо». Длительное самостоятельное бытование различных олонхо на огромной территории Якутии, отдельные части которой в прошлом были сильно разобщены, создало условия для возникновения различных традиций исполнения как всего олонхо, так и его частей, в частности, вступительных описаний.

Исполнялись олонхо раньше сказителями-мастерами (олонхосутами) без музыкального сопровождения. Монологи героев олонхо поются, остальное декламируется в быстром темпе, но нараспев, близко к речитативу. Всё олонхо исполняется одним человеком: олонхо - театр одного актера. Для песен олонхо характерно разное по тембру и тону исполнение ролей. Песни героев стараются петь басом, молодых богатырей - тенором, а богатырей абаасы - нарочито неправильно поставленным грубым голосом. Различаются также песни героинь, старцев - родителей героя и героини, мудреца Сээркээн Сэсэна, раба-табунщика, рабыни Симэхсин, шаманов айыы и шаманок абаасы (голоса шаманок абаасы; отличаются от мелодичных голосов шаманок айыы особой грубостью и какой-то бесшабашной разнузданностью) и т. д. В песнях олонхо заметно звукоподражание ржанию коня, голосам различных птиц и зверей. Выдающимся олонхосутам такое разнообразие звуков удавалось, вызывало восхищение слушателей и придавало исполнению олонхо необыкновенно яркий, живописный характер.

Раньше каждый якут с детства знал множество различных сюжетов и пробовал свои силы в сказывании олонхо. Было много олонхосутов-«профессионалов». Они специально занимались пением олонхо. Некоторые из них в осеннее и зимнее время и в голодный период весны выезжали в другие улусы петь олонхо. Им платили мало, больше натурой: кусок мяса, масла или немного зерна. Исполнение олонхо для них было только подсобным промыслом. Все олонхосуты занимались своим крестьянским хозяйством, как правило, бедняцким. Для бедности олонхосутов, кроме социальных, были и чисто профессиональные причины: это были народные странствующие артисты, поэты. Они увлекались своим искусством, самозабвенно занимались им, теряли массу времени на заучивание текста, на прослушивание других олонхосутов, запоминание их олонхо в целом или частично и компонование из них «своего».

А потом - длительная тренировка в пении и декламации. Поэтому они плохо следили за состоянием своего скудного хозяйства, часто просто забрасывали его. У такого «профессионала» семья, зимой редко видевшая своего главу, жила в большой нужде, часто голодала. Так жил, например, хорошо мне знакомый один из крупнейших якутских олонхосутов Дмитрий Михайлович Говоров (1847 - 1942) из 2-го Ольтёкского наслега нынешнего Усть-Алданского района. Он только под конец жизни, уже в советское время, когда стал получать гонорары за запись и издание своих олонхо и вступил в колхоз, зажил в достатке. Но зато эти неграмотные якутские бедняки-олонхосуты создали и донесли до нашего времени крупнейшее эпическое творение, имеющее мировое значение.

В последнее время, в связи с широким распространением литературы, театра, радио живое бытование олонхо резко сокращается, во многих районах даже исчезает. Но народ продолжает любить и ценить его. Новорожденным дают имена в честь любимых героев олонхо: Нюргун, Туйаарыма. Распространение и бытование олонхо получило новые формы: книга, театр, радио, концертные залы. Исполнение олонхо становится достоянием театра и эстрады.

Являясь центром национальной культуры прошлого, олонхо оказало большое влияние на зарождение и развитие якутской литературы и искусства.

Платон Алексеевич Ойунский (10 ноября 1893 - 31 октября 1939), записавший олонхо «Нюргун Боотур Стремительный», был крупным поэтом24

24 Собрание сочинений П.А. Ойунского было издано в Якутске в семи томах в 1958 - 1962 гг. (на якут. яз.).

основоположником якутской советской литературы, видным общественным и государственным деятелем, активным участником революции и гражданской войны, одним из первых организаторов и руководителей Советской власти в Якутии 25.

25 П.А. Ойунский был председателем Губревкома, Якутского ЦИК, членом ВЦИК и ЦИК СССР, депутатом Верховного Совета СССР первого созыва, делегатом X съезда партии, участником Первого съезда писателей СССР, где был избран членом правления Союза писателей СССР. Он был председателем правления Союза писателей Якутской АССР, работал директором Якутского государственного издательства, директором Научно-исследовательского института языка и культуры при Совнаркоме Якутской АССР и ответственным редактором сборников трудов этого института.

П.А. Ойунский - один из первых якутских ученых советского времени, филолог, этнограф, фольклорист, литературовед26.

26 В 1935 г. получил ученую степень кандидата филологических (тогда «лингвистических») наук.

Он был крупнейшим знатоком якутского фольклора, особенно мифологии и олонхо, автором многих научных трудов 27.

27 Одной из наиболее значительных является его работа «Якутская сказка (олонхо), ее сюжет и содержание». Собр. соч., т. VII, Як., 1962 (статья написана по-русски).

В то же время П.А. Ойунский был сам очень крупным олонхосутом. Здесь необходимо заметить, что все без исключения первые якутские писатели и поэты (как дореволюционного, так и советского времени) были большими знатоками, любителями и ценителями олонхо. Можно с полной уверенностью сказать, что все они в детстве, должно быть, знали множество сюжетов, а то и полных текстов олонхо, пели и сказывали его. Многие из них становились настоящими олонхосутами и, став писателями, наряду с литературной деятельностью, занимались пением и сказыванием олонхо. Олонхосутами были, например, современник П.А. Ойунского писатель Семен Степанович Яковлев (Эрилик Эристин)28, писатель Михаил Федосеевич Догордуров. Олонхосутом является народный поэт Якутской АССР Владимир Михайлович Новиков (Кюннюк Урастыров)29.

28 Эрилик Эристин оставил запись нескольких своих олонхо, которые хранятся в рукописном фонде Якутского филиала АН СССР.

29 Кюннюк Урастыров - ученик знаменитого олонхосута Тимофея Васильевича Захарова («Чээбия») - записал и издал большое олонхо «Тойон Дьагарыма», которое выдержало два издания (1941 и 1959).

Народный писатель Якутской АССР Дмитрий Кононович Сивцев (Суорун Омоллон) - автор драмы и либретто оперы на сюжет олонхо. Поэт Сергей Степанович Васильев писал олонхо для детей.

Тому, что первые якутские писатели дореволюционного и советского периода были знатоками и любителями олонхо и даже сами были олонхосутами, удивляться не приходится: олонхо, как уже сказано, в прошлом занимало большое место в жизни каждого якута с детства30.

30 Даже автор этих строк в дошкольном возрасте выучил от зятя нашей семьи Василия Николаевича Охлопкова (из Бярть-Усовского наслега Борогонского улуса), бывшего хорошим олонхосутом, много олонхо и забавлял престарелых бабушку и дедушку сказыванием их. Но у меня не было слуха и, поступив в школу, я вынужден был оставить сказывание олонхо: школьники меня высмеяли.

Олонхо было, как сказано выше, одним из источников якутской литературы.

Что касается П.А. Ойунского, то о нем известно, что в юные годы он уже становился профессиональным олонхосутом. Друг его детства К.А. Слепцов вспоминает: «Было у Платона в детстве одно серьезное увлечение, которое он сумел сохранить на всю жизнь. Оно наложило серьезный отпечаток на все его творчество. Он очень любил слушать песни и сказания-олонхо. Мальчик часто убегал к своему соседу Пантелеймону Слепцову, большому знатоку олонхо, затейнику и песеннику. Часами сидел Платон у мудрого деда и слушал его импровизации. К 8 - 9 годам он и сам начал сказывать олонхо и петь песни своим сверстникам. Чуть позже мальчика стали охотно приглашать к себе домой взрослые, хозяева юрт. Все находили, что у него хороший голос и незаурядный дар слова» 31.

31 К.А. Слепцов. «Из детских лет писателя», сб. «П.А. Ойунский. Статьи и воспоминания». Як., 1969, стр. 100.

Народный артист Якутской АССР В.А. Саввин приводит слова жителя села Чурапча, сказанные им в 1920 г. в волостном ревкоме: «Платон был еще совсем маленький, а уже хорошо сказывал олонхо. Я думал, что из него выйдет знаменитый олонхосут» 32.

32 В.А. Саввин. «Большой друг театра», там же, стр. 119.

Сохранились и высказывания самого П.А. Ойунского: «У меня в детстве воображение было богатое, красочное, рассказывал красноречиво. Получал приглашения тойонов, которые на досуге наслаждались по длинным ночам моими рассказами» 33.

33 Партархив Якутского обкома КПСС, ф. 3, оп. 177, д. 5567, л. 8 (цитировано по ст. 3. П. Саввина «О революционной и общественно-политической деятельности П.А. Ойунского», сб. «П.А. Ойунский. Статьи и воспоминания», стр. 3 - 4).

Все это было в обычае у дореволюционных якутов: талантливые дети сначала слушали певцов и олонхосутов, потом сказывали своим сверстникам, затем близким соседям или родным. А когда подрастали и получали некоторую известность, их приглашали баи. По этому же пути шел и подросток Платон Ойунский.

П.А. Ойунский родился в Жулейском наслеге Таттинского улуса (ныне Алексеевский район) в семье бедняка. В роду Ойунского по материнской линии были известные певцы и олонхосуты. А о Жулейском наслеге писатель Д.К. Сивцев (Суорун Омоллон) говорит: «Жулейский наслег славился мастерами устного народного творчества: песенниками, олонхосутами и рассказчиками» 34.

34 Д.К. Сивцев (Суорун Омоллон), народный писатель Якутии. «Его правда - правда жизни», сб. «П.А. Ойунский. Статьи и воспоминания», стр. 144.

Из Жулейского наслега вышел знаменитый олонхосут Табахаров, портрет которого был написан в свое время известным якутским художником И.В. Поповым. Характерно, что именно из Таттинского улуса вышли известнейшие на всю Якутию певцы и олонхосуты. Из Татты происходят и крупнейшие якутские писатели: А.Е. Кулаковский, А.И. Софронов, С.Р. Кулачиков (Элляй), Н.Е. Мординов (Амма Аччыгыйа), Д.К. Сивцев (Суорун Омоллон).

Став крупным поэтом и общественным деятелем, П.А. Ойунский не забыл олонхо (чему свидетелем печатаемое ныне), продолжал увлекаться им и пел его в кругу друзей.

Но, как уже говорилось, П.А. Ойунский знал и увлекался не только олонхо: он был крупнейшим знатоком всего якутского фольклора. Фольклор оказал на все его творчество исключительное влияние и был той родной почвой, опираясь на которую, он взлетал к вершинам творческих достижений.

Разработка тем и сюжетов фольклора привела его к созданию замечательных произведений, среди которых мы видим: драматическую поэму «Красный шаман» (1917 - 1925 гг.), повести «Великий Куданса» (1929) и «Николай Дорогунов - сын Лены» (1935).

Особое место в творчестве П.А. Ойунского занимает драма «Туйаарыма Куо» (1930), представляющая собой драматизацию олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» и названная по имени главной героини. В драме «Туйаарыма Куо» Ойунский берет основной сюжет олонхо о Нюргуне - борьбу героя с чудовищем Уот Усутаакы (Огнеизвергающий). Сохранен и основной идейный мотив: герой спасает людей, попавших в беду. «Туйаарыма Куо» была как бы прелюдией к большой работе П.А. Ойунского по записи «Нюргун Боотура Стремительного» и представляет собой образец удачной драматизации олонхо. Вполне может быть, что именно, драматизация олонхо привела П.А. Ойунского к осуществлению, вероятно, давно лелеявшейся им мысли дать полную запись всего олонхо. Ойунский, конечно, понимал, что никакая литературная обработка, никакая драматизация не могут дать полную и точную картину всего великого якутского эпоса. Отсюда идея: записать все олонхо «в натуре», как есть…

В тридцатых годах драма «Туйаарыма Куо» ставилась в Якутском национальном театре и пользовалась у зрителей большим успехом. Она впоследствии стала одним из источников для создания писателем Д.К Сивцевым (Суорун Омоллоном) либретто первой якутской оперы «Нюргун Боотур».

Произведения П.А. Ойунского не раз издавались на русском языке 35.

35 См., например: П.А. Ойунский. Избранное, перевод с якутского (составитель сборника - С.П. Данилов, вступительная статья «П.А. Ойунский - основоположник современной якутской литературы» И.В. Пухова), М., 1963; Платон Ойунский. Стихи разных лет, журн. Новый мир, 1957, № 12, стр. 97 - 107.

О П.А. Ойунском имеется большая литература. Назовем некоторые книги: «Очерк истории якутской литературы», М., 1970, стр. 113 - 141; «Платон Алексеевич Ойунский (1893 - 1939). Доклады к 65-летию со дня рождения». Як., 1959; «П.А. Ойунский. Статьи и воспоминания. (1893 - 1968)», Як., 1969; «Основоположник якутской советской литературы», Як., 1974. Библиографию, кроме упомянутых работ, см.: В. Протодьяконов, Н. Алексеев. «Писатели Якутии, 2-е дополненное издание», Як., 1972.

В 1970 г. олонхо П.А. Ойунского «Нюргун Боотур Стремительный» в исполнении заслуженного артиста Якутской АССР Г.Г. Колесова было издано в Ленинграде (в сокращении, комплектом из 9 пластинок) всесоюзной фирмой «Мелодия». Пластинки сопровождены (на якутском, русском и английском языках) статьями И.В. Пухова «Якутские олонхо и «Нюргун Боотур Стремительный» П.А. Ойунского», Г.М. Кривошапко «Якутская музыка и олонхо» и аннотацией текста пластинок, составленной И.В. Пуховым, а также вкладными фотопортретами П.А. Ойунского и Г.Г. Колесова и иллюстрацией художника В.Р. Васильева.

«Нюргун Боотур Стремительный» - одно из лучших и наиболее популярных якутских олонхо. В своей записи П.А. Ойунский воспроизвел его с максимальной полнотой.

Судя по всему, он его записывал очень быстро. Начало работы над ним точно не установлено. Первая песнь (всего песней девять36) была закончена и напечатана в 1930 г., конец же работы он точно указал в конце девятой песни: «1932 г., 31 августа. Москва».

36 Такое деление «по песням» условно и практикуется только в книгах.

В целом, он писал это олонхо (по календарному времени) не более двух с половиной лет. В годы работы над олонхо он служил (в Якутске), учился в аспирантуре (в Москве), вел напряженную общественную, партийную и творческую работу. Поэтому для написания олонхо у него оставалось совсем мало времени. Помогало, видимо, то, что он, будучи олонхосутом, знал олонхо наизусть и быстро записывал то, что давно отложилось в памяти.

Все, что говорилось выше о якутских народных олонхо, относится и к олонхо П.А. Ойунского «Нюргун Боотур Стремительный». Стих, вообще стиль, традиционные изобразительные средства, архаический язык, всю мифологию и образы Ойунский не изменил, передав в полном объеме так, как поется в народе. Но записанные народные олонхо часто сочетают стих с ритмической прозой - небольшими прозаическими вставками (например, в репликах). Ойунский же написал все олонхо полностью стихом.

По размерам олонхо П.А. Ойунского почти в два раза превышает самые крупные из числа записанных (в нем свыше 36 000 стихотворных строк). В народе же бытовали олонхо и большего размера. Раньше олонхо определяли не по количеству стихотворных строк, как сейчас, а по длительности исполнения. Причем, за основу измерения объема олонхо принималось исполнение в течение одной ночи37.

37 Олонхо обычно начинали петь после ужина. Исполнение продолжалось почти всю ночь - в среднем около 8 - 10 часов, с небольшими перерывами, во время которых олонхосут курил или отдыхал. Бывали случаи, когда пели более 10 часов подряд.

Считалось, что олонхо, исполнявшиеся в течение одной ночи - краткие (вернее, надо думать, сокращенные), в течение двух ночей - средние, а в течение трех и более ночей - крупные. Соседи Д.М. Говорова рассказывают, что олонхо «Неспотыкающийся Мюлдю Сильный» он пел, смотря по обстоятельствам (усталость его и слушателей, необходимость работы на завтра и т. д.), в течение двух-трех ночей. А это олонхо, как указывалось, имеет свыше 19 тысяч стихотворных строк. По словам олонхосутов, самые крупные олонхо пелись в течение семи ночей.

При желании олонхосуты могли увеличить объем олонхо. Для этого было много способов. Один из них - увеличение объема описаний (пейзажей, обстановки юрты, богатырских боев и походов и т. д.). С этой целью олонхосуты добавляли детали, увеличивали и усложняли изобразительные средства (например, прибавляли дополнительные сравнения) - словом, прибегали к бесконечным нанизываниям «украшательских» приемов. Это требовало от олонхосута не только виртуозного мастерства (чем П. А. Ойунский располагал в избытке), огромной памяти (и это у него было), но и колоссальной тренировки, беспрерывной практики в пении олонхо (а вот этого как раз взрослому Ойунскому и не хватало). Дело в том, что все эти «украшательские» приемы, различные описания олонхосуты не просто выдумывали за столом в порядке импровизации (хотя импровизаторский талант требовался и был присущ якутским олонхосутам), но они в готовом или в почти готовом виде во множестве витали «в воздухе олонхо». И опытный, натренированный мастер в процессе пения и декламации вставлял их в свой текст, «приклеивал» их так, что они органически входили в олонхо как давно напетое целое.

Были совершенно изумительные мастера подобных «импровизированных» бесконечных описаний. Этим славился, например, борогонский олонхосут из Бярть-Усовского наслега Иван Охлопков, по прозвищу «Чочойбох» 38.

38 В прошлом якутские олонхосуты были больше известны по прозвищу - это было как бы их псевдонимом.

Есть рассказ о том, как однажды он пел олонхо в Якутске у местных богачей. Он так затянул вступительное описание, что не закончил его даже к полуночи, доведя его только до описания «кёхё» (вешалок в юрте). Другими словами, за 5 - 6 часов И. Охлопков продекламировал только около трех четвертей вступительного описания и не спел ни одной песни, не рассказал ни одного сюжета.

Другой путь увеличения размера олонхо, практиковавшийся олонхосутами, - это контаминация сюжетов. В основной сюжет вкрапливали дополнительные из других олонхо. Это практиковалось, когда и у олонхосутов, и у слушателей времени было много.

П.А. Ойунский, по-видимому, шел больше по второму пути, так как описания в его олонхо по объему, в общем, не превышают обычные. Это не значит, что у него мало описаний. Наоборот, у него, можно сказать, полный набор всевозможных описаний, но они не так изощрены, не так осложнены, как, скажем, у Д.М. Говорова или (как рассказывают) у Ивана Охлопкова.

Среди записанных олонхо есть одно, которое можно считать основой олонхо Ойунского «Нюргун Боотур Стремительный». Это - олонхо, тоже «Нюргун Боотур Стремительный», записанное малограмотным якутом К.Г. Оросиным 39 в 1895 г. по просьбе политссыльного Э.К. Пекарского - впоследствии знаменитого ученого.

39 Константин Григорьевич Оросин происходил из известного байского рода. Но он был близок к народу, увлекался олонхо и народными песнями, постоянно жил в кругу певцов и олонхосутов. Дружил с представителями политссылки, серьезно помогал им в сборе фольклорного материала. О нем см.: Г.У. Эргис, «Олонхосут и певец К.Г. Оросин» в издании его олонхо «Нюргун Боотур Стремительный», стр. 363 - 364 (см. далее сноску на издание этого олонхо).

Э.К. Пекарский провел над рукописью К.Г. Оросина большую текстологическую работу и поместил в своих «Образцах» 40.

40 Образцы народной литературы якутов, издаваемые под редакцией Э.К. Пекарского. Тексты. Образцы народной литературы якутов, собранные Э.К. Пекарским. Спб., 1911.

Интересно, что все остальные записанные олонхо под тем же названием «Нюргун Боотур» не имеют никакого отношения к сюжету олонхо К.Г. Оросина и П. А. Ойунского.

В советское время известный фольклорист Г.У. Эргис выпустил это олонхо отдельным изданием, разбив текст на стихи (но не затронув основы текстологической работы Э.К. Пекарского) и снабдив параллельным переводом на русский язык и научным аппаратом 41.

41 «Нюргун Боотур Стремительный», текст К.Г. Оросина, редакция текста, перевод и комментарии Г.У. Эргиса. Як., 1947.

Прежде всего, интересно свидетельство Э.К. Пекарского, что это олонхо К.Г. Оросин усвоил от одного олонхосута из Жулейского наслега 42 (родного наслега П.А. Ойунского). Это значит, что варианты Оросина и Ойунского имеют один источник. Сличение текста олонхо показывает, что это действительно варианты одного и того же олонхо.

42 «Образцы…» Э.К. Пекарского, стр. 1.

Я здесь не затрагиваю все сходства и различия этих двух олонхо, остановлюсь лишь на главном. Спуск с неба на землю Нюргун Боотура для защиты людей, борьба Нюргун Боотура и его брата Юрюнг Уолана с чудовищем Уот Усутаакы, спасение богатырей, плененных и заточенных в подземном мире и много других моментов, а также связанные с ними описания и песни богатырей в основном идентичны. Это бывает только в олонхо, бытующих в одной певческой среде, когда несколько олонхосутов, вышедших из одного или соседних наслегов, поют один исходный текст.

Но в варианте П.А. Ойунского много сюжетов, частных деталей и описаний, отсутствующих в варианте К.Г. Оросина. Укажу главные. В олонхо Оросина нет, например, сюжетов, связанных с борьбой против богатыря Уот Усуму, нет также сюжетов, связанных с рождением, ростом и борьбой молодого богатыря Ого Тулайаха - сына Юрюнг Уолана и Туйаарымы Куо. В олонхо Оросина нет и эпизодов, связанных с тунгусским богатырем Бохсоголлой Боотуром.

Сейчас трудно сказать, были ли эти сюжеты исконными в олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» или Ойунский их взял из других олонхо. Во всяком случае, надо иметь в виду, что в поэтическом вступлении к своему олонхо он пишет, что «Нюргун Боотур Стремительный» создан «из тридцати олонхо». Что он будто бы создал свое олонхо «из тридцати олонхо» - поэтическая гипербола, да и цифра «тридцать» - «эпическая» цифра. Между прочим, в прошлом подобная гипербола бытовала и среди народных олонхосутов. Чтобы показать, как велико и значительно их олонхо, олонхосуты говорили: «Э-э, я создал его, соединив тридцать олонхо». Даже с учетом этого, надо признать, что Ойунский в свое олонхо ввел сюжеты и из других олонхо. Это, как уже говорилось, практика, характерная и традиционная для якутских олонхосутов.

Можно сказать с большой вероятностью, что сюжет о рабе Суодалбе Ойунский взял из олонхо «Шаманки Уолумар и Айгыр»43.

43 См. «Образцы…» Э.К. Пекарского, стр. 148 - 194. Перевод: С.В. Ястремский, «Образцы народной литературы якутов», Труды комиссии по изучению Якутской Автономной Советской Социалистической Республики, т. VII, Л., 1929, стр. 122 - 152; А.А. Попов, Якутский фольклор, М., 1936, стр. 104 - 156 (здесь олонхо это названо «Две шаманки»).

Причем, в этом олонхо Суодалба - дядя молодых богатырей, у Ойунского же он - богатырь-слуга, в которого превращается герой Нюргун Боотур. Обычно герой, прибыв к невесте, из-за которой идет борьба, маскируется и обращается в мальчика-раба, сына старухи Симэхсин. Он это проделывает для того, чтобы враги, прибывшие к невесте раньше его, на первых порах не заметили его появления и не приняли первыми каких-либо решительных мер.

В олонхо «Шаманки Уолумар и Айгыр» образ Суодалбы связан с авункулатом 44 - почитанием дяди по матери и помощью его своим родственникам.

44 Авункул - дядя по матери.

Интересно, что авункул Суодалба в олонхо о шаманках превращен фактически в раба, не только опекающего своих племянников, ведущего за них всю борьбу, но и безропотно выполняющего все их прихоти. И только в самом конце олонхо раб Суодалба восстает и уходит от своих молодых племянников-хозяев. Этот замечательный образ могучего раба П.А. Ойунский (а, возможно, и его предшественники из Жулейского или соседних наслегов) использовал в своем олонхо. О том, что образ Суодалбы в «Нюргун Боотуре Стремительном» именно введен из другого олонхо, говорит тот факт, что превращение героя в мальчика-раба - исконный сюжет во всех олонхо в данной ситуации.

Но вот что характерно: образ Суодалбы в «Нюргун Боотуре» не кажется каким-то привнесенным извне. Он слит со всем контекстом олонхо. Таковы особенности олонхо и исключительное мастерство якутских олонхосутов.

В варианте Ойунского во вступительной части есть замечательная картина войны богов и раздел ими трех миров. Эта картина отсутствует не только в варианте Оросина, но и во всех известных мне олонхо. Видимо, этот эпизод когда-то был в олонхо, потом забылся и восстановлен П.А. Ойунским, слушавшим в свое время таких крупнейших олонхосутов, как Табахаров и Малгин.

Все это говорит о том, что Ойунский записал свой (практиковавшийся им в живом исполнении и воспринятый в процессе живого исполнения) вариант олонхо о Нюргун Боотуре, а не просто «сводил» или заимствовал чужие.

Таковы некоторые наиболее значительные особенности олонхо П.А. Ойунского «Нюргун Боотур Стремительный». Они показывают, что это олонхо целиком находится в пределах традиции якутских олонхосутов и представляет собой один из вариантов народных олонхо, а не просто «сводный текст», скомпонованный поэтом за столом.

Олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» на русский язык переведен выдающимся поэтом-переводчиком В.В. Державиным. Этот труд им создан после перевода многих произведений классической поэзии народов Средней Азии, Ирана и Кавказа (Навои, Фирдоуси, Низами, Хагани, Хайама, Руми, Саади, Хафиза). Произведения этих классиков Востока в переводе Вл. Державина неоднократно переиздавались. Перу Вл. Державина принадлежат ставшие широко известными переводы «Давида Сасунского», «Калевипоэга», «Лачплесиса», «Раушан» и других произведений эпоса. О труде В.В. Державина как поэта-переводчика узбекский писатель академик Камиль Яшен говорит: «В основе переводческого мастерства В. Державина лежит исключительно уважительное отношение к оригиналу, внимательное, скрупулезное изучение особенностей духовной культуры народа, которому принадлежит данный художественный памятник, умение проникнуть в историческую суть мироощущения автора, воссоздать самобытные интонации, неповторимые краски его поэтического мира - словом, умение дать почувствовать русскому читателю аромат поэзии, рожденной на другом языке» 45.

Это же можно сказать и о переводе В.В. Державиным якутского олонхо, над которым он работал много лет. В течение всего этого времени я консультировал его перевод олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» и могу отметить его исключительно внимательное отношение к этому эпическому памятнику.

Прежде, чем приступить к переводу, В.В. Державин перечитал труды по истории, этнографии и мифологии якутов, детально изучил все переводы эпоса и фольклора их, а также работы по якутскому фольклору. По всем возникающим вопросам подробно консультировался со мной, стремясь углубить свое понимание эпоса, еще неведомого русскому и европейскому читателю. В течение всех этих лет В.В. Державин многократно встречался со мной (нередко и с писателями Якутии) и обсуждал все аспекты и детали якутского эпоса и его перевода, трудности, встречающиеся в процессе работы.

Его перевод верно и художественно оправданно передает дух и образную систему олонхо, его сюжетов. Сохраняя стиль подлинника, он воссоздает параллельную систему, тонирующую поэтическую систему олонхо.

По моему глубокому убеждению, перевод В.В. Державиным олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» представляет замечательный (я бы сказал - классический) образец поэтического перевода древнего эпоса тюрко-монгольских народов.

Олонхо - (якут. Олоҥхо) древнейшее эпическое искусство якутов (саха). Занимает центральное место в системе якутского фольклора. Термин «олонхо» обозначает как эпическую традицию в целом, так и название отдельных сказаний. В 2005 году ЮНЕСКО объявило олонхо одним из «шедевров устного и нематериального наследия человечества»

Старинный эпос Олонхо (ударение на последнем слоге) ученые называют «северной Илиадой» или «якутской Одиссеей». Такое сравнение вполне резонно: хотя сказания олонхо были записаны сравнительно недавно, они во многом напоминают мифы эллинов и других древних народов. Словом «олонхо», означающим «то, что было» (как и русское «былина»), называется как весь эпос, так и его отдельные части-песни длиной от 10 до 40 тысяч строк. Самые длинные песни олонхо, по преданию, сказители-олонхосуты исполняли без перерыва семь дней и семь ночей! Для якутов олонхо всегда было не только развлечением, но и способом познания мира.

Первые записи олонхо были сделаны в 40-х годах XIX века русскими учеными. Уже после революции создатель якутской литературы Платон Ойунский, сам бывший в юности сказителем, записал и издал крупнейшее сказание олонхо - «Нюргун Боотур Стремительный». Когда-то в каждом якутском селении жило несколько олонхосутов, помнивших наизусть многие тысячи строк олонхо. Знание сказаний передавалось по наследству, как и умение их исполнять. Профессия сказителя была сродни шаманской, но у него не было ни бубна, ни музыкальных инструментов - только голос, которым он владел так искусно, что его слушатели будто воочию видели перед собой древних героев. Уделяя все время обучению и совершенствованию своего мастерства, сказители обычно не заводили своего хозяйства и странствовали по таежным селениям, жители которых охотно давали им еду и ночлег.

По форме исполнения якутский эпос делится на декламационную и песенную части. Первую, от лица сказителя, декламируют нараспев, почти речитативом, при этом то замедляя, то ускоряя темп. Вторую, от лица персонажей, - поют.

По содержанию сказания олонхо делятся на три группы. Первые повествуют о сотворении земли или Среднего мира обитателями Верхнего мира - добрыми божествами-айыы. Вторые рассказывают о том, как изгнанники из Верхнего мира во главе с Эр-Соготохом (Одиноким) дали начало якутскому народу. Третья - как богатыри Среднего мира и главный из них, Нюргун Боотур, враждовали со злыми демонами-абаасы из Нижнего мира. Те изо всех сил пытались истребить людей или хотя бы испортить им жизнь. В сказаниях отразилась память о далеком прошлом - например, о южной степной прародине якутов, где они жили до переселения на берега Лены и Витима, в холодную тайгу:

Там высокое солнце горит светло,
Никогда не падает снег,
Никогда не бывает зимы.
Лето благодатное там
Вечное изливает тепло.

При этом герои олонхо - не реальные исторические деятели, а древние боги и герои, наделенные волшебными способностями и даже видом не похожие на обычных людей.

Сойдя в Нижний мир, могучий Нюргун Боотур побеждает в поединке сильнейшего из воинов - страшного огненного змея Уота Усутаакы. После этого он освобождает томящихся в плену под землей богатырей и похищенную абаасы деву-солнце Туйаарымы-куо. В последней из девяти песен сказания Нюргун Боотур побеждает в бою деву-богатыршу Кыыс Нюргун и берет ее в жены, а их свадебный пир превращается в любимый якутами до сих пор летний праздник Ысыах.

Олонхо рисует картину волшебного мира, который, тем не менее, устроен по привычному родоплеменному образцу. Добрые верхние божества подчиняются мудрому Юрюнг Айыы Тойону (Белому Великому Господину), злые нижние - чудовищному Арсан Дуолаю. В Среднем мире живут люди, а также духи различных существ и предметов, называемые «иччи». Все три мира соединяет великое древо жизни Аал Луук Мас. В его стволе живет богиня земли Аан Алахчын Хотун - заступница людей и помощница героев. Им она возвращает силу, дав выпить молока из своей груди. У героев есть и другие помощники - богини плодородия и домашнего очага, кони, белые журавли-стерхи. Через них небесные божества посылают богатырям свою помощь.

Как во всех эпических преданиях мира, герои олонхо сильны, добры, благородны. Напротив, антигерои-абаасы - воплощение всех пороков: злобы, похоти, жадности, мстительности. В одних сказаниях они и внешне уродливы, одноруки, одноглазы, черны как черти. В других - вполне человекоподобны, да и не так уж злы. Иногда богатыри Среднего мира даже дружат с ними и женятся на их сестрах или дочерях. Почему-то все женщины абаасы стремятся выйти за богатырей айыы, чем последние и пользуются, заставляя обманутых ведьм помогать им, а потом без жалости бросая. Эти и другие поступки героев олонхо далеко не идеальны, но следует помнить, что мораль их - мораль родового общества, где доброта и честность применимы к соплеменникам, но никак не к врагам, которых и людьми-то не считают. Некоторые ученые думают, что олонхо изображают борьбу предков якутов с другими племенами, выведенными в облике злых духов. Однако сюжеты сказаний находят столько параллелей в фольклоре других народов, что их правильнее считать отголосками не подлинной истории, а свойственных всему человечеству мифологических первообразов-архетипов.

Структура

Поэмы, длина которых в среднем составляет 10 000 - 15 000 стихотворных строк, исполняются народными сказителями (олонхосутами). Путём контаминации различных сюжетов якутские олонхосуты в прошлом создавали еще более крупные олонхо, но они остались не записанными. Талант сказителя должен отличаться многогранностью. Помимо актерского и певческого мастерства сказители должны обладать даром импровизации и ораторским искусством. Олонхо исполняется без музыкального сопровождения. Речи персонажей поются для каждого в особой тональности, остальной текст сказывается говорком. По словам олонхосутов, самые крупные олонхо пелись в течение семи суток (дней и ночей). «Нюргун Боотур Стремительный» - наиболее известный из якутских олонхо, состоит из 36 тысяч стихотворных строк.

Сюжеты

Космогония олонхо выстроена в соответствии с религией Айыы. Действие в олонхо происходит в трёх мирах - Верхнем (якут. Үөhээ Дойду), Среднем (якут. Орто Дойду) и Нижнем (якут. Аллараа Дойду). В середине мироздания находится Аал Луук Мас - Мировое Древо, корни которого уходят в Нижний мир, приют тёмных враждебных сил, крона растет в Среднем мире, где живут люди, а ветви устремлены высоко в небо, где обитают божества Верхнего мира.

Основная тема олонхо - это судьба эпического племени Айыы аймага, прародителей людей, установление счастливой и богатой жизни в Среднем мире.Здесь необходимо отметить, что одной из главных черт олонхо, как жанра, является его своеобразный историзм, Олонхо задумано, создано и подаётся, как своеобразная история всего человеческого общества (как это часто бывает в эпических сказаниях). Но история эта не реальная, а мифологическая. Можно выделить три группы сюжетов, на которых основываются сказания. Первая из них - олонхо о заселении Среднего мира людьми племени Айыы аймага. Потомки божеств Айыы, посланные (а не изгнанные, в отличие от некоторых других подобных эпических сказаний) из Верхнего мира, оказываются в Среднем мире, с предназначением заселить его, в тот момент, когда земля только появляется, и становятся ее первыми жителями, людьми из племени "айыы аймага" (букв. родичи айыы).В этих сюжетах описывается строение Вселенной, всех трёх её миров, их жители, предыстория появления первых людей в Среднем Мире, а также изначальная их жизнь с момента появления на земле, организация ими своего жизненного уклада, и преодоление препятствий на этом пути.В таких сюжетах подробно описывается установившийся миропорядок и мифологическая география. Ко второй группе сюжетов относятся сказания о деяниях героев-выдающихся жителей Средней земли, основателей могучих племён или родов. Так, герой опубликованного О.Н. Бётлингком олонхо Эр Соготох не знает своего происхождения. Он обращается к духу-хозяйке Среднего мира, обитающей в священном дереве, и узнает о своем божественном происхождении и высоком предназначении стать родоначальником племени ураангхай саха. Герой отправляется за суженой, проходит множество испытаний в упорной борьбе с Абасы (якут. Абааhы) - враждебными племенами, обитающими в Нижнем мире, и находит судьбою предназначенную жену. И становится родоначальником процветающего народа. Третью группу олонхо объединяет тема защиты племен "айыы аймага" от разрушительных действий враждебных тёмных сил Абасы. В некоторых сказаниях богатыря Айыы, призванного стать защитником, божества из Верхнего мира, специально отправляют в Средний мир, по просьбе его жителей. В других же сюжетах защитниками своего племени становятся рожденные при чудесных обстоятельствах дети самих жителей Среднего мира. В каждом конкретном олонхо указанные мотивы соединяются, образуя сложные сюжетные переплетения. При этом, целое сказание может описывать историю нескольких поколений героев одного рода, или состоящих с ними в родстве, вплетая её в контекст всеобщей истории племён айыы аймага.

Устойчивость сюжетов олонхо выработала систему персонажей. Главный герой - это богатырь или богатырка из племени божеств Айыы (или людей, айыы-аймага).Как правило, главный герой, с самого рождения наделён множеством необыкновенных качеств (силой, умом, красотой). Основная его цель - выполнение предназначенного судьбой: борьба за создание семьи, защита интересов рода, племени или всех людей. Противоборствующей силой в олонхо является богатырь из племени Абасы, тёмных созданий, враждебных людям. Остальные персонажи группируются вокруг главного героя и его противника, представляя собой членов их семей и племен. Особое место среди действующих лиц олонхо занимают мифологические персонажи: верховное божество Юрюнг Айыы Тойон (якут. Үрүҥ Айыы Тойон), бог-покровитель лошадей Кюн Джёсёгёй (якут. Күн Дьөhөгөй), богини, которые способствуют рождению людей и размножению домашних животных - Иэйиэхсит и Айыысыт (якут. Айыыhыт) и др. обозначающие предназначение главного героя или каким-то иным образом, ему помогающие (советом, даром, и т.д.). А среди них особое значение имеют второстепенные айыы, духи - покровители, главного героя. Они активно вмешиваются в его судьбу, помогают ему выйти из безвыходных ситуаций или одолеть врага, превосходящего по силе.Помощь главному герою могут оказывать также иччи, духи предметов, и говорящие животные или старец-мудрец "Сэркээн Сэсэн".

Исполнение

Исполнение олонхо основано на чередовании речевых и поющихся разделов. При этом речевая часть изобилует событиями, т.к. развитие сюжета передается речитативом, а прямая речь персонажей - пением. Монологи героев олонхо содержат информацию из прошлого, которая проясняет ту или иную ситуацию, волшебный совет или предсказания божеств-покровителей, эмоциональное состояние героев, дающее толчок к дальнейшему развитию сюжета и т.д. Обычно в олонхо выделяются несколько разных мелодий, характеризующих различные группы персонажей. Главный контраст составляют мелодии Айыы и Абасы. Самостоятельную музыкальную характеристику имеют так называемые герои-трикстеры, являющиеся медиаторами между Средним и Нижним мирами. Это, как правило, младший брат героя, старуха-скотница Симэхсин-Эмээхсин и др. Яркими мелодиями наделены зооморфные персонажи: конь богатыря, являющийся его верным другом и советником; стерхи (белые журавли), через которых небесные божества отправляют главному герою свою помощь; птичка, сопровождающая богатыря в младенчестве и оберегающая его от злых сил.

Олонхо - эпос, который занимает одно из ведущих мест в традициях фольклора народов Якутии. Произведение занесено в список ЮНЕСКО как шедевр устного культурного наследия человечества.

Структура эпоса, исполнение

Эпос Олонхо состоит из поэм, каждая из которых включает в себе по десять тысяч стихотворных песен. Наиболее известная поэма эпоса под названием «Нюргун Боотур Стремительный» состоит из 36 песен. Согласно якутским традициям, одну поэму должен исполнять один песнопевец.

В исполнение Олонхо допускается импровизация, поэтому все сказатели должны обладать ораторским искусством, а также высоким актерским мастерством. В наши дни песнопевцы исполняют Олонхо без музыкального сопровождения, часто в беглой форме.

Сюжет якутского эпоса Олонхо

Действие эпоса происходит одновременно в трех пространствах: верхнем, среднем и нижнем. Центральный объект - мировое дерево, которое своими корнями уходит в нижнее пространство, его ствол находиться в среднем, а ветви тянутся в верхнее, где обитают божественные силы. Дерево представляет собой символ мировоздания, загробной и земной жизни человека.

Главный герой произведения - Айыы, божество, которое боги свергли в средний мир. Один из потомков Айыы, Эр Соготох, обращается к дереву мира с просьбой сказать ему истинную цель жизнь. Божество, которое жило в дереве, ответило, что он должен создать свое государство и утвердить счастливую жизнь в среднем мире.

В скорее после этого Эр Соготох женился на девушке, обитавшей в низшем мире. Значительную часть эпоса занимает рассказ о его сватовстве и борьбе с низшими духами, которые не хотели отдавать главному герою заключенную ими красавицу. Дети и внуки Эр Соготоха смогли создать могущественное процветающее государство, равных которому не было в мире.

Однако не заставили себя ждать и трудности - на новообразованное государство вскоре стали претендовать внешние захватчики, которым покровительствовал злой дух Абасы, яростно ненавидевший Эр Соготоха. Благодаря тому, что потомки поверженного духа Айыы, боролись за добро, благополучие и высшие духовные ценности, на их помощь пришли высшие божества - Айыысыт, Кюн Джесегей и верховный бог Юринг Айыы Тойон. В конечном итоге, народу удалось отстоять свое государство и повергнуть неприятелей в низший мир.

Эпос Олонхо проповедует такие высокие ценности как брак, патриотизм, самоотверженность, вера в свой народ, уважение к минувшим временам.

Исследования Олонхо

Начиная с XIX века, эпос Олонхо начали впервые записывать. Первым ученым - фольклористом, который сумел воссоздать поэму «Нюргун Боотур Стремительный» в письменном виде стал Платон Ойунский. Советский ученый Сергей Зверев по мотивам эпоса создал одноименную драму. На сегодняшний день исследования эпоса являются особенно важной частью культурного развития России.

Олонхо - это зеркало, отображающие древние традиция, мифологические и религиозные верования, а также быт якутского народа. Образы из эпоса Олонхо были использованы в современном художественном искусстве - живописи, театре и кино.

Считается, что предки якутов до переселения в Якутию жили в северном Прибайкалье и в Приангарье. Неизвестно, как долго они там жили. И жили ли они в более отдаленные времена еще где-нибудь в другом месте? Вполне возможно, что далекие предки якутов жили (или распространяли свой ареал) и намного западнее Прибайкалья. Во всяком случае, можно считать определенным: они находились в тесном общении с народами не только Саян, но и Алтая. Легендарные предки якутов — курыканы1 упоминаются в орхонских надписях VI — VIII вв.

1 Происхождение якутов от курыканов доказывает в ряде работ академик А.П. Окладников (см. особенно: История Якутской АССР, т. 1; А.П. Окладников. Якутия до присоединения к Русскому государству, М.—Л., 1955).

Как видно из содержания их героического эпоса, древние якуты занимались не только скотоводством, но и охотой, рыболовством. Характерно, что рыболовством в эпосе занимаются те, кто ничего, кроме рыбы, не имеет, т. е. те, кого в позднейшие времена в исторической действительности называли крайними бедняками - «балыксытами» («рыболовами»).

Обычно принято считать, что якуты переселились на свою нынешнюю родину под давлением более сильных соседей. Межплеменные войны, конечно, сыграли большую роль. Именно под давлением соседей слабые племена предков якутов покидали обжитые места. Но, кроме этого, видимо, были и «мирные» причины для постепенного передвижения на север и северо-восток мелких групп лесных охотников и рыболовов. Первыми двинулись, вероятно, самые неимущие слои — в поисках изобильных охотничьих и рыболовных угодий. Эти первые «переселенцы», должно быть, имели лишь малое количество скота и лошадей или вовсе не имели их. Исторические предания отмечают приход в Якутию не только богатого Омогоя, обладавшего большим количеством скота и людей, но и бедного Эллея, прибывшего в одиночестве2.

2 Этот-то бедный Эллей (а не богач Омогой), по преданию, и положил начало большинству якутских племен.

Это вообще был разнородный элемент — не только тюркского, но частично и монгольского происхождения. Они ассимилировали часть местных племен, и спустя века образовался современный якутский народ, называющий себя «саха» и давший свое имя Якутии3. Некоторую роль в этногенезе якутов сыграли и русские — через смешанные браки.

3 Слово «якут» происходит от самоназвания народа — «саха». Тунгусы (эвенки) называли якутов «яко» и передали это произношение русским, с которыми они встретились раньше якутов. Русские, прибывшие в Якутию в тридцатых годах XVII в., вначале называли якутов «якольские люди». Постепенно фонетические замены привели к современному названию «якуты».

Якутский язык сложился на основе тюркского с некоторым элементом монгольского. Частично в нем имеются и корни лексики местных народов Якутии; современный якутский язык имеет много слов, проникших из русского языка или через него. Это понятно: с первых же лет общения с русскими в якутский обычай входило множество предметов и понятий, терминов культуры, ранее неизвестных якутам.

Названия их осваивались якутами в своем фонетическом оформлении, и они постепенно входили в словарный состав их языка как «свои слова». Это видно и по олонхо: в нем много слов, вошедших из русского языка, например, «тэриэккэ» (тарелка), «хобордоох» (сковорода), «чааскы» (чашка).

Жили якуты на своей новой родине в очень трудных условиях. Надо было приспосабливаться к страшным климатическим и другим природным условиям, сохранять в этих условиях скот. Их терзали межплеменные стычки, кровная месть 4.

4 Кровная месть и межплеменные стычки были прекращены русскими, которые, как видно из судебных актов, с первых же лет своего прибытия в Якутию повели против них борьбу.

Постепенно стал выдвигаться класс баев (богачей) и тойонов (господ). Произвол и гнет их был самый дикий и жестокий. Позднее к этому присоединился гнет царских чиновников, грабеж купцов. Так дореволюционную свою жизнь якуты прожили под двойным гнетом — «своих» баев и царских чиновников и купцов. Ко времени Октябрьской революции население было почти поголовно неграмотным. Письменности своей не было. Народ томился в нищете и бесправии, вымирал от голода и болезней. По словам одного дореволюционного ученого, голодал не только сам якут, его жена и дети, но даже голодала мышь в его амбаре.

Этот сложный и тяжкий исторический путь якутского народа отразил его богатейший фольклор. Изустно передаваясь из поколения в поколение, он заменял и литературу, и историю, и семейную хронику, сохранял драгоценные крупицы народного опыта.

Здесь нет возможности хотя бы кратко остановиться и сколько-нибудь пространно рассказать о жанрах якутского фольклора. Упомянем только некоторые из них.

В древних исторических преданиях рассказывается о кровной мести и о межплеменных войнах и распрях, разъедавших народ. В более поздних рассказах (XVIII — XIX вв.) повествуется о невыносимом гнете и произволе диких тойонов, об удалом «благородном разбойнике» Манчары, мстившем баям и грабившем их, а потом раздававшем награбленное беднякам 5.