И снова вернёмся к ставшему уже скандальным выступлению Константина Райкина на седьмом съезде Союза театральных деятелей России, в котором речь шла об очень трудных, очень опасных и очень страшных временах, наступивших в России. Однако выступление К. Райкина стало скандальным. Оно ещё и знаковое, поскольку в нём означен своеобразный водораздел между двумя подходами к культуре и нравственности.
А вслед за ним вполне уместен вопрос: каких деятелей культуры и искусства государству стоит поддерживать?
С точки зрения руководителя театра «Сатирикон», российская жизнь стала жуткой и ужасной. Это уже даже не жизнь, а сплошная мука.
«Мне кажется, сейчас очень трудные времена, — заявил Константин Аркадьевич, — очень опасные, очень страшные; очень это похоже… Не буду говорить, на что. Но сами понимаете. Нам нужно вместе очень соединиться и очень внятно давать отпор этому».
Прям как в «Гарри Поттере»: похоже, произошло «сами-знаете-что» из-за «сами-знаете-кого». Одним словом, «возьмёмся за руки друзья, что б не пропасть поодиночке»!
Что же тревожит и заставляет трепетать от страха Константина Райкина?
Как оказалось — «наезды на искусство». Наезды «совершенно беззаконные, экстремистские, наглые, агрессивные, прикрывающиеся словами о нравственности, о морали и вообще всяческими, так сказать, благими и высокими словами: „патриотизм”, „Родина” и „высокая нравственность”».
Причём наезды эти осуществляют «группки оскорбленных якобы людей», которые «закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло очень себя ведут» и при этом к ним «как-то очень странно власть нейтральна — дистанцируется».
Т. е. какие-то наглые твари не ценят высокое искусство, пытаются с ним бороться, а власть при этом очень подозрительно сидит сложа руки и никого из этих тварей не хватает, в наручники не заковывает, никому из них руки не выкручивает, в тёмные подвалы не тащит, и высокое искусство от восставшего хама автоматчиками не боронит. Дистанцируется, одним словом.
С точки зрения Константина Аркадьевича это — «безобразные посягательства на свободу творчества, на запрет цензуры». А запрет цензуры («многовековой позор вообще отечественной нашей культуры, нашего искусства») — лучшее, что случилось за последние 25 лет.
Понятное дело, что для творческой личности любой выпад в сторону её творений — проявление величайшего зла. Обратите внимание, как горько рыдает маленький ребёнок в песочнице, когда другой малыш цинично наступает ногой на его песочную пасочку. А ведь великое искусство это не песочные пасочки, это проявление высшей человеческой свободы! Свободы художественного творчества!
И вот какой-нибудь творец лепит свою высокохудожественную «пасочку», выставляет её на всеобщее обозрение, а тут вдруг появляются хамы, прикрывающиеся словами о нравственности, морали, патриотизме и Родине, и начинают эту взлелеянную «пасочку» топтать своими грязными сапогами. И власть при этом не сносит им головы из автоматов. Власть глумливо дистанцируется.
Константин Аркадьевич знает, что «словами о нравственности, Родине и народе, и патриотизме прикрываются, как правило, очень низкие цели». Не верит руководитель театра «Сатирикон» «этим группам возмущенных и обиженных людей, у которых, видите ли, религиозные чувства оскорблены». «Не верю! — восклицает он. — Верю, что они проплачены. Так что — это группки мерзких людей, которые борются незаконными мерзкими путями за нравственность, видите ли».
По мнению Райкина, «вообще не надо общественным организациям бороться за нравственность в искусстве. Искусство имеет достаточно фильтров из режиссеров, художественных руководителей, критиков, души самого художника. Это носители нравственности. Не надо делать вид, что власть — это единственный носитель нравственности и морали. Это не так».
Судя по последней фразе, Константин Аркадьевич глубоко уверен в том, что это власть борется с искусством, власть хочет вернуть цензуру, власть подсылает к творческой интеллигенции своих мерзких, проплаченных наймитов в грязных сапогах, чтобы они цинично топтали и поливали мочой «пасочки» великого искусства.
Одним словом, речь идёт о том, что сейчас «сами-знаете-кто» хочет вернуть обратно «не просто во времена застоя, а еще в более давние времена — в сталинские времена».
Для Райкина российская власть — это враг, который пытается «прогнуть» искусство под свои интересы, маленькие конкретные идеологические интересы. Не больше, не меньше.
С точки зрения Константина Аркадьевича, «умная власть платит искусству за то, что искусство перед ней держит зеркало и показывает в это зеркало ошибки, просчеты и пороки этой власти. А не за то платит власть, как говорят нам наши руководители: „А вы тогда и делайте. Мы вам платим деньги, вы и делайте, что надо”. А кто знает? Они будут знать, что надо? Кто нам будет говорить? Я сейчас слышу: „Это чуждые нам ценности. Вредно для народа”. Это кто решает? Это они будут решать? Они вообще не должны вмешиваться. Они должны помогать искусству, культуре».
Т. е. власть обязана содержать творцов и их великое искусство за счёт народных денег, при этом оберегать его от народа (ничего не понимающего в искусстве), и в это искусство своими грубыми ручищами и тупыми мозгами не лезть, ибо искусство сфера тонких материй.
В общем-то, отчаянный вопль Райкина я могу понять. Творческие люди действительно не любят, когда их творчество кто-то не понимает, не принимает и уж тем более против него протестует. Правда, не совсем понятно, почему в свободном, гражданском обществе, одни граждане имеют право творить и нести свои творения в массы, а другие граждане не имеют право реагировать на данные творения по собственному усмотрению. Ведь для кого-то определённый продукт искусства не более чем моча, которой периодически поливают тех, кто этот продукт произвёл.
Что, у кого-то есть особые полномочия отделять искусство от мочи? Чем, например, мнение Райкина о творчестве американского фотографа Джока Стерджеса правильнее мнения, рядового Иванова, который видит в этом творчестве порнографию? И почему этот Иванов не имеет права, исходя из своих представлений об искусстве и морали, потребовать закрытия выставки Стерджеса?
Константин Аркадьевич юлит, когда заявляет, что творцы сами являются «фильтрами» и «носителями нравственности». Дело в том, что искусство очень часто находится вне рамок морали и даже вне рамок нравственности, потому что претендует на абсолютную свободу самовыражения, а также претендует на некие истины, находящиеся «по ту сторону добра и зла». В этом суть искусства как такового. Особенно искусства эпохи постмодерн.
Но проблема в том, что не всякий человек может спокойно воспринимать искусство за рамками присущей ему морали и нравственности. И здесь возникает антагонистическое противоречие, которое Райкин, в силу своих психологических особенностей и принадлежности к
искусству, в упор не видит.
Поэтому, с его точки зрения, если искусство противоречит чьей-то морали и нравственности, то — к чёрту эту мораль и нравственность! Даёшь абсолютную свободу творчества! И плевать если это творчество кого-то оскорбляет! Утрутся. Переживут.
Ну а чтобы было проще воспринимать несогласных с радикальными проявлениями современного искусства, Константин Аркадьевич смотрит на них как на продажных наймитов «сами-знаете-кого». Здесь, кстати, срабатывает традиционная либеральная установка, когда всякого не согласного с либеральной доктриной автоматически записывают в продажные твари Кремля.
С точки зрения либерала, есть лишь либералы (умные, свободные и прекрасные) и прислужники «сами-знаете-кого». Третьего не дано. В существование людей, искренне думающих иначе, чем либералы, либералы не верят.
Либерал в принципе не может себе представить, что кто-то может быть не либералом, при этом, не будучи рабом «сами-знаете-кого».
Райкин мыслит аналогичным образом. С его точки зрения не может умный, образованный и порядочный человек выступать против абсолютной свободы искусства, даже если это искусство — голая ж…па в рамочке, прибитая гвоздями к мостовой мошонка или фотовыставка «героев АТО», на руках которых кровь стариков, женщин и детей.
Кроме этого, рассуждая о том, что кто-то «хочет прогнуть искусство под интересы власти», «маленькие конкретные идеологические интересы», и тем самым заявляя о том, что искусство находится вне всякой идеологии, Константин Аркадьевич либо лукавит, либо откровенно тупит.
Реальность такова, что любое искусство, так или иначе, находится в жёстких рамках той или иной идеологии. Любая картина, стихотворение, роман, пьеса, фильм или музыкальное произведение несут в себе какую-то идею, тем самым становясь частью какой-то идеологии.
Искусство невозможно вне идеологии. Другое дело, что идеологии бывают разные, и не обязательно политические.
Идеологическое искусство — это не только художественная выставка картин, посвящённых Ленину, но также — фотовыставка голых нимфеток американского фотографа Джока Стерджеса или пляска в Храме Христа Спасителя панк-группы Pussy Riot. В каждом случае присутствует идеология, в которую заложена определённая идея, смысл и цель.
И тут мы подошли к самому важному: искусство — это форма идейно-психологического воздействия на сознание человека. Поэтому то или иное проявление искусства может быть для общественного сознания, культуры, общества, государства либо конструктивным (созидательным), либо деструктивным (разрушительным).
В связи с этим государство и общество не могут полностью дистанцироваться от искусства, если они не хотят оказаться под деструктивным/разрушительным идейно-психологическим воздействием определённых проявлений искусства.
Поэтому только дурак или социопат может призывать к полной ликвидации всех форм цензуры. Это для творческой личности, безвозвратно ушедшей в «астрал» своих художественных порывов, любое ущемление свободы творчества — абсолютное зло, а для общества — форма самосохранения и выживания.
И если цензура вдруг полностью исчезнет, велика вероятность того, что общество просто будет вытолкнуто творческими порывами сумасшедших индивидов за рамки всякой морали и нравственности, что неизбежно приведёт это общество к разложению и самоуничтожению. История знает немало подобных примеров.
Согласно некоторым данным, актер Константин Райкин был экстренно доставлен в Научно-Исследовательский Институт Склифосовского. Впрочем, по другим данным, за помощью к медикам он обратился сам и о госпитализации речи пока не идет.
О том, что российского актера Константина Райкина на скорой помощи срочно доставили в Научно-Исследовательский Институт Склифосовского со ссылкой на источник в экстренных службах города сообщил телеканал "360". Других подробностей произошедшего, а также данных о состоянии здоровья художественного руководителя академического театра "Сатирикон" не приводилось.
ПО ТЕМЕ
Тем временем портал Life.ru опубликовал несколько иную информацию. По данным издания, актер сам обратился за помощью столичных медиков. Также подчеркивается, что речи о госпитализации пока не идет. Сообщается, что помощь потребовалась артисту после недавней операции, которую проводили в Тобольске.
Напомним, тогда Константин Райкин получил тяжелую травму из-за падения. "Все прозаично – я не заметил ступенечки. Упал. Порвал мышцу. Мышца оторвалась. Ее пришили. Я надеюсь, хорошо", – рассказывал сам артист. Все это происходило в Тобольске, куда он приехал для участия в региональной программе фестиваля "Золотая маска".
Отметим, после подобных травм пациентам, как правило, показан полный покой. Константин Райкин все равно собирался выйти на сцену и отыграть свою роль в гипсе, однако обострившиеся боли не позволили ему этого сделать. Отменить пришлось все его спектакли в январе.
"Когда нужно бегать и прыгать… раньше времени не получится. Сейчас приходится на другие темпоритмы переключаться", – вынужден был признать артист. Он также добавил, что не сомневается в профессионализме врачей тобольской областной больницы №3, где проходила операция.
Байкер Александр Залдастанов (Хирург) попросил прекратить «разжигать конфликт» после полемики с Константином Райкиным. Ранее лидер «Ночных волков» раскритиковал худрука «Сатирикона» за речь о цензуре
Лидер байк-клуба «Ночные волки» Александр Залдастанов (Хирург) (Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС)
Лидер байк-клуба «Ночные волки» Александр Залдастанов (Хирург) заявил, что больше не хочет обсуждать полемику с художественным руководителем театра «Сатирикон» Константином Райкиным. Об этом он сказал «Газета.Ru» .
«Я уже все сказал. Я уже не хочу больше эту тему обсуждать. Я все закрыл. Мне добавить нечего, тема закрыта, аминь. И посмотрим, услышали ли нас деятели культуры. Я прошу всех прекратить разжигать, и зажигать этот конфликт больше не нужно», — подчеркнул Залдастанов.
24 октября Райкин на седьмом съезде Союза театральных деятелей России призвал «внятно высказаться» по поводу закрытия спектаклей и выставок после выступлений активистов, которых он назвал «группками оскорбленных людей». Худрук «Сатирикона» напомнил о «наездах на искусство» и выразил беспокойство по поводу того, что власти не обращают внимание на людей, которые срывают выставки и спектакли.
«Вот эти группки оскорбленных якобы людей, которые закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло очень себя ведут, к которым как-то очень странно власть нейтральна, дистанцируется. Мне кажется, что это безобразные посягательства на свободу творчества», — расшифровало речь Райкина издание «Медуза». «Когда мочой обливают фотографии — это что, борьба за нравственность, что ли?» — вопрошал режиссер.
Залдастанов в разговоре с «Национальной службой новостей». «Дьявол всегда соблазняет свободой, — сказал он. — А под видом свободы эти райкины хотят превратить страну в сточную канаву, по которой текли бы нечистоты. Бездействовать мы не будем, и я сделаю все, чтобы защитить нас от американской демократии».
Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков на то, что Залдастанов извинится перед Райкиным. «Главный вопрос во всей этой дискуссии — огромный талант Райкина, к которому мы относимся с безграничным уважением. И я считаю, что просто бес попутал этого мотоциклиста, который его оскорбил. Я надеюсь, что он извинится», — отметил Песков.
В разговоре с РБК байкер заявил, что не собирается отказываться от своих слов. «Мне не нравятся эти выставки, и от своих слов я не отказываюсь, и, более того, я бездействовать не буду. Я постараюсь отбить желание и возможность оскорблять веру, оскорблять иконы и выставлять там этих педофилов», — сказал Хирург.
Эти слова Песков комментировать отказался. «Я не хочу это никак комментировать. Я считаю, что было сказано все, что должно было быть сказано. Все остальное — это тема для схоластики на круглых столах», — подчеркнул он.
В понедельник, 31 октября, лидер уральской ячейки «Ночных волков» Михаил Кайгородов включился в полемику о цензуре и культуре, начатую Райкиным. Ответив на заявление Пескова о том, что «бес попутал мотоциклиста [Хирурга], оскорбившего актера», Кайгородов заметил, что, «прежде чем поучать лидера патриотического движения России, ему бы [Пескову] следовало выполнить прямое поручение президента и вернуть всех членов семьи на родину».
Также Кайгородов посоветовал официальному представителю Кремля «позаботиться о смене американского гражданства своих близких родственников». «После этого с ним можно дискутировать по проблемам будущего России и ее культурных ценностей. А сейчас не видим смысла», — резюмировал лидер уральского отделения мотоклуба.
Песков и это заявление. «Я завершил дискуссию на эту тему и сказал об этом вам несколько дней тому назад. Мне нечего добавлять», — сказал он.
С большим интересом послушал выступление Константина Райкина на седьмом съезде Союза театральных деятелей России, в котором речь шла об очень трудных, очень опасных и очень страшных временах, наступивших в России. С точки зрения руководителя театра «Сатирикон», российская жизнь стала жуткой и ужасной. Это уже даже не жизнь, а сплошная мука.«Мне кажется, сейчас очень трудные времена, – заявил Константин Аркадьевич, – очень опасные, очень страшные; очень это похоже… Не буду говорить, на что. Но сами понимаете. Нам нужно вместе очень соединиться и очень внятно давать отпор этому».
Прям как в «Гарри Потере»: похоже, произошло «сами-знаете-что» из-за «сами-знаете-кого». Одним словом: «возьмёмся за руки друзья, что б не пропасть поодиночке»!
Что же тревожит и заставляет трепетать от страха Константина Райкина?
Как оказалось – «наезды на искусство». Наезды «совершенно беззаконные, экстремистские, наглые, агрессивные, прикрывающиеся словами о нравственности, о морали, и вообще всяческими, так сказать, благими и высокими словами: «патриотизм», «Родина» и «высокая нравственность»».
Причём наезды эти осуществляют «группки оскорбленных якобы людей», которые «закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло очень себя ведут» и при этом к ним «как-то очень странно власть нейтральна - дистанцируется».
Т.е. какие-то наглые твари не ценят высокое искусство, пытаются с ним бороться, а власть при этом очень подозрительно сидит, сложа руки и никого из этих тварей не хватает, в наручники не заковывает, никому из них руки не выкручивает, в тёмные подвалы не тащит, и высокое искусство от восставшего хама автоматчиками не боронит. Дистанцируется, одним словом.
С точки зрения Константина Аркадьевича это – «безобразные посягательства на свободу творчества, на запрет цензуры». А запрет цензуры («многовековой позор вообще отечественной нашей культуры, нашего искусства») - лучшее, что случилось за последние 25 лет.
Понятное дело, что для творческой личности любой выпад в сторону её творений – проявление величайшего зла. Обратите внимание, как горько рыдает маленький ребёнок в песочнице, когда другой малыш цинично наступает ногой на его песочную пасочку. А ведь великое искусство это не песочные пасочки, это проявление высшей человеческой свободы! Свободы художественного творчества!
И вот какой-нибудь творец лепит свою высокохудожественную «пасочку», выставляет её на всеобщее обозрение, а тут вдруг появляются хамы, прикрывающиеся словами о нравственности, морали, патриотизме и Родине, и начинают эту взлелеянную «пасочку» топтать своими грязными сапогами. И власть при этом не сносит им головы из автоматов. Власть глумливо дистанцируется.
Константин Аркадьевич знает, что «словами о нравственности, Родине и народе, и патриотизме прикрываются, как правило, очень низкие цели». Не верит руководитель театра «Сатирикон» «этим группам возмущенных и обиженных людей, у которых, видите ли, религиозные чувства оскорблены». «Не верю! – восклицает он. – Верю, что они проплачены. Так что – это группки мерзких людей, которые борются незаконными мерзкими путями за нравственность, видите ли».
По мнению Райкина, «вообще не надо общественным организациям бороться за нравственность в искусстве. Искусство имеет достаточно фильтров из режиссеров, художественных руководителей, критиков, души самого художника. Это носители нравственности. Не надо делать вид, что власть – это единственный носитель нравственности и морали. Это не так».
Судя по последней фразе, Константин Аркадьевич глубоко уверен в том, что это власть борется с искусством, власть хочет вернуть цензуру, власть подсылает к творческой интеллигенции своих мерзких, проплаченных наймитов в грязных сапогах, чтобы они цинично топтали и поливали мочой «пасочки» великого искусства.
Одним словом, речь идёт о том, что сейчас «сами-знаете-кто» хочет вернуть обратно «не просто во времена застоя, а еще в более давние времена - в сталинские времена».
Для Райкина российская власть это враг, который пытается «прогнуть» искусство под свои интересы, маленькие конкретные идеологические интересы. Не больше, не меньше.
С точки зрения Константина Аркадьевича, «умная власть платит искусству за то, что искусство перед ней держит зеркало и показывает в это зеркало ошибки, просчеты и пороки этой власти. А не за то платит власть, как говорят нам наши руководители: «А вы тогда и делайте. Мы вам платим деньги, вы и делайте, что надо». А кто знает? Они будут знать, что надо? Кто нам будет говорить? Я сейчас слышу: «Это чуждые нам ценности. Вредно для народа». Это кто решает? Это они будут решать? Они вообще не должны вмешиваться. Они должны помогать искусству, культуре».
Т.е. власть обязана содержать творцов и их великое искусство за счёт народных денег, при этом оберегать его от народа (ничего не понимающего в искусстве), и в это искусство своими грубыми ручищами и тупыми мозгами не лезть, ибо искусство сфера тонких материй.
В общем-то, отчаянный вопль Райкина я могу понять. Творческие люди действительно не любят, когда их творчество кто-то не понимает, не принимает и уж тем более против него протестует. Правда, не совсем понятно, почему в свободном, гражданском обществе, одни граждане имеют право творить и нести свои творения в массы, а другие граждане не имеют право реагировать на данные творения по собственному усмотрению. Ведь для кого-то определённый продукт искусства не более чем моча, которой периодически поливают тех, кто этот продукт произвёл.
Что, у кого-то есть особые полномочия отделять искусство от мочи? Чем, например, мнение Райкина о творчестве американского фотографа Джока Стерджеса правильнее мнения, рядового Иванова, который видит в этом творчестве порнографию? И почему этот Иванов не имеет права, исходя из своих представлений об искусстве и морали, потребовать закрытия выставки Стерджеса?
Константин Аркадьевич юлит, когда заявляет, что творцы сами являются «фильтрами» и «носителями нравственности». Дело в том, что искусство очень часто находится вне рамок морали и даже вне рамок нравственности, потому что претендует на абсолютную свободу самовыражения, а также претендует на некие истины, находящиеся «по ту сторону добра и зла». В этом суть искусства как такового. Особенно искусства эпохи постмодерн.
Но проблема в том, что не всякий человек может спокойно воспринимать искусство за рамками присущей ему морали и нравственности. И здесь возникает антагонистическое противоречие, которое Райкин, в силу своих психологических особенностей и принадлежности к искусству, в упор не видит.
Поэтому, с его точки зрения, если искусство противоречит чьей-то морали и нравственности, то – к чёрту эту мораль и нравственность! Даёшь абсолютную свободу творчества! И плевать если это творчество кого-то оскорбляет! Утрутся. Переживут.
Ну а чтобы было проще воспринимать несогласных с радикальными проявлениями современного искусства, Константин Аркадьевич смотрит на них как на продажных наймитов «сами-знаете-кого». Здесь, кстати, срабатывает традиционная либеральная установка, когда всякого не согласного с либеральной доктриной автоматически записывают в продажные твари Кремля. С точки зрения либерала, есть лишь либералы (умные, свободные и прекрасные) и прислужники «сами-знаете-кого». Третьего не дано. В существование людей, искренне думающих иначе, чем либералы, либералы не верят. Либерал в принципе не может себе представить, что кто-то может быть не либералом, при этом, не будучи рабом «сами-знаете-кого».
Райкин мыслит аналогичным образом. С его точки зрения не может умный, образованный и порядочный человек выступать против абсолютной свободы искусства, даже если это искусство – голая ж…па в рамочке, прибитая гвоздями к мостовой мошонка или фотовыставка «героев АТО», на руках которых кровь стариков, женщин и детей.
Кроме этого, рассуждая о том, что кто-то «хочет прогнуть искусство под интересы власти», «маленькие конкретные идеологические интересы», и тем самым заявляя о том, что искусство находится вне всякой идеологии, Константин Аркадьевич либо лукавит, либо откровенно тупит.
Реальность такова, что любое искусство, так или иначе, находится в жёстких рамках той или иной идеологии. Любая картина, стихотворение, роман, пьеса, фильм или музыкальное произведение несут в себе какую-то идею, тем самым становясь частью какой-то идеологии. Искусство невозможно вне идеологии. Другое дело, что идеологии бывают разные, и не обязательно политические. Идеологическое искусство это не только художественная выставка картин, посвящённых Ленину, но также – фотовыставка голых нимфеток американского фотографа Джока Стерджеса или пляска в Храме Христа Спасителя панк-группы Pussy Riot. В каждом случае присутствует идеология, в которую заложена определённая идея, смысл и цель.
И тут мы подошли к самому важному: искусство – это форма идейно-психологического воздействия на сознание человека. Поэтому то или иное проявление искусства может быть для общественного сознания, культуры, общества, государства либо конструктивным (созидательным), либо деструктивным (разрушительным). В связи с этим государство и общество не могут полностью дистанцироваться от искусства, если они не хотят оказаться под деструктивным/разрушительным идейно-психологическим воздействием определённых проявлений искусства.
Поэтому только дурак или социопат может призывать к полной ликвидации всех форм цензуры. Это для творческой личности, безвозвратно ушедшей в «астрал» своих художественных порывов, любое ущемление свободы творчества – абсолютное зло, а для общества – форма самосохранения и выживания. И если цензура вдруг полностью исчезнет, велика вероятность того, что общество просто будет вытолкнуто творческими порывами сумасшедших индивидов за рамки всякой морали и нравственности, что неизбежно приведёт это общество к разложению и самоуничтожению. История знает немало подобных примеров.
Мне очень жаль, что Константин Аркадьевич до сих пор не понял, что цензура, в той или иной форме, существовала и существует в любом обществе и государстве. В том числе и на Западе. При всём кажущемся либерализме западных стран, в них действует жёсткая государственная и общественная цензура, распространяемая на все виды и формы создания и распространения идей, в том числе связанных с искусством.
Другое дело, что господствующая на Западе мостмодернистская мораль, во многом весьма сильно отличается от нашей традиционной морали. И те деятели российского искусства, которые ориентированы на западное, постмодернистское представление о морали, автоматически вступают в конфликт с русской традиционной моралью, воспринимая её как государственную и общественную «цензуру». Отсюда и страх Константина Райкина. Ведь он видит то, чего нет, и не видит того, что есть.
На самом деле конфликт происходит не между искусством и цензурой, как ему кажется, а между двумя несовместимыми моралями, на которых зиждется западное и российское общество.
Министра в отставку! Это первое, что можно привычно крикнуть, услышав разобраться с Мединским. Уж больно много претензий накопилось у творческих людей, которым ни вздохнуть, ни охнуть в рамках его консервативных представлений и пристрастного распределения государственных денег. Но в следующую минуту возникает вопрос: почему затихший было скандал возобновился именно сейчас? Ведь год назад, когда артист вспыхнул антицензурным негодованием, он довольно быстро стих. Хотя намеки и подозрения, посыпавшиеся в адрес Райкина со страниц одиозных изданий, лишь укрепили желания разобраться в этом деле без гнева и пристрастия.
История преобразования театра «Сатирикон» началась 12 лет назад и запечатлена в письмах и документах с 1999 по 2017 год. Участники и адресаты переписки — В.В. Путин, Д.А. Медведев, В.И. Матвиенко, М.Е. Швыдкой и др. Главное содержание — создание «Центра культуры, искусства и досуга имени Аркадия Райкина». За искусство в этом проекте отвечали театр «Сатирикон» и «Высшая школа сценических искусств — театральная школа К. Райкина», за досуг — торговый комплекс, ресторан, апартаменты, гостиница и парковка. Общая площадь комплекса в результате нескольких дополнительных соглашений разрослась до 47 тыс. кв. м. Перспектива — отличная, с какой стороны ни посмотри: для жителей — облагороженный культурой район, для артистов — новые возможности укрепить славу «Сатирикона».
Но все пошло по-другому сценарию. Пока худрук занимался учениками, ставил спектакли, готовил роли, директор выстраивал бизнес-проект, в котором интересы театра сильно потеснили личные интересы его руководителей.
Вот лишь несколько цифр, за которыми стоит долгая борьба с различными ведомствами. Согласно инвестиционному контракту, после реконструкции в собственность государства и в оперативное управление театра «Сатирикон» должно перейти 12 тыс. кв. метров здания стоимостью не менее 650 млн. рублей. Инвестору по итогам соглашения достается 74% общей площади комплекса — более 34,7 тыс. кв. м.
По решению конкурсной комиссии инвестором стало ООО «Арт-Инвест», совладельцами которого выступают директор «Сатирикона» Анатолий Полянкин (25%) и худрук Константин Райкин (25%). (Сначала им принадлежало по 50%, но потом половина была передана ООО «Прогресс».) Таким образом, театр «Сатирикон» подписал инвестиционный контракт с компанией, которая принадлежит руководству театра.
Большой замах обернулся долгостроем. Сроки продлевали трижды — сначала на три года, потом еще на четыре. Когда прошли и они, появился новый — август 2019 года. Надо сказать, что решения эти руководство «Сатирикона» принимало не в одиночку. Допсоглашения, растянувшие строительство новой сцены на десятилетие, исправно подписывали чиновники Росимущества.
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Но не Министерство культуры. Сейчас оно настаивает на том, что решение о сносе старого здания в связи с реконструкцией руководство театра принимало самостоятельно. Тем не менее все эти годы министерство оказывало театру бюджетную поддержку. Возможно, так бы продолжалось и дальше, не приди Константин Райкин к нынешнему министру, отлично разбирающемуся в ценах на недвижимость, требовать увеличения субсидии на аренду «Планеты КВН», где уже два года идут спектакли разрушенного «Сатирикона».
Эту площадку руководство театра выбрало без участия Минкультуры. Чиновники сообщают, что только за два последних года на аренду ушло более 130 миллионов бюджетных рублей, а стройка самого театра, по сути, еще и не началась. По условиям же инвестиционного контракта за нарушение сроков строительства положены пени, но за все это время руководство театра даже не предъявило инвестору претензий — и в этом еще один аргумент Минкультуры.
Министерство настаивает на том, чтобы Райкин и Полянкин отказались от участия в «Арт-Инвест», устранив конфликт интересов, а осуществленная ими передача своих долей в управление решением проблемы не является. По данным СПАРК (система проверки компаний, которая позволяет в режиме реального времени получить все необходимые сведения о контрагенте. — Ред.), за худруком и директором «Сатирикона» по-прежнему числится по 25%.
Редакция отправила вопросы директору Анатолию Полянкину, надеясь узнать его точку зрения и прояснить ситуацию. Но ответов так и не получила. Промолчал и Константин Райкин, чья подпись стоит рядом с подписью Полянкина на обращениях в разные инстанции.
В такой ситуации остается только поверить цифрам министерства, свидетельствующим о самой низкой посещаемости «Сатирикона» среди федеральных театров (46,6—52%) вплоть до 2016 года, и лояльно объяснять их отсутствием новых постановок, невозможных в сложившихся условиях.
Возможно, президентский грант, выделенный «Сатирикону» на 2018-й год, сможет помочь, но вряд ли погасит конфликт — пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что грант не означает поддержки Кремлем театра в споре с Мединским.
Не в споре даже, а в очевидном противостоянии, поскольку спора как такового нет. Райкин говорит о притеснениях со стороны министра, не поясняя, что тот отказывается увеличить субсидию на аренду «Планеты КВН» с 68 млн в 2017 году до 100 млн в 2018-м. Министр, обычно щедрый на цифры, воздерживается от подсчета миллионов, потраченных на «Сатирикон», поскольку цифра в двести миллионов ежегодных дотаций, равная тратам на все детские театры страны, вряд ли устроит его начальство, угнетенное растущим бюджетным дефицитом.
За завесой этого молчания маячит страшное будущее — приостановка (в лучшем случае) деятельности театра. Говорить про возможные судебные разбирательства — не наше дело. Наше дело понять: что все-таки побудило не самого отчаянного правозащитника Райкина выйти на тропу войны с министерством. Ведь многолетнее решение насущных вопросов в кабинетной тиши, судя по всему, было результативнее публичных демаршей. Искреннее негодование от происходящего в культуре вышибло предохранители? Надоело молчать и покоряться?
И здесь встают другие болезненные вопросы. Кто вправе возвышать свой голос в публичном пространстве? Кто может обсуждать проблемы морали, общественной и личной этики? Кто устоит под градом подозрений? Точнее, чей призыв «к хорошему против плохого» дойдет до сознания масс, отвергнувших моральные авторитеты и явно настроенных против «жирующих» на творческих просторах? Ведь обдолбанные телевизором не пойдут на завораживающий моноспектакль Константина Райкина «Вечер с Достоевским», сделанный для него Валерием Фокиным, но обязательно поставят лыком в строку дорогостоящий долгострой.
На самом деле призыв Мединского к Райкину определиться, кто он — режиссер или бизнесмен, должен быть обращен не к нему. Это государству, бездумно дающему право хозяйственной подписи финансово не обученным, хозяйственно безграмотным, хорошо бы пересмотреть свою политику. Ведь случай Кирилла Серебренникова, совместившего художественные и менеджерские таланты, уникален. Поэтому неудивительно, что за него и за преображенный им «Гоголь-центр» вступилось столько народу. Без этого притягательного пространства многим уже трудно представить себе культурное поле столицы. И никакие судебные реляции не отменят заслуг его устроителя.
Строительству же нового «Сатирикона» конца-края не видно. Так что же должна защищать общественность в битве хозяйствующих субьектов? Великую театральную фамилию? Она в защите не нуждается. Фамилию, превращенную в торговый знак?
В рассказе Веры Пановой «Сережа» мужчина протягивает маленькому мальчику конфету в золотой обертке. Тот нетерпеливо ее развертывает, а там ничего нет. Сережа поднимает глаза на смеющегося болвана: «Дядя Петя, ты дурак?»…
А на призыв урезонить министра культурная общественность обязательно откликнется.
ВОПРОСЫ АНАТОЛИЮ ПОЛЯНКИНУ
Директору театра «Сатирикон» Полянкину А.Е.
Уважаемый Анатолий Евсеевич!
В связи с подготовкой материала редакция о реконструкции здания театра «Сатирикон» «Новой газеты» просит Вас ответить на следующие вопросы:
- В своем выступлении 13 ноября Вы сообщили, что в театр «Сатирикон» за год шесть раз приходила прокуратура с проверками. Не могли бы пояснить, носили ли указанные проверки плановый характер, что стало их результатом?
- Не могли бы вы пояснить, с чем связаны переносы сроки реконструкции здания театра?
- Просим сообщить, какие компании рассматривались в качестве инвестора для выполнения работ по реконструкции здания театра? Не могли бы пояснить, есть ли сейчас у проекта инвесторы и кто они?
- Не могли бы вы предоставить для ознакомления редакции инвестиционный контракт от 21.04.2006 № 01-11-49 на реализацию инвестиционного проекта по завершении строительства объекта незавершенного строительства — пристройки к существующему зданию театра?
- Просим сообщить, к какому сроку планируется завершить строительство?
- Не могли бы вы пояснить, на каком основании решение о разрушении старого здания театра было принято без согласования с Министерством культуры?
- Не считаете ли Вы конфликтом интересов совмещение руководящих должностей в театре с долей участия в ООО «Арт-Инвест», которая выступает подрядчиком конкурсов, проводимых для нужд театра?
- По информации «Новой газеты», Министерством культуры было рекомендовано принять меры по урегулированию путем отчуждения доли в ООО «Арт-Инвест». Не могли бы Вы пояснить, по какой причине этого не было сделано?
- Не могли бы вы пояснить, чем обоснован выбор ММЦ «Планета КВН» и «Высшая школа сценических искусств» в качестве площадок для проведения спектаклей театра? Просим предоставить для ознакомления редакции обоснование затрат для выбора указанной площадки.
