Задача настоящей фантастики - ставить вопросы. Хорошо, когда получилось заинтриговать, развлечь, пощекотать нервы, но это не главное. Если зритель или читатель (хотя важно, конечно, какой читатель) получил что-то вроде "убивать плохо" или "любовь победит зло" - автор не справился. Известный американский фантаст-визионер Филип Дик справлялся всегда. Его безумные фантазии способны заставить крепко задуматься о природе памяти, человеческих взаимоотношений или даже реальности.

Осенью 2017 года вышел "Бегущий по лезвию 2049" - сиквел легендарного фильма "Бегущий по лезвию", экранизации одного из самых популярных романов Дика - "Мечтают ли андроиды об электроовцах?", и все снова заговорили об этом произведении. Сейчас есть ещё более важный повод: роман вышел ровно 50 лет назад, в январе 1968 года (экранизировали его только 14 лет спустя).

Первый "Бегущий по лезвию" с треском провалился в прокате, но стал культовым. Это заслуга Скотта или Дика? Насколько фильм соответствует оригиналу? Попробуем разобраться, зачем вам читать "Мечтают ли андроиды об электроовцах?", а потом смотреть "Бегущего", какая между ними разница (Скотт вообще не читал роман) и как они друг друга дополняют?

The Daily Dick. Как знаменитому фантасту везло каждый день?

Филип Киндрет Дик - создатель футуристического нуара, параноик, шизофреник и наркоман. Чтобы лучше понимать его книги и фильмы по их мотивам, нужно больше узнать о нём самом. Его жизнь сама по себе - психоделический научно-фантастический фильм.

Он родился в декабре 1928 году в Чикаго. Он и его сестра-близнец Джейн появились на свет на полтора месяца раньше срока. Спустя ещё полтора месяца Джейн умерла от недоедания. Здесь начинается типичная история непризнанного гения: постоянное чувство вины, пять распавшихся браков, три страны проживания, сотни отказов от издательств, потом дешёвые книжки в мягких обложках и второсортные журналы, алкоголь, амфетамины и мания преследования. Так, писатель уверял, что Станислав Лем - это группа агентов ЦРУ, дестабилизирующая американское общество (Ленин. Энгельс. Маркс) и клялся, что голосом его мёртвой сестры при написании романа "ВАЛИС" с ним разговаривал Бог.

Дик дебютировал в НФ в 24 года, начав с подражания Альфреду Ван-Вогту Альфред Элтон Ван Вогт - американский писатель-фантаст, знаковая фигура для фантастики Золотого века. Он стоял у истоков нескольких классических тем научной фантастики — к примеру, историй о противостоянии человечества и мутантов. , написал более 30 романов и 110 рассказов, почти сразу обрёл свой уникальный голос и стал одним из самых ярких представителей американской "Новой волны". Среди его трудов несколько великих (ну, пусть будет "выдающихся") книг вроде "Человека в высоком замке", "Убика", "Трёх стигматов Палмера Элдрича", на которые обязательно стоит обратить внимание.

Писательством Дик занимался с самого детства. К примеру, в 1938 году он "издавал" собственную газету The Daily Dick, название которой со злой иронией иллюстрирует всю его жизнь. Он страдал астмой, тахикардией и агорафобией, в силу чего принимал кучу таблеток. К началу шестидесятых к этой куче добавились ещё и стимуляторы, и Дик стал выдавать по шестьдесят страниц рукописного текста в день, только в течение 1963 года написав целых 11 романов.

Массовую известность ему принес именно "Бегущий по лезвию", лучший научно-фантастический фильм 20 века, по мнению как зрителей, так и критиков, но писатель не дождался славы и признания: умер за неделю до премьеры.

В "Бегущем по лезвию" андроиды не мечтают об электроовцах

Главный страх середины прошлого века - разрушительная ядерная война. Кто-то нажмет большую красную кнопку - и всему, что мы знаем, придёт конец. Некому и не с кем будет больше воевать. Дик использует этот страх, в мире "Мечтают ли андроиды..." эта война называется Заключительной. После неё исчезли почти все виды животных (это важно), а Земля стала умирающей пустыней. Но человечество успело колонизировать Солнечную систему, и часть людей перебралась в колонии, а те, кто остался, влачат жалкое существование в приходящих в упадок городах.

Останки цивилизации доедает всепроникающая радиоактивная пыль и мусор. (Вместо "мусор" Дик говорит "хлам", вкладывая в это слово описание некой жуткой хтонической стихии). Люди от радиации болеют и становятся "спец" - слабоумными, которым заказан путь в колонии.

Вопрос с терраформированием решило создание искусственных людей - репликантов. Они или выполняют тяжёлую работу, или используются как секс-игрушки. Несмотря на стигму второсортности, новейшие модели превосходят создателей физической силой и интеллектом. Чтобы контролировать репликантов, люди заложили в них специальную генетическую программу: живут биороботы всего четыре года. Но они противятся такому порядку вещей и регулярно устраивают бунты. Поэтому использовать их разрешено только во внеземных колониях. Некоторым удаётся сбежать, и, убив своего хозяина, они летят на Землю в поисках способа продлить себе жизнь или же просто не желая быть безмолвной собственностью (зачем им всё-таки убивать хозяина, Дик так и не уточняет).

Как раз за такими беглецами и охотятся "бегущие по лезвию" - специальные полицейские наёмники. Чтобы отличить репликанта от человека, они используют тест на эмпатию, то есть способность к сопереживанию. IQ-тесты "ненастоящие" проходят легко, а вот сопереживать неспособны. По крайней мере, именно так считает главный герой в самом начале, принимая своих жертв за вещи. Его зовут Рик Декарт (фамилия не случайно говорящая), и он один из "бегущих".

Получив задание выследить и уничтожить нескольких беглых репликантов, Рик начинает охоту, в ходе которой у него возникают сомнения, правильно ли он понимает происходящее вокруг. Встреча с репликантом по имени Рейчел заставляет задуматься: а действительно ли анди не способны к эмпатии? Правда ли то, что они не чувствуют боли? Гуманно ли это вообще - уничтожать мыслящих существ? Отличаются ли они от нас, и если да, то чем именно?

Чем фильм отличается от книги?

"Бегущий по лезвию" поднимает сразу несколько важных вопросов. Что такое человек и что такое память? Если можно создать себе какие угодно искусственные воспоминания, то что такое правда? Как и зачем она модифицируется под чьи-либо нужды?

Это умное и атмосферное кино, однако к поставленным вопросам Скотт подходит более прямолинейно, избегая любимой Диком недосказанности и сомнений в реальности, и больше внимания уделяя нуарному миру будущего. Из философской притчи получается психологический триллер в фантастических декорациях.

Как уже было сказано выше, есть версия, что Скотт вовсе не читал роман, по которому делал фильм. В "Бегущем" исчезло несколько сюжетных линий, как минимум один важный персонаж (ещё несколько были видоизменены), а также: устройства для управления человеческими эмоциями, сюжетный акцент на эмпатии как главной отличительной черте homo sapiens и учение Мерсера - религия будущего. И это не говоря уже о самих электроовцах.

Герой в романе только и хочет, что заработать на покупку живой овцы вместо электрической, и ни в какой закат в обнимку с "девушкой в беде" в конце концов не уходит. Дик проще относится к смерти и не злоупотребляет религиозным символизмом, в то время как благодаря Скотту мир "Бегущего" можно рассмотреть в самых мельчайших подробностях (пересматривать фильм можно только ради того, чтобы находить новые детали). Это тема стоит отдельного смыслового акцента. Виды мрачного Лос-Анджелеса, которые могут служить пособием для начинающих режиссёров, невероятные декорации, одежда, даже причёски. Фильм практически безупречен визуально и смотрится впечатляюще даже спустя 35 лет.

Есть восемь разных версий "Бегущего по лезвию", две из которых считаются каноническими. Продюсерская, которая была плохо принята зрителями и критиками и провалилась в прокате, и режиссёрская версия с открытым финалом, которая вышла спустя 10 лет и, согласно результатам опроса The Guardian, была признана лучшим научно-фантастическим фильмом в истории. Дик, нужно сказать, не видел последней версии, так как умер в год премьеры, однако говорят, посмотрел и одобрил версию с хэппи-эндом.

Что роман "Мечтают ли андроиды..." значит для культуры?

Нельзя сказать, что "Мечтают ли андроиды об электроовцах" и "Бегущий по лезвию" - это что-то принципиально новое для фантастики или кинематографа: те же самые вопросы и, надо заметить, куда более тонко, едва ли не первым поднимает Станислав Лем в романе Хари, копия погибшей жены главного героя, созданная разумным океаном, говорит, что если у неё есть воспоминания, то она - человек "Солярис", но факт остаётся фактом: Дик заставлял людей сомневаться в реальности ещё до того, как появились слова "киберпанк" и "виртуальная реальность".

"Мечтают ли андроиды..." по сути создает новый жанр, задавая несколько магистральных для социальной фантастики тем и смыслов. Роман Дика - первый в мире киберпанк.Программный для "киберпанков" текст, "Нейромант" Уильяма Гибсона, вышел только в 1984 году . За тем лишь исключением, что герои книги "Мечтают ли андроиды..." не в силах сражаться с системой, они лишь винтики в огромном (выдуманном) механизме, которые только думают, что внезапно поняли, как всё на самом деле устроено.

И если у Скотта вопрос "А что делает человека человеком?" хотя бы номинально разрешается тем, что андроид проявляет сугубо человеческое качество - сострадание к врагу , и поэтому "нечеловечность" машин оказывается под ударом, то в романе Дика (на самом деле, во всех его романах) просто-напросто не предусмотрены точки. Читатель сам решает, кто здесь машина, а кто человек, и по каким именно признакам их нужно различать.

"Бегущий по лезвию" Ридли Скотта (сегодня фильм уже можно назвать ретро-футуризмом) - это стильный и мрачный нуар, который задал принципиально новые стандарты для научно-фантастических фильмов, сформировал киберпанк в кино и серьёзно повлиял на все виды искусства: от кинематографа до моды. И пусть он во многом упрощает оригинал, делая историю более прямолинейной и понятной, но и дополняет его. А "Мечтают ли андроиды об электроовцах?" - невероятный для своего места и времени психологический научно-фантастический роман, который открыл новую страницу американского scı-fi.

Филип К. Дик

«Мечтают ли андроиды об электрических овцах?»

Перевод с английского Н. Романецкого

Дик Ф.К.

Д45 В ожидании прошлого: Сб.: Пер. с англ. / Ф.К. Дик. - М.: ООО «Издательство ACT»: ЗАО НПП «Ермак», 2004. - 714, с. - (Классика мировой фантастики).

«Мечтают ли андроиды об электрических овцах?», Стр. 8-182

ISBN 5-17-023137-7 (ООО «Издательство ACT»)

ISBN 5-9577-1205-1 (ЗАО НПП «Ермак»)

© Перевод. Н. Романецкий, 2004

Мечтают ли андроиды об электрических овцах?

Марен Аугусте Бергруд

(10.08.1923−14.06.1967)

Давно уже он в землю лег,
А все мне чудится: гуляет
Он в этих рощах, - на лужок,
Промокший от росы, ступает,
И распустившийся цветок
С ужимкой важной обоняет,
И слышит звонкий мой рожок…

Уильям Батлер Йейтс. «Песня счастливого пастуха»

Вчера умерла черепаха, которую мореплаватель Джеймс Кук подарил королю Тонга в 1777 году. Ей было около двухсот лет.

Черепаха, которой было дано имя Ту’ималила, умерла в королевском дворце в Нукуалофа, столице Тонга.

У народа Тонга животное пользовалось большим уважением. После того как черепаха потеряла зрение, оказавшись как-то в горящем кустарнике, специально назначенные слуги постоянно следили за нею.

Радио Тонга сообщило, что панцирь Ту’ималила будет передан в музей Окленда, Новая Зеландия.

Рейтер, 1966

Стоящий возле кровати модулятор настроения послал слабый, приятный импульс, который и разбудил Рика Декарда. Слегка удивленный - а он всегда удивлялся состоянию бодрствования, которое наступало внезапно, без долгого просыпания и длительных зевков, - одетый в цветастую пижаму, Рик поднялся со своей кровати и потянулся. Айрен, его жена, тут же открыла серые глаза, моргнула, потом издала короткий стон и закрыла их вновь.

Ты ставишь свой «Пенфилд» на низкий уровень, - сказал Рик. - Давай я добавлю, ты быстро проснешься и…

Рик сел рядом с Айрен, наклонился к ней и мягко объяснил:

Если добавить уровень импульса, ты будешь просыпаться в хорошем настроении, только и всего. На уровне «С» модулятор приведет тебя в состояние бодрствования так же быстро, как меня.

Рик дружелюбно - его собственный «Пенфилд» был выставлен на уровень «D» - погладил обнаженные белые плечи жены.

Убери свои лапы, грязный коп, - прошипела Айрен.

Я не коп! - Рик, не ожидавший он нее подобной резкости, ощутил легкое раздражение.

Ты хуже копа, - сказала жена, не открывая глаз. - Ты - нанятый копами убийца.

Я никогда в жизни не убивал людей! - Раздражение переросло в откровенную неприязнь к жене.

Людей ты действительно не убивал, - согласилась Айрен. - Зато несчастных анди…

Должен заметить, что ты без колебаний тратила деньги, которые я получал за анди, на любую привлекшую твое внимание ерундовину… - Рик поднялся и подошел к консоли модулятора. - А ведь мы вполне могли накопить достаточную сумму, чтобы купить настоящую овцу и заменить эту электрическую подделку, что стоит наверху. При моих-то заработках можно было бы завести кое-что получше этой липовой скотины!

Он застыл в нерешительности перед модулятором, раздумывая, набрать ли код таламус-ингибитора (и погасить вспышку ярости) или таламус-стимулятора (и возбудиться до такой степени, чтобы выиграть спор).

Если ты добавишь себе яда, - сказала Айрен, открыв глаза и пристально глядя на мужа, - я тут же последую твоему примеру. Я установлю модулятор на максимум, и ты узнаешь, что такое настоящий скандал. - Она резво соскочила с кровати и подбежала к своему «Пенфилду», по-прежнему внимательно наблюдая за действиями мужа. - Ну, давай, набирай! Посмотрим, что я за птица?!

Рик вздохнул, обезоруженный ее угрозой.

Я наберу код, запланированный в моем графике на сегодня.

Заглянув в график, он обнаружил, что третьего января 1992 года от него требуется деловое, профессиональное отношение к работе.

Если я последую своему графику, - осторожно сказал Рик, - ты согласишься набрать код, запланированный в твоем?

Он предусмотрительно не стал связывать себя никакими обязательствами, ожидая, согласится ли жена с его предложением.

Согласно моему графику, - заметила Айрен, - у меня на сегодня запланирована шестичасовая депрессия с изрядной долей самообличения.

Однажды днем я сидела дома, - сказала Айрен, - и, естественно, включила «Бастера Френдли и Его Гостей». И в тот момент, когда он собирался сообщить какую-то очень важную новость, программу перебили жуткой рекламной заставкой, из тех, которые я ненавижу… ну, ты знаешь, типа «Выбери свинцовые гульфики „Маунтибэнк“ или станешь специалом!» Поэтому я на время выключила звук и услышала… в здании, в нашем здании. Я услышала… - Она сделала рукой неопределенный жест.

Пустые квартиры, - подсказал Рик.

Порой он тоже слышал их - ночью, когда вроде бы спал. Теперь даже наполовину заселенное здание, пригодное к эксплуатации, оценивалось очень высоко на схемах, отражающих плотность населения. Мало того, в районах, до войны называвшихся пригородами, можно было отыскать абсолютно пустые здания. Рик слышал о таких домах. Правда, он получал информацию из вторых рук и, подобно большинству людей, не стремился проверить ее.

В тот момент, - продолжала Айрен, - когда я выключила звук телика, я была в настроении три-восемь-два. Я только что набрала этот код… Я воспринимала пустоту разумом, а не чувствами. Потом чувство пришло - я почувствовала благодарность и признательность за то, что мы можем пользоваться модулятором «Пенфилд». Такова была моя первая реакция. А потом мне вдруг стало понятно, что ощущать отсутствие жизни - это болезнь. Ощущать не только в нашем здании, но и повсюду, ощущать, но делать вид, что ничего не случилось… Понимаешь ты? Полагаю, вряд ли. И того короткого ощущения оказалось достаточно, чтобы посчитать его признаком психического заболевания. Они назвали его «отсутствие адекватного аффекта»… А тогда я оставила звук телика выключенным, подсела к модулятору настроения и стала экспериментировать. В конце концов я отыскала код отчаяния. - Смуглое дерзкое лицо Айрен просто светилось удовлетворением, будто она достигла чего-то стоящего. - И включила новый код в свой график. Он действует дважды в месяц. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы прочувствовать безнадежность нашего существования здесь, на Земле, в то время как все более или менее толковые люди давно эмигрировали. Тебе так не кажется?

Подожди-ка, - сказал Рик. - Но ведь зациклившись на этом состоянии, ты рискуешь когда-нибудь не выйти из него. Отчаяние по поводу происходящего вокруг может стать нескончаемым.

Я задаю автоматическое переключение через три часа, - спокойно объяснила жена, - на код А-четыре-восемь-один. «Осознание разнообразных возможностей, открывающихся для меня в будущем; новые надежды на…»

Мне знаком четыреста восемьдесят первый, - перебил Рик. Он часто прибегал к данному коду, полагаясь на его помощь. - Послушай! - Рик сел на кровать, осторожно взял Айрен за руки и легонько потянул, пытаясь усадить рядом с собой. - Даже при автоматическом отключении вводить себя в депрессивное состояние какого бы то ни было вида опасно. Постарайся забыть о своих планах, а я изменю свои. Мы вместе наберем код один-ноль-четыре и вместе испытаем удовольствие и радость; потом ты оставишь то же настроение, а я переключусь на деловое, профессиональное отношение к работе. Сначала сбегаю наверх, гляну на овцу, а затем отправлюсь на работу. И буду спокоен, зная, что ты не сидишь здесь в грустной задумчивости перед выключенным теликом.

Рик осторожно отпустил длинные тонкие пальцы жены, пересек просторную спальню и вышел в гостиную, где все еще пахло дымом последних вечерних сигарет. Наклонился к телевизору.

Терпеть не могу телик до завтрака! - донесся из спальни голос Айрен.

А ты набери три восьмерки… - Рик ждал, пока телевизор нагреется. - «Желание смотреть любую телепередачу».

Я вообще не испытываю потребности набирать, - сердито откликнулась Айрен. - Любой код…

Мы с радостью дали площадку еще одному нашему читателю: Ver-zilla выступил с инициативой разобрать перевод комикса «Мечтают ли андроиды об электроовцах», изданного fanzon. Комикс берет текст книги Филипа Дика без изменений, и русская адаптация тоже взяла существующий перевод... но тут-то и начались проблемы.

Признаться, мне было трудно пройти мимо книги с такой шикарно оформленной обложкой.
Как раз незадолго до покупки я посмотрел первый фильм Blade Runner («Бегущий по лезвию») 1982 года. Фильм показался мне жуткой тягомотиной, у которой был отличный потенциал, но получить от него много удовольствия не получилось. Я не читал книгу, на которой он был основан. Та самая «Мечтают ли андроиды об электроовцах», комикс-адаптацию которой, выпущенную издательством fanzon, я разберу ниже.

Книги я читаю не так часто, комиксы поглотили меня полностью. И я решил, что этот экземпляр стоит приобрести, дабы не читать книгу и погрузиться в атмосферу того мрачного будущего, которое придумал Филип К. Дик, через визуальные образы. В целом я неплохо отношусь к русскоязычным изданиям, если они сделаны качественно или с небольшими недочётами (опечатки, отсутствие пробелов, местами неидеальная вёрстка бабблов и т.д.). Но больше всего боли приносят именно переводы.

Что же не так с ним в этой книге?

На первом листе перечислены авторы переводов. Это Михаил Пчелинцев и Вадим Алтаев. Пчелинцев переводил ранее саму книгу (не комикс). Вадим Алтаев, если верить гуглу, переводил некоторые выпущенные на русском языке издания, такие как Star Trek, «Мистик», «Токийский призрак» и другие. А также является активным участником сайта swcomics.ru, где занимается вёрсткой и выступает в качестве редактора (возможно, и переводчика) комиксов по вселенной Star Wars.

Сложно сказать, работали ли эти два переводчика над комикс-адаптацией вместе, либо Алтаев лишь редактировал перевод Пчелинцева, но вот в чём проблема: повествование в оригинальной версии комикса — это точные вырезки из книги. То есть авторы адаптации хотели поместить, скажем так, книгу в комикс. Без каких-либо заметных изменений (таких как в «Тёмной башне»). На скриншотах ниже видно, что текст комикса просто скопирован из книги.

Возможно, логично было бы просто взять такой же готовый перевод Пчелинцева из книги и так же вставить его в бабблы. Перевод у него неплохой, хоть и приукрашен порой излишним словцом. Например, фраза «In a giant, empty, decaying building which had once housed thousands, a single TV set hawked its wares to uninhabited room.» выглядит так:

«На всех этажах огромного, безнадёжно запущенного здания, где жили когда‑то тысячи людей, царила кладбищенская тишина, и лишь в одной из его комнат включённый телевизор назойливо расхваливал свой товар перед предполагаемыми, но отсутствующими слушателями.»

Откуда взялась кладбищенская тишина? И вообще какая-либо тишина в этом предложении? Но сейчас не об этом. Вот пример, как эта же фраза была переведена в комиксе:

Видно, что текст был взят из книги, которую перевёл Пчелинцев. Но вместо того, чтобы вставить перевод целиком, его «модернизировали». Как было видно выше, в книжном переводе фраза «И лишь в одной из его комнат назойливо шумел телевизор» звучала как «и лишь в одной из его комнат включённый телевизор назойливо расхваливал свой товар перед предполагаемыми, но отсутствующими слушателями». В оригинале было «a single TV set hawked its wares to uninhabited room». «Hawked its wares» как раз и переводится как «назойливо хвалить товар», если совсем проще «втюхивать товар». Но это зачем-то «упростили». Зачем? Вопрос.

То есть не нужно было ничего выдумывать, делать новый перевод. Если уж был взят давно готовый перевод книги, а также привлечён человек, который его редактировал, нужно было редактировать его, а не сокращать до минимума. Одно дело, когда работать приходится с очень старыми комиксами, где размер бабблов приходится изменять путём ретуширования, а значит и текст приходится подгонять по размеру. Здесь же на протяжении всего комикса видно, как редакторы меняли размеры бабблов без проблем (скорее всего, в векторе). Поэтому смысл таких сокращений вообще непонятен.

И это не было бы большой проблемой, если бы абсолютно весь комикс не состоял из таких «сокращений» и «редактирования». На первой странице, кстати, есть и успешные исправления книжного перевода.

Например, фраза «Get your crude cop"s hands away!» в книге переведена как «Держи свои копешные грабки при себе!». В комиксе же «Держи при себе свои полицейские лапы!». При этом всё равно куда-то потеряли слово «crude», которое переводится как «грубые» (можно было перевести как «неотёсанные»).

Но тут же зачем-то во фразе «He patted her bare...» слово «her» («её) заменили на «жену». Текст книги: «Потрепал её по бледному...». К слову, через несколько страниц редакторы комикса сделали противоположное. В тексте «жена» (wife) была заменена на «она». В переводе книги, тем временем, вместо этих слов вообще использовалось её имя: Айран.

На второй странице пример того, как из текста вырываются «ненужные» куски.

Фразу, которая была в книжном переводе, просто вычеркнули. «Iran said, eyes open and watching». В книжном переводе было так: «сказала совсем уже проснувшаяся Айран».

В данном комиксе и без того больше текста, чем диалогов, но редакторы будто специально пытались уменьшить их количество. Например, перевод фразы «I know 481» есть в книжном варианте. «Да знаю я, что такое 481». Зачем было убирать её? Непонятно. На этой же странице панелью ниже: «„Listen“, he said, seating himself on his bed and taking hold of her hands to draw her down beside him» переведено как «Он присел на кровать, взял Айран за руки и усадил рядом с собой». Снова потерян кусочек диалога (слово «Послушай»).

Помимо диалогов вырываются и куски, имеющие значение и ценность для повествования. Да, без них тоже всё понятно, но они раскрывают подробности происходящего — к тому же, они уже были в книжном переводе (который, напомню, можно было просто скопировать).

На кадре ниже есть ещё и пропущенная редактором ошибка. В баббле мы видим текст: «Я уже шесть раз отдавал его в ремонт, всё по разным пустякам, но заметь кто-нибудь такой, скажем, не противоречит теологии и морали, и тут бы стало ясно...». При первом прочтении вообще непонятно, о чём идёт речь. Да и при втором тоже. На самом деле слова про теологию и мораль каким-то образом попали в этот баббл посреди предложения из другого бабла. Пару страниц назад Рик рассуждал об этом со своим соседом Барбуром. «Но разве то, что у Вас будут две лошади, а у меня — ни одной, не противоречит теологии и морали мёрсеризма?».

Но помимо этого из текста вырвана информация о том, что именно ломалось в искусственном баране Рика. «For instance one time the voice tape broke or anyhow got fouled and it wouldn"t stop baaing — They"d recognize it as a „mechanical breakdown“, he added». И снова это есть в книжном переводе: «Но заметь кто-нибудь такой, скажем, пустяк, как когда у него забарахлил голосовой механизм и он начал безостановочно блеять, тут бы и стало ясно, что он — фальшак, потому что уж это-то была явно механическая неисправность».

Следующая фраза «Ну ладно, мне надо бежать на работу, увидимся вечером» в книжном переводе звучит как «Ну ладно, — заторопился он, вспомнив о времени, — мне надо бежать на работу. Увидимся вечером». В книге тоже немного упростили оригинальную фразу, но хотя бы не забыли о времени. В оригинале было «he glanced suddenly at his watch, remembering the time».

И в таких «сокращениях» весь комикс. Я не буду приводить все примеры, остановимся на этом. Остальное по образу и подобию. И это я взял лишь несколько первых страниц, а в комиксе их более шестисот. Если не смотреть в оригинал, в принципе, текст вполне можно читать и в целом всё будет понятно. Но вопрос остаётся открытым: зачем? Зачем было так «редактировать» перевод Пчелинцева, если он уже есть? Да, над ним неплохо было бы поработать, если уж не хотели переводить комикс заново. Но можно ли назвать это работой над переводом? Едва ли.

Все эти пропущенные мелочи отнимают у читателя ту информацию, которая была заложена автором. А также порой труднее понять, чья это реплика, когда зачем-то убирают словосочетания вида «Rick said...» («Рик сказал...»).

Всё больше проблем читатели замечают в русскоязычных изданиях. Некоторые бросаются в глаза сразу, некоторые трудно заметить. Возможно, я бы и не знал, насколько здесь всё плохо, если бы не решил открыть оригинал, когда не понял фразу про теологию и мораль в описании поломки барана. Но когда я сравнил лишь несколько панелей оригинала и перевода, остановиться было трудно.

Можно как угодно оправдывать ошибки: нехваткой времени, ресурсов и т.д. Чем можно оправдать работу над этим комиксом? Боюсь, адекватные аргументы вряд ли найдутся.

Филип Дик – это один из известнейших фантастов XX-го века, писатель, оказавший огромное влияние на свой жанр. По его произведениям снято множество фильмов, а сами книги до сих пор издаются во многих странах мира. Роман «Мечтают ли андроиды об электроовцах», написанный в 1968-м году – не исключение. Эта книга была экранизирована (правда, со значительным изменением сюжета), она считается одним из главных и наиболее известных произведений Дика.

Книга описывает недалекое будущее, когда после войны, охватившей всю Землю, планета оказалась практически непригодной для жизни. В отравленном радиацией Сан-Франциско остается небольшое количество жителей, тогда как большая часть населения эмигрировала во внеземные колонии.

Для того, чтобы стимулировать процесс миграции, переезжающим предоставляют в собственность андроидов – человекоподобных роботов, способных выполнять за владельцев практически любую работу. «Анди» обладают высокоразвитым, не уступающим человеческому интеллектом, а едва ли не единственным отличием роботов от людей оказывается нулевая способность к эмпатии. После того, как группа андроидов сбегает из колонии на Землю, да и еще и убивает охотника за головами, коллега погибшего, чей служебный долг как раз и заключается в поимке беглых «анди» приступает к их преследованию.

Этот охотник за головами, Декард, является главным героем романа. Он живет на Земле вместе со своей женой, которая относится к числу поклонников мерсеризма – распространенной в обществе религии. Жена пребывает в практически постоянной депрессии, самостоятельно настраивая себя на такие эмоции с помощью специального прибора, эмптоскопа, позволяющего программировать практически любое эмоциональное состояние у человека. Декард мечтает переловить всех беглых анди для того, чтобы купить настоящую, живую овцу (содержание настоящих животных считается очень престижным), взамен той имитации, которая живет у него в настоящее время – он надеется, что это поможет ему наладить отношения с женой.

В романе «Мечтают ли андроиды об электроовцах» Дик создает реальность, в которую очень сложно не поверить – все ее аспекты выверены, детализированы, логичны. Центральной темой романа становится этика взаимоотношений андроида и человека. Дик не просто выводит эти отношения на первый план, но и обогащает их дополнительными эмоциями, усложняет переживаниями, пришедшими извне, связанными с семьей главного героя. Декард оказывается в очень сложных ситуациях, при которых должностная инструкция становится практически бесполезной. Благодаря этому читатель может видеть противостояние интеллекта, имеющего среднее развитие и обогащенного эмоциональностью, и сверх-интеллекта, которому эмоции не мешают реагировать, принимать решения, действовать в критических ситуациях.

Разумеется, выводы Дика оказываются неутешительными, и даже та надежда, которую он дает главному герою в финале романа, рассыпается в прах при ближайшем рассмотрении. Серое, бесперспективное, безрадостное существование Декарда не спасает ни семья, которая давно разрушилась, ни религия, которая теряет духовную ценность, ни карьера, построить которую не удается. Нарисованная автором картина оказывается настолько впечатляющей, что читатель поневоле задумывается о том, насколько ценным является то, что у него есть сейчас. Впрочем, ценность романа «Снятся ли андроидам электроовцы» заключается не столько в этом, сколько в детализированном, подробном и логичном исследовании отношений человека и робота, обладающего высокоразвитым интеллектом.

DO ANDROIDS DREAM OF ELECTRIC SHEEP?

Copyright © 1968, Philip K. Dick.

Copyright renewed © 1996, Laura Coelho, Christopher Dick and Isolde Hackett.

Серия «The Best of Sci-Fi Classics»

© М. Пчелинцев, перевод на русский язык, 2016

© А. Рух, вступительная статья, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

Трудно быть человеком

Оглядывая биографию Филипа Киндрета Дика, можно с уверенностью сказать, что он был эталонным неудачником. Фактически по-настоящему ему повезло в жизни только один раз – когда из-за осложнения при родах матери умерла его сестра-близнец, а не он. Впрочем, этого Дик не простил себе до конца своих дней. Остальное – череда неудач, типичная для «непризнанного гения». Пять распавшихся браков, отказ в сотрудничестве со стороны большинства более-менее престижных (и платящих солидные гонорары) издательств, бесконечные метания между наркотиками и психиатрическими лечебницами и, наконец, смерть от передозировки амфетаминов менее чем за месяц до премьеры «Бегущего по лезвию бритвы» – фильма, давшего его наследникам все, о чем он мог только мечтать.

И все же Филип Дик прожил жизнь, которой можно позавидовать: ведь созданные им книги перевернули сознание не одного поколения читателей.

В 1964 году Дик пишет рассказ «Маленький черный ящичек». Историю новоявленного пророка Уилбура Мерсера (от английского mercy – «сострадание»), создавшего новый религиозный культ, основанный на эмпатии – способности человека сопереживать живым существам. С помощью эмпатоскопа, специального прибора, передающего эмоции, адепты нового верования могут разделить с Мерсером испытываемые тем страдания. Постепенно мерсеризм становится все более популярен, хотя о его создателе ровным счетом ничего не известно: он – лишь образ из эмпатоскопа, человек, под градом камней упрямо поднимающийся по склону холма. Более того: дотошные исследователи, исходя из некоторых особенностей пейзажа, установили, что действие происходит не на Земле! Правительство, понимающее, что религия, основанная на сопереживании, лишает власть возможности контролировать граждан, начинает всеми силами бороться с мерсеризмом, однако он лишь приобретает все новых и новых сторонников. Что это – духовная революция или подготовка к инопланетному вторжению, – так и остается загадкой: у «Маленького черного ящичка» открытый финал.

Четыре года спустя выходит роман «Мечтают ли андроиды об электроовцах». Роман, описывающий мир, переживший Финальную Всеобщую Войну. Точнее, не переживший. Пребывающий в мучительной агонии в ожидании неминуемого конца. Мир, в котором мерсеризм стал главенствующей, а пожалуй, и единственной религией, а эмпатоскоп – обязательным атрибутом каждого жилища. Именно в этом мире, где убийство живого существа воспринимается даже не преступлением, а непостижимой патологией, ведет свою войну Рик Декард.

Охотник на андроидов.

Экологическая катастрофа, приведшая к уничтожению большей части земной биосферы, вынуждает правительства всеми способами поощрять эмиграцию на только-только колонизируемый Марс. Промышленные гиганты, вроде Розеновской корпорации, наживают колоссальные барыши, делая быт переселенцев более сносным: ведь каждый, кто согласится оставить умирающую Землю, получает в дар бесценного помощника-андроида, ничем практически не отличимого от человека. Ничем, кроме одного: он – не человек. Машина, не способная испытывать эмпатию – и быть объектом эмпатии своих хозяев. Разумная, чувствующая вещь.

Стоит отметить, что Дик, вместе с большинством своих коллег по «Новой волне» американской фантастики, весьма охотно пользуется тем, что примерно в то же время братья Стругацкие сформулировали как «счастье ничего не объяснять». В отличие от своих старших товарищей по цеху, столпов Золотого века SF, тщательно обосновывающих каждое свое допущение с позиций современной им науки (отчего большинство из них выглядят сейчас довольно наивно), авторов «Новой волны» куда более интересует не мир, зачастую весьма условный, а взгляд на человека и его место в мире с необычного ракурса.

Именно поэтому множество возникающих при чтении романа вопросов так и остаются без ответа. Более того: автора куда больше интересует не логика повествования или непротиворечивость создаваемой им картины, а то, каким образом герой (и, конечно, читатель – в первую очередь читатель!) станет разрешать возникающие этические коллизии. Именно поэтому некоторые вводимые автором установки кажутся неестественными и даже надуманными. Например, одно из ключевых допущений романа – для побега с Марса андроидам необходимо убить своих владельцев. Зачем, с какой целью? Неясно. Зато последующая охота на «бедных анди» становится полностью оправданной, ведь каждый из них – убийца. Собственно, создание таких коллизий и является авторской целью. Дик виртуозно раскачивает ситуацию, повышает напряжение – чтобы, наконец, по классическому канону привести героя к катарсису.

Рискну предположить – а там, где автор отказывается от должных обоснований, «читательские теории» более чем правомочны, – что в конечном счете все упирается в человеческую натуру, изменить которую не под силу никакому этическому учению. Сам Декард замечает, что «способность к состраданию возможна только у травоядных животных да, может быть, у тех всеядных, которые могут переходить на чисто растительную диету». Однако человек, пусть и перешедший на искусственный белок, продолжает оставаться хищником. В условиях, когда эмпатическая политкорректность начинает распространяться даже на насекомых, людям жизненно, биологически необходим Враг. Объект для охоты, выведенный из сферы всеобщего сострадания – и в то же время воспринимаемый в качестве полноценной добычи. И демонизация андроидов здесь действительно кажется оптимальным выходом. Не правда ли, очень похоже на не такие уж давние времена, когда из числа людей исключали то за цвет кожи, то за образ мыслей.

В самом деле. Когда-то человеком считался соплеменник. Затем – говорящий на одном языке, принадлежащий к одной религии, расе, культуре. Наконец – биологическому виду. Но предел ли это?

Кажется, ключевой вопрос романа – может ли человек в принципе распространить эмпатическое чувство на андроида? Или, иными словами, является ли искусственно созданная жизнь – жизнью? Ситуация с отношением к электронным животным, на первый взгляд, дает отрицательный ответ: зооморфные механизмы приобретаются сугубо для того, чтобы пустить пыль в глаза соседям (или, как в случае с Розеновской корпорацией, клиентам). Даже фургоны, доставляющие сломанных электроживотных в ремонт, замаскированы под ветеринарные. Именно поэтому сам факт того, что чей-то питомец является машиной, является страшной и где-то постыдной тайной. Рик Декард настолько фрустрирован тем, что его овца – не живая, что готов буквально на все ради того, чтобы заменить ее оригиналом.

Однако в тексте довольно недвусмысленно показано, что разница в отношении к настоящим и электронным животным искусственна и надуманна. Человек, не знающий, что именно находится перед ним, по умолчанию испытывает эмпатию к объекту – и лишь убедившись, что перед ним «оно», неодушевленная имитация, отказывается от сопереживания. Особо заметно это в ситуации с совой Скрипи, которую Декард сперва принимает за живую.

Неудивительно, что постепенно Рик – в том числе и в силу профессиональной деформации – начинает испытывать к своим «клиентам» чувства, далекие от сугубо профессионального долга. Он искренне восхищается вокальными данными Любы Лофт, звезды сан-францисской оперы. Да, убедившись в том, что она один из бежавших с Марса андроидов, Декард без колебаний убивает ее, становясь еще на тысячу долларов ближе к заветной мечте о настоящем животном. И тем не менее отсутствие колебаний не означает отсутствия сожалений.

Однако – и это еще одна бомба, которую Дик подкладывает под успевшего расчувствоваться читателя, – как только вокруг всеми преследуемых беглых анди начинает светиться некий ореол без вины гонимых, этакая сень хижины дяди Тома, следует одна из самых ярких сцен романа: Прис Страттон, ради забавы калечащая паука, подобранного слабоумным Джоном Изидором, на свою беду приютившим группу андроидов. И дело вовсе не в судьбе несчастного членистоногого: сам Изидор страдает от мучений своего нечаянного питомца ничуть не меньше, а тезис «андроиды – не люди, а бездушные убийцы» вновь перестает казаться неприемлемым.

Цинизм ситуации усугубляется тем, что, несмотря на то что рабы-андроиды объявлены на Земле вне закона, их более удачливые братья по конвейеру делают блестящие карьеры, достигая таких высот, на которых никакой «охотник за головами» с его тестами и пистолетами уже не страшен. Такова Рэйчел, сотрудница Розеновской корпорации. Таково руководство фальшивого, но при этом наделенного вполне реальными возможностями полицейского управления. Кто еще? Политики? Воротилы бизнеса? Всех не протестируешь. Андроидом оказывается даже главный конкурент Уилбура Сострадающего – телезвезда Дружище Бастер, ведущий самое популярное круглосуточное ток-шоу. И показательно, что именно Бастер взрывает бомбу под самим учением Мерсера, доказав, что взбирающийся под градом камней по склону холма старик, которому сопереживало большинство оставшихся землян, – обыкновенный актер, а казавшийся инопланетным пейзаж – всего лишь грубо намалеванный задник съемочного павильона.

Что это – месть андроидов, погоня за рейтингом, конкурентная борьба медиа или что-то еще? Ответа, разумеется, нет. Но важен ли он? Для сюжета, для мира – возможно. Для населяющих же Землю людей куда важнее не подлинность фигуры Уилбура, а те чувства, которые каждый из них испытывал, разделяя с ним посильную часть пути. Ведь шрамы от ран, оставленных брошенными во время погружения в эмпатоскоп камнями, подлинные.

И, пожалуй, это единственная реальность, в которой невозможно усомниться.

* * *

В 2005 году специалистами компании Hanson Robotics был создан робот, внешность которого в точности копирует образ – ну да, кого же еще! – Филипа Дика. Через несколько месяцев андроид загадочным образом исчез. Требований о выкупе, которых ожидали конструкторы, так и не поступило.

Разумеется, все это не более чем забавный казус, еще одна, посмертная, виньетка в причудливой вязи писательской биографии. Но знаете – хочется верить. Верить, что мир сложнее обыденных схем, что возможно всякое – если не все. В то, что именно этому андроиду удалось то, чего так и не сумели добиться его кузены. Получить свободу. Избавиться от статуса вещи.

Может быть, завести овцу.

Аркадий Рух

Мечтают ли андроиды об электроовцах?

Окленд

Вчера умерла черепаха, подаренная в 1777 году путешественником капитаном Куком вождю аборигенов острова Тонга. Ей было почти двести лет.

В столице Тонга Нуку, в садах Королевского дворца, опочило животное, именуемое Ту’ималья.

Народ Тонга считал это животное одним из своих вождей, для ухода за ним были назначены специальные смотрители. При случившемся несколько лет назад лесном пожаре оно ослепло.

Согласно сообщению Радио Тонга, скелет животного Ту’ималья будет передан Новой Зеландии для экспонирования в Оклендском музее.

Агентство Рейтерс, 1966

Глава 1

Пенфилдовский генератор настроений разбудил Рика Декарда звонким, радостным всплеском электричества. Привычно удивленный неожиданным, без всяких предупреждений, возвращением из царства сна в мир реальный, Рик спрыгнул с кровати, одернул радужную, под стать своему утреннему настроению, пижаму и сладко, с хрустом потянулся. На соседней кровати его жена Айран разлепила светло-серый тоскливый глаз и тут же со стоном его захлопнула.

– Ты ставишь будильник своего «Пенфилда» на слишком низкий уровень, – сказал Рик. – Давай я немного прибавлю, тогда ты проснешься и…

– Не суйся в мои настройки, – (Рик совсем уже ожидал услышать продолжение: «Не мешай мне спокойно умереть», однако так далеко Айран не пошла.) – Я не хочу просыпаться.

Он сел на краешек ее кровати, наклонился и начал терпеливо объяснять:

– При достаточно сильном импульсе ты будешь рада, что проснулась, в том-то вся и штука. На уровне «С» он превзойдет защитный порог бессознательного нежелания просыпаться, вот как, скажем, у меня.

Рик добродушно – он неизменно ставил свой будильник на «Д», а потому просыпался буквально распираемый любовью ко всему окружающему, – потрепал ее по бледному, как пасмурный рассвет, плечу.

– Держи при себе свои полицейские лапы, – поморщилась Айран.

– Я не коп, – сказал Рик, в нем поднималось не предусмотренное программой раздражение.

– Ты еще во сто раз хуже, – сказала Айран, все так же не открывая глаз. – Ты – наемный убийца на подхвате у копов.

– Я в жизни не убил ни одного человека. – Его раздражение быстро переходило в прямую враждебность.

– Ну да, – саркастически усмехнулась Айран. – Только бедных андиков, а они не в счет.

– То-то ты мгновенно тратишь все мои премиальные на первую, что попадется, дребедень. А ведь можно было бы немного пооткладывать и купить вместо этой электрической подделки, что пасется у нас наверху, настоящего живого барашка. Электрический фальшак – и это при том, что я год за годом вкалываю как проклятый, имею вполне пристойное жалованье плюс премиальные и все, до последнего цента, несу в дом!

Завершив эту тираду, Рик резко встал и направился к пульту своего «Пенфилда» с намерением набрать либо подавление таламической активности (чтобы быстро приглушить его гнев), либо стимуляцию ее же (и завестись до такой степени, что появится шанс переорать эту стерву).

– Давай, давай, – сказала совсем уже проснувшаяся Айран. – Увеличивай свою склочность, и я тогда сделаю то же самое. Я выведу ее на максимум, и ты получишь такой скандальчик, перед которым все наши прежние склоки – просто нежное воркование. Набирай, набирай, а уж за мной-то не заржавеет.

Она подскочила к пульту и замерла, сверкая на Рика потемневшими от злобы глазами.

Так что теперь выбор сильно упрощался: либо безоговорочная капитуляция, либо полный, сокрушительный разгром.

– Я просто собирался набрать то, что нужно сегодня по графику, – соврал Рик и взглянул на график. Сегодня, третьего января две тысячи двадцать первого года, ему требовалось деловое, активное настроение. – Если я наберу по графику, ты сделаешь то же самое?

Наученный печальным опытом, он не спешил тыкать кнопки, не получив от нее ясного ответа, а то еще поставишь себе «деловое, активное» и тут же нарвешься на разъяренную фурию.

– Мой сегодняшний график включает шестичасовую глубокую депрессию с самотерзаниями, – сообщила Айран.

– Что? Да зачем тебе это? – Такая комбинация противоречила самой идее генератора настроений. – Вот уж не думал, что меню «Пенфилда» позволяет набрать подобную жуть.

– Я тут сидела как-то одна, – сказала Айран, – ну и включила передачу «Дружище Бастер и его дружелюбные друзья», и он сперва обещал рассказать какую-то потрясающую новость, а потом вдруг пошел этот кошмарный ролик – ну, ты знаешь, про маунтибэнковские защитные штаны. Я вырубила на время звук и вдруг услышала… ну, это… наше здание. Я услышала… – Она сделала неопределенный жест.

– Пустые квартиры, – догадался Рик.

Ночью, когда все уже спят, он тоже иногда их слышал. Но теперь ведь даже полупустой дом вроде этого котировался по шкале заселенности достаточно высоко. В пригородах – в тех районах, что до войны были пригородами, – до сих пор встречались абсолютно пустые здания – так, во всяком случае, рассказывали. Подобно большинству нормальных людей, он совсем не рвался лично проверить эти слухи.

– И в этот момент, – продолжила Айран, – когда я вырубила звук телевизора, я была в настроении триста восемьдесят два, только что его набрала. А в результате, хотя умом я слышала пустоту, я ее не ощущала. Сперва я возблагодарила Господа, что мы можем себе позволить такую роскошь, как пенфилдовский генератор настроений, а потом вдруг осознала, насколько это нездорово и противоестественно – ощущать отсутствие жизни, и не только в нашем здании, но и везде, повсюду, и никак не отзываться на это душой, ты меня понимаешь? Скорее всего – нет. А ведь когда-то это считалось верным признаком психического расстройства – «отсутствие адекватной реакции», так это называлось. Тогда я не стала больше включать звук телевизора, подошла к своему «Пенфилду» и начала экспериментировать. Ну и в конце концов наткнулась на комбинацию, генерирующую безысходное отчаяние. – На ее смуглом живом лице отразилось удовлетворение успешно завершенным трудом. – Теперь я включаю ее в свое расписание дважды в месяц по шесть часов кряду – думаю, это вполне разумное время, чтобы глубоко прочувствовать безнадежность всего, что есть, – в частности, того, что мы так и торчим здесь, на Земле, когда все нормальные люди давно уже эмигрировали; ты со мной согласен?

– Вот установишь ты эту свою комбинацию и завязнешь, не захочешь из нее выходить, – сказал Рик. – Такое всеобъемлющее отчаяние имеет свойство само себя поддерживать.

– А я, – хитро улыбнулась Айран, – запрограммировала автоматическое изменение установки, сразу на три последующих часа. Четыреста восемьдесят один, осознание многогранных возможностей, открытых для тебя в будущем, новая надежда на…

– Да знаю я, что такое четыреста восемьдесят один, – перебил Рик, который уже много раз пользовался этой комбинацией и очень в нее верил. – Послушай. – Он сел на свою кровать, взял Айран за руки и усадил рядом с собой. – Любая депрессия крайне опасна, даже с автоматическим прерыванием. Так плюнь ты на свое расписание, я плюну на свое, мы с тобой оба наберем сто четыре, испытаем его в полной мере, а потом ты останешься в нем еще на какое-то время, а я перестроюсь на «деловое, активное», схожу на крышу проверить, как там наш баран, и поеду на службу, не опасаясь, что ты тут куксишься перед выключенным телевизором.

Он выпустил ее длинные, изящные пальцы, перешел из просторной спальни в еще более просторную гостиную, где стоял запах последних вчерашних сигарет, и протянул руку к телевизору.

– Терпеть не могу телевизор до завтрака, – сообщила Айран; она так и осталась сидеть на его кровати.

– Набери восемьсот восемьдесят восемь, – сказал Рик, наблюдая, как прогревается трубка. – Желание смотреть телевизор вне зависимости от программы.

– Ничего я не хочу набирать, – сказала Айран.

– Тогда набери тройку.

– Я не могу набрать комбинацию, которая заставит меня хотеть набрать другие комбинации. Если уж я вообще ничего не хочу набирать, то уж эту-то комбинацию и тем более, потому что тогда я захочу набирать, а желание набирать представляется мне сейчас чем-то отвратительным. Я хочу просто сидеть здесь, на кровати, и смотреть в пол.

Рик включил звук телевизора, и квартиру до краев заполнили звуки наглого, приторно панибратского голоса.

– …Хе-хе, ребята, – грохотал Дружище Бастер, – самое время кратенько рассказать вам про сегодняшнюю погоду. По сведениям с метеорологического спутника «Мангуст», к полудню осадки достигнут максимума, а затем начнут помаленьку убывать, так что тем из вас, кто захочет высунуть на улицу нос или там что-нибудь другое…

– Ну ладно, – горько вздохнула Айран, – сдаюсь. Я наберу все, что ты хочешь, пусть даже экстатическое сексуальное блаженство, – я чувствую себя так хреново, что даже и это выдержу. Хуже не будет, потому что хуже уже некуда.

– Я сам наберу для нас обоих.

Рик приобнял жену за плечи и препроводил ее назад, в спальню. Здесь он набрал на ее пульте 594 – охотное приятие превосходящей мудрости мужа во всех возможных вопросах, а на своем – творческий, изобретательный подход к работе, хотя в последнем и не было особой необходимости: он и сам, без всякой искусственной стимуляции, подходил к работе именно таким образом.

Торопливо позавтракав – нужно было наверстывать время, бездарно угробленное на препирания с женой, – в полной экипировке для высовывания на улицу (включавшей, естественно, и просвинцованные штаны «Аякс» фирмы «Маунтибэнк»), Рик поднялся на крышу (крытую, естественно, крышу), где мирно пасся его электрический барашек – хитроумный механизм, щипавший траву с таким натуральным удовольствием, что никто из соседей не догадывался о его истинной природе.

Можно не сомневаться, что некоторые из их животных тоже являлись электронными фальшивками, но Рик никогда не пытался разобраться в этом поподробнее, равно как и соседи никогда не проявляли излишне въедливого интереса к его барану – это противоречило бы общепринятым нормам поведения. Спросить: «А ваш баран, он настоящий или электрический?» – было бы бестактностью много худшей, чем если бы вы спросили человека, пройдут ли его зубы, волосы и внутренние органы тест на аутентичность.

Рик окунулся в тошнотворно-бурые волны утреннего, сплошь пронизанного радиоактивной пылью воздуха, который превращал солнце в тусклый медный пятак и все время раздражал носоглотку характерным металлическим запахом, вынуждая непроизвольно принюхиваться к этому «аромату смерти». Нет, «аромат смерти» – это слишком уж сильно сказано, решил он, спеша к участку земли, который достался ему в комплекте с чрезмерно просторной квартирой. В эти дни последствия Финальной Всеобщей Войны уже утратили свою изначальную драматичность, стали чем-то будничным. Те, кто не мог устоять перед радиацией, давно отошли в мир иной, так что в последние годы заметно ослабевшая пыль, которой противостояли выжившие – то есть самые крепкие – из людей, только медленно подтачивала им разум и наследственный аппарат. Рик не захотел эмигрировать, и теперь, несмотря на все предосторожности, пыль день ото дня оседала в нем все новыми и новыми порциями смертоносной грязи. Пока что ежемесячные медицинские обследования неизменно подтверждали его статус нормала, человека, имеющего законное право производить потомство, однако каждый раз возникала пугающая возможность, что медицинская комиссия Сан-Францисского полицейского управления вынесет противоположный вердикт, – всепроникающая пыль непрерывно превращала бывших нормалов в аномалов (но, к сожалению, не наоборот). «Эмигрируй или деградируй! Думай сам, что лучше!» – кричали телевизионные ролики, уличные щиты и правительственные листовки, ежедневно опускавшиеся в каждый почтовый ящик. Весьма разумно, думал Рик, отпирая калитку своего миниатюрного овечьего загона. Только вот я не могу эмигрировать. Из-за моей работы.