Мавзолей Ким Ир Сена – один из пяти мавзолеев, существующих в мире. Остальные четыре - в Москве, Ханое, Тегеране и Пекине. Раньше это была резиденция Ким Ир Сена, которая часто использовалась как Дворец Съездов. После смерти Великого Вождя этот огромный комплекс был переоборудован в его Мавзолей. Иностранцы могут посещать мавзолей только по четвергам и воскресеньям, и это единственное место, где существует дресс-код: нас попросили одеться в самую лучшую, строгую и неяркую одежду.

Мавзолей Ким Ир Сена

Нас всех построили в колонну по четыре человека и после сверки со списками пустили внутрь. Дорога к мавзолею укрыта бетонными перекрытиями. По левую сторону выстроились корейские трудящиеся, а мы проходили справа и без очереди. Ким Ир Сен умер в 1994 году. Обычно траур по усопшему в Корее длится 3 дня. Но в этом случае его продлили на 3 года. Хотя власть сразу перешла в руки Ким Чен Ира, все это время страна официально жила без главы государства. Лишь в 1998 году народу объявили об избрании Ким Чен Ира на пост председателя Комитета Обороны КНДР, и его переименовали из "Любимого Руководителя" в "Великого Руководителя" и "Великого Полководца". Отец же его получил титул "Вечный президент".

Очередь к "Вечному президенту" КНДР

Хочу рассказать о посещении музея подарков двум Кимам. У каждого Великого есть свой "домик", где все они выставлены на обозрение. У старшего 222 тысячи подарков, а у младшего пока что чуть больше 50 тысяч. При входе в каждый музей есть электронное табло с количеством подношений. Видимо, чтобы таблички с цифрами не переделывать. Подарки разные: от истинных шедевров и произведений искусства до откровенного ширпотреба. Вообще все это очень сильно напоминает музей "Поля чудес".

Буддистский храм в Северной Корее

Перед музеем подарков мы заехали в буддистский храм. Буддизм – официальная религия Северной Кореи. Но верующих мы нигде не видели, а этот храм – единственное напоминание о религии. Вместо Будды корейцы поклоняются Ким Ир Сену и его наместнику на земле Ким Чен Иру, в прямом смысле обожествляя их. Все эти гигантские памятники и монументальные сооружения не что иное как храмы Кимов. Недаром в каждом из них наши гиды заставляли нас отвешивать поклоны их портретам. От храма до музея подарков, официально именуемого "Выставкой дружбы между народами", было всего 5 минут на машине. Мы припарковались и стали ждать нашего экскурсовода. Одним в этом месте передвигаться нельзя.

Музей подарков Ким Ир Сену

Как я уже и писал, у каждого Кима – свое здание. Снаружи оно кажется небольшим, но в действительности это только фасад. Сам музей уходит глубоко под скалу и заодно является отличным бомбоубежищем. Внутри нас провели по одному из коридоров длиной 400 метров! Входные двери весят 5 тонн, открываются кнопкой и охраняются автоматчиками с серебряными "калашами". Начали осмотр мы с музея Великого Вождя товарища Ким Ир Сена. Хоть оно и выглядит как старинное деревянное здание, построено оно было в 1978 году из бетона, и в нем нет ни одного окна.

Входные двери весят 5 тонн и охраняются автоматчиками

Нас в основном интересовали подарки, подаренные нашими соотечественниками, и нас привели в зал подарков Советского Союза. Наши подарки занимают три больших зала. В основном это чайные сервизы, книги, картины, которые даже в огородной подсобке страшно повесить, и самовары. Есть отдельный зал с бронированными автомобилями. Напоследок мы посмотрели два бронированных железнодорожных вагона, подаренные Сталиным и Мао соответственно.

Терраса в музее подарков, КНДР

Музей Ким Чен Ира был скромнее, но тоже напоминал неприступную крепость.

"Скромный" музей Ким Чен Ира

В этом музее можно проследить эволюцию телевизоров Samsung и LG. Похоже, они ему дарят по новому телеку каждый год. Еще порадовали подарки от директора южнокорейской мебельной фабрики. Целых 3 огромных зала заставлены его спальными гарнитурами и кухонными столами. Все гиды в музеях в Северной Корее носят национальные костюмы, и их всегда легко заметить в толпе.

Ровно 90 лет назад в Москве был открыт Мавзолей Ленина. Сегодня мы расскажем о нем и о других мавзолеях вождей пролетариата, куда открыт доступ туристам.

Мавзолей Ленина в Москве

Мавзолей Владимира Ильича, несмотря на бесконечные распри по поводу того, может ли в 21 веке в европейском государстве на главной площади столицы у главного архитектурного памятника страны находиться тело умершего человека, на которое приходят посмотреть тысячи туристов ежедневно, является одной из самых посещаемых достопримечательностей Москвы. Более того, последнее пристанище Ленина остается самым посещаемым мавзолеем в мире и является одним из главных символов-клише Советского Союза и России наравне с балалайками, водкой и медведями. Особенно популярен мавзолей у туристов из стран с коммунистическим режимом. Так, здесь часто можно увидеть целые толпы китайских студентов, которые желают поклониться мировому вдохновителю коммунизма.

Но нельзя так просто взять и попасть в мавзолей: работает он только со вторника по субботу с 10 до 13 часов, а перед входом вас ждет огромная очередь и инструктаж, что нужно делать и как себя вести в усыпальнице. Шаг влево, шаг вправо – и вы уже нарушитель. При этом не понятно, зачем нужна такая строгость (говорят, что саркофаг Ильича может выдержать даже прямое попадание из гранатомета, и безуспешно покушались на него уже около десятка человек), разве что для создания атмосферы торжества коммунизма.

Мавзолей Ким Ир Сена в Пхеньяне

Северная Корея, страна, где культ личности лидеров руководящей партии возводится в абсолют и любая публичная насмешка над вождем чревата расстрелом, не могла обойтись без целой сети мавзолеев по всей стране. Мавзолеев в Северной Корее больше, чем «Макдональдсов» в Москве, но самый главный, величественный и почитаемый был возведен в Пхеньяне для величайшего вождя Ким Ир Сена. Для иностранцев золотые ворота мавзолея открыты только по четвергам и воскресеньям – в остальные дни поклониться святыне могут только граждане Северной Кореи.

Все туристы, которые бывали внутри главной северокорейской усыпальницы, говорят, что самое сложное в мавзолее Ким Ир Сена – это не засмеяться, так как тон экскурсовода настолько восторженный и непоколебимо патриотичный, что у человека, свято не верящего в идеи Чучхе, может случиться истерика. Которую могут попытаться немедленно прекратить люди с автоматами, стоящие по периметру всех помещений. Перед тем, как взглянуть на мумию вождя, придется выстоять огромную очередь, пройти через несколько дезинфекционных процедур и досмотров. Рентген, рамки металлоискателей – все стоит на страже вечно молодого Ким Ир Сена.

Мавзолей Мао Цзэдуна в Пекине

Не мог и легендарный Мао Цзэдун, Великий кормчий китайского народа, обойтись без своего собственного мавзолея. Возведена усыпальница была в 1972 году в самом сердце Пекина. Строили последнее пристанище для вождя миллиардов исключительно добровольцы, которые хотели таким образом отдать дань уважения Мао. «Дом памяти председателя Мао» окружен скульптурными композициями, которые рассказывают о свершениях вождя, его заслугах и политических успехах. Мавзолей состоит из нескольких залов с гобеленами и памятниками красному верховному владыке.

И хотя сам Мао желал быть кремированным, его положили в хрустальный гроб в центре огромного гранитного зала. Увидеть тело может каждый желающий, причем бесплатно. Правда, придется отстоять огромную очередь, пройти несколько осмотров и рамок металлоискателей. И останавливаться возле гроба нельзя, нужно все время двигаться вперед. Поэтому все путешествие по усыпальнице занимает лишь несколько минут. «В гости» к Мао можно зайти со вторника по воскресенье. Со вторника по четверг мавзолей работает с 14 до 16 часов, а с пятницы по воскресенье вождь «принимает» в промежутке с 8 до 11.

Мавзолей Хо Ши Мина в Ханое

Мавзолей первого президента Северного Вьетнама, поэта и философа Хо Ши Мина был обустроен не без помощи советских мастеров, которые организовали все в лучшем виде, как у главной советской мумии – Владимира Ильича. Наши специалисты помогали бальзамировать вождя, проектировали мавзолей, помогали вьетнамским коллегам постигнуть непростое искусство ухода за мертвым телом великого человека. Мавзолей Хо Ши Мина в самом центре Ханоя даже внешне получился похожим на ленинский, только намного больше и величественнее.

Как и в случае с Мао Цзэдуном, желавшего быть кремированным Хо Ши Мина сжигать никто не стал – он заслуживал большего. Тело вождя канонично возлегает в стеклянном гробу, посмотреть на него дозволяется всем желающим с 9 до 12 часов. Как и во всех мавзолеях, перед посещением вас тщательно обыщут, просветят всеми возможными лучами и лишь после бесконечных проверок разрешат взглянуть на экспонат. Денег тоже не берут и фотографировать также не разрешают.

Мы публикуем отрывки из книги Сергея Яна «Страна отцовских грез», посвященную судьбе корейцев, оказавшихся после второй мировой войны на Сахалине. Лишь в 90-е годы корейские семьи получили возможность выехать на родину предков - в Южную и Северную Корею, а разделенные семьи - увидеться и воссоединиться.

МАВЗОЛЕЙ

Внеочередной пункт нашей программы, награда нашей группе за примерное поведение от сопровождающих - посещение мавзолея товарища Ким Ир Сена, вождя корейской революции. Для нас, как объяснил гид, это большая честь и доверие. Не знаю, сможем ли оправдать.

На площади размером с приличный городской квартал размещен целый комплекс зданий, включая бывший президентский дворец. Высокие красивые ворота охраняются солдатами в парадной советской форме. Вокруг - скверы и фонтаны, а по периметру - широкий канал с водой. Резко стемнело, и разразился настоящий тропический ливень - в пяти шагах ничего не видно. Несмотря на проливной дождь, очередь желающих увидеть вождя не уменьшается.

Посещаемость народом революционных памятников, музеев и кладбищ просто поразительна. Вся история страны сведена к темному дореволюционному прошлому и светлому настоящему: социализму, построенному под мудрым руководством партии. Монументы и памятники, воздвигнутые в честь революции, возведены в ранг национальных святынь. Все, как было у нас, только с учетом особенностей восточного послушания и покорности судьбе. Нас как гостей подвезли к крытой галерее и поставили в начало очереди.

Вслед за группой студентов мы спускаемся на эскалаторе куда-то вниз. По встречному эскалатору из мавзолея поднимаются военные. В небольшой комнате всех перестраивают в колонну по два человека, и движущийся тротуар - горизонтальный эскалатор - везет нас по длинному, ярко освещенному тоннелю. По встречной полосе, отделенной от нас широким парапетом, едут рабочие и школьники старших классов. У некоторых женщин на глазах слезы. Через поворот еще один эскалатор. В очередном коридоре нас по одному пропускают через металлоискатель. Затем на движущейся дорожке маленькие щеточки промывают посетителям подошвы. И еще в небольшом агрегате, снаружи похожем на контейнер, струей воздуха с нас сдунули пыль и пропустили через какое-то излучение. Теперь поднимаемся наверх. Мрамор, золото, хрусталь. Сияние такое, что слепит глаза. Наконец, после получасовых блужданий в подземелье, останавливаемся перед каменными с позолотой дверьми внутри бывшего президентского дворца, ныне мавзолея. Входим. В центре огромного зала на возвышении стоит прозрачный саркофаг с телом вождя. Четверо часовых по углам возвышения больше похожи на изваяния. Звучит, как ни странно, знакомая, чуть замедленная мелодия песни «Из-за острова на стрежень...», украшенная элементами восточной музыки.

Группами по пять человек подходим к саркофагу. По знаку сопровождающего останавливаемся у ног, кланяемся, переходим налево, смотрим, снова кланяемся и переходим на другую сторону. Последний поклон. Из зала выходим через другие двери. Было ли там еще что-то, кроме саркофага, - не помню. Говорят, что тело товарища Ким Ир Сена бальзамировали российские ученые. И здесь мы «впереди планеты всей». Действительно, Ким Ир Сен в саркофаге выглядит «живее» часовых, стоящих вокруг него.

В смежном зале в стеклянных витринах сверкают сотни орденов, медалей и других наград, полученных великим вождем и учителем за свою долгую революционную жизнь более чем из ста стран. Знаки отличия и ордена Болгарии, Кубы, Германии, Польши - всех без исключения стран социалистического лагеря. Награды из Азии, Африки, Америки. По ним можно изучать политическую географию мира. Его заслуги перед народом и правительством СССР отмечены тремя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени и десятками медалей. Разве наши награды не признание нами заслуг вождя корейских коммунистов?

Потом нас привезли в детский сад. Выставка картин, показательный урок по знанию биографии вождя, небольшой концерт юных дарований. Мы вместе с ними водили хороводы и даже приняли участие в небольших соревнованиях. Надолго запомнились сияющие, доверчивые глаза и беззащитные ладошки детей...

Скоростная автострада, по которой одиноко бежит наш автобус, по- строена с учетом всех современных требований. Развязки в разных уровнях, разделительная полоса со светоотражающей пленкой на столбиках пикетов, эстакады, тоннели, красивые мосты. Стрелка спидометра качается у отметки сто километров в час. За окном проносятся желтые убранные рисовые поля, сады, многоцветные сопки и серые стены монолитных скал. Современная скоростная автострада, на которой нет машин...

В Северной Корее третий год неурожай. В прошедшие два года непрерывно шли дожди, и все посевы погубило наводнение. В этом году засуха. Каналы и реки обмелели. За лето дождь прошел всего два раза. Гуманитарная помощь, поступающая из Китая, Японии и Таиланда, позволяет лишь не допустить массового голода в стране. Об этом нас заранее предупредили и извинились за возможно скудный и непривычный рацион питания. Вопреки ожиданиям, еды было вволю, правда, качество риса оставляло желать лучшего. Если нас, туристов, кормили таким рисом, можно представить, чем питается население. Впрочем, нам не надо долго рассказывать о колхозно-кооперативных, социалистических трудностях. Мы сами родом оттуда.

В ноябре 1953 года нашу семью выселили из Южно-Сахалинска и отправили в колхоз. Шел снег. Кроме одежды, что была на нас, разрешили взять с собой два небольших узла с одеялами и посудой, узелок с рисом и два маленьких фанерных чемодана. Все, что родители не успели раздать соседям, осталось в пустом доме. Когда подъехал маленький трактор с тележкой, один на пять семей, мы, вместе с милиционером, уже были на улице. Быстро закинули вещи, потом, потеснив уже сидевших на узлах людей, разместились на тележке сами. Так началась долгая одиссея нашей семьи. На перевале бушевала метель, стало темнеть. Мужчины, указывая дорогу, по двое бежали впереди трактора. Я, укутанный во всевозможные платки, сквозь маленькую щелочку с интересом следил за блестящей стальной гусеницей и незаметно уснул. Проснулся уже на деревянных нарах, покрытых слоем соломы.

Как мы не умерли с голоду в ту зиму, знают лишь Бог и мои родители. Мамины платья и отрезы, бережно сохраненные в заветном чемодане еще с войны, отец обменял у офицеров из воинской части на несколько мешков картошки и бочку соленой горбуши. Тайком, ночами, преодолевая расстояние в шесть километров, перенес он на себе продукты и спрятал их под полом. Почти всю зиму мы ели мороженую картошку, перловую кашу и соленую рыбу. Но до весны все равно не хватило.

В конце декабря в наш колхоз на санях привезли полтора деcятка семей спецпереселенцев с материка - украинцев и русских. Мы боялись их и поставили на дверях запоры. Через неделю к нам неожиданно зашла русская соседка и попросила маму не выбрасывать картофельные очистки. Мы подумали, что они привезли поросенка и, удивившись их запасливости, все рассказали отцу. Родители долго говорили между собой, а утром отец отнес соседям полмешка картошки. Еще полмешка отнес украинцам. Через несколько дней страшный бородатый дед в огромных сапогах принес нам буханку черного домашнего хлеба. Я не помню, чтобы до этого случая мы ели хлеб. Вот так вместе мы и выжили. Ближе к весне картошку не чистили, варили в мундире. Наконец сошел снег. Появились дикоросы, рыба, дорога в соседнее село. Жизнь продолжалась...

Уже в сумерках, проехав город Хенсан, подъезжаем к отелю у небольшого пригородного поселка с домами в чисто восточном архитектурном стиле. Наших женщин, изрядно измученных отсутствием горячей воды в гостиничных номерах столицы, очень обрадовали уютные теплые комнаты.

Вечером гид пригласил всех на дискотеку. Большой полутемный зал с ярко освещенной стойкой бара. По периметру стоят невысокие столики с креслами, на подиуме музыкальный центр. В середине зала, под аккомпанемент аккордеона поют и танцуют, а точнее, водят хороводы группа парней и девушек.

Слегка разогревшись местным пивом, попросили бармена включить музыкальный центр. Нашлись записи российских песен, и даже ламбада. После вальса посетители потихонечку стали покидать дискотеку, а после ламбады в нашем исполнении в зале, кроме нас, осталось только несколько самых стойких отдыхающих молодых передовиков производства, награжденных путевками выходного дня.

ГОРА МОЯНСАН

Шестой день в Корее начался осмотром экспозиции подарков, полу- ченных великим руководителем Ким Чен Иром и его отцом, великим вождем Ким Ир Сеном. На берегу небольшой речушки, у подножья живописных гор, стоят два огромных здания, разделенных между собой зелеными газонами. Массивные двери из монолитных каменных плит открываются легким нажатием руки. Великолепная внутренняя отделка, роскошные хрустальные люстры. Надев на обувь специальные чехлы из плотной ткани, мы с опаской скользим по сверкающему белизной мраморному полу. В экспозиции подарков больше всего произведений живописи, скульптуры и прикладного искусства. Десятки сверкающих пузатыми боками самоваров. Здесь и большие двухведерные и очень маленькие, всего на одну кружку воды. Поражают воображение украшенные тончайшей резьбой бивни моржей, слонов и даже мамонта. Множество изделий из красного и черного дерева, мореного дуба, золота, стекла, хрусталя и коралла. Богатейшей палитрой оттенков и нюансов в изделиях искусных мастеров можно любоваться часами. Среди даров - трехметровые фарфоровые вазы, расписанные индийскими и китайскими мастерами, чеканка из Пакистана, сине-белая посуда из Гжели, японские ширмы из рисовой бумаги, нэцке, деревянная статуэтка жирафа из Южной Африки.

Дмитрий Язов, последний министр обороны СССР, подарил сыну великого вождя золотую саблю с памятной скромной надписью «Вождю мирового пролетариата от Д. Язова», Российское общество «Память» - огромный, в рост человека, двуручный меч, фракция КПРФ Госдумы России презентовала саблю в позолоченных ножнах с самоцветами. Меня поразило пристрастие наших политиков к холодному оружию. В книге отзывов лидер российских коммунистов написал: «У вас построено общество, к подобию которого мы стремились и стремимся все годы». Кто-то из руководства КПРФ подарил великому руководителю Ким Чен Иру небольшой бронзовый бюст Ленина. Неужели эти бюсты еще кто-то изготавливает или это из старых партийных запасов?

В одном из залов, как живой, стоит сам Ким Ир Сен в натуральную величину. Черный костюм, белая сорочка, пристальный взгляд через большие роговые очки. Каждый волосок на руке как настоящий. Это подарок китайского народа к годовщине смерти Великого вождя. Местные женщины уходят из зала в слезах, мы ограничиваемся общим поклоном.

В уютном уголке леса, на берегу речушки, русло которой усеяно огромными валунами, нас ожидает обед. В маленьких жаровнях тлеют угли, вьется сизый дымок. Официантки в красных спортивных костюмах расстилают на земле длинные белые скатерти, расставляют стаканы и тарелки с закусками. Тихо журчит вода, огибая камни, ярко светит солнце. От разлапистых кедров на поляне длинные пятнистые тени. Выше по течению реки дымок костра и несколько человек у черной легковой машины. И мы догадываемся, кто они... Поднимаем тосты за дружбу, за процветание стран. На жаровнях, исходя аппетитным запахом, готовится мясо. Поем разрешенные корейские песни, потом переходим на русские. Под аккомпанемент импровизированного шумового оркестра из наполненных камешками бутылок из-под пива и крышек от кастрюль с воодушевлением танцуют наши бабушки и семидесятилетние деды.

Полчаса езды по хорошей дороге - и мы у подножия горы Моянсан, которую нам предстоит покорить. Тысяча девятьсот метров над уровнем моря, а от подножия всего полтора километра. Поднимаемся вдоль русла кристально чистой речушки, и с каждым метром нашему взору открываются невообразимо красивые виды. Желто-красно-зелено-оранжевым цветом мерцают листья деревьев и кустов. По синим скалам струится прозрачно-изумрудная вода. Срываясь со скал, она расцветает у подножия водопадов семицветной радугой. На нашем пути их девять. Последний девяностометровый водопад находится у самой вершины горы. На крутых подъемах в скале вырублены ступени, а на самых отвесных местах установлены металлические лестницы с перилами. Карабкаемся наверх изо всех сил. По качающимся канатным мостикам несколько раз пересекаем горную речку, на четвереньках ползем под нависшими над тропой громадными валунами. Задыхаясь от невыразимого восторга и недостатка воздуха в легких, мы постепенно приближаемся к вершине.

Не всем под силу такая прогулка. До предпоследней беседки добирается всего двадцать человек. А на самую вершину к началу девятого водопада поднимается только двенадцать. Последним приходит семидесятишести-летний дед. По местному преданию, тому, кто взойдет на вершину горы, предстоит долгая жизнь.

С наслаждением искупались в холодном горном ручье. Вода настолько мягкая, что тело будто смазали кремом. Полчаса на отдых, и начинается спуск. Оказывается, идти вниз по крутым склонам нисколько не легче, чем взбираться наверх. Все потерявшиеся уже в автобусе и аплодисментами встречают каждого спустившегося с горы. В отель возвратились в сумерках. После ужина засыпаю под торжественные оратории о нынешнем вожде народа, великом руководителе Ким Чен Ире. Наиболее употребляемые в песнях слова - это Тянгун (вождь) и Мансе (ура).

РАЗДЕЛЕННЫЕ СЕМЬИ

От вчерашней усталости нет и следа. Проснувшись в седьмом часу утра, иду прогуляться по поселку. Не успел отойти от гостиницы и при- близиться к первым постройкам, как услышал: «Сонним! Сонним!» (что означает - «гость»). Запыхавшийся человек в военной форме без знаков различия торопливо объясняет мне, что дальше идти нельзя. Запретная зона! Нельзя, так нельзя. Угощаю его сигаретой - не отказывается. Стоим - курим. При этом он все время пытается закрыть что-то своей тощей спиной. Что-то состоит из приземистых зданий казарменного типа и марширующих на плацу солдат. Ну, этим-то как раз нас и не удивишь. На Сахалине почти в каждом поселке воинские части - пограничная зона! А к запретам на передвижение нас приучали с детства.

Перед денежной реформой 1961 года мы жили в поселке Лиственничное Ново-Александровского района. Раз в три месяца мои родители, как лица «Без Гражданства», должны были регистрироваться в районном отделе милиции. Потом, по мере развития социалистической демократии, этот срок увеличили до шести месяцев, а впоследствии до одного года. В период расцвета развитого социализма регистрация корейцев (иностранцев других национальностей, постоянно проживающих на Сахалине, практически не было) производилась раз в два года, стала привычной и не воспринималась как ущемление прав. Поколение на-

ших родителей, родившееся в оккупированной Корее, было трудолюбивым, покорным и законопослушным.

Неграмотный отец брал меня с собой в отдел милиции или ОВиР (Отдел Виз и Регистрации иностранцев и лиц Без Гражданства), чтобы заполнять анкеты. Сколько заполненных детским почерком листков убытия и прибытия хранится в архивах области, никому не ведомо. Существовали многочисленные типовые ответы, которых следовало придерживаться неукоснительно. В графе «откуда прибыл» полагалось писать: «Освобожден Советской Армией на Сахалине», а в графе «цель приезда» - «Прибыл на постоянное жительство». Естественно, что родственников за границей у прибывших по вербовке и мобилизованных японцами на принудительные работы людей не было, иначе процедура регистрации усложнялась многократно. Через неделю паспорт с отметкой о регистрации выдавался на руки владельцу.

Абсурдность ситуации заключалась в том, что между поселком и районным центром находилось другое административное образование - город Южно-Сахалинск. На въезд в город требовалось специальное разрешение, за которым приходилось ехать в тот же районный центр по единственной дороге, проходящей через город, в который нельзя въезжать лицам «Без Гражданства» без специального разрешения. В то время граждан СССР среди корейцев почти не было, поэтому «снятие» нарушителей паспортного режима с автобусов и поездов было обычным явлением. Хочешь отличиться по службе - проверь паспорт у любого взрослого корейца, выходящего из автобуса на вокзале, или иди на рынок, где поселковые женщины продают овощи и зелень.

Надо сказать, что наш участковый милиционер был человеком по-своему добрым и никого понапрасну не тревожил. Время от времени какие-то люди собирали деньги среди жителей поселка на подарки милиционеру и председателю поссовета. Но были и другие, пунктуально соблюдающие закон, и тогда штраф был неминуем. Спасало то, что для многих представителей закона все корейцы были на одно лицо. Поэтому, при необходимости, всегда можно было взять паспорт СССР напрокат. Запрет на передвижение сохранялся до конца девяностых годов...

До завтрака брожу вокруг отеля по красивой гранитной набережной. Разноцветные сопки на том берегу, под ногами ярко-желтые листья сапрана, рыбак на надувной лодке поймал белую большую рыбу и

коротеньким веслом бьет ее по голове. У самых ног стрекочут черно-белые сороки. Свежесть осеннего утра и ласковые лучи солнца поднимают мое настроение.

В городе Анджу, куда мы отправляемся после завтрака, двенадцать человек из нашей группы встретятся сегодня со своими родственниками из близлежащих городов и сел. Бабушка в ожидании встречи с восьмидесяти-пятилетней матерью, кажется, похудела от волнения и уже в который раз с нетерпением смотрит на настенные часы в вестибюле отеля.

Со дня расставания прошло тридцать пять лет. Теперь ей самой уже шестьдесят пять. Три года назад ей, приехавшей по такой же путевке в Северную Корею, не разрешили встретиться с престарелой матерью из-за траура, объявленного в связи с кончиной Ким Ир Сена. Инфаркт, случившийся у нее, и сложности с получением визы отложили встречу еще на долгие дни. Как увязываются встречи членов разрозненных семей с трауром, обычному уму не понять. Высокая политика и государственная необходимость - тайна за семью печатями.

Почти сто лет продолжается трагедия корейцев. В начале двадцатого века Япония аннексировала Корею на долгих тридцать пять лет. Сорок пять лет не могли встретиться с родными забытые всеми сахалинские корейцы. В 1937 году депортированы российские корейцы, проживавшие на Дальнем Востоке с конца девятнадцатого века. Сто восемьдесят пять тысяч человек в холодном октябре погрузили в товарные вагоны и через всю Сибирь перевезли в заснеженные казахские степи. По сорок человек в вагонах, по три состава в сутки. Умерших складывали к стенам вагона, чтобы живым было теплее. Так мертвые спасали живых. На забытых пустынных полустанках остались наспех засыпанные безымянные могилы.

В 1945 году по решению СССР и США Корея была разделена на два государства по тридцать восьмой параллели. Разделили, провели роковую черту по горам и рекам, городам и поселкам, судьбам и душам людей.

Минуя два контрольно-пропускных пункта, подъезжаем к маленькой пригородной гостинице, расположенной на невысоком холме. Двадцать-тридцать человек, нарядно одетых по меркам полвека находящейся на полувоенном положении страны, с волнением всматриваются в окна подъезжающего автобуса. Все вокруг пронизано ощущением ожидания и какой-то тревоги. Открывается дверь. Приветственные возгласы, объятия, рыдания и вдруг - тишина. Молчат, всматриваются друг в друга, сквозь морщины и годы ожидания узнавая родные черты. И только рука в руке - не разорвать.

Наша бабушка наконец-то встретила свою старенькую маму. Стоят, обнявшись. Обе хрупкие, сухонькие, очень похожие - не различить, лишь волосы у матери белее. Узнав историю жизни этой маленькой энергичной женщины, многие были бы потрясены.

В далекой провинции на юге корейского полуострова, в селении среди водопадов и отвесных скал, жила очаровательная девушка, дочь богатых родителей. Пришло время, и она без памяти влюбилась в стройного красивого юношу из бедной крестьянской семьи. Такие банальные, вечные истории случаются во все времена на всех континентах и никого ничему они не учат. Юноше нравилась девушка, но он был честолюбив, и были у него свои взгляды на эту жизнь. Любой другой на его месте, наверно, воспользовался бы представившейся возможностью спастись от нужды. Он же не хотел быть сытым слугой в доме своей жены или бедным зятем в своем собственном доме. Красота и ум - страшное сочетание.

У богатых свои причуды. Родители девушки были уязвлены столь длительным, непонятным и неприличным, на их взгляд, сопротивлением молодого человека. Капризы единственной дочери могут свести с ума любого отца. Желая счастья своей любимой дочери, родители вознамерились непременно поженить их. Втайне от нее они дали юноше деньги на дальнейшее образование и уговорили его жениться. После официальной церемонии и обильного застолья новоявленный муж внезапно исчез вместе с деньгами, а рыдающая жена, следуя строгим конфуцианским правилам того времени, перешла жить в убогую хижину свекра.

Не женой и не вдовой прожила она четыре года в тяжелом, непривычном крестьянском труде. Вернуться к родителям она не смела, такое опозорило бы их фамилию на тысячу ли. Братья, видя непомерные страдания сестры, решили найти и примерно наказать сбежавшего мужа, пребывающего по слухам где-то в Японии. Через два месяца упорных поисков им удалось обнаружить беглеца в Токио, где он заканчивал свое образование в высшей школе. Братья доставили сопротивлявшегося студента к жене, ожидавшей его в маленькой квартире на окраине города, и стали ждать ее скорого суда. Женское сердце не подвластно разуму. Годы испытаний не прошли даром для супружеской четы. Взаимная любовь и страсть вспыхнули с такой силой, что теперь братьям приходилось буквально отрывать их друг от друга, чтобы блудный муж мог сдать выпускные экзамены.

У них родилась дочь, которую в годовалом возрасте, в 1936 году, они привезли на Сахалин. Девочка росла, не зная нужды, прилежно посещала школу, играла с младшими братьями и сестрами, и неизвестно, как сложилась бы ее судьба, если бы не начавшаяся война. Каждому человеку и радость, и горе даются в равной пропорции, а потом через призму времени они так перемешиваются, что становятся неразличимы.

В один из летних дней всех детей и женщин шахтерского поселка погрузили на открытые железнодорожные платформы и увезли в сторону Тоехары - нынешнего Южно-Сахалинска. Погода была плохая, бомбардировщики не летали, и до Тоехары семья добралась за сутки с небольшим, без особых происшествий. Ходили слухи, что несколькими днями раньше такой же состав с беженцами с севера попал под обстрел. А еще знающие утверждали, что на подходе к городу русские высадили десант. Вот и верь после этого слухам и знающим людям. Северян размещали в привокзальной гостинице. Из-за нехватки мест несколько семей, в том числе оказались и родные девочки, утром следующего дня отправили в товарном вагоне в Отомари (город Корсаков). Через полчаса после отправки состава вокзал бомбили, и здание гостиницы было разрушено. Погибло много односельчан. В Корсакове они опоздали на судно, которое должно было вывезти их в Японию, но, как оказалось, и тут им повезло. Транспорт с беженцами на подходе к острову Хоккайдо потопила неизвестная подводная лодка. Ни одного человека не осталось в живых.

Через месяц нашелся ее отец. В поисках семьи через порт Маока (ныне Холмск) он попал в Японию, а затем вернулся на Сахалин, чтобы продолжить поиски. Сойдя с трапа парохода, на первой же улице Корсакова (тогда Отомари) он встретил свою дочь. Жизненные коллизии почти всегда неожиданней любых надуманных сюжетов. После капитуляции Японии по разнарядке советских властей семью отправили на жительство в Поронайский район. Надо ли описывать нужду послевоенных лет? Старшая дочь наравне со взрослыми стойко переносила все тяготы новой жизни. За два года настойчивая девочка экстерном закончила четыре класса корейской школы, мечтала стать врачом, но жизнь распорядилась по-своему. Пришлось оставить школу и заняться домашним хозяйством, чтобы помочь родителям прокормить семью. В шестнадцатилетнем возрасте, по обычаям тех лет, девочку выдали замуж. Через год пропал без вести отец, работавший в одном из леспромхозов. Вся ответственность за судьбы детей легла на плечи жены и старшей дочери. Не имея возможности получить в СССР образование, сестра и трое братьев уедут в Северную Корею для продолжения учебы в университете имени Ким Ир Сена, а через год вслед за детьми уедет мама.

На далекой островной земле она останется совсем одна с парализованным мужем и тремя детьми на руках. Еще трое старших умерли в младенчестве после тяжелой болезни. Восемнадцать лет жизни посвятит она уходу за неподвижно лежащим больным человеком, всю свою молодость и зрелые женские годы. Годы ярости и страдания, отчаяния и смирения, ревности и жалости, ненависти и любви. Чтобы прокормить семью и поднять на ноги троих детей, маленькая хрупкая женщина устроится на работу в строительную бригаду, успевая содержать хозяйство с огородом и всевозможной домашней живностью. От непосильной мужской работы страшно болели руки и не разгибалась спина. Однажды она упала с наспех сколоченных лесов на бочки с гашеной известью. Тяжелая травма позвоночника надолго приковала ее к больничной койке. Несовершеннолетние дети, старшему исполнилось тринадцать лет, носили в больницу передачи, присматривали за скотиной, варили себе и матери еду, прилежно посещали школу.

Было все: и одинокие холодные вечера, полные безысходного отчаяния, и праздники с почетным грамотами и красивыми словами. Но не они придавали ей силы. На этой земле держало ее неодолимое стремление вырастить детей, спасти мужа и увидеть маму. Какие душевные силы позволили ей совершить этот подвиг? Спросите у нее. «Что тут особенного, все так живут»,- ответит она. Даже сейчас, в преклонном возрасте, она работает, чтобы помочь братьям и сестре, живущим в Корее. Сегодня сбывается ее мечта. Через тридцать пять лет она встречается со своей мамой, и только четыре часа им отпущено на эту встречу...

Уже в который раз нас приглашают в автобус. Медленно отъезжаем, оставив их, бесконечно счастливых и несчастных, на маленьком пятачке земли посреди огромного мира. За отдельную плату им предоставят одноместный номер, где они, наконец, останутся наедине. Шестидесятипятилетняя дочь накинет на маму заранее купленную, бережно сохраненную теплую куртку и пуховый платок. Забыв обо всем на свете, держась одной рукой за сморщенную, сухую руку матери, она станет что-то искать в баулах, наконец, достанет тщательно сложенные среди белья несколько стодолларовых купюр и разложит их в карманы мамы, чтобы при случайном обыске не забрали все сразу. Вся белая и, как ребенок, маленькая мама со счастливыми слезами на глазах терпеливо примерит все обновы, изредка интересуясь ценами и по-детски удивляясь результатам каких-то своих нехитрых подсчетов. Она старательно попробует все, чем будет угощать ее дочь, десятки раз переспрашивая о здоровье внуков. За несколько минут они расскажут друг другу о себе, об общих знакомых и бывших соседях, с ужасом осознавая, что говорить-то, в сущности, не о чем. Все понятно без слов. И заплачет дочь, припав к руке матери, а старая мать, почти невесомой рукой лаская ее поседевшие волосы, будет отрешенно вглядываться в какую-то неодолимую, одной ей известную даль... Так и выйдут они, заплаканные, взявшись за руки, из стеклянных дверей гостиницы и молча шагнут навстречу вечной разлуке...

Огромен мир, но нет нигде земли, где встретиться могли бы мать и дочь... Быть может - в небесах все по иному...

Долго махала невесомой рукой мать вслед автобусу, навсегда уво- зящему от нее седую дочь. Ровный гул двигателя автобуса прерывается всхлипами и тяжелыми вздохами. Неужели уже все прошло? А не приснилась ли встреча?

Вечность смотрит в окно Серебристыми льдинками звезд... Все смешалось во мне, То ли сон, то ли явь - не пойму. Может, прожил я жизнь, Или жизнь лишь пригрезилась мне... Серебристой звездой На холодном, туманном окне...

В Северной Корее - «оттепель», слабый ветерок перемен. Приметы нового появляются, как маленькие зеленые ростки на растрескавшейся бетонной дороге, ведущей к старым казармам. Может, с годами вырастут здесь красивые деревья, а может, завтра безжалостный каток раздавит слабые всходы. И тогда снова день и ночь будут маршировать по дороге колонны революционных солдат.

В городах и поселках открываются рынки, изредка на улицах встречаются киоски и торговые палатки. В магазинах - пусть пока валютных - на витринах появились товары. Появились бойкие молодые люди, скупающие талы - инвалютные воны. В городах довольно часто встречаются машины западного производства. Как сказал в частной беседе один из гидов, в Корее изучают опыт китайской «перестройки». У них с Китаем давно сложились «особые отношения». Местные жители, имеющие там родственников, могут почти свободно посещать их по частным визам, тогда как на аналогичную поездку в Россию установлен пятидесятилетний возрастной ценз.

В мой мир

Сегодня мы совершим первую большую экскурсию по Пхеньяну, а начнём со святая святых - мавзолея товарища Ким Ир Сена и товарища Ким Чен Ира. Мавзолей находится в Кымсусанском дворце, где когда-то работал Ким Ир Сен и который после смерти вождя в 1994 году был превращён в огромный пантеон памяти. После кончины Ким Чен Ира в 2011 году его тело также было помещено в Кымсусанском дворце.

Поход в мавзолей - это священная церемония в жизни любого северокорейского трудящегося. В основном туда ходят организованными группами - целыми организациями, колхозами, воинскими частями, ученическими классами. На входе в пантеон сотни групп с трепетом ожидают своей очереди. Иностранным туристам вход в мавзолей разрешён по четвергам и воскресеньям - гиды также настраивают иностранцев на благоговейно-торжественный лад и предупреждают о необходимости максимально парадно одеться. Наша группа, правда, в большинстве своем проигнорировала это предупреждение - ну нет у нас в путешествии ничего параднее джинсов и рубашки (надо сказать, что в КНДР очень не любят джинсы, считая это «американской одеждой»). Но ничего - пустили, естественно. А вот многие другие иностранцы, которых мы видели в мавзолее (австралийцы, западноевропейцы), играя роль по полной, оделись очень парадно - пышные траурные платья, смокинги с бабочкой…

Внутри мавзолея и на всех подступах к нему нельзя фотографировать - поэтому я попробую просто описать происходящее внутри. Сначала туристы ожидают своей очереди в небольшом павильоне ожидания для иностранцев, затем идут в общую зону, где уже перемешиваются с северокорейскими группами. На входе в сам мавзолей нужно сдавать телефоны и фотоаппараты, очень тщательный досмотр - с собой можно взять только лекарство от сердца, если в парадных залах с вождями вдруг кому-то станет плохо от благоговения. А дальше мы едем на горизонтальном эскалаторе по длинному-предлинному коридору, мраморные стены которого увешаны фотографиями обоих вождей во всём их величии и героизме - перемежаются фотографии разных лет, от молодой революционной поры товарища Ким Ир Сена и до последних лет правления его сына товарища Ким Чен Ира. На одном из почётных мест ближе к концу коридора была замечена фотография Ким Чен Ира в Москве на встрече с тогда ещё весьма моложавым российским президентом, сделанная в 2001, кажется, году. Этот помпезный длинный-предлинный коридор с огромными портретами, по которому минут 10 едет эскалатор, волей-неволей настраивает на какой-то торжественный лад. Даже иностранцев из другого мира настраивает - что уж говорить про трепещущих местных жителей, для которых Ким Ир Сен и Ким Чен Ир - боги.

Изнутри Кымсусанский дворец разделен на две половины - одна посвящена товарищу Ким Ир Сену, другая - товарищу Ким Чен Иру. Огромные мраморные залы в золоте, серебре и драгоценностях, помпезные коридоры. Роскошь и помпезность всего этого описать довольно трудно. Тела вождей лежат в двух огромных полутёмных мраморных залах, на входе в которые ты проходишь через еще одну линию досмотра, где тебя прогоняют через струи воздуха, дабы перед визитом в главные сакральные залы сдуть с простых мира сего последние пылинки. Непосредственно к телам вождей подходят по четыре человека плюс гид - обходим круг и кланяемся. Кланяться в пол нужно, когда ты находишься перед вождем, а также слева и справа - находясь за изголовьем вождя кланяться не нужно. В четверг и воскресенье вперемежку с простыми корейскими трудящимися идут и иностранные группы - интересно наблюдать за реакцией северокорейцев на тела вождей. Все в самых ярких парадных нарядах - крестьяне, рабочие, очень много военных в форме. Почти все женщины плачут и утирают глаза платками, мужчины тоже часто плачут - особенно поражают слёзы молодых худеньких деревенских солдатиков. Со многими в траурных залах происходят истерики… Люди плачут трогательно и искренне - впрочем, они в этом воспитываются с рождения.

После залов, где покоятся тела вождей, группы проходят по другим залам дворца и знакомятся с наградами - один зал посвящен наградам товарища Ким Ир Сена, а другой - наградам товарища Ким Чен Ира. Также показывают личные вещи вождей, их автомобили, а также два знаменитых железнодорожных вагона, в которых колесили по миру Ким Ир Сен и Ким Чен Ир соответственно. Отдельно стоит отметить Зал Слёз - самый помпезный зал, где нация прощалась с вождями.

На обратном пути мы снова минут 10 ехали по этому длинному-предлинному коридору с портретами - так получилось, что нас ехало несколько иностранных групп подряд, а навстречу, по другому эскалатору, к вождям, уже рыдая и нервно теребя платки, ехали одни корейцы - колхозники, рабочие, военные… Перед нами проносились сотни лиц, ехавших на вожделенную встречу к вождям. Это была встреча двух миров - мы смотрели на них, а они на нас. Меня очень поразили эти минуты на эскалаторе. Я чуть нарушил здесь хронологический порядок, поскольку за день до этого мы уже основательно поездили по регионам КНДР и получили о них представление - поэтому приведу здесь то, что написал в путевом блокноте по выходу из мавзолея. «Для них это - Боги. И это идеология страны. При этом в стране нищета, доносы, человек ничто. С учётом того, что в армии служат почти все минимум по 5-7 лет, и солдаты в КНДР вручную выполняют самую сложную работу, в том числе практически 100% национального строительства - то можно сказать, что это рабовладельческий строй, бесплатная рабочая сила. При этом идеология преподносит, что «армия помогает стране, и нам нужна еще более жесткая дисциплина в армии и вообще в стране для движения к светлому будущему»… А страна в среднем на уровне 1950-х годов… Но какие дворцы вождей! Вот как надо зомбировать общество! Ведь они, не зная другого, правда, любят их, они, если нужно, готовы убить за Ким Ир Сена и готовы умереть сами. Конечно это здорово - любить свою Родину, быть патриотом своей страны, можно также хорошо или плохо относиться к тому или иному политическому деятелю. Но то, как всё это происходит здесь - это за гранью понимания современного человека!»

На площади перед Кымсусанским дворцом можно фотографировать - особенно интересно фотографировать людей.

1. Женщины в парадных костюмах идут в мавзолей.

2. Скульптурная композиция у левого флигеля дворца.

4. Групповое фотографирование на фоне мавзолея.

5. Одни фотографируются, другие с нетерпением ждут своей очереди.

6. Я тоже сделал фото на память.

7. Пионерский поклон вождям.

8. Крестьяне в парадных одеждах ждут своей очереди у входа в мавзолей.

9. Военному призыву на 5-7 лет подлежит практически 100% мужского населения КНДР. При этом военнослужащие выполняют не только военные, но и общегражданские работы - повсеместно строят, пашут на волах в полях, работают в колхозах и совхозах. Женщины служат один год и в добровольном порядке - добровольцев, естественно, много.

10. Парадный фасад Кымсусанского дворца.

11. Следующая остановка - мемориал героям борьбы за освобождение от Японии. Сильный дождь…

14. Могилы павших стоят на склоне горы в шахматном порядке - чтобы каждый покоящийся здесь мог видеть с вершины горы Тэсонг панораму Пхеньяна.

15. Центральное место мемориала занимает воспеваемая в КНДР революционерка Ким Чен Сук - первая жена Ким Ир Сена, мать Ким Чен Ира. Ким Чен Сук умерла в 1949 году в возрасте 31 года при вторых родах.

16. После посещения мемориала направимся в пригород Пхеньяна, посёлок Мангёндэ, где родился товарищ Ким Ир Сен и где долгое время вплоть до уже послевоенных лет жили его бабушка с дедушкой. Это одно из самых священных мест в КНДР.

19. С этим смятым при выплавке горшком произошла трагикомичная история - не осознавая всей его святости, один из наших туристов постучал по нему пальцем. А наша гид Ким не успела предупредить, что трогать здесь что-либо категорически запрещено. Один из служащих мемориала заметил это и кому-то позвонил. Через минуту зазвонил телефон уже у нашей Ким - гида вызвали куда-то на проработку. Мы минут сорок гуляли по парку в сопровождении водителя и второго гида, молодого парня, который не говорил по-русски. Когда за Ким стало уж совсем тревожно, она, наконец, появилась - расстроенная и заплаканная. На вопрос, что ей теперь будет, она грустно улыбнулась и тихо-тихо сказала - «Какая разница?»… Так жалко стало её в этот момент…

20. Пока наша гид Ким была на проработке, немного погуляли по парку, окружающему Мангёндэ. На этом мозаичном панно изображён молодой товарищ Ким Ир Сен, покидающий родной дом и уезжающий из страны для борьбы с оккупировавшими Корею японскими милитаристами. А провожают его в родном Мангёндэ бабушка и дедушка.

21. Следующий пункт программы - памятник советским воинам, принимавшим участие в освобождении Кореи от Японии в самом конце Второй Мировой войны.

23. За мемориалом нашим солдатам начинается огромный парк, простирающийся по холмам вдоль реки на несколько километров. В одном из уютных зелёных уголков обнаружился редкий памятник старины - в Пхеньяне немного исторических памятников, поскольку город сильно пострадал во время Корейской войны 1950-1953 годов.

24. С холма открывается прекрасный вид на реку - какими родными кажутся эти широкие проспекты и панельные корпуса многоэтажек. Но как удивительно мало машин!

25. Самый новый мост через реку Тэдонган - последний из пяти мостов, предусмотренных послевоенным генпланом развития Пхеньяна. Он был построен в 1990-е.

26. Неподалёку от вантового моста находится крупнейший в КНДР 150-тысячный Стадион Первого Мая, на котором проходят главные спортивные соревнования и проводится знаменитый праздник Ариран.

27. Еще пару часов назад я вышел из мавзолея слегка на негативе, который усилился после того, как из-за какого-то горшка нашей несчастной сопровождающей устроили головомойку в высших инстанциях. Но стоит погулять по парку, посмотреть на людей - и настроение меняется. В уютном скверике играют дети…

28. Интеллигент средних лет, уединившись воскресным днём в тени, штудирует труды Ким Ир Сена…

29. Ничего не напоминает? :)

30. Сегодня воскресенье - и городской парк полон отдыхающими. Народ играет в волейбол, просто сидит на травке…

31. А жарче всего воскресным днём было на открытой танцплощадке - отрывались как местная молодежь, так и более взрослые корейские трудящиеся. Как залихвацки выделывали они свои причудливые движения!

33. Этот мужичок лучше всех танцевал.

34. Мы минут на 10 тоже присоединились к танцующим - и нас с радостью приняли. Вот так выглядит инопланетный гость на дискотеке в Северной Корее! :)

35. Прогулявшись по парку, вернёмся в центр Пхеньяна. Со смотровой площадки монумента идей Чучхе (помните, который светится в ночи и который я снимал из окна гостиницы) открываются замечательные виды Пхеньяна. Давайте насладимся панорамой! Итак, социалистический город как он есть! :)

37. Многое уже знакомо - вот, например, Центральная библиотека имени товарища Ким Ир Сена.

39. Вантовый мост и стадион.

41. Невероятные впечатления - вполне себе наши советские пейзажи. Высокие дома, широкие улицы и проспекты. Но как мало людей на улицах. И почти нет машин! Как будто благодаря машине времени мы перенеслись лет на 30-40 назад!

42. Достраивающая новая супергостиница для интуристов и высокопоставленных гостей.

43. «Останкинская» башня.

44. Самый комфортабельный пятизвездный отель Пхеньяна - естественно, для иностранцев.

45. А это наша гостиница «Янгакдо» - четыре звезды. Смотрю сейчас - ну до чего напоминает высотку московского проектного института, в котором я работаю! :))))

46. У подножья монументу идей Чучхе установлены скульптурные композиции трудящихся.

48. На 36-й фотографии вы, возможно, заметили интересный памятник. Это Монумент Трудовой Партии Кореи. Доминанта скульптурной композиции - серп, молот и кисть. С серпом и молотом всё более-менее понятно, а кисть в Северной Корее символизирует интеллигенцию.

50. Внутри композиции установлено панно, в центральной части которого показаны «прогрессивные социалистические мировые массы», которые ведут борьбу против «буржуазного марионеточного правительства Южной Кореи» и движут «разрываемые классовой борьбой оккупированные южные территории» к социализму и неизбежному объединению с КНДР.

51. Вот это южнокорейские народные массы.

52. Это прогрессивная интеллигенция Южной Кореи.

53. Это, видимо, эпизод непрекращающейся вооруженной борьбы.

54. Убелённый сединами ветеран и юный пионер.

55. Серп, молот и кисть - колхозница, рабочий и интеллигент.

56. В заключение сегодняшнего поста хочу привести еще некоторые разрозненные фотографии Пхеньяна, сделанные во время перемещения по городу. Фасады, эпизоды, артефакты. Начнём с Пхеньянского вокзала. Кстати, Москву и Пхеньян до сих пор связывает железнодорожное сообщение (как я понимаю, несколько прицепных вагонов к пекинскому поезду). Но вот прокатиться из Москвы в КНДР по железной дороге российские туристы не могут - эти вагоны предназначены только для жителей Северной Кореи, работающих у нас.

57. Типичное городское панно - их очень много в Северной Корее.

58. Чешский трамвай - и простые люди. В КНДР очень хорошие люди - простые, искренние, добрые, приветливые, радушные, гостеприимные. Позднее я посвящу отдельный пост лицам Северной Кореи, которые выхватывал на улицах.

59. Снятый после уроков пионерский галстук развевается на майском ветерке.

60. Ещё один чешский трамвай. Впрочем, трамваи тут все такие вот родные для нашего глаза. :)

61. «Юго-Западная»? «Проспект Вернадского»? «Строгино?» Или всё-таки Пхеньян? :))))

62. А вот это действительно раритетный троллейбус!

63. Чёрная «Волга» на фоне музея Отечественной Освободительной войны. Нашего автопрома в КНДР много - «Волги», военные и гражданские «УАЗы», «семерки», «МАЗы», несколько лет назад КНДР купила у России большую партию «Газелей» и «Приор». Но ими, в отличие от советского автопрома, недовольны.

64. Еще одна фотография «спального» района.

65. На предыдущем фото видна машина-агитатор. Вот здесь она крупнее - такие машины постоянно ездят по городам и весям Северной Кореи, из рупоров с утра до вечера звучат лозунги, речи и призывы, либо просто революционная музыка или марши. Агитационные машины призваны подбадривать трудящийся народ и вдохновлять его на еще более усердный труд во благо светлого будущего.

66. И снова кварталы социалистического города.

67. Простой советский «Маз»…

68. …И трамвай из братской Чехословакии.

69. Заключительные фотографии - Триумфальная Арка в честь победы над Японией.

70. А этот стадион очень напомнил мне наш московский стадион «Динамо». Годах эдак в сороковых, когда он еще был новеньким с иголочки.

Северная Корея оставляет неоднозначные, очень смешанные чувства. И они сопровождают тебя постоянно, пока ты находишься здесь. К прогулкам по Пхеньяну я еще вернусь, а в следующий раз речь пойдёт про путешествие на север страны, в горы Мёхан, где мы посмотрим несколько древних монастырей, побываем в музее подарков товарищу Ким Ир Сену, посетим пещеру Ренмун со сталактитами, сталагмитами и группой военных в одном из подземелий - а также просто посмотрим на непарадную жизнь КНДР за пределами столицы