Контрольная работа по предмету: Культурология
Наименование работы: Особенности культуры Японии в Средние века. Гармония синтоизма
Просмотрели: 5256 раз(а).
Скачали: 5240 раз(а).
Формат файла: Документ Word
Размер rar архива: 24,132 кБайт
Язык работы: Русский
Пароль к архиву: 4R3540
II
Введение.
Культурология как наука сформировалась лишь в XX веке. Процесс обоснования ее объекта, предмета, структуры, основной проблематики и функций еще продолжается. Но воззрения на явления и процессы жизнедеятельности общества, которые впоследствии были отнесены к содержанию культуры, возникали уже в древних обществах.
Формирование культурологических взглядов и идей, разработка концепций культуры на всем протяжении исторического развития общества определялись в первую очередь мерой отграничения человека от природы, состоянием действительной жизни людей, постепенным ее усложнением, возрастанием многообразия и богатства общественных отношений. Поэтому основные этапы возникновения и развития культурологической мысли в исходных положениях адекватны историческим эпохам, периодам и стадиям восхождения человека и человечества по пути прогресса. Важно также отметить, что этапы развития культурологической мысли, а особенно их конкретное содержание, не всегда в полной мере отражали складывающуюся динамику жизни общества.
Завершение XIX и весь XX век характеризуются появлением значительного числа концепций культуры. Понятие "культура" становится наиболее распространенным в гуманитарных и технических науках. Теория культуры за этот период настолько обогатилась, приобрела самостоятельность и социальный авторитет, что стала одной из ведущих гуманитарных наук и учебной дисциплиной. Вместе с тем, концепции культуры ХIХ-ХХ веков трудно классифицировать из-за их многообразия, а иногда и сложного содержания. Более всего было разработано интегративных концепций.
Основные культурологические концепции конца XIX – начала XX века.
Именно середина XX века ознаменовалась появлением такой новой науки и учебной дисциплины «культурология». Произошло это в Соединенных Штатах Америки, и автором данной идеи стал ученик известного американского антрополога Ф.Боаса Лесли А.Уайт. Этот ученый известен тремя своими книгами с характерными названиями: "Наука и культура" (1949), "Эволюция культуры" (1959) и "Понятие культуры"(1973). Л.А.Уайта можно по праву считать "отцом" культурологии как самостоятельной науки. Ведь именно он поставил перед собой задачу обосновать отличие культурологии от других наук, и в первую очередь от популярных в XX веке социологии и психологии.
Объясняя свою позицию Уайт ссылался, в частности, на физика Анри Пуанкаре, по мнению которого только после того, как в науке, наряду с понятием "теплота", появилось понятие "температура", возникла возможность всерьез разобраться с термическими явлениями. Дело в том, что за представлением о температуре стоит процесс изменения тепловых состояний. Более того, представление о температуре предполагает возможность измерения этих изменений с определенной точностью. А существование методик точного измерения такой динамики, согласно Пуанкаре, означает превращение знания о теплоте в настоящую науку. К таким же революционным результатам, но уже в осмыслении социальной жизни стремился и Л. А. Уайт. По его мнению, понятие "культура" позволяет уточнить в социальных науках суть взаимоотношений человека с окружающим миром и, соответственно, динамику их изменений. Внося ясность и динамизм в знание об обществе и человеке, понятие "культура", по мнению Уайта, и превращает эту область знания в подлинную науку. При этом мы хотим отметить, что отдельный человек представлялся Уайту организмом, реагирующим на элементы культуры как на внешние стимулы. Поскольку человек, согласно Уайту, - это, прежде всего организм и тело, а "тело" по-гречески "сома", то культуру он определил как "экстрасоматическую традицию". Указанное словосочетание по сути неологизм, составленный из греческих и латинских слов. Что касается сути, то культура здесь предстает в качестве внешней искусственной среды обитания людей, которая передается из поколения в поколение.
В осмыслении феномена культуры в XIX веке впервые напрямую столкнулись три подхода:
классический,
неклассический,
позитивнонаучный.
Философ XIX века А. Шопенгауэр (1788-1860) интересен не столько глубиной своих воззрений, сколько их оригинальностью, поскольку он первым целенаправленно противопоставил европейской цивилизации восточную культуру. При этом в его учении уже наблюдается то смещение акцентов в трактовке достижений и пороков европейского пути развития, которое в дальнейшем породит неклассический подход к культуре в качестве противоположности классической модели.
Характеризуя взгляды тех, кто противопоставляет Восток и Запад, нужно иметь в виду разницу между Шопенгауэром и его последователем Фридрихом Ницше (1844-1900), не менее популярным философом, чем его предшественник. Творчество Ницше было столь же необычным, как и его биография. Не менее парадоксально сложилась судьба его творческого наследия в XX веке. Долгие годы в нашей стране существовала официальная оценка творчества Ницше как идеолога национал-социализма. И для такого подхода были свои основания, в частности признанное "библией" нацистов во многом сфабрикованное сочинение "Воля к власти". Таким образом создавалась теоретическая база для политической практики III Рейха. В наши дни уже достаточно прояснена история взаимоотношений Фридриха Ницше с германским национализмом. В том числе подробно выяснена негативная роль, сыгранная в этой истории сестрой Ницше Элизабет, которая собственноручно фальсифицировала его рукописи в русле национал-социалистической доктрины и передала трость брата в подарок Гитлеру во время посещения им Архива Ницше в 1934 году. Ницше лично не был и не мог быть причастен к нацизму. И тем не менее, ницшеанство готовило идейную почву для рождения этого движения.
Как мы видим, западная цивилизация не устраивает Шопенгауэра и Ницше по разным причинам. Если Шопенгауэра возмущала ее агрессивность и индивидуализм, то Ницше раздражает вырождение и упадок. Но если агрессивность и индивидуализм привели к вырождению и упадку, то нужно ли возвращаться к этим основам?
Тем не менее, учение Ницше несводимо к элементарному противопоставлению варварства цивилизации, язычества христианству, прошлого настоящему. В его учении все сложнее, и чтобы разобраться, уточним еще один момент, касающийся расхождений между Ницше и Шопенгауэром. Дело в том, что, противопоставив Восток и Запад, Шопенгауэр не указал той развилки, где разошлись их пути. Иначе подошел к этому вопросу Ницше, развивая мысль о различии аполлонического и дионисического начал в культуре.
Известный австрийский врач-психиатр и психолог Зигмунд Фрейд (1856-1939) проблемами культуры никогда специально не занимался. Но своей принципиально новой психологической теорией он оказал столь широкое влияние, что его учение, фрейдизм, иногда считают одной из трех основных, наряду с марксизмом и христианством, систем мировоззрения XX века. В чем же секрет такой популярности фрейдизма, и как его анализ уточняет неклассическое понимание культуры?
В учении Фрейда мир культуры получил ясное и четкое объяснение с позиций биологических и даже физиологических. И это вызвало у его последователей естественное желание сохранить сильные стороны этого учения и преодолеть его откровенный биологизм. Наиболее интересные попытки в этом направлении принадлежать К.Г. Юнгу и Э. Фромму.
Карл Густав Юнг (1875-1961) в своем собственном учении под
названием "аналитическая психология" на первый план выдвинул
развитую Фрейдом идею бессознательного. Надо сказать, что Юнг активно участвовал в так называемом "психоаналитическом движении", созданном Фрейдом, и это происходило вплоть до 1913 года, когда между ним и Фрейдом произошел разрыв. У фрейдовской психологии, по словам Юнга, "нет никакой возможности освободиться от безжалостного ярма биологического явления". Это, пожалуй, основная причина отказа Юнга от ортодоксального фрейдизма.
Культурологические концепции можно дифференцировать по принадлежностям к наукам:
- философские концепции культуры: А. Шопенгауэр, Ж.-П. Сартр, Э. Гуссерль, А. Швейцер, О. Шпенглер и др.
- исторические концепции культуры: А. Тойнби, К. Ясперс, Э. Тайлор, К. Ламберг-Карловски, Дж. Саблов и др.
- социологические концепции культуры: М. Вебер, А. Вебер, А. Камю, П. Сорокин и др.
- психоаналитические концепции культуры: К. Юнг, З. Фрейд, Э. Фромм и др.
- цивилизационные (собственно культурологические) концепции культуры: Й. Хейзинга, Х. Ортега-и-Гассет, Т. Элиот, В. Шубарт и др.
Существуют культурологические концепции других научных ориентаций. Рассмотрим некоторые концепции культуры.
Социологическая концепция культуры Макса и Альфреда Вебера
В первой половине XX века известность получила также социологическая концепция культуры Макса Вебера и Альфреда Вебера. М.
Вебер (1864-1920) совместно с Дильтеем и Риккертом разработали социологическую концепцию ценностей и ценностных суждений. Ее суть состояла в том, что формирование ценностных идей субъектами как носителями культуры выступает необходимым процессом. Каждая ценность - не результат произвольного субъективного решения ученого, а требование духа времени, самой культуры. Новые ценностные идеи возникают в результате изменений в жизни и в содержании культуры, сравниваются с уже существовавшими как некоторым идеальным типом. Человек свободен от ценностных суждений в том смысле, что они имеют необходимо-закономерную природу. Социология как наука изучает культуру и ее ценностную характеристику.
Идеальный тип культуры, по М. Веберу, означает некоторую совокупность прежде всего разовых ее характеристик. Если культура - это "конечный фрагмент лишенной смысла мировой бесконечности, который, с точки зрения человека, обладает смыслом и значением", то идеальный тип - это "мысленный образ, не являющийся ни исторической, ни, тем более, "подлинной реальностью". В нем объединяются не только родовые, типичные признаки культур, но и их ценностно-объективное содержание.
Социологическое понимание культуры развил А. Вебер (1868-1958). В работах "Идеи по поводу социологии государства и культуры" (1927), "История культуры как социология культуры" (1935), "Принципы социологии истории и культуры" (1951) и других он обосновал структуралистско-социологический подход к культуре. Культура общества, по его мнению, формируется в трех процессах исторического развития: социальном, цивилизационном и собственно культурологическом. Социальный процесс составляет развитие хозяйства, социальных отношений, политики и государства. Цивилизационное развитие образует наука и техника. Движение культуры происходит через развитие религии, философии и искусства. Основой всякой крупной культуры выступает тип социальной организации.
Динамика социального и цивилизационного процессов служит "основой формирования и дальнейшего движения некоего третьего - культуры, выражение и характер которой полностью заключены в отдельных исторических образованиях и зависят от их судьбы, опираются на стремление в этих образованиях выразить духовное; и, следовательно, материально-общественный и духовно-цивилизационный "синтез жизни", который в них присутствует, составляет только субстанцию, материал...". Поскольку культурный процесс в основе и содержании духовный, он носит иррациональный характер. Его творцом выступает элита. "Игра" духовных сил направляет и первые два социологических процесса. Духовное А. Вебер отождествляет с субъективностью деятелей исторического процесса и божественной волей. Культурологические идеи М. Вебера и А. Вебера оказали существенное влияние на усиление рациональности в науке, на совершенствование ее "языка" - категориального аппарата.
Заключение.
В XX веке широкую известность получили также концепции культуры, авторами которых являются Р. Арон, У. Ростоу, О. Тоффлер, П. Сорокин, К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский, А. Печчеи, Г. Маркузе, А. Швейцер, А. Кребер, К. Ясперс, Т. Элиот, К. Леви-Стросс, К. Поппер, Б. Рассел, Ф. Ницше, 3. Бжезинский, Ж-П. Сартр, Р. Тагор, Э. Фромм, М.М. Бахтин, Л.Н. Гумилев, Д. Судзуки, К. и Св. Рерихи. Современная теория культуры развивается по многим направлениям и представляет собой совокупность разноплановых концепций различной степени истинности и практической значимости. На основе их обобщения и анализа уточняется объект и предмет культурологии, ее проблематика, методология, основные задачи и функции.
116
Тэги: Особенности культуры Японии в Средние века, Гармония синтоизма, Основные культурологические концепции конца XIX – начала XX века, Литература, театр, живопись
В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце
Ямамото Цунэтомо,
(японский самурай)
Цивилизационно-культурный феномен островной Японии
Особое влияние на формирование удивительной японской истории и культуры оказало именно островное положение Японии, отделенной от всей Азии. Это в свою очередь наложило неповторимый отпечаток на менталитет японцев, поскольку, по словам французского исследователя Л. Фредерика, «в сознании японца живет устойчивое представление о себе как об «островитянине», оторванном от других народов Земли. Буквально отрезанное от азиатского материка, не испытывая угрозы вражеских завоеваний и больших культурных заимствований, японское общество, отличавшееся своей однородностью, и развивалось в целом кумулятивно, без структурных сбоев и перепадов.
При этом на японский менталитет большое влияние оказала природа- вернее постоянная борьба японского общества со стихийными бедствиями природы. Будь то: землетрясения, цунами, извержения вулканов. Вот откуда с одной стороны- фаталистичная японская стойкость и полное принятие неизбежного. А с другой- воспитание силы духа, склонность к коллективизму, самоорганизации и неустанному труду.
Японское государство-общество сложилось довольно поздно, приблизительно в III – VI вв. н. э. Именно на этот период приходится становление протояпонского государства, получившего название Ямато. Уже тогда верховный императорский дом делил свою власть над страной с могущественными кланами знати. Таким образом, начало процесса оформления первой государственности Японии было связано сформированием двоевластия: императорской власти и родовой знати (Елисеефф В.). Согласно японской системе верований синтоизму, японская нация ведет свое начало от богини солнца Аматарасу, прямым потомком которой был легендарный император Японии Дзимму (Дзимму-Тенно), взошедший на престол государства Ямато в 660 г. до н.э. и положивший начало непрерывной династии японских императоров. Поэтому в Японии принято подразделять историю страны на эры правления того или иного императора (Елисеефф В.). Личность императора и сама идея императорской власти всегда выступали важнейшим цементирующим фактором национального самосознания японцев, поскольку он является настоящим главой нации-семьи японцев.
Интересна сама по себе и древняя японская религия синтоизм, которая во многом напоминает древнюю мифологию. Практически цель и смысл синтоизма состоит в утверждении божественного происхождения японского народа: согласно синто, считается, что микадо (император) – потомок духов неба, а каждый японец – потомок духов второго разряда – ками. Ками для японцев означает божество их предков, героев, духов. Весь мир и природа, по убеждениям японцев, населена множеством ками. И японцы верят в то, что после смерти они превратятся и станут одними из великого множества ками. В синтоизме нет специальных заповедей про мораль и нравственность. Японцам следует поступать лишь согласно законам природы, в которых нет предписаний о добре и зле. Значит, следует поступать естественно, инстинктивно и только придерживаясь естественного порядка вещей: «Поступай согласно законам природы, щадя при этом законы общественные». (История Древнего мира. Древний Восток. Индия, Китай, страны Юго-Восточной Азии. 1998).
Япония на протяжении почти всего средневекового периода оставалась периферией цивилизованного мира и, соответственно, не могла претендовать на роль культурного, политического и военного центра Дальнего Востока. Существует точка зрения, что Япония отпочковалась от китайской цивилизации в период между 100–400 годами и, по мнению ряда японских политологов, японская культура представляет собой крайнюю, «островную» форму культуры Китая. Поэтому ее порой называют еще дочерью древней китайской цивилизации (Чугров С.В.).
На протяжении средневековья Япония выступала как культурный реципиент китайской цивилизации, заимствуя у последней иероглифическую письменность, религию (буддизм), конфуцианское учение, науку, формы искусства, обычаи, ритуалы и церемонии – от чаепития до единоборств, и главное, систему государственного администрирования. Надо сказать, что японцы, в отличие от китайцев, не то чтобы чурались воспринимать чужой опыт, а делали это с настоящим искусством, органически включая его в систему своих ценностей. С китайской модели японцы перенимали все элементы императорской власти, ее политическую культуру, разветвленную систему бюрократического аппарата (Новая история стран Азии и Африки…– Ч. 1.). Поэтому долгое время китайцы смотрели на Японию как на свою культурную периферию. Однако затем японская «периферия» не только творчески переработала китайский культурный опыт, но впоследствии спустя много веков сама стала себя считать «господином» по отношении к материковому Китаю.
Смешанный характер японской общественной модели
Внутренняя структура раннеяпонского государства была типичной: во главе стоял вождь-правитель (впоследствии император), его окружала родовая знать, занимавшая высшие административные посты. Страна уже тогда делилась на области и округа во главе с родовитой знатью. Основную массу населения составляли платившие ренту-налог в казну крестьяне. Кроме них были рабы и неполноправные, в основном выходцы с материка – китайцы, корейцы и т.д. Эти категории людей находились в собственности государства или знати.
В середине VII в. в Японии была проведена государственная реформа «Тайка», в ходе которой протогосударство Ямато превратилось в цивилизованное по китайскому образцу государство: были созданы первые законодательные своды, системы государственной собственности на землю, установлены нормы наделов землепользования (Моисеева Л.А.). Именно тогда правитель страны принял божественный титул тэнно («сын Неба»). Реформы Тайка, дополненные в 701 г. специальным кодексом Тайхоре, заложили основы японской социальной и политической структуры. Они же создали фундамент для расцвета японской культуры периода Нара (VIII в.), когда по образцу китайской столицы Чанани была богато отстроена столица Японии Нара. Древняя религия японцев синто («путь богов»), в значительной мере обогащенная китайским даосизмом и буддизмом, дала сильный толчок для развития ранней японской культуры и искусства (Васильев Л.С.).
В то же время система японской государственной власти, несмотря на ее копирование с Китая, оказалось не совсем прочной. Божественный император, по китайскому образцу провозгласивший себя Сыном Неба – Тэнно, больше царствовал, нежели реально правил страной. Это объяснялось тем, что, в отличие от Китая, здесь верховная власть и земельная собственность во многом оказались разделенными. Львиная доля земельного фонда оказалась в руках наследственной знати, владевшей земельными участками полуфеодального типа, которые при этом были весьма самостоятельны.
Да и типичного азиатского деспотизма верховной власти в Японии не наблюдалось. Все эти признаки отличали японскую модель государства-общества от классического восточного типа и сближали ее западноевропейским аналогом. Но правильнее было бы, на наш взгляд, отнести японскую модель к промежуточному типу, имеющему признаки и восточной структуры, и классической западноевропейской феодальной системы. Сама промежуточность японской модели указывала на возможность как одного из двух путей развития государства-общества (восточного или западного), так и возможность третьего комбинированного варианта. Во многом это зависело от последующего исторического процесса.
Ставка императора в городе Нара оказалась больше символическим центром, фактическим административным центром страны стал город Хэйян (Киото), где управлял влиятельный дом Фудзивара. В IX – XI вв. влияние дома Фудзивара усилилось настолько, что японские императоры превратились почти в марионеток в их руках. Это было серьезным отличием японской государственной модели от китайской.
Вторым характерным отличием было то, что здесь не сложилось конфуцианской элиты чиновников-администраторов с их конкурсными экзаменами и последующим рекрутированием во властную верхушку. Поэтому чаще всего роль чиновников и управляющих отдельными территориями страны выполняла наследственная знать, которая все больше и больше становились самостоятельной от центра (Васильев Л.С.). Третьим отличием от Китая стало то, что японские чиновники, занимавшие крупные должности, превращались в полноправных владельцев частновладельческих поместий (дайме). Четвертым- то, что в отличие от Китая с его поклонением перед чиновниками, людьми культуры, в Японии был настоящий культ воинского сословия и воинской доблести.
В Японии процесс приватизации земельных владений и территориального управления получал все большее развитие. Последние признаки явственно указывали на характер формирующейся в стране феодальной системы с ее децентрализованным распределением ресурсов. Все это говорило о том, что японская модель развития государства-общества больше напоминала западноевропейскую, чем китайскую. Так, еще в XI в. японские дайме получили право осуществлять суд и административную власть в своих владениях, а их земли были освобождены от государственного налогообложения.
Другим признаком явилось стремление японской знати прикрепить крестьян к земле. В целях борьбы с восставшими крестьянами и их попытками ухода от своих хозяев крупные владельцы земель стали создавать отряды профессиональных воинов-дружинников. С течением времени боевики-дружинники превращались в замкнутое сословие (аналог западноевропейских рыцарей) воинов-самураев (буси). Впоследствии возник и стал свято соблюдаться кодекс военной этики самураев (бусидо), включавший в себя идею верности господину вплоть до безусловной готовности отдать за него жизнь или в случае любой неудачи или бесчестья покончить с собой (совершить сэппуку или харакири).
Причем культ самоубийства практиковался во имя чести и долга (не только мальчики в школах, но и девочки из самурайских семей специально обучались этому «искусству смерти»: мальчики – делать харакири, девочки – закалываться кинжалом). Философия фатализма в сочетании с фанатичной преданностью патрону и уверенностью, что имя доблестно павшего будет почитаться в веках – все это вместе взятое, вошедшее в понятие бусидо, оказало огромное влияние на японский национальный характер (Васильев Л.С.).
Японские самураи
Во второй половине XII в. власть дома Фудзивара стала слабеть на фоне поднимающегося клана Минамото. В конце концов дом Минамото, опираясь на войско самураев, установил свою фактическую власть над страной. В 1192 г. Минамото Еритомо был объявлен верховным военным правителем страны с титулом сегун. Ставкой сегуна и правительства (бакуфу) стал город Камакура. Император при этом остается своего рода верховным жрецом синтоизма. Этот период истории Японии, названный периодом Камакуры (1185–1333), характеризуется тем, что самурайское сословие Японии становится господствующей социальной силой страны.
Подлинной религией самураев становится дзен-буддизм, который получает широкое распространение по всей стране. Это было неслучайно, поскольку воинов в учении дзэн-буддизма привлекала отчужденное отношение к смерти. Дзэнский мастер Иэкива призывал своих учеников: «Если вы действительно желаете познать дзэн, необходимо однажды проститься с жизнью и прыгнуть с головой в яму к смерти». Ему вторил другой мастер Кэнсин: «Тот, кто цепляется за жизнь, умирает, а тот, кто пренебрегает смертью- живет» (по. Михайлову Н.Н.). Вот так дзэн взрастил у японских самураев философию смерти, которая и сделала их самыми бесстрашными воинами Востока.
Со временем самураев стали переводить на положение воинов-рыцарей, живущих при дворе хозяина и получающих за это дома, снаряжение, натуральный паек со стороны государства или своего господина. Феодальные отношения развиваются все шире и шире. Так, все больше земли с крестьянами концентрируется в руках крупных феодалов (дайме), у которых на службе находились самураи. Крупные князья (дайме) подчиняют своей власти целые города с торговлей и ремеслом, корпорациями торговцев и ремесленников. Впоследствии именно возвышение князей, усиление их силы и самостоятельности и привело к падению сегунов из дома Минамото.
В период правления сегуната Минамото Япония подвергается нашествию монголов из Китая. Дважды флот хана Хубилая (в 1274 и 1281) вторгался на японские острова. И буквально дважды (удивительный случай) сначала шторм, а затем страшный ураган (божественный ветер-камикадзе) разметал вражеские суда (считается, что монголы потеряли до 75 % своих воинов), а остальным высадившимся монголам оказали яростное сопротивление и дали достойный отпор японские самураи. После последнего отражения врага в 1281 г. сам японский император возносил в храмах множество молитв «Царю неба» за столь явное покровительство и милость. А празднества и угощения для всех японцев длились несколько дней подряд. Отважные самураи, спасшие Японию от вторжения страшного врага отныне стали восприниматься как национальное достояние.
Период Муромати
Период японской истории – период Муромати (1392–1573) прошел под знаком господства сегуната Асикага, а закончилась свержением 15-го сегуна Асикага Есиаки, совершенным Ода Нобунага в 1573 году. Этот период оказался самым беспокойным в истории Японии. Поскольку именно в этот период децентрализация страны и междоусобные войны постоянно нарастают и достигают своего пика во второй половине XV века. Власть сегунов становится чисто номинальной, а страна на рубеже XV – XVI вв. фактически распалась на несколько частей враждующих между собой. Вдобавок страну сотрясали крестьянские восстания. По всей стране бродили разорившиеся самураи или странствующие рыцари, самураи-ронины (не имевшие господина), нередко промышлявшие откровенным разбоем вместе с городской беднотой.
Начало XVI века стало пиком децентрализации, сопровождавшееся чередой кровавых феодально-междоусобных войн. В это время образуются крупные феодальные княжества, иногда объединявших несколько провинций. Владельцами почти всех земель стали представители верхушки военного сословия - князья дайме (дословно «большое имя») (Поздняков И.Г.). У каждого дайме был хорошо укрепленный замок на манер западноевропейского, где проживала многочисленная челядь, собственная военная дружина, многочисленные работники. В своих родовых владениях они были почти полновластными хозяевами и могли издавать собственные «удельные» законы для подвластного населения княжеств.
В ожесточенной борьбе друг с другом каждый из князей стремился увеличить владения, не подчиняясь при этом центральной власти. Однако в своих владениях они были рачительными хозяевами: увеличивали производство риса на продажу, развивали ремесла и торговлю, строили корабли. И при этом нередко совершали торгово-пиратские экспедиции в отношении соседних Китая и Кореи.
Быстро развивались города и городская торговля. Еще в конце XV века в таких крупных городах, как Сакаи, Хирадо, Хаката, Ямагути, возникли купеческие гильдии, занимавшиеся оптовой торговлей и имевшие не только свои отделения по всей стране, но и фактории в Китае, Корее, на островах Рюкю и даже на острове Ява. Интересно отметить, что также как и в Европе в XII веке, ряд японских городов в первой половине XVI века откупались от власти крупных японских феодалов, на землях которого они располагались, и становились полувольными городами с самоуправлением и даже с собственной армией (Хани Горо). Как отмечали еще советские историки быстрый рост городов, развитие товарно-денежных отношений в Японии XVI века, означал не разложение, а подъем феодализма и обусловливались усиленным притоком феодальной ренты (Поздняков И.Г.). Можно сказать, что в Японии в то время был относительный расцвет феодализма, правда он имел более ограниченные рамки и по времени был короче по сравнению с западноевропейским феодализмом.
В целом японское государство-общество по ряду признаков в это время больше напоминало феодальную Европу XII – XIII вв., чем деспотичный Восток. Здесь, как и в Европе, не сложилось всесильного и централизованного государства, а частные феодальные владения были практически независимы от центральной власти. Правда, развитие японского общества в этот период, хотя и имело ряд общих признаков с европейскими странами, заметно отставало от них. Уже на рубеже XV – XVI вв. в Европе складываются централизованные государства, а в Японии в это время – пик феодальной раздробленности. Конечно, имеются между ними и ряд принципиальных различий: в Европе города в этот период независимы от власти не только феодальных владык, но и сохраняют свою автономию и по отношению к государству. В Японии в это время только несколько городов имели небольшую автономию от власти феодальных владык и самого государства.
В отличие от традиции вассалитета феодалов в Европе, японский вассалитет был более строг, и это был не столько свободный договор, сколько подчинение. С точки зрения М. Блока, японский монарх-император, в отличие от европейских королей, находился вне феодальной системы, так как ему присягу верности (оммаж – в средневековой Европе) не приносили; «он оставался средоточием и источником любой власти, поэтому посягательство на раздел этой власти, опиравшейся на очень древнюю традицию, официально считалось посягательством на государство».
Потом в Японии не было церкви, оказывающей мощное противодействие государству против сползания его к деспотизму и подавлению общества. К тому же географическая близость к цивилизационно-культурному миру Востока, в первую очередь своему культурному учителю –Китаю, оставляло очень мало шансов для развития невосточного пути развития Японии. Но даже тогда еще ничего не было предопределено окончательно, и оставалась свобода выбора пути развития. В скором времени Японии все же пришлось сделать свой выбор, который был выбором в большей степени Востока, а не Запада. Это произошло в эпоху господства клана сегунов из дома Токугавы в XVII- середины XIX вв.
XVI век, стал для Японии встречей с принципиально иной чем весь многообразный Восток цивилизацией Западной Европы. Первыми до Японии добрались португальцы-купцы и католические миссионеры. Орден иезуитов отправил в Японии миссию во главе с испанцем Франциском Ксавье в 1549-1550 гг. Иезуит Ксавье стремился добиться не больше не меньше как склонить самого японского императора к принятию христианства и хотя ему это не удалось, однако в целом можно назвать его пребывание на японской земле очень успешным. Многие японские дайме со своими слугами приняли христианство, поскольку были заинтересованы в контактах с европейцами как в плане торговли так еще больше в получении от них огнестрельного оружия.
Христианская религия на японских островах стала распространяться с большой быстротой. И, уже в 1580 г. в стране было около 150 тысяч христиан, а также 200 церквей и 5 семинарий (Васильев Л.С.). За португальцами последовали в Японию голландские и английские купцы. Японцев интересовало европейское оружие, ткани и технические новинки. Некоторых европейских специалистов стали использовать в военно-инженерном деле и военном кораблестроении.
Однако в самом конце XVI века, когда в стране усилились центростремительные тенденции отношение к иноземному христианству и европейцам в Японии сменилось с нейтрально-положительного на негативное. Христианство стало прямо угрожать господствующему в стране буддизму и синтоизму, что, по мнению ряда японских политиков (Тоетоми Хиэеси и Токугава Иэясу) могло навлечь в будущем на страну тяжелые последствия. После чего с 1597 г. христиане стали подвергаться гонениям.
В период складывания японского централизованного государства под руководством сегуна Иэясу Токугава Япония выбрала изоляционистскую модель развития, с ее враждебным отношением ко всему внешнему миру и особенно к Западу. Гордых и самодостаточных японцев насторожила техническая мощь заокеанской цивилизации всюду на Востоке протянувшей свои колониальные щупальца, и они решили от греха подальше замкнуться в себе.
Художественная культура Японии развивалась в течение многих веков. За этот долгий период были созданы выдающиеся произведения, вошедшие в золотой фонд мирового искусства. Японский народ создал многоликий и необычный мир художественных образов и форм, в котором воплотилась история его жизни, бытовой уклад, верования и суждения о прекрасном. Одной из наиболее характерных особенностей японской культуры стала широкая ассоциативность, легшая в основу ее образной системы. Поэтичность мышления японцев проявилась в многозначности содержания созданных им художественных предметов, отражающих представления о природе и мироздании.Известно, что историческую судьбу каждого народа в значительной мере определяют географическое положение, природные и климатические условия. Островное положение Японии привело к относительной изолированности японского этноса и сохранению вплоть до современности его однородности. Восхищение красотой необычайно богатой и разнообразной природы Японии, умение наслаждаться каждым ее мгновением стало особенностью национального характера и получило прямое выражение во всех видах искусства. Особое внимание к жизни природы, связанное с зависимостью от ее стихий (тайфуны, землетрясения и т. д.), повлияло на отношение к ней как к живой и чувствующей. Поэтому не только деревья и травы, птицы и звери, но даже реки, горы и камни представлялись японцам воплощением духов, божеств - ками, которые влияли на жизнь людей во всех ее проявлениях и, соответственно, требовали к себе внимания и хорошего отношения. Ками подносили подарки, посвящали ритуальные песнопения и танцы. Такое почитание духов природы, древние магические обряды и легли в основу национальной религии синто ("Путь богов"). Большое влияние на развитие художественной культуры Японии оказала буддийская секта Дзэн, учение которой было широко распространено с XII по XIII века.В своем развитии от глубокой древности до XIX века японское искусство прошло целый ряд важнейших стадий, связанных с эволюцией общественных отношений. На каждом из этих этапов отмечается высокий расцвет различных видов и жанров творчества. В древний период Нара (VII-VIII века) это были архитектурно-скульптурные ансамбли буддийских монастырей, в XII веке (эпоха Хэйан) - памятники религиозной и светской живописи, в XIII веке самобытный скульптурный и живописный портрет, в XIV - XVI веках произведения ландшафтной архитектуры, знаменитые японские сады, росписи на ширмах и стенах дворцов и замков XVI-XVIII веков. Завершающий этап средневекового искусства Японии ознаменовался расцветом городской культуры, подарившей миру великолепные произведения графики, театральные постановки театра Кабуки, поэзию трехстиший - хайку и многое другое 11 Искусство Японии. Москва «Директмедиа паблишинг» 2003, с. 12.
Принятие буддизма в VI веке было важнейшим событием в истории Японии. С буддизмом страна приобщалась к богатейшим многовековым культурным традициям Центральной, Юго-Восточной и Восточной Азии и тем самым переходила на новую ступень развития. Пришедший в Японию из Китая через Корею буддизм стал носителем новых форм искусства. Китайские и корейские мастера сооружали первые буддийские храмы и монастыри. До наших дней сохранился возведенный в первые годы VII столетия храмовый ансамбль Хорюдзи, построенный в соответствии с китайскими канонами. В центре обширного комплекса - прямоугольный двор, окруженный крытыми галереями с воротами с южной стороны и залом для проповедей с северной. Внутри двора помещается главный Золотой зал (Кондо) и возвышающаяся на 32 метра пятиярусная пагода, завершающаяся шпилем с девятью кольцами - символом буддийских небесных сфер. Алтарная скульптурная композиция в интерьере храма была главной святыней и его центром. Она строилась наподобие сцены: на алтарном возвышении размещались статуи в определенном порядке, в соответствии месту божеств в пантеоне. В центре помещалось изображение Будды, по сторонам от него располагались статуи бодхисаттв. Ближе к краям алтаря стояли защитники веры, иногда в облике грозных воинов. В Золотом зале Хорюдзи центр алтаря занимает Триада Сяка (Троица Будды Шакьямуни) - выдающийся образец ранней буддийской скульптуры Японии. К обнесенному оградой пространству вокруг Золотого зала и пагоды примыкает другая часть комплекса, в центре которого расположено восьмиугольное здание Юмэдоно (Зал мечтаний). Здесь находится близкая по стилю к Триаде Сяка статуя Гюдзэ-Каннон.Наряду с архитектурой и скульптурой с буддизмом оказались связаны и другие виды искусства - живопись, резьба по дереву и металлу, литье, чеканка, вышивка. В интерьере Золотого зала Хорюдзи сохранились роскошный балдахин над Триадой Сяка с резными фигурками небесных музыкантов, миниатюрный ковчег в форме храма, так называемый алтарь Тамамуси, украшенный лаковой живописью, а также настенные росписи конца 7 - начала 8 веков с изображением буддийского рая и фигур ботхисаттв.
Первое десятилетие VIII века ознаменовалось строительством новой столицы, города Нара, называвшегося по китайской моде Хэйдзё-кё (Цитадель мира). План ее повторял китайскую столицу Чанъань и представлял собой прямоугольник, ориентированный по сторонам света и разделенный центральной магистралью на правую и левую части. Большое место в городе занимали грандиозные по масштабам монастыри с торжественными открытыми площадями для проведения государственных церемоний. Наиболее полно весь пафос архитектуры той эпохи выразился в комплексе Великого Восточного храма Тодайдзи, ставшего главной государственной святыней и залом для колоссальной бронзовой статуи Будды Вайрочана - "Всеозаряющий свет", божества Вселенной. Отсюда второе название храма: Дайбуцудэн - Зал Большого Будды. После многих неудач статуя высотой 16 метров была отлита. Лицо Будды имело пятиметровую ширину, ладонь - почти четыре метра. В течение столетий и сам храм, и статуя неоднократно разрушались, и сейчас мы можем судить о них лишь по реконструкциям XVIII века. Как и в Хорюдзи, в комплексе Тодайдзи находятся великолепные образцы скульптуры VIII века - периода высокого расцвета этого вида искусства.
Помимо главного ансамбля Тодайдзи в Наре находилось еще немало храмов и монастырей, где хранились выдающиеся памятники буддийской скульптуры 8 века. Среди них ансамбль Якусидзи со знаменитой восточной пагодой. Признанный шедевр бронзовой пластики - Триада Якуси из храма Якусидзи включает фигуру сидящего Будды-врачевателя и стоящих слева и справа от него ботхисаттв. Золотой зал ансамбля Тосёдадзи - один из самых красивых храмов Нара, где помимо статуй буддийских божеств находится самый ранний в Японии образец портретной скульптуры основателя монастыря монаха Гандзина, приехавшего из Китая знатока буддийских текстов.
В 794 году столицей японского государства стал город Хэйан-кё (современный Киото) - "Столица мира и спокойствия". По наименованию столицы вся эпоха обозначается как эпоха Хэйан. Это был один из самых значительных периодов в истории японской культуры, по праву называемый классическим. На основе переосмысления китайских образцов постепенно складывались национальные формы искусства: светской архитектуры, живописи и литературы. Облик храмов и монастырей значительно изменился. Исчез открытый простор грандиозных ансамблей, ясность и четкость планировки, монументальность форм. Скульптура стала тесно взаимодействовать с живописью, роль которой в интерьере храма заметно возросла. Бурное развитие буддийской живописи было характерной чертой раннехэйанского периода. Ей свойственны мистическая отвлеченность, символизм в трактовке изображения божеств. Наиболее полное выражение это получило в картинах-иконах мандала, представлявших собой сложную графическую схему устройства мира, в центре которой помещалось главное божество Дайнити-Нёрай, а вокруг него множество других божеств. Второй тип буддийской живописи - это изображения божеств-защитников веры, предстающих в образе устрашающих демонов на фоне языков пламени. Особенно популярным персонажем был страж Фудо Мёо, наделявшийся доброй властью, несмотря на свой грозный облик.
С увеличением роли амидаизма, где важной частью учения было представление о природе как о воплощении сущности Амиды-Нёрай, который выступает почитателем ее красоты, в архитектуре складывается новый тип буддийского храма - Амида-до (Зал Амиды), напоминавший скорее дворец представителей аристократического сословия. Смысл такого дворца-храма состоял в воспроизведении прообраза рая Амиды на земле. Такие храмы возводились не только близ столицы, но и в провинции. Один из самых великолепных храмов Амиды располагался в монастыре Бёдоин близ Киото, известный также как храм Феникса из-за изображений этой фантастической птицы на кровле. В интерьере помещалась главная святыня храма - статуя Амиды-Нёрай, сидящего на лотосовом троне под пышным резным балдахином на фоне великолепного нимба. Статуя приписывается мастеру XI века Дзётё. В его мастерской впервые началось изготовление скульптуры в технике ёсэги, когда фигура собиралась по частям, в отличие от более ранней техники вырезания статуи из цельного куска дерева.
Самые главные художественные открытия периода Хэйан, оказавшие сильное воздействие на дальнейшие пути развития японской культуры, были сделаны в светском искусстве - архитектуре, живописи, музыке и каллиграфии. В значительной мере этому способствовала начавшаяся с конца IX века изоляция Японии от внешних влияний. В эту эпоху, культура которой связана с творческой активностью узкого круга столичной аристократии, завершается процесс переосмысления старых традиций, связанных с Китаем, вершины своего звучания достигает национальная поэзия, возникает и за сравнительно короткий срок поднимается на поразительную высоту японская проза, высшим достижением которой становится "Повесть о Гэндзи" писательницы конца 10 века Мурасаки Сикибу.
Происходит сложение принципов так называемой живописи ямато-э ("японская живопись"), по своим темам и сюжетам связанной с жизнью хэйанской аристократии. Она появляется вместе с развитием архитектуры синдэн-дзукури, то есть жилой архитектуры. Ее конструктивные особенности создавали предпосылки для появления живописи, так как единое большое пространство интерьера разделялось ширмами, украшенными живописью и стихами. Один из основных типов ямато-э - горизонтальные живописные свитки, иллюстрировавшие литературные произведения и перемежавшиеся частями текста. Выдающееся произведение такого рода - иллюстрации к 54 главам романа Мурасаки Сикибу "Повесть о Гэндзи", относящиеся к началу XII века и приписываемые художнику Фудзивара Такаёси. В настоящее время сохранилось лишь 28 частей текста и 20 фрагментов иллюстраций. Такие свитки (Гэндзи-моногатари-эмаки) рассматривали на низком столике, постепенно разворачивая с одной стороны и сворачивая с другой, что и повлияло на их композиционное построение.
Камакурская культура полностью отрицала изнеженность и культ чувств хэйанской аристократической культуры. Для утверждения идеалов мужественности и силы требовались иные образы, иные художественные формы. Камакурская литература включала значительные элементы народного творчества, что проявилось в создании военных эпопей - гунки, иллюстрации к которым и стали темами живописных свитков-эмаки. Для камакурской культуры характерен интерес к реальным событиям жизни, к личности человека. С этим был связан высокий расцвет портретного искусства в скульптуре и живописи того времени.
Утверждение новых общественных идеалов требовало и соответствующих архитектурных форм. Их появлению способствовало обращение к памятникам VIII века. Новые правители страны хотели предстать хранителями традиций монументального зодчества прошлого как выражения силы государства. На восстановление нарских храмов собирались огромные средства по всей стране. При них были созданы большие скульптурные мастерские, которые возглавили прославленные скульпторы того времени Кокэй, Ункэй и Кайкэй. С их творчеством и их школой связан последний высокий расцвет японской буддийской скульптуры. Монументальные статуи стражей с их мощью, экспрессией жестов, мимики были воплощением новых идеалов эпохи. Тяга к достоверности и натурности свойственна многим работам Ункэя. До наших дней дошли изображения легендарных индийских патриархов Сэссина и Мутяку, выполненные около 1208 года. К шедеврам живописного портрета относится приписываемый художнику Фудзивара Таканобу портрет военачальника Минамото Ёритомо, изображенного в парадной одежде. Существенно изменилась и живопись на свитках, ее главной особенностью стало утверждение повествовательного начала. Появились произведения, иллюстрировавшие легенды, полные драматических эпизодов и активных действий людей. Их герои - простолюдины, представители низших социальных слоев общества. Наряду с портретной живописью самое яркое явление камакурского периода - повествовательные свитки эмакимоно, сюжеты которых связаны с героическими эпопеями - гунки. Самый выдающийся памятник - иллюстрации к "Повести о войне годов Хэйдзи".
Эпоха Муромати - XIV-XVI века были временем, когда в японской культуре постепенно объединились противостоявшие друг другу две струи - хэйанская и камакурская. Наряду с усилившимися китайскими влияниями это способствовало сложению новой культуры зрелого средневековья. Культ героизма, суровая мораль бусидо продолжали существовать, но в более отвлеченной форме, рядом со стремлением к утонченной роскоши быта и еще более развитым, чем прежде, культом природы. Государственную поддержку получило учение Дзэн, монастыри этой секты превратились в крупные культурные центры. Под влиянием Дзэн сложилась новая эстетическая концепция. Красоту учили видеть в простом и обыденном, в неярком и неброском. Эта идея повлияла на изменения форм как религиозной, так и светской архитектуры 11 Искусство Японии. Москва «Директмедиа паблишинг» 2003, с. 18.Подлинных произведений архитектуры XIV-XV веков до нашего времени дошло немного. Среди них Кинкакудзи или Золотой павильон, построенный в 1394 году, и Гинкакудзи или Серебряный павильон, построенный в 1489 году как вилла сёгуна Асикага Ёсимаса и позже ставший буддийским храмом. Смысл таких произведений, их содержательность раскрываются лишь в сопоставлении с природой, архитектура и природа становятся равнозначными частями художественного образа. Но природа естественная не могла войти в это единство, она должна была быть художественно преобразована мастером сада в соответствии с теми же принципами, которыми руководствовался и архитектор павильонов. Сад являлся необходимой составной частью этой архитектуры, так как здесь была важна сама идея связи, слитности внешнего и внутреннего пространства. XIV-XVI столетия - время высокого расцвета искусства японских садов, ставшего одним из важных открытий средневековой эпохи. В XVI веке происходила тщательная разработка каждого элемента сада с точки зрения его символического смысла. Идея символического сада была воспринята из Китая, но получила совершенно особое выражение у японских мастеров. Сад, созданный лишь из камней и песка, - это так называемый "сухой пейзаж" (карэ сансуй). Искусство расстановки камней считалось самым главным, от чего зависел смысл сада, его образ. Шедевры такого типа садов находятся в Киото - сад Дайсэн-ин в монастыре Дайтокудзи и сад Рёандзи.
Под влиянием учения Дзэн получил распространение так называемый культ чая или чайная церемония. С чайным действом были связаны и особые сады тянива, ставшие необходимой частью специального архитектурного сооружения для проведения чайного ритуала.
Со второй половины XIII века в повествовательной живописи ямато-э постепенно стала возрастать роль пейзажа как среды жизнедеятельности людей. Сложившаяся на континенте в XI - XII веках художественная концепция пейзажа, воплотившаяся в формах монохромной живописи тушью (по-японски - суми-э или суйбокуга) выдвигала новую для искусства Японии идею воплощения мира природы в его грандиозности, целостности и космическом величии. Это была принципиально иная художественная система, основой которой был концептуальный пейзаж "горы-воды" (по-японски - сан суй). "Горы-воды" - это не просто обозначение сюжетных мотивов, но указание на главные первоначала мира, их материальное воплощение: гора считалась воплощением светлого, положительного начала - ян, а вода - темного, отрицательного - инь. Взаимодействие и созидательную силу этих первоначал и должен был выразить художник в своем пейзаже. С середины XIV века монохромный пейзаж становится преобладающим видом живописи, развиваясь главным образом в монастырях секты Дзэн. Постепенно в дзэнской живописи сложился свой особый круг сюжетов: воображаемые портреты святых подвижников прошлого, образы богини милосердия Каннон, основателя секты Дарума, мудрецов Кандзана и Дзиттоку, а также разнообразные природные мотивы - цветы, птицы, животные, пейзажи. Созерцание такой картины, по учению Дзэн, как и созерцание реальной природы, открывало путь к постижению Истины Бытия, к "просветлению" - сатори. Такие картины вывешивали на стене или в специальной нише - токонома к определенным случаям, в остальное же время они хранились в свернутом виде в футлярах. Эти обрамленные шелковой тканью или парчой картины-свитки называют какэмоно ("висящая вещь").
Высший расцвет японской монохромной живописи тушью связан с именем выдающегося мастера Тоё Ода, больше известного как Сэссю. Подобно дзэнским философским садам, монохромная пейзажная живопись у Сэссю стала также философией природы со свойственным этому времени обобщенным представлением о мироздании. Помимо пейзажей в форме какэмоно появились монохромные росписи на ширмах и стенных панелях. Одним из самых известных художников, продолжавших традиции живописью тушью суми-э, был Хасэгава Тохаку.
Во второй половине XVI и начале XVII веков стали возводиться укрепленные замки и пышные дворцы феодальной знати. Это время в японской историографии обозначается как эпоха Момояма, переходный этап от зрелого средневековья к его поздней, завершающей стадии - периоду Эдо (Токугава). Сравнительно недолгий по времени период Момояма, когда Японией управляли захватившие власть военные диктаторы Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси, насыщен множеством событий как в политической, так и в культурной жизни. При таком множестве исторических событий и перемен не могла остаться неизменной и культура Японии. Изменились функции всех видов искусства, появились новые жанры творчества. Господствовавшее в прежнюю эпоху религиозное сознание постепенно уступает место светскому. Одним из важных проявлений этого процесса стало строительство замков и дворцов. Грандиозные укрепленные замки, сооружение которых было вызвано появлением в Японии огнестрельного оружия и соответственным изменением тактики боя и обороны, получили помимо утилитарного ярко выраженный символический смысл утверждения власти военных диктаторов. Интерьеры дворцов также были олицетворением власти и богатства владельца. Их декоративное убранство постепенно нарастало от первого зала к главному месту официальных приемов, украшенному настенными росписями по золотому фону.
Повышенная роль настенных росписей во дворцах того времени объясняется тягой к театрализации и зрелищности. Никогда прежде японская настенная живопись не знала такого размаха. Основным ее мотивом, как и раньше, была природа, но теперь это были главным образом композиции с изображением деревьев, цветов, животных и птиц. Парадные залы оформлялись в так называемом стиле кимпэки - яркими красками по золотому фону. Декоративная живопись существовала как в форме росписи на раздвижных внутренних перегородках помещений, так и на ширмах. В ее истории ясно различимы три основных этапа, связанных с деятельностью трех выдающихся художников, каждый из которых определял стиль своего времени. На первом этапе центральной фигурой в живописи был Кано Эйтоку, на втором - Таварая Сотацу, на третьем - Огата Корин. Непосредственными предшественниками Кано Эйтоку были основатели так называемой школы Кано Масанобу и Мотонобу, сделавшие попытку объединить принципы национальной живописи ямато-э и китайской по происхождению монохромной живописи тушью. Отказ от детализации, сопоставление крупных цветовых пятен и создание из них единой декоративной композиции стало методом работы Кано Эйтоку, его главным открытием в искусстве настенной росписи. Идеи Эйтоку продолжали и развивали многие его современники, хотя в их работах, несмотря на значительное сходство приемов композиции, уже не ощущался мощный темперамент и могучая сила Эйтоку.Развитие городов определило их роль в развитии культуры как центров накопления духовного потенциала страны. Этот период характеризуется особенно плодотворным развитием городской литературы. В XVII-XVIII столетиях жили и творили такие звезды японской литературы, как Ихара Сайкаку, Мацуо Басе, драматург Мондзаэмон Тикамацу, историк Хакусэки Араи и многие другие. Ихара Сайкаку внес неоценимый вклад в развитие японской прозы. Его произведения своим реализмом в изображении жизни простых горожан станут образцом для следующих поколений писателей. Мацуо Басе был одним из замечательных поэтов своего времени. Именно он прославил новый поэтический жанр -- хокку (иное название - хайку), подняв его авторитет на вершины, которые раньше занимала поэзия танка. В короткой форме трехстишия ему удается раскрыть все богатство внутреннего мира человека, глубину и разнообразие человеческих эмоций, увиденных сквозь призму природы. Границы хокку определили и стиль этого жанра: большое значение стало придаваться намеку, недосказанности и афористичности в выражении той или иной идеи.
XVII столетие, время утверждения власти сёгунов Токугава, установление длительного мира в стране принесло и значительные изменения в искусство декоративной живописи. В своих формах и в своем стиле она была обращена уже к иной аудитории и требовала другого отношения к себе со стороны зрителя, большей его эрудированности во всех сферах творческой деятельности, особенно в поэзии, так как теперь многие сюжеты и образы настенных росписей были связаны с известными произведениями классической литературы прошлого. Самым крупным мастером того времени был Таварая Сотацу, один из основателей так называемой школы Римпа. Он расписывал в основном ширмы, которые стали главной формой декоративной живописи после того, как во второй четверти XVII века было официально запрещено строительство замков феодалов. Поэтому, утратив свои общественно - социальные функции, декоративная живопись приобрела новые черты и новый язык. В росписях Сотацу все построено на ассоциациях, намеках, аллюзиях, все обращено к воображению, памяти и эрудиции зрителя. Художник ставил задачу не просто воспроизведения сюжетной ситуации, но передачи поэтического смысла эпизода, его внутреннего подтекста. И для того, чтобы сполна оценить произведения Сотацу, надо было знать все тонкости литературного первоисточника.Продолжил традиции Сотацу выдающийся художник, творчество которого определило новый этап в развитии декоративной живописи Японии, Огата Корин. Многие мотивы его произведений также связаны с классической литературой, но он жил уже в другую эпоху, когда изменились идеалы и оценки прошлого, когда внешняя декоративность часто казалась более привлекательной, чем внутренний смысл и подтекст произведения. Одна из особенностей творчества Корина - сосредоточенность на нескольких мотивах, их многократное повторение в разных видах искусства, так как он был не только живописцем, но и керамистом, расписывал шелковые кимоно и лаковые шкатулки. Особенно часто у него встречался мотив ирисов.
Еще в XIV-XV веках одновременно с пейзажной живописью тушью, а позднее - с декоративными настенными росписями существовала жанровая живопись - фудзокуга ("картины нравов и обычаев"). Нередко одни и те же художники исполняли картины с растительными мотивами и сцены с изображением людей за различными занятиями. Как правило, эти сцены не имели самостоятельного значения, но были частью иллюстраций к литературным произведениям, описаниям биографий знаменитых поэтов или прославившихся проповедников буддизма. Ее подлинный расцвет приходится на вторую половину XVI и начало XVII веков, время бурного роста городов и становления самостоятельной городской культуры. В жанровой живописи впервые в истории японского искусства получила отражение реальная действительность. Главными заказчиками ширм с жанровыми сюжетами были богатые горожане, видевшие в этом искусстве себя и свою жизнь. Главными наряду с другими сюжетами были ширмы "Виды Киото и его окрестностей". Особенно частыми мотивами изображения стали праздники, торжественные шествия, развлечения горожан, сцены из жизни кварталов развлечений, танцующая Окуни - основательница театра Кабуки, жрица синтоистского храма.Но самым значительным явлением в период позднего средневековья и перехода к Новому времени было, конечно же, искусство гравюры. Оно явилось своеобразным итогом многовекового пути развития японской художественной культуры. Здесь с наибольшей полнотой был выражен изменившийся по сравнению с прошлым взгляд на мир и место в нем человека, что и привело к созданию новых форм в искусстве.
Время развития искусства гравюры охватывает около двух столетий. Это так называемый период Эдо - век политической изоляции Японии от внешнего мира, строгой регламентации социальных отношений, но одновременно и высокого экономического подъема, роста городов, выхода на историческую арену представителей разбогатевшего купечества и городских ремесленников. Вместе с разорившимися мелкими самураями, актерами, танцовщицами, они составляли основу городского населения, постепенно создававшего свои собственные формы культуры. Одной из них и была гравюра на дереве или ксилография.
Техника печати с деревянных досок была известна в Японии уже давно и применялась для распространения буддийских текстов. Теперь же она служила светскому искусству и получила название "укиё-э", то есть изображение "быстротекущего суетного мира". В создании гравюры принимали участие три человека: художник, гравер и печатник. Японские мастера использовали доски продольного распила из самшита, груши или дикой вишни с особо выразительной фактурой волокон, способствовавших плавности и красоте наносимых линий. Первые успехи в становлении искусства гравюры связаны с именем выдающегося мастера Хисикава Моронобу (1638-1714), начинавшего свою деятельность в книжной графике. Его ранние произведения были монохромными, некоторые гравюры Моронобу раскрашивались от руки самим художником или покупателями.
С самого начала станковая гравюра развивалась по двум основным направлениям: изображения красавиц-куртизанок из веселых кварталов (бидзинга) и сцен из их жизни и актеров (якуся-э) и различной театральной тематики. Используя многочисленные технические нововведения, гравюра очень быстро развивалась. В 40-х годах XVIII века художником Окумура Масанобу (1686-1764) была изобретена печать в два цвета - розовый и зеленый. В роскошных календарях, выпущенных к новому, 1765 году появились первые многоцветные гравюры. Их исполнил художник Судзуки Харунобу (1725-1770), который считается изобретателем многоцветной печати. Его произведения назвали нисики-э ("парчовые картины"). Особенно заметную роль в создании театральной графики сыграли художники династий Тории и Кацукава, работавший всего меньше года прославленный и яркий художник Тосюсай Сяраку, создавший за столь короткое время около ста сорока гравюр.
Выдающимся мастером бытописательного жанра был Китагава Утамаро (1753-1806), произведения которого стали вершиной в лирической гравюре. Главной темой его творчества стали женщины, будь то красавицы куртизанки или прачки, но всегда одинаково привлекательные мягкой плавностью своих движений, грациозностью жестов. Творчество Утамаро завершало классический этап в истории ксилографии.Характерные черты гравюры XIX столетия определяло творчество крупнейшего и одного из самых известных художников Японии Кацусика Хокусая (1760-1849). Его искусству свойственна невиданная в японском искусстве полнота охвата жизни, широкий интерес ко всем ее проявлениям. Главным открытием мастера стали его серии с пейзажами Японии. Его младшему современнику пейзажисту Андо Хиросигэ (1797-1858) удалось передать более камерный, более лиричный характер природы. Она привлекала его в своих частных проявлениях, лишенных грандиозности и величия, но близких человеку своей интимной и мягкой красотой. Известность художнику принесла его серия "53 станции Токайдо", дороги, соединявшей старую столицу Киото с новой - Эдо.
Творчество драматурга Тикамацу занимает в истории японской литературы значительное место. Именно его имя связывают с возникновением нового театра -- театра Кабуки, обладавшего своими особенностями и своеобразными чертами, отличавшими его от театра Но. Наибольшими отличиями обладали танцы актеров Кабуки, хотя остальные принципы представления были заимствованы у театра Но. Так же, как и в Но, в представлениях театра Кабуки участвовали только мужчины. С конца XVIII -- в начале XIX столетий наступает период расцвета нового вида театрального искусства. Появляются спектакли из жизни горожан с их повседневными проблемами, жизнью «кварталов увеселения» и т. п. Театр Кабуки становится образцом торжественного барочного стиля, сохранив свои особенности вплоть до начала XX века, когда с приходом Мэйдзи наступает господство реалистического искусства, требованиям которого будут вынуждены подчиниться и актеры Кабуки.
XVII век породил еще один вид театрального искусства, который быстро завоевал любовь простых горожан. Театр Ёсэ, избравший в качестве излюбленного жанра что-то наподобие варьете, был самым демократичным из всех японских театров. Основной репертуар театров Ёсэ составляли устные рассказы кодан («публичное выступление»), повествующие о событиях в жизни представителей знати, и ракуго («рассказы с комической концовкой»). В перерывах между сценками зрители могли насладиться искусством пародистов, акробатов, фокусников и т. п. В период кризиса режима Токугава эти театры получили огромное количество материала для своих постановок. Появилась даже газетная разновидность кодана, которая в форме короткого фельетона повествовала о самых насущных проблемах и самых недавних событиях. Настоящего расцвета искусство театров Ёсэ достигло в следующий после Токугава период. Еще одним достижением эпохи стало развитие кукольного театра дзёру-ри. Его развитие и возросшая популярность связывают с именем талантливого певца Такэмото Гидаю, в честь которого даже был назван специфический стиль представления -- «гидаюбуси». Увы, история этого театра была недолгой: в период Мэйдзи, когда обязательным в искусстве считалась пропаганда «истинных» ценностей, он не смог совместить свое искусство с требованиями реальности и прекратил свое существование.
Нельзя обойти вниманием и декоративно-прикладное искусство Японии XVII века. Миниатюрная скульптура нэцкэ - уникальный, характерный только для Японии вид декоративно-прикладного искусства вошла в обиход только в XVII веке. Во второй половине XVIII века появились профессиональные резчики нэцкэ. Фигурки изготовлялись чаще всего из дерева, слоновой и моржовой кости, но также из рога оленя или носорога. Самая распространенная форма нэцкэ так называемая катабори. Это небольшая скульптурная группа, изображающая людей, животных, мифические существа. Но главный интерес представляют нэцкэ-скульптуры, величиной всего в 4 или 5 сантиметров.
Даже столь краткое знакомство с художественной культурой Японии от древнейшего периода до XVII века позволяет нам почувствовать всю ее самобытность и представить богатство, создававшееся на протяжении более двух тысячелетий. При всех изменениях, которые происходили в японской культуре на протяжении веков, природа всегда оставалась главным объектом внимания, центральной темой. В разные эпохи восприятие прекрасного менялось. В IX-XI веках под влиянием буддийского учения идеал красоты был связан с грустным очарованием. В XV-XVI веках дзэнские наставники, обучая искусству чайной церемонии, открывали красоту в обыденном и неприметном. С развитием городской культуры в XVI-XVIII веках опять произошли изменения в понимании прекрасного. Но стремление найти и открыть эту красоту постоянно питало общую художественную направленность японской культуры, влияло на внутренний мир людей и их отношение к окружающему.
Япония находится в восточном направлении от Китая и Кореи, она расположена на бесчисленном количестве мелких и четырех больших островах. Существует легенда, что цепочка островов появилась благодаря каплям, упавшим в океан с копья бога. Первыми жителями островов являлись переселенцы из Азии. Они смогли выжить в неблагоприятных условиях из-за умения разводить скот и выращивать рис. Им приходилось отбивать атаки местных племен, но со временем они заселили все большие острова на архипелаге. На уклад жизни японцев, культуру и историю издревле значительное влияние оказывали Китай и Корея. Интересные особенности средневековой Японии будут рассмотрены далее.
Исторические сведения
Как рассказывает история средневековой Японии, самые первые упоминания о правителях страны относятся к VII веку до н. э. Хотя ученые утверждают, что первое государство возникло здесь только в III-IV веке на территории племени ямато. Вожди ямато за последующие три столетия смогли завоевать племена, проживающие на островах Хонсю и Кусю, также известны их атаки на земли Кореи.
Местные жители до сих пор уверены в божественном происхождении императорской династии. По легенде, богиня солнца вручила знаки власти первому императору. Хотя правитель пользуется безграничным почтением, но реальной власти почти никогда не имел.
Как рассказывает история, средневековая Япония всегда управлялась представителями нескольких самых богатых и уважаемых семей, передававших власть из поколения в поколение. С 645 года сторонники императора устроили переворот, в результате которого был устранен от правления род Сога. Такой шаг должен быть укрепить государственную власть, чтобы все жители подчинялись одним законам, а местные власти безоговорочно исполняли приказания императора.
Страна в Средневековье
Страна всегда развивалась обособленно, ведь располагалась на периферии остального мира. Ученые считают, что становление Японии отдельно от китайской цивилизации началось около 100-400 годов, поэтому культуру средневековой Японии можно отнести к островной форме культуры Китая. Японцы переняли многое от китайской цивилизации - религию, письменность, буддизм, ритуалы, искусство, церемонии. Уже немного позже японская цивилизация стала отличаться. Она настолько органично смогла сочетать традиции Китая со своими приобретениями, что становится отдельной самобытной культурой.
Правители средневековой Японии
В 8 веке реальными правителями стали представители рода Фудзивара, которые превратили императорские семьи в заложников в собственных дворцах. До истечения 12 столетия былая власть монархов идет на убыль. Появляется альтернативное самурайское правительство - сегунат в Камакуре. В 1221 году дворцовая аристократия полностью разгромлена в антисегунском восстании, а император превращается исключительно в распорядителя церемоний и ритуалов. Чтобы содержать пышный монарший двор, ведется продажа почетных должностей всем желающим самураям.
После падения сегуната император Го-Дайго проводит реставрацию Кэмму с целью вернуть государственную модель 9 века, но она вызвала социально-политический кризис. Императорский дом распался на две династии: Северную и Южную. Только через 30 лет единство дома было восстановлено стараниями самурайского сегуната Муромати, но монархи потеряли власть над страной. Трагические события повлекли за собой упадок императорского дома. В течение нескольких веков не проводилась церемония Императорского сбора урожая и не назначался наследник - Великий сын императора. Только с приходом к власти в 18 веке сегуната Токугава восстановлены императорские ритуалы и церемонии.
Религиозные предпочтения
В средневековой Японии происходит смешение нескольких религиозных течений. Наиболее всего выражен синтоизм или «путь богов». Большинство населения свято веровали в мифы, поэтому всему приписывали божественные истоки. Духи неба считались предками монархов, а простые жители происходили от духов более низкого происхождения. В синтоизме поклоняются духам предков, а после смерти готовятся сами превратиться в духов. Бестелесные сущности вездесущи, они невидимо изменяют течение жизни, способны влиять на происходящие события. Благодаря синтоизму проявляется еще одна отличительная черта японцев - любовь к гармонии природы.
Из Китая в Японию пришел буддизм. Придворная знать первая решила примкнуть к этому новомодному учению. Философское учение должно было сплотить страну и поддержать авторитет центральной власти. Религия в средневековой Японии вошла в кодекс чести самураев: дисциплинированность, хладнокровность, отрешенность и самоконтроль. Стали появляться буддийские монастыри, готовящие настоящих бесстрастных воинов. С буддизмом японцы позаимствовали иероглифическую письменность, которая нужна при переписывании священных буддийских наставлений.
В стране мирно уживались две религии, в некоторых случаях они переплетались между собой. Население могло одновременно следовать принципам предписаний синтоизма и буддизма, которые не шли между собой в диссонанс. Государственной религией в средневековой Японии считается буддизм, но в качестве национальной религии одновременно проявляется и синтоизм. От буддизма в 12 веке отделяется отдельная ветвь - конфуцианство. По новой идеологии, дети не только должны подчиняться решению родителей, но и безоговорочно их любить.
Концепция права
Известна самая первая конституция Сётоку-тайси, относящаяся к ранней эпохе Тайка 604 года. Концепция права в то время слабо очерчена, можно сказать разве что о нормах наказаний, обозначенных понятиями кары или божьего гнева. Нужно было следовать определенным нормам поведения, называемых гири. В стране существовало несколько гири: отца и сына, старшего и младшего братьев, мужа и жены. Также выделялись гири, не связанные с семейными отношениями, то есть между торговцами и покупателями, хозяина и подчиненного и подобное. Им следовали как неписанным законам, с учетом осуждения в случае плохого или некорректного отношения к близким людям или подчиненным.
Собственное обычное право (букэ-хо) было обозначено в военной касте (букэ или самураи). Внутри военного сообщества существовал свой кодекс правил, основанный на исключительной верности подчиненного своему сюзерену. Если последний проявлял излишнюю жестокость, то вассал не имел никаких прав на защиту, всецело зависел от воли своего господина. Немного позже против произвола сюзеренов составили специальный Сборник обычаев военной касты, в котором указывались нормы уголовного права и кодекс чести для военных.
В средневековой Японии право предписывало только одно - подчинение низших слоев населения вышестоящим по иерархии господам. В государстве для каждой социальной группы существовали четко обозначенные функции, уточнение обязанностей описывалось в сборниках рицу-рё. Термином "рицу" указывались репрессивные нормы, а термином "рё" - административно-применительные.
Экономика
В 17 веке военачальнику Токугаве Иэясу удалось сформировать династию сёгунов. Хотя император считался главой страны, династия сёгунов управляла всеми сферами деятельности Японии. Возникла необходимость создания своей денежной единицы. Только от риса зависела экономика средневековой Японии. В качестве стандартной единицы измерения считалось такое количество риса, которое человеку нужно для питания в течение одного года. Налоги тоже платились рисом. С середины 16 века в страну часто стали приезжать португальцы, предпочитающие вместо риса рассчитываться золотыми монетами. Местные феодалы тоже ощутили преимущества драгоценных металлов. Токугава продолжил дело своего предшественника Тоетоми Хидэёси, который прибрал к рукам большую часть золота и серебра страны. Так и появилась золотая монета обан, но ее не использовали для оплаты сделок, а дарили или награждали.
Японская знать стремилась привязать крестьян к земельному наделу. Крупные землевладельцы пытались решить проблему, как усмирить восстание крестьян или вернуть сбежавших подчиненных назад. Появляются специальные отряды обученных воинов, которые с течением времени образовали свою замкнутую общину самураев. Стал соблюдаться кодекс чести воинов, или бусидо, который основывался на идеи верности господину. Воин обязывался ценой жизни защищать своего господина, а в случае бесчестья совершить ритуальное самоубийство, или харакири.
Политический уклад
С 12 века укрепилась феодальная иерархия. Ввиду феодальной раздробленности страна пребывает в состоянии постоянных междоусобных разборок. Даже после установления верховной власти сёгунов стычки между мелкими феодалами не прекращаются. Среди таких условий создается мировоззрение самурая, готового принести себя в жертву своему сюзерену. Самурай становится образчиком мужества, чести и верности.
После появления больших феодальных хозяйств начинается образование и рост городов. Около замка властителя начинал строиться город, где преобладало торговое и ремесленное население. На смену частным землевладениям приходят крупные латифундии.
Культура средневековой Японии
В зрелом Средневековье начинают строиться новые города, укрепляются связи с Китаем, развиваются ремесла и расширяется торговля. Появляются совершенно другие эстетические предпочтения, основанные на народных мотивах. Япония постепенно приобретает самобытные черты, переходит на другой уровень развития. В художественной культуре средневековой Японии акцент делается на человеческое восприятие мира, драматическую подоплеку совершаемых поступков. Стали появляться драматические произведения для постановок в театре. В живописи и скульптуре в самостоятельный жанр выделяется пейзаж и портрет. На изобразительное искусство средневековой Японии влияют суровые будни эпохи, наполненной конфликтами. Искусство пронизано налетом буддизма, особенно процветает секта Дзэн. Прежде приходилось осуществлять непонятные сложные религиозные обряды, но секта Дзэн перевела служение в более простую и понятную форму. Отрицается любая буддийская литература и множественные обряды, на место которым приходит только стремление к познанию своей духовной сущности. Каждый мог стать на путь истины посредством созерцания и углубления в себя.
Воспевание самураев
В то время самураи еще не стремились к роскоши и изнеженности дворцов. Им приходилось часто вступать в схватки в междоусобицах, отбивать атаки чужестранных племен, поэтому главным для них были воинская доблесть, отвага и честь. Воинскому сословию понятия дзэн-буддизма пришлись по душе, ведь рая можно достигнуть дисциплиной и одной простой молитвой. О воинах слагают повести-гунки, передающие ощущение тревоги, но лишенные пышности интерьеров и напыщенности. Подвиги самураев описываются в свитках, появляется культ меча и брони, возводятся статуи Будды, исполненные со всей строгостью. Сочиняли стихи, как самураи отправляются на охоту, стреляют и упражняются в верховой езде. В особом почете нарское искусство, выраженное в строительстве статуи Будды Камакура. В средневековой Японии начинают реставрировать нарские храмы, разрушенные во время войны или те, что находятся в ветхом состоянии.
Архитектурные предпочтения
Чем особенна архитектура средневековой Японии? В 12 веке буддийские храмы стали возводить среди живописной природы. Природу считали божеством, поэтому архитектурные сооружения должны были гармонично вписываться в окружающий пейзаж. Усадьбы и дворцы строились в виде прямоугольника, обращенного южной стороной к площади, обрамленной с двух сторон галереями с флигелями. С южной части здания всегда старались обустроить пейзажный сад, состоящий из озер, скал, мостов и островов. Сады должны навевать мысли об уединении, настраивать на тишину и спокойный лад. Вместо бурного потока водопада предпочитали сооружать пруды со стоячей водой, а на поверхности должны покачиваться утонченные цветы лотосов. Прелесть уединенного сада создавали в хэйанских парках, когда за каждым поворотом тропинки ожидала перемена пейзажа. Вместо воздушных мостов появились гладкие камни, которые создавали мозаичные картины. Пользуются успехом у знати сады, декоративные все четыре времени года.
Наиболее излюбленными в то время становятся дворцы, замки и домики для проведения чайных церемоний. Наблюдается стремление к простым архитектурным линиям. Деревянные сооружения не всегда покрывались краской. Сучки на поверхности древесины обыгрывались в качестве декоративных элементов. Постройки возводились в виде прямоугольного павильона, окруженного галереей, а крыша должна иметь изогнутую форму. Строятся многоярусные пагоды, хотя и небольшого размера. Если здание окрашивается, то не используется больше одного-двух цветов. В Японии самыми первыми священными храмами считались кладовые, где хранились запасы риса. Кладовые возвышались на высоких столбах, чтобы влага не испортила рис. Первые храмы строились по типу кладовых для зерна. Климат в Японии достаточно влажный, но деревянные храмы сохранились до наших дней. Этим долголетием они обязаны обычаю японцев каждые 20 лет разбирать священные храмы, а на том месте возводить новые из другого материала.
Светское строительство
С 16 века строились феодальные замки, способные за своими надежными стенами сдерживать атаки вражеских армий. Эти многоярусные сооружения возводили из дерева, а в основе закладывали каменные фундаменты. Вокруг дополнительно строили бастионы и низкие стены, а по периметру замок окружали рвы. Самым впечатляющим замком того времени является Химедзи близ Кобе, состоящий из 80 различного вида построек.
Эпоха Эдо привнесла затишье после разрушительных междоусобных войн. Вместо замков разворачивается строительство дворцов. Они являются одноэтажными постройками, хотя самые первые еще имеют систему укреплений, но далее уже строят подобно садово-парковому ансамблю. По традиции дворцовые стены не обладают конструктивными функциями, поэтому заменяются проемами или съемными перегородками. Строители пытались достигнуть максимальной естественности и единства с природой.
Живопись
Начиная с 7 века, живопись средневековой Японии остается очень простой. Об уровне мастерства можно судить по росписи, украшающей ковчег Тамамуси из храма Хорюдзи. Автор разрисовал ковчег желтой, красной и зеленой краской по черному основанию. По мере распространения буддизма появляется все больше культовых сооружений, поэтому появился спрос на высококвалифицированных художников. Теперь мастера совокупно работали над одним рисунком соответственно своей специализации. Один художник только делал набросок, второй занимался раскрашиванием, а третий обводил контур готовой картины. На полотнищах эмакимоно в 8 веке рисунки имеют символический характер, здесь отсутствует динамика. Начинает развиваться пейзажная и жанровая живопись. Ярким примером служит раскрашенная ширма «Женщина с птичьими перьями», где линии уже становятся более плавными и легкими, создается выразительное изображение. С 9 века развивается буддийская живопись, для которой характерно изображать мандалу. Чтобы нарисовать мандалу, применяли более дорогие материалы, например, серебро и золото.
В конце 16 века появляется ряд школ живописи: Тоса, Сога, Кано, Кайхо, Ункоку. В этот период создано много уникальных картин, принадлежащих не только известным мастерам, но и неизвестным художникам.
КУЛЬТУРНЫЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ В ЯПОНИИЭПОХИ ПЕРЕХОДА ОТ ДРЕВНОСТИ К СРЕДНЕВЕКОВЬЮ И РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (6 -8 вв.).
Введение.
В 3 - 7 вв. в Японии завершается разложение общинного строя, зарождаются классы, и на этой основе складывается раннефеодальное государство. В этот же период проявляется активность японцев и на внешней арене. Они неоднократно вторгались на Корейский полуостров и принимали участие в междоусобных войнах корейских государств. Возвращаясь из этих походов, японцы привозили с собой корейских ремесленников, сыгравших большую роль в развитии кустарного ремесла в Японии. Устанавливаются непосредственные морские связи с китайским побережьем, хотя они ещё носят случайный, эпизодический характер. В 7 в. правители Ямато предпринимают попытки опереться на суйскую империю и с её помощью упрочить свою власть. С этой целью в 607 г. в Китай направляется первое посольство императорского двора Японии во главе с Оно-но Имоко. Это посольство способствовало ознакомлению японских правителей с опытом государственного управления в Китае. Японская историография единодушно признаёт приоритет китайской культуры, как более древней, оказавшей определённое влияние на материальную и духовную жизнь японского народа при переходе японского общества от варварства к цивилизации. Однако в определении содержания самой китайской культуры и в оценке степени её воздействия на культуру в Японии японские историки придерживаются самых различных мнений. Так, Ито, Миягава, Маэда, Ёсидзава отдают абсолютное предпочтение влиянию китайской культуры на развитие японской культуры и рассматривают последнюю ни больше, ни меньше, как «провинциальную культуру Китая». Другие японские учёные трактуют саму китайскую культуру как часть общей культуры материковой Азии, впитавшей в себя многие передовые культуры древнего Востока. Историк Миками ставит китайскую культуру лишь на четвёртое место после Египта, Индии и Персии. Мацумото Ёсио утверждает, что особую роль в ознакомлении Японии с культурой народов Азии сыграл не Китай, а Корея, через которую японцы познакомились с производством и использованием бронзы и железа, со многими видами ремесла, с театральным искусством, музыкой не только народов Корейского полуострова, маньчжуров, китайцев, но и более отдалённых народов: Индии, Индокитая, Индонезийского архипелага. Гундзи Масакацу характеризует корейское государство Кудара как «передовое в культурном отношении», познакомившее Японию с рядом художественных жанров в области искусства. Значительную роль в формировании духовной и материальной жизни японского общества сыграли конфуцианство и буддизм, также проникшие в Японию из Кореи и Китая. Буддизм и конфуцианство в Японии под влиянием своеобразных условий, в которых происходило становление японского государства, выражавшихся в существовании двоевластия в стране - сохранение номинальной власти императора при фактическом управлении государством сёгунами (военачальниками, узурпировавшими власть), претерпевали существенные изменения и в конечном итоге эти две противоречивые философско-религиозные доктрины были поставлены на службу единой политической цели - воспитание народа в духе почитания императора, прославления монархической Японии. Изменениям подвергались и другие элементы культуры, заимствованной у Китая, Кореи и других материковых стран. Восприняв основные элементы буддийского зодчества и скульптуры, китайской и корейской живописи, ремесла, японцы внесли в них либо существенные изменения, либо на основе их создали новые, порою более совершенные образцы, в результате чего японская материальная культура приняла своеобразные национальные формы, отвечающие историческим традициям японского народа. Приняв за основу китайские иероглифы, позднее японцы создали и свою азбучную письменность - кана (в двух графических разновидностях: катакана и хирагана), в результате чего сложилась смешанная иероглифо-слоговая национальная письменность, а японский язык по лексике и грамматическому строю сохранил в полной мере свою национальную самобытность. Утверждение национального японского государства и национальной японской культуры в условиях, когда по соседству, на Азиатском материке, происходили крупные столкновения народов и с исторической сцены сходили целые государства, обуславливалось рядом причин. Во-первых, несмотря на довольно широкое распространение в Японии материковой, преимущественно китайской культуры, она охватывала лишь привилегированные слои японского общества, тогда как среди основной массы народа - крестьянства и ремесленников - продолжали сохраняться национальные устои и традиции, оказывавшие влияние и на аристократию, и на её «китаизированную» культуру. Во-вторых, китайская культура заносилась в страну сравнительно малочисленными корейскими и китайскими мастерами, монахами, художниками, а в более поздний период распространялась самими японцами, что не влекло за собой насильственной ломки национальных устоев и, следовательно, предопределяло сосуществование двух культур - китайской и японской, взаимно влияющих друг на друга и в конечном итоге смешивающихся и образующих новую культуру с преимущественным сохранением национальных особенностей. В-третьих, Япония при первых попытках закрепиться на континенте - на Корейском полуострове столкнулась с Китаем и потерпела жестокое поражение (битва у Кунсана в 663 г.). В лице Китая, таким образом, она встретила грозного противника, что не могло не вызвать у неё чувства настороженности в отношении Китая. Под влиянием этого японские правители даже на ранней стадии становления государства пытались ограничить деятельность китайцев на своей территории и приглушить влияние китайской культуры. Широко использовав исторический опыт Китая и Кореи, Япония в тоже время настойчиво развивала и укрепляла национальное государство, неизменно сохраняя его суверенность. Островное положение Японии, обусловившее замедленность её развития до создания централизованного государства, сыграло положительную роль в её последующей истории. Оно облегчало внешнюю оборону страны и, таким образом, в какой-то степени восполняло экономическую и культурную слабость при столкновении с более сильными государствами континентальной Азии.
Философия и религия .
Синтоизм.
Реконструкция раннего синтоизма весьма затруднена поздними наслоениями. Так называемые камбундзэнсё - три основные книги: «Кудзики» (620 г.), «Кодзики» (712 г.) и «Нихонги» (720 г.), а также 10 первых томов из 50-томной «Энгисики» («Книги церемоний и нравов», 927 г.), которые считаются основным источником синтоистского мировоззрения (истории синто, его догматики и ритуала), - на самом деле далеки от первоначального синтоизма 5 - 6 вв. н. э. Кстати, само название «синто» появляется позднее, после распространения буддизма в Японии и в противовес ему. Начиная с конца 6 в. синтоизм подвергается сильному влиянию корейской и китайской идеологии: конфуцианства, даосизма (в меньшей степени) и, особенно широко, буддизма. Названные выше классические священные книги, особенно «Нихонги» и «Энгисики» - источники синто, - также не избежали этого. (Более того, «Нихонги» подражает по манере и стилю изложения материала сочинению знаменитого китайского историка Сыма Цяня, а также династийной истории Хань - Хань-шу.) Содержащиеся в них синтоистские мифы и предания были интерпретированы в соответствии с китайскими канонами и традициями. Тем не менее в этих сочинениях присутствует стойкая традиция, уходящая корнями в протояпонскую культуру бронзового века. Особый интерес представляют «Кодзики» и «Энгисики» (вернее, синтоистские молитвословия норито, включённые в них). Несмотря на сильное влияние иноземной культуры в период записи «Кодзики», всё сочинение в целом свидетельствует о том, что местная традиция живёт и укрепляется, воплотившись в синтоистском мировоззрении. Мифология ранних архаических пластов синтоизма сохраняется в «Кодзики», «Фудоки» и даже в «Нихонги» и позволяет выявить и на столь поздней стадии циклизации развитой анимизм и ещё более ранние архаический фетишизм и тотемизм.
Буддизм.
Буддизм проникает в Японию вместе с китайской письменностью примерно на рубеже 4 и 5 вв. в период активного вмешательства Ямато в войну между корейским государством Пэкче, на стороне которого выступала Япония, и Когурё. К этому времени японцы захватили на юге Корейского полуострова территорию Мимана и превратили её всю во владения царя Ямато - миякэ. Проповедь буддизма пользовалась успехом среди могущественной аристократии, особенно среди окружения царя после завоевания Мимана, когда значительно усилился приток иммигрантов из Кореи. Вообще захват корейской провинции несомненно способствовал синтезу феодализма в Ямато. Поэтому буддийских миссионеров, деятельность которых весьма значительно возросла после 2 (или 4) собора в Кушанском царстве, ожидали благоприятные условия. Род Сога, составляющий ближайшее окружение царя (в 4 в. установилась традиция, по которой царь должен был жениться на женщинах из рода Сога), одним из первых принял буддизм, видя в нём опору в борьбе за власть. В 552 г., за десять лет до того, как третье из корейских феодальных государств Силла, усилившись, отвоевало у Японии Мимана и заставило японцев покинуть полуостров, из Пэкче, искавшего у Ямато помощи против Силла, было отправлено ко двору сумэраги пышное посольство. Среди прочих даров в Японию была привезена бронзовая скульптура Будды и несколько свитков сутр, которые сначала были приняты очень благосклонно. Сога даже поместили бронзового Будду в синтоистский храм. Но вскоре против Сога выступили Накатоми при поддержке Мононобэ. Борьба особенно обострилась после потери Мимана. Воспользовавшись волнениями, которые начались в связи с поражением в Корее, Мононобэ и Накатоми объявили, что разгневанные синтоистские божества требуют возмездия, и сбросили Будду в воды канала Нанива. Однако победа противников буддизма оказалась непрочной. Во время вспышки моровой язвы Сога с помощью Буддийских монахов сумели склонить царя на сторону Буддизма, и глава рода Сога, Умако, получил разрешение возобновить культ Будды и начал строить небольшие буддийские храмы. Мононобэ продолжали ожесточённую борьбу, но в 587 г. Умако Сога окончательно разгромил Мононобэ и Накатоми и возвёл на престол своего ставленника Судзин, принявшего буддизм. К концу 6в. влияние буддизма и Сога при дворе и среди знати настолько возросло, что высшее синтоистское жречество и светская знать, его поддерживающая, оказались оттеснёнными на задний план. После того как в 593 г. При поддержке Сога регентом-тайси стал Умаядо (Сётоку-Тайси), началось усиленное внедрение иноземной культуры и буддизма (преимущественно махаянистской его ветви), и дальнейшее развитие японской государственности совершается под знаком крепнущего влияния буддизма. Хотя позднее, в 7 в., союз Сумэраги и Накатоми, направленный против прежнего оплота буддизма - Сога, способствовал появлению в Японии и известным успехам конфуцианства, но это не помешало установлению хороших отношений между императорским домом и монастырями. С момента введения буддизма в Японию в этой стране возникло первоначально 8 сект. Учение всех этих сект проникло из Китая и Кореи. Секта Дзёдзицу была создана в 625 г. буддийским монахом Экканом, прибывшим в Японию из Кореи. Тем же монахом была также создана в 625 г. другая буддийская секта Санрон или Санронсю. В 660 г. (по другим источникам в 653 г.) проповедник Досё по возвращении из Кореи, где он учился, основал третью буддийскую секту Хоссосю. В том же году буддийский проповедник Тицу по возвращении из Китая основал в Японии четвёртую секту Кусасю. В 739 г. китайскими буддистами, прибывшими в Японию, была основана пятая секта Кэнгосю. В 754 г. китайским же проповедником здесь была основана шестая буддийская секта Рицу или Риссю. В 806 г. буддист Сайтё (или Дэнгё Дайси) по возвращении из Китая основал на горе Хиэи близ Киото седьмую секту Тэндайсю, а Кукаи (или Кобо Даиси) в том же году основал на горе Коя восьмую секту Сингон. Впоследствии возникли новые секты, игравшие особенно активную роль в политической жизни страны. О заимствованиях в буддийском пантеоне см. раздел «Скульптура и живопись».
Конфуцианство .
Можно предполагать, что первое знакомство японцев с конфуцианством состоялось в 5 - 6 вв., хотя японская историография - без приведения каких-либо документированных доказательств - относит это событие к концу 3 в., связывая его с прибытием из Кореи в 285 г. учёного-конфуцианца Ван И, который якобы привёз в качестве подарка японскому императору конфуцианское произведение «Лунь-юй» и учебное пособие для изучения китайского языка «Цянь-цзы-вэнь» («Тысяча иероглифов»). Эта версия о раннем знакомстве японцев с конфуцианством основывается на мифах и преданиях, изложенных в первых канонических книгах «Кодзаки» и «Нихонги», составленных в начале 7 в. Советский востоковед Я. Б. Радуль-Затуловский на основе китайских источников отмечает, что книга «Цянь-цзы-вэнь», хотя и была составлена для семьи китайского императора У-ди в 3 в., но распространение в Китае получила лишь в 6 в., следовательно, и в Японию она могла попасть не раньше этого времени. Знакомство японцев с конфуцианством в 6 в. подтверждается фактом направления в 609 г. японской миссии в Китай для обучения, в составе которой находился потомок императора Одзин Минабутино Сёан и Такамуку Куромаро, ставшие впоследствии видными проповедниками конфуцианства. Но, независимо от достоверности той или другой даты знакомства японцев с учением выдающегося философа-моралиста древнего Китая Конфуция, это учение несомненно легло в основу мировоззрения правящей верхушки Японии в период становления японского государства. Многие видные японские учёные утверждают, что конфуцианство в Японии достигло несравненно бoльшего развития, нежели в Китае, и что только в Японии это учение по-настоящему раскрыто и в сочетании с учениями «ямато-дамасии» («дух Японии») и «бусидо» («самурайский дух») составили основу «идеальной национальной культуры». Конфуцианцы были первыми составителями японских «династийных летописей» и играли важную роль в создании чиновничьего аппарата при японских императорах. Они ведали строительством храмов, государственных складов, вели учёт, выполняли обязанности советников и писцов, причём бoльшую, наиболее подготовленную часть их составляли китайцы и корейцы. Более достоверные данные о распространении в Японии конфуцианства, а вместе с ним и других видов китайской культуры относятся к началу 7 в. С этого времени знание китайского языка, овладение конфуцианскими догмами становятся обязательными признаками благородного, аристократического воспитания (особенно широкое распространение китайский язык получил в науке. Накамура Хадзимэ в своей работе «Пути идей народов Востока. Индия, Китай, Тибет, Япония», изданной в 1964 г. в Гонолулу, отмечает: «В мире науки наиболее образованные японцы в древние времена - буддийские монахи и учёные-конфуцианцы - публиковали свои работы на китайском языке...» Однако при этом Накамура отмечает, что «японцы часто неправильно толковали оригинальные китайские тексты. Это неправильное толкование источников, передающих китайские идеи, представляет собой одно из наиболее значительных явлений в истории японской мысли»). При императоре Тэндзи (662 - 670 гг.) было создано первое государственное учебное заведение, возглавляемое учёным-конфуцианцем, выходцем из Кореи, а при императоре Тэмму (673 - 686 гг.) это училище было преобразовано в «императорскую школу», ставшую основным центром распространения конфуцианства и китайской культуры. Конфуцианство как господствующая идеология японской аристократии открывало широкую дорогу для распространения всей системы китайской культуры. Особенностью японского конфуцианства явилось то, что оно было достоянием лишь высших аристократических кругов японского общества, оставаясь недоступным для широких народных масс. Конфуцианство встречало также противодействие и со стороны японских феодалов, поскольку основные принципы этого учения, предусматривающие утверждение власти императора, находились в противоречии с их сепаратистскими устремлениями и лишали их морального права вести междоусобную войну за государственную власть в стране. Большую поддержку японских феодалов получил буддизм, проникший в Японию в 6 в. н. э. Проповедь буддизма об отречении от «бренной мирской суеты» для достижения нирваны, открывающей путь к превращению человека в Будду, давала феодалам действенное идеологическое оружие для поддержания господства над народными массами. В то же время буддийское учение ставило всех людей, исповедующих его, в равное положение перед Буддой и, следовательно, в отличие от конфуцианских канонов каждый из феодалов мог претендовать на равные с императором права на власть над народом. По мере распространения буддизма и использования его в борьбе за установление господства одного наиболее могущественного феодального рода, фактически узурпирующего императорскую власть в стране, японские проповедники буддизма стали искать пути устранения противоречий с конфуцианством по центральному политическому пункту - отношение подданных к императору. Они утверждали, что махаянистское направление буддизма, получившее наибольшее распространение в Японии, не отрицает основные конфуцианские принципы государственного и общественного устройства жизни в течение всего времени, пока «не восторжествует царство Будды». В буддийских школах существовали правила для учащихся, согласно которым монах должен соединять религиозную преданность бодхисаттве с конфуцианским служением государству и обществу.
Процесс приспособления конфуцианства и буддизма к японским условиям жизни ускорялся по мере вытеснения китайских и корейских проповедников и сосредоточения руководства храмами и училищами в руках японского духовенства. (В первый период распространения буддизма в Японии японские храмы и монастыри должны были получать разрешение в Китае на своё функционирование на территории Японии). Наряду с этими чужеземными учениями большую роль в жизни японского общества продолжала играть сохранившаяся до наших дней древнеяпонская религия - синтоизм (поклонение силам природы и почитание духа предков). Совокупность этих разноречивых философско-религиозных доктрин в сочетании с народными традициями, порождаемыми социально-историческими условиями, и составили идеологическую основу японского общества.
Письменность .
Официальная японская историография, основывающаяся на мифах и преданиях «Кодзики» и «Нихонги», утверждает, что распространение китайской иероглифической письменности в Японии тесно связано с конфуцианством, хотя знакомство с китайской письменностью, как это подтверждается некоторыми историческими памятниками, произошло на рубеже новой эры. Так, в японском музее (Сигонасима в преф. Фукуока) хранится золотая печать, которая была переслана в 57 г. китайским императором поздней династии Хань королю японского королевства Ва; в центре печати имеются китайские иероглифы. Применение японцами китайской иероглифической письменности относится к 4 - 5 вв.: в имперских коллекциях Японии хранится бронзовое зеркало японской работы с иероглифическими надписями, найденное в деревне Каваи, Нарской префектуры, относящееся к 4 - 5 вв. Около 400 г. из Пэкче было отправлено в Японию специальное посольство. В его состав входили два китайских учёных корейского происхождения, названные в «Нихонги» Акити и Вани. Они привезли с собой свитки на китайском и корейском языках. По традиции этот момент считается началом введения китайской письменности в Японии. Однако в 5 в. письменность была ещё достоянием очень немногих и только в конце 5 - начале 6 в., когда китайское письмо было приспособлено к японскому языку, получила практическое применение. Во время правления Сётоку-Тайси в 607 г. из Ямато в Китай (ко двору Суй) во главе большого посольства был отправлен Оно-но Имоко. В 608 г. Он возвратился в сопровождении китайского посла. Власть Сётоку-Тайси достигла зенита. При дворе начинают вести летопись на китайском языке. По преданию, в 620 г. Были завершены два исторических сочинения, приписываемые Сётоку-Тайси, - «Тэнно-ки» («Летопись царей») и «Коку-ки» («Летопись государства»). Целый штат монахов (корейцев, китайцев, японцев) был занят перепиской буддийских сутр и китайских комментариев к ним. Свитки украшались живописью руками опытных мастеров. При Сётоку-Тайси происходит усиленная иммиграция корейских и китайских монахов-проповедников, учёных, художников, музыкантов, ремесленников.
Законодательство .
В 604 г. в Японии введён китайский календарь. В том же 604 г. провозглашён так называемый «Закон 17 статей». Собственно говоря, этот закон ещё не представлял собой свода действующего законодательства. Скорее, это был весьма авторитетный сборник поучений в добродетели, составленный, по-видимому, учёными, принадлежавшими к китайской богословской школе. Крайне тенденциозный, как и все сочинения такого рода, «Закон 17 статей» помимо буддизма отмечен также серьёзным влиянием конфуцианства, вместе с которым в арсенале японской учёности появляются также и элементы даосизма. Изложенные довольно бессистемно, морально-этические поучения, заключённые в сборнике, могут служить рекомендацией к применению норм обычного права, которое существовало в это время и служило основой для судопроизводства. Впоследствии в 8 и особенно в 10-13 вв., когда правовые нормы были систематизированы и записаны в полном соответствии с феодальной юрисдикцией, составители различных кодексов и философско-юридических трактатов любили ссылаться на «Закон 17 статей». В 645 г. Накатоми Каматари со своими сподвижниками нанёс решительное поражение в вооружённой борьбе господствовавшему в течение долгого времени роду Сога. Чтобы закрепить плоды своей победы, он с бoльшей определённостью проводит реформы по централизации управления на китайский манер. Наряду с китаизацией руководящего центра, построением императорского двора со всеми китайскими атрибутами, были ликвидированы юридические остатки родового строя, уничтожен целый ряд институтов, не соответствовавших новому положению. Переворот Тайка послужил началом новой эры японской истории. Для понимания того, что стал делать победивший в окончательной борьбе царский дом, необходимо учитывать ту огромную роль, которую сыграла во всём этом китайская цивилизация. Заносимая корейскими и китайскими переселенцами, она сосредоточилась главным образом в пределах наиболее могущественных родов, из которых сильнейшим был царский. Эта цивилизация принадлежала государству, далеко опередившему в своём историческом развитии Японию, в частности, давно перешедшему к феодализму. В 7 в. китайский государственный строй характеризуется сильнейшим укреплением государственной власти, с давних пор - ещё с 5 в., со времени Северной Вэй (а может быть и ещё раньше - со времён Западной Цзинь - 3 в.), ведшей ожесточённую борьбу с местными феодалами. Короли северновэйского царства (386 - 577 гг.), Сев. Ци (550 - 577 гг.), Сев. Чжоу (557 - 580 гг.), а также объединители Китая - императоры династии Суй (581 - 618 гг.) и затем - Тан (618 - 919 гг.) пришли к власти именно путём подчинения себе этих феодалов и захвата основных богатств и экономических ресурсов страны. Это было сделано в форме экспроприации всех феодальных владений, изъятия из-под власти местных феодалов земледельческого населения страны, а отсюда следовательно и доходов от него, и введения вместо этого системы равных для всех земельных наделов (цзюнь-тянь). Этим путём не только подрывалось экономическое значение местных феодалов; этим способом императоры захватывали в свои руки в форме налога с наделов доходы всей страны, т. е. обращали эксплуатацию крестьянства в свою пользу. На этой почве выросла и политическая идеология, проникнутая духом централизма и абсолютизма верховной власти, и естественно, что эта идеология поддерживалась японскими царями и способствовала оформлению их тенденций в определённую политическую систему в духе китайского абсолютизма. В 645 г. была проведена предварительная перепись земель и населения и отдельно буддийских монахов и монахинь. За образец была принята система танского государства. В первой луне 646 г. был провозглашён царский указ о проведении реформы кайсин-но тё, которая по названию годов правления получила наименование Тайка (Великая реформа); окончательное оформление эта реформа получила в кодексе законов «Тайхорё» (701 г.). В 8-й луне того же 646 г. новый указ объявлял уже о раздаче земельных участков. В числе мер, обозначенных реформой кайсин-но тё, значилась также отмена всех старых податей и повинностей и вводилась новая система обложения (по образцу танской системы). Одновременно столица государства из Асука была перенесена в Тоёсаки, в устье реки Ёдо. Тоёсаки оставалась столицей до 710 г. В новую столицу во множестве стали переселяться китайские и корейские иммигранты, буддийские монахи, учёные, ремесленники. Столичная культура китаизируется, чему немало способствовали поездки японцев в Китай на весьма длительный срок. Так, члены посольства, отправленного Сётоку-Тайси в 607 г., возвратились на родину спустя 30 лет, обогащённые китайской наукой. За это время, и особенно вскоре после начала проведения реформы, неоднократно снаряжались посольства к танскому двору.
Архитектура.
По преданию, первый буддийский храм был построен в 552 г. в честь изображения Будды, привезённого из корейского государства Кудара (Пэкче). Вскоре противники буддизма из родов Мононобэ и Накатоми сожгли храм, а статую Будды сбросили в воды канала Нанива. В результате ожесточённой борьбы этих двух родов с родом Сога, выступавшим в поддержку буддизма, последний победил и строительство буддийских храмов возобновилось. К 640 г., по свидетельству «Нихонги», было построено уже 46 храмов. Но почти все они ещё в древности погибли от огня. Счастливым исключением является только знаменитый монастырь Хорюдзи, главные строения которого, датируемые 7 в.: кондо - Золотой храм, то - пагода, кайро - крытая галерея и тюмон - внешние ворота, - сохранились да наших дней. Хотя после пожара 670 г., уничтожившего значительную часть монастыря, все его главные здания были перестроены, Золотой храм и пагода, как полагают специалисты, сохранили свой первоначальный вид. Расположенный в 7,5 японской мили (примерно 29 км) к югу от Нара, храм состоял из пагоды (по-японски - то) и Золотого храма (кондо). Вокруг этих главных зданий возводились остальные постройки, галереи и пр. Первоначально построек было семь, откуда идёт название храмового ансамбля - «Ситидо-горан», т.е. семь зданий. Затем их стало гораздо больше. Архитектурный стиль был занесён из Китая корейскими мастерами, возводившими первые буддийские храмы периода Асука (6 в.). С самого начала все храмовые постройки возводились с учётом окружающего пейзажа. Характер понимания архитектурного ансамбля и пейзажа как единого комплекса заимствован из Китая. Правда, в Китае не сохранилось ни храмового комплекса, ни даже развалин храмов, выстроенных по плану, аналогичному плану Хорюдзи, хотя целый ряд источников (в том числе, например, росписи Дуньхуана) указывает на существование там подобного рода архитектурных образцов. В Корее на территории древнего государства Кудара также не сохранились постройки этого типа. Лишь на территории государства Силла японскому археологу Сэкино Тэй удалось обнаружить следы храма Хоуан лонсёу, в котором имелись постройки типа тюмон, кондо и то, причём расположены они были по оси, проходящей с юга на север - фыншуй. Фыншуй - принцип геомантики, который был положен в основу ориентации государева дворца внутри китайской столицы ещё со времени династии Хань - обнаруживается и во многих памятниках архитектуры Японии эпохи раннего средневековья. Таким образом, здания монастыря Хорюдзи, как и деревянное зодчество в ансамблях Ситэннодзи в Нанива (Осака) и Ямадэра, скопированное с китайско-корейских образцов, являются памятниками не только японского, но также китайского и корейского средневекового храмового зодчества. Однако, в отличие от китайских канонов в древнем ансамбле Хорюдзи, несмотря на строгий план всего ансамбля в целом, явственно проступают черты, свойственные японскому эстетическому мировоззрению. Так, в западной части Хорюдзи - ансамбле Сайин - два главных элемента архитектурного ансамбля: Золотой храм и пагода - распложены не по оси фыншуй, а стоят рядом (пагода - на западе, Золотой храм - на востоке). При таком расположении у зрителя исчезает ощущение излишней перегруженности всего ансамбля двумя массивными сооружениями. В этом стремлении к большей свободе композиции обнаруживаются черты, присущие именно японскому искусству. В главных зданиях ансамбля Сайин - кондо, пагоде Годзюното и тюмон заложены основные черты формирующегося архитектурного стиля. Кондо - здание, в котором хранится главная святыня и куда мирянам доступ был запрещён. Существуют две версии датировки кондо. Согласно первой, здание построено в период 607 - 616 гг., а в начале 8 в. нижний этаж был обнесён крытой галереей, заметно исказившей облик здания. Другая версия датирует кондо 711 г., когда здание было восстановлено по старому образцу. Кондо - типичный образец японской буддийской архитектуры самого раннего её периода. В нём в полной мере воплотились наиболее характерные черты, присущие японской деревянной архитектуре древности и раннего средневековья: строгость и простота строительных конструкций, являющихся одновременно и деталями архитектурного декора. Открытые для обозрения конструкции украшают своеобразным узором как интерьер храма, так и наружную его часть. Главной несущей частью служит не глинобитная стена, которой отведена роль перегородки, а система кронштейнов, поддерживающих венчающий карниз. Причём пересекающиеся в виде пучка из четырёх лучей непосредственно у самого карниза кронштейны расположены таким образом, что их силуэт подобен очертаниям облака. Отсюда и название этой конструктивно-декоративной манеры - кумогата хидзики (облака). Расположение пересекающихся пучком кронштейнов на оси колонны заимствовано, по мнению ряда авторов (Ж. Бюо, Р. Пэйн и др.), у китайских архитекторов - строителей храмов Юньган и Лунмынь. Фигуры из резного камня, имеющие в упомянутых храмах то же примерно назначение, что и кронштейны, признаны этими авторами прототипами кронштейнов. Однако не следует забывать о весьма сложном пути перенесения конструкций деревянной архитектуры и каменных пещерных храмов Китая в деревянную архитектуру Японии. С другой стороны, как отмечают та же Ж.Бюо и другие, так называемые кумогата встречаются только в японской архитектуре. Происхождение кумогата, по мнению этих авторов, восходит к постройкам амбарного типа древнего населения Японских островов - айнов, которые строили свои амбары так, чтобы защитить их содержимое от крыс. Три центральные балки южного фасада кондо открывают в плоскости стены фасада широкие двустворчатые двери. Такие же двери имеются в стенах и трёх других фасадов: северного, западного и восточного. Двери служат также единственным источником дневного света. Балки - найдзин - собственно интерьера храма пригнаны друг к другу и образуют поверхность, которая расписана не позже начала 8 в. Плафон найдзин составлен из двух частей: сирин (образованной наклонно расположенными планками) и собственно плафона - (ори-агэкумиирэ). Такая конструкция плафона остаётся неизменной в течение последующих веков. В центральной части плафон переходит в фонарь в форме усечённой пирамиды. Ж. Бюо и другие полагают, что фонарь плафона является подражанием пещерным храмам Бамиана, в свою очередь имитирующих индийскую деревянную архитектуру. Причудливый рисунок крыши, вздёрнутые углы которой кажутся висящими на невидимых нитях, как и весь силуэт здания, служил, возможно, той же цели, что и культовые сооружения островов Океании, а именно должен был возбуждать благоговение и суеверный страх. В такой же степени эти же чувства должна была вызывать и пагода. Существуют две теории происхождения пагоды. Согласно одной, пагода вырастает из индийской ступы вследствие атрофии полушарий ступы (анда) и гипертрофии её мачты и зонта. По другой теории, пагода развивается из башни, которая строилась для защиты ступы. В облике поставленной на каменный стилобат пагоды Хорюдзи нет уже ничего общего с приземистыми и массивными ступами. Прототипами японской пагоды были, вероятно, несохранившиеся пагоды Китая и Кореи. Японская пагода могла быть в плане четырёхугольной или многоугольной, но никогда круглой, тогда как индийские ступы и китайские пагоды очень часто имели вид круглой башни. «Пятиярусная пагода» - Годзюното - считается замечательным образцом свободной композиции. Силуэт пагоды, образованный наклонными пересекающимися линиями стропил и кронштейнов, весь пронизан воздухом. Поэтому она и производит на зрителя впечатление иллюзорной графичности и предстаёт только в двух измерениях, как бы лишённой пластического выражения. Общая высота пагоды - 33,5 м, из них на её шпиль приходится 9,7 м. Величина ярусов пагоды прогрессивно убывает от основания к вершине. Такое же явление наблюдается в индийской (ступа) и ранней китайской (пагода) архитектуре, но в меньшей мере. Последнее монументальное строение древнего ансамбля - внутренние ворота - тюмон. Тюмон - ворота внутренней ограды монастыря, которые находятся непосредственно перед входом в святилище. Различные хозяйственные строения монастыря располагались за пределами этой ограды. Архитектурная форма такого рода сооружения появляется в Китае в эпоху династии Суй, т.е. в конце 6 - начале 7 в. В Японии она претерпевает довольно существенные изменения в сторону большей свободы композиции. О членении фасада тюмон и своеобразной форме его колонн уже говорилось, изменяются также и пропорции их конструкций.
В конце 7 - начале 8 в. в архитектурном стиле Японии происходят значительные сдвиги. Ставшие более регулярными связи с материком усиливают приток мастеров, в том числе и зодчих, которые всё шире начинают насаждать привычный для них стиль. Китайские мастера постепенно вытесняют корейских. Активизирующийся процесс перенесения на японскую почву особенностей китайского архитектурного стиля отразился прежде всего на храмовом комплексе Якусидзи. Якусидзи, или Ниси-но кё, - один из семи знаменитых монастырей, созданных в 7 - 8 вв. (Тодайдзи, Кофукудзи, Хорюдзи, Хориндзи, Кангодзи, Дайандзи), до 710 г. был расположен в Асука. После перенесения в 718 г. из Асука в Нара храмовый комплекс Якусидзи был значительно расширен. В отличие от Хорюдзи в Якусидзи появляется уже не одна пагода, а две - восточная и западная, хотя здание кондо по-прежнему со всех сторон открыто для обозрения и расположено на оси с юга на север. Трёхъярусная пагода Сандзюното (единственная сохранившаяся) почитается японскими искусствоведами красивейшим архитектурным памятником. Однако общий вид пагоды, особенно её силуэт по сравнению с пагодой Годзюното монастыря Хорюдзи, скорее, противоречит строгой простоте и лаконичности, присущим японскому искусству. Сложная система кровель и галерей придаёт сложный и неспокойный ритм вертикальному силуэту пагоды, переходящий и на бронзовый шпиль-сорин и особенно на его верхушку-суйэн. По мнению Г. Пьера, Ж. Бюо и других искусствоведов, происхождение суйэн чисто китайское, и исполнен он в стиле эпохи Северо-Вэйского государства. Суйэн - стилизованное изображение буддийских ангелов, пляшущих в языках пламени. Они как бы парят в воздухе. Поддерживая руками священную чашу Лотоса. Одеяния ангелов и развевающиеся шарфы сплетаются с языками пламени, образуя символический пылающий овал, аналогичный буддийской эмблеме Хосю-но тама (откуда и другое название этой части шпиля - хосю). В отличие от древнего ансамбля монастыря Хорюдзи ансамбль Якусидзи организован в соответствии с китайскими канонами симметричного построения. В Якусидзи не только две пагоды вместо одной, но и две колокольни. Да и расположены они по китайской традиции - по обеим (восточной и западной) сторонам кондо. Более того, ансамбль Якусидзи обширнее и застроен гуще. Тем самым потеряна суровая целесообразность прекрасной красоты ансамбля Сайин монастыря Хорюдзи.
Нара был первым в Японии большим городом, который с самого начала застраивался по заранее известному во всех подробностях плану. Чёткая, детально разработанная планировка города заимствована из Китая, где в эпоху Тан городская архитектура была строго регламентирована. В строительстве китайской столицы Чанъаня с наибольшей полнотой были воплощены архитектурные каноны танского времени. Их-то и стремились скопировать строители Нара. Первая японская столица повторяет в уменьшенных масштабах Чанъань. Планы их аналогичны. Тем не менее, архитектура городских сооружений Нара с самого начала была отмечена типично японскими чертами. Этому способствовало, вероятно, и то обстоятельство, что в Нара все здания сооружались только из дерева, в то время как в Чанъане для строительства использовали и камень, и дерево.
Монастырь Тосёдайдзи, как и Тодайдзи, принято считать образцом китайской дворцово-храмовой архитектуры эпохи Тан. Тем более что основателем монастыря был, по преданию. Китайский монах Кансин (688-763). Кансин, или Гандзин, был родом из Хунани. В 793 г. (а по другим данным в 754 г.) он прибыл в качестве проповедника в Японию и был помещён в Тодайдзи. В 759 г. Кансин основал близ Нара в пожалованном ему дворце принца Танабэ монастырь Тосёдайдзи, настоятелем которого и стал. Под руководством Кансина, как гласит предание, 180 китайских мастеров сооружали храм. «То» в названии Тосёдайдзи - китайское слово «Тан», т.е. наименование династии, в свою очередь восходящее к санскритскому caturdeca - «четыре страны света». Другое название монастыря - Торицусёдайдзи, или Рюкидзи, т.е. «взлёт дракона», или Кэнсайрицудзи, т.е. воспитание Виная. Таким образом, храм, согласно замыслу его основателя, должен был стать копией китайского вселенского храма.
Хотя японская архитектура испытывает в 7 - 8 вв. сильное влияние иноземных архитектурных стилей (Кореи, Китая, Индии), обусловленное принятием буддизма, очень скоро превратившегося в государственную религию, местная архитектурная традиция не исчезает и не растворяется в этой иноземной архитектуре. Ни строительство буддийских культовых сооружений, превратившееся в главную отрасль японской архитектуры, ни поток иностранных мастеров, хлынувший в Японию, не могли уничтожить эту традицию.
Скульптура и живопись.
За сравнительно короткий срок - 7 и 8 вв. скульптура проходит очень сложный и противоречивый путь развития. Оставаясь в продолжение всего периода основным ведущим видом изобразительного искусства, скульптура также целиком принадлежит культовому искусству. В этот период она, как, впрочем, и другие виды изобразительного искусства, связана с буддизмом, так как божества синтоистского пантеона вновь начали воплощаться в иконографических образах только в 9 - 10 вв. под влиянием распространившегося к тому времени синкретического вероучения рёбусинто, т.е. в конечном счёте под влиянием традиционной буддийской иконографии. А до тех пор синтоизм символизировался тремя главными священными атрибутами: зеркалом, мечом и магатама. При изучении японской скульптуры нужно иметь в виду следующее. С самого начала проникновения буддизма в Японию ввозились в готовом виде образцы буддийской иконографии, предназначенные служить объектами поклонения. Сведения о довольно многочисленных фактах ввоза в Японию буддийских святынь содержатся в японских, китайских и корейских источниках. Доставка в Японию буддийских изображений извне диктовалась, особенно в самом начале распространения буддизма, и трудностями, связанными с изготовлением их на месте (дороговизна бронзы, сложность отливки), и желанием заказчиков иметь святыни, вывезенные непосредственно из какого-нибудь почитаемого буддистами места, а главным образом тем, что страны, в которых буддизм распространился раньше, чем в Японии, считались как бы его законодателями. Эти же причины повлекли за собой практику копирования известных образцов как иноземными, так и своими местными мастерами. Подобная практика привела, с одной стороны, к почти полной невозможности отличить созданные в Японии образцы от импортированных, с другой - к безусловно замедленному развитию в скульптуре отечественного стиля. В наибольшей степени это сказалось на развитии бронзовой скульптуры. Образцы иконографии, ввозимые в разное время в Японию буддийскими монахами, корейскими и китайскими посольствами, принадлежат к различным буддийским вероучениям. Упрощённо последние можно свести к двум основным направлениям буддизма - так называемым хинаяне и махаяне. Основным ядром вероучения хинаяны явилась идея спасения отдельных индивидуумов путём подвижничества, аскетического отрешения от житейской суеты. Таким образом, спасение достигалось только личным подвигом. Эта концепция отразилась на характере иконографии хинаяны на раннем этапе её формирования. Созданный адептами хинаяны иконографический тип отмечен чертами архата - отшельника, презревшего все требования человеческой плоти. Отсюда отсутствие интереса к изображению человеческого тела, пртивопоставление ему абстрактно-символического условного обряда. Монументальная каменная скульптура пещерных храмов Юнган, Северо-Вэйского государства, может быть по иконографическим чертам определена как связанная с хинаяной, оказавшей влияние на японскую скульптуру 7 в. Позднее, примерно с середины 7 в., в Китае и Корее хинаяна начинает вытесняться другим направлением буддизма - махаяной. Учение махаяны во многом противоположно учению хинаяны. Идеалу архата, идее индивидуального спасения хинаяны противопоставлена в махаяне идея совместного спасения, которое достигается только благодаря будде Амитабхе (в Японии - Амида). Такой символ веры привёл к значительному упрощению ритуала и более светскому, мирскому характеру сект махаяны. Вероучение махаяны вобрало в себя элементы солнечных культов (культа Митры, Гелиоса, Аполлона), которые в первые века нашей эры распространяются из Центральной Азии (Бактрии, Ирана и др.) на восток. Стремление к универсальности применительно к запросам самых широких народных масс превращает махаяну в весьма пёстрое синкретическое вероучение. Народные верования наделяют божества буддийского пантеона могуществом сил природы и вместе с тем приписывают буддам и бодхисаттвам человеческие качества: любовь к жизни, самоотверженность, сострадание и пр. В хинаяне ещё нет своего пантеона, и Будда изображается при помощи символов, заимствованных из древнего культа солнца. В махаяне уже существует политеистический пантеон, в котором наряду с изображениями Будды Гаутамы появляются изображения многих бодхисаттв. Бодхисаттва понимается здесь как воплощение Гаутамы или вообще идеальная личность, подвиг которой совершается ради спасения всех существ на земле. В пантеоне махаяны представлены изображения будды Амитабхи, Вайрочаны (что означает «Высший космический свет Великого солнца») и двух самых могущественных бодхисаттв - Авалокитешвары, или, как его ещё называли, Авалокиты («Господь, который смотрит вниз»), и Манджушри - олицетворения знания и милосердия. Образ Авалокитешвары пришёл в Японию через Китай и уже на Японской почве в период Нара окончательно превратился в женское божество - Каннон, хотя ещё в 7 в. (в период Асука) изображения бодхисаттвы Авалокитешвары были подобны раннетанским, т. е. в изображении сочетались девичьи и юношеские черты. Известное влияние на трансформацию образа Авалокитешвары оказали привнесённые элементы из среднеазиатских солнечных культов, а может быть, и отзвуки христианства несторианского толка с его близкой к иудаизму трактовкой образов архангелов. Появившись в Японии под именем Каннон, это божество уже в конце 7 - начале 8 в. стало одним из самых популярных в народе, а позднее, с формированием рёбусинто, тесно переплелось с образом верховного божества синтоистского культа - богиней Аматэрасу. В Японии богиня Каннон почиталась как богиня- заступница, спасающая от кораблекрушений и разбойников, от различных наказаний и пагубных страстей, от ненависти, глупости и бесплодия, а также как подательница благ. Будда Амитабха, бодхисаттва Махастхама и бодхисаттва Авалокитешвара-Каннон составляют одну из триад махаяны, которая, согласно «Сутре Лотоса», управляет «счастливой страной» - Западным Раем. Отдельные иконографические черты Авалокитешвары были заимствованы из иконографии индуистского бога Брахмы, откуда происходит и одно из имён бодхисаттвы - Падмапани (Лотосорукий). Голову бодхисаттвы часто увенчивала корона с маленькой фигуркой Амитабхи. Правая рука божества обычно протянута в благословляющем жесте, а левой он держит красный лотос. Позади лотоса изображались заимствованные у Брахмы атрибуты: книга, розовый куст и кувшин с нектаром. Авлокита-Каннон обычно изображается на цветке красного или белого лотоса. Эти характерные признаки иконографии Авалокитешвары перешли затем и к Каннон. Почитаем в Японии и бодхисаттва Манджушри (Манджунатха или Манджугхоша). «Манджу» (в Японии - Мондзю) означает «сладкий» или «удовольствие». Его называют ещё Ваджисвара - «господин речи (слова)», или Китарабхута - «Старший сын Будды». У Манджушри несколько иные, чем у Авалокитешвары, функции. Он - олицетворение созерцания, мысли и знания, отчего его и изображают либо в позиции «изучающего Закон» (дхарма чакрамуда), либо держащим эмблемы знания и мысли: в одной руке - меч знания, рассекающий тьму неведения, в другой - книгу. Существуют изображения (более позднего происхождения) Манджушри и верхом на льве с синим лотосом в руке. Основная иконографическая версия бодхисаттвы Манджушри идёт от мифа его появления в мире непосредственно из головы будды Амитабхи. Поэтому его принято изображать в одиночестве, лишённым сопутствующей женской фигуры. В 6 - 8 вв. образ Манджушри был уже широко распространён в буддийской иконографии Китая и Кореи, Японии и Индонезии, Непала и Тибета, Хотана и др. Бодхисаттва Майтрея (в Японии - Мироку), в отличие от Авалокитешвары и Манджушри, не является сверхчеловеком. Согласно вероучению хинаяны, откуда культ Майтреи перешёл в Махаяну, он, подобно Будде Гаутаме, просто выдающаяся личность, «лучший из людей», как он назван в «Майтреявякаране» («Пророчество о грядущем будде Майтрее»). Майтрея почитался как защитник веры и покровитель проповеди буддизма. С этой его функцией и были связаны монументальные скульптурные изображения в пещерах храма Юнган, а позднее и в храме во имя грядущего пришествия Майтреи в Турфане. Ранние изображения Майтреи, например ранняя гандхарская скульптура, обнаруживают серьёзное влияние среднеазиатских солнечных культов. Характерно, что в росписях изображения Майтреи всегда золотистого цвета, т. е. подобны солнцу. Монументальные статуи Бодхисаттвы достигали огромных размеров - более 25 м в высоту. Часто он изображался стоящим во весь рост или сидящим на троне (со спущенными с трона, а не скрещенными ногами). Появившись в 7 в. в Японии, культ Майтреи, весьма синкретический, очень скоро стал одним из самых популярных. В 7 в. Мироку-босацу, т. е. бодхисаттва Майтрея, - уже главное божество господствовавшей тогда в Японии секты Хоссо. Помимо трёх главных и могущественных бодхисаттв буддийский пантеон махаяны содержит бесчисленное множество других бодхисаттв и различных святых. Иконографические черты их очень разнообразны, причём очень часто переходят с одного образа на другой. Очень часто и сами боги и их иконографические черты заимствованы из других религиозных систем (главным образом из индуизма). Среди них Ваджрапани - Индра, или тот же Индра и брахма в образах Нио и Конгорикиси - стражей веры и т.д. Таким образом, в условиях Японии 7 - 8 вв. иконография буддийских образов во многом носила синкретический характер и представляла собой картину пёструю и далеко не устоявшуюся. Различные элементы, определяющие иконографию этого периода (вид, материал, традиционная манера исполнения), корнями уходят к самым разнообразным, удалённым друг от друга географическим источникам. Отсюда неизбежны весьма значительные трудности, связанные с анализом памятников буддийской иконографии. Отмеченные характерные особенности формирования в Японии буддийской иконографии в равной мере относятся как к её пластическому изображению, так и живописному и графическому. С наибольшей полнотой характерные черты иконографии были выражены её творцами в процессе разработки и воплощения излюбленного в этот период центрального религиозного сюжета о Шукхавати - «Счастливой стране», «Западном рае» будды Амитабхи (Амида). «Счастливая страна» находится, согласно священному писанию, на западе, куда заходит солнце. Поэтому-то «Западный рай» всегда залит нескончаемым солнечным светом. Властитель этой обетованной земли - Амитабха, что значит «Будда безмерного света». Другое его имя - Амитаюс («Безмерная жизнь»). Примерно к 6 в. Амитабха стал одним из наиболее популярных в Азии божеств, объединив в своём культе множество элементов, заимствованных из других религиозных систем. Обращение с призывом к Амитабхе считалось достаточным для спасения от самого тяжкого греха. Тот, кто десять раз подумает о рае Амитабхи, будет после смерти допущен туда, чтобы пребывать там в ожидании нирваны. В час кончины верующего Амитабха, окружённый сонмом небожителей, предстанет перед ним и возьмёт его душу в свой рай. Его «Западный рай», или, как он ещё назывался. «Чистая земля» (по-японски Дзёдо), - прекраснейший сад наподобие авестийских закрытых садов. Посередине сада возвышается гора Шумеру, не имеющая себе равных; с неё бегут во все стороны полноводные кристально чистые реки. Вода в них одновременно и прохладная и тёплая. Ветви растущих там деревьев отягощены необыкновенными, подобными драгоценным камням, цветами и плодами. Воздух напоён редкими ароматами. А на ветках распевают в ослепительных лучах солнца прекрасные, как драгоценности, сладкоголосые птицы. В японском искусстве в 7 и особенно 8 в. сюжет о «Западном рае», как и образ Майтреи-Мироку, в числе прочих появляется сначала в скульптуре, а затем в живописи и графике. 7 - 8 века - время чрезвычайно сильного влияния на японскую иконографию искусства танского Китая, которое, в свою очередь, подвергалось в этот период сложным влияниям, идущим с юга - из Индии и с северо-запада - из стран «Западного края», т. е. Восточного Туркестана и Средней Азии.
С середины 7 в. в Японию начинают ввозиться священные изображения из Китая и Кореи. Но примерно в это же время появляются и буддийские образы местной работы. 7 век в Японии - это период развития японской государственности, оформления различных областей идеологии, науки, искусства, хотя и проходящий под знаком влияния танского Китая, достигшего зенита своего могущества. В это время японская культура непосредственно приобщается к культуре стран Дальнего, Среднего и отчасти Ближнего Востока. Теперь уже не только китайские монахи, мастера и ремесленники иммигрируют в Японию, но и учащаются поездки в Китай самих японцев. Пребывание при дворе в Чанъане, куда стекались представители народов, населявших самые отдалённые районы Азии, расширяло кругозор японцев, обогащая их опыт в самых различных областях науки и искусства. Растущая мощь буддийской церкви, возросшие потребности знати, стремление подражать китайским образцам стимулировали строительство дворцов, храмов и монастырей, число которых к концу 7 в. достигало более 500. В связи с этим растёт спрос на архитекторов, строителей, художников, скульпторов, мастеров прикладного искусства. Удовлетворить этот спрос за счёт иноземных мастеров уже было невозможно. В этот период чрезвычайно быстро увеличивается количество местных японских мастеров. В середине 7 в. на территории могущественных буддийских храмов возникают своеобразные школы - мастерские, в которых воспитываются зодчие, скульпторы, художники. В 80-х годах 7 в. после проведения так называемой реформы Тайка, в основу которой было положено стремление регламентировать жизнь на китайский манер, при дворе был учреждён ряд ведомств, объединивших рисовальщиков, скульпторов, мастеров прикладного искусства - иммигрантов и японцев. В 661 - 672 гг. создаётся Габу - Ведомство изящных искусств. В него вошли 64 человека: 4 старших мастера и 60 учеников, которые работали под их руководством. Храмовые архивы Хорюдзи упоминают о двух братьях скульпторах - иммигрантах из Китая: Ци Пэн-хуэй и Ци Гу-хун, обучавших японцев своему мастерству.
Театр и музыка.
Между театральными жанрами японского происхождения и пришедшими в Японию с материка существует живая связь. Как и в других областях культуры, тесное взаимодействие самых различных жанров привело, с одной стороны, к обогащению местной традиции новыми элементами, а с другой - к усвоению чужеземным театром элементов японской традиции. Обстановка в Нара была для этого особенно благоприятна: приверженность аристократии к чужеземной культуре и, в свою очередь, стремление буддийских иммигрантов к ассимиляции облегчали процесс объединения двух культур. Степень и прочность ассимиляции зависели как от характера жанра, так и от его назначения. Нередки случаи, когда, укоренившись на другой почве, театральный жанр меняет свой характер и назначение. Весьма показательной в этом отношении является история сравнительно недолговечного театра гигаку. Появившись в Японии в конце 7 в., гигаку стал одним из двух ведущих театральных жанров эпохи Нара. Гигаку - своеобразная танцевальная драма, возникшая в Индии. Первоначально этот древний ритуальный танец, исполняемый перед изображением божества вообще, а затем - только перед изображением Будды. В нём средствами хореографии воспроизводились отдельные эпизоды жития Будды. Из Индии эти танцы были занесены в южнокитайское царство У (по-японски - Го), а оттуда в Корею. В 6 в. вместе с распространением буддизма танцевальная драма появляется в Японии, где она и получает название сначала гогаку - «музыка Го», а затем гигаку, т. е. «искусная (виртуозная) музыка». В 7 - 8 вв. существовало более распространённое наименование гогаку - «курэ-но гаку», либо «курэ-но утамаи», т. е. «музыка страны Курэ» (так японцы называли царство У). Естественно, что на китайской и корейской почве характер этих представлений изменяется. Вместе с этими представлениями в Японии появляются и маски. Вопрос о происхождении и характере японских театральных масок, в частности масок гигаку, принадлежит к числу трудных и маловыясненных. Впрочем, это касается всех вопросов, связанных с развитием японского театра в древности. Ссылаясь на самый древний и солидный источник по истории гигаку - «Кёкунсё», анонимное сочинение о музыке и театре, написанное в 1233 г., известный японский искусствовед Нома Сэйроку в специальной монографии, посвящённоой японским театральным маскам, утверждает, что уже в 6 в. маски всех главных персонажей гигаку были завезены в Японию с материка. Он считает, что иммигрировавшие в середине 6 в. в Японию члены царского рода У привезли с собой музыкальные инструменты и маски. Первое упоминание театра гигаку относится к 612 г. В 22-м разделе «Нихонги» говорится: «...Муж из Пэкче по имени Мимаси прибыл (в 612 г.) в Японию. Он сказал, что за время пребывания в Го (У - Южный Китай) постиг там их искусство музыки и танца. Мимаси был поселён в Сакураи, куда были собраны юноши, чтобы научиться у него этому искусству. С тех пор его ученики Ману-но Обито и Сэйбун-но Аябито, перенявшие искусство у Мимаси, без труда передавали его своим ученикам». Встретив горячий приём при дворе Сётоку-Тайси, при покровительстве которого во дворце рода Сакурай в Нара была создана школа гигаку, откуда танцоров рассылали по всем буддийским храмам Японии, представления гигаку стали в 7 - 8 вв. непременной частью буддийских храмовых праздников и очень популярным придворным развлечением. Наряду с гигаку существовала и другая форма театрального представления - бугаку (букв. «и танец и музыка»). Бугаку был занесён в Японию немного позднее гигаку и также через Китай. Бугаку, как и гигаку, находился вначале под личным покровительством Сётоку-Тайси, а затем и других правителей. Просхождение бугаку таково. В 6 -8 вв. в столице танского Китая большой популярностью пользовались музыка и танцы различных народов, с которыми связана была эта могущественная держава. После основания императором Сюнь Цзуном музыкальной академии «Грушевый сад» и школы танцев «Двор весны» были унифицированы музыка 14 стран и танцевальная техника 8 стран. Всё это и было названо «иностранной музыкой». Из Чанъаня этот жанр перекочевал в Нара под названием бугаку. Согласно японской традиции к концу 7 - началу 8 в. относится основание Гагаку-рё - дворцового управления, которое следило за исполнением классической китайской музыки и танца. Гагаку-рё подчинялось одному из восьми установленных реформой Тайка (649 г.) ведомств - Дзибусё, т. е. ведомству, контролировавшему деятельность, связанную с различного рода церемониями - брачными, траурными, похоронными, - надзиравшему за императорскими могилами, ведавшему генеалогией и наследством, приёмом иностранцев, театром, музыкой и т. д. Во 2-й луне 701 г. был опубликован свод законов «Тайхо Рицурё», который устанавливал так называемую систему утарё. По этой системе в Гагаку-рё был учреждён особый штат учителей танцев, пения и музыки для подготовки музыкантов и танцоров. Учителей пения должно было быть 4, певцов-сказителей (утабито, или кадзин) - 30, учителей танцев - 4, танцовщиц - 100, учителей игры на флейте - 2 и флейтистов, играющих на фуэ (японская флейта), - 6, учителей теории китайской музыки - 12, учеников - 60. Вскоре число учителей китайской музыки достигло 30, а учеников - свыше 120. Представления бугаку продолжали подразделяться по «стилям», получившим название по стране, откуда они были заимствованы: тогаку - китайский, корайгаку и сирайгаку - корейский, боккайгаку - бохайский, тэндзюкугаку - индийский, ринъюгаку - индокитайский. Наибольшей популярностью в 8 в. пользовались представления китайского и индийского стилей, а также стиля, приписываемого народам Средней Азии, объединённые под общим названием са-май (букв. «левый танец»). Представления корейского и бохайского стилей были объединены под названием у-май («правый танец»). Происхождение масок бугаку довольно спорно. Нома Сэйроку полагает, что некоторые маски были заимствованы с Цейлона, из Индии, Индокитая, с Явы. Однако в своей монографии он не занимается специальным анализом этого вопроса. Другие специалисты, такие, как К. Бауэр и Т. Суда, считают, что в отдельных случаях в театре бугаку использовались некоторые маски гигаку. К сожалению, оба автора не задавались целью сопоставить два театральных жанра, почти одновременно появляющихся в Японии под эгидой буддийской церкви, и поэтому ограничились лишь вскользь сделанными замечаниями. Выяснение этой проблемы помогло бы пролить свет на развитие в условиях Японии обоих заимствованных извне жанров. Заканчивая беглый обзор театральных форм древней Японии, необходимо упомянуть о наиболее интересном с точки зрения его дальнейшего развития театральном жанре, зародившемся в период Нара. Это - прямой предшественник японской драмы Но, так называемый саругаку. Буквально «саругаку» значит «игра обезьян», или «обезьянничанье». Такое смешанное представление, составленное из комических сценок, своеобразных скетчей, жонглёрских игр и акробатических трюков, поединков силачей, а также исполнения под аккомпанемент бива эпических песен о богах и героях, начиная с 8 в. приобретает всё бoльшую популярность. В отличие от бугаку и даже гигаку представления саругаку с самого возникновения были сугубо светского характера. Очень скоро саругаку превратились в одно из самых любимых развлечений жителей Нара. По традиции, принятой японскими и западными театроведами, считается, что, так же как и два предыдущих жанра, саругаку появился в подражание китайскому жанру - санъюэ (в 7 - 10 вв. «санъюэ» произносилось как «сангак»). В начале 8 в. в Японии по образцу существующей с конца 7 в. китайской закрытой школы музыки, танца и акробатики было создано правительственное ведомство саругаку, так называемое саругаку-то. Ведомство это, во главе которого были поставлены китайские артисты, существовало до 782 г., выполняя функции обучения актёров и устройства представлений саругаку. Японский придворный оркестр создавался по образцу придворного оркестра Чанъаня. По свидетельству китайских источников, в оркестре чанъаньского двора насчитывалось в эпоху Тан более 500 инструментов: 120 - типа арфы, 180 щипковых - типа лютни, 40 флейт, 200 духовых оргaнов (шэн), 20 гобоев; различные барабаны, колокола и гонги, среди которых встречаются и самые древние инструменты - каменные гонги. К 7 и началу 8 в. относится формирование японской музыкальной и театральной системы. Первоначально существовало подразделение на китайский музыкальный «стиль» (южнокитайский - гогаку и танский - тогаку), корейский (санкангаку трёх корейских государств - Сираги, Кудара и Кома) и японский (вагаку). Музыкантов гогаку (учителей и учащихся) насчитывалось 42, музыкантов стиля тогаку - 144, музыкантов корейского стиля - 72, инструменталистов, певцов и танцоров японского стиля вагаку - 250. Инструментальная музыка так называемых китайского и отчасти корейского «стилей» и образовала гагаку (торжественная музыка). В 7 - 8 вв. гагаку исполняется во время многочисленных богослужений в буддийских храмах и во время придворных церемоний. Очень скоро в гагаку были включены отдельные вокальные номера вагаку со своей ладовой системой. В 7 и особенно в 8 в. музыка и танцы Китая и Кореи - с одной стороны, и Индии и Индокитая - с другой, играют ведущую роль в представлениях бугаку. Первое упоминание о прибытии чужеземных музыкантов содержится в «Нихонги» под 554 г., где говорится о том, что в тот год в Японию прибыли из Кудара четыре музыканта. В 7 и 8 вв. китайские и корейские музыканты всё чаще приглашаются на службу в Японию. Теория гагаку заимствована в основном из китайской философии и литературы, одним из элементов которых была и музыкальная теория. Как и в Китае, теория китаизированной музыки в Японии базировалась на широко распространённом в странах Древнего Востока принципе признания определяющей роли единого звука, т. е. звука, взятого в отдельности. В этом заключается коренное отличие теории музыки большинства стран Древнего Востока и античной Европы, в которых главенствующая роль отводится соотношению звуков. Китайская музыкальная система люй проникает в Японию вместе с китайской философией и литературой в 6 в. Знакомство с системой люй считалось обязательным для каждого учёного, принадлежащего к «китайской школе». Японская музыкальная теория, усиленно разрабатываемая в течение всего 8 в., окончательно оформляется только в 9 в., хотя музыкальные каноны складываются в общих чертах уже в 8 в. Но в 9 в. они были систематизированы теоретиками-исполнителями, входившими в ведомство гагаку-рё. Наряду со звукорядом чисто японского происхождения, положенным в основу вокально-хоровой музыки гагаку - сайбагаку, в основу инструментальной музыки гагаку лёг звукоряд, развившийся из системы люй. Помимо системы люй с её специфическим звукорядом в 8 в. в японской ритуальной музыке гагаку появляется (через страны Юго-Восточной Азии - Вьетнам и Камбоджу) и индийская музыка, основанная на так называемом звукоряде рага. В 736 г. из Вьетнама в Японию прибыли несколько буддийских учёных. Они и начали обучать своим танцам и музыке. По свидетельству японских источников, в 763 г. во время придворного праздника в Нара впервые исполнялась музыка Южного Вьетнама (Тямпа), музыкальный стиль которой впоследствии, спустя примерно 400 лет, также был ассимилирован китайским стилем. Таким образом, японская музыкальная теория наследует и развивает применительно к местным условиям возникшее прежде на материке направление, которое привело в итоге к своеобразному синтезу различных музыкальных и театральных форм. Процесс этот, начавшийся в Японии в 8 в., шёл там несколько активнее и быстрее, чем на материке, что вообще характерно для развития японского искусства в целом. Даже при беглом, предварительном знакомстве с характером японской музыки и театра 7 - 8 вв. обнаруживается присущая всей культуре этого периода особенность, которая заключается в своеобразном сочетании молодой японской культуры и многовековой культуры Китая, Восточного Туркестана и Средней Азии.
Заключение.
До образования японского государства инициатива в установлении и поддержании связей между китайским и японским народами принадлежала Китаю, находившемуся на более высоком уровне общественного развития. Для Китая, однако, японские острова в этот период не представляли большого интереса, поскольку они были в стороне от мировых торговых путей и японский народ не принимал участия в крупных исторических событиях, происходивших на территории материковой Азии и оказывавших решающее влияние на судьбы китайского государства. Поэтому связи Китая с японскими островами в этот период были далеко не такими оживлёнными, как с другими азиатскими народами и государствами и временами, особенно когда Китай оказывался под властью чужеземных династий, прерывались на столетия. Однако несмотря на эпизодический характер китайско-японских связей, влияние китайской культуры на Японию не прекращалось. Во-первых, на японских островах ещё до образования централизованного государства постоянно проживали китайские колонисты (ремесленники, земл
