100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
К XII в. Русь была одной из передовых стран Европы. По под-
счетам историков, в IX—X вв. на Руси существовало 25 городов,
в XI — 89, к концу XII в. — 224, а накануне монголо-татарского
нашествия — около 300. Обширное пространство вдоль торгово-
го пути ≪из варяг в греки≫ викинги называли ≪Гардарики≫ —
≪страна городов≫. Хотя время, предшествующее вторжению тата-
ро-монголов, и было для Руси временем феодальной раздроб-
ленности, оно не было периодом упадка. Бурно развивались тор-
говля и ремесла: многоцветная керамика, тончайшая перегород-
чатая эмаль, стеклоделие. Сильны были самоуправленческие
вечевые традиции. Высоким был и уровень грамотности населе-
ния. Но монголо-татарское нашествие и установившееся вслед
за тем ордынское иго привело к кардинальным переменам
в организации власти, в культуре и быте Руси.
В то время когда русская земля раздиралась политическими
усобицами, за тысячи километров от нее сложилась могучая
централизованная империя, простиравшаяся от берегов Тихого
океана до берегов Каспийского моря. Империей руководил та-
лантливый, решительный, беспощадный властелин — Темучин,
или Чингисхан (Великий хан). Ему удалось создать огромную ар-
мию, боеспособность которой была основана на строжайшей
дисциплине. Завоевывая новые территории, Чингисхан попол-
нял монгольское войско за счет покоренного населения. А под-
чинив себе Китай, он смог воспользоваться огромным научным
потенциалом этой восточной империи. Монгольская армия ис-
пользовала китайские осадные стенобитные и камнеметные ма-
шины, метательные снаряды с горючей смесью, в состав которой
входила нефть. Использовался также греческий огонь.
Первое столкновение южнорусских князей с монголе-татара-
ми произошло в 1223 г. при реке Калке. Тогда русские войска по-
терпели поражение.
В 1236 г. свои завоевательные походы начал внук Чингисхана
Батый. Он быстро продвигался по русской территории, захваты-
вая и учиняя разгром сначала в рязанских землях, а потом и
в землях Суздальских. Татаро-монголы взяли и сожгли Влади-
мир, Суздаль, Ростов, Ярославль, Переяславль, Москву, Тверь.
В течение двух лет Батый покорил всю Северо-Восточную Русь.
В 1239—1240 гг. Батый завоевал и юго-западные русские земли,
взял и разорил Чернигов, Переяславль Южный и, наконец, древ-
нюю столицу Руси Киев. Одной из основных причин военных
неудач русских князей была удельная раздробленность, разоб-
щенность земель и порой враждебные отношения между самими
князьями: русские земли оказывали завоевателям отчаянное со-
противление ≪особь≫ и гибли поодиночке.
На юго-востоке Великой Русской равнины татаро-монголы
основали Золотую Орду, столицей которой стал город Сарай на
Нижней Волге. Разгромленная, подавленная и опустошенная,
Русская земля стала владением татарского хана. Власть татарско-
го хана, или ≪царя≫, как его называют русские летописи, не отме-
няла и не заменяла власти русских князей, но легла поверх этой
власти: оставшиеся в живых после татарского погрома русские
князья должны были признавать над собой верховную власть
хана и тогда получали от него утверждение своих владетельных
прав. Титул и положение великого князя Владимирского также
сохранились во время ига, но теперь, конечно, и великий князь
Владимирский должен был получать утверждение, или назначе-
ние, от хана. Хан давал ≪ярлык≫ (грамоту) на великое княжение
кому хотел, иногда считаясь, а иногда не считаясь со старшинст-
вом кандидата.
Все население покоренных русских земель (за исключением
духовенства) было переписано и обложено тяжелыми татарски-
ми налогами: данью, поплужным (подать с плуга), ямам (на ям-
скую гоньбу — почтовую службу; ям — почтовая станция на доро-
ге). Кроме того, нужно было кормить ордынских послов, числен-
ников (монгольских писцов), баскаков (татарских чиновников).
Русское население неоднократно поднимало восстания против
своих угнетателей. Подобные мятежи вызывали затем появление
карательных татарских экспедиций и жестокую расправу. В пер-
вой половине XIV в. татарские ханы нашли для себя более удоб-
ным и выгодным изъять сбор дани на Руси из рук своих чиновни-
ков и откупщиков и поручить его русским князьям.
От платежа тяжелой татарской дани, или ≪выхода≫, было из-
бавлено все русское духовенство. Татары относились с полной
веротерпимостью ко всем религиям, и русская православная
церковь не только не терпела от ханов никаких притеснений, но,
наоборот, русские митрополиты получали от ханов особые
льготные грамоты (≪ярлыки≫), которыми обеспечивались права
и привилегии духовенства и неприкосновенность церковного
имущества. Это способствовало тому, что положение православ-
ной церкви к XIV в. значительно усилилось1.
Последствия татаро-монгольского ига сказались буквально на
всех сферах жизни. Наиболее очевидными были экономические
последствия: больше двухсот лет приходилось платить огромную
дань. Иго отразилось и на демографической ситуации, многие го-
рода были разрушены, часть из них так и не была восстановлена.
Татарское иго как бы отбросило русскую культуру назад.
На 100 лет вообще прекратилось каменное строительство. Мно-
гие ремесла были забыты, так как в Средние века ремесло осно-
вывалось на ручной технике, а следовательно, на навыках, при-
обретавшихся в ходе многолетней работы. Ремесленники уводи-
лись в плен, прерывалась связь мастер — подмастерье — ученик,
секреты ремесла не могли передаваться и забывались.
Русские переняли от татар некоторые порядки и адми-
нистративные обычаи, в частности денежный счет (само слово
≪деньги≫ — татарское), ≪тамгу≫ — пошлины с товаров, организа-
цию почтовой службы (≪ямы≫ и ≪ямщики≫), более жесткую сис-
тему наказаний, чем была в Древней Руси.
Очевидно, и сам факт иноземного покорения, необходимость
кланяться чужой власти или пресмыкаться и хитрить перед ней
сказались на менталитете и стали причиной угасания личного
достоинства человека.
Татарское владычество надолго отделило Восточную Русь от
Западной Европы, а после образования великого княжества Ли-
товского восточная ветвь русского народа оказалась на несколь-
ко столетий отделенной от западной ветви1.
Влияние татарского ига на внутренние политические отноше-
ния в русских княжествах сказалось в усилении княжеской влас-
ти над населением и в дальнейшем ослаблении вечевого, демо-
кратического элемента в Северо-Восточной Руси. Русские кня-
зья перестали быть суверенными государями, ведь они должны
были признавать себя подданными татарского ≪царя≫, но зато,
получив от него признание своих владельческих прав, они могли
в случае столкновения с подвластным русским населением опи-
раться на татарскую силу. Нашествие татар впервые познакоми-
ло русских князей с властью, с которой нельзя входить в согла-
шение, которой нужно подчиняться безусловно. Татарские ханы
не имели надобности входить в соглашение с народом. Они были
достаточно сильны, чтобы приказывать ему. Неудивительно, что
в татарскую эпоху слово ≪вече≫ получило значение мятежного
сборища. Если раньше князь контролировался ≪снизу≫, на него
могли оказывать влияние бояре и вече (народное собрание), то
теперь действиями князя управляли ≪сверху≫, т. е. князь был
подотчетен хану, а все остальные зависели от него. Чтобы осво-
бодиться от татарского ига, пришлось пожертвовать внутренней
свободой. Очевидно, именно с этого времени постоянными чер-
тами российского государственного устройства стали жесткая
централизация и подавление общества.__
В русской истории кровавой раной зияют два с половиной века татаро-монгольского ига . Перед нашествием в начале XIII века Русь была цветущей христианской страной, с населением около семи миллионов человек, с 400 городами. В Киеве жило 50 000 человек, в таких городах, как Новгород, Смоленск, Чернигов, - по 30 000. Для сравнения - в Париже в то время было 10 000 жителей. И княжеская междоусобица в Киевской Руси - это безусловное внутреннее зло - была вполне закономерна для раннего этапа формирования государственности. Через сто-двести лет мирной жизни процветающая страна могла органично обрести единую государственность. Духовный взлёт русского народа не мог не вызвать ополчения мирового зла: татаро-монгольское нашествие сметает с лица земли цветущую русскую цивилизацию, большинство городов сжигается дотла, большинство их жителей истребляется. «Набеги длились четыре года (1237-1241). И почти всюду с татарами бились насмерть. И почти всюду после их вторжения оставались пожарища и груды костей. Население Торжка было вырезано полностью. В Козельске, за который битва была особенно жестокой (татары потом называли его “злым городом”), женщины и дети также были изничтожены до едина. В Киеве осталось всего 200 домов, а в пределах города на протяжении месяцев нельзя было дышать - до того был отравлен воздух… Обычно жители стекались в крепость, которая, если строилась из камня, называлась кремлем (от слова кремень - твердый камень). Татары осаждали крепость и брали её штурмом; последний бой велся уже в соборах, которые в результате были полны трупов… Три года таких битв истощили силу и мощь кочевников. К тому же добычи было уже по горло, и они потянулись на юго-восток. Западная Европа была спасена… Уже после первого вторжения (1237-1241) страна превратилась в пустыню - кругом развалины, разор» (И.А. Ильин).
Варвары дотла разрушили большинство цветущих русских городов, истребили огромное количество русских людей, прервали расцвет русской культуры, - на Руси на два века прекратилось каменное строительство, упростилась иконопись, прервалась традиция высокой культуры аристократии и грамотности городского населения. В пожарах был истреблён почти весь книжный фонд домонгольской Руси: современные учёные полагают, что до нас дошли лишь сотые доли процента от количества книг той эпохи. «Последствия татарского ига были ужасны. Прежде всего, это было неслыханное душевное потрясение, которое из народной души не изгладится никогда, - своего рода “психическая травма”, рана. Разруха, материальный ущерб, истребление населения, пожизненный плен угнанных людей, зверство татар (у пленников, например, разрезали на пятках кожу и в рану насыпали мелко нарезанный конский волос, чтобы препятствовать побегу, - боли при этом были невообразимые, а мучеников использовали на сидячих работах); далее внешность татар: маленькие, свирепые глазки за скулами толщиной с кулак; чёрная косичка на бритом черепе, дикая азиатская гортанная речь и невыносимый запах, который исходил от них - отчасти из-за того, что они не мылись, отчасти - изо рта, так как они ели сырую конину, которую разогревали и размягчали, укладывая на спину коня, под седло, так что при езде верхом она вдобавок пропитывалась ещё и лошадиным потом» (И.А. Ильин).
Принеся невиданные жертвы, русский народ очередной раз спас от разорительных нашествий Западную Европу: «России определено было высокое предназначение. Её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощённую Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией» (А.С. Пушкин). Немногие люди на Западе признают эту историческую заслугу России: «Действительно, могли бы явиться на свет выдающиеся памятники высокого западного средневековья, когда б воинственная христианская цивилизация в Восточной Европе не смягчала удары многочисленных вторжений менее цивилизованных степных народов?» (Д.Х. Биллингтон).
Духовная прививка Православия позволила устоять русскому народу, защитившему своей кровавой жертвой христианскую цивилизацию Европы. Земля, необозримые пространства играли защитную роль для русского человека. Православная вера дала ему силы выжить в течение двух столетий разорительного и изнурительного ига. Истерзанный народ, лишившись основных достижений цивилизации, а также своих исконных земель, ищет укрытия в труднопроходимых лесах северо-востока, приносит новые жертвы в освоении суровых земель. В результате географический центр Руси сместился с тёплых территорий среднего Днепра в дремучие леса верховьев Волги. Древние русские города Новгород, Владимир, Суздаль, Ростов, а также новые города, такие как Москва, заменили разорённый Киев в качестве культурного центра русской цивилизации. Но это была уже другая культура - упрощённая, более суровая. Надолго исчезли сложные ремёсла, почти на два века прекратилось каменное строительство, были утеряны некоторые византийские традиции, в частности в иконописи. Если Киевская Русь имела интенсивные связи с Византией и Европой, то холодная залесская земля была от них слишком удалена. Новые русские земли были отрезаны от культурных центров того времени с юго-востока - татаро-монголами, с запада - крестоносцами. «Упоминания о Руси, столь часто встречавшиеся во французской литературе раннего средневековья, в XIV в. полностью исчезают… Леса представляют собой как бы вечнозеленый занавес, в начальный период формирования культуры защищавший сознание от всё более отдалявшихся миров - Византии и урбанистического Запада» (Д.Х. Биллингтон). Русь переживала культурный упадок в тот момент, когда в Западной Европе благодаря арабскому нашествию вновь была открыта греческая философия, начали создаваться университеты. Татарское влияние, а также жизнь среди бескрайних непроходимых лесов усилили языческие тенденции в русской религиозности. С другой стороны, необходимость коллективных действий для защиты жизни в суровейших условиях, общие страдания и историческая память о цветущей киевской эпохе - усиливали ощущение национальной связи.
Суровая жизнь на Северо-Востоке изменяла традиции, характер и мировоззрение русских людей. «Можно без преувеличения сказать, что покрытая лесом равнина определила образ жизни христианского Московского государства в той же мере, в какой пустыня - жизненный уклад мусульманской Аравии. На обеих этих территориях подчас трудно было найти пропитание и дружеское расположение, и славяне, как и семитские народы, развили тёплые традиции гостеприимства. Нижние слои - крестьяне - подносили ритуальный хлеб-соль всякому пришедшему в дом, высшие слои - князья - приветствовали гостей пышными пирами и тостами, которые стали характерной чертой официального русского гостеприимства. Если в знойной пустыне жизнь сосредоточивалась вокруг оазисов и источников воды, то в промерзшем лесу она ютилась в жилищах на расчищенном пространстве с их источником тепла. Из множества слов, обозначавших жилище в Киевской Руси, только слово “изба” - со значением “отапливаемое строение” - стало общеупотребительным в Московском государстве. Позволение усесться на глиняную печь или возле неё в русской избе было высшим проявлением крестьянского гостеприимства, сопоставимым разве что с глотком холодной воды в пустыне. Жаркая общественная баня также имела полурелигиозное значение, которое и по сей день ощущается в русских общественных парилках и финских саунах и в каком-то смысле аналогично ритуальному омовению в религиях пустыни… Чувство духовной близости с природными силами, существовавшее уже в древние времена, особенно возросло в лесу Великой Руси, который легко становился добычей пламени и в котором огонь и плодородие, мужская сила Перуна и мать сыра земля соперничали за власть над миром, где человеческие существа казались до странного ничтожными» (Д.Х. Биллингтон).
Непомерная дань Золотой Орде и террор в века ига истощали силы народа. Рабство нанесло глубокие раны мировоззрению, нравам, культуре и языку народа. «Их господство было господством кочевых хищников, разгулом бесконечного произвола, унижений, надругательств, террора, состоянием вечного “разделяй и властвуй!”, вечной неуверенности и вечной сдачи на милость и немилость. Закон кочевничества действовал безотказно, он гласил: “Твое есть мое”, “Сила выше права”, “Огонь и меч - основа общественного порядка”, “Пытка и смерть как последний довод”. И в течение двухсот пятидесяти лет всё это как внутренняя установка - начало господства и становление господства, насмешка и издевательство наперекор всякому праву и правосознанию - должно было оказывать на скованный народ дурное влияние. Это было резкое столкновение варварства и молодой культуры, количества и качества, язычества и христианства; и культура должна была надолго уступить. Во всех старых песнях, легендах, сказках Руси слышится вопль к небу, вопль ужаса и отвращения: омерзительные, грязные, неверующие татары стали называться одним словом - поганые» (И.А. Ильин). Таковые условия способствовали укоренению не лучших качеств: выживали угодливые, раболепные, жестокие, лучшие люди истреблялись в первую очередь.
«Это было одно из тех народных бедствий, которые приносят не только материальное, но нравственное разорение, надолго повергая народ в мертвенное оцепенение. Внешняя случайная беда грозила превратиться во внутренний хронический недуг; панический ужас одного поколения мог развиться в народную робость, в черту национального характера» (В.О. Ключевский). Некоторые духовные традиции были утеряны, а качества характера искоренялись, - их предстояло восстанавливать. Разбоя и мятежа в русской жизни будет больше, а правосознания меньше, чем до нашествия. Сказалось это на формировании чувства собственности и отношении к хозяйственной жизни. «Эта вечная угроза - “что ты ни построишь, превратится в развалины”, “всё твоё - только на время твоё”; эта утрата перспективы честного и напряженного хозяйствования; эта необходимость всегда снова строить на пожарищах и начинать с нуля - нанесли русскому народу непоправимый ущерб. В ходе столетий народ привык относиться к своему состоянию как к чему-то ненадежному (уже заранее уступая) и к чужой собственности так же безразлично, как и к своей, не заботясь о бережливости и экономии, безнадежное “авось” завладело душою народа, равно как и легкомысленная и снисходительная трактовка хищнических бесчинств; отсюда недостаток твёрдого лояльного правосознания в личном, так же как и в общественном плане, фривольное обращение с правопорядком и его элементарными законоуложениями. Тут ещё надо учесть и то, что русские в своём прошлом на практике не прошли школу римского права» (И.А. Ильин).
Что имели - во многом утеряли, а нового не успели обрести. Вместе с тем «продолжительное монгольское иго воспитало в русских и положительные качества: проницательность, неистощимое терпение и стойкость, способность вынести самый низкий жизненный уровень и при этом не падать духом, искусство самопожертвования и безрассудной самоотдачи, определённую независимость от земного, равно как и зависимость от него, религиозную стойкость души, удивительную покладистость и гибкость, наследственную отвагу, ярко выраженное, в поколениях воспитанное искусство оборонительной войны; привело к языковому обогащению, к искусству верховой езды (например, у казаков). А в политическом отношении - убеждение, что федеративное устройство государства в огромной стране с множеством народностей не подходит… что на пространстве в 21 млн кв. км со 170 млн человек государство на принципах федерации распадётся тут же» (И.А. Ильин). Русское мировоззрение с татаро-монгольским игом в чём-то упростилось, утеряло некоторые культурные оттенки и тонкости, но стало более глубоким, трагическим, поляризованным.
Сочетание природной мощи и православной силы духа позволило русскому народу выжить в жесточайших условиях. «Объяснением тому, почему русские не впали в глубокий фатализм и отчаяние в ту беспросветную пору XIII - XIV вв., могут служить две пары артефактов: топор и икона - в деревне, колокол и пушка - в монастыре и городе. Каждый элемент в этих парах внутренне соотнесён с другим, демонстрируя тесную связь между церковной службой и войной, красотой и жестокостью в воинственном мире Московии. В других обществах эти предметы были также значимыми, но на Руси они приобрели особое, символическое значение, которое сохранили даже в сложных формах культуры нового времени… Сопряжённость борьбы за материальное начало и торжество духа в Древней Руси лучше всего демонстрируют два предмета, традиционно висевшие рядом на стене, в красном углу каждой крестьянской избы: топор и икона. Топор был главным и незаменимым орудием в Великой Руси: с его помощью человек подчинял себе лес. Икона, или священный образ, являлась вездесущим напоминанием о вере, которая хранила жителя неспокойных окраин и указывала высшую цель его земного существования» (Д.Х. Биллингтон).
Христианская духовность , которая была неискоренима в народе, спасла русскую душу и сохранила народ в трагические века. В невыносимо страшной жизни русский человек находил утешение и спасение в православной вере. В смертный час народ взыскует Христа Спасителя. Возрождение человека, народа, культуры и государства на Руси начиналось в оцерковлённости жизни. «Церковь несла людям веру, силу и утешение; Церковь помогала советами московским великим князьям, и надо сказать, они были позитивными и дальновидными; христианская вера становилась глубочайшим источником и средоточием национального бытия» (И.А. Ильин). В истоках великорусской народности заложена своеобразная формирующая роль монашества . «Историческая трагедия татарского разгрома Руси внесла неожиданные последствия не только в жизнь Русской Церкви, но и в построение самого корпуса национальной государственности. Территориальная база южной киевской государственности как бы обмелела. Массы населения, спасаясь, отхлынули в северо-западные лесные просторы, своим этническим превосходством и превосходством государственной культуры покоряя и ассимилируя себе тамошнее финское население. На фоне этого общего факта татарская оккупация естественно слабела, а вместе с тем и легализовала этот факт самосохранения русского племени, облекшийся в формы, соответствовавшие религиозному мировоззрению азиатских завоевателей. Для тех без всяких ограничений все профессиональные общины монахов и богомольцев были людьми, самым своим существованием завоевавшими себе право не нести государственного тягла, военного и податного. Их государственная служба была службой молитвенников за государство. В эти восточно-молитвеннические одежды и по расчёту, и по инстинкту в значительном своём проценте и облеклось всё русское население северо-восточной Руси татарского времени. Мирское, земледельческое население окружало скромного отшельника-молитвенника, помогало ему отстроить себе самый примитивный монастырский дворик, обслуживало его физическое существование и являло собой пред лицом татарских баскаков (сборщиков податей) привычную для них картину буддийского монастыря, обслуживаемого примыкающим к нему населением и за это освобождённым от излишнего налогового бремени государства азиатского, теократического. Статистически бурный, былинно-сказочный рост и размножение северо-русского монашества в значительной мере создан этой азиатской мимикрией северо-русского племени по инстинкту самосохранения пред азиатскими завоевателями» (А.В. Карташёв).
При всех бесчинствах язычники татаро-монголы испытывали страх перед всякой религией и священнослужителями, поэтому они выдавали Церкви охранные грамоты. «Духовенство, пощажённое удивительной сметливостию татар, одно - в течение двух мрачных столетий - питало бледные искры византийской образованности. В безмолвии монастырей иноки вели свою беспрерывную летопись. Архиереи в посланиях своих беседовали с князьями и боярами, утешая сердца в тяжкие времена искушений и безнадежности» (А.С. Пушкин). Татаро-монгольское право способствовало независимости Церкви от государственной власти и неприкосновенности имущественных прав Церкви. Эти сложные процессы усилили религиозный мотив в осознании национального единства, - при раздробленной и разгромленной государственности люди ощущали себя русскими прежде всего потому, что они считали себя православными, Русская земля осознавалась единой по религиозному признаку. Монашество как наиболее грамотное сословие становится умом нации - носителем не только церковной культуры, но национального сознания и исторической памяти (русские летописи писались в монастырях). Учёное монашество наполняло русских людей чувством исторического предназначения, пробуждало национальную волю, внушало первопроходческий дух: «Мы обязаны монахам нашей историей, следовательно, просвещением» (А.С. Пушкин).
Преподобный Сергий Радонежский был первым русским святым, который целостно и всецело выразил русское национальное самосознание. Старец Троице-Сергиевой обители соединил разные традиции православного монашества. Будучи отшельником и аскетом, человеком высокопросвещённым, он был сторонником деятельной миссии Церкви. Монастырь преподобного Сергия был духовным центром, центром хозяйственной колонизации обширных земель, крепостью, влияя на все стороны жизни Руси. Преподобный Сергий был безусловным авторитетом для народа и власти; в житиях он назывался строителем Руси .
Сергий Радонежский сыграл решающую роль в освобождении Руси от монгольского ига. Князь Дмитрий Донской робко избегал решающего столкновения с татарами, но благословение преподобного Сергия подвигло князя на битву и вдохновило на победу. Акт религиозного сознания оказался всеобъемлющим, включал осознание исторической миссии Руси, поэтому ему подчинилась политическая воля.
Ключевым событием в освобождении от татарского ига, в национальной солидаризации, в духовном возрождении русского народа стала Куликовская битва 1380 года. С этого момента формируется русское национальное сознание, начинается возрождение русской средневековой культуры, строится великое Московское государство. «На Куликовом поле оборона христианства слилась с национальным делом Руси и политическим делом Москвы. В неразрывности этой связи дано и благословение преподобного Сергия Москве, собирательнице государства русского» (Г.П. Федотов).
До сего дня идут споры о роли в русской истории татаро-монгольского ига. Так критика евразийцами западноевропейской культуры была во многом справедливой, но в утверждении российской специфики евразийцы впадали в крайности: без татарщины не было бы России , татарщина «не замутила национального творчества. Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам и никому другому» (П.Н. Савицкий). Евразийцы утверждали, что татарщина, не нарушая русской религиозности, положительно повлияла на жизнь русского народа: татары ввели на Руси общегосударственную почтовую связь и сеть путей сообщения, Русь вошла в финансовую систему монгольского государства, заимствовала строение административного аппарата и военное искусство монголов. «К этому времени относится кипучая творческая работа во всех областях религиозного искусства, повышенное оживление наблюдается и в иконописи, и в церковномузыкальной области, и в области художественной религиозной литературы» (Н.С. Трубецкой). При этом евразийцы игнорируют тот факт, что не замутившая национального творчества татарщина напрочь уничтожила величайшее культурное достояние эпохи. Из-за симпатий к евразийским концепциям Л.Н. Гумилёв оценивает опустошительное монгольское нашествие как вполне безобидное: «Оставить открытой границу с мобильным противником - безумие; поэтому монголы воевали с половцами, пока не загнали их за Карпаты, ради этого совершили глубокий кавалерийский рейд через Русь » . Такой вот «рейд» на два столетия. Да и какая открытая граница - в направлении Китая, Ирана, Европы, и где за Карпатами загнанные половцы? Остатки Золотой Орды, прежде всего Крымское ханство, ещё несколько столетий изнуряли Россию периодическими «рейдами», при которых неоднократно сжигалась и Москва, а ближневосточные рынки работорговли наполнялись русскими пленниками: «Лицемерная дипломатия в сочетании с дерзкими набегами позволили крымским татарам и другим меньшим татарским общинам сохранять угрожающе с военной точки зрения позиции в южной части европейской России вплоть до конца XYIII столетия» , - это признаёт директор библиотеки Конгресса США Д.Х. Биллингтон.
По евразийской концепции татары сыграли выдающуюся роль в образовании русской государственности, Московское царство возрождало в новом обличии Золотую орду, когда произошла «замена ордынского хана московским царём с перенесением ханской ставки в Москву» (Н.С. Трубецкой). Русские цари, оказывается, развивали именно татарское государственное устройство: «Московское царство возникло благодаря татарскому игу… По сравнению с крайне примитивными представлениями о государственности, господствовавшими в домонгольской удельно-вечевой Руси, монгольская, чингисхановская государственная идея была идеей большой, и величие её не могло не произвести на русских самого сильного впечатления » (Н.С. Трубецкой). Но сам факт военных побед монголов ещё не свидетельствует о величии их государственной идеи: великое Римское государство разрушили племена варваров, не имеющие никакой государственности. А чингисхановское «великое» государство стало рассыпаться после смерти создателя. Тезис же о примитивности киевской государственности опровергается её расцветом и военными походами киевских князей. Но вопреки историческим фактам, евразийцы убеждены, что само Русское государство сохранилось благодаря татарам: «Сохранение Новгорода в пределах России… во многом - заслуга татар, научивших русскую конницу приёмам степной войны» (Л.Н. Гумилёв).
Как известно, татары были индифферентны к религиям завоёванных стран с более высокой культурой. В этом они схожи с всякими варварами-завоевателями, поскольку язычество и шаманизм вообще не ставит каких-либо религиозных вопросов, требующих напряжённого осмысления и отстаивания. Этим и объясняется их веротерпимость, ибо монголы, принимающие ислам, переставали быть веротерпимыми. Николай Трубецкой верно указывал на то, что «Религия верховного хана, единственная религия, мистически обосновывающая его власть, оказывалась в глазах подданных этого хана религией низшей. Постепенно все высшие чины и большинство рядовых представителей кочевнического правящего элемента перешли от шаманизма, либо в буддизм, либо в мусульманство… Но с точки зрения буддизма или мусульманства власть верховного хана оказывалась религиозно необоснованной» . Что и было одной из причин распада монгольской империи. Но, в таком случае, в чём высота Монгольской государственности?
Для апологии государственной идеи Чингисхана приходилось преувеличивать значение монгольской религии. В полемике с Николаем Трубецким Лев Гумилёв утверждал, что монголы исповедовали некую религию бон , которая одновременно является и древним поклонением космосу , и теистической системой (одно исключает другое). Гумилёв также убеждён, что этика монгольской религии практически не отличается от этики буддизма . В то время как буддизм вообще антитеистичен . При всём этом евразийцы вынуждены признавать и влияние Византии на формирование Русского государства, но в виде некой химеры: «Идеи Чингисхана вновь ожили, но уже в совершенно новой, неузнаваемой форме, получив христианско-византийское обоснование… Так случилось чудо превращения монгольской государственной идеи в государственную идею православно-русскую» (Н.С. Трубецкой). Действительно, совершенно алогичное «чудо»: русская государственность построена на христианско-византийских основаниях , в совершенно неузнаваемой монгольской форме, но, тем не менее, является монгольской. Монголофилия евразийцев является причиной явных искажений и русской, и монгольской истории: оказывается, война 1812 года «была выиграна в значительной мере за счёт монгольских традиций (партизанской войны)» (Л.Н. Гумилёв).
С другой стороны, евразийцы признают, что «Иноземное иго воспринято было религиозным сознанием как кара Божия за грехи» (Н.С. Трубецкой). Что тоже было благом для Руси, ибо такие эпохи свидетельствуют «о глубинном потрясении духовной жизни нации, создают духовную атмосферу, благоприятную для выковывания нового национального типа, и являются предвестниками начала новой эры в истории нации» (Н.С. Трубецкой). Но зло, являющееся наказанием Божиим, не перестаёт быть злом, добро же состоит только в сопротивлении ему: «Обогащает не само зло, обогащает та духовная сила, которая пробуждается для преодоления зла» (Н.А. Бердяев). Все достижения Руси были не благодаря, а вопреки монголо-татарскому нашествию, в том числе и опыт разнообразной борьбы от татарщины, и объединение во имя общей защиты.
Тезис о татарских истоках русской государственности обосновывается евразийцами натуралистически : русские цари присоединяли те земли, которые ранее принадлежали монгольской империи. Отсюда и нарушение исторической логики , и многие фактические исторические натяжки евразийцев. Чингисхан впервые осуществил великую историческую миссию: «Евразия представляет из себя некую географически, этнологически и экономически цельную, единую систему, государственное объединение которой было исторически необходимо… С течением времени единство это стало нарушаться. Русское государство инстинктивно стремилось и стремится воссоздать это нарушенное единство и потому является наследником, преемником, продолжателем исторического дела Чингисхана» (Н.С. Трубецкой). Но «после того» не означает «поэтому». Освоение огромных территорий русским народом мотивировалось, конечно же, совершенно иным. Присоединялись те территории, которые являлись источником непрерывной смертельной опасности для Руси (Казанское царство, Астраханское ханство, Крымское ханство), либо в Российскую империю входили народы, получающие защиту российского государства (Грузия, Армения, территории Казахстана, Финляндия), либо осваивались территории, не имеющие государственности и культурного развития (Урал, Сибирь). Поэтому Россия никогда не претендовала на монгольское «наследие» в Центральной Азии, Китае и в самой Монголии, русский народ колонизировал огромные пространства, которые не имели никакого отношения к Монгольской империи - Север евразийского континента, Аляску, Русскую Калифорнию.
Виктор Аксючиц
В.С. Жидков, К.Б. Соколов
Развитие русской культуры в XI - начале XIII века представляет собой непрерывный поступательный процесс, который накануне татаро-монгольского нашествия достиг своего наивысшего уровня: в живописи - новгородские фрески, в архитектуре - владимиро-суздальское зодчество, в литературе - летописи и «Слово о полку Игореве».
Однако идея национальной консолидации возникла слишком поздно. Уже в 1224 году на Руси появились первые сведения о татарах. А вскоре наступили и страшные события, которые относятся к числу величайших катастроф мировой истории. Внук Чингисхана монгольский хан Батый (Бату, 1208-1255), начавший свой поход в Восточную и Центральную Европу, зимой 1237-1238 годов вторгся в северо-восточную Русь. А осенью-зимой 1240 года он завершил завоевание южной Руси. В течение нескольких лет была разрушена, разграблена, сожжена русская земля. На два с половиной века (с 1237 по 1462 г.) установилось тяжкое иго завоевателей, которое, по меткому замечанию К. Маркса, «не только давило, оно оскорбляло и иссушало самую душу народа. <...> Ввиду того, что численность татар по сравнению с огромными размерами завоеваний была невелика, они стремились, окружая себя ореолом ужаса, увеличить свои силы и сократить путем массовых убийств численность населения, которое могло поднять восстание у них в тылу»4. В результате такой тактики русская земля представляла собой самое печальное зрелище. «Страшно было состояние Руси, - писал историк Н. Полевой. - ... В некоторых местах даже навсегда были оставлены жилища, "по причине воссмердения" воздуха. Киев, Чернигов, Владимир, Москва, Тверь, Курск, Рязань, Муром, Ярославль, Ростов, Суздаль, Галич являлись грудами пепла... Целые роды князей истребились; целые народонаселения исчезли, погубленные смертью и рабством»5.
Возникло новое психологическое состояние народа, которое можно было бы назвать «национальной депрессией»: «Уныние было повсеместное. Князья вместе с народом упали духом; смотрели на жизнь как на милость завоевателя, в безусловной покорности видели единственное средство спасти ее и по первому призыву Батыя являлись один за другим в Орду смиренно бить челом»6. Все это вполне согласовывалось с учением православной церкви - считать земную жизнь неким приготовлением к жизни вечной, которую можно заслужить, только безропотно претерпевая всякие несправедливости и угнетения, покоряясь всякой власти, хотя бы иноплеменной.
«Настроение было сложное и смутное: ужас перед неслыханными бедствиями, скорбь о разорении городов и святынь, о гибели населения; сознание бессилия, заставлявшее слабых радоваться "татарской чести", но рядом в более мужественных умах чувство горькой обиды и унижения»7. А вот характеристика этого периода, данная В. Ключевским: «XIII и XIV века были порой всеобщего упадка на Руси, временем узких чувств и мелких интересов, мелких, ничтожных характеров. Среди внешних и внутренних бедствий люди становились робки и малодушны, впадали в уныние, покидали высокие помыслы и стремления... Люди замыкались в кругу своих частных интересов и выходили оттуда только для того, чтобы попользоваться в счет других»8.
Это национальное настроение породило довольно обширную литературу - «татарские» эпизоды летописи, сказания о различных событиях татарского нашествия, частью также вошедшие в летопись особыми статьями, - из времен Батыя, потом Мамая, Тохтамыша, Тамерлана. Эпоха татарского владычества породила и народный эпос с новым былинным персонажем - «собакой-татарином». Один из литературных памятников - «Сказание о нашествии Едигея» - так описывает ситуацию: «Горестно было смотреть, как чудные церкви, созидаемые веками и своим возвышенным положением придававшие красоту и величие городу, в одно мгновение исчезали в пламени... Если где-либо появится хотя бы один татарин, то многие наши не смеют ему противиться, а если двое или трое, то многие русские, бросая жен и детей, обращаются в бегство. Так, казня нас. Господь смирил гордыню нашу»9.
Предельно жестокие ко всем, кто сопротивлялся им, монголы требовали только одного - полного, беспрекословного и раболепного поклонения. Однако Великая монгольская держава вовсе не было религиозной системой, а лишь культурно-политической. Поэтому она и навязывала покоренным народам только законы гражданско-политические («Чингисова яса»), а не религиозные. Для Орды была характерна широкая веротерпимость, более того - покровительство всем религиям. Требуя покорности и дани, полагая вполне естественным жить за счет.побежденных народов, монголы не собирались покушаться ни на их веру, ни на их культуру. Они не только разрешали всем иноверцам свободное отправление религиозных обрядов, но и относились с определенным уважением ко всем религиям вообще. Вот почему православная церковь в России сохранила полную свободу деятельности и получила полную поддержку от ханской власти, что и было подтверждено особыми ярлыками (жалованными грамотами) ханов 10. В результате значительная часть русского православного духовенства перешла в стан татарских угодников. Типичная фигура такого русского священника XIII века, готового на любые компромиссы с совестью и церковными законами, просматривается в ростовском епископе Игнатии, который позднее был причислен к лику святых 11.
В благоприятном положении оказались и монастыри - они были ограждены от поборов и разорений. Их число начало возрастать, но особенно бурный рост начался с середины XIV века, когда на Руси возникло сильное стремление к монастырской жизни. Отшельники бежали в дикие места, к ним присоединялись другие и так возникала обитель. Окрестный народ стекался туда на поклонение, создавая вокруг обители поселение. Из таких обителей отдельные отшельники удалялись в еще более дикие места, основывали там новые обители и также привлекали к себе население. Эти процессы продолжались до тех пор, пока весь дикий, неприступный север с его непроходимыми лесами и болотами до самого Ледовитого моря не был усеян монастырями.
Но не только церковь сотрудничала с завоевателями. Активно пытались использовать татар в своих корыстных целях и русские князья. Например, прибегая к их помощи в междоусобной борьбе со своими сородичами. И если сперва такое поведение осуждалось, то со временем сотрудничество с татарами и, в частности, соучастие в их войнах начинает, восхваляться как своего рода удальство, выгодная экспедиция 12.
Татарское владычество наложило свою печать на характер русских князей: сознание постоянной опасности довело до высшей степени свойственные им недоверчивость и осторожность. Резко изменился и образ их жизни. С появлением татар князья и их окружение стали запирать своих жен в теремах, прятать свои сокровища в церквах и монастырях. Н. Карамзин писал об этом периоде: «Забыв гордость народную, мы выучились низким хитростям рабства, заменяющим силу в слабых; обманывая татар, более обманывали и друг друга; откупаясь деньгами от насилия варваров, стали корыстолюбивее и бесчувственнее к обидам, к стыду, подверженные наглостям иноплеменных тиранов. От времен Василия Ярославича до Иоанна Калиты (период самый несчастнейший!) Отечество наше походило более на темный лес, нежели на государство: сила казалась правом; кто мог, грабил; не только чужие, но и свои; не было безопасности ни в пути, ни дома; татьбы сделались общею язвою собственности»13. Ему вторил А. Герцен, писавший позднее: «У преследуемого, разоренного, всегда запуганного народа появились черты хитрости и угодливости, присущие всем угнетенным: общество пало духом » 14.
«Чтобы поддерживать междоусобицы русских князей и обеспечить их рабскую покорность, - писал К. Маркс, - монголы восстановили значение титула великого князя. Борьба между русскими князьями за этот титул была, как пишет современный автор (Сегюр. - Примеч. К. Маркса), подлой борьбой, борьбой рабов, главным орудием которых была клевета и которые всегда были готовы доносить друг на друга своим жестоким повелителям»15. Более того, князья нередко помогали завоевателям подавлять народные восстания, вспыхивавшие в русских городах 16. В ходе междоусобной борьбы русских князей выделилась крупная фигура Ивана I Калиты. Хитрый, жестокий и жадный, он заложил основы политического и экономического могущества Москвы. А затем добился у Золотой Орды права сбора монгольско-татарской дани на Руси. «Самой несчастной и печальной эпохой истории многострадального русского народа» считал Н. Костомаров период княжения Дмитрия Донского (1350-1389). При том, что в его княжение Москва утвердила свое руководящее положение в русских землях, были разгромлены татары в битве на реке Вожа (1378) и в Куликовской битве (1380), в этот же период московская земля была дважды опустошена литовцами, а потом потерпела нашествие орды Тохтамыша; рязанская - тоже дважды пострадала от татар и столько же - от Москвы и была разорена полностью; тверскую землю несколько раз разоряли москвичи; смоленская терпела и от москвичей, и от литовцев; новгородская - понесла разорение от тверичей и москвичей. К этому присоединялись и иные бедствия - страшная эпидемия, разразившаяся в середине XIV века, а также засухи, повторившиеся в 1365, 1371 и 1373 годах. И наконец, пожары, ставшие обычным явлением на Руси. Все эти обстоятельства сделали восточную Русь страною малолюдною и совершенно нищей.
Чтобы спасти гибнущую нравственность и распадавшуюся картину мира, часть духовенства, прежде всего монашествующего, поспешила на помощь обществу, - осуждая нравственное падение князей и высшего духовенства и призывая уходить из растленного мира в пустыню. Находясь на перепутье между Западом и Востоком, Русь под влиянием кочевников-завоевателей все более склонялась к Востоку, что с очевидностью просматривается в деятельности русских князей. В частности, исследователи отмечают «угодливость» Александра Невского (1221-1263) «хану, умение ладить с ним, твердое намерение держать Русь в повиновении завоевателям»17. Главную опасность для славянской картины мира Александр видел не на Востоке, а на Западе. Победами над шведами (Невская битва, 1240 г.) и рыцарями Ливонского ордена (Ледовое побоище, 1242 г.) он обезопасил западные границы Руси. В монголах же он видел дружественную в культурном отношении силу, которая могла помочь ему уберечь русскую картину мира от мощного культурного влияния более развитого латинского Запада 18.
Завоеватели своим примером учили побежденный народ жестокости. Требуя дань, татары выводили должников «на правеж», секли кнутом, пытали, казнили, чтоб с помощью страха получить требуемое. Постепенно татарские методы были заимствованы и русскими князьями. Правеж, кнут, пытка в течение нескольких веков оставались основным орудием властей. Так, Дмитрий ввел публичную смертную казнь для преступников. Если в Киевской Руси воровство каралось денежным штрафом, то в XIV столетии воров начали вешать. Александр Невский резал носы преступникам, Василий Дмитриевич отсекал руки и ноги, Юрий Смоленский изрубил на части княгиню Вяземскую, опочане сдирали кожу с литовских пленников.
Усвоение татарского опыта, морали и культуры облегчалось тем обстоятельством, что «сами татары в пору их побед и господства принимали христианство, селились между русскими, вступали в русское боярство и, наконец, русели, внося, однако, при этом в русскую жизнь некоторый осадок татарской стихии, так, с другой стороны, русские принимали кое-какие черты татарских нравов»19. К этому времени относится заимствование довольно большого числа татарских слов, обозначающих бытовые предметы. Русь заимствовала также отдельные мотивы в прикладном искусстве, в одежде феодальных верхов. Предполагают также, что «после времен половецких был также новый путь народно-поэтического общения, которое приводило восточные сюжеты в область русского эпоса»20. Распространенным явлением стали браки между русскими князьями и дочерьми татарских правителей.
Почти 250-летнее татаро-монгольское иго закончилось изгнанием захватчиков объединенными силами русских земель. Русские люди Х1У-ХУ столетий по-новому стали смотреть на свое будущее. Появилось более светлое, оптимистическое национальное самосознание. Правда, Русь еще долго испытывала горечь ордынских карательных набегов и внутренних неурядиц, однако постепенно обстановка изменилась самым существенным образом. Великая победа 1380 года привела к тому, что Московско-Владимирское великое княжество заняло одно из ведущих мест среди государств Восточной Европы. Окончательное уничтожение ига Иваном III произошло ровно через сто лет после битвы на Куликовом поле, когда на берегах реки Угры близ Калуги снова сошлись осенью 1480 года ордынские силы и силы русского воинства. Эти события получили наименование «стояния на Угре».
В Х1У-ХУI веках вокруг Москвы сложилось Русское централизованное государство, включившее в себя все земли северо-восточной и северо-западной Руси. Пример монголо-татарской государственности (Чингисхана и его преемников), сумевшей овладеть и управиться на значительный исторический срок огромной территорией, несомненно, сыграл большую и положительную роль в создании государственности русской. «Для соединения рассеянных, разобщенных сил нужна была власть, стоящая над ними, от них независимая; она явилась в лице московских государей. Ее восстановлению значительно содействовало татарское владычество, которое, подчиняя народ внешнему игу, приучало его к покорности... Едва ли без татарского ига государственное подданство могло развиться в форме холопства. На Западе подданические отношения строились по типу Римской империи... В России образцом служила восточная деспотия... Владычество татар... способствовало установлению единой, сильной, центральной власти... которая сделала Россию тем, чем она есть»21.
В. Белинский, который также признавал «централизацию и возвышение княжеской власти на степень государственности» позитивным следствием татарского влияния, вместе с тем отмечал «искажение нравов русско-славянского племени». «Под татарским игом нравы грубеют, - писал он, - вводится затворничество женщин, отшельничество семейной жизни; тирания варварского ига монголов приучает земледельца к лености и заставляет делать все как-нибудь, ибо он не знает, будут ли завтра принадлежать ему его хижина, его поле, его хлеб, его жена, его дочь. Застой и неподвижность, сделавшиеся с этого времени основным элементом исторической жизни старой Руси, тоже были следствием татарского ига»22.
Как полагал Н. Карамзин, «сень варварства, омрачив горизонт России, сокрыла от нас Европу в то самое время, когда... изобретение компаса распространило мореплавание и торговлю; ремесленники, художники, ученые ободрялись правительством; возникали университеты для вышних наук... Дворянство уже стыдилось разбоев... Европа нас не узнавала: но для того, что она в сии 250 лет изменилась, а мы остались, как были»23. Герцен также полагал, что «именно в это злосчастное время, длившееся около двух столетий, Россия и дала обогнать себя Европе»24.
В характере народа иго оставило несомненные и заметные следы. Н. Костомаров писал, что «в русском обращении была смесь византийской напыщенности и церемонности с грубостию татарскою»25. Да и для всей русской культуры монголо-татарское нашествие было страшным бедствием - это бесспорный исторический факт. Оно принесло огромный ущерб всем областям духовной жизни, а истребление и пленение ремесленников подорвало основу культуры материальной. Особенно пострадало от нашествия русское зодчество. Из-за отсутствия средств и мастеров-строителей на полвека полностью прекратилось каменное строительство. И даже возобновленное в конце XIII века, оно утратило многие прежние приемы строительной техники. Так, например, в XIV-XV веках московские мастера вновь вернулись к кладке стен из тесаного камня, хотя уже в первой половине XIII века владимиро-суздальские зодчие умели строить из камня и кирпича, плотного известняка и известкового туфа. Полностью исчезло самобытное искусство белокаменной резьбы, украшавшей строения ХП-ХШ веков. В ходе многочисленных набегов погибло огромное множество памятников письменности. Пришло в упадок летописание. По словам Д. С. Лихачева, оно «сужается, бледнеет, становится немногословным, лишается тех выдающихся политических идей и того широкого общерусского горизонта, которыми обладали русские летописи в XI и XII веках».
Образованность и грамотность сохранял только тонкий слой православного духовенства, пощаженного «удивительной сметливостью татар» (А. Пушкин). Оно одно «в течение двух мрачных столетий питало бледные искры византийской образованности. В безмолвии монастырей иноки вели свою беспрерывную летопись»26. «Татаре, - писал Пушкин, - не походили на мавров. Они, завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни Аристотеля»27. И только со второй половины XIV века начинается новый подъем русской культуры, формирование культуры великорусской народности. Именно в этот период она обогатилась такими крупнейшими достижениями, как живопись Рублева и Дионисия.
Русский народ, уже почти два века живший в условиях непрерывных войн, устал от шаткости и непредсказуемости своего существования и возжелал надежного защитника. В картине мира в качестве спасителя возник - имевший к тому времени уже глубокие христианско-православные и ордынские корни - образ авторитарного правителя.
Список литературы
4 Маркс К. Разоблачение дипломатической истории XVIII века // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 5-7, 10.
5 Полевой Н. История русского народа: В 6 т. Т. 2. М., 1830. С. 111.
6 Устрялов Н. Русская история. СПб., 1849. С. 113-114.
7 Пыпин А. История русской литературы: В 4 т. Т. 1. СПб., 1911. С.196.
8 Ключевский В. О. Курс русской истории. Соч. в 8 т. Т. 2. М., 1957. С. 51-62.
9 Сказание о нашествии Едигея // Памятники литературы древней Руси. XIV - середина XV в. Кн. 4. М., 1981. С. 253.
10 Вернадский Г. Два подвига св. Александра Невского // Евразийский временник. Кн. 4. Берлин, 1925. С. 319, 326, 327.
11 Тихомиров М. Русская культура Х-ХУШ вв. М., 1968. С. 183-184. Часть II. Глава 3
12 Тихомиров М. Русская культура Х-ХУШ вв. М., 1968. С. 183-184.
13 Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 т. Т. 5. СПб., 1892. С.227-230.
14 Герцен А. И. О развитии революционных идей в России. Собр. соч. в 30 т. Т. 7. М., 1956. С. 158-160.
15 Маркс К. Указ. соч. С. 10. .
16 Тихомиров М. Указ. соч. С. 149.
17 Костомаров Н. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в ХУ1-ХУП столетиях. СПб., 1860. С. 161-162. 169.
18 Вернадский Г. Указ. соч. С. 319. 326, 327. Часть II. Глава 3
19 Пыпин А. Указ. соч. С. 198.
21 Чичерин Б. О народном представительстве. М., 1866. С. 360-361.
22 Белинский В. Г. История Малороссии. Полн. собр. соч. в 13 т. Т. 7. М.. 1955. С.57.
23 Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 227-230.
24 Герцен А. И. Указ. соч. С. 158-160.
25 Костомаров Я. Указ. соч. С. 119, 125-129.
26 Пушкин А.С. О ничтожестве литературы русской. ПСС в 16 т. Т. 11. М., 1949, с. 268
Хотя бы кратко охарактеризовать саму Золотую Орду, ее становление, государственное устройство, основные этапы ее политической истории и завоевательных походов. Эти моменты важны для правильного понимания характера татаро-монгольского нашествия на Русь и его последствий. Золотая Орда была одним из древних государств средневековья, обширные владения которого находились и в Европе, и в Азии. Ее...
Единство Орды держалось на системе жестокого террора. После хана Узбека Орда переживала период феодальной раздробленности. 14 век - отделилась Средняя Азия 15 век - отделилось Казанское ханство и Крымское Конец 15 века - отделились Астраханское и Сибирское княжество 5. Татаро-монгольские нашествия на Русь во II половине 13 в. 1252 г. - Вторжение Неврюевой рати в Сев. -восточную Русь для...
На Руси, как в Персии и Китае, татаро-монгольское иго оказывало и на искусство нивелирующее, в азиатском духе, влияние. Китайское, индийское, в особенности же персидское искусство широким потоком хлынуло через открытые татаро-монгольским владычеством шлюзы на обширную, вспаханную византийским искусством художественную равнину Руси. В период завоевания Персии татаро-монголами мусульманское зодчество той страны усвоило себе своеобразные формы (см. т. 1, рис. 657), из которых наше внимание особенно привлекли широкие килевидные арки и соответственно изогнутые, луковичной или грушевидной формы, купола. Именно эти формы укоренились теперь на русской почве. Георгиевская церковь в Юрьеве-Поль- ском (1234) килевидной аркой своего портала, сердцевидным, или луковичным, куполом и покрывающими весь фасад рельефными арабесками уже напоминает азиатские постройки (персидские прообразы), а в Успенском соборе в Звенигороде килевидные арки даже увенчивали собой фасад вместо старых полукруглых арок.На счет азиатского влияния следует также отнести разнообразную раскраску крыш и глав русских церквей. Предпочтение отдается зеленой, красной и белой краскам, к которым для куполов все чаще присоединяется позолота. Из Византии была заимствована пятикупольная система (см. рис. 25 и 60); вызывает удивление, что она появилась на Руси только в эту эпоху. Наряду с пятикупольной системой встречается и большее количество куполов. Из азиатских элементов живописно, но нельзя сказать - органически, слившихся со славянским художественным вкусом, выросло новое, национальное русское искусство.
Начинается расцвет русских городов, средоточие которых составлял кремль - обнесенный стенами священный холм со скученными на нем дворцами и церквами. Однако Киев и Санкт-Петербург, например, никогда его не имели, а Новгородский кремль возник в татаро-монгольское время. В таких городах, как Ростов, Казань и Москва, кремлю отведено главнейшее место. Москва, священная русская столица, поднялась в эпоху татаро-монгольского ига и вскоре затмила собой все другие города. После того как великий князь Иван Данилович Калита получил от хана Золотой Орды ярлык на великое княжение (1328), были сооружены первые московские каменные церкви: церковь Спаса на бору (1330), Архангельский со
бор (1333), приблизительно одновременно - Успенский собор; но перечисленные церкви в их современном виде принадлежат уже следующей эпохе.
Русская живопись в образах святых в течение всей этой эпохи сохраняла византийский характер, лишь иногда придавая легкую славянскую окраску своим произведениям. Сохранились фрески и многочисленные иконы этого времени, но и те и другие пока представляют для нас неизученную область. Даже знаменитый Андрей Рублев, живший в конце XIV - начале XV столетия, несмотря на то что мы имеем фрески его работы в Успенском соборе во Владимире и несколько икон, из которых Новицкий воспроизвел икону Святой Троицы в Троице-Сергиевой лавре, пока не представляется нам ясно обрисованной художественной личностью. Одно несомненно - в столетии Рублев признавался церковью лучшим мастером доброго старого времени.
Более многочисленны и более изучены русские лицевые рукописи времени владычества татаро-монголов. Новые черты мы находим главным образом не в их ветхо- и новозаветных сценах и отдельных священных изображениях, а в орнаментике - в заставках, концовках, обрамлениях и заглавных буквах. Этой теме посвящены роскошное издание Бутовского, статьи Стасова и др. Именно в этой области русское искусство создало на византийской основе при помощи азиатских, в особенности персидских, отчасти и северных элементов своеобразный фантастический стиль. Сплетение ремней и веток, резные листья и цветы, драконы, змеи, птицы, четвероногие и люди, часто переплетающиеся между собой, образуют новый мир форм. В орнаментике первенствовал стиль новгородской школы. Помещенные на темно-синем фоне фигуры животных и людей, нередко прихотливо извитые, обведены красными, золотыми или желтыми контурами, причем сами фигуры остаются белыми, незакрашенными, тогда как такие же белые плетения, из которых они вырастают, снабженные толстыми закрученными листьями или цветочными лепестками, обычно довольствуются одними красными контурами (рис. 315, вверху). Создается впечатление, словно из этих рассеянных в рукописях фигур можно составить целые связные композиции. Из произведений этого рода следует отметить Евангелие № 2 Воскресенского монастыря (под Москвой) и Псалтырь № 3 Российской Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге.
Из смеси разнородных мотивов возник русский стиль, в котором тонкое понимание формы и богатство воображения тесно взаимосвязаны.
Русские орнаменты: вверху - инициалы из Псалтыри № 3 (XIV в.); в середине - заставка из Евангелия (собрание Погодина; XVI в.); внизу - заставка из Апостола XVI в., в Российской Национальной библиотеке Санкт- Петербурга. По Бутовскому
Восточные обычаи распространялись неудержимо на Руси во время монголов, принося с собой новую культуру. Изменилась общим образом одежда: от белых длинных славянских рубах, длинных штанов они перешли к золотым кафтанам, к цветным шароварам, к сафьяновым сапогам.
Большое изменение быта внесло то время в положение женщин:
домашний быт русской женщины пришел с Востока. Кроме этих крупных черт повседневного русского быта того времени, счеты, валенки, кофе, пельмени, однообразность русского и азиатского плотнического и столярного инструмента, сходство стен кремлей Пекина и Москвы - все это влияние Востока
Церковные колокола, это специфическая русская особенность, пришли из Азии, оттуда и ямские колокольцы. До монголов в церквях и монастырях применяли не колокола, а "било и клепало". Литейное искусство было развито тогда в Китае, оттуда и могли прийти колокола.
Влияние монгольского завоевания на культурное развитие традиционно в исторических трудах определяется как отрицательное. По мнению многих историков на Руси наступил культурный застой, выразившийся в прекращении летописании, каменного строительства и т.д.
Признавая наличие этих и других отрицательных последствий, следует отметить существование других следствий, которые не всегда можно оценить с негативной точки зрения.
Чтобы понять последствия благотворного влияния монгольского владычества на русскую культуру, необходимо отказаться от взгляда на Монгольскую державу как на государственное образование. Оно обязано своим возникновением и существованием грубой и необузданной силе многочисленной и дикой "орды", у предводителей которой единственным приемом управления покоренными народами был жесточайший террор.
Если говорить по поводу пресловутой "жестокости" монголов, то следует заметить, что в числе приемников Чингис-хана на императорском троне встречались безусловно просвещенные и гуманные монархи. По мнению всех исследователей, изучающих вопрос по первоисточникам, "управление Чингизидов было полезно для их подданных, и Чингизиды по образованию были выше своего века". Сам основатель империи в то жестокое, насыщенное людской кровью время, сумел оставить изречение, которое можно причислить к лучшим достижениям человеческой культуры: "Уважаю и почитаю всех четырех (Будду, Моисея, Иисуса и Магомета) и прошу того, кто из них в правде наибольший, чтобы он стал моим помощником".
Благодаря монгольскому владычеству на огромной территории мусульманские науки и ремесла были перенесены на Дальний Восток, изобретение китайцев и их административное искусство стали достоянием Запада. В опустошенных войной мусульманских землях ученые и зодчие дожили под монголами если не до Золотого, то до Серебряного века, а XIVв. в Китае был веком расцвета литературы и веком блеска - веком Монгольской династией Юань. Этот время можно смело назвать Золотым веком, в особенности при просвещенном императоре Хубилае, внуке Чингис-хана. Только после монгольского завоевания европейские проповедники христианства могли рискнуть показаться в далеких азиатских странах. В XIII в. в Китае впервые появились папские легаты, пользовавшиеся покровительством монгольских монархов. В 1299 г. в Пекине была построена первая католическая церковь, и преступили к переводу на монгольский язык Нового Завета.
В Поволжье остатки домов с облицовкой мрамором, водопроводы, надгробия, части серебряных вещей, венецианское стекло свидетельствуют о жизни монголо-татарских культурных сородичей ХIII-ХIVвв. И отношений с другими народами Востока.
Сила золотоордынской государственной традиции не была исчерпана в "великое столетие" Золотой Орды. Крупным фактором является двукратное возрождение государственно-политической традиции Золотой Орды. Первое из них можно назвать Тимуровым возрождением (конец XIV - начало ХVвв.), второе - Менгли-Гивеевым или крымско-османским ХV-ХVIIIвв. Интересны сведения о жизни и быте золотоордынских столиц. Город у села Селитреного является старым Сараем, город около Царева городища - новым Сараем (основан Узбеком).
Замечательны гидротехнические оросительные сооружения Нового Сарая. Город был пересечен каналами и орошен прудами (вода была проведена также в отдельные дома и мастерские). Одна из систем бассейнов располагалась по склону Сырта. Падение, воды использовалось заводами, устроенными около дамб. Найдены остатки железных приводных колес. Старый Сарай во времена Узбека являлся по преимуществу промышленным центром: развалины горнов, кирпичный завод, целые городки керамических мастерских. Также и в Новом Сарае открыты остатки монетного двора, ювелирных, приводных сапожных, портновских и других мастерских. В торговом квартале обнаружены остатки товаров происхождением из всех концов монголосферы, например, кофе, чем отвергается мнение, что кофе вошел в употребление только в XVII в. В деревянных конструкциях встречаются еловые бревна (ближайшие еловые леса отстоят от Сарая на несколько сот километров). В обоих городах были районы, состоявшие сплошь из кирпичных построек. Технически хорошо оборудованы и благоустроены были жилые дома золотоордынского города: прекрасные полы и любопытная система отопления свидетельствуют о чистоте, теплоте и уюте. В окрестностях был расположены дворцы, окруженные садами. В предместьях размещались шатры прикочевавших к городу степняков.
Влияние Востока наложило свой отпечаток на народное творчество. Значительная часть великорусских народных песен, старинных и свадебных обрядов составлена, в так называемой "пятитонной", или "индокитайской" гамме. Эта гамма существует, как единственная, у тюркских племен бассейна Волги и Камы, у башкир, у сибирских татар, у тюрков Туркестана, у всех монголов. В Сиаме, Бирме, Камбодже и остальном Индокитае она господствует и сейчас. Эта непрерывная линия с Востока обрывается на великороссах.
Такое же своеобразие представляет и другой вид искусства - танцы. В то время как на Западе в танце должно быть наличие пары - кавалера и дамы, в танцах русских и восточных народов это не важно. Танцуют в одиночку, а когда и парой, то присутствие дамы не обязательно, танцевать могут два кавалера вместе или по очереди, так что элемент соприкосновения не играет в них такую видную роль, как в западных танцах. Движениям мужчины дается простор для импровизации. При движении ног заметно стремление к неподвижности головы, особенно у женщин. В чисто восточных танцах ноги движутся на носках, под ритм, а танцуют тело и руки. Красота танца на Востоке заключается в гибкости и пластичности движений корпуса и рук, а не в выплясывании ногами. Подобно восточным танцам, русский танец носит скорее характер состязания в ловкости, гибкости и ритмичности тела.
Стиль русской сказки имеет аналогию со стилем сказок тюрок и кавказцев. Русский эпос по своим сюжетам связан с "туранским" и степным "ордынским" эпосом.
В Новом Сарае обнаружено немало христианских погребений. Там же развалины, приурочиваемые к древней русской церкви. В Сарае существовал целый русский квартал.
Главная доля монгольского ига на Россию относится к области духовных связей. Можно без преувеличения сказать, что православная церковь свободно вздохнула во время владычества монголов.
От платежа тяжелой татарской дани было избавлено все русское духовенство с церковными людьми. Татары относились с полной веротерпимостью ко всем религиям, и русская православная церковь не только не терпела от ханов никаких притеснений, но, наоборот, русские митрополиты получали от ханов особе льготные грамоты, которыми обеспечивались права и привилегии духовенства и неприкосновенность церковных имуществ. В тяжелое время татарского ига церковь стала той силой, которая сохраняла и воспитывала не только религиозное, но и национальное единство русского христианства, противопоставлявшего себя поганству своих завоевателей и угнетателей, послужило впоследствии могучим средством национального объединения и национально-политического освобождения от ига "нечестивых агарян".
Ханы выдавали русским митрополитам золотые ярлыки, ставившие церковь в совершенно независимое от княжеской власти положение. Суд, доходы - все это подлежало ведению митрополита, и, не раздираемая усобицами, не обираемая князьями, постоянно нуждавшимися в деньгах для войн, церковь быстро приобрела материальные средства и земельную собственность и могла предоставить убежище многим людям, искавшим у нее защиты от княжеского произвола. Вообще православное духовенство пользовалось у монголов почетом и покровительством. В 1270 г. хан Менгу-Тимур издал следующий указ: "на Руси не дерзнет никто посрамлять церквей и обижать митрополитов и подчиненных ему архимандритов, протоиереев, иереев и т.д." Хан Узбек даже расширил привилегия церкви: "Все чины православной церкви все монахи подлежат лишь суду православного митрополита, отнюдь не чиновников Орды и не княжескому суду. Тот, кто ограбит духовное лицо, должен заплатить ему втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню тот подлежит смерти без различия, русский он или монгол. Да чувствует себя русское духовенство свободными слугами бога".
Из немногих исторических фактов можно судить об отношении Золотой Орды к православию. Святой Александр Невский, поняв, что России не под силу бороться с монголами, стал служить хану не за страх, а за совесть. Только в союзе с монголами он мог защититься от натиска воинствующего католицизма на православный Восток. Иначе в историю пришлось бы записать факт перехода русских в латинство. В этой исторической роли Золотая Орда явилась не только покровительницей, но и защитницей русского православия. Иго монголов - язычников и мусульман - не только не тронуло душу русского народа, его православную веру, но даже сберегло ее.
Для характеристики отношения монголов к другим религиям подчиненных им народов интересен указ Чингис-хана - родоначальника всех золотоордынских ханов и основателя политики абсолютной веротерпимости. Этот указ был дан на имя главы даосского религиозного учения Чан Чуня, называемого по-духовному цю-шен-сянь. "Святейшее Повеление царя Чингиса, Повеление начальникам всех мест. Какие есть у цю-шен-сяня скиты и дома подвижничества, в них ежедневно читающие книги и молящиеся Небу, пусть молятся о долгоденствии царя на многие лета. Они да будут избавлены от всех больших и малых повинностей, оброков и податей, скиты и дома монахов, принадлежащих цю-шен-сяню во всех местах, да будут избавлены от повинностей, податей и оброков. Вне сего кто будет ложно называть себя монахом, под незаконным предлогом отказываться от повинностей, того доносить властям наказывать по усмотрению и по получении настоящего Повеления, да не осмелится изменить и противиться оному. Для чего и дано это свидетельство".
