Максим Горький – знаменитый русский писатель, пополнивший русскую литературу известными произведениями: «Макар Чудра», «Старуха Изергиль», «Челкаш», «На дне».

Родился 16 марта 1868 года в Нижнем Новгороде в семье Пешковых. Ему при рождении было дано имя – Алексей. Но впоследствии им самим был придуман псевдоним, под которым он и стал известен всему миру. Писатель рано осиротел и воспитывался у своего деда и бабушки по отцовской линии.

Судьба сложилась так, что Алеше Пешкову пришлось с раннего детства трудиться. Он мыл посуду на пароходе, занимался пекарством и другой работой, которая приносила хоть сколь малый доход. Поступление в 1884 году в Казанский университет закончилось полным крахом. Тогда еще юный писатель увлекается политикой и революцией. Его жизнь была яркой и противоречивой. Это подтверждается рядом интересных фактов из его биографии:

1. В Горьком было много загадочного. Например, он не чувствовал физической боли, но при этом настолько болезненно переживал чужую боль, что когда описывал сцену, как женщину ударили ножом, на его теле вздулся огромный шрам. По одному из рассказов его жены, однажды, занимая хозяйством, она услышала грохот. Прибежав на место, она увидела окровавленного мужа. Спросив его, что случилось, писатель ответил, что намеренно причиняет себе боль, чтобы прочувствовать боль того персонажа, про которого он пишет.
2. Он с молодого возраста болел туберкулезом и выкуривал по 75 папирос в сутки.
3. Он несколько раз пытался покончить с собой, и всякий раз его спасала неведомая сила, например, в 1887 году отклонившая пулю, направленную в сердце, на миллиметр от цели.
4. Он мог выпить сколько угодно спиртного и никогда не пьянел.
5. Не раз прибегал к помощи психиатра. Психическая неуравновешенность и душевные муки приносили Горькому страдание и боль. Но отношение к самоубийцам было отрицательное, даже пренебрежительное.
6. Горький был рьяным революционным деятелем: был членом партии, занимался пропагандой и оплачивал все нужды революции. За это и был заключен под стражу. Но надо отдать должное моральной составляющей его борьбы – он не был причастен к репрессиям и даже напротив – просил у власти свободы для многих репрессированных писателей и других представителей оппозиции. Но взаимоотношения с Лениным были очень даже натянутыми. Причина крылась в неоправданных надеждах Горького: он хотел изменить жизнь России, поменять отношение власти к простому человеку, проникся идеями большевиков, но столкнулся с реальностью, в которой было место и физическому устранению неугодных людей, и уничтожению думающей интеллигенции самым жестоким образом. Но Ленин считался с Максимом Горьким. И Сталин ценил его литературный талант. Они не были друзьями по факту, но оба успешно использовали друг друга: Горький подготовил «Первый съезд советских писателей», на протяжении жизни являлся связующим звеном между властью и русской интеллигенцией, Сталин в свою очередь шел на уступки, предоставлял свободу литературной деятельности Горького.
7. Жизнь Горького — это изумительный карнавал, закончившийся трагично. До сих остается нерешенным вопрос: умер ли Горький своей смертью или был убит по приказу Сталина. Последние дни и часы Горького наполнены какой-то жутью. Сталин, Молотов, Ворошилов возле постели умирающего русского писателя пили шампанское. Нижегородская подруга Горького, а затем политическая эмигрантка Екатерина Кускова писала: «Но и над молчащим писателем они стояли со свечкой день и ночь…»
8. В 1936 году он умирал дважды, 9 и 18 июня. 9 июня уже фактически умершего писателя чудесно оживил приезд Сталина, который приехал на дачу Горького в Горках под Москвой для того, чтобы попрощаться с покойным. В этот же день Горький устроил странное голосование родных и близких, спрашивая их: умирать ему или нет? Фактически контролировал процесс своего умирания…
9. Максим Горький имел особое отношение к евреям. Не раз в своем творчестве затрагивал тему геноцида еврейского народа. Написал красноречивое обращение к русскому народу в защиту евреев. И даже усыновил еврейского мальчика, который получил фамилию писателя. Таким образом, Залман Свердлов стал официально Зиновием Алексеевичем Пешковым. Гражданская жена – Мария Федоровна Андреева имела еврейское происхождение, так же и у любовницы Марии Игнатьевны Закревской –Бенкендорф-Будберг были еврейские корни.
10. Горький, как сейчас модно говорить, гомофоб. Люто ненавидел людей с подобным отклонением, призывал со страниц газет к уничтожению этого позорного явления, которое он приравнивал к фашизму. Максим Горький считал, что для социума гомосексуализм крайне опасен и требует немедленного пресечения и наказания.
11. Горький часто жил за границей. В 1906 году он в компании своей возлюбленной Марии Андреевой посещает Италию и живет на острове Капри. Именно в это время он работал над редакцией романа «Мать». В 1913 году он получает разрешение от царского правительства на возвращение на Родину. В 20-х годах он снова возвращается в Италию, но живет уже в Соренто. Примечательно, что уже в эти годы в Италии у власти был Муссолини, который придерживался фашистских доктрин.
12. За свою жизнь он был 5 раз номинирован на Нобелевскую премию по литературе.
13. Горький был тем еще ходоком, не смотря на то, что за всю жизнь у него было несколько жен, любовниц у него также было придостаточно. Этого не отнять. Успехом у женщин он пользовался.
14. У Горького еще до сих пор живы его родные внучки Дарья и Марфа. Кстати Марфа очень тесно общалась с дочерью Сталина - Светланой, а вышла за муж за сына Лаврентия Берии. Дарья же до сих пор играет в Театре имени Вахтангова, несмотря на свой солидный возраст.
15. Нередко родные и близкие для писателя люди удостаивались милых прозвищ. Жену своего сына Надежду Введенскую он называл не иначе как ласково Тимоша. Прозвище родилось после того, как сноха постриглась в парикмахерской. Сразу после укладки прическа выглядела довольно красиво, но на следующий день волосы торчали как у кучера Тимофея. Так и прозвали ее в семье Тимошей.
16. Максим Горький дружил с английским писателем Гербертом Уэлсом. В 1920 году Герберт посещает СССР и останавливается в доме писателя, который на тот момент сожительствовал с Марией Игнатьевной Закревской –Бенкендорф – Будберг. Любвеобильная Мария Игнатьевна одну из ночей провела с Гербертом Уэлсом. Горький был безумно увлечен этой дамой, что даже простил ей измену и продолжал с ней связь.
17. Русские писатели 19 века в большинстве были его личными врагами: Достоевского он ненавидел, Гоголя презирал, как человека больного, над Тургеневым он смеялся.
18. Одно из многих свидетельств, что Горький был отравлен Сталиным, и, пожалуй, самое убедительное, хотя и косвенное, принадлежит Б.Герланд и напечатано в N6 «Социалистического вестника» в 1954 году. Б.Герланд была заключенной ГУЛАГа на Воркуте и работала в казарме лагеря вместе с професором Плетневым, также сосланным.Он был приговорен к расстрелу за убийство Горького, позже замененого 25 годами тюрьмы. Она записала его рассказ:»Мы лечили Горького от болезни сердца, но он страдал не столько физически, сколько морально: он не переставал терзать себя самоупреками. Ему в СССР уже не было чем дышать, он страстно стремился назад в Италию. Но недоверчивый деспот в Кремле больше всего боялся открытого выступления знаменитого писателя против его режима. И, как всегда, он в нужный момент придумал действенное средство. Им оказалось бонбоньерка, да, светло-розовая бонбоньерка, убранная яркой шелковой лентой. Она стояла на ночном столике у кровати Горького, который любил угощать своих посетителей. На этот раз он щедро одарил конфетами двух санитаров, которые при нем работали, и сам съел несколько конфет. Через час у всех троих начались мучительные желудочные боли, а ещё через час наступила смерть. Было немедленно произведено вскрытие. Результат? Он соответствовал нашим худшим опасениям. Все трое умерли от яда».
19. Официальной причиной смерти Максима Горького стало воспаление легких. Но небезосновательно существуют версии о том, что к его смерти причастны несколько лиц. Подвергался допросу по этому делу Генрих Ягода, который к тому же обвинялся и в убийстве сына писателя – Максима. Поводом для этого могла послужить любовь Генриха Ягоды к жене Максима – Надежде Введенской. А устранение опасного для власти Горького, возможно, было заказано Сталиным. Подозрения падают и на Марию Будберг – любовницу Максима Горького, которая провела рядом с ним последние часы его жизни. Но как было на самом деле, неизвестно до сих пор, остались лишь догадки и предположения.

Алексей Пешков, более известный как писатель Максим Горький, для русской и советской литературы фигура культовая. Он пять раз номинировался на Нобелевскую премию, был самым издаваемым советским автором на протяжении всего существования СССР и считался наравне с Александром Сергеевичем Пушкиным и главным творцом отечественного литературного искусства.

Алексей Пешков - будущий Максим Горький | Pandia

Он родился в городке Канавино, который в те времена располагался в Нижегородской губернии, а сейчас является одним из районов Нижнего Новгорода. Его отец Максим Пешков был столяром, а в последние годы жизни управлял пароходной конторой. Мать Васильевна умерла от чахотки, поэтому Алеше Пешкову родителей заменила бабушка Акулина Ивановна. С 11 лет мальчик был вынужден начать работать: Максим Горький был посыльным при магазине, буфетчиком на пароходе, помощником пекаря и иконописца. Биография Максима Горького отражена им лично в повестях «Детство», «В людях» и «Мои университеты».

Фото Горького в молодые годы | Поэтический портал

После безуспешной попытки стать студентом Казанского университета и ареста из-за связи с марксистским кружком будущий писатель стал сторожем на железной дороге. А в 23 года молодой человек отправляется странствовать по стране и сумел добраться пешком до Кавказа. Именно во время этого путешествия Максим Горький кратко записывает свои мысли, которые впоследствии будут основой для его будущих произведений. Кстати, первые рассказы Максима Горького стали издаваться тоже примерно в то время.

Алексей Пешков, взявший себе псевдоним Горький | Ностальгия

Уже став известным литератором, Алексей Пешков уезжает в Соединенные Штаты, затем перебирается в Италию. Это произошло вовсе не из-за проблем с властями, как иногда преподносят некоторые источники, а из-за изменений в семейной жизни. Хотя и заграницей Горький продолжает писать революционно направленные книги. В Россию он вернулся в 1913 году, поселился в Санкт-Петербурге и стал работать на различные издательства.

Любопытно, что при всех марксистских взглядах Октябрьскую революцию Пешков воспринял довольно скептически. После Гражданской войны Максим Горький, который имел некоторые разногласия с новой властью, вновь уезжает за рубеж, но в 1932 году окончательно возвращается домой.

Писатель

Первым из изданных рассказов Максима Горького стал знаменитый «Макар Чудра», который вышел в 1892 году. А известность писателю принес двухтомник «Очерки и рассказы». Интересно, что тираж этих томов был почти в три раза выше обычно принятого в те годы. Из самых популярных произведений того периода стоит отметить рассказы «Старуха Изергиль», «Бывшие люди», «Челкаш», «Двадцать шесть и одна», а также поэму «Песня о Соколе». Еще одна поэма «Песня о Буревестнике» стала хрестоматийной. Много времени Максим Горький уделял детской литературе. Он написал ряд сказок, например, «Воробьишко», «Самовар», «Сказки об Италии», издавал первый в Советском Союзе специальный детский журнал и организовывал праздники для ребятишек из бедных семей.

Легендарный советский писатель | Киевская еврейская община

Очень важны для осмысления творчества писателя пьесы Максима Горького «На дне», «Мещане» и «Егор Булычов и другие», в которых он раскрывает талант драматурга и показывает, каким образом видит окружающую его жизнь. Большое культурное значение для русской литературы имеют повести «Детство» и «В людях», социальные романы «Мать» и «Дело Артамоновых». Последней работой Горького считается роман-эпопея «Жизнь Клима Самгина», который имеет второе название «Сорок лет». Над этой рукописью писатель трудился на протяжении 11-ти лет, но так и не успел окончить.

Личная жизнь

Личная жизнь Максима Горького была довольно бурной. В первый и официально единственный раз он женился в 28 лет. Со своей женой Екатериной Волжиной молодой человек познакомился в издательстве «Самарской газеты», где девушка работала корректором. Через год после свадьбы в семье появился сын Максим, а вскоре и дочь Екатерина, названная в честь матери. Также на воспитании писателя находился его крестник Зиновий Свердлов, взявший позднее фамилию Пешков.

С первой женой Екатериной Волжиной | Живой Журнал

Но влюбленность Горького быстро улетучилась. Он стал тяготиться семейной жизнью и их брак с Екатериной Волжиной превратился в родительский союз: они жили вместе исключительно из-за детей. Когда маленькая дочь Катя неожиданно умерла, это трагическое событие стало толчком к разрыву семейных уз. Впрочем, Максим Горький и его жена до конца жизни оставались друзьями и поддерживали переписку.

Со второй женой, актрисой Марией Андреевой | Живой Журнал

После расставания с женой Максим Горький при помощи Антона Павловича Чехова познакомился с актрисой МХАТовского театра Марией Андреевой, которая стала его фактической супругой на следующие 16 лет. Именно из-за ее работы писатель уезжал в Америку и Италию. От предыдущих отношений у актрисы остались дочь Екатерина и сын Андрей, воспитанием которых занимался Максим Пешков-Горький. Но после революции Андреева увлеклась партийной работой, стала меньше внимания уделять семье, поэтому в 1919 году пришел конец и этим отношениям.

С третьей женой Марией Будберг и писателем Гербертом Уэллсом | Живой Журнал

Точку поставил сам Горький, заявив, что уходит к Марии Будберг, бывшей баронессе и по совместительству его секретарше. С этой женщиной литератор прожил 13 лет. Брак, как и предыдущий, был незарегистрированным. Последняя жена Максима Горького была на 24 года моложе его, и все знакомые были в курсе, что она «крутит романы» на стороне. Одним из любовников жены Горького был английский фантаст Герберт Уэллс, к которому она уехала сразу после смерти фактического супруга. Существует огромная вероятность, что Мария Будберг, имевшая репутацию авантюристки и однозначно сотрудничавшая с органами НКВД, могла быть двойным агентом и работать еще и на английскую разведку.

Смерть

После окончательного возвращения на родину в 1932 году Максим Горький работает в издательствах газет и журналов, создает серии книг «История фабрик и заводов», «Библиотека поэта», «История гражданской войны», организовывает и проводит Первый Всесоюзный съезд советских писателей. После неожиданной смерти сына от воспаления легких писатель сник. При очередном посещении могилы Максима он сильно простудился. Три недели у Горького была лихорадка, приведшая к смерти 18 июня 1936 года. Тело советского писателя было кремировано, а прах поместили в Кремлёвскую стену на Красной площади. Но предварительно мозг Максима Горького извлекли и передали в Научно-исследовательский институт для дальнейшего изучения.

В последние годы жизни | Электронная библиотека

Позднее несколько раз поднимался вопрос о том, что легендарного писателя и его сына могли отравить. По данному делу проходил народный комиссар Генрих Ягода, который был любовником жены Максима Пешкова. Также подозревали причастность и даже . Во время репрессий и рассмотрения знаменитого «дела врачей» троим докторам ставилась в вину в том числе и смерть Максима Горького.

Книги Максима Горького

• 1899 - Фома Гордеев
• 1902 - На дне
• 1906 - Мать
• 1908 - Жизнь ненужного человека
• 1914 - Детство
• 1916 - В людях
• 1923 - Мои университеты
• 1925 - Дело Артамоновых
• 1931 - Егор Булычов и другие
• 1936 - Жизнь Клима Самгина

Последняя загадка великого писателя

Вскоре у писателя, критика Павла Басинского, лауреата премии “Большая книга-2010” за книгу “Лев Толстой. Бегство из рая”, выходит еще одно серьезное исследование, которое, несомненно, вызовет бурное обсуждение. Посвящено оно ключевой для начала ХХ века в России фигуре — Максиму Горькому. Сколько судеб на нем перекрестилось, сколько он сделал, а сколько наворотил — принадлежит суду истории. А факты — здесь. “МК” публикует отрывки из книги “Страсти по Максиму. Горький: 9 дней после смерти”.

С внучками Марфой и Дарьей.

“Когда он умер…”

По воспоминаниям медицинской сестры Олимпиады Дмитриевны Чертковой, постоянно дежурившей возле тяжело умиравшего писателя, вскрытие проводилось прямо в спальне Горького, на его столе.

Врачи ужасно торопились.

“Когда он умер, — вспоминал секретарь и поверенный Горького П.П.Крючков, — отношение к нему со стороны докторов переменилось. Он стал для них просто трупом.

Обращались с ним ужасно. Санитар стал его переодевать и переворачивал с боку на бок, как бревно. Началось вскрытие…”

Когда Крючков вошел в спальню, он увидел “распластанное окровавленное тело, в котором копошились врачи”. “Потом стали мыть внутренности. Зашили разрез кое-как простой бечевкой, грубой серой бечевкой. Мозг положили в ведро…”

Это ведро, предназначенное для Института мозга, Крючков сам отнес в машину. Он вспоминал, что делать это было ему “неприятно”.

Неприязненное отношение горьковского секретаря (вскоре казненного за будто бы убийство Горького и его сына Максима) к обычным в общем-то манипуляциям медиков показывает, что вокруг умиравшего писателя бушевали темные страсти, плелись и сами собой заплетались таинственные интриги. Ни один из великих русских писателей не умирал в такой конспиративной, но в то же время открытой для вмешательства посторонних людей атмосфере. Испытываешь невольное содрогание перед тем, во что способны превратить политические интриганы самый главный после рождения момент жизни человеческой — умирание, уход из земного бытия.

Но, по правде говоря, Горький и сам запутал себя в этих интригах. Он сам позволил чужим, враждебным его писательской, артистической натуре силам вмешаться не только в его жизнь, но и в его смерть. Трагедия Горького была подготовлена им самим. Нам же остается лишь изумляться мужеству человека, который не испугался стать центральной личностью своей эпохи, не спрятался от ее противоречий и умер все-таки достойно, как настоящий сильный мужчина и великий русский человек. “Застегнутый на все пуговицы”, бесстрашно ожидая смерть и глядя на все происходившее вокруг него даже с некоторой писательской иронией.

“Чтобы я пошла смотреть, как его будут потрошить?”

Олимпиада Черткова была не просто медсестрой Горького. Она любила его и считала себя любимой им. “Начал я жить с акушеркой и кончаю жить с акушеркой”, — по ее воспоминаниям, будто бы пошутил он. Олимпиада утверждала, что именно она является прототипом Глафиры, любовницы Булычова в пьесе “Егор Булычов и другие”. Она отказалась присутствовать при вскрытии дорогого ей человека. “Чтобы я пошла смотреть, как его будут потрошить?”

Этот крик боли и любви к сильному и своеобразно красивому даже в старости мужчине, который несколько минут назад был еще жив, и вот уже его, беспомощного, режут на части хладнокровные анатомы, невозможно сымитировать. Эти слова трогают и сегодня. Тем более что записывались воспоминания Олимпиады (Липы, Липочки, как ее называли в семье писателя) с ее слов помощником Горького А.Н.Тихоновым в той же самой спальне и на том же самом столе.

Правда, записывались спустя девять лет после кончины Горького. Порой самые банальные чувства трогают живее самых драматических страстей. И спустя девять лет воспоминания Липы дышат нежностью обычной земной женщины. Уже немолодой — когда Горький умирал, ей самой было за пятьдесят. Она говорит о смерти не всемирно известного писателя, “основоположника социалистического реализма”, а несчастного, измученного страданиями мужчины.

Того самого, который воспел Человека как Бога, как Титана.

А Олимпиада что говорит?

“A.M. любил иногда поворчать, особенно утром:

— Почему штора плохо висит? Почему пыль плохо вытерта? Кофе холодный…”

В последние дни своей бурной, путаной, полной противоречий жизни Горький высоко ценил простую человеческую заботу Липочки. Он называл ее “Липка — хорошая погода” и утверждал, что “стоит Олимпиаде войти в комнату, как засветит солнце”.

В ночь, когда умирал Горький, на казенной даче в Горках-10 разразилась страшная гроза. И об этом тоже “Липка — хорошая погода” вспомнила спустя девять лет так, словно это было вчера. Пожалуй, только из ее воспоминаний можно прочувствовать предсмертное состояние Горького.

Черткова: “За день перед смертью он в беспамятстве вдруг начал материться. Матерится и матерится. Вслух. Я — ни жива ни мертва. Думаю: “Господи, только бы другие не услыхали!”

“Однажды я сказала А.М.: “Сделайте мне одолжение, и я вам тоже сделаю приятное”. — “А что ты мне сделаешь приятное, чертовка?” — “Потом увидите. А вы скушайте, как бывало прежде, два яйца, выпейте кофе, а я приведу к вам девочек (внучек, Марфу и Дарью. — П.Б. )”. Доктора девочек к нему не пускали, чтоб его не волновать, но я решила — все равно, раз ему плохо, пусть по крайней мере у девочек останется на всю жизнь хорошее воспоминание о дедушке”.

Внучек привели. Он с ними “хорошо поговорил”, простился. Волнующая сцена. Особенно если вспомнить, что невольной причиной болезни деда стали внучки, заразив его гриппом, когда он приехал из Крыма...

Дело врачей

Петр Крючков (секретарь Горького): “Если бы не лечили, а оставили в покое, может быть, и выздоровел бы”.

Значит, врачи виноваты?

Известно, что Сталин не любил врачей. Если Ленин не признавал врачей-“большевиков”, предпочитая им швейцарских профессоров, то Сталин вообще их не любил как факт. Bo-первых, он решительно не доверял врачам, поскольку опасался быть залеченным до смерти. От простуды спасался народным средством: ложился под бурку и потел. Во-вторых, медики (самая неприятная сторона профессии) каждому человеку с возрастом сообщают о его здоровье все менее и менее утешительные вещи. И вот за это Сталин особенно их ненавидел.

Почему из докторов, которые лечили Горького перед смертью, пострадали только Л.Г.Левин, Д.Д.Плетнев и А.И.Виноградов, умерший в тюрьме еще до суда (не путать с В.Н.Виноградовым, который в 1938 году как раз входил в состав экспертной комиссии, помогавшей расправе с его коллегами, а затем стал личным врачом Сталина)? Почему не осудили видного терапевта, заслуженного деятеля науки, профессора Георгия Федоровича Ланга, “под непрерывным и тщательным врачебным наблюдением” которого пребывал якобы умерщвленный докторами писатель? (…) Профессор Ланг дожил до 1948 года, основал свою научную школу, в 1945 году стал академиком, написал несколько трудов по кардиологии и гематологии и в 1951 году посмертно был удостоен Государственной премии. Конечно, это не в осуждение говорится действительно очень крупному научному работнику.

Почему не арестовали А.Д.Сперанского, ученого-патофизиолога из Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ)? Ведь ему Горький особенно доверял, и он обладал среди врачей, лечивших писателя, некоторым приоритетом. (…)

Даже у человека, не имеющего медицинских знаний, а просто внимательного к фактам и деталям, невольно возникают вопросы. Ведь речь идет о том самом Сперанском, который 20 июня 1936 года, через два дня после кончины Горького, напечатал в “Правде” историю его болезни. В ней он писал, что “двенадцать ночей ему пришлось быть при Горьком неотлучно (курсив мой. — П.Б. )”. Значит, Сперанский “неотлучно” наблюдал за тем, как его пациента безжалостно “убивают” его коллеги Левин и Плетнев? В том числе вводя больному чрезмерные дозы камфары... (…)

Врачи виноваты? Но почему на процессе осудили одних и не тронули остальных? Никакой объективной логики в “деле врачей” не было. И это мог понять каждый, кто хотя бы внимательно читал газеты того времени.

Сегодня объективно доказана невиновность врачей, лечивших Горького. Об этом пишет академик Е.И.Чазов, исследовавший историю болезни писателя, медицинские записи и заключение вскрытия. “В принципе, — пишет он, — можно было бы не возвращаться к вопросу о точности диагностики заболевания А.М.Горького, учитывая, что даже при современных методах лечения, не говоря уже о возможностях 1936 года, та патология, которая описана даже в коротком заключении, как правило, приводит к летальному исходу”.

Не будем забывать, что Горький был трудным пациентом. Каждый его приезд в Москву из Крыма сопровождался пневмонией. При этом Горький до конца жизни в сутки выкуривал по нескольку десятков (!) папирос.

Просто у Сталина был зуб именно на Левина и Плетнева. И первый, и второй отказались подписать ложное заключение о смерти жены Сталина Надежды Аллилуевой от аппендицита (на самом деле застрелилась).

К тому же Левин лечил родственников Сталина, постоянно маячил перед его глазами и одним этим его раздражал. Плетнев же был строптивым человеком и вдобавок личным врагом А.Я.Вышинского, обвинителя на процессе 1938 года. Вот и вся логика...

Но зачем врачи так спешили со вскрытием? Они просто боялись! Они торопились убедиться в верности своего диагноза, лечения. Ведь любая ошибка стоила бы им жизни.

Тем не менее загадочная фраза Крючкова (“Если бы не лечили… может быть, и выздоровел бы”), а также та поспешность, с которой делалось вскрытие, наводит на нехитрую мысль. В самом деле — не залечили ли Горького? Не по приказу Ягоды и не по желанию Сталина. Из-за чрезмерного... энтузиазма. Из-за той чудовищной нервозности, которая творилась в Горках-10 в последние дни жизни писателя. Из-за неизбежного столкновения врачебных амбиций (17 врачей, и все лучшие, все “светила”!). Из-за понятного страха ошибиться или “недолечить” государственно важного пациента, за которого голову снимут.

О страхе советских медиков перед властью пишет в “Московском дневнике” Ромен Роллан, летом 1935 года посетивший СССР и гостивший у Горького. В Москве и Горках занедужившего Роллана наблюдали как раз Левин и Плетнев. “До какой степени осторожными вынуждены быть советские врачи, я начинаю понимать, когда доктор Плетнев говорит мне: “К счастью, сегодняшние газеты пишут о вашем переутомлении. Это позволяет мне высказаться в том же смысле”.

И наконец, все доктора прекрасно понимали…

Сталин не любил врачей.

Смерть Горького уже несколько десятилетий является предметом споров и домыслов. Начало этому было положено вскоре после кончины писателя, когда лечивших его врачей Д. Д. Плетнева, Л. Г. Левина, И. Н. Казакова обвинили в том, что они отравили флагмана пролетарской литературы шоколадными конфетами с ядовитой начинкой. "Я признаю себя виновным в том,- показал на процессе Левин,- что я употреблял лечение, противоположное характеру болезни... Я причинил преждевременную смерть Максиму Горькому и Куйбышеву". Нечто подобное говорили и другие врачи, которым инкриминировалось не только убийство писателя... Впрочем, все по порядку.

В мае 1936 года Горький серьезно заболел. 27 числа он вернулся из Тессели в Москву и на другой день отправился к себе на дачу в Горки. По дороге машина заехала на Новодевичье кладбище - Горький хотел навестить могилу своего сына Максима. День был холодный, ветреный. А вечером, как вспоминает медсестра О. Д. Черткова, Горькому стало не по себе. Поднялась температура, появились слабость, недомогание...

Болезнь развивалась стремительно. Очевидцы отмечают, что уже 8 июня Горький находился на пороге смерти.

Е. П. Пешкова:
"Состояние Алексея Максимовича настолько ухудшилось, что врачи предупредили нас, что близкий конец его неизбежен и дальнейшее их вмешательство бесполезно. Предложили нам войти для последнего прощания...
Алексей Максимович сидит в кресле, глаза его закрыты, голова поникла, руки беспомощно лежат на коленях.
Дыхание прерывистое, пульс неровный. Лицо, уши и пальцы рук посинели. Через некоторое время началась икота, беспокойные движения руками, которыми он точно отодвигал что-то, снимал что-то с лица.
Один за другим тихонько вышли из спальни врачи.
Около Алексея Максимовича остались только близкие: я, Надежда Алексеевна , Мария Игнатьевна Будберг (секретарь Алексея Максимовича в Сорренто), Липа (О. Д. Черткова - медсестра и друг семьи), П. П. Крючков - его секретарь, И. Н. Ракицкий - художник, ряд лет живший в семье Алексея Максимовича...
После продолжительной паузы Алексей Максимович открыл глаза.
Выражение их было отсутствующим и далеким. Точно просыпаясь, он медленно обвел всех нас взглядом, подолгу останавливаясь на каждом из нас, и с трудом, глухо, раздельно, каким-то странно- чужим голосом произнес:
- Я был так далеко, откуда так трудно возвращаться..."

Рассказ, записанный со слов М. И. Будберг, за исключением нескольких моментов, подтверждает сказанное выше: "8 июня доктора объявили, что ничего сделать больше не могут. Г[орький] умирает... В комнате собрались близкие... Г[орького] посадили в кресло. Он обнял М[арию] И[гнатьевну] и сказал:
"Я всю жизнь думал, как бы мне изукрасить этот момент. Удалось ли мне это?"
- "Удалось",- ответила М[ария] И[гнатьевна].
- "Ну и хорошо!" Он трудно дышал, редко говорил, но глаза оставались ясные. Обвел всех присутствующих и сказал:
"Как хорошо, что только близкие (нет чужих)". Посмотрел в окно - день был серенький - и сказал М[арии] И[гнатьевне]:
"А как-то скучно". Опять молчание. К. П. спросила:
"Алексей, скажи, чего ты хочешь?" Молчание. Она повторила вопрос. После паузы Горький сказал:
"Я уже далеко от вас и мне трудно возвращаться". Руки и уши его почернели. Умирал. И, умирая, слабо двигал рукой, как прощаются при расставании".

И тут вдруг произошло чудо, о котором пишут все очевидцы. Позвонили и сказали, что навестить Горького едут Сталин, Молотов и Ворошилов. И Горький ожил! Совсем как в средневековых легендах, когда прикосновение или взгляд исцеляли недужных. Правда, здесь "чуду" способствовала лошадиная доза камфоры, впрыснутая Горькому для поддержки сил и достойной встречи с вождем. И писатель ободрился настолько, что заговорил с прибывшим руководителем СССР о женщинах-писательницах, о французской литературе.

О деле поговорим, когда вы поправитесь,- перебил его Сталин.
- Ведь столько работы...- продолжал Горький.
- Вот видите,- Сталин укоризненно покачал головой,- работы много, а вы вздумали болеть, поправляйтесь скорее! - И после паузы спросил:
- А может быть, в доме найдется вино? Мы бы выпили за ваше здоровье по стаканчику... Вино, разумеется, нашлось. Горький только пригубил его. То ли визит Сталина вдохнул в него силы, то ли у организма были исчерпаны еще не все ресурсы, но писатель прожил после этого еще 10 дней.

В рассказе о смерти Горького очевидцы также сходятся в главных деталях. П. П. Крючков говорит, что Горький врачам не верил. Знал, что умирает. После 8-го сказал про врачей: "Однако они меня обманули". Был уверен с первого дня, что у него не грипп (как ему говорили), а воспаление легких. "Врачи ошибаются. Я по мокроте вижу, что воспаление легких. Надо в этом деле самому разобраться". После 8-го изо дня в день менялась картина.

Периоды улучшения сменялись новыми и новыми припадками. Жил только кислородом (150 подушек кислорода). О смерти говорил Тимоше: "Умирать надо весной, когда все зелено и весело". Говорил Липе: "Надо сделать так, чтобы умирать весело". Верил только Сперанскому . Когда количество врачей увеличилось, говорил: "Должно быть, дело плохо - врачей прибыло..." 10-го приезжал ночью Сталин и др. (Во второй раз! -А. Л.) Их не пустили. Оставили записку. Смысл ее таков: "Приезжали проведать, но ваши "эскулапы" не пустили"... Сталин и К° приезжали еще 12-го. А[лексей] М[аксимович] опять говорил, как здоровый, о положении франц[узских] крестьян.

Все время был в своей спальне. Сидел на кровати, а не лежал. Иногда его приподнимали. Однажды он сказал: "Точно вознесение!" (когда его приподняли за руки).

Впрыскивания были болезненны, но он не жаловался. Только в один из последних дней сказал чуть слышно: "Отпустите меня" (умереть). И второй раз-когда уже не мог говорить - показывал рукой на потолок и двери, как бы желая вырваться из комнаты.

Рассказ П. П. Крючковa дополняет О. Д. Черткова:
"Однажды ночью он проснулся и говорит: "А знаешь, я сейчас спорил с Господом Богом. Ух, как спорил. Хочешь расскажу?" А мне неловко было его расспрашивать... 16-го [июня] мне сказали доктора, что начался отек легких. Я приложила ухо к его груди послушать - правда ли? Вдруг как он обнимет меня крепко, как здоровый, и поцеловал. Так мы с ним и простились. Больше он в сознание не приходил. Последнюю ночь была сильная гроза. У него началась агония. Собрались все близкие. Все время давали ему кислород. За ночь дали 300 мешков с кислородом, передавали конвейером прямо с грузовика, по лестнице, в спальню. Умер в 11 часов. Умер тихо. Только задыхался. Вскрытие производили в спальне, вот на этом столе. Приглашали меня. Я не пошла. Чтобы я пошла смотреть, как его будут потрошить? Оказалось, что у него плевра приросла, как корсет. И, когда ее отдирали, она ломалась, до того обызвестковалась. Недаром, когда его бывало брала за бока, он говорил: "Не тронь, мне больно!"

П. П. Крючков, присутствовавший при вскрытии, тоже говорит о том, что "состояние легких оказалось ужасное. Оба легких почти целиком "закостенели", равно как и бронхи. Чем жил и как дышал - непонятно. Доктора даже обрадовались, что состояние легких оказалось в таком плохом состоянии. С них снималась ответственность".

Нет, ответственность с них никто не снял. Позднее их все же обвинили - сначала в некомпетентности, а потом в прямом злоумышлении.

В принципе, большинство свидетельств говорит все-таки о том, что Горький умер от воспаления легких. Но нельзя отбрасывать и факты, говорящие в пользу версии об отравлении. Для объективности приведем их тоже.

1. В доме умирающего писателя зачем-то ошивался глава ГПУ. О. Д. Черткова, например, говорит, что когда Сталин посетил Горького, то в столовой увидел Г. Г. Ягоду. "А этот зачем здесь болтается? - якобы спросил Сталин.- Чтобы его здесь не было..." Может быть, Сталин боялся, что Ягода, слишком ревностно выполняя указание об отравлении, даст повод для нежелательных слухов.

2. Несмотря на плохие легкие, Горький был физически очень вынослив. В. Ф. Ходасевич , одно время близко знавший Горького и отмечавший, что "была связь между его последней болезнью и туберкулезным процессом, который у него обнаружился в молодости", далее писал: "Но этот процесс был залечен лет сорок тому назад, и если напоминал о себе кашлем, бронхитами и плевритами, то все же не в такой степени, как об этом постоянно писали и как думала публика. В общем он был бодр, крепок - недаром и прожил до шестидесяти восьми лет". А Н.П. Крючков свидетельствует, что у Горького было прекрасное сердце, которое на протяжении минуты выдерживало скачки от 60 до 160 ударов.

3. И Г. Ягода, и врачи, лечившие Горького, были уничтожены - возможно, как нежелательные свидетели. (Ягода, конечно, был уничтожен и в связи с другими "скользкими" делами.)

4. Сразу после смерти тело Горького было врачами "распотрошено". По рассказу П. П. Крючкова, когда он вошел в комнату, то увидел распластанное, окровавленное тело, в котором копошились врачи. Потом стали мыть внутренности. Зашили разрез кое-как простой бечевкой... Мозг положили в ведро, чтобы доставить в Институт мозга. У П. П. Крючкова осталось убеждение: если бы Горького не лечили, а оставили в покое, он, может быть, и выздоровел бы.

5. Советское правительство (то есть фактически Сталин) решило кремировать Горького. Е. П. Пешковой, которая просила Сталина выделить ей хотя бы частичку пепла для захоронения в одной могиле с сыном писателя Максимом, было в этом отказано - и отказано не через кого-нибудь, а через Ягоду.

6. На судебном процессе Ягоды, арестованного в апреле 1937 года, его секретарь Буланов показал, что Ягода имел особый шкаф ядов, откуда по мере надобности извлекал драгоценные флаконы и передавал их своим агентам с соответствующими инструкциями. Л. Д. Троцкий пишет, что "в отношении ядов начальник ГПУ, кстати сказать, бывший фармацевт, проявлял исключительный интерес. В его распоряжении состояло несколько токсикологов, для которых он воздвиг особую лабораторию, причем средства на нее отпускались неограниченно и без контроля. Нельзя, разумеется, ни на минуту допустить, чтоб Ягода соорудил такое предприятие для своих личных потребностей. Нет, и в этом случае он выполнял официальную функцию. В качестве отравителя он был, как и старуха Локуста при дворе Нерона , instrumentum reghi . Он лишь далеко обогнал свою темную предшественницу в области техники!

Рядом с Ягодой на скамье подсудимых сидели четыре кремлевских врача, обвинявшихся в убийстве Максима Горького и двух советских министров".

Далее Троцкий излагает свои соображения в пользу версии об убийстве. Он не считает, что врачей оклеветали,- по его мнению, они все-таки совершили отравление по приказу Ягоды. Но почему Сталину нужно было убивать "буревестника пролетариата"? Вот как это аргументирует Троцкий: "Максим Горький не был ни заговорщиком, ни политиком. Он был сердобольным стариком, заступником за обиженных, сентиментальным протестантом. Такова была его роль с первых дней октябрьского переворота. В период первой и второй пятилетки голод, недовольство и репрессии достигли высшего предела. Протестовали сановники, протестовала даже жена Сталина - Аллилуева. В этой атмосфере Горький представлял серьезную опасность. Он находился в переписке с европейскими писателями, его посещали иностранцы, ему жаловались обиженные, он формировал общественное мнение. Никак нельзя было его заставить молчать. Арестовать его, выслать, тем более расстрелять - было еще менее возможно. Мысль ускорить ликвидацию больного Горького "без пролития крови" через Ягоду должна была представиться при этих условиях хозяину Кремля как единственный выход...

Получив поручение, Ягода обратился к "своим" врачам. Он ничем не рисковал. Отказ был бы, по словам Левина, "нашей гибелью, т. е. гибелью моей и моей семьи".

"От Ягоды спасения нет, Ягода не отступит ни перед чем, он вас вытащит из-под земли". Почему, однако, авторитетные и заслуженные врачи Кремля не жаловались членам правительства, которых они близко знали как своих пациентов? В списке больных у одного доктора Левина значились 24 высоких сановника, сплошь члены Политбюро и Совета Народных Комиссаров! Разгадка в том, что Левин, как и все в Кремле и вокруг Кремля, отлично знал, чьим агентом является Ягода. Левин подчинился Ягоде, потому что был бессилен сопротивляться Сталину.

О недовольстве Горького, о его попытке вырваться за границу, об отказе Сталина в заграничном паспорте в Москве знали и шушукались. После смерти писателя сразу возникли подозрения, что Сталин слегка помог разрушительной силе природы. Процесс Ягоды имел попутной задачей очистить Сталина от этого подозрения. Отсюда повторные утверждения Ягоды, врачей и других обвиняемых, что Горький был "близким другом Сталина", "доверенным лицом", "сталинцем", полностью одобрял политику "вождя", говорил с "исключительным восторгом" о роли Сталина. Если б это было правдой хоть наполовину, Ягода никогда не решился бы взять на себя умерщвление Горького и еще менее посмел бы доверить подобный план кремлевскому врачу, который мог уничтожить его простым телефонным звонком к Сталину".

И все-таки, несмотря на многие внешне убедительные аргументы, версия об отравлении Горького представляется маловероятной. Ведь последние годы Горький действительно полностью принял сталинскую политику - в том числе и политику репрессий. Вспомним хотя бы посещение им лагеря на Соловках и участие в путешествии по Беломорканалу. Вспомним его знаменитую крылатую фразу: "Если враг не сдается, его уничтожают". И в "исключительный восторг" Горький приходил очень часто по поводу явлений куда менее значительных, чем "гений всех народов". А зачем, спрашивается, Сталину нужно было трижды (siс!) в течение недели навещать больного писателя, если он уже отдал приказ о его уничтожении? Или это пример изощренного, садистского развлечения? Сплошные вопросы. В самый патетический момент история, как всегда, надевает непроницаемую маску. Подлинное выражение ее лица мы должны угадывать интуитивно.

Н. А. Пешкова, невестка Горького - жена его сына Максима; в семье ее звали Тимоша.
А также и любовница, по свидетельству Н. Н. Берберовой. Предполагают, что М. И. Будберг была одновременно агентом ГПУ и "Интеллидженс сервис".
*** Е. П. Пешкова.
**** Один из лечивших Горького врачей.
***** Средство исполнения (лат.)

Тридцатые годы в Советском Союзе прошли под знаком резкого усиления власти И.В. Сталина, сопровождавшейся отходом от принципов мировой революции и политическими репрессиями, в сторону построения сильного государства. На этом фоне ряд известных деятелей культуры, таких как Максим Горький обладавших большим авторитетом, как в стране, так и за рубежом становились смертельно опасны.

Клетка для «буревестника» революции

О том, как И.В. Сталин и его окружение боролись со своими политическими оппонентами хорошо известно. Сложнее было с писателями и поэтами, имевшими большой вес в обществе, и снискавшими себе славу истинных борцов за счастье трудового народа. Репрессии против них были невозможны по многим объективным причинам. Разрешить им работать, также было нельзя, поскольку они отчетливо понимая, что происходит в стране, могли начать работать против действующей власти. Особенно в этом отношении раздражал М.А. Горький. Писатель неоднократно пытался читать нравоучения и призывать к гуманизму В.И. Ленина, а затем и И.В. Сталина. Мало того, дружба писателя, с Бухариным, конкурентом Сталина в борьбе за власть, казалась последнему очень опасной. Ощущая себя совестью революции, М.А. Горький активно агитировал за создание новой партии «Союза интеллигентов». Вместе с ним возглавить новую партию должны были деятели культуры и науки, разочаровавшиеся в советской власти. Этого допустить было никак нельзя. Горький должен был исчезнуть, желательно естественным путем. Он был нужен властям в качестве иконы, но никак, не живого деятеля культуры. Чтобы снизить активность писателя его фактически насильно не выпускали с дачи в Крыму. На письма писателя руководители государства отвечать перестали, а вся входящая корреспонденция тщательно цензурировалась.

Странная болезнь

Вырваться из своего крымского заточения Горький смог лишь в мае 1936 года, когда неожиданно заболели гриппом две его внучки, жившие в Москве. Однако едва М.А. Горький приехал в Москву, как сам 1 июня свалился с гриппом, плавно перешедшего в воспаление легких и сердечную недостаточность. На первый взгляд ничего странного. Перемена климата и пожилой возраст писателя допускали подобный сценарий развития событий. Вот только сам писатель не верил в случайность своей болезни. Он считал, что его сын, умерший за два года до этого от аналогичной болезни, был отравлен. Тем не менее, М.А. Горького перевели в Горки, где еще недавно лечился В.И. Ленин, и приставили к нему сразу 17 лучших врачей. Однако писателю становилось все хуже и хуже, несмотря на героические усилия светил советской медицины. Наконец 8 июня 1936 года врачи сообщили в Кремль, что пациент совсем плох и надо бы приехать попрощаться с ним. В Горки к больному тут же выехали Сталин, Молотов и Ворошилов. Врачи, думая, что все уже решено, оставили больного без внимания. В этот момент присматривающая за Горьким акушерка Черткова, самовольно решила вколоть больному большую дозу камфары, чтобы писателю стало полегче, и он мог нормально общаться с высокими гостями. В этот момент произошло чудо. Горькому настолько стало легче, что он встал с постели. Посетители были поражены, когда увидели не умирающего, а вполне активного писателя, который наотрез отказался говорить о своем здоровье, начав живо интересоваться текущими делами. Сталину даже пришлось послать за вином, чтобы выпить за выздоровление великого пролетарского писателя.

Работа над ошибками

После того, как гости уехали, здоровье М.А. Горького пошло на поправку. К 16 июня врачи констатировали, что кризис миновал. Но на другой день, писателю резко стало хуже. Горький стал задыхаться, пульс скакал, губы посинели. Спустя сутки 18 июня 1936 года он скончался. Тут же по распоряжению Ягоды были опечатаны все комнаты в Горках, а бумаги писателя были подробно изучены представителями НКВД. М.А. Горького кремировали, а урну захоронили в Кремлевской стене. Тем не менее, по стране поползли слухи, что писателя отравили. Повод для появления подобных разговоров действительно был. В течение нескольких лет странным образом заболело и скоропостижно скончалось немало известных деятелей науки и культуры, открыто выражавших недовольство действующей властью. Примечательно, что похожая болезнь, как у Горького наблюдалась у нескольких членов обслуживающего персонала в Горках, которые могли, есть одну и те же с писателем пищу. В то же время ряд исследователей указывает на активную работу в эти годы токсикологической лаборатории НКВД, которая в том числе занималась ядами. Генрих Ягода отлично разбиравшийся в фармацевтике был большим поклонником, использования ядов в оперативных целях. Тем более, что еще когда Горький находился в Горках, в Москве, открыто говорили о его смерти, как о фактически свершившимся факте. Интересно отметить, что секретарь Союза писателей Юдин заявил знакомым, что Горький смертельно болен и скоро умрет 31 мая, хотя писатель заболел только 1 июня. Этот и множество других косвенных фактов наводят на мысль о злонамеренном отравлении писателя ядом. Однако сказать что – либо наверняка невозможно. Если отравление и было, то все концы аккуратно зачистили. Свидетелей и документов в таких случаях не оставляют, а тело писателя было кремировано, исключив возможность для его повторного исследования.