14 января 1824 года родился Владимир Стасов, художественный и музыкальный критик, историк искусства и один из организаторов Товарищества передвижников (ум. 1906)

Историю русской музыки и живописи XIX века в высших проявлениях своего гения невозможно представить без этого человека. Сам он не рисовал картин и не корпел над партитурами, и тем не менее живописцы и композиторы преклонялись перед ним. Владимир Стасов определил перспективы развития национального искусства на век вперед.

В детстве Стасов мечтал окончить Академию художеств и в чем-то повторить путь отца - зодчего Василия Петровича Стасова. Вместо этого пошел в Училище правоведения. Стезя присяжного поверенного не привлекла его: «Я твердо намерился сказать все то, что давно уже лежало во мне...

Когда я стал разбирать все существующие произведения искусств и вместе стал рассматривать все писанное об них... то я не нашел художественной критики в том смысле, как она должна быть».

Цель была определена, однако строгий папенька усердствовал в своей настойчивости: искусство, даже если это критика, требует таланта, а титулярному советнику достаточно и одной усидчивости. Послужной формуляр украсился первой записью - «Межевой департамент правительствующего сената». Служа затем в Министерстве юстиции, Стасов тем не менее главным своим делом считал изучение искусства. В немалой степени ему помогло знакомство с Анатолием Демидовым, у которого он три года служил секретарем в Италии. Отец Демидова Николай Никитич в свое время был назначен посланником во Флоренцию и существенно пополнил там семейную коллекцию картин, книг, икон. И Стасов в сопровождении Анатолия Демидова, который купил себе титул итальянского князя Сан-Донато, участвовал в изучении этого самобытного собрания и перевозке его из Флоренции в Россию - на двух кораблях! Стасов серьезно изучил историю и теорию искусств. И вот в журналах «Отечественные записки», «Современник», «Вестник Европы» и «Библиотека для чтения» стали появляться его музыкальные и художественные статьи, обзоры французской, немецкой и английской литературы (он знал шесть языков).

Стасов стал первым на Руси непререкаемым авторитетом в сфере профессиональной художественной критики и научной истории изобразительного искусства. Больше того. В ту пору, когда властителями дум были нигилистически настроенные критики-ниспровергатели, Стасов оказался в зависимости лишь только от здравого смысла и своих пусть даже порой субъективных пристрастий. Им никогда не овладевали тенденциозные идеи.

Он полвека прослужил в Публичной библиотеке. Сперва так и вообще без жалованья, потом сделался помощником директора, а еще позже - заведующим рукописным и художественным отделами и по чинам своим возвысился до статского генерала - тайного советника. Он составлял каталог изданий, касающихся России, - «Rossika», написал ряд исторических работ для чтения Александра II. «У Стасова, - вспоминал Маршак, - не было своего отдельного служебного кабинета. Перед большим окном, выходившим на улицу, стоял его тяжеловесный письменный стол, огороженный щитами. Это были стенды с гравированными в разные времена портретами Петра Первого... Впрочем, стасовский уголок библиотеки никак нельзя было назвать «мирным». Здесь всегда кипели споры, душой которых был этот рослый, широкоплечий, длиннобородый старик с крупным, орлиным носом и тяжелыми веками. Он никогда не сутулился и до самых последних своих дней высоко нес непреклонную седую голову. Говорил громко и, если даже хотел сказать что-нибудь по секрету, почти не снижал голоса, а только символически заслонял рот ребром ладони, как это делали старинные актеры, произнося слова «в сторону».

Наталья Нордман, Стасов, Репин и Горький. Пенаты. Фото К. Буллы.

А на Седьмой Рождественской его домашний кабинет - узкая комната, строгая старая мебель и портреты, среди которых выделяются два репинских шедевра - на одном Лев Толстой, на другом - сестра Стасова Надежда Васильевна, одна из основательниц Бестужевских женских курсов. Здесь не раз бывали Мусоргский, Бородин, Римлянин (как называл Стасов Римского-Корсакова), Репин, Шаляпин... Кого только не знал он на своем веку! Его огромная рука пожимала когда-то руку Крылова, руку Герцена. Судьба одарила его дружбой со Львом Великим - как он неизменно называл Толстого. Он знал Гончарова и Тургенева... Современники вспоминали, как однажды Стасов и Тургенев завтракали в трактире. И вдруг - о чудо! - их мнения совпали. Тургенева это изумило настолько, что он подбежал к окну и закричал:
- Вяжите меня, православные!

По сути дела, это был человек-эпоха. Родился в год смерти Байрона. В его детстве все вокруг еще говорили об Отечественной войне, как о лично ими пережитом событии. Свежа была память о восстании декабристов. Когда погиб Пушкин, Стасову было тринадцать лет. Юношей он читал впервые напечатанного Гоголя. Он был единственным, кто провожал уезжающего навсегда за границу Глинку.

Есть в истории русской культуры феноменальный факт - содружество энтузиастов от музыки, в сущности, дилетантов, которые совершили своеобразный переворот в композиторском мастерстве. Они создали новую русскую музыкальную школу. Самоучка Балакирев, офицеры Бородин и Мусоргский, специалист по фортификации Цезарь Кюи... Военный моряк Римский-Корсаков был единственным, кто профессионально освоил все премудрости искусства композиции. Стасов с его всесторонними познаниями стал духовным лидером кружка. Его воодушевляла идея сделать русскую национальную музыку ведущей в ансамбле европейских музыкальных искусств. Эта цель и сделалась альфой и омегой балакиревского кружка.

Вся семья Стасовых была отмечена талантами, даровитостью. Брат Дмитрий был известен как юрист, занятый на многих громких политических процессах, например по делу покушавшегося на убийство царя Каракозова. Кстати, его дочь Елена вообще сделалась профессиональной революционеркой, стала соратницей Ленина. При этом Дмитрий Стасов был одним из организаторов Русского музыкального общества и создателей Петербургской консерватории, против которой рьяно боролся его брат Владимир. Ведь когда Рубинштейн при поддержке императорской власти открыл консерваторию и пригласил иностранных учителей, Владимир Стасов со товарищи подвергли его нелицеприятной критике. За этой конфронтацией стояли напряженные отношения славянофилов и западников. По мнению Стасова, создание консерватории было барьером для формирования национальной культуры. Балакирев так и вообще считал, что систематическое «школьное» образование, изучение сложившихся правил, норм и законов может только повредить самобытным талантам его подопечных. Он признавал только такой метод обучения, который состоял в проигрывании, прослушивании и совместном обсуждении музыкальных произведений признанных мастеров прошлого и современности. Но такой путь был пригоден только для исключительных личностей и особых обстоятельств. В иных случаях он порождал лишь дилетантизм. Конфликт был исчерпан в 1872 году, когда Римский-Корсаков согласился стать профессором консерватории.

В 1883 году Стасов написал программную статью «Наша музыка за последние 25 лет», где подчеркивал, что когда Глинка думал, что он создает только русскую оперу, то он ошибался: он создавал целую русскую музыкальную школу, новую систему. (Кстати, Стасов посвятил разбору творчества Глинки свыше тридцати работ.) Русская школа со времени Глинки существует с такими своеобразными чертами физиономии, которые отличают ее от других европейских школ.

Стасов с Маршаком и будущим скульптором Герцелем Герцовским, 1904.

Стасов выделил характерные черты русской музыки: обращение к фольклору в самом широком смысле, большей частью связанное с большими хоровыми партиями и «экзотизмами», вдохновленными музыкой кавказских народов.

Стасов был искрометным полемистом. Если где-то в обществе он видел в ком-либо врага своих идей, то сразу начинал громить подозреваемого неприятеля. И было можно с ним не соглашаться, однако не считаться с его мнением было нельзя. Скажем, когда из Петербурга в Москву перевели Румянцевский музей, негодованию Стасова не было предела: «Румянцевский музей известен всей Европе! И вдруг он вытерт вон, как резинкой. Какой пример и наука будущим патриотам, когда они будут знать, что у нас нет ничего твердого, ничего прочного, что у нас все, что угодно, можно сдвинуть, увести, продать!»

Стасов много сделал, однако не успел завершить главный свой труд - о путях развития мирового искусства, а ведь он всю жизнь готовился написать эту книгу.

У дающих советы голова не болит. В том, что одни пытаются что-то творить, а другие их поучают, есть нечто парадоксальное, разрушительное. Но есть критика, не просто врачующая души созидателей, не просто направляющая путь их мысли, не только устраняющая неполадки, но и стремящаяся прочертить перспективу. Да возможно ли такое? Непременно возможно, если сам критик сей - натура творческая и целеустремленная; именно таким созидателем и был Владимир Васильевич Стасов.
Bruno Westev

Сотрудники РНБ - деятели науки и культуры

Биографический словарь, т. 1-4

(14.01.1824, Петербург - 23.10.1906, там же), муз. и худож. критик, историк искусства, публицист, в ПБ 1872-1906.

Из дворян. Отец - архитектор В. П. Стасов. В 1836 зачислен в Училище правоведения, к-рое окончил в 1843. Службу начал пом. секр. в межевом деп.Сената. С 1848 служил секр. в Деп. герольдии, а с 1850 - пом. юрисконсульта в Деп. юстиции. Свободно владел шестью яз. Заинтересовавшись изучением искусства, в 1851 вышел в отставку и уехал за границу с уральским промышленником, меценатом А. Н. Демидовым в кач-ве его секр. и консультанта по вопросам искусства. Побывал в Англии, Германии, Франции, Швейцарии, почти во всех городах Италии. Работал в крупнейших заруб, б-ках и арх. Был б-рем в имении Демидова в Сан-Донато близ Флоренции.

В 1854 С. вернулся в Петербург, где сблизился с молодыми композиторами М. А. Балакиревым, М. П. Мусоргским, Н. А. Римским-Корсаковым, А. П. Бородиным, Ц. А. Кюи, к-рых назвал "могучей кучкой". В 1860-х идеолог и пропагандист реалистич. и демокр. искусства "передвижников". Деятель энц. типа. Начало лит. деятельности относится к 1847, когда в "Отеч. зап." поместил несколько "разборов" иностр. кн. Публиковался в более чем 50 рус. и иностр. период, изд. Печатался в "Вест, изящных искусств", "Б-ке для чтения", "ЖМНП", "Ежегод. имп. театров", "Ист. вест.", "Сев. вест.", "Изв." и "Зап. Археол. о-ва", "Книжках "Недели"", "Рус. вест.", "Артисте", "Рус. старине", "Древ, и нов. России", "Вест. Европы", "Муз. и театр, вест." и мн. др. В 1869 за работу "Происхождение русских былин" получил Уваровскую премию. В 1900 избран почет, акад. АН по разряду изящной словесности как представитель худож. критики. Авт. многочисл. моногр. и ст. о музыке, живописи, скульптуре, рус. композиторах и художниках; работ в обл. археологии, истории, филологии, фольклористики, этнографии. Большое значение имел альбом рисунков "Славянский и восточный орнамент", над к-рым работал почти 30 лет, широко используя материалы не только отеч., но и заруб. б-к и музеев. На изд. альбома получил из Гос. казначейства 12 тыс. р. За этот тр. получил чин т. сов. Принимал активное участие в изд. на средства А. В. Звенигородского на рус., фр., нем. яз. кн. "История и памятники византийской эмали" (СПб., 1894). В лит. наследии С. определ. место занимают кн. и ст., связ. с его библ. деятельностью.

С. впервые посетил Б-ку в 1845, собираясь изучить хранящиеся здесь гравюры. Ок. 1850 помогал сотр. Б-ки востоковеду Ф. Н. Попову в описании кн. В 1855 стал систематически посещать Б-ку, особенно Отделение изящных искусств, к-рым тогда заведовал В. И. Соболыциков. В кон. 1855 принял предложение Соболыцикова составить сист. каталог Отделения "Россика", к-рый завершил в 1857. Предлож. им схема сист. каталога была одобрена АН. Принимал участие в комплектовании Отделения изящных искусств, разбирал эстампы, устраивал выставки.

В кон. 1856 дир. Б-ки М. А. Корф предложил С. место своего пом. по Комис. для собирания материалов по истории жизни и царствования Николая I. В Комис. написал ряд ист. тр.: "Молодые годы Николая I до вступления в брак", "Обозрение истории цензуры в царствование имп. Николая I", "История императора Ивана Антоновича и его семейства", "История попыток к введению грегорианского календаря в России и в некоторых славянских странах" и др. Все эти иссл. были написаны специально для Александра II и поступили в его личную б-ку. В июле 1863 определен во II отделение собств. е. и. в. Канц. "с оставлением при занятиях" по сост. истории жизни и царствования Николая I. Служил там по 1882. В нач. 1860 был ред. "Изв." археол. отделения РГО.

В 1856-72 продолжал "безмездно" работать в ПБ, имея в Худож. отделении свой стол. Вместе с Собольщиковым устроил выставку произв. рус. гравировальной школы. По его инициативе организуются выставки древнерус. рукописей с миниатюрами, древнерус. крюковых рукописей с XI в. С 1856 составлял "Отчеты" ПБ (1856-61, 1872-73). Большую работу провел по подгот. отчета "Десятилетие императорской Публичной Библиотеки (1849-1859)". В 1857 выдвинул идею создания коллекции гравиров. портр. Петра I и блестяще ее осуществил. Коллекция включала более 200 портр., изображения разных сцен и событий из жизни Петра I, многочисл. лубочные картинки, карикатуры, изображение его домов и памятников. К нач. 1862 был подготовлен каталог коллекции, изд. только в 1903. В 1864 принял активное участие в полемике, разгоревшейся на страницах петерб. газ. о переводе Б-ки в здание Инженерного замка, выступив против этого проекта. 27 нояб. 1872, после смерти Соболыцикова, С. принят на штат, должность б-ря, возглавил Отделение искусств и технологии, где проработал 34 года - до последних дней своей жизни. Вел всю работу по отделению: комплектование, обработка фондов, занятия с посетителями. Внимательно следил за библиогр. указ., книготорговыми каталогами, составлял списки отсутствующих изд. По его инициативе приобретено собр. фотогр. И. Ф. Барщевского, поев, памятникам рус. старины. Собирал фотогр., касающиеся России. Уделял большое внимание портр. собр., рус. и вост. лубочным картинкам. С целью пополнения фондов добился получения оттисков исчезнувших из обращения ценных гравюр со старых досок, хранящихся в Акад. художеств и в Ген. штабе. Почти каждый год дарил Б-ке рукописи, фотогр., кн. (1500 ед.). За время его работы фонды Худож. отделения увеличились на одну треть, и оно стало одним из богатейших в мире. В 1874 разобрал многотыс. коллекцию мелких муз. произв., разделив их на две гл. группы: пьесы для инструментов и пьесы для голосов с инструмент, аккомпанементом. Вел все каталоги: инвентарный, алф. и сист. Составил обширную "Записку об изменении некоторых правил относительно ведения систематического каталога", настаивая на единообразной форме карточек для каталогов всех отделений и на упрощении библиогр. описания изд. В сист. каталоге сделал множество ценнейших аннот. на карточках. Выставкам и экскурсиям отводил просветит, роль. При обслуживании посетителей давал высококвалифицир. консультации, советы, подбирал лит. Большую помощь справками, подбором лит. оказал М. О. Микешину, М. М. Антокольскому, В. М. Васнецову, И. Е. Репину, М. П. Мусоргскому, Н. А. Римскому-Корсакову, А. П. Бородину, Л. Н. Толстому, М. А. Балакиреву, Д. А. Ровинскому, Н. П. Собко и мн. др. В Б-ке вручал композиторам ежегод. премии им. М. И. Глинки. При его содействии в ПБ поступили рукописи и арх. композиторов, художников, скульпторов (М. И. Глинки, А. С. Даргомыжского, М. П. Мусоргского, А. П. Бородина, М. А. Балакирева, А. Г. Рубинштейна, П. И. Чайковского, Ц. А. Кюи, А. К. Лядова, А. К. Глазунова, М. М. Антокольского, К. П. Брюллова, И. К. Айвазовского, И. Е. Репина и др.). В 1876 выдвинул идею создания вместо одного читального зала двух: для "научных и серьезных занятий" и для "учащейся молодежи и читающей публики". Проект в то время не был осуществлен. Участвовал и в комплектовании др. отд-ний Б-ки, стремился своевременно обеспечить заказы на нозейшие кн. по истории, этнографии, археологии, географии, языкознанию, произв. худож. лит. Был против исчерпывающего комплектования ("пасторских речей", "трактатов о столоверчении" и тому подобного) . Собирал материалы по декабристскому движению, по студ. и рев. движению 1880-1900, произв. "вольной русской печати", по истории первой рус. революции. Через него поступили мн. нелег. изд., в т. ч. и большевистские газ. Содействовал приобретению коллекции изд. Парижской Коммуны. Ратовал за расширение помещения новой пристройкой. В 1897 представил в Строит, комис., чл. к-рой он был, грандиозный проект нового здания, сочиненный по его идее архитектором И. П. Ропетом. В проекте широко использовались мотивы древнерус. зодчества и орнаменты. Проект был отвергнут из-за несоответствия классич. стилю старого здания. В 1905 С. составил иллюстриров. путеводитель по Б-ке (неопубл.). 15 июля 1886 художники, музыканты, ученые, писатели вручили С. адрес с благодарностью за 40-летнее служение рус. искусству. Они же добились установления в Б-ке бюста С. работы М. М. Антокольского и собрали крупную сумму денег на изд. его соч. В 1882 С. предлагали пост вице-дир., в 1899 - дир. Но он отказался, хотя за время службы ему неоднократно приходилось замещать вице-дир. и дир. С 1 янв. 1884 С. назначено ежегод. пособие в 3 тыс. р. "за труды по собиранию материалов для истории царствования императора Николая I", с 1 янв. 1900 назначена аренда по 1500 р. в год на 6 лет. От награждения орденами отказывался. 27 нояб. 1902 С. получил диплом на звание почет, чл. ПБ в связи с 30-летием деятельности в должности б-ря.

Похоронен на Тихвинском кладб. Александро-Невской лавры в Петербурге.

На фасаде здания ПБ укреплена мемориальная доска С.

Соч.: Собр. соч. Т. 1-4 (СПб., 1894-1906); Письма к родным. Т. 1-3 (М., 1953-62); Отчеты имп. Публичной библиотеки за 1856-61, 1872, 1873 (СПб., 1857-62, 1873, 1874); Новые приобретения имп. Публичной библиотеки по Отделению изящных искусств //СПбВед. 1859. 25 июня; ЖМНП. 1859. Ч. 103, июль - сент., отд. 7; Десятилетие имп. Публичной библиотеки (1849-1859): Записка, предст. государю. имп, ... (СПб., 1859); Замечания о миниатюрах Остромирова евангелия (СПб., 1863); Славянский и восточный орнамент по рукописям древнего и нового времени: [Альбом и объяснит, текст к табл.] (СПб., 1887); История книги "Византийские эмали" А. В. Звенигородского (СПб., 1898); Миниатюры некоторых рукописей византийских, болгарских, джагатайских и персидских (СПб., 1902); Галерея Петра Великого в имп. Публичной библиотеке /Предисл. В. В. Стасова. Ч. 1. Аннот. каталог (СПб., 1903); Марк Матвеевич Антокольский, его жизнь, творения и статьи, 1853-1883 /Под ред. В. В. Стасова (СПб., 1905); Толстой Л. Н., Стасов В. В. Переписка, 1878-1906. (Л., 1929); Репин И. Е., Стасов В. В. Переписка. Т. 1-3 (М.; Л., 1948-50).

Библиогр.: Владимир Васильевич Стасов: Материалы к биографии. Описание рукописей /Сост. Е. Н. Винер и др. М., 1956; Показий С. Н. В. В. Стасов, 1824-1906: Аннот. указ. лит. за 1950-1973. Л., 1974.

Справ.: БСЭ; Брокгауз; Книговедение; Межов. История; Риман; Славяноведение.

Лит.: Соболыциков В. И. Воспоминания старого библиотекаря //ИВ. 1889. Т. 38, №11; Юбилей Владимира Васильевича Стасова 2-го янв. 1894. СПб., 1894; Тимофеев Г. Н. Владимир Васильевич Стасов: Очерк жизни его и деятельности //BE. 1908. № 2-5; Незабвенному Владимиру Васильевичу Стасову: Сб. восп. СПб., 1910; Моск. археол. о-во; Боцяновский В. Ф. Памяти В. В. Стасова //Жизнь искусства. 1923. № 23; Каренин Вл. Владимир Стасов: Очерк его жизни и деятельности. Л., 1927; Реет Б. Книги и люди: Очерки из истории Гос. публичной б-ки им. М, Е. Салтыкова-Щедрина, 1814-1939. Л., 1939: Лебедев А. К. Владимир Васильевич Стасов, 1824-1906. М.; Л., 1944; Владимир Васильевич Стасов 1824-1906: К 125-летию со дня рождения: Сб. ст. и восп. М.; Л., 1949; Бабинцев С. М. В. В. Стасов - библиотекарь Публичной библиотеки //Библиотекарь. 1950. №11; Мебиль Б. И., Месеняшин И. А. Библиотечная деятельность В. В. Стасова //Сов. библиогр. 1У52. Вып. 2; Стефанович В. Н. Библиотечная деятельность В. В. Стасова. Автореф. дис. ... канд. пед. наук. М., 1954; Ее же. В. В. Стасов (1824-1906): Очерк библ. деятельности. М., 1956; Суворова Е. И. В. В. Стасов и русская передовая общественная мысль. М., 1956; Гольденблюм А. М. Владимир Васильевич Стасов. Омск, 1957; Чистякова А. В. Работа В. В. Стасова с читателями Отделения искусств Публичной библиотеки //Тр. /ГПБ. 1957. Т. 3; Хотяков (1); Враская О. Б. О работе В. В. Стасова по подготовке к печати материалов по истории русского зодчества //Книга: Иссл. и материалы. М., 1962. Вып. 6; Маркевич А. П. Стасов - гражданин, критик, демократ. Киев, 1969; Салита Е. Г., Суворова Е. И. Стасов в Петербурге. Л., 1971; Лебедев А. К., Солодовников А. В. В. В. Стасов: Жизнь и творчество. Л., 1982; Бархатова Е. В. В. В. Стасов //Сов. библиотековедение. 1984. № 6; Stuart M. Vladimir Stasov and the professionalization of librarianship in Russia //Solanus. 1993. Vol. 7.

100-летие. С. 214, 256, 275, 286, 306-07, 311, 316, 331-33, 352, 390-92, 405, 432, 445.

Некр.: Речь. 1906. 11 окт.; Петерб. газ. 12, 14 окт.; Свет. 12 окт.; СПбВед. 12 окт.; Товарищ. 12, 22 окт.; Таганрог, вест. 15 окт.; ИВ. Т. 106, нояб.; Визант. временник. Т. 13, вып. 2; ЖМНП. Н. С. 1907. Ч. 7, янв.; Изв. АН. Сер. 6, № 10; Отчет о деятельности ОРЯС АН. СПб., 1906; Кондаков Н. П. Владимир Васильевич Стасов: Некр., 1824-1906. СПб., 1907; Энгель Ю. Д. Памяти В. В. Стасова //Рус. муз. газ. 1907. №41-42.

Арх.: Арх. РНБ. Ф. 1, оп. 1, 1872, № 78; ОР РНБ. Ф. 362; ЦГАЛИ. Ф. 238; Ф. 888; ОР ИРЛИ. Ф. 294.

Иконогр.: PC. 1895. Т. 83, февр.; Нива. 1904. № 1; 1907. № 43; Грабарь И. Репин. М., 1964. Т. 2.

О. Д. Голубева

Ещё в училище Стасов проникся живым интересом к музыке, но особых композиторских задатков в себе не нашёл, и решил впервые попробовать свои силы на поприще критика. В 1842 году он написал статью о Ф. Листе , приехавшем в Петербург , хотя нигде ее и не напечатал.

По окончании в 1843 году училища он поступил на службу помощником секретаря в Межевой департамент Сената , с 1848 года служил секретарём в Департаменте герольдии, а с 1850 года - помощником юрисконсульта в Департаменте юстиции. Стасов свободно владел шестью языками.

В 1856-1872 годах Стасов работал в Публичной Библиотеке, имея в Художественном отделении свой стол. По его инициативе организуется ряд выставок древнерусских рукописей. В ноябре 1872 принят на штатную должность библиотекаря, до конца жизни заведовал Художественным отделом. На этом посту постоянно консультировал писателей, художников, композиторов, собирал рукописи русских деятелей искусства, в особенности композиторов (во многом благодаря Стасову Российская национальная библиотека располагает ныне самыми полными архивами композиторов петербургской школы).

Казалось, этот чудесный старик всегда и везде чувствует юным сердцем тайную работу человеческого духа. Мир для него был мастерской, в которой люди пишут картины, книги, строят музыку, высекают из мрамора прекрасные тела, создают величественные здания... Вот человек, который делал все, что мог, - и все, что мог, сделал!

А.М. ГОРЬКИЙ

Вот человек, который делал все,

Что мог, и все что мог - сделал.

А.М.Горький . О Стасове.

Этот очерк об одном из крупнейших деятелей русской культуры, чрезвычайно много сделавшем для развития и становления таких ее областей, как музыка, живопись, литература, археология. Благодаря таким людям и обрела величие Россия, обросла богатствами духовными, с которыми щедро делилась и делится с миром.

Очерк о нем поможет, как хотелось бы надеяться, вспомнить и осознать величие истории России, ее неповторимой культуры, обогатившей многие земли и народы своей высокой духовностью, чистотой, искренностью и человечностью. Многие приведенные высказывания и мысли Стасова, как нам кажется, не только актуальны в сегодняшней России, но и как будто только что рождены.

При работе над очерком мы пользовались многочисленной литературой о Стасове, его письмами и воспоминаниями о нем, особенно работой литературоведа О.Д. Голубевой.

НА ФАСАДЕ главного здания Публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина в Петербурге (ныне Российская национальная библиотека), выходящего на площадь Островского, установлена мраморная мемориальная доска работы скульптора Ю.Г. Клюге: «Здесь с 1855 по 1906 г. работал выдающийся деятель русской культуры Владимир Васильевич Стасов».

Он был одним из ярчайших представителей русской демократической культуры второй половины ХIХ - начала ХХ века, крупнейшим музыкальным и художественным критиком, другом виднейших художников и композиторов России, историком искусства и ученым-археологом, а также великим библиотечным работником. С помощью библиотеки, где Стасов заведовал художественным отделением, он воздействовал на широчайший круг людей русской культуры, помогал обогатить национальную культуру многими бессмертными художественными творениями, завоевавшими всемирное признание и славу. Его библиотечная деятельность органически сливалась с его энциклопедическими познаниями в области искусства. Он был библиотекарем-искусствоведом в одном лице, великим знатоком и просветителем.

Ровно десять лет спустя после открытия в Петербурге Публичной библиотеки для публики, 2 января 1824 года, в доме №18 по Первой линии Васильевского острова в семье известного русского архитектора Василия Петровича Стасова родился сын Владимир. Род Стасовых был очень древний: с 1380 года они числились русскими дворянами. Владимир был пятым ребенком в семье. Шести лет он потерял мать, умершую от свирепствовавшей в Петербурге холеры.

Большое влияние на воспитание Владимира оказал отец, передовой человек своего времени, после смерти матери ставший очень близким Володе. Еще при жизни матери отец сформулировал свои взгляды на воспитание детей, чтобы они выросли искренними, честными и трудолюбивыми, уважали других. В молодости он был близок с просветителем Н.И. Новиковым, входил в кружок директора Императорской публичной библиотеки и президента Академии художеств А.Н. Оленина, дружил с П.К. Хлебниковым - библиофилом екатерининского времени, собирателем рукописей и основателем семейной общедоступной библиотеки.

Отец оставил о себе память в виде многих зданий, украшающих до сих пор Петербург. По проектам Василия Петровича и под его руководством сооружены Измайловский и Спасо-Преображенский соборы, Московские и Нарвские триумфальные ворота, были перестроены Царскосельский лицей, Таврический и Петергофский дворцы. Он имел звания академика и почетного вольного общника Академии художеств. Отец был самым дорогим и близким Владимиру человеком.

Юный Владимир получил хорошее домашнее образование. Природа щедро одарила его блестящими способностями: необыкновенной памятью, любознательностью, трудолюбием. Мальчик очень рано пристрастился к чтению.

Семью Стасовых часто навещали не только архитекторы, но и художники, музыканты. Влияние последних оказалось очень сильным. Увлечение музыкой и серьезное ее изучение изменили планы молодого человека: он стал видеть себя уже будущим композитором! В юности первым композитором, завладевшим им целиком, стал Л. Бетховен. В более зрелые годы кумиром сделался И.С. Ба х. За ним на долгие годы даже закрепилась кличка «наш Бах».

Для продолжения образования отец решил поместить Владимира в Царскосельский лицей, а когда сын не выдержал экзамена, то весной 1836 года отдал его в незадолго до того открывшееся Училище правоведения. Это было закрытое аристократическое учебное заведение, которое призвано было готовить просвещенных чиновников: знающих, честных, с нравственными устоями.

Все семь лет пребывания в училище Стасов считал для себя счастьем. Этому мнению немало способствовало то, что в училище усиленно культивировалась музыка. Почти все воспитанники играли на каких-нибудь музыкальных инструментах. После занятий, как вспоминал Стасов, весь дом словно превращался в консерваторию, по всем этажам звучали фортепиано, виолончели, скрипки, валторны, флейты, контрабасы… Сам Владимир прекрасно играл на рояле. И здесь он продолжал читать книги об искусстве, посещал концерты, театры. Его другом стал А.Н. Серов, впоследствии известный композитор и музыкальный критик.

ВСЕ воспитанники училища увлекались журналом «Отечественные записки», лучшим в то время журналом в России, призывавшим к уничтожению крепостного права и просвещению народа. «Я помню, - пишет Стасов, - с какою жадностью, с какою страстью мы кидались на новую книжку журнала («Отечественных записок»), когда нам ее приносили… Все первые дни у нас только и было разговоров, рассуждений, споров, толков, что о Белинском, да о Лермонтове… Белинский же был - решительно нашим настоящим воспитателем. Никакие классы, курсы, писания сочинений, экзамены и прочее не сделали столько для нашего образования и развития, как один Белинский со своими ежемесячными статьями… он прочищал всем нам глаза, он воспитывал характеры, он рубил рукою силача патриархальные предрассудки… Мы все - прямые его воспитанники».

Статьи Белинского пробудили у Стасова любовь к Пушкину и Гоголю. Когда Пушкин был убит, воспитанники зачитывались стихотворением М.Ю. Лермонтова «Смерть поэта». «Мертвые души» Гоголя читали коллективно, так как установить очередь оказалось невозможным. «В продолжение нескольких дней, - пишет Стасов, - читали и перечитывали это великое, неслыханно оригинальное, национальное и гениальное создание. Мы были точно опьяненные от восторга и изумления».

Белинский и русская классическая литература, литература критического реализма воспитали в Стасове критическое отношение к действительности. От Белинского Стасов на всю жизнь воспринял идеи общественного назначения искусства, его народности, реализма, патриотизма и гуманизма. Многие же сокурсники Стасова впоследствии стали «столпами порядка», ревностными защитниками крепостного права. «Кто бы тогда, - сокрушался Стасов, - между всеми нами вообразил, что из этих прекрасных милых мальчиков выйдет: из кого - всеподданнейший раб III отделения, из кого - бестолковейший и бездушный деспот, из кого - индифферентный ко всему хорошему и дурному, пошлейший чиновник, хватающий только ленты и аренды, и проплясавший на балу не одно важное народное дело».

Но, наконец, 10 июня 1843 года учеба окончилась успешно для Стасова. Он получил чин титулярного советника, чиновника 9-го класса. Следующие восемь лет он проводит на государственной службе, занимая различные должности в департаментах Сената. Началась скучная и однообразная служба мелкого чиновника: помощник секретаря, младший помощник секретаря в Межевом департаменте, секретарь в департаменте геральдии, с лета 1850 года - помощник юрисконсульта в Министерстве юстиции.

Сухие служебные дела не удовлетворяли Владимира Васильевича, душа его не лежала к юриспруденции. Однако служить нужно было, так как средств на жизнь было немного. Титулярный советник Стасов все свободное время по-прежнему отдает искусству: много играет на фортепиано, часто посещает Эрмитаж, наряду с музыкой и живописью серьезно изучает графику.

В письме к отцу от 1 января 1844 года Стасов писал, что решил посвятить жизнь художественно-критической деятельности. В этом же году он знакомится с К.П. Брюлловым, в 1849 году - с М.И. Глинкой. Его первые публикации появились в журнале «Отечественные записки» в 1847 году. Это были обозрения новых произведений английской, немецкой и французской литературы, произведений живописи, скульптуры, архитектуры и музыки.

Когда в 1851 году ему представился случай выехать за границу вместе с потомком много сделавших для России уральских промышленников Демидовых, богачом и меценатом А.Н. Демидовым, он с радостью согласился и 15 мая 1851 года вышел в отставку. Работал у Демидова литературным секретарем, консультантом по вопросам искусства, библиотекарем в имении Сан-Донато близ Флоренции, аннотировал и рецензировал для Демидова купленные книги. И сам узнал «пропасть новых книг и вещей».

ЗА ТРИ ГОДА, проведенные у Демидова, Стасов побывал не только во многих городах Италии, но и в Германии, Англии, Франции, Швейцарии, где работал в архивах и библиотеках, общался с художниками и учеными. Ему удалось хорошо изучить подлинники мастеров античного, средневекового и современного западного искусства. Он часто встречался с русскими художниками, проживавшими в Италии, - с Александром Брюлловым, Сергеем Ивановым и пр. В 1852 году, узнав о смерти К.П. Брюллова, Стасов поехал в Рим, собрал все сведения о последних днях его жизни и написал статью «Последние дни К.П. Брюллова и оставшиеся в Риме после него произведения». В статье он оценивал художника как непревзойденного мастера русской академической живописи.

В 1854 году вместе с Демидовыми Владимир Васильевич вернулся на родину. В Петербурге он с «великой жадностью» читает все об искусстве. В эти годы огромное влияние на его мировоззрение оказала знаменитая диссертация Н.Г. Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855), утверждающая, что искусство не только особая форма познания жизни, но и особое средство борьбы за ее преобразование.

Стасов все чаще теперь думает о том, что лишен возможности как-то влиять на пробуждение национального самосознания. «Великий народ, нравственно прекрасный и терпеливый, не знает светочей своих. Ему неизвестна мощь своего творческого духа. Не только в массах, но и в интеллигентской среде господствуют грубые предрассудки, далекие от истины». Он часто вспоминает Герцена, который с «великим талантом, умом, знаниями и силой воюет против ложных людских понятий».

Следуя важнейшим положениям демократической эстетики, Стасов считал, что художественная критика, оценивая произведения искусства, должна, так же как и искусство, раскрывать нужды народа, вызывать сострадание к слабым и обездоленным и выносить свой приговор. По убеждению критика художники и музыканты должны создавать искусство большого общественного значения, воспитывающие мысль и чувство народа.

В статье «Художественная статистика» (1887) он негодовал на бесправие народа, на недоступность для него образования, обличал самодержавие за издание реакционного закона, по которому доступ в гимназии детям неимущих классов был закрыт. (Как это близко к положению дел в стране и в образовании сегодня!) «Что ж бы было, если б всему этому люду не было помех и бревен поперек дороги вроде крепостного права, отсутствия свободной печати, общей приниженности?» - задавал вопрос Стасов. Илья Ефимович Репин, прочитав статью, пришел в восторг и признался автору: «Вот уже поистине следует пасть перед Вами на колени в благоговении… Особенно нам, крестьянам, мещанам и прочим париям. Какая смелость, какая сила! Я совершенно поражен, удивлен: как это Вам сошло!!! В наше паскудное время царства идиотов, бездарностей, трусов, холуев и тому подобной сволочи, именующейся министрами… Жму от всего сердца Вашу благородную руку и благодарю земным поклоном Ваш благородный подвиг!!!»

Во всех своих статьях и письмах, требуя от художника в первую очередь содержания, Владимир Васильевич настойчиво подчеркивал оригинальный, самостоятельный характер русского искусства. Поражение России в Крымской войне, по словам Стасова, отвалившее «плиту от гробницы, где лежала заживо похороненная Россия», разбудило искусство, «его образы не могут кутаться и прятаться, они прямо говорят всю свою правду».

Основоположником новой русской национальной школы живописи он считал П.А. Федотова, его наследником В.Г. Перова. Высоко оценивал творчество В.В. Верещагина, «самого заклятого, неутомимого и дерзкого реалиста». С 1874 до 1904 года, когда Верещагин погиб, Стасов не переставал прославлять художника и называть его Львом Толстым в живописи (Лев Толстой был для него всю жизнь не только авторитетом, но и кумиром, он называл его везде Львом Великим). Но выше всех художников-современников был для Владимира Васильевича И.Е. Репин - реалист-обличитель, поистине народный мастер.

Обладая природным даром распознавать молодые таланты сразу, как говорится, с первого взгляда, он сумел первым «открыть» И.Н. Крамского, В.Г. Перова, Ф.А. Васильева, И.Е. Репина, И.И. Шишкина, В.В. Верещагина, М.М. Антокольского, В.М. Васнецова, В.А. Серова и многих других. Сюда надо добавить гениального русского певца Фёдора Шаляпина, которого Стасов не только «открыл», но и предсказал ему великое будущее.

В статье «По поводу выставки в Академии художеств» (1861) критик осуждает академию за то, что она, как и девяносто лет назад, предлагает дипломникам мифологические и античные темы. Он считал, что художники сами могут и должны выбирать сюжеты для картин, не довольствуясь темами из греческой мифологии, Библии и древней истории. Перед художниками встали задачи, связанные с жизненными интересами угнетенного и страдающего народа.

Не без влияния стасовских статей четырнадцать учеников Академии художеств дважды подавали прошение в Совет академии о праве свободного выбора сюжета картины, представляемой на соискание большой золотой медали. Так как прошения остались без ответа, то группа во главе с И.Н. Крамским в знак протеста в ноябре 1863 года вышла из академии и образовала свою собственную «художественную артель», которая в 1871 году перевоплотилась в «Товарищество передвижных выставок», повернувшее русское искусство в сторону отражения реальной жизни. В это товарищество вошли: Г.Г. Мясоедов, И.Н. Крамской, Н.Н. Ге, И.И. Шишкин, В.Г. Перов, В.Е. Маковский, А.К. Саврасов, Н.А. Ярошенко, С.В. Иванов, В.А. Серов, В.И. Суриков и другие художники.

Как видим, в этом списке выдающиеся имена, навсегда оставшиеся в истории русской и мировой культуры. Сила обличения картин этих художников была настолько велика, что, как рассказывали, историк Н.И. Костомаров, увидев картину «Неравный брак» В.В. Пукирева, отказался от женитьбы на молодой особе.

Стасов поддерживал, воодушевлял, просвещал, отстаивал «передвижников», которые были для него эталоном демократического и реалистического искусства. В ответ на реакционную критику, обвинявшую «передвижников» в утрате эстетического чувства прекрасного, в пессимизме, в изображении «маленьких» людей с их горем и страданиями, он писал в работе «Искусство ХIХ века»: «Если русский народ преимущественно состоит не из генералов и аристократов … не из больших людей, а всего более из маленьких, не из счастливых, а из бедствующих, - то, понятно, большинство сюжетов в новых русских картинах, если они хотят быть «национальными», русскими, непритворно, а равно и большинство действующих лиц в русских картинах должны быть не Данте и Гамлеты, не герои и шестикрылые ангелы, а мужики и купцы, бабы и лавочники, попы и монахи, чиновники, художники и ученые, рабочие и пролетарии, всяческие «истинные» деятели мысли и интеллекта. Русское искусство не может уйти куда-то в сторону от действительной жизни» (выделено мной. - Ю.С. ).

Надо подчеркнуть, что советское искусство шло по дороге, которую задолго до Советов указал Стасов и другие выдающиеся деятели русской культуры, - по пути демократического , социалистического реализма.

В живописи, как и в литературе, такой реализм стал господствующим направлением.

ОДНИМ из самых высоких искусств, доставляющих человеку счастье, Владимир Васильевич считал музыку , особенно русскую . В конце своей жизни, как бы подводя итоги, он делился со своим другом - доктором астрономии и философии В.П. Энгельгардтом (16 сентября 1904 г.): «Скажу тебе, положа руку на сердце, что при всех нападавших на меня и глодавших меня бедах, главною и чудесною мне всегда была музыка. Не только ни одно другое искусство, но и ни одно другое средство не доставляло мне столько отрады, помощи и, по возможности, счастья и утешения, как она. Какое счастье, что были когда-то на свете раньше меня, или в одно со мною время, такие люди, как Глинка, Бетховен, Шуман, Шопен, Лист, Ф. Шуберт, Бородин, Мусоргский и все великие русские. Именно - русские» (выделено мной. - Ю.С. )

В 1854 году Стасов примкнул к музыкальному кружку молодежи, группировавшемуся вокруг М.И. Глинки, и написал целый ряд статей по музыкальным вопросам. Русское общество долгое время отказывалось понимать музыку композитора, называя ее музыкой кучеров. Стасов сумел показать обществу, что Глинка начал «новую эру в русской музыке».

Горький, Стасов и Репин на аллее Пушкина в «Пенатах». 1904 г.

Все мало-мальски значительные музыкальные события Стасов приурочивал к 27 ноября, считая этот день знаменательным для русской музыки. Именно в этот день состоялись премьеры двух великих опер композитора - «Жизнь за царя» (1836) и «Руслан и Людмила» (1842). Когда Глинка умер (1857), Владимир Васильевич написал его биографию и хлопотал о перевозке тела из Берлина в Петербург, устройстве торжественной заупокойной службы в Конюшенной церкви, в той самой, где в 1837 году отпевали Пушкина. Немало труда Стасов приложил к постановке надгробного памятника композитору в Александро-Невской лавре, и памятников в Смоленске и Петербурге. Как это было важно для укрепления и увековечивания достижений русской музыки!

В начале 60-х годов ХIХ века в Петербурге сложился небольшой кружок очень талантливых молодых людей, горячо любивших русскую музыку. Единственным профессиональным его музыкантом был глава кружка композитор Милий Алексеевич Балакирев. Остальные не были таковыми. М.П. Мусоргский был гвардейским офицером, А.П. Бородин - военным врачом, впоследствии про--
фессором химии, Н.А. Римский-Корсаков - морским офицером, Ц.А. Кюи - военным инженером.

Главную свою задачу «кучкисты» видели в пропаганде произведений Глинки и в развитии заложенных им (и развитых А.С. Даргомыжским) основ русской симфонической музыки. Это было особенно актуально в то время, когда господствующее положение в театрах имела итальянская опера. Члены «Могучей кучки» всеми силами прокладывали новые, русские пути создания оперно-симфонической музыки. А сил этих было немало! Их стараниями в 60-е годы чуть ли не каждый день появлялись то романс, то акт оперы, то фортепианная пьеса.

Основная же заслуга Стасова состояла в том, что он первый распознал, поддержал и выпестовал эту группу, сделался ее «крестным отцом». Он говорил Б.В. Асафьеву, тогда начинающему музыковеду: «Моя роль - толкать их… Они лучше знают, как и что делать. Ну, а по части нужных материалов я уже по самой должности своей (разумелась Публичная библиотека) и хозяйству своему им всем помощь, а в деле защита. Они знают - зубами, клыками воюю, лишь бы трудились. А толкать приходится изо всех сил».

Музыканты собирались либо у Балакирева, либо у сестры Глинки Л.И. Шестаковой, либо у Стасовых, дружный дом которых много лет был центром музыкального и художественного Петербурга. У Владимира Васильевича своей семьи в общепринятом смысле не было, он жил с родными тремя братьями и двумя сестрами как бы холостяком. Сам же считал, что состоит в гражданском браке с Елизаветой Клементьевной Сербиной, дальней родственницей. У них была дочь, Софья Владимировна, которую отец нежно любил.

Стасовские вечера были отмечены не только высокой интеллектуальностью, но и весельем. Сам Владимир Васильевич был неистощим на выдумки и шутки. Всю жизнь он питал отвращение к курению, вину и картам, так привычным на вечеринках. Предоставим слово С.Я. Маршаку, который бывал гостем у Стасова, правда, в более позднее время: «…Квартира Стасова на Песках, - писал он, - могла бы с полным правом называться по-нынешнему «Домом искусств» … Здесь всегда были раскрыты настежь двери для старых и молодых мастеров - композиторов, певцов, пианистов. Отсюда они ухо дили с новыми силами, а подчас и с новыми замыслами».

Владимир Васильевич был непосредственным участником творческой жизни «кучкистов», делал, как он выражался, им «внушения». Он посоветовал Балакиреву написать музыку к трагедии Шекспира «Король Лир», музыкальное произведение, посвященное тысячелетию России, - вторую симфоническую увертюру «Тысяча лет» («Русь»); Мусоргскому подсказал сюжет «Хованщины», Римскому-Корсакову - сюжеты «Садко», «Сказки о царе Салтане», Бородину - «Князя Игоря», Кюи - «Анжело». Под влиянием Стасова Кюи стал музыкальным критиком.

Из всей пятерки он считал самым талантливым Мусоргского. Его переписка с Мусоргским показывает, какую помощь оказал он композитору в работе над оперой «Борис Годунов» и в создании либретто «Хованщины». По совету Стасова Мусоргский запечатлел в музыкальных образах выставку рисунков и акварелей та--
лант-ливого архитектора В.А. Гартмана, создав знаменитые фортепианные миниатюры «Картинки с выставки» (лучшие переложения этого шедевра для симфонического оркестра сделали независимо друг от друга в 1922 г. французский композитор Морис Равель и в 1954 г. русский музыкант Сергей Горчаков). Мусоргский как-то признался Стасову, что «никто жарче Вас не грел меня во всех отношениях; никто проще и, следовательно, глубже не заглядывал в мое нутро; никто яснее не указывал мне путь-дороженьку». Дорогого стоит такое признание такого Мастера!

«Кучкисты» и Стасов отрицательно отнеслись к открытию в 1862 году Петербургской консерватории, не до конца понимая, что ее учреждение было прогрессивным явлением в музыкальной жизни. В противовес, в том же году, усилиями Балакирева, хорового дирижера Г. Ломакина и Стасова была создана бесплатная музыкальная школа, которая просуществовала до 1917 года и сделала немало как в пропаганде лучших произведений русской и мировой музыкальной классики, так и в приобщении к музыке бедных, но талантливых людей.

Отдавая должное талантам «Могучей кучки» и понимая их значение для музыки, для истории России, Стасов писал о них статьи, биографии, некрологи, издавал их письма, организовывал концерты из их произведений, хлопотал о сооружении памятников, собирал творческие архивы, переписку.

«Стасов, Стасов! Ах, какой это ангел-хранитель и воодушевитель талантов своего времени!!! - писал Репин К.И. Чуковскому в 1911 году. - Как он лелеял, как распластывался вовсю для русского искусства!..». Как выразился один современник, «никто выше его не ценил и никто порывистее его не любил молодого русского искусства». Когда надо было заступиться за друзей-соратников, Владимир Васильевич не стеснялся в вы-ра-жениях. Одна из его статей - «Музыкальные лгуны» - даже вызвала су-дебный процесс. Статья была направлена против врагов Ба-лакирева, вынудивших композитора уйти из дирижеров сим-фо-нических концертов «Русского музыкального общества».

Один из «музыкальных лгунов» профессор консерватории А.С. Фаминицын привлек Стасова к суду за клевету. Обвинение в клевете суд отверг (30 апреля 1870 г.), но нашел в статье «брань» и приговорил критика к штрафу в 25 рублей и домашнему аресту на семь дней.

О чувстве благодарности и уважения русских композиторов к Владимиру Васильевичу Стасову говорят многие посвященные ему произведения: опера «Хованщина», романсы «Раёк», «Озорник», «Жук», «Картинки с выставки» Мусоргского; «Король Лир» Балакирева; романс «Пусть на землю снег валится», «Гимн Стасову», «Мистический хор для трех женских голосов» Кюи; «Шехерезада», романсы «Порок», «К моей песне», а также сборник народных песен Римского-Корсакова; симфоническая фантазия «Буря» П.И. Чайковского; симфоническая картина «Лес», «Торжественное шествие», Струнный квартет №4 А.К. Глазунова; четыре интермеццо и другие произведения А.К. Лядова. Уже после смерти Стасова Глазунов написал прелюдию для оркестра «Памяти В.В. Стасова».

СТАСОВА нередко упрекали в парадоксальности, тенденциозности, пристрастности. Он отвечал, что ничего плохого в этом не видит, не терпит половинчатости, золотой середины, не любит людей, которые ни холодны, ни горячи, а всегда лишь тепленькие.

Его откровенно травили, особенно газетчики из «Нового времени». Однако он не склонил головы и даже гордился тем, что враги обзывали его «трубой иерихонской», «мамаевой оглоблей», «тараном» и т.п. «Что ж, - писал он в статье «Итоги трех нововременцев» (1893), - мне на такие прозвища жаловаться нечего, я готов был бы признать их в высшей степени лестными и почетными… Я хотел бы быть той мамаевой оглоблей, которая должна сокрушить и сверзить те ненавистные перья и бумаги, которые распространяют одурение и убыль мысли, которые сеют отраву понятий и гасят свет души» (выделено мной. - Ю.С. ).

Стасов искренне сочувствовал рабочим, вставшим в начале ХХ века на борьбу с бесправием, и всей душой желал им победы. Он был твердо убежден, что самодержавию должен наступить конец, что «долго так продолжаться не может: максимум 25-30 лет…». Вскоре после январских событий 1905 года он писал: «Поднялось и двинулось вперед великое дело народного освобождения…» Он приветствовал Валентина Александровича Серова, заявившего после Кровавого воскресенья о своем отказе от звания пожизненного члена Академии художеств - звания, которое было утверждено царем: «Великая Вам честь и слава за Ваше гордое, смелое, глубокое и непобедимое чувство правды и за Ваше омерзение к преступному и отвратительному. Честь и слава Вам».

В эти годы отовсюду «страшные известия о смертях, виселицах, пулях и нагайках». И Стасов «полон злобы и досады», - узнаем мы из его письма Репину. А тут еще декаденты со своими картинами, которые не что иное, как «печальные потуги бессилия и растрепанного бессмыслия». «…Но ведь не вся же художественная Россия состоит только из паралитиков», - говорит Владимир Васильевич в статье об очередной выставке модернистов. Критик верит в лучшее будущее: «У нас уже есть целая масса людей, которые способны что-нибудь понимать в искусстве…»

Не об этих ли массах он думал, когда писал Льву Толстому: «…Пролетариат русский (как я его нынче узнал и полюбил, и боготворю - первый и лучший, современнейший, возвышеннейший пролетариат во всей Европе) стал, как на фундаменте гранитном… Где видно в истории мира, еще в другом каком месте подобное зрелище? Забастовка всего государства… К русской революции прислушивается вся Европа».

Свою творческую работу Стасов всю жизнь расценивал как деятельность «для России и будущего времени», а свои «работы на общую пользу, и еще на пользу тех, из чьих рук собраны деньги на жалованье - на пользу народу Муж слова и совета,

Но сам отнюдь не сочинял…

Хвала тебе за это!

Владимир Васильевич Стасов страстно любил Россию и не представлял жизни без нее. Своей внучке, Софье Медведевой, вынужденной из-за полицейского преследования уехать в Швейцарию, дед внушал мысль, что жить вне Родины невозможно. Он писал: «Все мною виденные примеры доказывали мне всегда, что нельзя безнаказанно покидать навсегда Россию. Через несколько времени всегда следовало раскаяние, горькое сожаление и напрасные, запоздалые самоугрызения, невзирая ни на какие успехи общественные, художественные, научные, а тем более - ограниченные и эгоистические семейные. Я видел, что даже великие люди (или, по крайней мере, значительные люди), например, Герцен, А.А. Иванов, кн. Кропоткин, Гоголь, Тургенев и десятки других, никогда не были довольны (после некоторого времени) долго жить за границей и жадно стремились назад в Россию, ко всему своему и всем своим. Кому из них это не удавалось, завядали, страдали и мучились долго, неизлечимо».

Он всегда верил в талантливость русского народа, у которого «слишком много неумелости и незнания, но инициатива умственная и всякая такая, как, пожалуй, ни у кого». Однако он не страдал национальным шовинизмом, выступал против каких бы то ни было стеснений прав любой народности, страстно желал «чтобы люди и народы были друг другу братьями, а не насильниками с одной стороны и бесправными, угнетенными - с другой».

Огромный ежедневный труд (Стасов только в Рождество и Пасху не ходил на работу в Публичную библиотеку) и время подтачивали его могучий организм.

* * *

13 октября весь культурный Петербург пришел отдать последнюю дань выдающемуся деятелю культуры России. Студенты хотели нести гроб до Тихвинского кладбища Александро-Невской лавры на руках. Но полиция не разрешила, как и хоругви с надписью «Незабвенному Владимиру Васильевичу Стасову - могучему борцу за самобытное искусство». Среди множества венков - венки от Корсаковых, от Шаляпина, Репина, Глазунова и Лядова, от студентов консерватории с надписью «Борцу за свободу в жизни и в искусстве». На могилу положили венки от Публичной библиотеки, Академии художеств, Русского музея, от редакций газет и журналов.

В некрополе Александро-Невской лавры высится бронзовая фигура могучего человека в русской косоворотке, в сапогах. Памятник, замечательный по сходству, как писал совр еменник, «до полной иллюзии воспроизводящий живого Владимира Васильевича в лучшую пору его жизни, полным бодрости и энергии», изваяли друзья - скульптор И.Я. Гинцбург и архитектор И.П. Ропет.

«Его стихией, религией и богом было искусство, - писал Горький. - Он всегда казался пьяным от любви к нему и - бывало - слушая его торопливые, наскоро построенные речи, невольно думалось, что он предчувствует великие события в области творчества, что он стоит накануне создания каких-то крупных произведений литературы, музыки, живописи, всегда с трепетною радостью ребенка ждет светлого праздника…».

Просеивая его жизнь через «решето и сито времени», мы должны признать, что Владимир Васильевич Стасов сумел полностью реализоваться и получить прижизненное признание. Он внес неоценимый вклад в становление, пропаганду и бурное развитие русской культуры, завоевавшей мировую славу. Мы все ему обязаны. Наслаждаясь многими творениями русских художников, композиторов, писателей, благодарные потомки должны помнить имя Владимира Васильевича Стасова, этого неистового искателя, охранителя, пропагандиста и защитника россыпи талантливых русских мастеров культуры.

Уже более ста лет прошло со дня смерти этого гиганта. И прав был Самуил Яковлевич Маршак, когда написал о нем:

Но он такой проделал путь,

Что, вспомнив прошлое столетье,

Нельзя его не помянуть.

Юрий СИДОРОВ, профессор, доктор технических наук

Санкт-Петербург

Юрий СИДОРОВ

профессор, доктор технических наук Санкт-Петербург

Василий Петрович Стасов - архитектор, создатель достопримечательностей русских городов. Постройками Стасова восхищатся туристы со всего мира. Уникальный архитектор, с интересной биографией, оставивший огромный след в истории нашей Родины.

Архитектор Стасов биография

Василий Петрович появился на свет 4 августа 1769 года, в семье мелкого чиновника из Вотчинной канцелярии. Семья была дворянской, но небогатой. Мать - Анна Антипьевна могла позволить себе заниматься воспитанием детей. Доходов мужа хватало, но излишков в семье не было. У Василия был брат и сестренка. Стасовы жили в Москве, а летом выбирались в Серпухов на дачу.

Родители хотели дать ребенку все самое лучшие. Поэтому Василия отдали в гимназию при Московском Государственном Университете. Здесь он проходил обучение вплоть до 1783 года. Этот год стал годом трагедии в семье Стасова. Умер отец и старший брат, который проходил службу на русском флоте.

Василию Петровичу нужно было обеспечивать себя, маму и сестру, поэтому он поступает на службу в Московскую управу благочиния на должность архитектуры капрала. Примечательно, но юноша вышел на работу в четырнадцать (!) лет.
В управе он отработает 11 лет. Здесь он получит огромный опыт, ценные знания. Жизнь сведет его со многими мастерами своего дела - талантливыми архитекторами, художниками, чертежниками. Ведь в управе работали ученики легенд русского зодчества - Казакова и Баженова.
Свою карьру в управе молодой человек закончит в чине помощника архитектора.

Висячий сад фото

Когда Стасову исполнилось 25 лет, его зачислили в знаменитый Преображенский полк. Судьба тесто свяжет Стасова с полком и его офицерами, солдатами. Однако тяги к службе Василий не испытывал, и спустя год вышел в отставку. Год службы - опыт, знакомства, и конечно же чин подпоручика.

Архитектура Стасова. Путь к признанию

В начале 19 века в Российской Империи закончилась эпоха дворцовых переворотов. На престол готовился вступить Александр I. Василия Петровича выбрали в качестве оформителя Сокольнического поля, на котором должна была пройти коронация нового императора. Оформитель заранее был представлен венценосной особе. Император проникся симпатией к Василию, и отправил его на обучение в Европу.

Он побывал во Франции, Италии, Австрии, Польше. Ежедневно пополнял свои знания, улучшал умения и навыки. В 1808 году архитектор вернулся в Россию, это был опытный мастер, с большим багажом практических и теоретических знаний. Он был готов к большим свершениям, и они не заставили себя долго ждать.
Василий Петрович развивал стиль русского ампира. Торжественные архитектурные формы, представительство - все это было в творчестве архитектора Стасова.
Стасова называли - певцом русских побед. Он создал:

• знаменитые Нарвские триумфальные ворота в Санкт-Петербурге
• Московские триумфальные ворота
• Александро-Невский собор в Саратове по его проекту был воздвигнут в память о победе в Отечественной Войне 1812 года.

Василий Петрович, был одним из тех, кто сделал Санкт-Петербург большим городом музеем, с потрясающей архитектурой. Примечательно, что в плеяде талантливых архитекторов, творивших город, практически сплошь состоявшей из иностранцев, русский по крови Стасов занял достойное место.
Он автор Академии наук, Ямского рынка, Павловских казарм, Троице-Измайловского собора. Все это, настоящие украшение Северной столицы.

Личная жизнь

Василий Петрович женился в 1817 году. Его супругу звали Марией Абрамовной. В браке молодые люди родили семерых детей. Виделись Мария и Василий не так часто как хотелось бы им. Василий был жутким трудоголиком, от него зависело финансовое благополучие семьи. Он брал на себя полную ответственность за содержание большого семейства. Но и честолюбие, желание оставить после себя наследие так же стали причиной его усердия.

Спасо-Преображенский собор фото

В 1831 году в Санкт-Петербурге разгорелась эпидемия холеры. Жена сильно заболела, и скончалась. Стасов сильно переживал, жену он любил до безумия. Что бы отогнать грустные мысли архитектор еще глубже ушел в работу.

Василий Стасов достопримечательности

• Троице-Измайловский собор
• Спасо-Преображенский собор
• Нарвские триумфальные ворота
• Висячий сад Малого Эрмитажа
• Дом Котомина
• Никольский Казачий собор
• Московские Триумфальные ворота
• Президентский дворец
• Дом Казанского собора
• Церковь Александра Невского
• Главные императорские конюшни
• Провиантские склады

Когда умер и где похоронен Стасов

Архитектор Стасов умер в 1848 году. Его похоронили в Александро - Невской лавре, на Невском проспекте.

Дети Стасова

Сын Владимир стал известным критиком, одним из тех кто стоял у истоков «Могуче кучки». Сын Дмитрий был известным адвокатом. А дочь Надежда продвигала идеи женского просвещения, и весьма в этом преуспела. Она одна из тех, кто занимался создание Бестужевских курсов.

• На судьбу архитектора большое влияние оказало знакомство с семьей Хлебниковых. Через них он познакомился с Державиным, Карамзиным и Олениным (ректор Академии Художеств)
• Член Римской Академии живописи святого Луки(Он стал вторым русским, который получил это почетное звание. Первым был - архитектор Баженов)
• Мать Василия владела родовым имением под Серпуховым, его название Соколово
• Сын архитектора Владимир Васильевич Стасов - знаменитый искусствовед
• По адресу 1-я линия Васильевского острова установлена мемориальная доска, в память об архитекторе
• Елена Дмитриевна Стасова внучка архитектора, была сподвижницей, ближайшей соратницей Владимира Ильича Ленина

Итоги

Василий Стасов архитектор, который вписал золотыми буквами свое имя в историю России. Его здания - украшения городов Великой страны. После себя он оставил не только красивые постройки, но и замечательных детей, которые так же как и отец положили свою жизнь на благо отечества, оставив след в культурной и просветительской жизни нашей страны.