Слайд 2

Цель

Ознакомиться и изучить стиль поздней готической архитектуры на примере Миланского собора.

Слайд 3

Готическая архитектура

Готическая архитектура- архитектура Западной Европы в эпоху позднего Средневековья, примерно между 1150 и 1550. Готический стиль, в основном, проявился в архитектуре храмов, соборов, церквей, монастырей. Развивался на основе романской архитектуры. Для готики характерны: арки с заострённым верхом, узкие и высокие башни и колонны, богато украшенный фасад с резными деталями и многоцветные витражные стрельчатые окна. Все элементы стиля подчёркивают вертикаль.

Слайд 4

Пламенеющая готика (фр. Flamboyant) - название, данное витиеватому стилю поздней готической архитектуры, популярному во Франции, Испании и Португалии в XV веке. Этот стиль произошёл от лучистой готики и был отмечен ещё большим вниманием к украшениям. Название пламенеющей готики происходит от похожих на языки пламени узоров орнаментов и сильному удлинению фронтонов и вершин арок. Часты орнаменты в форме «рыбий пузырь». Севильский кафедральный собор Храм Святой Анны

Слайд 5

Миланский собор

Миланский собор (итал. Duomo di Milano)

Слайд 6

Страна – Италия. Город – Милан. Тип здания – Базилика (тип строения прямоугольной формы, которое состоит из нечётного числа различных по высоте нефов). Архитектурный стиль - Пламенеющая готика. Посвящён Рождеству Пресвятой Девы Марии. 5-ая по величине церковь в мире 4-ый по величине в Европе после соборов Святого Петра в Ватикане, Святого Павла в Лондоне и Севильского собора в Севилье. По вместимости уступает среди готических храмов только Севильскому, а среди итальянских храмов - только собору Святого Петра в Риме.

Слайд 7

История

Единственный в Европе беломраморный готический колосс строился несколько веков: первые блоки и фундамент храма заложили в 1386 году при легендарном правителе ДжанГалеаццоВисконти, а проект фасада, законченного в 1813 году Карлом Амати, утвердил Наполеон в 1805 году.

Слайд 8

На том месте, где стали возводить в 1386 году Дуомо (так называют его сами миланцы), в доисторические времена стояло кельтское святилище, при римлянах храм Минервы, потом церковь Санта-Текла, построенная в IV веке, а с VII века - церковь Санта-Мария-Маджоре, которую снесли, когда стали расчищать место для собора. Собор было решено строить в готическом стиле, до тех пор по эту сторону Альп не встречавшемся. Специалистов по готике пригласили из Франции и Германии, хотя первоначальный проект разрабатывал итальянец - Симоне де Орсениго. В течение 10 лет на посту главного архитектора сменяли друг друга немцы и итальянцы, пока в 1470 году собором не занялся ДжунифортеСолари. Он пригласил себе в консультанты Браманте и Леонардо, а те предложили разбавить готику более современными для того времени ренессансными элементами, в результате чего появился восьмиугольный купол в основании. В 1417 году главный алтарь недостроенного собора освятил папа Мартин V, а целиком собор начал функционировать в 1572 году, - после того как его торжественно открыл кардинал Карло Борромео.

Слайд 9

В 1769 году появился 106-метровый шпиль на высоте 108,5 метров с четырёхметровой статуей Мадонны из позолоченной бронзы. После этого появился декрет, что ни одно здание в Милане не должно заслонять собой святую покровительницу города.

Слайд 10

Готический стиль не терял в Италии своих последователй, и в этом стиле заканчивается миланский собор в 1813 году архитекторами Амати и Занойя. По заказу Наполеона Амати работал над фасадом, выходящим на площадь, и, следуя проекту первого зодчего, возвёл «каменный лес» из 135 мраморных игл, устремлённых в небо и передающих настроение готической архитектуры.

Слайд 11

Внешнее убранство

В высоту здание достигает 157 метров. Внутренняя площадь Собора – 11700 квадратных метров. Собор может вместить до 40 000 человек Миланский Собор насчитывает 2245 различных скульптур. Это и статуи святых, и изображение сцен из библейских сюжетов, и животные.

Слайд 12

Внутреннее убранство

Белый мраморный пол инкрустирован барочными узорами из черного и красного мрамора, воплотившими фантазии знаменитого итальянского живописца ПеллегриноТибальди. Уникальна работа статуи святого Варфоломея – покровителя рыбаков, с которого живьем содрали кожу. Скульптор - Марко д̀Аграте. Орган Дуомо включает в себя 180 регистров и 13200 труб. Витражи Миланского Дуомо создавались несколько веков. Из них самому древнему более 500 лет, он изображает житие Христа. А последний витраж установлен не так давно - в 1988 году.

Flamboyant ) - название, данное витиеватому стилю поздней готической архитектуры , популярному во Франции, Испании и Португалии в XV веке. В Англии мода на пламенеющую готику появилась и ушла во второй половине XIV века, а в XV веке главенствовал в основном готический «перпендикулярный стиль». В Германии в это же время царила «особая готика» (нем. Sondergotik ).

Этот стиль произошёл от лучистой готики и был отмечен ещё большим вниманием к украшениям.

Название пламенеющей готики происходит от похожих на языки пламени узоров орнаментов и сильному удлинению фронтонов и вершин арок. Часты орнаменты в форме «рыбий пузырь». Стиль мануэлино в Португалии и позднеготический стиль исабелино в Испании в конце XV века и начале XVI века стали ещё более экстравагантными продолжениями данного архитектурного стиля.

Образцы пламенеющей готики

• Церковь Сен-Маклу (Сен-Мало), Руан
• Собор св. Вульфрама, Абвиль
• Собор Святого Николая , Фрибур
• Поперечные нефы (трансепты) кафедрального собора Нотр-Дам (фр.) русск. де Санлис
• Миланский собор , Милан - редкий образец пламенеющей готики в Италии
• Башня Сен-Жак (бывшая колокольня церкви Сен-Жак-ла-Бушери), Париж
• Севильский кафедральный собор , Севилья - в частности, «пламенеющий» свод
• Костёл святой Анны , Вильнюс
• Шартрский собор , Шартр - шпиль северной башни

См. также

Напишите отзыв о статье "Пламенеющая готика"

Литература

• Кох Вильфрид Энциклопедия архитектурных стилей. Классический труд по европейскому зодчеству от античности до современности/Пер. с нем. - М.: ЗАО «БММ», 2006. - 528 с.:ил. ISBN 3-577-10480-5 (нем.), ISBN 5-88353-214-4 (рус.)

Отрывок, характеризующий Пламенеющая готика

В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.

Здравствуйте уважаемые.
Продолжим сегодня с Вами рассказ о Готике, и напомню, что в прошлый раз мы остановились вот здесь вот: . Пропустим сегодня некоторые промежуточные этапы, о которых поговорим позже, и коснемся слегка последнего крупного готического периода, который многие называют высшей формой готической архитектуры - так называемой Пламенеющей Готики . Это название, данное витиеватому стилю поздней готической архитектуры, популярному во Франции, Испании и Португалии в XV веке. В Англии мода на Пламенеющую готику появилась и ушла во второй половине XIV века, а в XV веке главенствовал в основном Перпендикулярный стиль , о котором поговорим отдельно. Так же как и о германской Зондерготике .
Итак, Пламенеющая готика произошла от Лучистой готики и был отмечен ещё большим вниманием к украшениям, деталям, архитектурным элементам. Название пламенеющей готики происходит от похожих на языки пламени узоров орнаментов и сильному удлинению фронтонов и вершин арок. Часты орнаменты в форме «рыбий пузырь». В общем, красота:-)

Наиболее яркими примерами Пламенеющей готики можно представить Миланский собор, ратуша в Брюгге, Собор Святого Николая в Фрибуре (Швейцария).
Миланский собор - это крайне редкий образец пламенеющей готики в Италии. Строительство начато в 1386 году при Джани Галеаццо Висконти, однако завершилось оно лишь в начале XIX века, когда по распоряжению Наполеона было закончено оформление фасада. Некоторые детали, однако, доделывались и позже, вплоть до 1965 года. Посвящён Рождеству Пресвятой Девы Марии. Основной материал - белый мрамор. Очень большое здание - четвёртый по величине в Европе после соборов Святого Петра в Ватикане, Святого Павла в Лондоне и Севильского собора в Севилье.

Общая длина храма составляет 158 метров, ширина поперечного нефа — 92 м, высота шпиля — 106,5 м. Собор может вместить до 40 000 человек. Главная достопримечательность собора — золотая статуя покровительницы Милана (La Madonnina). Над алтарём находится гвоздь, который, по преданию, использовался для распятия Иисуса Христа.
Над росписями самого собора, среди прочих, работал художник и архитектор Алессандро Санквирико.

С улицы по лестнице от северной стены храма или на лифте со стороны апсиды можно подняться на крышу собора. Я лично его не видел, но говорят - очень красивый:-)

А вот Ратушу в Брюгге не только осмотрел, но и, можно сказать, излазил вдоль и поперек. Шикарная архитектура, впрочем как и во всей Бельгии.


Законченная строительством к 1421 году, ратуша в Брюгге является одним из самых старых сохранившихся гражданских зданий исторической Фландрии и Брабанта. Её богатство и пышность позволяют судить о важном экономическом и политическом значении средневекового Брюгге. Созданная в традициях церковной готики, она стала законодательницей моды во фламандской гражданской архитектуре своего времени. По её образу и подобию были сооружены другие знаменитые ратуши, которые всё же не смогли затмить образец своим великолепием, — в Брюсселе, Генте, Лёвене.


Двухэтажное здание ратуши имеет ясно читаемую прямоугольную форму и строгие пропорции. Богато украшенный лепной фасад рассечён высокими оконными нишами и увенчан зубчатым парапетом с башнями. За парапетом видна высокая двускатная крыша с мансардными окнами.


Интерьер ратуши не уступает изысканностью фасаду. Готический зал ратуши в современном виде появился на границе XIX и XX веков, представляя собой соединённые Большой и Малый залы муниципалитета. Стрельчатые дубовые своды Готического зала украшены 16 панелями с изображениями аллегорических фигур четырёх стихий и четырёх времён года.
Класс!!!

ну и закончим мы с Вами сегодня собором во Фрибуре , который посвящён святому Николаю Мирликийскому. Строительство собора началось в 1283 году и было завершено в несколько этапов к 1490 году.

Трёхпролётный собор с высоким центральным нефом построен из местного песчаника и отличается богатством и разнообразием декоративных элементов. Главный портал собора, обращённый к западу, украшен резным тимпаном XIV века, изображающим сцену Страшного Суда; статуями святого Николая, двенадцати апостолов, Богоматери с младенцем, выполненными с оригиналов XV века. Башня собора высотой 76 метров не имеет шпиля, на ней висят 13 колоколов XIV - XVIII веков, являющихся сегодня самыми старыми колоколами в Швейцарии. C башни, на которую можно подняться по винтовой лестнице, преодолев 368 ступеней, открывается красивый панорамный вид на город и предгорье Альп.

В интерьере собора привлекает внимание алтарь, украшенный деревянными фигурами Благовещения и Обручения Пресвятой Богородицы. Алтарь ограждён готической кованой решёткой. Сохранилась богатая внутрення отделка: скамьи XV века с резными фигурами пророков и апостолов, купель 1498 года, готическое кресло в алтарной части. Над боковыми порталами можно увидеть витражи XV века художника Ульриха Вагнера из Мюнхена в стиле ренессанса, изображающие сцены Распятия Христова и образы апостолов.


Можно еще вспомнить Церковь Сен-Маклу (Сен-Мало) Собор св. Вульфрама, Абвиль, Кафедральный собор в Мулене, Башня Сен-Жак (бывшая колокольня церкви Сен-Жак-ла-Бушери в Париже), Костёл святой Анны в Вильнюсе и очень много чего в Бельгии.
Продолжение следует...
Приятного времени суток.

В самом центре Милана

Когда-то давно на том месте, где сейчас возвышается величественный миланский дворец, находилась маленькое кельтское святилище. С приходом римлян его заменили на храм Минервы, богини мудрости.

Простоял он почти до IV века и уступил место церкви Санта-Текла, а та, в свою очередь — церкви Санта-Мария-Маджоре. Последнюю снесли, когда расчищали территорию для постройки Дуомо. Место это пользовалось такой популярностью не случайно — Миланский собор находится в самом центре исторической части города.

От готики до барокко

В 1386 архиепископ Антонио де Салуззо заложил первый камень в основание Миланского собора. К началу работ власть перешла в руки Джана Галеаццо Висконти, знаменитого герцога и по совместительству двоюродного брата архиепископа. Собор должен был послужить наградой для народа, угнетенного тираном Висконти Барнабо.

Жители города были преисполнены энтузиазма, и кузены собрали большое количество пожертвований на еще не достроенный собор.

Миланский собор начали строить в XIV веке, а закончили только в XX

Первым архитектором Дуомо был Симоне де Орсениго. Он планировал возвести здание в стиле традиционной готики. Но Висконти хотел непременно следовать современным тенденциям и решил обратиться к архитектуре барокко.

Итальянский долгострой

Вскоре на должность архитектора заступил французский инженер Николя де Бонавентура. Он привнес в проект собора французский дух, а также решил, что кирпичное здание будет облицовано мрамором.

Василий Суриков «Миланский собор»

Его позволили брать дорогой материал из лучших каменоломен, к тому же Галеаццо освободил Дуомо от налогов. Впрочем, архитекторы менялись один за другим, каждый раз добавляя в проект новые детали. К 1402 году почти половина собора была завершена, но до конца XV века работа застопорилась: не хватало денег и новых идей.

На шпиле Дуомо расположена четырехметровая статуя Мадонны

Сомнительной казалось и техническая сторона проекта. Однако в 1417 главный алтарь собора освятил папа Мартин V, а в 1572 Дуомо торжественно открыл кардинал Карло Борромео, который впоследствии был причислен к лику святых. В XIX веке собор все-таки достроят, но некоторые работы будут продолжаться вплоть до 1965 года.

Миланская Мадонна

В начале XVI века принялись за отделку еще недостроенной церкви. В начале столетия возвели восьмиугольный купол, отдав дань моде на барокко.

Мадонна на шпиле собора

Изнутри собор украсили четырьмя рядами статуй по 15 в каждом, изображающими святых, пророков и других персонажей из Библии. Лишь к концу XVIII века наконец появился главный шпиль высотой в 106 метров. Его венчает четырехметровая позолоченная статуя Мадонны. Это не случайно — собор посвящен Рождеству Пресвятой Девы Марии. Интересно, что в Милане действует закон, согласно которому в городе нельзя возводить здания, которые бы закрывали собой заступницу.

План собора

В XIX веке собор «покрылся» лесом из каменных игл, устремленных ввысь. Такие элементы нетипичны для готической архитектуры, но прекрасно передают ее настроение. План собора также не совсем традиционен — он состоит из нефа с четырьмя проходами, которые пересекаются трансептом, затем следуют хор и апсида.

Главной святыней собора считается гвоздь, которым был распят Христос

Высота нефа составляет около 45 метров — своды Дуомо выше, чем у всех других готических церквей. Миланский собор нельзя назвать в числе рекордсменов по высоте. Однако по вместимости это второй крупнейший готический собор в Европе — Дуомо уступает только храму в Севилье. В нем могут одновременно поместиться около 40 тысяч прихожан.

Собор-рекордсмен

Но все-таки Миланскому собору есть чем похвастаться. Для украшения Дуомо были созданы около 3400 скульптур. Одна из них, например, очень сильно напоминает Статую Свободы. Если очень постараться, можно даже найти изображение Муссолини — правда, его переделали до неузнаваемости.

Скульптура на фасаде Дуомо напоминает Статую Свободы

Главной святыней Дуомо считается гвоздь, которым, по преданию, был распят Христос. Обычно он находится под куполом, но раз в год в сентябре святыню спускают вниз, чтобы показать прихожанам.

Александр Кравецкий, кандидат филологических наук, руководитель Научного центра по изучению церковно-славянского языка:

Александр Кравецкий

– За проектом «Пламенеющая готика» я следил и очень хотел побывать на Масленице в парке «Никола-Ленивец», но не смог из-за занятости.

Проект «пламенеющая готика» очень интересен как опыт визуализации словесной метафоры «пламенеющая готика» – так называют позднюю готику из-за сходства ее декоративных элементов с языками пламени. Здесь же слова становятся явью и готика горит настоящим огнем.

Превращение словесной метафоры в визуальный образ достаточно распространен в искусстве, причем не только в светском, но и в церковном. Например, икона Богоматери «Гора Несекомая». Как мы знаем, этот сюжет восходит к событиям, описанным в библейской Книге пророка Даниила [Дан. 2. 31–34]. Здесь рассказывается о том, что Царь Навуходоносор видел во сне гору, от которой таинственным образом (т.е. без помощи рук человека) отделился камень и сокрушил идола. Это видение христианская традиция понимает как прообраз Рождества Христова: Камень (Христос), отделившийся от Горы (Богородицы), сокрушил языческий мир. Поэтому литургическая традиция называет Богородицу «Гора несекомая». Иконографический образ Богородицы «Гора Несекомая», где образ Богоматери содержит ряд деталей, сближающих ее с горой, это тот же самый прием, когда словесная метафора прочитывается буквально и на ее основе создается визуальный образ.

И в Никола-Ленивце использовали тот же прием, заставив архитектурный термин ожить и запылать. На мой взгляд, это умная и красивая идея.

При этом очевидно, что этот проект вообще не про религию. Это художественное размышление про образы европейской архитектуры, про переживание готики. Размышление талантливое, яркое и интересное. Авторы проекта очень тактично исключают из своей композиции христианские символы. Так что меня удивляет как позиция тех, кто видит в этой акции нападение атеистов на христиан, так и позиция тех, кто говорит, что в Никола-Ленивце православные фундаменталисты сожгли костел.

В этой работе не было даже намека на кощунство

Алексей Лидов, искусствовед, академик Российской Академии Художеств:

Алексей Лидов

– Для меня стало неожиданностью, что регулярное арт-действие, которое проводится каждую Масленицу в архитектурно-художественном парке Никола-Ленивца, получило столько возмущенных откликов в социальных сетях. Странно, что художественный проект некоторые решили объявить кощунством и чуть ли не новым оскорблением религиозных чувств. Мне подобная реакция не кажется адекватной.

Давайте рассмотрим пространство, в котором происходит действо. А речь идет об одном из самых интересных художественно-архитектурных проектов последних лет – парке «Никола-Ленивец» в Калужской области на берегах знаменитой реки Угры. В этом специально задуманном пространстве ведущие художники и архитекторы России и мира на протяжении ряда лет выставляют свои арт-проекты, преимущественно инсталляции, сделанные из натуральных материалов (дерево, солома и т.д.).

Поскольку парк расположен на большой территории, они пытаются свои инсталляции демонстрировать в взаимодействии с окружающим пейзажем и природой, не только в пространстве, но и в действии, в развитии, в движении. Это своего рода лаборатория, находящаяся в русле основных тенденций современного мирового искусства.

То, что такой уникальный парк был создан в России, причем, по частной инициативе конкретного художника Николая Полисского и ряда его друзей – большое достижение и, если хотите, наше новое культурное достояние. Там регулярно проходят большие выставки современного искусства и зимой, и летом. Каждая из этих выставок привлекает крупнейших художников со всего мира и становится серьезным культурным событием.

Каждый год организаторы этого парка проводят празднование Масленицы, и кульминационным событием становится сжигание некого фантастического сооружения, обычно сделанного из дерева, из соломы, собранной неподалеку, на огромном поле в присутствии тысяч людей. Как прощание с зимой, с Масленицей, в преддверии Великого поста. Как, собственно говоря, это и было в русской традиции на протяжении столетий. Только в парке Никола-Ленивца эти традиционные соломенные фигуры каждый раз приобретают формы фантастических сооружений, обычно огромного размера. В прошлом году я присутствовал на таком праздновании, и действо произвело на меня впечатление красотой задуманного.

В этот раз Николай Полисский придумал проект, который называется «Пламенеющая готика», – он использовал искусствоведческий и литературный термин, определяющий завершающую стадию в развитии готической архитектуры, кстати, отнюдь не только церковной. Архитектурные формы поздней готики с переплетающимися и устремленными в вышину стрельчатыми арками действительно напоминают языки колеблющегося пламени.

Николаю Полисскому пришло в голову этот образ пламенеющей готики пересказать в любимых им формах деревянно-соломенных конструкций, сжигание которых составляет кульминацию празднования Масленицы – он регулярно экспериментирует в формах огненных перформансов. Он выстроил некое сооружение, напоминающее готическое здание, пламенеющую готику, пересказав ее в духе парка Никола-Ленивца на своем родном русском материале.

Ни о каком кощунстве тут говорить не приходится, потому что речь идет об образе готической архитектуры в целом, причем трактованной весьма обобщенно. Это даже близко не храм и даже не намек на храм. В храме должен быть алтарь или его подобие. Но даже, если мы возьмем какие-то формальные признаки, то на этом фасаде нет никаких крестов. Кроме того, заметим попутно, что в русской православной традиции готический собор обычно не воспринимается как церковь, а скорее, как экзотическая иноприродная архитектура, своего рода сказочный дворец. И именно это очередное сказочное сооружение оказывается охвачено огнем и литературная метафора пламенеющей готики приобретает новую конкретность: архитектура действительно буквально начинает гореть. И собственно в этом и есть образ – замысел.

Огонь приобретает на короткое время архитектурную форму, а архитектурные формы наполняются новой энергией огня. И вместе они навсегда исчезают, оставляя в памяти ярчайший образ и открывая новые пути для размышлений о возможностях огненно- пространственных эффектов современной архитектуры. В этом для меня очевидная инновация этого проекта. В комментариях встретилось обличающее сравнение Полисского с фотографом, поджигавшим для красивых видов заброшенные деревни. Однако разница огромная. Заброшеннные дома – часть человеческой жизни и нашей живой и трагической истории. В этом поджоге нельзя не увидеть эстетского варварства. И своего рода «пляски на гробах». У Полисского же все придумано фантазией художника. В центре огромного поля возникает огненный призрак, который на наших глазах уходит в небытие, оставляя на всю жизнь яркое воспоминание, кого-то пугающее, кого-то вдохновляющее, но никого не оставляющее равнодушным.

Фото: Андрей Никеричев/Агенство городских новостей Москва

Таким образом в созданной им самим огромной мастерской художник решал свою задачу создания нового художественного образа привычными для него современными средствами «огненного перформанса». Каждый из нас вправе иметь свое мнение, насколько у него это получилось. Знаю людей, которые увидели в этом образе напоминание о конце света (кстати, простите искусствоведа, в памяти возникает похожая горящая готика на эсхатологических картинах Босха). Другие, специально приехавшие издалека на зрелище, не увидели ничего, кроме очередного масленичного чучела и искренне радовались законной карнавальной радостью при виде экзотического зрелища.

На мой взгляд, мы имеем дело с яркой работой крупного современного художника, которая останется в истории русского и мирового искусства.

Однако в этой работе не было даже намека на кощунство. Я очень внимательно посмотрел видео перфоманса Полисского и не увидел никакого намерения сделать нечто хоть в малейшей степени имеющее антирелигиозной смысл. Это вообще проект не про религию, а про красоту, про действо, про завораживающую силу огня. Про то, как огонь может поразить нас, соединившись с архитектурными формами. Художника в данном случае не волновала сакральная тема, на мой вкус, к сожалению. Его волновала исключительно красота происходящего действа и даже не порождаемые ее символические смыслы. И он добился очень яркого результата, потому, что это действительно выглядело и захватывающе, и красиво, и очень необычно.

В сознание зрителя появляется очень запоминающийся и по-своему прекрасный образ происходящего действа. То есть, речь идет о произведении современного искусства, пока не очень привычного, но вполне яркого. И заметим, что у этого искусства есть довольно широкий круг почитателей, специально приехавших на действо за много километров.

Часто спрашивают, а где допустимая граница? Граница искусства заканчивается там, где может быть нанесен вред другим людям. Как в знаменитом определение, что моя свобода оканчивается там, где начинается свобода другого. В данном случае я не вижу вообще никаких поводов для того, чтобы вообще ставить любые вопросы о нарушении каких-то прав, тем более об оскорблении и кощунстве. То, что художник использовал известный всем изучавшим мировую архитектуру образ пламенеющей готики для своей деревянно-соломенной инсталляции, – нормальный художественный шаг, а не нечто, выходящее за грань этики. Отвергая это право художника, легко можно дойти до абсурда и усмотреть что угодно в чем угодно. К великому сожалению, в нашем больном самыми разными «фобиями» обществе, появился целый слой людей, воспаленное воображение которых везде ищет повод для того, чтобы оскорбиться в своих религиозных или псевдорелигиозных чувствах. Но к выдающейся работе Николая Полисского это никакого отношения не имеет.

Акция попала сразу в несколько очень болезненных точек исторической памяти

Сергей Сабсай, директор «Школы знаний», московский католик:

Сергей Сабсай

– В интервью The Village Николай Полисский говорит: «Я надеюсь, что во время сожжения в воздухе мы увидим пламенный храм». Один из участников проекта Герман Виноградов писал в фейсбуке: «Сожгу дотла подобие готического собора». Поэтому слова «это не имитация храма» выглядят некоторым лукавством. Один же из сторонников проекта, Олег Шмыров, и вовсе воспринял произошедшее как «чародейский обряд в духе чёрной арт-мессы». Как бы то ни было, однако, Николай и Иван Полисские сочли необходимым извиниться, и нормативная христианская реакция – «прости им, Господи, ибо не ведают, что творят». Однако прощение, на мой взгляд, не отменяет попыток понять, почему акция получила новые смыслы, которых не ожидали инициаторы.

В последние месяцы мы отмечаем множество годовщин (в основном, 80-летних) расстрелов католических мучеников – в Сандармохе, на Лубянке и во многих других местах. В реальном контексте истории нашей страны пылающий храм воспринимается не как произведение искусства, а как символ гонений.

Далее: католическая церковь в России – церковь меньшинства, и даже сейчас, на фоне улучшения отношений с РПЦ и властями, в ряде регионов храмы не возвращают католикам вопреки закону. На этом фоне пылающий готический костёл выглядит провокационно, к сожалению. Представьте себе радостное сжигание макета православной церкви в немецкой деревне?.. Или пылающую синагогу?..

Ну и самое болезненное. 16-18 февраля 1943 года, ровно 75 лет назад, произошла трагедия белорусской деревни Росица. В рамках карательной антипартизанской операции «Зимнее волшебство» 1528 жителей согнали в неоготический костёл и затем сожгли в школе и сарае (включая отказавшихся покинуть прихожан священников – блаженных Анатолия Лещевича и Юрия Каширу). Утром на воскресной мессе мы вспоминали трагедию Росицы – а затем увидели пылающий макет готического храма…

Фото: Андрей Никеричев/Агенство городских новостей Москва

Я считаю неправильным, что комментарий с сообщением о трагедии Росицы на фейсбучной странице «Никола-Ленивец» вызвал не сожаление и извинения, а жалобу администратора страницы на спам.

И самое важное. Это, конечно, не оскорбление религиозных чувств: вера – выбор разума и воли, а разгулявшиеся чувства – не дело полиции и суда, пока не приводят к действиям, нарушающим закон; оскорблённые религиозные чувства – признак незрелой веры, и потому проблема пасторская, а не политическая. Тем более это не «экстремизм». Отношения в обществе вообще невозможно регулировать с помощью одного только уголовного кодекса.

Но как художник (или любой, считающий себя таковым) может и должен свободно высказываться, так он должен быть готов к тому, что его действия будут так же свободно обсуждаться, что они могут вызвать резкое неприятие и осуждение. Реакция сторонников акции «Никого не слушайте» – это призыв к игнорированию других людей и в конечном счёте – реальности. В результате акция в Никола-Ленивце попала сразу в несколько очень болезненных точек исторической памяти. Я уверен, что сжигать макеты храмов ничуть не лучше, чем чучела людей, и просто дурно – в обоих смыслах этого слова.

После акции «заполыхали» социальные сети

Альберт Солтанов, художник:

– Когда я смотрел видео, как горит сооружение, напоминающее католический храм, мне было как-то не по себе. Давайте будем честны, именно напоминающее храм, а не сказочный замок или еще что-то другое. Это считывается мгновенно, любым человеком, который хоть немного знакомым с историей архитектуры. И я понимаю чувства братьев-католиков, которых эта акция огорчила.

Я представил, каково мне было, если бы по очертанию строение напоминало православный храм, пусть без крестов и других христианских символов. Храм, в котором совершается Бескровная Жертва и люди встречаются с Живым Богом. Я не хочу смотреть на такой костер. Так же, как и не хотел бы видеть тот костер, который полыхал в Никола-Ленивце.

Кто спорит, свобода творчества необходима, только вот каждый художник должен отдавать себе отчет в том, как может отзываться в других то, что он делает. Если, конечно, его цель – не сознательная провокация.

Много писалось в социальных сетях, что это творчество, тот самый «момент игры», который был популярен на рубеже XIХ –ХХ веков. Да, «момент игры», карнавальной традиции – это всё здорово. Но глядя на действо, я почему-то думал не про искусство Серебряного века или постмодерна, а о своих знакомых католиках, совсем не абстрактных и символичных, а очень даже реальных, которые по воскресеньям ходят на мессу, живут самой обычной жизнью. И некоторым из особенно искусство не интересно, их сфера интересов лежит в другом, а некоторые историю искусство как раз изучают профессионально. И всем им явно видеть пылающее строение так напоминающее католический собор, мягко говоря, неприятно.

Почему-то создатели проекта в Никола-Ленивце не подумали об этих людях. Но невнимание к человеку, к конкретному человеку, которому может быть больно – это так в духе прошлого века, пылающего кострами. Правда, не шутейными, а настоящими, страшными, сжигающими настоящие храмы и убивающими настоящих людей.

Да, «момент игры» это, наверное, весело. Только последствия игр могут быть печальными. Помните, в эпилоге романа «Доктора Живаго», когда речь идет о страшной судьбе дочери Живаго и Лары, звучат такие слова: «Возьми ты это блоковское «Мы дети страшных лет России » - и сразу увидишь различие эпох. Когда Блок говорил это, это надо было понимать в переносном смысле, фигурально. И Дети были не дети, а сыны, детища, интеллигенция, и страхи были не страшны, а провиденциальны, апокалиптичны, а это разные вещи. А теперь все переносное стало буквальным, и дети - дети, и страхи страшны, вот в чем разница».

Играли смыслами, в том числе сакральными, некоторые художники русского авангарда. По мнению искусствоведа В.Б. Мириманова, они, тем самым, во-многом способствовали революции, последствия которой, в итоге, затормозили развитие русского искусства.

Насколько же опасно заиграться сейчас, в эпоху постмодерна, когда постоянно происходит подмена понятий, когда легко тасуется значимое, сакральное и сиюминутное и одно подменяется другим.

Да, кстати, по поводу символов, игр с понятиями, визуализацией терминов… Традиционно в сознании людей сжигание чучела на Масленицу – это прощание с надоевшей тяжелой зимой, от которой все устали. А с чем прощались те, кто придумал акцию «полыхающая готика»?

Кстати, есть такая странная «традиция» сжигать то, что не нравится конкретным людям. В знак презрения сжигают флаги, чучела оппонентов…

Так что, мне кажется, не стоит обижаться и устраивать травлю, – и так слишком много вокруг агрессии. А вот диалог, чтобы разобраться, необходим. Только с диалогами у нас сложновато – это же процесс созидания, а не разрушения.

Но мы же не любим полутонов. Если сжигать, то конструкции, напоминающие храм, а то и настоящие пустующие деревни, в которых раньше жили люди. А если выступать против, то обязательно с призывами всех «привлечь к ответственности», наказать. И все это говорит о нечуткости друг к другу, о том, что мы друг друга не видим.

Сжигание храма даже символического, условного все равно тянет на святотатство

Ирина Языкова, искусствовед:

Ирина Языкова

– Для меня эта акция – деструктивное явление, потому что строить хорошо, а разрушать плохо. Мне не нравится такое современное искусство, которое настроено на разрушение, оно воспринимается мною как деградация. Это всегда делается именно тогда, когда не хватает своего креатива, нечего предложить своего, оригинального. Кстати само по себе сооружение из веников было прекрасно, а вот его сожжение хоть и эффектно, но безобразно.

В оправдание этого проекта звучали сравнения с каранавализацией Бахтина, и так далее. Я здесь ничего подобного не вижу, не понимаю, для чего нужно сжигать строение, визуально так напоминающее храм. Сжигание храма, даже символического, условного все равно тянет на святотатство, а никак не на художественную акцию. В конце концов, если следовать этой логике, самый значимый художник всех времен и народов – это Герострат.

В нашей Масленице не было заложено ничего кощунственного

Вот что Николай Полисский написал на своей странице в Фейсбуке:

Николай Полисский

– Я получил в свой адрес ряд комментариев, в том числе от лиц духовенства, со словами о том, что в Никола-Ленивце произошло кощунственное действие. Считаю, что это какая-то ошибка. Я решил, чтобы избежать дальнейшее разжигание конфликта, мне нужно максимально подробно ответить на эти обвинения.

Наш фестиваль и мое творчество известно тем, что решает проблемы архитектуры, искусства, и с этой территории я не собирался и не собираюсь в будущем выходить. Вопросы политики, религии, национальностей и всякого рода разжигание конфликтов или оскорбления искренних чувств табуированы для деятельности художников в нашем парке.

На Масленицу 2018 года мы решили использовать архитектурный стиль “Пламенеющая готика” для создание огненной скульптуры. Этот стиль был использован не только в создании готических культовых сооружений, но и в архитектуре светских зданий: замков, университетов, судов. Ничего культового в моем арт-объекте не было, естественно отсутствовали кресты, алтарь и любая религиозная символика. Это не копия какого-либо существующего культового сооружения и не имитация храма. Это просто костёр, который выстроен в стиле готического здания.

Ни одного культового символа в моей работе не было и не могло быть.

К сожалению, стоит нескольким людям разжечь в интернете дискуссию на болезненную тему, как уже никто не хочет разбираться и слушать друг друга. Шквал едких интернет-комментаторов обрушивается на художника и священнослужителей, заставляя их комментировать то, чего не было.

Фото: Андрей Никеричев/Агенство городских новостей Москва

Обращаюсь ко всем, для кого моя работа оказалась оскорбительной. В моих помыслах никогда не было идеи создать и собственноручно сжечь христианский или другой храм. В моих произведениях люди часто находят то, что я в них не закладывал, это нормально, но обвинять меня в сожжении храма – это чересчур.

Я готов и надеюсь на диалог с представителями католической или православной церквей. Если, разобравшись в деталях, они обнаружат что-то кощунственное в адрес веры, я готов использовать все свои возможности для того, чтобы предать этот проект забвению, насколько это возможно в современном мире. Как я уже говорил, для меня разжигание розни или оскорбление веры являются запретной и недопустимой темой для творчества.

В нашей Масленице не было заложено ничего кощунственного, если кто-то неправильно меня понял, я прошу прощения, но эта обида нанесена невольно. Я не собирался никого оскорблять.

Дорогие мои искусствоведы, историки архитектуры, деятели культуры, журналисты, верующие всех конфессий и атеисты, спасибо, что вы пытаетесь успокоить и примирить людей вокруг.

Я благодарю представителей православной и католической церкви за свои ответы на мое открытое письмо. Мы были тронуты смягчением позиции Вахтанга Кипшидзе и благодарю его за этот жест в мой адрес.

Последние несколько дней я провёл, разъясняя свою позицию о том, что карнавальное действие в Никола-Ленивце не было и не могло быть направлено в адрес какой-либо из вер, а архитектура моего костра – это не макет какого-либо сакрального сооружения. Мой жест был направлен на создание красивого архитектурного образа, а не на скандал, который мне, уже давно сформировавшемуся художнику, совершенно не нужен.

Я понимаю, что растиражированные сми, разжигающие ненависть слова недалекого комедианта, в купе с картинкой моей горящей готики могли ранить и видимо ранили сердца католиков. Я и pr-служба проекта старались как могли, чтобы не допустить привязки огненной скульптуры с христианским и уж тем более конкретно католическим храмом, но видимо достаточно одной телезвезды, чтобы запустить этот протуберанец ненависти.

Некоторые из католиков сообщили мне, что увидели эти заголовки после памятных служб о жертвах Росицы. И я приношу свои отдельные извинения за то, что фотографии нашего проекта оказались в этом контексте.

В своем предыдущем письме, я уверял, что для меня, и как для человека, и как для художника важно, чтобы моя работа и мое искусство служило миру и согласию в обществе. Я остаюсь верен этой позиции даже если считаю, что раскол несет не моя работа, а ее неверное прочтение и особенности интернет-коммуникаций.

Получив ответ от пресс-секретаря Римско-Каталической архиепархии Божией матери в Москве, официального голоса католической церкви, я понял, что не был услышан, понят, а моя позиция поиска прощения названа нечестной.

В своих комментариях, пресс-секретарь говорит об отказе юридического преследования и я благодарен за это, но для меня самым важным было другое – найти примирение, успокоить неверно истрактовавших действо, залечит рану. Я скорблю вместе со всеми по , и для меня неприемлемо, чтобы моё карнавальное по сути искусство вставало в странный ряд в комментариях святой церкви вместе с упоминанием религиозного терроризма.

Подготовила Оксана Головко