Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Подобные документы

Развитие федеративного устройства России. Принципы федеративного устройства современной России. Верховенство Конституции и федеральных законов. Равноправие субъектов федерации. Государственная целостность. Единство системы государственной власти.

курсовая работа , добавлен 21.11.2008


Анализ конституционных основ российского федерализма: строительство и развитие Российской Федерации на двух равнозначных основах, целостность и неприкосновенность российской территории. Общая характеристика принципов федеративного устройства России.

реферат , добавлен 17.06.2014


Предпосылки и история развития государственного устройства Российской Федерации. Общее понятие и теория федеративного государства. Наиболее общие черты, характерные для федерации. Принципы и особенности федеративного устройства современной России.

курсовая работа , добавлен 26.01.2011


История российского федерализма. Анализ конституционно-правовых основ федеративного устройства Российской Федерации. Понятие и виды форм государственного устройства. Влияние федеративного устройства на реализацию государственного управления, пути решения.

дипломная работа , добавлен 02.06.2010


Основные подходы к теории современного федерализма; отношения между регионами и центральной властью. Природа и механизм федеративного устройства России, конституционно-правовая характеристика; политические, правовые и экономические проблемы становления.

курсовая работа , добавлен 07.12.2012


Понятие и принципы федеративного устройства РФ. Конституционные основы федеративного устройства РФ. Добровольность объединения наций и народностей. Конституционно-правовой статус РФ. Разграничение предметов ведения между РФ и субъектами в ее составе.

реферат , добавлен 16.07.2008


Особенности федеративного устройства России. Система представительных и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ. Конституционно-правовой статус республики, края, области и города федерального значения в составе Российской Федерации.

курсовая работа , добавлен 08.12.2013


Федерация - одна из основных разновидностей государственного устройства. Тип федеративного устройства; современный подход к классификации. Преимущества и недостатки федеративного устройства.

курсовая работа , добавлен 11.01.2004

начале XXI века">

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Хамидулин Владислав Саидович. Взаимоотношения между Центром и регионами России в конце XX - начале XXI века: опыт, проблемы и перспективы: на примере Приморского края: диссертация... кандидата политических наук: 23.00.02 / Хамидулин Владислав Саидович; [Место защиты: Дальневост. гос. ун-т]. - Владивосток, 2008. - 191 с. РГБ ОД, 61:09-23/29

Введение

ГЛАВА 1. Теоретические аспекты исследования взаимоотношений между центром и регионом

1.1. Федерализм как способ организации взаимоотношений между центром и регионом: многообразие моделей и основные подходы 20

1.2. Ценностный и прагматический подходы к исследованию взаимоотношений между центром и регионом: проблемы и противоречия 37

1.3. Исторические особенности развития взаимоотношений центра и регионов в России: централизм и квазифедерализм 55

ГЛАВА 2. Федерализм как способ организации взаимоотношений между центром и регионом: многообразие моделей и основные подходы.

2.1. Борьба в региональном поле в конце XX века: децентрализация России как следствие слабости Центра 69

2.2. Централизация регионального поля: монополизация власти Центром в конце ХХ-начале XXI века 106

2.3. Проблемы и перспективы политических взаимоотношений Центра и регионов в России 138

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 160

Введение к работе

Актуальность темы вызвана изменениями политико-территориальной структуры в России после 1991 года, продолжающими происходить и сейчас. Эти изменения определяют содержание политического взаимодействия Центра с субъектами федерации России и политического процесса в целом. Речь идет, в первую очередь, о характере территориального распределения власти в Российской Федерации.

Конституцией России определены базовые принципы таких взаимоотношений, из которых следует, что Россия является федеративным государством. Но реальность не всегда совпадает с декларациями, поэтому задача политической науки состоит в анализе этой реальности и выявлении причин, почему эти проблемы возникают. С самого начала существования нового Российского государства структура политических взаимоотношений постоянно менялась, проходя различные фазы централизации и децентрализации. Сам распад СССР, после которого появилась Российская Федерация, сопровождался различными децентралистскими лозунгами. В результате была предпринята попытка наполнить реальным содержанием федеративную составляющую новой государственности, то есть создать кардинально новую политическую структуру там, где до этого существовало формально федеративное, но в реальности централизованное государство.

Централизованная структура советского государства оказывала влияние на общественные классификационные схемы, которые не могли игнорировать вызов, идущий от отклоняющихся форм. Каждая конкретная система классификации неизбежно сталкивается со случаями, заставляющими усомниться в ее представлениях. Она не может игнорировать отклонения, порождаемые ее классификационной схемой, рискуя в противном случае потерять доверие к себе. Это означает, что при столкновении с более эффективными методами управления, незнакомой, или же просто более «взрослой» культурой, собственные классификационные схемы могут претерпевать серьезные деформации. Подобное произошло и с российским обществом после начала интенсивных контактов в бытность еще Российской империи с Европой, а затем и с обществом, существовавшем в СССР. Федерализм является в этом случае тем «отклонением, которое заставило и заставляет представителей нашего общества сомневаться в оценке собственных институтов.

Учитывая влияние европейской и американской культуры на Россию, можно констатировать, что российское общество в лице его интеллектуальной части вынуждено реагировать на этот своеобразный вызов. Результатом является неподдельный интерес российских политиков и ученых к федеративному типу государственного устройства, многие из которых считают, что заимствование федералистских институтов у американского и европейских обществ поможет России оптимизировать собственную систему управления. Одним из самых ранних проектов федерализации России была программа декабриста Н.Муравьева, согласно которой страна делилась на области; деление осуществлялось на территориальной, а не национальной основе. Области делились на уезды, уезды - на волости. Верховным законодательным учреждением являлось Народное вече, состоявшее из двух палат - Верховной Думы и Палаты представителей. Первая выражала федеральное начало, вторая была общенациональным представительством.

В дальнейшем идеи федерализма привлекали внимание таких теоретиков, как М.Бакунин и П.Кропоткин, говоривших о необходимости федерализма, который должен был проникать в каждую область человеческой деятельности. Необходимо также упомянуть, что разногласия среди российских теоретиков проявлялись по вопросу о федералистских традициях в России. Славянофил А.С.Хомяков, например, считал, что «первый период истории русской представляет федерацию областей независимых, охваченных одной цепью охранной стражи».

Философ И.А.Ильин считал, что тысячелетняя история России доказала неспособность русского народа к федерации, основы которой не соответствуют национально-историческим, духовно-самобытным и культурным началам России. Потому федеративный строй в России, не имея необходимых предпосылок в случае его политического осуществления, превратится в фикцию, как это произошло с Советской федерацией. И.А.Ильин подчеркивал, что федеративных отношений в Древней Руси не было и не могло быть.1

Далее идея федерализма в России развивалась по двум направлениям: первое - это продолжение и отчасти развитие известных западных теорий, второе направление - попытка интеграции западных теорий с уже сложившимися к тому времени традициями Российской государственности (концепция славянской федерации). В советское время основное внимание уделялось национальным аспектам федерализма, в первую очередь из-за того, что советское государство формально являлось союзом национальных республик.

Современная Россия свою административно-территориальную структуру1 унаследовала от СССР. Формально советское государство было федерацией, на деле же управление происходило на основе централизации. После распада союзного государства в России была сделана попытка провести реальную федерализацию взаимоотношений между центром и регионами. Однако настоящей федерацией наше государство так и не стало. Через процессы децентрализации и централизации, попеременно сменяющие друг друга, связанные с ослаблением или укреплением центральной власти, российский федерализм принял такой же формальный вид, какой был в СССР.

Анализ существующей научно-исследовательской литературы по взаимодействию центра и регионов России показывает наличие нескольких тематических блоков по этой теме. Так, свою административно-территориальную структуру Российская Федерация унаследовала от СССР. Поэтому первой группой источников являются советские конституции, а также принятый в 1993 году современный российский Основной Закон, в которых устанавливалась система политических и государственных институтов страны, а также ряд государственных и региональных документов, определяющих правила взаимодействия центральной и региональной властей. Все эти документы имеют во многом формальный характер, так как ни во времена СССР, ни сейчас эти конституции не имели строго-нормативного характера, а устанавливаемые ими нормы никогда не выполнялись полностью. Особенно это характерно именно для взаимодействия между центром и регионами государства.

Второй тематический блок составляет научная литература по теории и практике федерализма. Степень исследованности теоретических проблем федерализма высока. Ими занимались такие зарубежные ученые, как Р.Неф, В.Остром, П.Кинг, Дж.Элейзер, Н.Роджерс, Дж.Корри, Д.Тэпс, Р.Инмэн, Д.Рубинфельд, Л.Зидентоп ". В работах указанных авторов выделяются основные черты и особенности федерализма, исследуется практика федерализма государств Западной Европы и Северной Америки. Вместе с тем есть в этих работах и проблематизация теоретических аспектов федерализма, связанная с многообразием его форм и трудностями в определении его существенных черт. Проблемами федерализма занимались и такие российские авторы, как А.Н.Аринин, Г.В.Марченко, В.С.Нерсесянц, А.А. Захаров, Л.М.Карапетян, С.Д.Валентей, И.А.Умнова (Конюхова), Г.В.Каменская, А.Н.Родионов, Э.В.Тадевосян, В.Е.Чиркин, В.Б.Пастухов, А.А.Галкин, П.А.Федосов, В.Д.Соловей, М.Г.Миронюк и др." В работах этих авторов также разрабатываются основные положения теории федерализма, даются его типологии, исследуются реальные примеры федеративной политики за рубежом и в России. В теоретическом плане российские авторы находятся под влиянием зарубежных концепций федерализма, что, по нашему мнению, вызвано длительным перерывом в развитии отечественной политологии и теорий федерализма - в частности, находившихся в СССР под жестким идеологическим прессом.

Вместе с тем, анализируя работы как зарубежных, так и российских ученых, мы пришли к выводу, что в подходах к рассмотрению федерализма существует два основных направления - ценностное и формально-позитивистское, имеющие сущностные отличия друг от друга.

Ценностный подход отличается от формально-позитивистского тем, что речь здесь идет не просто о взаимодействии властных институтов различного уровня, имеющих в своей основе одну природу - политическую власть, господство. Речь идет о наличирі третьего субъекта, опосредующего эти взаимоотношения, тем самым изменяя содержание отношений господства и подчинения. Согласно ценностному подходу этим субъектом является гражданское общество. Если рассматриваемая политическая структура функционирует без участия гражданского общества, то она не является федеративной. Таким образом, существуют две отчетливых позиции: согласно формально-позитивистскому подходу для успешного развития федерализма в России достаточно установить определенные институты, согласно ценностному - существование федеративных институтов в государстве не означает, что оно является федерацией. Представители этого подхода считают, что для реального федерализма необходимо наличие в стране гражданского общества.

Анализ теории и практики гражданского общества не входит в задачи нашей работы, скажем лишь, что здесь также существует несколько подходов к его пониманию, в целом характеризующихся противоречивостью, неопределенностью понятий и характеристик, что приводит к очевидным трудностям в использовании этого понятия применительно к исследованию реальных политических процессов в обществе. В конечном же итоге речь идет о противоречиях между двумя описанными подходами в социальных науках, что напрямую связано с темой нашего исследования.

Литература, посвященная проблеме противоречий между ценностно-нормативным и формально-позитивистским (прагматическим) подходами, образует следующий тематический блок. Эта проблема имеет уже давнюю историю и связана, в свою очередь, с проблемой методологии в политологических исследованиях. Классиком здесь является Макс Вебер, поставивший проблему отделение оценки от эмпирических фактов в исследовании. Из зарубежных авторов стоит также выделить политического философа Лео Штрауса 1, обозначившего скрытые основы позитивистского подхода в политической науке; Пьера Бурдье6, французского классика социологии, исследовавшего противостояние ценностного и позитивистского подходов в поле науки, а также немецких политологов Вольфганга Бонса и Христиана Вельцеля, разрабатывавших проблемы эпистемологии, выбора исследовательской позиции, научно-методических и теоретических основ политологии7.

Среди российских ученых, занимавшихся методологическими проблемами в политологических исследованиях, стоит выделить О.Бойцову и В.Гельмана. Данные авторы рассматривают вопросы противостояния двух подходов - ценностного и формально-позитивистского, особенности и недостатки каждого из них.

Сторонники ценностного подхода категорически против изучения социальных явлений в отрыве от ценностных установок исследователя. Ученый просто обязан руководствоваться своей ценностной позицией в ходе исследования. Такой точке зрения противостоят представители формально-позитивистского подхода, считающие, что ценностные установки ученого, в том случае, если они применяются к объекту исследования, только мешают ему адекватно воспринимать явления, что сказывается на качестве исследования и его результатах.

В общенаучном плане, проблемы особенностей гуманитарного познания разрабатывали В.Г.Кузнецов, Л.А.Микешина, В.В.Ильин9. Специфика такого познания заключается в неотрывной связи с ценностным отношением к изучаемому объекту, в отличие от подходов, принятых в естественнонаучных дисциплинах.

Оба подхода, ценностный и формальный, отличаются определенными недостатками. При использовании ценностного подхода непосредственная политическая реальность размывается и исследование рискует превратиться в свод идеологических воззваний. Но при этом, как будет показано в первой части нашей работы, представители формального подхода могут прикрываться свободой от ценностных оценок, отстаивая, однако, именно свою ценностную позицию. Таким образом, формально-позитивистский подход к исследованию российского федерализма не исключает ценностных коннотаций в позиции исследователя, что приводит к игнорированию определенных проблем с российским федерализмом.

Указанные противоречия проявляются в практических исследованиях политического взаимодействия Центра и регионов России. Исследователями описаны процессы децентрализации и централизации, происходившие и происходящие сейчас в России. По общему мнению, децентрализация и получение региональными властями больше прав на самоуправление всегда связано с ослаблением центральной власти. И наоборот, как только Центр усиливается, он начинает играть решающую роль во внутренней региональной политике и в общегосударственном масштабе. Но при этом существуют различные интерпретации этих процессов, с одной точки зрения централизация политического пространства России, происходящая в последние годы, является лишь упорядочением федеративных отношений, с другой - перед нами процесс упразднения федерализма. В нашем исследовании мы придерживаемся второй точки зрения: по нашему мнению, речь может идти только об элементах федерализма в структуре политических взаимоотношений между Центром и регионами России, а при описании этих взаимоотношений полезнее пользоваться категориями централизации-децентрализации, лучше отвечающими задачам нашего исследования.

Что касается рассмотрения непосредственно политических взаимоотношений между Центром и Приморским краем, то эта тема достаточно слабо разработана в политологическом ключе. В разное время этой темой (а также другими, непосредственно связанными ней темами) занимались такие авторы, как Н.Петров, Ким Сын Чжун, И.Саначев, А.Кожевников, А.Минченко, Б.Г.Хачатурян, М.Ю.Шинковский, Н.В. Шинковская, А.П.Конякина и др.10 Эти ученые в своих работах анализируют процессы, происходившие на территории Приморья в период после развала СССР, и то, как они отражались на политических взаимоотношениях региона с Центром. Эти взаимоотношения можно разбить на два этапа, подразделяемых по времени управления Приморским краем губернаторами Е.Наздратенко и С.Дарькиным. Общепринятой точкой зрения на первом этапе является констатация конфликтности этих взаимоотношений и акцент на личности губернаторов Приморья, в первую очередь - на личности Е.И.Наздратенко. Это и неудивительно: как емко выразился директор Центра политической конъюнктуры В.В.Федоров: «федерализм в России - это губернаторы»,11 и связано это с централистскими особенностями исторического развития России. При этом необходимо отметить, что Наздратенко никогда не обострял конфликты с Центром до последней степени непримиримости. С другой стороны, после прихода к власти В.Путина и связанного с этим усилением Центра Е.Наздратенко перестал быть угоден и вынужден уйти со своего поста. На смену ему пришел С.Дарькин, стратегией которого стала полная лояльность Центру, что позволило ему занять свой пост повторно.

Также нами использовались материалы периодических изданий - газет и журналов - как местных, так и центральных: «Независимая газета», «Известия», «Коммерсант», «Профиль». «Эксперт» «Золотой Рог», «Владивосток», «Дальневосточный капитал», «Азиатско-Тихоокеанский регион», из которых мы брали фактологию происходивших событий. Статьи в этих изданиях посвящены разворачивавшимся конфликтам в региональном поле, текущей политической аналитике и злободневным политическим вопросам. Также мы активно пользовались материалами, размещенными в Интернете, это прежде всего официальные страницы органов власти Российской Федерации и Приморского края, сайты, посвященные российской правовой системе.

Целью данной диссертации является исследование политических взаимоотношений между Центром и регионами России на примере Приморского края после 1991 года, проблем и перспектив этих взаимоотношений. Раскрывая тему исследования, диссертанту необходимо было выполнить следующие задачи:

Проанализировать современные теоретические подходы в исследовании политических взаимоотношений между Центром и регионами государства;

Рассмотреть основные теоретические проблемы в существующих подходах к изучению федерализма;

Решить проблему выбора методологии;

Проанализировать структуру политических взаимоотношений между Центром и регионами России в постсоветский период;

Раскрыть особенности этих взаимоотношений на примере Приморского края;

Определить проблемы и перспективы взаимоотношений между Центром и регионами России;

Объектом исследования является система политических взаимоотношений между центральной и региональной властями в рамках политической системы Российского государства. Эта система строится на федеративных принципах, что записано в Российской конституции, поэтому рассмотрению подлежит практическая организация этих взаимоотношений, их проблемы и перспективы.

Предметом исследования являются политическое взаимодействие между Центром и Приморским краем после распада СССР. Приморский край формально выступает как субъект федерации и является одной из сторон федеративных взаимоотношений в России Теоретической и методологической основой нашего исследования стали, в первую очередь, подходы, разработанные такими учеными как М.Вебер, П.Бурдье, С.Кирдина.12

Используя работы этих авторов мы попытались избежать излишней демонстрации своих ценностных установок и по-возможности попытавшись выдержать объективистский взгляд на исследуемые явления. М.Вебер ориентирует нас на то, чтобы мы воспринимали нормативно значимый объект как «сущее», а не как «значимое», т.е. старались выдержать объективность исследования. Поэтому в методологическом плане важнейшим для данной работы является использование формально-позитивистского и нормативного подходов. Мы попытались разделить проблему исследования взаимоотношений между центром и регионами России на два основных уровня: на уровень фактов и на уровень интерпретаций.

В рамках объективизма мы проверили также гипотезу представителя новосибирской экономико-социологической школы С.Кирдиной о существовании в России особой институциональной матрицы, обусловливающей ее политическое развитие в сторону централизации и иерархизации управления.

Именно влияние этой матрицы исключило из базовых российских институтов федерализм, а фазы децентрализации, периодически происходящие в нашем государстве, обусловливаются прежде всего слабостью центральных политических институтов. Как только Центр восстанавливает свое влияние, наступает фаза централизации.

Для исследования самих политических взаимоотношений нами был использован структурный конструктивизм французского ученого П.Бурдье. Использование разработанной им методологии подразумевает рассмотрение различных социальных позиций, позволяющих социальным агентам бороться за власть в социальном пространстве. Такой подход позволяет рассматривать процессы, происходящие в обществе без использования размытых и ценностных категорий, не позволяющих объективно смотреть на вещи.

Методология структурного конструктивизма предполагает конструирование объекта исследования в его специальных границах. Таким объектом исследования является региональное поле России как совокупность социальных позиций, позволяющих агентам, занимающим эти позиции, бороться за изменение или сохранение действующей структуры распределения власти в этом поле.

Политические взаимоотношения в этом случае будут взаимодействием, борьбой агентов, занимающих определенные социальные позиции и стремящихся сохранить или изменить структуру распределения капиталов внутри обозначенного социального поля. Позиции, рассматривающиеся нами, занимаются институтами власти, партийными аппаратами, индивидуальными и коллективными агентами, способными или претендующими на это, изменять структуру поля. Более конкретно - это институты исполнительной и законодательной власти Российской Федерации и Приморского края, партии и общественные объединения, а также неинституционализированные юридически группы агентов или индивидуальные агенты.

Здесь следует обозначить, что речь идет о региональном поле как субполе политики, и целью борьбы в нем является не монополия над распределением объективированных социальных ресурсов (власть над финансами, правом и т.п.), а монополия на символическое насилие, то есть на производство и распространение мобилизующих политических представлений и мнений. Это означает, что речь идет о символической борьбе за формирование, навязывание представлений о самой структуре поля, о распределении капиталов внутри него и, в том числе, о его физических границах. Таким образом, символическая власть, власть навязывать какое-либо видение социального деления, является политической. Эта власть, с помощью которой доминирующие агенты создают группы и манипулируют объективной структурой общества.

Физическое пространство рассматриваемого нами поля ограничено географическими координатами региона и «Центра», в которых объективированы социальные позиции, занимаемые агентами. Особенностью данного поля является политически обозначенная властью официальной номинации пространственная отграниченность социальных позиций, которые занимают агенты центральной и региональной власти. И взаимодействие объективированных на определенной территории (особым образом отграниченной политически от остальных территорий, то есть имеющую собственные границы и систему власти) социальных позиций («регион») и совокупности объективированных позиций, называемых «центром», составляет структуру поля. Власть в поле дает возможность менять структуру распределения капиталов в пространстве региона.

Оговоримся, что социальные позиции вовсе не обязательно должны быть объективированы только на территории Приморского края и Москвы. Строго говоря, они могут объективироваться в любой точке социального универсума -и на территории России, и за границей. Это могут быть вообще любые позиции, позволяющие агентам претендовать на влияние или влиять на структуру распределения капиталов в поле, например, так, как влияла на эту структуру иностранная интервенция 1918-1922 годов. Или же, проходившая в январе 1922 года в США Вашингтонская конференция, посвященная судьбе российского Дальнего Востока, на которую первоначально не были приглашены ни представители Советской, ни представители Дальневосточной республик. Мы, однако, сознательно сужаем границы поля, рассматривая только позиции, объективированные в границах российского государственного поля, и агентов, занимающих эти позиции.

Непосредственно применялись в исследовании системный, деятельностный, институциональный и диалектический методы.

Системный метод позволил исследовать систему взаимоотношений между Центром и регионами России, строящихся на определенных правилах и предписаниях. Центр и регионы государства являются главными элементами этой системы.

Деятельностный метод направляет внимание исследователя на деятельность агентов политических взаимоотношений в поле политики, делая акцент на динамике этих взаимоотношений.

Институциональный метод ориентирует на рассмотрение институтов, осуществляющих политическую деятельность (в данном случае это институты исполнительной и законодательной власти центрального и регионального уровней), а также формальных и неформальных правил организации политических взаимоотношений..

Главной задачей диалектического метода является анализ существующих противоречий в их неразрывной связи. Противоречие между децентрализационными и централизационными процессами во взаимоотношениях между Центром и регионами России является основным содержанием этих взаимоотношений.

Также в нашем исследовании были использованы общенаучные методы исследования, состоящие из логико-эвристических (анализ и синтез, описательный и прогностический) и философско-аксиологическпх (связанных с оценкой полученных в результате исследования выводов) приемов.

При этом особо подчеркнем, что в нашей работе понятия региона и субъекта федерации являются синонимами. В силу того, что, по нашему мнению, говорить о федерализации России не приходится, на деле политические процессы в нашем государстве идут по направлению к иерархизации и централизации управления, то понятие субъекта федерации неточно определяет одну из сторон политических взаимоотношений. Понятие региона в этом смысле более удачно, так как ориентирует на более точное восприятие взаимоотношений субъектов политического процесса в России.

Научная новизна исследования заключается в следующем: - подробно рассмотрена структура взаимоотношений между Центром и регионами России после распада СССР и по сегодняшний день, исследованы основные этапы, динамика и особенности этих взаимоотношений;

В ходе анализа эволюции российского регионального поля после 1991 года рассмотрены место и роль Приморского края в центр-региональных взаимоотношениях;

На примере политических взаимоотношений Центра и Приморского края показано несоответствие реальных практик, осуществляемых агентами регионального поля, принципам федерализма. Выводом из этого является утверждение, что Россия является квази-федеративным государством. Говорить можно лишь об элементах федерализма в структуре политических взаимоотношений;

Определены основные проблемы во взаимоотношениях между центром и регионами России, влияющих не только на их дальнейшее развитие, но и на устойчивость и демократичность ее политической системы в целом;

Показан наиболее вероятный путь развития политических взаимоотношений между Центром и регионами России в будущем.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) В силу исторической и институциональной специфики Российского государства взаимоотношения между его Центром и регионами определяются в первую очередь объемом символического капитала, которым обладают центральные агенты регионального поля.

2) Процесс политических взаимоотношений между Центром и регионами России после распада Советского Союза в 1991 г. характеризуется постоянной сменой баланса власти в сторону их децентрализации, либо централизации.

3) На сегодняшний день объем символического капитала центральной власти позволяет ей в своих взаимоотношениях с регионами проводить политику централизации по факту ведущей к дефедерализации политической системы России.

4) Региональные элиты на данный момент не способны противостоять централизации, а население регионов в федерализме и децентрализации не заинтересовано.

5) В системе центр-региональных взаимоотношений Приморский край не является ее значимым элементом. Объем политического капитала региональной элиты недостаточен для серьезного участия в политике на федеральном уровне, а проведение какой-либо самостоятельной политики в регионе зависит от санкции на обретение соответствующих полномочий, предоставляемой центральной властью либо в лице президента, либо через партийную структуру «Единой России».

6) Региональные органы исполнительной и законодательной власти Приморского края представляют не население региона на федеральном уровне, а центральную власть на внутрирегиональном, по факту являясь проводниками политики Центра в регионе.

7) Несмотря на то, что о полной дефедерализации России говорить еще нельзя из-за формально сохраняющейся федеративной структуры государства и действующих элементов федерализма в отношениях между Центром и национальными республиками, политика централизации привела к тому, что Россия является квази-федеративным государством.

8) Основной проблемой политических взаимоотношений между Центром и регионами России является их централизация.

9) Будущее политических взаимоотношений между Центром и регионами России является централистским.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав (три параграфа в первой, и три параграфа во второй), заключения и списка использованной литературы.

Федерализм как способ организации взаимоотношений между центром и регионом: многообразие моделей и основные подходы

В Конституции России декларирован федеративный тип ее политической системы, то есть внутригосударственные отношения должны строиться на федеративных принципах. Соответственно, нам не обойтись без рассмотрения того, что подразумевается под такого типа отношениями.

На сегодняшний день не существует единого понимания того, что такое федерализм. Например, американский политолог Уильям Стюарт насчитал 495 толкований федерализма, подтвердив этим всю сложность термина «федерализм».

Сам же термин "федерализм" происходит от латинского "foedus" ("союз") и трактуется как «форма государственности, в основе которой лежат следующие принципы: формирование геополитического пространства государства как единого целого из территориальных членов (субъектов) федерации (штатов, кантонов, земель, республик и т.п.); субъекты федерации обычно наделяются учредительной властью, обладают ограниченным суверенитетом, включая принятие собственной конституции; компетенция между федерацией и ее субъектами разграничивается союзной конституцией; каждый субъект федерации имеет свою правовую и судебную системы; одновременно существует единое федеративное (союзное) гражданство и гражданство союзных единиц».1

В Юридической энциклопедии федерализм трактуется как система, при которой субъекты федерации имеют свои собственные полномочия, которые не могут быть изменены федеральной (центральной) властью в одностороннем порядке.15

В.С.Нерсесянц описывает федерализм как форму децентрализации государственной власти.

Американский ученый В.Остром характеризует федерализм как систему правления, составленную из множества единиц, осуществляющих функции правления.17

Престон Кинг, один из самых авторитетных в мире исследователей федерализма, считает, что «федерацию удобно определить как конституционную систему, которая являет собой пример разделения [полномочий] между центральным и региональными правительствами и в которой регионам даровано особое, или укрепленное , представительство в процедурах принятия решений на центральном уровне».18

Существуют и определения федерации как союза государств, жертвующих частью своих компетенций, то есть отказывающихся от своего абсолютного государственного суверенитета. Такое многообразие толкований федерализма связано с изменениями, которые претерпевали конкретные формы федерализма в процессе исторического развития.""

И.А.Умнова пишет, что «если как принцип федерализм воплощает способ урегулирования разногласий и объединения людей и их образований на государственном уровне, то как режим и форма государственного устройства он определяет разделение государственной власти по вертикали между территориальными образованиями различного уровня в едином государстве. Таким образом, в обеспечении единства государственной власти с учетом его одновременного распределения по двум уровням государственности проявляется организующая роль федерализма, необходимая для достижения эффективности государственной власти».21

До недавнего времени в науке понятия федерализм и федерация обычно не разграничивались и использовались как синонимы." В.Е.Чиркин проясняет различие: термином "федерация" характеризуется, прежде всего, статическое, организационное и институциональное состояние, федерализм же «соотносится с динамикой, процессом, определенного рода отношениями и в целом обозначает более широкое явление. Однако во многих аспектах эти понятия совпадают: федерация создается путем установления определенных отношений между государством в целом и его составными частями, а федерализм неизбежно включает федеративную организацию государства».""

Как мы видим, различные авторы трактуют федерализм по-разному, общим, однако, для всех определений характерно мнение о необходимости разграничения компетенции между центральным правительством и субъектами федерации и участии последних в принятии решений на центральном уровне.

Отдельно надо отметить, что как форма государственного устройства, федерализм и федеративное государство иногда противопоставляются унитаризму и централизованному государству. Существует и иная точка зрения. П.Кинг считает непродуктивным определение федерации через децентрализацию, т.к. каждая система в той или иной мере децентрализована, тогда как любое правительство, понимаемое как организационная единица , поэтому любое государство в определенных отношениях унитарно.24

Схожую точку зрения можно встретить и среди российских ученых, когда федерализм обозначается как вариант внутренней организации государственной власти на основе такого признака унитарного государства, как его административно-территориальное деление, и четкого распределения и закрепления функций и государственно-властных полномочий между центром и составными элементами государственной (административной) организации."0

Здесь интересно рассмотреть типы федераций в сравнительном аспекте. Р.Ф.Туровский с точки зрения генезиса федераций выделяет несколько исторических (генетических) моделей. Наше внимание привлекли следующие:

Борьба в региональном поле в конце XX века: децентрализация России как следствие слабости Центра

До падения советской системы взаимоотношения между агентами регионального поля носили централизованный, иерархический характер, укладываясь в институциональную модель Х-матричного типа. Региональные советы были соподчинены Верховным Советам СССР и РСФСР, а исполнительные комитеты партии - Советам Министров СССР и РСФСР. Помимо этого, такие службы, как финансовые органы, теле- и радиовещание, органы охраны правопорядка и др., были соподчинены местным органам власти и вышестоящим государственным органам РСФСР и СССР. Реально системой руководили комитеты КПСС, управлявшие представительными и исполнительными органами власти на всех уровнях и обеспечивавших согласование интересов различных институтов. Именно центральные партийные и государственные институции обладали властью над сконцентрированной формой различных капиталов (средствами насилия -армией и МВД, экономическим, символическим и т.п.), над тем, что является специфическим государственным метакапиталом, дающим власть над другими видами капитала и над их владельцами, то есть над различными полями, частными видами капитала и над силовыми отношениями между их владельцами.

Но к застойным годам в СССР сложилась ситуация, при которой базовая, партийно-государственная иерархия, в отсутствие других значимых социальных иерархий, способных воздействовать на нее, переродилась в иерархию с низкой вертикальной мобильностью. Политический класс старел, что нашло выражение в слове «геронтократия», характеризовавшем режим. Но именно в советский период сформировался масштабный слой образованной молодежи, преимущественно выходцев из низших сословий, и хотя вследствие проводимой политики открытой безработицы среди этого слоя не было, но заработная плата была крайне низка. Представители этого социального слоя испытывали глубокую неудовлетворенность своим положением в обществе и именно этот слой был основной базой диссидентского движения. В стране фактически повторялась ситуация конца XIX века, когда имело место перепроизводство интеллигенции, а государство было неспособно удовлетворить ее иерархические ожидания.

Социально-возрастная регуляция была нарушена и среди многомиллионного чиновничества, что также способствовало нарастанию в этой среде агрессивного потенциала за счет роста «социальной» молодежи, то есть людей, не сумевших вовремя обрести тот или иной престижный социальный статус. Ограничения, существовавшие на прием интеллигенции в партию, способствовали минимизации социально-возрастного конфликта внутри партийно-государственной структуры, являвшейся главной стабилизирующей силой в обществе. В результате сокращался приток «молодежи» в партию, имевшей основание легально бороться со старшим поколением за места внутри правящего класса. Однако данная политика усиливала недовольство молодежи за пределами этой структуры. Неудивительно поэтому, что начальные этапы перестройки сопровождались требованием интеллигенции упразднить квоты на прием ее представителей в КПСС. Когда же квоты были отменены, туда хлынули многие представители интеллигенции, которые впоследствии стали известными политическими деятелями.

Важно именно то, что внутри партии эффективная регуляция социально-возрастного конфликта в «застойные годы» была нарушена. Это прежде всего касалось взаимоотношений между старшим и средним звеньями. К 80-м годам высшие командные посты в обществе занимали старые люди, в то время как мужчины в возрасте примерно 40 лет продолжали ходить «в мальчиках».119

Так, в 1981 году состоялся очередной XXVI съезд КПСС. По его завершении вновь избранный ЦК избрал Политбюро и Секретариат ЦК КПСС во главе с Л.И.Брежневым. В тот год из 26 членов и кандидатов в члены Политбюро и секретарей ЦК 6 человек (23%) отметили свое 75-летие либо более преклонную дату, пять (19%) - 70 и более лет, еще десять - от 60 до 70 лет и только два члена Политбюро, 2 кандидата в его члены и один секретарь ЦК были непенсионного возраста. Для этих людей мобилизационные методы в экономике были естественны.

При этом, что немаловажно, несмотря на рост городского населения в СССР, доля выходцев из деревни, малых городов и поселков в партийном руководстве росла - в некоторые периоды больше чем наполовину. А.Г.Вишневский отмечает, что за четыре десятилетия, с 1950 по 1989 г., здесь появилось всего два уроженца Москвы и ни одного - Петербурга-Ленинграда, «колыбели революции». Из ста человек, пришедших за это время на высшие партийные посты, 47 родились в деревне и 17 - в рабочих поселках. Уроженцев же крупных городов, включая Москву, было всего 22, причем 9 из них пришли уже в горбачевское время - с 1985 по 1989 гг. Таким образом «у власти великой державы - и на уровне высшего руководства, и на всех иных уровнях, во всех областях жизни стояли деклассированные маргиналы, «выдвиженцы» из крестьян».

В этих условиях доминируемая часть интеллигенции занимала социальные позиции, с одной стороны, позволяющие ее представителям обладать высоким уровнем культурного капитала, а с другой не позволяющие претендовать на позиции более высокого иерархического - уровня. Остро ощущаемая ими отчужденность от власти, невозможность занятия командных постов в обществе, занятых представителями старших поколений, протест против низкой ротации внутри правящего класса, и, как следствие, низкие шансы на самореализацию (что усугублялось централизованной структурой всего социального пространства СССР, значительно меньшим количеством значимых статусов и позиций, по сравнению с Западом - невозможность легально конвертировать культурный капитал в экономический, например, а также периферийностью самого общества, вынужденного модернизироваться, то есть постоянно догонять западные страны в своем развитии) - все это повлияло на коллективный габитус1"1 интеллигенции, усилив ее агрессивность по отношению к «социальным отцам», а заодно и ко всей системе в целом.

Централизация регионального поля: монополизация власти Центром в конце ХХ-начале XXI века

Второй этап во взаимоотношениях между Центром и регионами наступил в 1999 году. К началу этого года в России сложились достаточные для дальнейшего развития сепаратизма условия: экономический кризис, многонациональность. неравенство регионов в отношениях с центром, несовершенство политико-административной системы, географическая удаленность регионов.159 Но эту ситуацию удалось переломить.

После безуспешных попыток президентской команды пролонгировать срок полномочий действующего президента (эта идея не встретила поддержки со стороны региональных лидеров - так, уже губернатор Приморья Е.Наздратенко на пресс-конференции во Владивостоке заявил, что перенос президентских выборов недопустим и будет встречен как в России, так и в мире с большим непониманием; также против высказался Ю.Лужков, а экс-премьер С.Кириенко даже призвал Б.Ельцина к «отставке на благо страны), Б.Ельцин ушел в отставку.160 Преемником был назначен В.В.Путин. Этот этап характеризуется неуклонной централизацией и подчинением региональной политики интересам центральной власти.

Еще до своего избрания президентом В.Путин и его администрация предприняли шаги по централизации федеративных отношений. В Министерстве юстиции было создано специальное управление законодательства и межведомственной комиссии по конституционной безопасности. Весной 2000 года Министерство юстиции начало активно отказывать в регистрации региональных законов, что лишало их юридической силы и делало недействительными. Помимо этого министерством была активизирована проверка и федеральных законов с целью упорядочения российского законодательства. Что характерно, департамент конституционной безопасности уже действовал на тот момент в ФСБ, обеспечением соответствия федеральных и региональных законов Конституции России В.Путин занимался в бытность главой Контрольного управления президентской администрации.

Пользуясь слабостью президентской власти, обе палаты Федерального собрания попытались увеличить свое политическое влияние. Совет Федерации трижды отказал Президенту в попытке снять Ю.Скуратова с должности генерального прокурора (17 марта, 21 апреля, 13 октября), а Госдума начала процедуру импичмента президента (впрочем, не удавшуюся).

Началом централизации послужила избирательная кампания 1999 года, в которой самым важным фактором оказалась антіі кремлевская консолидация элит с Е.Примаковым, Ю.Лужковым и рядом региональных лидеров во главе, окончательно оформившаяся в конце лета этого года. При этом в информационном поле отсутствовала какая-либо внятная централизация -СМИ, первоначально пользовавшиеся значительной автономией (по мнению А.Зудина, они даже выполняли роль эрзаца политических партий в силу того, что сами партии продолжали оставаться слабыми, маловлиятельными и непопулярными), быстро попали в поле притяжения различных группировок нового истеблишмента, в который вошла и элита СМИ. "

Но эта консолидация оказалась неэффективной, и победа Кремля с подавляющим преимуществом в названной выше кампании оказалась началом самого масштабного витка централизации после 1991 года. Думские выборы региональные элиты проиграли. Осознав масштабность угрозы своим позициям, Кремль посредством агрессивной информационной кампании (были задействованы оба государственных телеканала с самым широким в стране охватом аудитории: по сути выстроен единый рекламно-пропагандистский комплекс, оказывавший мощнейшее влияние на массовое сознание россиян), удалось дискредитировать основных соперников из избирательного объединения «Отечество-Вся Россия», прежде всего мэра Москвы Ю.Лужкова и бывшего премьер-министра Е.Примакова. Преимущество было подавляющим, вдобавок был использован административный ресурс министерства печати, игравшего роль угрозы лишить оппозиционные каналы лицензии на телевещание. Немаловажным было также то, что Центр в 1998- 1999 гг. создал медиа-холдинг ВГТРК, в состав которого вошли региональные телекомпании, тем самым отстранив от электронных СМИ губернаторов (последние предпринимали попытки создать свои, «губернаторские» каналы, но из-за нехватки времени и средств они были малоэффективны).

К этому необходимо добавить эффект от произошедших терактов и военного вторжения чеченских боевиков в Дагестан, способствовавшие полной поддержке действий правительства в Чечне со стороны общества, возрастанию роли и авторитета военных и спецслужб. В этих условиях В.Путин получил поддержку и от представителей политического класса.

В развернувшемся после думской кампании укрощении регионов Центр обеспечил себе лояльность практически всех региональных лидеров. Было сделано несколько важных шагов. В мае 2000 года В.Путин своим президентским указом создал семь федеральных округов, возглавляемых полномочными представителями Президента. Каждый из таких округов объединяет около 6-15 субъектов федерации. Прообразом этих округов послужили семь межрегиональных советов руководителей территориальных подразделений ФСБ. Советы были учреждены в 1998 г. в бытность В.Путина директором службы.164 При этом распределение регионов по округам оказалось достаточно произвольным, некоторые регионы оказались совсем в других культурно-исторических территориальных общностях, чем раньше.165

1. Усиление центробежных тенденций в межамериканских отношениях в 70-е годы

Конец 60-х - начало 70-х годов стали временем сущест­венного усложнения межамериканских отношений. Система не только окончательно потеряла свою «герметичность», характерную для 40-50-х годов и выражавшуюся в замкну­тости международных отношений в регионе и достаточно высоком уровне политической дисциплины. По существу, возник новый тип конфликтов между центром системы и целым рядом государств-членов, связанный с проведением последними политики экономического национализма и стремлением автономизироваться от США во внешней по­литике.

Во многом это было связано с появлением в регионе нового политического феномена - националистических во­енных режимов. Речь в первую очередь идет о режимах в Перу (1968-1975 гг.)*, Панаме (1968-1981 гг.), Боливии (1969-1971 гг.), Эквадоре (1972-1976 гг.). Это были совсем не те военные, с которыми Вашингтон привык иметь дело в предшествующие десятилетия, «подкармливая» их устарев­шей военной техникой и поддерживая идею об «особой миссии» вооруженных сил в обществе.

Происшедшая в 50-60-е годы демократизация офицер­ского корпуса (особенно в армии); повышение его образова-

Хотя военный режим в Перу формально просуществовал до 1980 г., его леворадикальная ориентация, по существу, исчерпала себя вместе с уходом из правительства команды реформаторов в 1975 г.

тельного и культурного уровня, рост национального само­сознания; «кризис совести» в результате соприкосновения с нищетой и отсталостью индейского населения в ходе про­тивоповстанческих операций - все это дало совсем не тот эффект, на который рассчитывали в Пентагоне. В наиболее концентрированном виде это воплотилось в политике перу­анских военных во главе с генералом X. Веласко Альварадо (1968-1975 гг.). Вооруженные силы пришли к власти с про­граммой глубоких социально-экономических преобразова­ний, защиты национального суверенитета и независимой внешней политики. По мере продвижения по пути реформ происходила и радикализация самого процесса преобразо­ваний, что даже дало основания таким известным советским специалистам, как профессор А.Ф. Шульговский, утвер­ждать о признаках «социалистической ориентации» в поли­тике перуанских военных 1 .

«Революционный национализм» правительства X. Ве­ласко Альварадо реализовался уже в первые дни после при­хода к власти. 11 октября 1968 г. была национализирована собственность американской нефтяной компании «Интер­нешнл Петролеум Компани». В компенсации ей было отка­зано в связи с грубейшими нарушениями ею национального законодательства. Буквально вслед за этим начинается аме­рикано-перуанская «рыболовная война», причем дело дохо­дит и до обстрела перуанскими патрульными катерами аме­риканских рыболовных судов. С февраля 1969 г. Перу уста­навливает дипломатические и торговые связи с Советским Союзом и другими странами-членами СЭВ. В эти же годы перуанская дипломатия выступает за коренную перестройку межамериканской системы. В 1972 году вслед за правитель­ством Народного единства Чили перуанские военные вос­станавливают дипломатические и торговые отношения с Кубой. В 1973 году страна вступает в движение неприсое­динившихся государств и активно включается в достаточно конфликтный в тот период диалог Север - Юг 2 .

В Панаме в октябре 1968 г. Национальная гвардия во главе с командующим О. Торрихосом отстраняет граждан­ское правительство и провозглашает курс на антиолигархи­ческие, антиимпериалистические преобразования, в центре которых пересмотр статуса зоны Панамского канала.

Пришедшие к власти в Боливии военные правительства генералов О. Кандиа - X. Торреса (1969-1971 гг.), с точно­стью повторив «перуанский сценарий», осуществили на­ционализацию собственности «Боливиан галф ойл» и ряда других американских объектов, выдворили из страны (как и в Перу) сотрудников «Корпуса мира», провели ряд внешне­политических акций, направленных на демонстрацию неза­висимой ориентации на международной арене 4 .

Наконец, приход к власти в Чили в мае 1970 г. блока левых сил Народное единство и провозглашенный ими курс на социалистический характер преобразований в стране как бы довершили картину и привели всего за несколько лет к существенному изменению политической карты Латинской Америки. В начале 70-х годов в регионе возникла целая группа режимов левонационалистической ориентации. Бо­лее того, именно в эти годы появились основания говорить о формировании своего рода группировки латиноамерикан­ских государств, которые, явно перехватив инициативу, вы­ступили за фундаментальную реформу межамериканской системы. К ним присоединились и националистический во­енный режим генерала А. Лануссе в Аргентине (1971-1979 гг.), и конституционные правительства Мексики, Венесуэлы и Колумбии.

Как показывают документы, в том числе и слушания в комиссиях Конгресса США по межамериканским делам, столь резкое изменение политической обстановки в регионе не только не планировалось, а просто застало врасплох пришедшую к власти республиканскую администрацию Р. Никсона (1968 г.). В условиях, когда в правящих кругах со второй половины 60-х годов активизировались усилия по выработке основ долговременного альянса с военными, фе-

номен националистических военных режимов вызвал ост­рые разногласия.

Как отмечают авторы одной из наиболее фундамен­тальных отечественных работ по межамериканским отно­шениям «США и Латинская Америка», ряд представителей Совета Безопасности и Госдепартамента считали, что в ус­ловиях вакуума власти военные режимы являлись единст­венно возможным союзником Соединенных Штатов в ре­гионе. Согласно сторонникам этой точки зрения, вооружен­ные силы были единственным институтом, который мог эффективно реализовать реформы по программе «Союз ра­ди прогресса», и поэтому нуждались во всемерной под­держке, в том числе и в форме предоставления современной военной техники. Такой подход, естественно, лоббировался представителями военно-промышленного комплекса США, которые в условиях роста военных расходов в странах, где к власти пришли вооруженные силы, стремились использо­вать благоприятную конъюнктуру для расширения своих продаж.

«Традиционалисты», сторонники «новых рубежей» в их первоначальном виде видели в военных режимах фактор, окончательно подрывающий продвижение латиноамерикан­ских стран к представительным системам правления запад­ного образца 6 . Либералы заявляли о том, что новые военные режимы в лучшем случае могут оказаться «чрезвычайно трудным союзником» Вашингтона, а в худшем будут ему открыто враждебны 7 .

В период первой республиканской -администрации Р. Никсона (1968-1972 гг.) в политике США явно возобладали прагматики - сторонники адаптации к уже существующим военным режимам, получившей название «политики мало­заметного присутствия». В качестве главной задачи рас­сматривалась ликвидация очагов напряженности в отноше­ниях с ними, возникшие в первые несколько лет правления республиканцев.

Это было обусловлено даже не столько тем, что адми­нистрация Р. Никсона разделяла точку зрения «неомили­таристов», сколько выявившейся в начале 70-х годов крайне неординарной ситуацией, при которой в регионе возникло сразу несколько «горячих точек», на которые США, все бо­лее увязая в войне во Вьетнаме, не в состоянии были реаги­ровать традиционными силовыми методами. Примененная в отношении государств, национализировавших собствен­ность американских компаний, «поправка Хикинлупера», вводившая режим торгово-экономических санкций и преду­сматривавшая голосование против предоставления этим режимам средств международными финансовыми органами. а также действия по их финансово-экономической дестаби­лизации - все эти рычаги давления в той или иной форме были задействованы в политике США в отношении левонационалистических правительств региона. И тем не менее, пожалуй, в первый раз в XX веке Соединенные Штаты ощу­тили невозможность проведения одновременной дестабили­зации по целому ряду направлений.

В основе столь, на первый взгляд, неожиданно резкого осложнения отношений «двух Америк» лежали не просто конфликтные ситуации, практически одновременно воз­никшие у США с рядом латиноамериканских государств. Именно в 60-70-е годы постепенно начался процесс вырав­нивания гигантской асимметрии мощи и влияния, жестко разделившей систему на центр и периферию.

С одной стороны, это было обусловлено впечатляющим рывком в социально-экономическом развитии целой группы стран региона, о чем уже говорилось в предыдущей главе. Новые реалии региона учитывались авторами политики «малозаметного присутствия». Еще в 1976 году, когда тен­денция роста взаимозависимости «двух Америк» и как след­ствие возрастающая значимость Латинской Америки на Шкале долговременных приоритетов США признавались в Вашингтоне отнюдь не всеми, Г. Киссинджер в интервью «Нью-Йорк Тайме» достаточно пророчески заявил: «...стра-

ны Латинской Америки приобретают для нас новый смысл и новое значение, т.к. они начинают прочно вставать на собственные ноги на международной арене. Это объясняет­ся следующими обстоятельствами:

во-первых, они превращаются во все более весомый фактор на мировых рынках сырья и продовольствия, мине­ралов и энергоресурсов;

во-вторых, они обладают потенциальной возможно­стью стать районом производства все большего количества сельскохозяйственных товаров;

в-третьих, они играют все более важную роль в поли­тических организациях.

Поэтому наша политика в Западном полушарии должна признавать эти новые реальные обстоятельства, перемены в Латинской Америке и ее огромное значение с точки зрения международных интересов США» .

С другой стороны, в начале 70-х годов впервые обозна­чилось относительное снижение роли Соединенных Штатов в мировой экономике, связанное с появлением в лице За­падной Европы и Японии новых полюсов экономической мощи, а также кризисными явлениями у самой супердержа­вы. Так, доля США в мировой экономике упала с 50% в первые послевоенные годы до 23% в 1974 году 9 , т.е. сокра­тилась более чем вдвое. В августе 1971 г. прекратила свое существование Бретон-Вудская система, знаменовавшая со­бой конец целой эпохи, когда вся мировая валютно-финансовая система была привязана к прочному американ­скому доллару. Переход к плавающему курсу доллара, бес­прецедентные протекционистские меры, введенные в авгу­сте 1971 г. администрацией Р. Никсона, приведшие к «торговой войне» США с Японией, отчетливо обозначили болезни американской экономики. И энергетический кризис 1973 г., и впечатляющий успех стран-членов ОПЕК, и на­растающее движение за новый мировой экономический по­рядок, и активизация деятельности неприсоединившихся

стран, и «группа 77» в ООН - все эти факторы существенно влияли на межамериканские отношения.

Некогда всемогущий и безусловный лидер системы, к тому же бесславно и с огромными морально-политичес­кими издержками закончивший вьетнамскую кампанию, терял в глазах других стран-членов право оставаться тако­вым. Жесткое вертикальное начало межамериканских от­ношений стало все больше разрушаться. Контекст глобаль­ных противоречий Север-Юг в эти годы стал все более яв­ственно вытеснять модель континентальной солидарности, положенную в основу межамериканской системы.

Еще с середины 60-х годов начался процесс диверси­фикации международных связей латиноамериканских рес­публик. К середине следующего десятилетия их география существенно расширилась за счет социалистических стран и молодых независимых государств Африки и Азии.

Семидесятые годы можно охарактеризовать как период поворота Латинской Америки к «третьему миру». С блоком молодых афро-азиатских стран государства региона сбли­жал ряд параметров развития, периферийный характер включенности в международную систему разделения труда, подверженность дискриминации в международных эконо­мических отношениях. Ракурс отношений «Север-Юг» не только объективно отражал одну из реально существовав­ших тенденций развития международных отношений, но и в сравнении с все более «тесной» схемой «Запад-Восток» от­крывал новые горизонты для внешней политики. Кроме то­го, в условиях нарастания конфликтного потенциала в от­ношениях Латинской Америки с США в торгово-эко­номической области и стремления к дистанцированию в об­ласти внешней политики опора на блок развивающихся стран укрепляла позиции латиноамериканских государств в Диалоге с Вашингтоном.

В середине 70-х годов Латинская Америка достаточно активно подключилась к движению неприсоединения. Ко­личественный рост движения неприсоединения, превраще-

ние его во влиятельную международную силу, воздейст­вующую в той или иной степени практически на весь ком­плекс проблем мировой политики, притягивали Латинскую Америку к этой организации, порождали опасение «остаться за бортом». В 1970 году, кроме Кубы, в качестве полноправных участников движения фигурировали еще три карибские страны - Гайана, Тринидад и Тобаго и Ямайка. В 1980 году число государств региона в этой организации возросло до десяти. В 1986 году на VIII Конференции глав государств и правительств неприсоединившихся стран их численность возросла до восемнадцати.

По мере подключения к неприсоединению налицо были попытки латиноамериканских государств-членов повернуть движение в сторону главным образом «экономической ди­пломатии». Роль Латинской Америки в эти годы в основном сводилась к продвижению идей нового мирового экономи­ческого порядка (НМЭП). Государства региона стояли у ис­токов идеи НМЭП и внесли заметный вклад в формирова­ние его концептуального базиса. Именно латиноамерикан­ские страны во главе с Мексикой стали авторами «Хартии экономических прав и обязанностей государств», принятой на Генеральной Ассамблее ООН в 1974 году.

Разработанная в 70-е годы при непосредственном уча­стии Латинской Америки программа НМЭП несла несо­мненный демократический заряд. Она утверждала право на развитие, на недискриминационный торговый обмен, на су­веренное право свободно распоряжаться природными ре­сурсами, установление рамок деятельности для ТНК. В рам­ках ЮНКТАД латиноамериканские страны первыми вы­двинули идею «кодекса поведения ТНК». В основе концеп­ции нового мирового экономического порядка, по существу, лежали идеи взаимозависимости развитых и развивающих­ся государств, необходимости поиска неконфронтационных, компромиссных решений.

Несомненно и то, что наиболее развитые латиноамери­канские государства рассматривали движение за НМЭП и

как средство приблизиться к клубу «богатых стран», взять на себя функции посредника, промежуточного звена между развитыми и развивающимися странами.

В отличие от Кубы, неизменно отстаивавшей тезис о том, что социалистическое содружество является «естественным союзником» движения неприсоединения, позиция большинства латиноамериканских стран характе­ризовалась упором на нейтрализм движения, его «равноудаленность» от сверхдержав и их блоков. В целом в движении неприсоединения Латинская Америка противилась его чрезмерной идеологизации и усилению радикального нача­ла, тяготела к умеренному, сбалансированному подходу. Оценивая это явление, следует признать, что для этого ре­гиона, еще несколько десятилетий назад почти безогово­рочно причислявшего себя к Западу, причем не только в плане принадлежности к западной цивилизации, но и в рам­ках существовавшей биполярной структуры, «равноудаленность» была сама по себе новым рубежом.

Со второй половины 60-х годов начался постепенный «возврат» в Латинскую Америку ведущих западноевропей­ских государств. И хотя их доля во внешнеторговом оборо­те и в иностранных инвестициях в регионе была еще незна­чительной и существенно уступала североамериканской, их динамика выглядела впечатляющей. Так, например, если совокупный экспорт стран ЕЭС и Японии в Латино-Карибскую Америку в 1967 году составлял около половины аме­риканского, то в 1974 году он почти сравнялся с экспортом США (около 15 млрд. дол.) 1 .

Именно в начале 70-х годов была, по существу, подор­вана военно-техническая зависимость латиноамериканских государств от Соединенных Штатов. Столкнувшись с отка­зом центра системы предоставлять латиноамериканским армиям технически сложные виды вооружений, не соответ­ствовавшие функциям противоповстанческой войны, такие государства региона, как Аргентина и Перу, уже в конце 60- х годов осуществили масштабные закупки военной техники

в Западной Европе. В 1974 году впервые в Южной Америке (Перу) появились вооружения советского производства.

Немаловажным последствием разрыва военно-техни­ческой зависимости от центра системы стало, на первый взгляд, весьма неожиданное подключение Латинской Аме­рики в 70-е годы к гонке вооружений, что не только приве­ло к возникновению новой линии конфликта между США и военными режимами региона, но и в целом существенно дестабилизировало международные отношения в Западном полушарии.

И в данном случае читателя не должны вводить в за­блуждение относительно «скромные» показатели этого ре­гиона в закупке оружия «третьим миром» (13,5% в первой половине 80-х годов)". Существенно уступая по этому по­казателю таким кризисным районам, как Ближний Восток (50% всех закупок вооружения развивающимися странами). Латинская Америка тем не менее достигла впечатляющего роста военных расходов. С 1974 по 1982 г. военные расходы в этом регионе удвоились (с 7,9 до 15,8 млрд. дол.) 12 . Чис­ленность латиноамериканских армий к середине 80-х годов возросла по сравнению с серединой 70-х годов почти на 40% и приблизилась к внушительной цифре в 2 млн. чело­век. Лишь в 1975-1984 гг. содержание вооруженных сил обошлось Латинской Америке в 150 млрд. дол. Только в 1968-1984 гг. импорт вооружений, увеличившись в ежегод­ном выражении более чем в десять раз, в совокупном объе­ме составил гигантскую цифру в 12,8 млрд. дол. 14 К Арген­тине и Бразилии, в первые десятилетия XX века присту­пившим к собственному военному производству, в 70-е го­ды добавились Чили, Перу, Мексика, Венесуэла, Колумбия и ряд других стран. К середине 80-х годов уже 16 латино­американских и карибских стран обладали военной про­мышленностью.

Очевидно, что «феномен 70-х годов» при всей своей кажущейся неожиданности возник не вдруг и не на пустом месте. Среди причин, подготовивших его, в первую очередь

следует выделить исторические корни и традиции латино­американского милитаризма. Можно согласиться в этой связи с чилийским ученым А. Варасом, который совершен­но справедливо указывал, что сами по себе никакие внеш­ние импульсы не были способны «милитаризовать» Латин­скую Америку, если для этого не существовала бы местная почва, определявшаяся местом вооруженных сил в общест­ве, их взаимодействием с государственной властью, соот­ношением между военными и гражданскими институтами 15 .

Исторически сложившийся чрезвычайно высокий уро­вень автономии института вооруженных сил в обществе, его претензии на роль национального арбитра, на единственно­го носителя национальных ценностей и защитника консти­туции, приобретавшие в ряде случаев мессианскую направ­ленность, на практике находили выражение в активном вмешательстве военных в политику. Военные институты фактически монополизировали в своих руках решение ши­рокого круга вопросов, связанных с национальной безопас­ностью. Контроль гражданского общества над вооружен­ными силами оказался чрезвычайно ограниченным, а в ряде случаев просто символическим. Особенно отчетливо это проявлялось в условиях, когда вооруженные силы захваты­вали государственную власть, на практике реализуя свои претензии на роль вершителя судеб нации.

При любом из вариантов «военного реформизма» во­просы наращивания военной мощи, оснащения вооружен­ных сил современными сложными видами техники выдви­гались в разряд первоочередных национальных задач. Во многом сквозь их призму военные правительства рассмат­ривали проблематику суверенитета, безопасности, само­стоятельности на международной арене.

Не случайно, что именно на 70-е годы, когда за исклю­чением Венесуэлы, Колумбии и Гайаны во всех южноаме­риканских государствах правили военные, пришлось резкое наращивание военных расходов в регионе. Поэтому в целом позитивный эффект расширения круга поставщиков воору-

жений уже в 70-е годы с большим «запасом» перекрылся резким наращиванием объемов закупок. Именно на эти го­ды, собственно, и пришлось втягивание региона в гонку вооружений. Впервые превысив в 1972 году 1млрд. дол., объемы закупок вооружений вплоть до середины 80-х го­дов, когда грянул долговой кризис, колебались в пределах 2-3 млрд. дол. в год.

Нередко приходится встречаться с точкой зрения, со­гласно которой столь резкий рост военных закупок был обусловлен имевшим место в 70-е - начале 80-х годов це­лым рядом конфликтных ситуаций, и в первую очередь в результате обострения территориальных споров, в которые вдохнули «новую жизнь» сырьевой кризис, возросшая по­литическая гетерогенность региона, а также в целом уси­лившаяся неравномерность развития. Наряду с этим, как правило, указывается, что наметившаяся в 70-е годы эрозия межамериканской системы существенно ограничила ее «дисциплинирующий эффект», что привело к возникнове­нию междоусобиц.

Однако здесь явно прослеживалась и «обратная связь». Небывалый рост военных расходов, импорта самых совре­менных и дорогостоящих вооружений, тем более имевший место при отсутствии какой-либо реальной внешней угрозы, неизбежно дестабилизировал обстановку в регионе, генери­ровал климат недоверия и подозрительности в отношении соседей, возрождал старые и порождал новые опасения в отношении геополитических устремлений тех или иных го­сударств*. Обострение к середине 70-х годов отношений в треугольнике Перу - Чили - Боливия, завязанном на про­блеме выхода последней к Тихому океану, или фактически предвоенная ситуация, создавшаяся в конце 70-х годов в

* Для таких опасений порой действительно имелись основания. Доста­точно напомнить в этой связи политику «подвижных границ» бразиль­ского военного режима в 70-е годы, основанную на геополитической концепции выхода страны к двум мировым океанам.

отношениях между военными режимами Аргентины и Чили из-за проблемы пролива Бигл, в немалой степени были под­готовлены лидерством этих государств в гонке вооружений в Латинской Америке.

В условиях усложнения международных отношений и все более отчетливых признаков эрозии межамериканской системы Вашингтон выдвинул идею опоры на двусторонние отношения со странами региона. Намеренное ограничение континентального начала объяснялось возросшей диффе­ренциацией стран региона по уровням развития, характеру политических процессов, реальному значению для Соеди­ненных Штатов. Представители Госдепартамента заявляли об отсутствии в современных условиях «единой формулы для установления плодотворных отношений «двух Америк», о необходимости «специальных усилий по расширению двусторонних связей с каждым американским государст­вом» .

Авторы упоминавшейся уже коллективной монографии «США и Латинская Америка» отмечают, что для укрепле­ния своих позиций в регионе Вашингтон использовал поли­тику «выборочного фаворизма», или «предпочтительного союзника». По признанию самих американцев, фаворитизм выражался в том, что поощрялись амбиции крупных стран, натравливались одни страны на другие - крупные страны на средние или малые или «идеологически приемлемые» на неприемлемые. В положении главного фаворита оказалась Бразилия 17 .

Признаки поиска опорной страны в регионе действи­тельно имели место. Однако это все же скорее было харак­терно для середины 60-х годов, когда в рамках создания но­вой региональной системы безопасности Вашингтону был остро необходим региональный союзник, о чем подробно говорилось в предыдущей главе. В начале 70-х годов про­возглашение Бразилии в качестве «фаворита» и, в частно­сти, знаменитое заявление Р. Никсона в ходе визита в эту страну (декабрь 1971 г.): «куда пойдет Бразилия - туда пой-

дет остальная Латинская Америка», имели, на наш взгляд уже иную подоплеку. Задача заключалась в том, чтобы мак­симально нейтрализовать нарастающее автономное начало в политике бразильских военных, придать новое дыхание, по сути, затухающему американо-бразильскому альянсу. Одна­ко реальных ресурсов для достижения этой цели у респуб­ликанской администрации практически уже не было, а по­литические декларации вряд ли могли компенсировать рас­тущее расхождение в интересах.

Целью, которая была действительно реальной и на ко­торой Вашингтон сосредоточил немалые дипломатические, политические и экономические усилия, была политика дес­табилизации правительства Народного единства в Чили, ко­торая вполне вписывалась в глобальную схему противоре­чий «Восток-Запад». Центр системы в очередной раз де­монстрировал, как писал А. Лоуэнталь, свою зацикленность на чисто негативистском подходе, т.е. на примитивных схе­мах дестабилизации и свержения неугодного правительства, вместо того, чтобы направить развитие событий в стране в нужное русло, «обеспечив тем самым будущее» .

Факты свидетельствуют о том, что в начале 70-х годов Соединенные Штаты не просто теряли рычаги контроля над межамериканской системой. В условиях, когда ряд госу­дарств региона, искусно применяя коалиционную диплома­тию, предпринял попытку превратить систему в коллектив­ный рычаг нажима на Вашингтон, в правящих кругах США даже стал рассматриваться вопрос о выходе из ОАГ. Об этом, в частности, высказывался У. Роджерс, ставший в 1973 году помощником госсекретаря по межамериканским делам 19 .

Во многом это было связано с началом работы Специ­альной комиссии по изучению межамериканской системы и выработке мер по ее реорганизации (СКИМС). Напомним, что комиссия была создана решением Ш сессии Генераль­ной Ассамблеи ОАГ (Вашингтон, апрель 1973 г.). Под на­жимом целого ряда латиноамериканских государств, и в

первую очередь Перу и Чили, была принята резолюция, вы­ражавшая «общую неудовлетворенность результатами дея­тельности межамериканской системы».

В принятой на сессии «Декларации принципов межаме­риканских отношений» странам-инициаторам реформы межамериканской системы удалось впервые закрепить принцип «идеологического плюрализма». Этот принцип предполагал возможность сосуществования в межамерикан­ской системе государств с различным общественно-политическим строем, что и положило начало процессу деидеологизации системы, освобождению ее от атрибутики холодной войны. Подтекстом этого документа была не только и даже не столько заинтересованность левых режи­мов в отмене антикубинских санкций в ОАГ, сколько стремление обезопасить себя от рецидивов прямого вмеша­тельства в случае, если тот или иной режим будет квалифи­цирован Вашингтоном как «просоветский».

Перу и Чили при поддержке Венесуэлы, Колумбии и ряда других стран выступили также за коренной пересмотр концепции безопасности межамериканской системы. Ими было предложено внести в межамериканский юридический лексикон термин «экономическая агрессия». Эти же страны предложили создание в регионе системы «коллективной экономической безопасности». Как заявил в одном из своих выступлений во время обсуждения данного вопроса пред­ставитель Венесуэлы в Постоянном Совете ОАГ, «чтобы обес­печить подлинное равенство государств, необходимо придать Пакту Рио-де-Жанейро экономическое содержание».

Очевидно, что своим острием эти инициативы были направлены против политики экономического нажима, осо­бенно широко практиковавшегося Соединенными Штатами против левонационалистических режимов в конце 60-х -начале 70-х годов. Идеи «коллективной экономической безопасности» благодаря усилиям латиноамериканской ди­пломатии получили дальнейшее развитие на сессии Гене­ральной Ассамблеи ОАГ (Атланта, май 1974 г.), где в спе-

циальной резолюции вновь была обозначена задача обеспе­чения «интегрального развития и коллективной экономической безопасности» 20 .

Никогда еще латиноамериканский «прессинг» на США не был столь мощным. Госдепартамент пытался максималь­но «заземлить» латиноамериканские инициативы, растворив их в расплывчатых и необязывающих формулировках. Наи­более отчетливо это проявилось в позиции американской делегации именно в рамках работы СКИМС в 1973-1975 гг.

Однако в условиях, когда по вопросу создания системы «коллективной экономической безопасности» Соединенные Штаты оказались фактически «прижаты к стене», они вы­нуждены были внести определенность.

Соединенные Штаты оказались единственным государ­ством, проголосовавшим против внесения в МДВП положе­ния о создании системы коллективной экономической безо­пасности, предусматривавшей распространение принципа «нападение на одного - нападение на всех» на область эко­номических отношений. И хотя на Специальной конферен­ции по реформе договора (Сан-Хосе, апрель 1975 г.) в ста­тью 11 было включено соответствующее положение, пред­ставитель США заявил, что его страна не возьмет на себя никаких обязательств по обсуждению, подписанию и рати­фикации каких-либо обязывающих документов по созданию подобной системы 21 .

Как представляется, подобного рода демарши оказыва­ли деморализующее воздействие на межамериканские от­ношения, парализовывали какую-либо творческую актив­ность в рамках системы и лишь стимулировали центробеж­ные тенденции. Это, в частности, находило выражение в растущей заинтересованности государств региона создавать свои, чисто латиноамериканские объединения, которые в известном смысле подменяли бы собой ОАГ.

Наиболее развитым из них в 70-е годы был, безусловно, Андский пакт. Подписанное в 1969 году Картахенское со­глашение положило начало процессу интеграции шести

андских стран (Боливия, Венесуэла, Колумбия, Перу, Эква­дор, Чили). При этом в 70-е годы Андская группа вышла за рамки чисто экономического объединения. Структура орга­низации включала Совет министров иностранных дел, Андский парламент, Андский суд и ряд других органов, свиде­тельствовавших о стремлении создать объединение по типу Европейского сообщества.

Более того, в начале десятилетия именно Андская груп­па стала главным оппонентом Соединенных Штатов в стремлении перестроить межамериканскую систему, о чем уже говорилось выше, а также инициатором ряда коллек­тивных акций, направленных на ущемление интересов севе­роамериканских сырьевых корпораций. Принятое в 1971 году «решение 24» Комиссии Картахенского соглашения существенно ограничило перевод прибылей за границу ино­странными инвесторами.

Даже проблематика региональной безопасности, яв­лявшаяся ранее традиционной «вотчиной» межамерикан­ских форумов, стала выноситься на субрегиональный уро­вень и рассматриваться без участия Соединенных Штатов. Об этом наглядно свидетельствовал «процесс Айакучо». В 1974 году в г. Айакучо (Перу) лидеры восьми латиноамери­канских государств - Аргентины, Боливии, Венесуэлы, Ко­лумбии, Панамы, Перу, Чили и Эквадора подписали «Декларацию Айакучо», в которой взяли на себя обязатель­ство создать условия для ограничения гонки вооружений и направления высвободившихся средств на нужды социаль­но-экономического развития.

В отличие от предыдущих многочисленных деклараций и международных документов вслед за подписанием «Декларации Айакучо» последовали конкретные меры. В 1975-1976 гг. состоялось пять совещаний на уровне экспер­тов по практическому изучению проблематики разоруже­ния. Так, например, на втором совещании экспертов в Сан­тьяго (Чили, сентябрь 1975 г.) рассматривались вопросы ус­тановления климата доверия между государствами-

участниками в военно-политической области, сотрудниче­ства между военными институтами, а также проблемы за­прещения определенных видов вооружений (биологичес­кого, химического, токсического), а также тех, применение которых негативно влияет на экологию. Вслед за подписа­нием «Декларации Айакучо» был создан еще один потенци­ально важный механизм - Совещание командующих воо­руженными силами Перу, Чили и Боливии, призванное уст­ранить климат враждебности и недоверия между армиями этих государств, создававших благоприятную почву для гонки вооружений. На II совещании в Сантьяго в 1976 году было подписано «Соглашение о сотрудничестве в целях ук­репления мира и дружбы между вооруженными силами».

В 1978 году страны, подписавшие «Декларацию Айаку­чо», в период проведения первой сессии ООН по разоруже­нию приняли еще одну декларацию, в которой обязались совместно с другими латиноамериканскими государствами изыскивать возможности для ограничения вооружений. В том же 1978 году по инициативе президента Мексики в сто­лице этого государства состоялась встреча представителей 20 государств Латинской Америки и Карибского бассейна по изучению проблематики разоружения на региональном уровне. На ней, в частности, был рассмотрен вопрос о соз­дании единого для Латинской Америки и Карибского бас­сейна консультативного механизма по ограничению пере­дачи определенных видов вооружений и установлению ог­раничений или запрещения некоторых видов оружия. В 1980 году на встрече в Рио Бамба (Эквадор) президенты Ве­несуэлы, Колумбии, Эквадора и полномочный представи­тель президента Перу приняли «Кодекс поведения», в пятом пункте которого они обязались продвигать процесс разору­жения на субрегиональном и региональном уровнях, осно­вываясь на принципах «Айакучо», что «явилось бы эффек­тивным вкладом в дело всеобщего и полного разоруже­ния» .

«Процесс Айакучо» в 70-е годы не привел к реальному ограничению вооружений, однако начавшийся диалог, из которого фактически были исключены Соединенные Шта­ты, все же, на наш взгляд, способствовал тому, что обост­рившиеся территориальные споры в тот период не перерос­ли в региональные конфликты, а межамериканское сотруд­ничество пополнилось еще одним компонентом, который в дальнейшем превратится в важный фактор коллективной дипломатии.

В условиях, когда реальные внешнеполитические воз­можности США в регионе оказались существенно ограни­ченными, а конфликтный потенциал межамериканских от­ношений резко возрос, центр системы предпринял попытку, не отступая от политики скрытой дестабилизации, разря­дить обстановку активным внешнеполитическим маневри­рованием и снижением реального присутствия в регионе.

В 1974 году госсекретарем Г. Киссинджером был про­возглашен «новый диалог» с Латинской Америкой, осно­ванный на зрелом партнерстве. На деле речь шла в общем-то о единственно возможном в тех условиях маневре - сни­жении политического присутствия в регионе за счет сокра­щения численности дипломатических, торговых и военных миссий, свертывании объемов помощи (если в 1970 г. на долю Латинской Америки приходилось около 70% помощи США иностранным государствам, то в 1985 г. - лишь 22%) 23 . В условиях сильно развитых националистических антиамериканских настроений была предпринята попытка свернуть формальное присутствие и проявлять куда боль­шую толерантность к антиимпериалистической риторике, в 70-е годы активно эксплуатировавшейся не только военны­ми режимами Перу, Панамы, Боливии (1969-1971 гг.) и Эк­вадора (1972-1976 гг.), но и правящими элитами Мексики, Аргентины, Венесуэлы.

Был предпринят достаточно тонкий маневр, направлен­ный на то, чтобы «канализировать» антиимпериализм по второстепенным направлениям, например, в демаршах в

движении неприсоединения, «группе 77». Так. Соединенные Штаты достаточно спокойно отнеслись к выдвинутой пре­зидентом Мексики Л. Эччеверией в 1972 году в ООН Хар­тии экономических прав и обязанностей государств. Задача заключалась в том, чтобы тем самым вывести из-под удара главное - интересы американских инвесторов в регионе.

Следует признать, что этот маневр во многом удался. Национализации собственности американских компаний

Объективные факторы определяют перманентную турбулентность регионального среза российской политики и принципиальную невозможность «раз и навсегда» решить проблему обеспечения территориальной консолидации - поддержание последней требует постоянных концептуальных усилий. Исключительные масштабы страны (Россия - самое пространственно обширное государство мира, которое в два раза превосходит следующее за ней второе государство - Канаду и значительно опережает такие большие по территории страны, как Китай, США и Бразилия) и ее чрезвычайное разнообразие (территориальные, социально-экономические и иные параметры субъектов разнятся в сотни раз) предопределяют то, что территориальная и политическая консолидация и управление таким сверхсложным объектом предстают серьезным вызовом для субъекта управления.

Определяющими для российской модели территориального баланса между центром и регионами являются огромные различия между субъектами Российской Федерации. Если этно-конфессиональные различия относительно невелики, то экономические различия между территориями являются беспрецедентными. При этом крайняя экономическая неоднородность российской территории является новейшим историческим феноменом, возникшим в течение последних двадцати лет в ходе радикальных реформ 1990-х годов, и их смысл заключался в том, что в ходе реформ заметно усилился сырьевой профиль российской экономики, что в условиях неравномерного распределения ресурсов дало картину крайнего неравенства в экономическом положении российских регионов. В частности по объему валового регионального продукта разрыв между российскими регионами составляет порядка 2,5 тыс. раз. Наибольший валовой региональный продукт характерен для Москвы, наименьший - для Эвенкии и Ингушетии. Разрыв в валовом региональном продукте между лидером Москвой и Ингушетией составляет 2,5 тыс. раз. Диспропорцию определяет наличие в России только двух действительно богатых субъектов Федерации (Москва и Ханты-Мансийский АО), которые как минимум на порядок, т.е. в 10 раз, сильнее всех остальных субъектов. Если посмотреть более широко, то диспропорцию российских территорий определяет экономическая мощь большой пятерки (Москва, Санкт-Петербург, Московская область, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО, или т.н. Тюменская область). С другой стороны, полюсом, формальной бедности являются республики Северного Кавказа. Таким образом, в связи с такой аномальной экономической неоднородностью в России актуальна проблема сглаживания социально-экономических различий между регионами и нахождение баланса между полюсами богатства и бедности.

О масштабе демографических различий говорит то, что в Москве проживают 7–10% населения, в Московской области еще плюс 5%, далее в порядке убывания следуют Красноярский край, Санкт-Петербург, Свердловская, Ростовская области, Башкирия, Татарстан, Челябинская и Нижегородская области. По территории наибольший субъект - Якутия (18% территории), и Красноярский край с автономными округами (14% территории), т.е. около трети территории составляют два субъекта. Особенностью России является крайне неравномерное распределение населения. В целом по стране плотность населения низкая - 8 человек на квадратный километр. На Востоке (т.е. Сибирь и Дальний Восток) проживают 20% населения, плотность которого на Дальнем Востоке составляет 1 человек на квадратный километр, в Сибири - 4 человека на квадратный километр.

Р. Ф. Туровский. Центр и регионы: проблемы политических отношений

Следует отметить, что разница параметров субъектов РФ оказывает заметное влияние на участие их жителей в политике. При этом наиболее значимым фактором проецирования региональных различий на политику является конфигурация географического расселения населения, поскольку в рамках различных поселенческих моделей формируются различные модели политических ориентация и политического поведения. В настоящее время мозаичное разнообразие отечественной региональной поселенческой структуры эксперты систематизируют посредством типологии, представляющей четыре типа регионов.

Россия-1

«Первая Россия» - страна больших городов. Их количество невелико - 73 из более чем тысячи российских городов, если считать крупными все города с населением свыше 250 тысяч человек. Однако только в 12 городах-миллионниках, включая федеральные, и еще в двух близких к ним по численности (Красноярск, Пермь - 970–990 тыс. человек) суммарно проживает более 21 % населения страны, то есть каждый пятый россиянин. В том числе в Москве и Санкт-Петербурге - каждый девятый житель страны.

Преимущества федеральных городов очевидны - это лидеры постиндустриальной экономики с высоким уровнем развития: душевой валовый региональный продукт (ВРП) Москвы составляет 47 тыс. долларов по паритету покупательной способности, Санкт-Петербурга - 22 тыс. долларов, что сопоставимо с показателями развитых стран. В федеральных городах живет образованное население - высшее образование имеет 42 % взрослого населения Москвы и 37 % - С.-Петербурга. В них же самый разнообразный рынок труда и больше всего высокооплачиваемых рабочих мест. При этом Москва существенно опережает северную столицу по всем экономическим показателям, включая душевые доходы населения: в Питере они на 40 % ниже и почти такие же, как в Московской области. Но различия не отменяют главного - в двух столицах более модернизированный образ жизни большинства населения. Возрастная структура населения федеральных городов сильно постарела, доля жителей пенсионного возраста в Москве и С.-Петербурге достигла 24–25 %.

В экономике других городов-миллионников (Уфы, Перми, Омска, Челябинска и Волгограда), хотя и доминируют промышленные предприятия-гиганты (нефтеперерабатывающие и металлургические), в структуре занятости нашли отражение постиндустриальные трансформации с акцентом на сервисные отрасли, хотя и разноскоростные. Соответственно, во всех городах-миллионниках изменилась структура занятости в пользу квалифицированных «белых воротничков» и бюджетниках, занятости в малом предпринимательстве. Именно в крупнейшие города направлена российская миграция: только Московская столичная агломерация и С.-Петербург с Ленинградской областью концентрируют соответственно 60 и 20 % всей чистой миграции в России, (другие крупнейшие города притягивают мигрантов в основном из своего региона, в первую очередь - молодежь, приехавшую получать высшее образование).

Если в «первую Россию» включить и города с населением свыше 500 тыс. человек, это повышает ее долю в населении до 30 %, а если включить в «первую Россию» все города с населением более 250 тыс. человек, суммарно в них живут почти 40 % россиян, или 53–55 млн. человек. Конечно, это разные города, поэтому границу «первой России» можно проводить по разным критериям - исходя из динамики трансформаций (тогда это полумиллионники) или из устойчивости (тогда, с некоторыми исключениями, это города с населением более 250 тыс. человек). Именно в крупных и крупнейших городах концентрируются 35 млн. российских пользователей Интернета (по некоторым оценкам, всего их уже 50 млн.) и российский средний класс.

Россия-2

«Вторая Россия» - страна промышленных городов с населением от 20–30 до 250 тыс. человек, хотя к ним нужно добавить и некоторые более крупные: население Череповца, Нижнего Тагила, Магнитогорска, Набережных Челнов, Сургута достигает 300–500 тыс. человек, а Тольятти - более 700 тысяч. Далеко не все города сохранили прежнюю промышленную специализацию, но дух ее все еще силен. В дополнение к значительной индустриальной занятости (так называемые «синие воротнички») в этих городах много бюджетников. Возможности развития малого бизнеса ограничены. Во «второй России» живет более четверти населения страны, а в самой нестабильной ее части - монопрофильных городах - около 10 %.

Кризис 2009 года сильнее всего ударил по моногородам металлургической и машиностроительной специализации. Если случится удар нового кризиса, именно для «второй России» он будет сильнейшим шоком – в условиях кризиса промышленность падает сильнее прочих отраслей экономики. Другой работы в этих городах почти нет, мобильность и конкурентоспособность населения невысоки.

Судьба городов России-2 существенно зависит от того, где расположены средние города, как промышленные, так и почти утратившие эту функцию. Если вблизи крупных агломераций - за их будущее не внушает опасений. Если же место локализации проблемно, город может сдаться до размеров и функций локального центра, обслуживающего окружающую территорию.

Россия-3

«Третья Россия» - огромная по территории периферия, состоящая из жителей села, небольших поселков городского типа и малых городов. Суммарная их доля - немногим более трети населения страны. «Депопулирующие» малые города и поселки с сильно постаревшим населением разбросаны по всей стране, особенно их много в Центральной России, на Северо-Западе, в промышленных регионах Урала и Сибири.

Сельское население концентрируется в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах, где сосредоточено 27 % сельских жителей страны. Южное «русское» село сохранило свой демографический потенциал и ведет интенсивное личное подсобное хозяйство на плодородном черноземе, за счет чего и выживает. Крупный агробизнес вкладывается в наиболее доходные и нетрудоемкие отрасли земледелия, лишая многих сельских жителей работы, а молодежь массово покидает село и перемещается в города, процесс урбанизации продолжается.

В других регионах жизнеспособны только пригородные села, расположенные вблизи крупных городов, их население моложе и мобильнее, больше зарабатывает, поскольку значительная его часть - трудовые маятниковые мигранты, работающие в крупных городах.

Дееспособное население периферий зарабатывает на жизнь промыслами, подсобным хозяйством.

Россия-4

Если три предыдущие России выделены в рамках центро-периферийной модели (которая объясняет социальные различия географическим фактором), то от этой модели придется отказаться при выделении «четвертой России». Так можно назвать слаборазвитые республики Северного Кавказа и, в меньшей степени, юга Сибири (Тыва и Алтай), где суммарно живет менее 6 % населения страны. В этих республиках есть и крупные, и небольшие города, но почти нет промышленных, мало городского образованного среднего класса, и он вымывается, мигрируя в другие регионы. В «четвертой России» численность сельского населения растет, и оно пока еще молодо - в отличие от других регионов страны. Сельская молодежь активно перемещается в региональные центры, но в них почти нет работы. «Четвертая Россия» сильнее поражена коррупцией, в ней острее межклановые, этнические, религиозные противоречия. Население крупных городов Северного Кавказа, безусловно, более модернизировано, но пока не в той степени, чтобы сформировать модернизационный тренд для своей республики.

Перспективы сепаратизма «четвертой России» незначительны - подавляющее большинство жителей республик Северного Кавказа чувствуют себя россиянами. Но проблем много, в их решении огромную роль играет политика федеральных властей, поэтому крайне важно, чтобы выделенная слаборазвитым республикам федеральная помощь расходовалась разумно и прозрачно.

Учитывая, чтокаждый пятый россиянин живет в городах-миллионниках, включая федеральные, и в близких к ним по численности населения (а если взять за нижнюю границу города-полумиллионники, то в крупнейших городах живет почти каждый третий, то политическую проекцию географии страны определяет не традиционная географическая карта с маленькими кружочками городов, а та, что включает огромную Московскую столичную агломерацию (13 % населения или каждый восьмой житель России) и дюжиной других крупных агломераций. Структура расселения и соответствующая ей структура экономики во многом определяют политические ориентации и модели политического поведения населения.

Исторической особенностью российских регионов была их низкая субъектность: составлявшие Российскую империю и Советский Союз территории не обладали значимой политической самостоятельностью. Обретение принципиально новой степени региональной свободы в Российской Федерации 1990-х стало политической новацией. Второй раз в российской истории (после распада территории в период Гражданской войны 1918–1920 годов) регионы в лице региональных элит обрели статус субъектов общенациональной политики.

В течение последней четверти века баланс политико-административных полномочий центральной и региональной властей в РФ неоднократно менялся. Эксперты отмечают: не в последнюю очередь это определено тем, что конституция 1993 г. определяет только общие рамки отношений между центром и регионами, однако не задает параметры формирования региональной власти, что определяло возможности изменения баланса полномочий центра и регионов. Процесс эволюции отношений центра и регионов в течение 25 лет прошел ряд существенно отличных этапов, наиболее значимыми из которых были следующие.

1. 1990–1995 гг. Доминирующая тенденция данного периода - расширения полномочий региональных властей. Стартовой точкой процесса усиления политического влияния региональных элит можно считать 1990 год, ознаменовавшийся проведением в регионах на альтернативной основе выборов новых Советов и усилением советской власти по сравнению с партийной. После событий 1991 г. на смену партийной власти пришли назначенные президентом губернаторы. Отличительная черта этого периода - двоевластие в лице исполнительной власти и Советов, в ходе которого был сформирован Совет субъектов Федерации, претендовавший на роль арбитра в противостоянии ветвей федеральной власти. Формирование этого органа стало первой значимой попыткой региональной власти обрести статус самостоятельного актора российской политики. Однако эта попытка потерпела поражение в ходе событий 1993 г. в Москве. Доминирующая тенденция по-разному реализована в двух категориях регионов: в национальных республиках власть формировалась на основе выборных механизмов без участия центра, тогда как в остальных регионах президент России назначал глав региональных администраций, что определило складывание асимметричного баланса в отношениях центра и регионов вопреки положениям ст. 11 конституции, провозглашавшей равенство всех субъектов Федерации. Сглаживать асимметрию были призваны полпреды президента РФ в субъектах Федерации, однако в тот период они только усиливали дисбаланс, так как назначались преимущественно в те субъекты, главы которых были назначены президентом, тогда как институт полпредов к концу периода действовал только в 5 республиках.

2. Проведение в 1995–1999 гг. во всех регионах выборов глав исполнительной власти и формирование на этой основе нового состава Совета Федерации (большинство в нем составили губернаторы, пришедшие к власти путем выборов) положили начало новому этапу консолидации региональных лидеров и превращению региональных элит в самостоятельный и все более влиятельный субъект российской политики. Это определило меры Москвы по сдерживанию чрезмерного уисления регинальной вольницы посредством назначения полпредов президента во все субъекты Федерации (включая лидеров регионального сепаратизма - Татарстан, Башкирия, Якутия) и активную поддержку органов местного самоуправления.

Политическое и экономическое усиление региональных элит в постсоветской России было амбивалентно по своим характеристикам и последствиям. С одной стороны, сильная региональная власть была необходимым условием эффективного управления страной в целом. С другой - чрезмерное усиление власти в регионах стало следствием ослабления центральной власти в России, когда последняя оказывалась не в состоянии осуществлять свойственные ей функции. Наиболее ярким проявлением кризиса в отношениях Москвы и регионов стали две чеченские войны. Стремление к преодолению регионального сепаратизма предопределило серьезные меры по корректировке отношений столицы и провинций.

3. В период 2000–2004 гг. был предпринят комплекс мер по возврату центром атрибутивных полномочий, что включало создание федеральных округов и серьезное укрепление института полпредов президента РФ с существенным расширением его функций; реформа Совета Федерации (если в 1990 гг. СФ ФС РФ включал глав законодательной и исполнительной ветвей власти регионов, то отныне СФ стал включать представителей исполнительной и законодательной ветвей власти); приведение законодательства субъектов РФ в соответствие с федеральными нормами; усиление функциональных вертикалей федеральных органов исполнительной власти; устранение договорной практики в отношениях Москвы и регионов; серьезные меры по восстановлению информационного пространства страны. Результатом этих мер стало усиление централизованного контроля над институтом выборных губернаторов. Отказ от губернаторских прямых выборов на этом этапе не нашел поддержки. Однако предложение о назначении губернатора было реализовано на следующем этапе.

4. 2005–2012 гг. Главным содержанием этого этапа стал переход к мягким назначениям губернаторов, когда президент предлагает кандидатуры, а региональные власти за одну из них голосуют. В 2005 г. федеральный закон ввел еще одну возможную процедуру выдвижения кандидатов партии, одержавшей победу на выборах в региональные законодательные собрания. Сейчас это партия «Единая Россия». Существенным нововведением стало право президента РФ отстранять от должности выборных губернаторов, а также практика назначения губернаторами «вырягов». Знаметной тенденцией этого периода стал кризис региональных элит.

5. С 2012 г. по настоящее время - возвращение к практике губернаторских выборов. Это было связано с выявлением издержек назначения губернаторов: оказалось, что, несмотря на ограниченную электоральную активность, избиратели дорожат своим правом выбора, что актуально с учетом роли выборов не только как механизма рекрутирования власти и инструмента качественного социологического исследования, но также в качестве клапана выхода общественного недовольства и в связи с потенциальным накоплением протестных настроений в условиях отсутствия такого клапана.

Таким образом, на протяжении последней четверти века отношения центра и регионов претерпели глубокую трансформацию, в процессе которой существенным изменениям подверглись ключевые параметры взаимодействия - политико-правовые основы отношений, их содержание и механизмы. Если смена политико-правовых основ была определена отказом от унитарных отношений в пользу федералистских, то изменение содержания было вызвано динамикой двух тенденций. На первом этапе, в начале 1990-х годов, произошел отказ от долгосрочной стратегии в пользу ситуативных установок и корпоративных интересов федеральной власти. Смена лиц на президентском Олимпе обусловила отказ от политической конъюнктуры в отношениях «центр - регионы» в пользу стратегических целей восстановления единства Федерации. Что касается изменения механизмов, то в 1990-х годах на смену всеобъемлющему контролю центра над регионами (характерному для советского периода и осуществлявшемуся в режиме силовых и директивных стратегий) пришли компромиссные стратегии политического торга. Реализация региональной политики В. Путина предполагает, что при сохранении компромисса в качестве «рамочной» основы взаимодействия содержание компромисса изменится. В течение 1990-х годов компромисс между слабым центром и сильными элитами регионов предоставлял последним политическую автономию и статус политического актора общероссийского масштаба в обмен на политическую лояльность. Заключенный в рамках 2000-х годов административно-правовой реформы компромисс предполагал, что главным субъектом политического процесса остается федеральная власть, а региональные элиты, сохранив определенные ресурсы влияния, утратят роль независимых властных центров и статус самостоятельных политических акторов общероссийского масштаба. Регионы получили гарантии экономической помощи центра в обмен на поддержку Москвы в ходе федеральных выборов.

Таким образом, в 1990-х годах, несмотря на существенное изменение территориально-государственного устройства России, механизмов формирования политических элит (на смену принципу назначения пришли выборы) и характера взаимодействия федеральной и региональной элит, федеральный центр сохранил приоритет в отношениях с региональными элитами.

«Перетекание» властных полномочий из центра в регионы на протяжении 1990-х годов имело временный характер и было обусловлено заинтересованностью федеральной исполнительной власти в политической поддержке со стороны региональной элиты в борьбе с конкурирующими группами центральной элиты. Зачастую противостояние центр–регионы представляло собой проекцию конфликтов между различными сегментами центральной элиты на региональный уровень. Примером может служить затяжной конфликт в Чеченской республике, одной из существенных составляющих которого явилось противостояние различных московских групп при их взаимной заинтересованности в сохранении высокого потенциала напряженности, создающей благоприятные условия для реализации криминальных и полукриминальных схем управления финансовыми потоками. Российский федерализм 1990-х годов был номинальным; «региональная вольница» 1990-х стала возможной благодаря заинтересованности или попустительству федеральной власти, у которой просто не доходили руки до регионов вследствие поглощенности внутримосковскими конфликтами. Поэтому формирование концептуальной, продуманной региональной политики федерального центра остается актуальной задачей руководства страны. То же можно сказать и о национальной политике.

Факторами, определяющими приоритет федеральной политической элиты по отношению к региональной, выступают: концентрация финансовых ресурсов в федеральном центре (или плотный контроль федерального центра над материальными, природными и иными имеющимися в регионах ресурсами); исторические традиции политического развития и политической культуры России, определяющие преимущественно подданнический модус отношений не тоько в отношениях элит с массами, но и в рамках властно-управленческой иерархии; особенности современной политической системы России; специфика участия элитных групп в масштабных процессах приватизации и перераспределения собственности; слабая корпоративная консолидация региональных элит.

Заслуживает упоминания такая заметная особенность отношений центра и регионов, как устойчивость политической асимметричности РФ, несмотря на конституционную норму равенства всех субъектов Федерации и существенные изменения порядка формирования региональных властей на протяжении последних двадцати с лишним лет (попеременная смена назначений и выборов). Это свидетельствует о том, что совершенствование региональной политики остается одной из наиболее актуальных задач федеральных властей России.

§ 57. Строительство обновленной Федерации

Народы и регионы России накануне и после распада СССР. Перестройка со всей очевидностью выявила необходимость решительного обновления федеративного устройства России. Строительство обновленной Федерации было одной из самых неотложных и очень трудных задач, стоявших перед нашей страной в начале 90-х гг.

В канун президентских выборов 1991 г. Б. Н. Ельцин призвал региональных руководителей брать как можно больше самостоятельности и заключить Федеративный договор с центром. Это заявление дало ему поддержку на выборах, но вместе с тем усилило сепаратистские тенденции.

Национальные движения Татарии, Башкирии, Якутии, Бурятии, Тувы, Чечни и др. на своих съездах поставили вопрос о выходе из состава РСФСР или о заключении с центром договоров об особом статусе их республик. В ноябре 1992 г. Общенациональный конгресс чеченского народа заявил о разделении Чечено-Ингушетии на Чечню и Ингушетию и о выходе Чечни из состава России. В Чечне началось формирование собственных воинских частей и отрядов народного ополчения. Перестали действовать конституционные органы власти, а Верховный Совет был распущен. В Татарии в противовес Верховному Совету был созван курултай татарского народа. В начале февраля 1992 г. он провозгласил государственную независимость Татарстана от России.

Все это заставляло центральную власть ускорить заключение Федеративного договора.

Предстоял долгий и трудный процесс «собирания России».

Федеративный договор. Проект договора содержал положе пне о том, что Россия становится федерацией независимых национальных государств, в которых преимущественными правами па землю, недра, производственные мощности пользуется парод данного государства. Родному языку предоставлялся синус государственного. Важно было предоставить национальным районам страны более широкие полномочия и соответственно перераспределить государственную собственность и власть.

Федеративный договор был подписан 31 марта 1992 г. представителями всех республик, краев и областей в составе РСФСР, кроме Татарстана и Чечни.

Конституция 1993 г. о принципах федеративного устройства России. Конституция 199.5 i. провозгласил,! Россию федеративным государством. Она закрепила основные принципы федеративного устройства страны: государственная целостность России, единство системы государственной власти, разграничение полномочий между федеральными органами власти и органами власти субъектов Федерации, равноправие и право на самоопределение проживающих в пей пародов.

Государственную власть к субъектах Федерации осуществляют образуемые ими органы государственной власти. Государем венным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык. Республики вправе устанавливать своп государственные языки. Законы субъектов Федерации не могут противоречить федеральным законам. Если такое противоречие выявляется, действует федеральный закон. Не допускается установление каких-либо препятствий для свободного перемещения товаров, финансовых средств, услуг. Денежной единицей в Российской Федерации является рубль, введение иных денег не допускается.

Нарастание противоречий между центром и регионами. Федеративный договор и Конституция не устранили всех противоречий в государственном устройстве России. Назовем некоторые из них.

Неравенство субъектов Федерации сохранялось. Российская Федерация состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области и автономных округов. Они равноправны, но это равенство оставалось во многом формальным. Полномочия, ответственность, возможности одних регионов России существенно отличались от полномочий и возможностей других.

Принятые в некоторых республиках государственные акты не только противоречили Конституции и федеральным законам, но и нарушали принципы федеративного устройства России. В Башкортостане, например, вопросы владения, пользования и распоряжения собственностью республики регулировались только республиканским законодательством. Республика объявила себя самостоятельным участником международных и внешнеэкономических связей, ввела собственные налоги и прекратила их перечисление в федеральный бюджет. Были созданы независимые от федеральных органов судебная система, прокуратура, адвокатура. Подобного рода решения принимались в Татарстане и Чечне, Якутии и Туве. О готовности следовать их примеру заявляли другие республики и области.

Края и области, обладавшие мощным экономическим потенциалом и значительным населением, энергично протестовали против неравенства субъектов Федерации. Встал вопрос и о гарантиях прав русских, составлявших 85% населения России.

О разработке собственной конституции объявили в Туле и Кирове. Свердловская область изъявила желание провозгласит!) Уральскую республику. На Дальнем Востоке предлагали воссоздать Дальневосточную республику, в Сибири - Енисейскую. Эти процессы образно называют суверенизацией краев и областей.

Наибольшее беспокойство вызывало развитие ситуации в Татарстане и Чечне.

Президенту Татарстана М. III. Шаймиеву удалось взять ситуацию под контроль. Он оговорил особый статус Татарстана в составе Российской Федерации. В феврале 1994 г. Татарстан подписал с федеральными властями договор о разграничении полномочий.

Иной курс выбрало руководство Чечни. Отношения с ней приобрели крайне напряженный, драматический характер. Центральная власть постепенно склонялась к силовому решению «чеченской проблемы».

Чеченский кризис. 10 августа 1994 г. съезд чеченского народа в Грозном поддержал решение президента самопровозглашенной «Чеченской Республики Ичкерия» генерала Д. Дудаева об объявлении всеобщей мобилизации и о начале «священной войны с Россией за независимость».

1 декабря 1994 г. Президент Ельцин предъявил Дудаеву ультиматум. Одновременно российские армейские подразделения начали сосредоточиваться на границе с Чечней. Чеченские власти выполнить требования Президента отказались. 10 декабря 1994 г. регулярные части Российской армии вошли в Чечню.

К лету 1995 г. отряды сепаратистов были блокированы в горных районах республики. Боевики ответили террором: захватили почти 3 тыс. заложников в городской больнице Буденновска (Ставропольский край). Федеральные власти, выполняя условия террористов, начали с ними переговоры. Эти переговоры нужны были чеченской стороне не для достижения мира, а для перегруппировки сил.

В январе 1996 г. в момент обострения военных действий чеченцы вновь захватили заложников, па этот раз в Дагестане. Вскоре дудаевцы были вытеснены в горные районы, мятежный генерал убит. Террористические акты, похищения людей, захват заложников боевики использовали как средства для достижения своих целей. Потери среди войск и мирного населения вынудили центр пойти па переговоры. Результатов они не принесли.

В августе 1996 г. в канун торжественного вступления Ельцина в должность Президента вооруженные формирования чеченцев атаковали Грозный. Федеральные войска, понеся большие потери, оставили город. По поручению Президента начался новый этап переговоров. В сентябре 1996 г. в Хасавюрте были подписаны соглашения о выводе российских войск из Чечни и проведении свободных выборов. Решение вопроса о будущем Чечни откладывалось на пять лет. Хасавьюртские соглашения были неоднозначно восприняты в российском обществе, но боевые действия после них били прекращены.

Война в Чечне стала крупнейшим военным столкновением на территории пашей страны со времен Великой Отечественной войны.

Результаты федеративного строительства в 90-е гг. В 90-е гг. удалось воссоздать Российскую Федерацию, сохранить ее целостность, утвердить новые принципы федеративного устройства страны. Отношения центра и регионов приобрели более равноправный характер. Они учитывали тенденции современного развития многонациональных государств.

Преодолеть все противоречия и решить все проблемы не удалось. Роль федерального центра в отношениях с регионами была ослаблена. Между тем национальный вопрос приобретал все большее значение. Оживилось русское национальное движение, лидеры которого выражали недовольство невниманием власти к проблемам русских.

Задача сохранения территориальной целостности России по-прежнему являлась одной из самых острых. Россия, казалось, повторяла путь к распаду, который прошел СССР. Снижение экономического и политического значения центра ослабляло связи между регионами, создавало ощущение, что все вопросы можно решить и без участия федеральной власти.

Неудача в Чечне вдохновляла сепаратистов в других регионах страны. Возникла острая необходимость изменения национальной политики.

ДОКУМЕНТЫ

ИЗ КОНСТИТУЦИИ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН (ИЗВЛЕЧЕНИЯ) (1993 г.)

Статья 1. Республика Татарстан - суверенное демократическое государство, выражающее волю и интересы всего многонационального народа республики. Суверенитет и полномочия государства исходят от народа.

Государственный суверенитет есть неотъемлемое качественное состояние Республики Татарстан. Статья 4. Государственными языками в Республике Татарстан являются равноправные татарский и русский языки.

Статья 8. Республика Татарстан отвергает насилие и войну как средство разрешения споров между государствами и народами.

Территория Республики Татарстан является зоной, свободной от оружия массового поражения. В Республике Татарстан пропаганда войны запрещается. Статья 9. Земля, ее недра, водные, лесные и другие природные ресурсы, животный и растительный мир, средства государственного бюджета, активы государственных банков, культурные и исторические ценности народов Татарстана и другое имущество, обеспечивающее хозяйственную самостоятельность республики, сохранение материальной и духовной культуры, являются общенародным достоянием.

Статья 11. Хозяйственная деятельность в Республике Татарстан осуществляется на основе частной, государственной, коммунальной собственности и собственности общественных организаций...

Статья 19. Республика Татарстан имеет свое гражданство. Основания, порядок приобретения и прекращения гражданства Республики Татарстан определяются Законом о гражданстве Республики Татарстан. Граждане Республики Татарстан обладают гражданством Российской Федерации - России... Каждое лицо имеет право выбора гражданства и право изменять его. Лишение гражданства или права на изменение гражданства запрещается.

Статья 61. Республика Татарстан - суверенное государство, субъект международного права, ассоциированное с Российской Федерацией - Россией на основе Договора о взаимном делегировании полномочий и предметов ведения.

ИЗ ОБРАЩЕНИЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ Б. Н. ЕЛЬЦИНА К ЖИТЕЛЯМ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ (21 декабря 1994 г.)

Уважаемые жители Чеченской республики! Президент Российской Федерации, Правительство, палаты Федерального Собрания России неоднократно обращались с призывом начать сдачу оружия незаконными вооруженными формированиями на территории Чеченской республики. Несмотря на это, в городе Грозном и его окрестностях продолжает литься кровь, гибнут наши соотечественники - чеченцы, русские, граждане других национальностей...

Российские солдаты находятся в Чечне не для войны с чеченским народом. Их цель - пресечение деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чечни. При этом официальные представители федеральных органов власти заблаговременно сообщают о применении силовых действий, чтобы обезопасить мирное население. На дудаевское руководство ложится ответственность за то, что оно скрывает эту информацию или создает препятствия тем, кто хочет покинуть очаги военных действий.

ВОПРОСЫИ ЗАДАНИЯ:

1. Почему в начале 90-х гг. возникла необходимость выработки новых принципов федеративного строительства в нашей стране? 2. В чем вы видите причины оживления массовых национальных движений в России в начале 90-х гг.? 3. Какие варианты решения национального вопроса существовали в это время? 4. Чем вы можете объяснить причины, побудившие Президента России к силовому решению «чеченской проблемы»? 5. Почему так необходимо было сохранить территориальную целостность России?

§ 58. Геополитическое положение и внешняя политика России

Положение России в мире. С распадом СССР положение и роль России в мире изменились. Прежде всего изменился мир: окончилась «холодная война», ушла в прошлое мировая система социализма, достоянием истории стало противоборство двух сверхдержав - СССР и США.

Россия унаследовала место СССР в международных организациях. Наша страна осталась второй по размерам ракетно-ядерного потенциала мировой державой. Однако ее военные возможности сократились. Распалась единая система противоракетной обороны, перестал существовать единый военно-промышленный комплекс, Военно-морской флот лишился баз в Эстонии, Латвии, Литве, на Украине, в Грузии, Азербайджане. Россия осталась без традиционных союзников как в Восточной Европе, так и в Азии, Африке, Латинской Америке. Нехватка средств заставила сократить численность Вооруженных сил, в первую очередь на западном направлении. Приведем пример. К середине 80-х гг. соотношение обычных видов вооружений между СССР и НАТО в Европе было 3:1 в пользу СССР, к середине 90-х гг. - 1:3, а после вступления в НАТО Полыни, Венгрии и Чехии - 1:4 в пользу НАТО. К концу 90-х гг. только европейские страны НАТО превосходили Россию по военным расходам в 20 раз.

Ситуацию осложняло и разрастание военных конфликтов вблизи границ со странами СНГ, которые в 90-е гг. были фактически открытыми.

России предстояло найти внешнеполитическую концепцию, отвечавшую ее национальным интересам.

Россия и Запад. У российского руководства в начале 90-х гг. еще не было четкого представления о сущности национальных интересов страны.

Поначалу цели внешней политики определялись представлениями о том, что в первую очередь необходимо обеспечить международную финансово-политическую помощь реформам в России со стороны Запада. Был взят курс на установление союзнических отношений с США и развитыми европейскими странами. Президент Ельцин в начале 1992 г. объявил, что ядерные ракеты России больше не нацелены на объекты в США и других странах НАТО. В Декларации о прекращении состояния «холодной войны» говорилось: «Россия и Соединенные Штаты не рассматривают друг друга в качестве потенциальных противников», их отношения «характеризуются отныне дружбой и партнерством, основанными на взаимном доверии, уважении и общей приверженности демократии и экономической свободе».

В январе 1993 г. был заключен Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2). К 2003 г. ракетно-ядерные потенциалы двух стран должны были сократиться на 66%. Россия присоединилась к Конвенции о запрещении химического оружия. Досрочно были выведены российские войска из Германии. Летом 1994 г. Россия присоединилась к программе НАТО «Партнерство во имя мира», которая предполагала возможность военного сотрудничества.

«Большая семерка», объединяющая ведущие западные страны, во второй половине 90-х гг. расширилась до «восьмерки» - в нее была принята Россия. Серия неформальных встреч «без галстуков» Президента России с лидерами ведущих мировых стран также способствовала нормализации международной обстановки.

Однако политика, построенная на уступчивости, готовности к компромиссам, подчас воспринималась на Западе, да и в самой России, как признак слабости. Лидеры западных стран не собирались поступаться своими интересами ради дружбы с новой Россией. В России это поняли далеко не сразу.

К 1996 г. внешнеполитическая линия страны претерпела заметные изменения. Российское руководство заявило о приверженности идее мпогополярного мира - мира, в котором безопасность строится не на силе, а па праве и ни одна страна не может претендовать па роль единоличного лидера.

Переломным событием в развитии отношений России и Запада стал Балканский кризис. Обвинив югославское правительство в притеснении албанского населения в провинции Косово, 19 стран НАТО во глине с США 24 мирта 1999 г. начали бомбардировки Сербии.

Руководство России осудило эти действия как агрессию и потребовало созыва Совета Безопасности ООН. Были прерваны отношения России с НАТО.

Отчуждение между Россией и странами Запада усилилось, когда некоторые международные организации попытались выступить посредниками в урегулировании «чеченской проблемы». Их действия напоминали о Балканском кризисе и роли, которую сыграли США и НАТО в Косове.

Вновь возникла потребность в уточнении внешнеполитического курса России.

Россия и Восток. В первой половине 90-х гг. отношения со странами Востока были второстепенным направлением внешней политики России.

События последующих лег показали, что такой подход ошибочен.

С 1996 г. (министры иностранных дел Е. М. Примаков и И. С.. Иванов) отношения России со странами Азии, Африки, Латинской Америки активизировались. Состоялись переговоры на уровне глав государств и правительств с руководителями Японии, Китая, Индии, Южной Кореи, стран Юго-Восточной Азии и Персидского залива.

Одним из крупнейших торговых партнеров России стал динамично развивающийся Китай. Активно развивалось сотрудничество с Вьетнамом в добыче нефти, с Ираном в сооружении ряда крупных объектов, в том числе атомной электростанции.

Роль России заметно усилилась после ее принятия в 1998 г. в Международную организацию стран Азиатско-Тихоокеанского бассейна. Членство в этой влиятельной организации не только дало нашей стране значительные преимущества в торговле, но и усилило ее политические позиции.

В дни Балканского кризиса руководители России и Китая выступили с заявлением о необходимости наладить стратегическое партнерство, обеспечить многополярность современного мира.

Россия - СНГ. Перед лидерами и народами новых независимых государств, возникших после распада СССР, стояла задача исторической важности - не допустить, чтобы территориальные и политические противоречия переросли в вооруженные конфликты.

Руководство России сумело избежать двух опасных крайностей - попыток силой восстановить союзное государство и полного отказа от участия в решении проблем, возникших на постсоветском пространстве (так называют страны Содружества Независимых Государств, СНГ).

Поначалу руководители бывших союзных республик стремились подчеркнуть свою независимость от России. Но продолжалось это недолго. Проблемы стран СНГ без традиционной российской помощи решить оказалось невозможно.

С помощью российских войск были погашены очаги поенных конфликтов в Таджикистане, Грузии, Нагорном Карабахе, Молдавии.

Только за первые пять лет существования СНГ его участники приняли более 800 совместных решений, среди которых Договор об экономическом союзе (1993), Соглашение о межгосударственном экономическом комитете (1993), Договор о коллективной безопасности (1992 - 1994).

Однако Содружества в том виде, как это предполагалось в декабре 1991 г., создать не удалось. Большинство программ и планов осталось нереализованным. Объемы торговли внутри СНГ неуклонно сокращались. Нарастали новые противоречия, и они охватили все области сотрудничества - экономическую, политическую, юридическую, информационную. Свою роль сыграл и внешний фактор: не все страны мирового сообщества были готовы смириться с воссозданием на новой основе единого мощного государственного образования или союза государств.

Проблемы, которые не удавалось решить всем вместе, отдельные страны СНГ пытались решить на двусторонней и региональной основе. В 1999 г. окончательно оформился экономико-политический союз Украины, Грузии, Азербайджана, Узбекистана, Молдовы (ГУУАМ), взявший курс на сближение с Западом. Сложились тесные политические и экономические отношения стран Средней Азии. Оформился Таможенный союз России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии. Был подписан договор России и Белоруссии о формировании единого союзного государства.

Результаты внешней политики страны в 90-е гг. Внешняя политика России в 90-е гг. имела противоречивый характер. С одной стороны, снизился уровень военного противостояния со странами Запада. Стала менее острой угроза мировой ракетно-ядерной войны. Россия, преодолев прежнюю изолированность от западных стран, включилась в деятельность ведущих международных организаций. Во второй половине 90-х гг. активизировалось восточное направление российской внешней политики. Наша страна заняла центральное место в Содружестве Независимых Государств.

С другой стороны, выявились новые опасности и проблемы. Ведущие страны Запада, заявляя о союзнических отношениях с Россией, в меньшей, чем в прежние годы, степени учитывали ее позицию и интересы.

Так, в частности, было при принятии решений о расширении НАТО на Восток и включении в повестку дня вопроса о приеме в эту военную организацию некоторых бывших советских республик.

Усилилось отставание России от стран Запада и Японии в научно-техническом отношении.

Все это требовало постоянной корректировки внешнеполитического курса, выработки ноной концепции, определяющей место России в мире, отражающей ее национальные интересы.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Какие приоритеты во внешней политике страны вы можете выделить в начале 90-х гг.? Чем объясняется такой выбор руководства России? 2. Дайте характеристику основных направлений внешней политики страны в 90-е гг. Какие из них вы считаете наиболее важными? Почему? 3. Перечислите нерешенные проблемы в отношениях со странами СНГ, существовавшие у России в конце 90-х гг. 4. В чем вы видите наиболее значимые результаты российской внешней политики в 90-е гг.? 5. Какие проблемы не удалось решить России на международной арене в 90-е гг XX в.? Почему?

Расширяем словарный запас:

КОНЦЕПЦИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ - система взглядов на место и роль страны в мире и вытекающие из этого задачи на международной арене

§ 59. Страны СНГ и Балтии в 90-е гг. Русское зарубежье

Страны Балтии. Став независимыми государствами, Эстония, Латвия и Литва должны были решить множество сложных проблем. 90% их товарооборота было связано со странами СНГ. Спад производства имел катастрофический характер. Множество предприятий разорилось и прекратило существование. Рост цен на российские энергоносители (электричество, нефть, газ) вызвал в странах Балтии энергетический кризис. Угроза, что придется прекратить теплоснабжение жилых домов и предприятий, была столь велика, что глава эстонского правительства предложил ввести в стране чрезвычайное положение.

Ситуация изменилась с началом рыночных реформ. Либерализация цен, приватизация, формирование предпринимательства вывели экономику из состояния острого кризиса. Экономическое развитие постепенно стабилизировалось. К середине 90-х гг. частным сектором производилось в Эстонии и Литве более 65%, в Латвии - 60% национального совокупного продукта.

Как и в других странах СНГ, первый этап рыночных реформ имел высокую цену для общества. Снизился жизненный уровень населения. Обострилось имущественное неравенство, появилась безработица. Личные сбережения людей были утрачены.

В 1992 - 1993 гг. в странах Балтии состоялись выборы. В 1994 г. с их территории были полностью выведены российские войска. После этого страны Запада начали оказывать им полномасштабную политическую и военную поддержку. Весной 1993 г. Литва и Эстония, а в 1995 г. Латвия стали членами Совета Европы. С 1995 г. они были приняты в Европейское сообщество, а в 1998 г. объявили о намерении вступить в НАТО.

Отношения России со странами Балтии омрачал болезненный вопрос о положении русскоязычного населения. Лишь и Литве, где к началу 90-х гг. около 90% населения составляли литовцы, эта проблема не имела серьезного значения. Иная ситуация сложилась в Эстонии и особенно в Латвии (доля латышей в составе населения едва превышала 50%). Руководство этих стран стремилось поставить коренное население в особое положение. Парламенты Эстонии и Латвии приняли дискриминационные законы о гражданстве, нарушающие права национальных меньшинств.

Межгосударственные отношения в Прибалтике осложняли и другие проблемы, в частности территориальные претензии стран Балтии к России и друг к другу.

Украина. 24 августа 1991 г. Верховный Совет Украины принял Акт о государственной независимости. 1 декабря того же года на референдуме большинство граждан поддержало это решение. Власть и население полагали, что независимость поможет Украине справиться с проблемами, наладить жизнь людей. Однако общие для стран СНГ трудности не обошли стороной и Украину.

Украина в отличие от России не спешила приступать к экономическим реформам. Сначала она лишь ввела переходную (карбованец), а затем постоянную (гривна) национальную валюту. Началась приватизация в промышленности. Либерализация цен в России, резкое удорожание энергоносителей стали серьезным испытанием для украинской экономики. Обострилась проблема обеспечения украинской экономики нефтью и газом. Падение производства здесь, как и в других странах СНГ, было обвальным.

На основе соглашений с Россией и США Украина приняла статус безъядерной державы и вывела со своей территории ядерные арсеналы СССР.

В российско-украинских отношениях было четыре болевые точки. Во-первых, проблема Крыма и Севастополя, переданных в 1954 г. из состава РСФСР в состав Украины. Во-вторых, вопрос о базировании российского Черноморского флота в Севастополе. В-третьих, долги Украины России за поставки энергоносителей, составившие к концу 90-х гг. миллиарды долларов. В-четвертых, проблема русскоязычного населения восточных областей и русского языка на Украине.

Основную часть этих проблем удалось решить лишь в мае 1997 г. Был подписан российско-украинский Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве. Россия признала территориальную целостность Украины. Украина передала в аренду базы для российского Черноморского флота. Севастополь стал базой флотов обеих стран. Был определен порядок выплаты долга Украины России.

Украина разработала меры, чтобы обеспечить права своих русскоязычных граждан (их на Украине почти 11,5 млн).

Белоруссия. Белоруссия провозгласила свою независимость 25 августа 1991 г. После распада СССР белорусская экономика пережила нелегкие времена.

В отличие от большинства стран СНГ в Белоруссии государство сохранило значительное влияние па экономику. Государству принадлежит большинство промышленных предприятий, по-прежнему регулируются розничные цены па продукты пи киши и промышленные товары первой необходимости.

После подписания Беловежских соглашений 1991 г. Минск стал официальным центром Содружества Независимых Государств.

В Белоруссии не было серьезных проблем для более чем миллионного русскоязычного населения, которое наряду с белорусами пользовалось всеми гражданскими правами.

В апреле 1997 г. по инициативе Белоруссии Пыл подписан российско-белорусский Договор о создании Союза двух государств. Был утвержден также его устав. 25 декабря 1998 i. Россия и Белоруссия приняли Декларацию о создании единого российско-белорусского государства на условиях сохранения их национального суверенитета. Были созданы и соответствующие союзные структуры.

В целом отношения России с Белоруссией в 90-е гг. были отмечены высоким уровнем сотрудничества.

Закавказье. Азербайджан, Армения и Грузия обрели государственную независимость в конце 1991 г.

Наиболее динамично в 90-е гг. развивалась экономика Азербайджана. Огромные запасы нефти позволили снизить остроту общих для стран СНГ проблем перехода экономики на рыночные рельсы. Сотрудничество Азербайджана с международными нефтяными корпорациями способствовало привлечению в страну больших инвестиций. Не отказываясь от развития отношений с Россией и другими странами СНГ, азербайджанское руководство развивало плодотворные контакты с другими соседними странами - Турцией, Ираном.

После провозглашения независимости перед Арменией встали сложные экономические и политические проблемы. Трудности, вызванные высоким уровнем безработицы, стремительным ростом цен, нехваткой энергоносителей, усугублялись конфликтом вокруг Нагорного Карабаха. Во второй половине 90-х гг. армянское руководство вступило на путь более тесного сотрудничества с Россией. Экономика Армении развивалась в эти годы достаточно динамично. К примеру, аграрное производство здесь в 1997 г. составляло 112% от уровня 1991 г.

Драматична история постсоветской Грузии. Первый президент Грузии 3. Гамсахурдиа отказался от присоединения страны к СНГ. Не сумел он и обеспечить гражданское согласие. В стране, по сути, начиналась гражданская война, массовая эмиграция населения. О суверенитете Абхазии заявило ее руководство.

Тенденция к оздоровлению ситуации наметилась при Э. А. Шеварднадзе, ставшем главой грузинского государства в 1993 г. Грузия дала согласие на строительство на ее территории нефтепровода в Турцию, вступила в СНГ, попыталась снять напряженность в отношениях с Абхазией. Во второй половине 90-х гг. началось сближение Грузии с Западом. Было объявлено о стремлении Грузии к вступлению в НАТО. Российско-грузинские отношения, особенно в период чеченской войны, отличались неустойчивостью.

Страны Центральной Азии. Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан и Туркменистан позже других заявили о своем государственном суверенитете. На протяжении 90-х гг. их основным торговым и политическим партнером оставалась Россия. Но она перестала быть их единственным партнером. Все эти страны, кроме Туркменистана, стремились к тому, чтобы получать в прежних объемах и по старым ценам нефть и газ из России.

25 мая 1992 г. был заключен Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Россией и Казахстаном. Экспорт зерна в Россию представлял важную часть доходов Казахстана. Была введена плата за аренду космодрома Байконур.

Довольно высокой была миграция населения, в первую очередь русских. Только из Казахстана в 1993 г. в Россию выехало около 250 тыс. человек. В то же время из Монголии и Китая в северные районы Казахстана прибыло 105 тыс. казахов.

На север страны, в Астану, была вскоре перенесена и столица Казахстана.

В Узбекистане было построено крупнейшее в Азии предприятие по выпуску корейских автомобилей «ДЭУ». Государство сохраняет доминирующее положение в экономике: устанавливает официальный курс национальной валюты, розничные цены на товары и т. п.

В военно-политический Центральноазиатский союз наряду с Казахстаном вошли Узбекистан и Киргизия.

Вместе с Россией и Белоруссией Казахстан и Киргизия создали Таможенный союз, дающий немалые преимущества его участникам.

Туркменистан, один из крупнейших экспортеров нефти и гaза в регионе, в 90-е гг. занимал обособленную позицию, не вступая ни в какие союзы и региональные блоки.

Таджикистан, самая бедная из центральноазиаюких республик, испытал непосредственную военную угрозу со стропы соседнего Афганистана, особенно в условиях захвата власти в этой стране движением Талибан. Россия и страны региона оказывали ему помощь в решении внутренних проблем.

Таким образом, в новейшей истории стран СНГ и Балтии немало общих проблем и особенностей. Однако, несмотря на это, их развитие шло по «расходящимся» линиям. Своеобразие и специфика, постепенно усиливавшиеся, порой приводили к отчуждению друг от друга.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Сравните условия принятия Конституции в России и в странах Балтии. В чем вы видите черты сходства и различия? 2. Чем можно объяснить расхождение бывших республик СССР после его распада? 3. Почему отношения между Россией и Украиной имели особенно драматический характер? В чем это проявлялось? 4. Какие региональные блоки и организации на территории бывшего СССР вы можете назвать? 5. Покажите черты сходства и различия в развитии стран Балтии и СНГ после распада СССР.

Расширяем словарный запас:

ДИСКРИМИНАЦИЯ - ограничение или лишение прав определенной категории граждан по признаку национальной или расовой принадлежности, по признаку пола, по религиозным или политическим убеждениям.

КОНСТИТУЦИОННАЯ АССАМБЛЕЯ - орган, созываемый для определения политических и социально-экономических основ и разработки конституции в странах, переживших радикальные изменения общественного строя.

§ 60. Россия на пороге XXI в.

Президент России В. В. Путин. Второй Президент России Владимир Владимирович Путин родился 7 октября 1952 г. Окончив юридический факультет Ленинградского государственного университета, он с 1975 по 1991 г. работал в органах государственной безопасности. В 1991 - 1996 гг. был вице-мэром Санкт-Петербурга, затем перешел на работу в аппарат Президента России, где за короткий срок прошел путь до первого заместителя главы администрации. В 1998 г. Путин был назначен директором ФСБ. Летом 1999 г. он был утвержден Председателем Правительства России.

На президентских выборах 26 марта 2000 г. В. В. Путин уже в первом туре одержал победу и был избран Президентом. 7 мая 2000 г. он вступил в должность. Главой правительства был утвержден М. М. Касьянов.

В. В. Путин показал себя сторонником сильной государственной власти, являющейся залогом любых преобразований в России. Первые его шаги в должности Президента были направлены на укрепление авторитета, и роли государства в жизни общества, наведение должного порядка.

Укрепление российской государственности. Для укрепления роли федерального центра Президент учредил семь федеральных округов - Центральный, Северо-Западный, Южный, Поволжский, Уральский, Сибирский и Дальневосточный, что стало началом реформы системы местного управления. Главами округов были назначены полномочные представители Президента. В короткий срок удалось начать решение чрезвычайно важной задачи: привести местные законы в соответствие с Конституцией России и федеральным законодательством. В округах были созданы органы прокуратуры и внутренних дел. Эти меры позволили усилить роль центра на местах, укрепить Федерацию, возродить единое законодательное пространство России.

По инициативе Президента была проведена реформа Федерального собрания. Совет Федерации формируется теперь не из губернаторов, а из представителей регионов, избранных их законодательными органами и назначенных главами администраций. Принят закон, по которому региональные руководители могут избираться не более чем на два срока. Эти решения совершенствуют в. в. Путин. федеративное устройство России, позволяют преодолеть существовавшие между центральной властью и регионами противоречия.

Совершенствуется и российская многопартийная система. «Закон о политических партиях» признает таковыми лишь те организации, которые имеют массовую поддержку населения. Значение политических партий в жизни страны усиливается.

Была проведена судебная реформа, главным элементом которой стало введение суда присяжных во всей стране с 2003 г.

Была заметно ускорена военная реформа, главным итогом которой к 2015 г. должно стать создание профессиональной, хорошо вооруженной и обученной Российской армии.

Обеспечение гражданского согласия. Новые государственные символы России. Одним из основных направлений деятельности Президента В. В. Путина является обеспечение общественною единства и согласия. Не разделяя общество па «своих N и «чужих», сторонником и противников реформ, он осуществил ряд мер, способствовавших объединению общества.

Борьба по вопросу о государственной символике России продолжалась почти 10 лет. Президент предложил компромисс, способный сблизить позиции различных частей общества. В декабре 2000 г. Государственная дума утвердила закон о национальных символах России. Трехцветный бело-сине-красный флаг и герб в виде двуглавого орла напоминают о тысячелетней истории России. Красный флаг Победы нашего парода в Великой Отечественной войне стал флагом Вооруженных сил. Государственный гимн, положенный на музыку гимна СССР, символизирует единство поколений, неразрывную связь прошлого, настоящего и будущего нашей страны.

Регулярно проходят встречи Президента с лидерами думских фракций. Обмен информацией о действиях и планах высших органов власти, совместный поиск политических решений повышают эффективность государственного управления.

Деятельность нового Президента вызывает одобрение общества: к концу первого года пребывания на высшем государственном посту В. В. Путина поддерживали около 80% россиян.

Экономические реформы. Экономика и социальная сфера страны в начале XXI в. В экономической жизни страны происходят заметные перемены. Россия прекратила внешние заимствования, начала выплачивать долги по своим обязательствам.

По инициативе Президента была осуществлена налоговая реформа. В 2001 г. введен единый 13% налог на доходы населения, снижен налог на прибыль предприятий и организаций. В результате стала постепенно решаться задача вывода из тени реальных уходов населения. Были подготовлены законопроекты о поддержке малого и среднего предпринимательства. Начала реализовываться аграрная реформа. Были одобрены проекты законов о купле-продаже земли, новом порядке наследования имущества и др. Это был важный шаг на пути к формированию рынка и новой социальной структуры общества. Были приняты меры по ограничению власти естественных монополий и борьбе с олигархами.

В 2001 г. с учетом неблагоприятных тенденций в международной обстановке были увеличены расходы на оборону страны, разработку новейших образцов вооружения и техники. В июле 2001 г. Россия третьей в мире (после США и Японии) создала суперкомпьютер, выполняющий триллион операций в секунду. Открыты перспективы разработки новейших информационных технологий и средств коммуникаций.

Мировые цены на нефть в 2000 - 2001 гг. держались на высоком уровне. Доходы государственного бюджета выросли, правительство смогло не только 1 рассчитаться с международными кредитными организациями, но и решить ряд социальных задач. Проект бюджета на 2002 г. впервые за историю России предусматривал превышение расходов на образование над военными затратами. В мае 2002 г. золотовалютные резервы страны впервые за долгие годы превысили 40 млрд долларов.

Правительство России приступило к реализации мер по модернизации (совершенствованию и обновлению) системы образования и здравоохранения. Увеличились государственные расходы на развитие науки, особенно ее наиболее перспективных направлений. Неоднократно повышались пенсии по старости, инвалидности, увеличивался размер минимальной оплаты работников бюджетной сферы. Жизненный уровень населения впервые за годы реформ стал постепенно расти.

Усиление борьбы с терроризмом. «Чеченская проблема». В. В. Путин вступил в должность главы Правительства в августе 1999 г. Буквально через несколько дней чеченские боевики вторглись в Дагестан, попытались захватить высокогорные районы и провозгласить создание исламского государства. По предложению Путина началась контртеррористическая операция. Сепаратисты были вытеснены с территории Дагестана.

Чудовищным ответом боевиков были Российские солдаты взрывы жилых домов в Буйнакске, Москве в Чечне. и Волгодонске. Погибли сотни людей.

Осенью 1999 г. федеральные войска вновь вошли в Чечню и в короткий срок взяли под контроль важнейшие населенные пункты. Лидеры террористов обращались за помощью к международным организациям, которые стали предлагать посреднические услуги в решении внутрироссийской проблемы.

В Чечне наряду с боевыми операциями Правительство России развернуло работу по восстановлению разрушенных городов и сел, налаживанию мирной жизни. Были сформированы новые органы управления, открыты представительства федеральных органов власти, созданы отряды местной милиции.

Лидеры сепаратистов перешли к методам партизанской войны. Они попытались использовать для атак на федеральные силы территорию Грузии, активизировали попытки привлечь на свою сторону мировое общественное мнение. С их подачи все громче звучали призывы международных организаций к соблюдению прав человека в Чечне. Казалось, мировое сообщество не понимает опасности террора, не видит связи между событиями в Чечне и деятельностью мировых террористических организаций. Лишь с началом международной контртеррористической операции в Афганистане осенью 2001 г. Запад смягчил давление на Россию в чеченском вопросе.

Президент В. В. Путин не исключал и возможности политическою диалога с сепаратистами. В октябре 2001 г. он предложил отрядам террористов разоружиться и вернуться к мирной жизни. В мае 2002 г. были значительно расширены полномочия главы Чеченской Республики А. Кадырова.

Внешняя политика. Внешнеполитическая стратегия России в 2000 - 2001 гг. претерпела серьезные изменения. В ее основу положены принятые по инициативе Президента доктрина национальной безопасности и доктрина информационной безопасности России.

Соображения, связанные с получением новых кредитов и привлечением инвестиций, отошли на второй план. Россия более четко, чем прежде, определяет свои национальные интересы и, исходя и! них, строит отношения с США и странами Западной Европы.

Важным направлением внешней политики является поддержка Россией Организации Объединенных Наций, ее усилий по поддержанию мира и международной стабильности. Россия придает большое значение сохранению важнейших международных договоров, в особенности советско-американского Договора по противоракетной обороне 1972 г. как одной из важнейших основ современной системы международных отношений.

В 1999 - 2001 гг. В. В. Путин неоднократно призывал международное сообщество к объединению усилий в борьбе с международным терроризмом. События в США 11 сентября 2001 г., когда террористы, захватив пассажирские лайнеры направили их на здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и военного ведомства США в Вашингтоне, подтвердили правоту российского Президента.

Россия присоединилась к усилиям США и других стран мирового сообщества по подготовке и проведению контртеррористической операции в Афганистане. Были восстановлены прерванные в 1999 г. отношения России с НАТО. Президент Путин неизменно обращает внимание мирового сообщества на то, что угроза современному миру таится не столько в конфронтации великих держав, сколько в вызове международных террористических организаций. Это требует изменения концепции и системы обеспечения международной безопасности.

В мае 2002 г. в Риме Россия заключила соглашение с НАТО о координации действий в обеспечении международной безопасности. Президент Путин сравнил значение этого документа с созданием антигитлеровской коалиции периода Второй мировой войны, объединившей самые разные страны в борьбе против общей угрозы Тогда же был подписан Договор между Россией и США по стратегическим наступательным вооружениям, предусматривавший их сокращение каждой стороной на 75%.

Более энергично развиваются отношения России с партнерами по СНГ. Регулярными стали встречи на высшем уровне с их лидерами. Новый импульс был придан отношениям с Украиной и Белоруссией.

Отношения стратегического партнерства установлены с Китаем, Монголией, Вьетнамом, Индией Возобновились отношения на высшем уровне с Кубой и КНДР.

Резкое обострение конфликта на Ближнем Востоке осенью 2000 г. показало эффективность позиции России, выступающей за диалог с обеими противоборствующими сторонами - правительством Израиля и Палестинской национальной администрацией во имя сохранения мира, недопущения полномасштабной войны Постоянным стало участие Президента России в работе не только «большой восьмерки», но и других международных форумов.

Наметившийся в последние годы спад интереса к России сменился повышенным интересом к ней. В отношениях России с Западом стало меньше взаимной подозрительности и недоверия.

ДОКУМЕНТЫ

ИЗ ПОСЛАНИЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В. В. ПУТИНА ФЕДЕРАЛЬНОМУ СОБРАНИЮ. 2000 г.

Стратегической задачей прошлого года было укрепление государства - государства в лице всех институтов и всех уровней власти...

Сегодня уже можно сказать: период «расползания» государственности позади. Дезинтеграция государства, о которой говорилось в предыдущем Послании, остановлена. В прошлом году мы многое для этого сделали, мы - все вместе. Разработали и приняли федеративный пакет - пакет федеральных законов Провели реформу Совета Федерации Первые результаты дала работа полпредов в федеральных округах. Создан и активно действует Государственный совет. У России наконец появились утвержденные законом государственные символы. Все это было достигнуто на фоне благоприятной экономической ситуации. В 2000 году российская экономика предъявила темпы роста, которых не было почти 30 лет. В отдельных отраслях промышленности рост сохранился и сегодня Зафиксирован подъем инвестиционной активности. Возросли налоговые поступления. Люди наконец вовремя начали получать заработную плату и пенсии - впервые за столько лет

ТЕКСТ ГОСУДАРСТВЕННОГО ГИМНА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

(слова С. Михалкова)

Россия - священная наша держава,

Россия - любимая наша страна.

Могучая воля, великая слава -

Твое достоянье на все времена!

От южных морей до полярного края

Раскинулись наши леса и поля.

Одна ты на свете! Одна ты такая -

Хранимая Богом родная земля!

Славься, Отечество наше свободное,

Братских народов союз вековой,

Предками данная мудрость народная!

Славься, страна! Мы гордимся тобой!

Широкий простор для мечты и для жизни

Грядущие нам открывают года.

Нам силу дает наша верность Отчизне.

Так было, так есть и так будет всегда!

Славься, Отечество наше свободное,

Братских народов союз вековой,

Предками данная мудрость народная!

Славься, страна! Мы гордимся тобой!

ИЗ ПОСЛАНИЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ В. В. ПУТИНА ФЕДЕРАЛЬНОМУ СОБРАНИЮ. 2002 г.

Наши цели неизменны - демократическое развитие России, становление цивилизованного рынка и правового государства... Самое главное - повышение уровня жизни нашего народа, создание условий, при которых граждане России могут зарабатывать деньги... Удовлетворяет ли нас достигнутое7 Наш ответ - конечно же нет, еще раз нет. Для головокружения от успехов нет никаких оснований. Экономические проблемы России никуда не делись. Бедность только немножко отступила, но продолжает мучить еще 40 миллионов наших граждан... Мы уже два го-г да говорим о сокращении избыточных функций госаппарата. Ведомства по вполне понятным причинам цепляются и будут цепляться за эти функции. Но это, конечно, не повод откладывать реформу.. Председателю правительства следует представить обоснованные предложения по реструктуризации системы исполнительной власти... Необходимо устранить то, что все еще мешает людям жить и работать. И прежде всего придется существенно изменить саму систему работы государственных институтов...

XIX вв.).-Минск:Амалфея... учеными в России и за рубе- жом(XVII век -начало XX столетия).-М.,1999.-34с...