А.Я. Флиер

Культура как пространство и время социального бытия

Аннотация. В статье рассматривается пространство культуры как территория доминирования локальных нормативных и наиболее частотных социальных взаимодействий и коммуникаций людей и время культуры как динамика соперничества тенденций ее устойчивости и изменчивости. При этом традиция определяет пределы культурного пространства, а новация - динамику культурного времени.

Ключевые слова. Культура, генерализующие определения, пространство и время, нормативные взаимодействия и коммуникации, устойчивость и изменчивость культуры, традиция, новация.

Число генерализующих определений культуры в последние десятилетия растет как снежный ком. Если в начале 1950-х гг. их насчитывалось 164 , то сейчас в научной литературе фигурирует несколько тысяч определений, что связано с необычайной актуальностью концепта культуры в современных общественных науках. Вместе с тем, несмотря на такое множество и большое разнообразие, не стоит считать эти определения неверными. В большинстве своем они вполне корректны, но недостаточны и отражают лишь часть свойств культуры, актуальную для того или иного исследователя. Я думаю, что культура как феномен коллективной жизнедеятельности людей во всем многообразии своих проявлений и образов символизации практически неисчерпаема в перечне своих параметров. Поэтому невозможно дать ей определение, отражающее даже важнейшие ее свойства, не говоря уже обо всех социальных, психологических, антропологических и иных характеристиках. Любые определения неизбежно будут только частичными, фрагментарными, выделяющими лишь некоторые параметры культуры, соответствующие конкретным познавательным задачам, решаемым каждым ученым в каждом случае.

Я сам являюсь автором большого числа подобных определений культуры, разбросанных по моим статьям, что отражает не мою научную беспринципность, а трезвое понимание ограниченности любого из них, играющего лишь служебную, инструментальную роль в рамках познавательных задач того или иного исследования. Изучая культуру, как правило, необходимо опираться на какое-то гипотетическое представление, определяющее ее сущность в границах анализируемой функции. Но такое гипотетическое представление вовсе не охватывает все мыслимые свойства культуры.

Культура неисчерпаема как сама жизнь. Собственно культура - это и есть человеческая жизнь; конечно, не вся, но, по крайней мере, важнейшая ее часть. Жизнь человека можно аналитически разделить на две главные составляющие: индивидуальную биологическую и коллективную социальную. Причем социальная жизнь человека воплощается как в формах группового взаимодействия и коммуницирования, так и в параметрах его личностного сознания (нередко называемого «духовностью»), формируемого в основном социальной средой его жизнедеятельности. Так вот культура - это и есть программа обеспечения социальности человеческой жизни. Если бы люди жили по одному, встречаясь только для размножения, то никакой культуры бы не возникло, поскольку объем их взаимодействий и коммуницирования был бы крайне ограничен. Но именно потому, что люди почти всю свою жизненную активность осуществляют в коллективе, им необходимы социальные технологии, регулирующие их повседневное поведение, язык обмена информацией, способы взаимообучения, общие идеалы и представления о добре и зле, истине и т.п., что в совокупности и есть человеческая культура. Это не определение культуры, а только указание на ее наиболее общую функцию - информационно-психологическое обеспечение группового характера человеческой жизнедеятельности . Остальное - обычаи и нравы, ритуалы и праздники, религия и искусство, язык и поведение, этническая идентичность и политический патриотизм, социальная солидарность и пр. - это только конкретные формы поддержания такой коллективности.

Среди генерализующих характеристик культуры мне особенно близко суждение, авторство которого приписывают М.М. Бахтину, гласящее, что культура - это то, что растекается между людьми и связывает их . Действительно, культура как цементный раствор, связующий камни в единый монолит стены, связывает людей в монолит социума. И как в стене бывает проще разбить сами камни, чем связующий их раствор, в социуме проще истребить людей, чем разрушить объединяющую их культуру.

В этой связи у меня возникает аналогия с эйнштейновским представлением о природе пространства и времени . В отличие от ньютоновской физики, где пространство и время фигурируют как самостоятельные субстанции, Альберт Эйнштейн в рамках своей теории относительности (как специальной, так и общей) определяет пространство и время как результат взаимодействия объектов Вселенной . В существующей конфигурации этих объектов пространство и время обладают наблюдаемыми параметрами, а, если по каким-то причинам эта конфигурация изменится, то соответственно изменятся и параметры пространства и времени.

Точно также и культура, по моему мнению, является не самостоятельной субстанцией, а результатом социальных взаимодействий и коммуникаций людей . Объективно существует не культура, а групповая человеческая жизнедеятельность, наиболее устойчивые формы которой мы называем культурой. В определенных территориальных локусах и в определенные исторические периоды формируются местные нормативные системы подобных взаимодействий и коммуникаций, которые именуются локальными культурными комплексами (национальными культурами) и отличаются своеобразием конкретных форм, связанным с особенностями места и времени своего сложения. Т.е. культура в определенном смысле - это пространство и время социального мира (социальной Вселенной), формируемое взаимодействием его субъектов - людей.

Пространство культуры мне уже приходилось исследовать как культурную среду в ее структурно-функциональном осмыслении . Но структурно-функциональный анализ не связан с задачей измерения, а пространство по определению должно быть измеримо. Поэтому культурное пространство, безусловно, представляет собой какую-то конкретную территорию, имеющую выраженные границы, на которой господствуют нормативные поведенческо-коммуникативные установки, которые могут быть описаны с точки зрения их регулятивных функций. Ключевым здесь является слово «нормативные». Нормы бывают различные: идеальные, официальные, статистические и пр. Применительно к культуре я полагаю самыми важными нормы статистические, т.е. те, которые складываются стихийно и являются наиболее частотными и распространенными. В большинстве случаев статистические нормы являются и официальными, но не всегда. Например, такие факты как нецензурная лексика, алкоголизм, наркомания и др. являются общественно порицаемыми, но широко распространенными; т.е. несомненными феноменами культуры. Ибо культура - это не лучшее, а наиболее распространенное (частотное) содержание социальной жизни. Территорию, на которой преобладают определенные нормы социального взаимодействия (поведения) и коммуницирования (языка), отличающиеся от того, что преобладает на других территориях, можно называть пространством какой-то локальной культуры.

Понятно, что применительно к культуре слово «пространство» имеет два смысла - пространство как измеряемая территория распространения какой-то культуры и пространство как не измеряемая, но описываемая сфера , образуемая сложным сочетанием регулятивных норм социального взаимодействия, что должно учитываться в любом исследовании.

Говоря о культурном пространстве, необходимо помнить, что любое постпервобытное общество социально неоднородно , и сословные различия в культуре могут быть очень значительными. Например, если рассмотреть русское общество XVIII-XIX вв., то мы увидим, что крестьян и аристократию объединяли общая религия, общий национальный язык (в основном) и общее национально-политическое самосознание, а вот образы жизни и материальные культуры были совершенно различными. Впрочем, православная религия задавала общие поведенческие стереотипы, компенсирующие многие различия. В течение ХХ в. и в особенности к его концу эти различия отчасти сгладились; во многих деревнях появилось электричество и современные электроприборы, в том числе радиоприемники и телевизоры. Большую роль в сглаживании сословных культурных различий в ХХ в. играли массовое образование и средства массовой информации. Но и в древности территории распространения определенного языка и определенной религии были более или менее устойчивыми, что дает основания выделять их в качестве национальных (этнических) культурных пространств.

Так или иначе, но с учетом всех местных и исторических особенностей территория распространения определенных нормативных стереотипов поведения и языка может быть определена как локальное культурное пространство того или иного народа. Все конкретно-исторические культуры являются локальными , что детерминировано тем, что человечество не составляет единого социума, а расчленено на множество народов, имеющих собственные национальные (этнические) культуры. Эта множественность социальных образований человечества имеет особые причины, на мой взгляд, в основном связанные с тем, что пищевые ресурсы многих территорий были весьма ограничены и при господстве экстенсивных форм хозяйствования не могли прокормить много людей; требовалось расширять пространство их расселения. Но в древности было невозможно использовать единый инструментарий коммуницирования (язык) на больших территориях (особенно до появления письменности). Выходом из положения стало раздробление человечества на множество автономных культурно-языковых групп, расселенных на большом расстоянии друг от друга . Процессы такого дробления охватывают практически всю историю, но особенно активными они были на ранних этапах социогенеза.

Другая особенность формирования культурных пространств связана с тем, что в ходе истории в рамках каждой локальной культуры усиливалась деятельностная специализация людей, их разделение на профессиональные констелляции, а отсюда и их сословно-классовая разобщенность , что, естественно, получало отражение и в культуре, особенно в образе жизни . В процессе исторического развития сообществ их профессиональная фрагментация поэтапно возрастала. Тем не менее, элементы культурной общности в границах национальных (этнических) культур оказывались мощным интегрирующим фактором, и территориальное единство таких культур сохранялось и ныне наблюдается эмпирически.

Возникает вопрос о том, что формирует культурное пространство, очерчивает его границы. Практически все народы, вышедшие за пределы первобытности, отличаются более или менее выраженной социальной неоднородностью, т.е. различными образами жизни разных сословий, но это не препятствует их культурному единству. Известны примеры народов, у которых по разным историческим причинам не сложилось единых или хотя бы доминирующих религий (китайцы, корейцы, японцы), но и это не стало препятствием для их культурной интеграции. Однако мы не знаем ни одного народа, разные части которого говорили бы на разных языках. Единство языка , коммуникативная доступность и проницаемость, свободная возможность понимать друг друга, согласовывать друг с другом свои намерения и т.п. - вот что представляется главным фактором культурной интеграции, очерчивающим границы распространения той или иной культуры и формирующим определенное культурное пространство. Рискну сказать, что культура является в первую очередь продуктом процессов социальной коммуникации , и лишь на этой основе складываются все остальные элементы единства.

Вместе с тем, не следует преувеличивать четкость культурных границ. Линии соприкосновения разных культур, как правило, представляют собой зоны смешения элементов этих культур, ширина которых может быть разной, и население которых владеет несколькими языками, но обычно относит себя к одному из соседствующих народов. В этом вопросе очень большую роль играет историческая инерция.

Не стоит преувеличивать и типологическую однородность культурного пространства всякой локальной культуры. Это пространство такое же холмистое, как и поверхность Земли. О сословных различиях в образах жизни уже говорилось, но и всякая малая социальная группа, более или менее автономная в своей жизнедеятельности от окружения, члены которой знают друг друга и находятся в устойчивой регулярной коммуникации, представляет собой микроскопическую субкультуру, обладающую определенным своеобразием по сравнению с другими группами. Таковы, например, большие семьи (кланы), дружащие близкие соседи, жители небольших населенных пунктов, малые производственные коллективы и пр. Однако характеристики, общие с окружением - язык, стереотипы самосознания и поведения, ценностные ориентации и пр., позволяют рассматривать эти субкультуры как части общей локальной культуры.

Важной является и проблема соотношения культурных пространств с политическими пространствами, т.е. соответствия государственных границ территориям реального расселения народов. В тех случаях, когда этнос целиком находится в пределах одного государства и, тем более, является государствообразующим (как сейчас принято говорить), - это способствует его скорейшей трансформации в нацию - этнополитическое образование, в котором наряду с прочим все процессы культурного выравнивания и стандартизации протекают быстрее. Вместе с тем, большинство исторически сложившихся государственных границ игнорируют проблему соответствия пределам практического расселения народов и расчленяют этнические территории между несколькими странами. И хотя в ХХ в. цельности этнических территорий стали уделять специальное внимание, удачных решений этой проблемы, не связанных с насилием, было найдено не много. Следует сказать, что в эпоху феодализма подобное разделение народов государственными границами не имело большого значения; инородческие анклавы не выделялись в общем перечне феодальных владений и их, как правило, не трогали (если для этого не было особых религиозных причин). Ситуация радикально изменилась в XIX-XX вв. с формированием национальных культур, поддерживаемых национальными государствами. Обязательное школьное образование, развитие печатных, а затем электронных СМИ, литература и кинематограф, государственная культурная политика и пр. вольно или невольно способствовали ассимиляции населения инородческих анклавов в господствующей национальной культуре. Говорить о социальных последствиях этого искусственного перекраивания культурных пространств еще рано (еще не прошло достаточно времени), но общая тенденция такой ассимиляции представляется очень тревожной.

Культурное пространство как социальный феномен образуется сложным сплетением самых разных компонентов социального сознания людей - национально-этнического, государственно-политического, социально-сословного, материально-экономического, интеллектуально-мировоззренческого, профессионального, историко-мемориального, религиозного, художественного и др. Спорить о том, какой из них более важен, бессмысленно; в ходе истории более важным ситуативно становится то один, то другой. Вместе с тем, когда государственная культурная политика начинает искусственно стимулировать какую-то одну из составляющих культурного сознания, это оборачивается перерождением политического режима в тоталитарный или авторитарный. Известно, что нацисты эксплуатируют национально-этническое сознание населения, коммунисты - социально-классовое, фундаменталисты - религиозное, этатисты - государственно-политическое и т.п. Во всех перечисленных случаях имеет место игра на нарушении баланса различных составляющих общественного сознания и культурного пространства.

Проблема культурного времени , на мой взгляд, воплощена в извечном соперничестве тенденций культурной устойчивости и культурной изменчивости . Несколько лет назад я предложил рассматривать динамические культурные процессы в четырех группах: а) воспроизводство традиции, б) деградация традиции, в) трансформация (модернизация) традиции и д) преодоление традиции (новация) . Если первая из этих групп - а) воспроизводство традиции - в наибольшей мере олицетворяет тенденцию культурной устойчивости, то последняя - д) преодоление традиции (новация) - является воплощением тенденции культурной изменчивости. Группа б) деградация традиции обозначает отрицательную динамику развития, а группа в) трансформация (модернизация) традиции - попытку частичной изменчивости, не порывающей с господствующей традицией. Множество примеров каждой из этих тенденций мы можем найти как в отечественной, так и в мировой истории.

Однако культурное время фиксируется и измеряется именно по динамике изменчивости . Пока в культуре господствует устойчивость (традиционность), в ней, на взгляд стороннего наблюдателя (ученого, исследователя), ничего не меняется, и измерить ее динамику практически невозможно. Такая возможность возникает только с появлением новаций, преодолевающих традиции. Чем чаще появляются новации, тем выше динамика изменчивости и тем быстрее протекает культурное время. В качестве примера достаточно сравнить культуру верхнего палеолита, когда от одной новации до следующей проходили тысячи лет, с современностью, когда множество культурных новаций в разных областях жизни появляется ежедневно.

История культуры - это прежде всего история изменчивости ее форм , развития одних, деградации других. Разумеется, и традиции участвуют в истории культуры. Не следует забывать, что историческую глубину большинства традиций мы не знаем, а неизменность форм тех, древность которых представляется значительной, тоже не очевидна. Скорее всего, какие-то адаптивные трансформации происходят и в традициях (это предполагал и Э.С. Маркарян ), только очень медленно, не сопоставимо с динамикой обновления, связанной с культурными новациями.

Здесь нужно учитывать то, что обновление культурных форм и технологий никак не связано с изменением культурных содержаний. Наоборот, в культуре обновление форм и технологий, как правило, осознанно преследует цель сохранения неизменными культурных содержаний. Ради этого устаревшие формы и технологии их воплощения заменяются более современными и эффективными, но сохранность культурного содержания является идеологической константой . Этим культурная изменчивость принципиально отличается от прогресса в технике материального производства, где замена устаревших форм и технологий нередко связана с обновлением содержания и целей деятельности.

Я специально не рассматриваю здесь перемены в художественных стилях. Во-первых, это проблемное поле искусствоведов и эстетиков, и пусть об этом рассуждают они. Во-вторых, искусство начало играть заметную роль в европейской культуре только в Новое время. До того в Европе как и в неевропейских культурах стилевые перемены в искусстве были внутренними профессиональными проблемами художников, архитекторов и др. творцов и мало касались культуры общества в целом, даже наиболее образованной его части. И, в-третьих, стилевые перемены в искусстве принципиально не отличаются от внедрения новаций в любой иной сфере культуры, и выделять их как что-то особенное нет оснований.

Резюмируя, можно сказать, что культурная традиция (устойчивость) по существу воплощает собой культурное пространство . Именно по ареалу доминирования какой-либо традиции определяются границы распространения той или иной локальной культуры. Этот критерий определения пределов культурных локусов принят у археологов и этнографов , и трудно представить себе, что культурологи могут предложить что-то иное.

А по динамике появления культурных новаций измеряется культурное время , темп его протекания и интенсивность процессов обновления. Новации олицетворяют собой тенденцию культурной изменчивости. История культуры заключается в основном в последовательности и интенсивности порождения и внедрения культурных новаций. Это, в том числе, иллюстрирует отличие исторической науки, изучающей «историю событий», от антропологии, сосредоточенной на «бессобытийной истории» .

Итак, культурное пространство - это территория и социальная сфера доминирования определенных нормативных технологий взаимодействия и коммуницирования людей, а культурное время - динамика изменения этих технологий. Конечно, культурное пространство и время по своей природе радикально отличаются от физического пространства и времени. Но их объединяет то, что физическое пространство-время, представляет собой результат взаимодействия космических объектов, а человеческая культура - результат социального взаимодействия людей. В качестве продукта такого взаимодействия образуется поле (гравитационное или информационное), обладающее свойствами, которые можно системно описать и измерить . А это делает его объектом научного изучения.

ПРИМЕЧАНИЯ

Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ 15-03-00031 «Культурное регулирование социальной динамики».

См.: Kroeber, Alfred Louis, Kluckhohn, Clyde. Culture: A Critical Review of Concepts and Definitions // Papers of the Peabody Museum of American Archeology and Ethnology. Harvard University, 1952. Vol. 47.
См. об этом: Isaacson, Walter. Einstein: His Life and Universe. N.Y.: Simon & Schuster, 2007 (Айзексон, У. Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная. М.: Corpus, 2015).
См.: Флиер А.Я. Культурная среда и ее социальные черты [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2013. № 2. URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2013/Flier_Cultural-Milieu/ . Дата обращения: 12.12.2015.
Флиер А.Я. Очерки теории исторической динамки культуры. М.: Согласие, 2012.
См. об этом: Durkheim, Emile. De la division du travail social. Paris: Presses Universitaires de France, 1893 (Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991).
Флиер А.Я. Культурные индустрии в истории и современности: типы и технологии [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2012. № 3. URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2012/3/Flier Cultural-Industries/ . Дата обращения: 13.12.2015.
См. об этом: Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // Советская этнография. 1982. № 2.
См., например: Клейн Л.С. Археологическая типология. Л.: АН СССР, ЛФ ЦЭНДИСИ, Ленинградское археологическое научно-исследовательское объединение, 1991; Арутюнов С.А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989 и др.
См. об этом подробнее: Le Goff, Jacques. L"historien et l"homme quotidien // Le Goff, Jacques. Pour un autre Moyen Âge. Temps, travail et culture en Occident. Paris: Gallimard, 1977. Р. 335-348 (Ле Гофф Ж. Историк и человек повседневный // Ле Гофф Ж. Другое средневековье. Время, труд и культура Запада. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2002. С. 200-210).

Флиер А.Я., 2016

Флиер Андрей Яковлевич ,
доктор философских наук, профессор,
главный научный сотрудник
Российского НИИ культурного
и природного наследия им Д.С. Лихачева.

Культура в пространстве и культурные пространства

Пространство по-разному понималось философами, физиками, математиками и трактовалось ими как некое вместилище, пустота, наполняемая сгустками материи, вещами и их отношениями. В земном, чувственном мире все действительно находится в определенном трехмерном пространстве, а с учетом временной координаты - четырехмерном. И то, что мы называем культурой, тоже находится в нем. На Земле пространственность реализуется как разнообразие геокосмической и географически ландшафтной реальности, особые протяженности, объемы, площади, разнообразие. И это чрезвычайно важно по отношению к культуре, а точнее к культурам, возникающим и развивающимся в конкретных физико-географических условиях.

Многие особенности культурной жизни обусловлены рельефом местности, ландшафтом и протяженностью территории. В истории культуры известны цивилизации различного типа: речные, морские, океанические, горные, степные, лесные, пустынные. Казалось бы, все это связано лишь с природными факторами. Но от них во многом зависит организация жизни, хозяйственный уклад, тип жилищ, способы сообщения, кулинарные предпочтения и технологии, верования, т. е. характер и формы культуры в целом. Так, бескрайность просторов или, наоборот, пространственная стесненность, зажатость, в значительной степени определяют своеобразие культур, их ценности и формы выражения.

Наряду с этим в жизни общества формируется то, что именуют социальным пространством - различные сложно организованные системы отношений, в которых и протекает жизнь людей. Это социальное пространство практически всегда социокультурно. Культура, возникая и развиваясь, порождает и изменяет те пространства, которые не совпадают полностью ни с физико-космическими, ни с физико-географическими, ни даже с собственно социальными пространствами, хотя с последними они связаны теснейшим образом.

Пространство, которое мы называем культурным, имеет не только внешние контуры, оно «расположено» в духовном мире социума и личности. Этот пространственный пласт, или объем, особенно важен, так как воздействует на мотивацию поведения людей.

Культурное пространство взаимодействуете географическим, экономическим, политическим, этническим, лингвистическим и информационным пространствами. Оно, как и все перечисленные, имеет свою специфику, особую конфигурацию и архитектонику, способы трансляции и динамику изменений.

Но что же все-таки представляет собой культурное пространство в отличие от пространств, в которых находится культура и с которыми она взаимодействует?

Культурное пространство - это поле (по аналогии с физическими полями), порождаемое взаимодействиями и воздействиями ценностей культуры и их систем.

Ценности культуры как специфические отношения между людьми, воплощаются, опредмечиваются в различных носителях и создают своеобразную духовную атмосферу. Если в архитектуре, скульптуре, музыке или словесности, а главное - в поступках людей так или иначе действительно воплощены вера, любовь, честь, красота, порядочность, вкус и т. д., то появляется пространственно-эмоциональная насыщенность, аура добра и милосердия, порядочности, благородства и изящества. Другими словами, появляется атмосфера, воздействующая на людей, которые живут в ней. Например, архитектура Санкт-Петербурга - это не просто красивые дома, а ансамбли, улицы, площади, в которых сконцентрированы ценности культуры.

Разумеется, из этого не следует, что все люди или даже большинство живущих в подобной концентрированной культурной среде соответствуют ей. Но благодаря пространственной концентрации ценностей культуры возможности духовного совершенствования и культурного развития явно расширяются. И не только возможности духовного совершенствования, но и тенденции к облагораживанию среды, или, по крайней мере, к сохранению культуры.

° Несмотря на то что культура может распространяться повсеместно, она все же локализуется в так называемых центрах культуры, достигая там необычайной выразительности и действенности. Существует множество примеров такой исторической локализации. Это культура и Древнего Египта, и Древней Греции, и Парижа с его уникальной ролью культурной столицы не только Франции, но и всей Европы. Места локализации культуры постоянно меняются.

Но до сих пор, несмотря на то что цивилизация обеспечила колоссальные возможности для более равномерного, чем раньше, культурного развития, в различных точках планеты все еще остаются культурные центры и провинции. Причем там, где в наибольшей мере концентрируются овеществленные ценности культуры, чаще всего обострены и антикультурные процессы. Каждый из нас живет в определенном культурном пространстве, а точнее пространствах. Это связано с тем, что разные системы ценностей (их ансамбли) создают разные культурные пространства, которые взаимодействуют друг с другом, будучи частями более или менее целостного культурного пространства региона, страны, города, места.

пространство, культурное пространство, театральное пространство, игра.

Аннотация:

Культурное пространство – это также пространство реализации человеческой виртуальности (задатков, возможностей, способностей, желаний и пр.), осуществления социальных программ, целей и интересов, распространения идей и взглядов, языка и традиций, верований и норм, и т. д.

Текст статьи:

«Весь мир – театр» — это утверждение в истории гуманитарной мысли не только хорошо иллюстрировано, но и достаточно обоснованно. Опыт осмысления человеком себя и мира богат на театральные аналогии. Сравнение «узников пещеры» со зрителями, которые наблюдают за игрой «теней – идей» у Платона, «идолы театра» Ф. Бэкона. А концепция «вызова-и-ответа» А. Тойнби, что это, как не спектакль, разыгрываемый человечеством по определенному сценарию. Можно привести еще множество философских концепций, где мир развивается и познается как театральная игра. Развитием жизненного сценария в этих теориях управляет режиссер (Логос, Абсолют, Космос, София и т.д.), человечество же выступает в роли актеров, реализующих высший (режиссерский) замысел. Театр становится элементом игровой сущности культуры, «игрой всех игр», одной из самых чистых и совершенных ее форм .

С древних времен ритуальная игра, как прообраз театра, являлась обрядовым действом, в котором разыгрывались и представлялись на суд зрителя те или иные сцены, связанные с включенностью человека в систему социокультурных отношений. В пратеатре в форме игры закреплялись виды деятельности, которые в дальнейшем сформировали культурное пространство. Сегодня в философский дискурс все больше входит понятие «игроизация» , как проникновение элементов игры в самые разные социальные и культурные практики. Калейдоскоп быстро сменяющих друг друга культурных форм, стремительное протекание культурных процессов, как тенденция культурной динамики, позволили говорить об игре как о сущностной характеристике человеческого бытия, превращая бытие в игру и игру в бытие. В рамках этой концепции понятие культурного пространства (в границы которого сегодня принято вписывать все культурные феномены) выступает как некий ареал, в котором возникает и реализуется игровая, творческая деятельность индивидов, способствующая его сохранению, и в то же время создающая новые культурные ценности.

В игровом подходе игра – одна из важных онтологических категорий культуры. «Феномен притворного (игрового начала) пронизывает все пласты человеческой культуры, то есть человек не просто играет со смыслами, но и сами смыслы суть продукты и компоненты игры» . Игра смыслов и составляет суть культурного пространства. Играя, человек не только осваивает и преобразовывает окружающую действительность, но и реализует потребность в собственной идентичности, творческой свободе и многом другом. Игра как один из путей реализации свободы прерывает действительность посредством творческого выхода за пределы наличной данности, за пределы собственной телесности. В этой связи можно согласиться с Э.Финком, который видит в игре источник наслаждения и человеческого счастья .

Функциональная составляющая игры отмечена еще Аристотелем, для которого игра является мистической, эзотерической, драматической, символической дефиницией, обладающей эвристическими характеристиками . Эта исходная установка реализуется в понятии катарсиса и выражена в эстетической концепции, где игра выступает некоей формой организации окружающего мира и придания всему сущему эстетически-приемлемого вида. Театральная специфика позволяет свести воедино две эти ипостаси. В театре организация окружающего мира приобретает эстетическую форму, преобразование мира в нем происходит посредством художественной интерпретации.

«Культурное пространство – это также пространство реализации человеческой виртуальности (задатков, возможностей, способностей, желаний и пр.), осуществления социальных программ, целей и интересов, распространения идей и взглядов, языка и традиций, верований и норм, и т. д.» . Таким образом «подлинное проникновение философии в глубину проблем культуры невозможно без привлечения к анализу опыта искусства – опыта духовно-практического человековедения» . Искусство с древних времен служило оформлению и визуализации идеального бытия. Художественно переработанные представления об организации мира, показанные в своем непосредственном действии, помогали сформулировать облик культурных предпочтений человечества. В древних мифологических театрализованных формах переживания и освоения мира впервые расширяются рамки пространства и времени. Оно выходит на новое измерение. Основываясь на точке зрения французского ученого Ж.-П. Вернана, можно утверждать, что дальнейший процесс формирования представлений о времени и пространстве, характерных для древнегреческой философии, происходит в рамках древнегреческой трагедии. «Происходит рациональный процесс абстрагирования времени от пространства и пространства от наполняющих его событий» . Что, в свою очередь, является способом формирования пространственного ареала культуры.

Пространственная обусловленность человеческой деятельности как социального общения приобретает особое значение в театральном творчестве. Осуществление игры требует некоей игровой зоны, времени и пространства, в границах которых осуществляется игровое действо . Это утверждение применимо как к культуре, так и к любой форме игры внутри нее. Надевая всевозможные ритуальные маски, в театре каждый мог «приручить» непонятную, а потому враждебную реальность. Поэтому театральное искусство не может развиваться вне исторического времени и пространства.

Театральная жизнь протекает в рамках социально-исторической эволюции и следует за культурой. Театр всегда является выражением мыслей, атмосферы мировой общественности, прогрессивных идей, представленных в художественном варианте, но не теряющих своей значимости. Законы театрального творчества чутко реагируют и отображают окружающую действительность. Театральная переработка накопленного социального опыта, превращение его в предмет эстетической, художественной, творческой рефлексии происходит в определенных пространственных границах. Здесь можно говорить о театральном пространстве. Будучи пространством творческого освоения реальности, театральное пространство может быть отнесено к явлениям культуры и входить в культурное пространство, которое формируется игровой (творческой) деятельностью индивидов, направленной на преобразование природного мира.

Таким образом, можно утверждать, что находясь в рамках культурного пространства, театральное пространство является одним из системообразующих факторов культурного пространства и занимает определенное место в его структуре. Данное утверждение требует дальнейшего обоснования, которое и составляет суть представленного диссертационного исследования.

В рамках реализации цели, поставленной в данной диссертации, необходим подробный анализ концепта «культурное пространство», которое и задает основания для выделения особенностей театрального пространства. Как уже было сказано выше, игровой элемент культурного пространства является одним из важных смыслообразующих факторов организации культуры: одним, но не единственным. История формирования пространственного ареала культуры уходит в далекое прошлое. Культура, как четвертое состояние бытия (ученые выделяют четыре состояния бытия: бытие природы, бытие общества, бытие человека, бытие культуры) , обладает всеми качествами любого из таких состояний: она не только существует в мире относительно самостоятельно и относительно объективно по отношению к любому действительному субъекту, но и разворачивается во времени и пространстве. С первых шагов человечество воспринимает пространство с точки зрения своих жизненных интересов как форм бытия, обращенных к восприятиям, переживаниям, осмыслению практики каждого конкретного человека. Пространство выступает важнейшей характеристикой бытия, от его восприятия напрямую зависит деятельность человека по освоению и переработке окружающего мира. А. Н. Быстрова обращает внимание на то, что освоение человеком пространства с целью выживания принесло осознание существования сторон света, «верха» и «низа», осмысления места, понимание далекого и близкого .

Образ пространственных ориентиров сформировал у человека разделение на «свое» и «чужое», что, впоследствии, вылилось в выделение национального, социального единства пространственного сосуществования. Человек вынужденно находится в культурном пространстве, в котором формирует как себя, так и окружающую его действительность, перерабатывая ее в культурную «вторую природу». А «культура» создаёт «союз», позволяющий быть человеку человеком благодаря тому, что он оформляет пространство культуры» . Человек постоянно живет в состоянии «сотворения» культурного пространства. Результаты такой творческой деятельности оформляются в определенной системе, которая формирует оценочные и поведенческие ориентиры, культурное пространство начинает духовно превалировать над человеком, как фиксированная система культурных ценностей и норм, создающая стереотипы поведения, чувствования и мышления. Из культурного пространства человечество черпает готовые варианты решения множества жизненных проблем. Приспосабливаясь к меняющейся действительности, на основе готовых вариантов решения создаются новые. В этом случае можно говорить о культуре как о пространстве, в котором живет, формируется, развивается и творит человек. Пространство хранит в себе память обо всех событиях, деяниях и творениях человечества, пополняясь в результате культурной деятельности людей. «Культурное пространство – это все многообразие моделей и идеалов человеческой деятельности и все отношения культуры» . Оно обладает всеми качествами, которыми обладает сама культура, характеризует всю человеческую деятельность, человека, как часть социума и как личность. Так проявляется деятельностный элемент культурного пространства.

Множественность элементов культурного пространства подтверждается тем, что исследования культурного пространства разными специалистами привели к появлению разных контекстов, оформили определенную точку зрения на данный феномен . Свирида И. И. выделяет два пути, ведущие к пониманию культурного пространства .

1. Как пространство концептуальное, творимое в текстах культуры, оно претворено в образе. Другими словами – это реальное пространство, которое свидетельствует о том, что культура работает с категорией «культурное пространство».

2. Как пространство бытования культуры – это та среда, в которой, координируясь, существуют и развиваются культурные явления.

В монографии «Феномен культурного пространства» к вышеперечисленным добавляется еще и понятие «перцептивного культурного пространства» – т.е. его чувственного восприятия. В центре внимания здесь оказываются вопросы структуры, видовые модификации и их взаимодействие. Таким образом, намечены ключевые моменты комплексного изучения онтологической сущности культурного пространства, контексты, посредством которых и становится возможным выделить все его элементы.

Культурное пространство как пространство концептуальное выступает как помысленное и претворенное в образе пространство, так или иначе материализуемое в архитектуре, искусстве, картине мира и т. д. Смыслообразующей константой здесь выступает понятие пространства, к которому и привязаны смыслы и образы культуры.

Теоретические представления о реальном культурном пространстве формируются до появления концепта «культурное пространство» . Еще в XIX веке О. Шпенглер в своем труде «Закат Европы» утверждал, что все культуры существуют совершенно обособленно относительно других культур, эта обособленность определяется ограниченным пространством обитания .

Н.А. Бердяев в работе «О власти пространств над русской душой», обозначая контуры русской культуры, также писал о влиянии пространства на менталитет культуры. «Ширь русской земли и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. От русской души необъятные российские просторы требовали смирения и жертвы, но они же охраняли русского человека и давали ему чувство безопасности» . Следовательно, культурное пространство – это реальная протяженность территориального сообщества, которое состоит из определенного количества дистрибутивно сопрягающихся в параметрах времени «текстов» культуры.

Ф. Бродель в своих работах рассматривает культуру как ограниченное пространство, в котором осуществляется весь процесс жизнедеятельности общества . Города и предместья выступают здесь сферами осуществления культуры. Анализируя пространство Франции, в котором все переплетено: и история, и культура, и политика, и экономика, свойственные именно этому географическому объекту, исследователь приходит к мысли, что географические ориентиры формируют и менталитет. Любой даже небольшой географический объект (у Ф. Броделя это города, городки, деревни), может являться отдельным культурным пространством, так как в границах этих пространственных, природных ориентиров, рубеж которых «не менее четок, чем горная цепь Пиренеев» , существуют собственные идеи, традиции, обычаи, которые могут проявляться даже в форме крыш, характерных для определенного региона. Здесь можно говорить о локальном культурном пространстве, которое присутствует в качестве чувства «малой родины», «корней предков» у каждого человека. В рамках этого пространства осуществляется культурная идентификация.

Более детально прорабатывает пространственный ареал культуры А.С. Кармин. Формируя термин «культурное пространство», ученый определяет его как «пространство, образованное множеством феноменов культуры, переплетающихся и взаимодействующих между собой» . Культурное пространство есть вместилище множества объектов. Это отдельные феномены культуры, их комплексы и группировки и целые культурные миры — национальные культуры, цивилизации.

Культурное пространство обнаруживает себя как некую материальную и духовную реальность. Осваивая пространство, насыщая его знаками и значениями, культура осмысляет его природные признаки. Изначально чисто топологические признаки перерабатываются в так называемую «вторую природу» — культурное пространство. Человек, как творец культуры, творит и пространство своего обитания. «Отвоевывая жизненное пространство в первую очередь у природы (пространство как территорию), человек осваивает его и как существо природное, и как социальное, ибо деятельность его, направленная, прежде всего, на преобразование природного мира, является по определению способом существования социального. Результатом этой деятельности становится рукотворный мир «человеческих поделок» (М. Хайдеггер) – мир культуры» . Творчество наполняет этот мир множеством значений. Пространство оказывается постоянно вовлеченным в поле деятельности человека, поэтому культурное пространство всегда несет в себе содержательное, творческое начало. Так восток и запад начинают восприниматься как определенные типы культуры. Пространственные признаки также делят народную, элитарную, сакральную и светскую культуры. Главную роль здесь играет субъективация культурных явлений в тексты культуры. Пространство не ограничено конкретными рамками, оно осознано как связанное с событием, памятью, то есть образами, соответствующими значимости данного пространства.

Как пространство концептуальное, культурное пространство может быть описано в рамках своих семантических, временных характеристик, в особенностях движения и т.д. Как уже было сказано, описанное пространство творится в текстах культуры. С точки зрения структурализма и семиотики культура по сути своей «текст» и набор «текстов». «Язык – дом бытия» (М. Хайдеггер), чтобы событие стало явлением культуры, оно должно быть выражено в тексте, тогда культура может выполнять функцию хранения и передачи информации. В семантическом поле языка культуры происходит накопление, оформление в текст, а затем с помощью методов различных наук – дешифровка или раскодирование информации, заложенной в глубинных структурах культуры и сознания. Любой текст принадлежит культуре, вне культурного пространства текст перестает существовать.

Ю.М. Лотман культуру вообще рассматривает как текст, который представляет собой комплекс информации, поэтому различия между культурами есть различия информационные. Информация в культурном пространстве неотделима от его структуры. На этом строится внутреннее и внешнее единство культурных феноменов. «Знаки образуют тексты, тексты – культуру, культуры – семиосферу. Подобно тому как пространство культуры образуется всеми текстами, созданными, создаваемыми и могущими быть созданными в данной культуре, так и семиосфера – это культура всех культур и среда, обеспечивающая возможность их появления и существования» . Таким образом, вокруг культурного пространства всегда формируется знаковое, семиотическое пространство, которое наполняет культуру едиными смыслами и обеспечивает единство всей структуры культуры.

Совмещение в культурном пространстве всевозможных «текстов» приводит к его пограничному состоянию. Поэтому особое значение приобретает понятие границы. Граница отделяет внутреннее пространство от внешнего. Для Ю. М. Лотмана всякая культура начинается с разбиения мира на эти два понятия. Но понятие «граница» двусмысленно: с одной стороны, она разделяет, с другой – соединяет. «Она всегда граница с чем-либо и принадлежит обеим пограничным культурам» .

Таким образом, благодаря своим знаковым свойствам, пространственные модели, создаваемые культурой, находятся между конкретно воспринимаемым формальным пространством и внутренним содержательным пространством. Культурное пространство, которое для Ю.М. Лотмана есть пространство общей памяти, граничит с множеством других, которые, будучи разделены, все же друг друга дополняют. Культурное пространство фактически пересекается границами различных уровней, и определенные участки могут образовывать или единое непрерывное пространство, или группу замкнутых пространств, или часть пространства, ограниченную с одной стороны и открытую с другой.

Такая особенность культурного пространства порождает некую дуальность, влияющую на характер его движения. Можно выделить два направления движения культурного пространства – по вертикали и по горизонтали.

Вертикальное движение обусловлено процессами, происходящими внутри культурного пространства;

Движение по горизонтали связано с выходом культурного пространства в предел других культурных пространств и характеризуется расширением данного культурного пространства.

Обращенность культуры к влияниям и заимствованиям по горизонтали приводит к осознанию того, что культурное пространство включает в себя временную характеристику. Ф. Энгельс писал «Основные формы всякого бытия суть пространство и время; бытие вне времени есть такая же величайшая бессмыслица, как бытие вне пространства» .

В. А. Тишков отмечает, что культура существует в пространственно-временном измерении, культурное пространство создано человеком. Культура воскрешает прошлое, реконструирует его по современным образцам. В каждом новом её воплощении происходит процесс «оживания» мысли, реализация её в языке. По мнению В.С. Библера, в культуре происходит встреча прошлого, настоящего, будущего: «….типологически различные культуры…втягиваются в одно временное и духовное «пространство», странно и мучительно сопрягаются друг с другом, почти по-боровски «дополняют», то есть исключают и предполагают друг друга» . В культурном пространстве все происходит одновременно, одномоментно, и в то же время наблюдается параллельное существование культурных пространств, их положения, столкновение и т. д.

Итак, из проведенного анализа становится видно, что все характеристики концептуального культурного пространства подчинены определенной динамике. Культурное пространство не есть сумма формообразованных явлений культуры, а представляет собой необходимую форму, в которой, посредством творческого осмысления реальности, возникает, существует, развивается и функционирует культура.

Понимание культурного пространства как пространства бытования культуры отличается от предыдущего тем, что в своих границах оно не совпадает с другими пространствами. Пространство бытования культуры наполнено явлениями, формами, феноменами, которые и составляют его суть. Здесь можно согласиться с А.С. Карминым, разработавшим трехмерную структуру культурного пространства , где культурные феномены группируются в системы и комплексы – культурные формы. Все миры являются крупными типами культурных форм, которые выступают формами, где существует, сохраняется и развивается информационно-знаковое содержание общественной жизни. Крупные формы наполняются более мелкими. Они не изолированы друг от друга, а взаимодействуют между собой. Они могут пересекаться, сочетаться, могут быть составными частями других, однако всякая культурная форма имеет свои отличительные трудности, свою специфику, выделяющую ее среди других форм. Все вместе эти культурные формы (А.С. Кармин понимает их очень широко, к ним он относит национальные культуры, народную, элитарную, массовую культуру, субкультуры, мифы, традиции, обычаи) выступают «атомами», из которых состоит вещество, заполняющее культурное пространство.

Пространство бытования культуры не сводится ни к одному из входящих в него культурных миров. Это мыслимое, умопостигаемое, очень широко трактуемое культурное пространство. Анализируя данный подход, можно оттолкнуться от понимания культуры учеными А. Кребером и К. Клакхоном. Они считали, что «культура состоит из выраженных и скрытых схем мышления и поведения, являющихся специфическим, обособляющим достижением человеческих общностей, воплощенным в символах, при помощи которых они воспринимаются и передаются от человека к человеку и от поколения к поколению» . Сюда включены и достижения, которые проявляются в созданных обществом материальных благах. «Ядром любой культуры являются идеи и особенно ценности, передающиеся при помощи традиций. Культурные системы могут рассматриваться, с одной стороны, как результат совершенных действий, с другой стороны, как одна из основ действия в будущем» . Осмысленный образ этих систем и есть пространство бытования культуры.

Существуя как мысленный конструкт, такое пространство имеет все же свои реальные измерения, не имеющие, однако, абсолютного характера. Такие особенности географически определены тем, что являются некоей творческой «художественной» надстройкой над реальным пространством. Так, это может быть национальное пространство, проявляющееся в специфике национального театра. Например, ритуальные «гулянья» языческой Руси, выраженные в образах народного веселья. Запрещенные с принятием христианства, эти образы перешли в пространство театра, из чего и вырос русский театр Петрушки. В этом случае при помощи театрального зрелища в художественных формах воспроизводилось национальное и историческое пространство. Театральными средствами в древности человечество пыталось создать некие идеальные модели культурного осознания пространства. Можно сказать, что пространство бытования культуры — это мыслимое культурное пространство, в котором отражается всякий ответ, который культура дает на базовые потребности человека.

Выделение двух ипостасей культурного пространства (концептуального культурного пространства и пространства бытования культуры) привело к проблеме соотношения категорий «культурное пространство» и «пространство культуры». Одной из первых, кто доказал необходимость разведения этих понятий в определенной традиции была И.М. Гуткина .

В этом подходе культурное пространство подразумевает некую концентрацию: ценностную, временную, пространственную, включая в себя тип культуры, составляющий ментальность этого пространства, его духовное содержание. Культурное пространство имеет границы, величину, способность к утолщению и утоньшению, некий идеальный аспект, определяющий сознание, способность взаимодействовать с другими культурными пространствами.

Что касается пространства культуры, то оно имеет значительно больший масштаб и выполняет констатирующе-информационную роль, определяя само существование культуры. Оно не может вступать во взаимодействие с пространством другой культуры. Пространство культуры содержит нетленные ценности, вечные как с позиции существования во времени, так и в аспекте их значения для каждого человека.

Различие между культурным пространством и пространством культуры обнаруживается через рассмотрение процесса распространения культуры. Пространство культуры характеризует нечто сложившееся, устоявшееся, и выступает как институциональное понятие, а культурное пространство предполагает возможность движения и является механизмом «окультуривания» естественного пространства.

Поэтому сопоставление культурного пространства и пространства культуры дает возможность выявить их различие как понятий, одно из которых определяет способ существования культуры в процессе ее функционирования, а другое фиксирует монолитность, целостность, единство культуры как феномена. К тому же понятие «культурное пространство» концептуализировалось, обрело категориальный статус в отличие от понятия «пространство культуры», имеющего лишь онтологический смысл.

Различие проявляется и на уровне ценностных ориентаций, сформированных в пространстве. Культурное пространство может быть понято как ценность в определенном времени и пространственных параметрах. Оно имеет некую эмоционально-интеллектуальную наполненность, подразумевает под собой некое духовное образование, но не исключает его материализации с точки зрения воплощения в определенных ценностях. Ценности, группирующиеся в пространстве культуры, имеют статичный характер, приобретают статус «вечных». В нем группируются ценностные ориентиры, влияющие в дальнейшем на форму и наполнение культурного пространства.

И все же одно пространство не существует без другого. Между культурным пространством и пространством культуры существует единство, которое выражается в том, что оба эти явления являются характеристикой бытия культуры. По мнению И.И. Свириды, сливаются воедино эти пространства в художественных текстах. И физический ареал существования героев, и образ «бытийного мира действующих лиц» являются культурным пространством. Значит, театральное пространство как пространство художественного освоения реальности также служит созданию единого культурного ареала.

Перцептивное культурное пространство, то есть его чувственное восприятие, выражается в конкретных проявлениях онтологии культуры. Культурное пространство – это пространство, отмеченное человеком, и человек определяет границы реального пространства в своих ощущениях. В центре внимания здесь оказывается функциональная значимость, видовые модификации и их взаимодействие. Основным методом исследования становится структурно-функциональный метод.

Культурное пространство «является своеобразным индикатором зрелости функционирования, определением того, насколько человечество продвинулось по пути развития, овладело силами природы и стихийными силами общественного развития, преобразовало внутренний мир человека» . Ссылаясь на монографию «Феномен культурного пространства», где представлены основные функции анализируемого концепта, в рамках данного исследования представляется логичным кратко охарактеризовать их, так как они имеют отношение к предмету исследования. Все многообразие функций ученые разделяют на две относительно однородные группы: первая группа содержит в себе функции, характеризующие бытие пространства культуры; вторая – характеризует особенности его качественного состояния .

В первую группу входят: функция освоения , так как культурное пространство предполагает освоение пространства окружающей среды в целом, как в физическом, так и в символическом аспекте; функция присвоения — распространение культуры – это практически всегда присвоение территории, феноменов, явлений; функция обжитости , то есть антропологизированность культурного пространства; функции структурирования – хаоса : умение считывать коды, знаки пространства рождает структурирование, а хаотичность есть отсутствие этого качества; функции ориентирования – дезориентирования : постоянная потенция движения, присущая культурному пространству, движение так же свойственно и всем элементам культуры; формирующая (форматирующая) — деформирующая (трансформирующая) функции – задавание формы, практически всему, находящемуся в культурном пространстве; трансформирующая функция выражается в возможности культурного пространства к саморазвитию, самоизменению; функции ограничения – безграничности – изначальная заданность выставления границ; маркирующая функция : культурное пространство вбирает артефакты, индивидов, протекающие процессы; функция симультанности , обеспечивающая неразрывную связь пространства и времени в культурных процессах; функция флуктуации, так как культурному пространству свойственно постоянное колебание.

Ко второй группе относятся:

- функции тотальности (синкретичности) — разорванности (дискретности) – целостность и разорванность бытия культуры; функции открытости – замкнутости, культурное пространство является свободным для проникновения; функция фильтрации выражена в наличии механизма культурной фильтрации; функции объединения – разъединения обусловлены соотнесенностью артефактов в едином поле культуры, и в то же время культурное пространство отделяет одну такую соотнесенность от другой функции статичности – динамичности : структура культурного пространства довольно жестко закреплена относительно социума или индивида, но в ней наличествует потенциал подвижности; функции расширения – сжатия, обеспечивают расширение или уплотнение культурного пространства за счет протекающих в нем процессов; функции поверхности – углубленности обеспечиваются движением пространства. Поверхностность выражена в игре смыслами, игре со смыслами в поле культуры, углубленность – в укорененности в определенном физическом и символическом пространстве .

Таким образом, культурное пространство полифункционально, так как реализует функционирование общественных систем, обеспечивает пространственное функционирование культуры, поскольку выступает как ареал, в котором протекает жизнь культуры. Разбиение функций на две группы подчеркивает дуальную природу культурного пространства, проявляющуюся во всех его характеристиках.

Выявляя онтологию понятия «культурное пространство», следует обратиться к его структурной составляющей. Перцептивное восприятие пространства невозможно без присутствия человека. Культурное пространство включает в себя всевозможные виды деятельности человека по переработке окружающего пространства для его освоения. По определению М. С. Кагана, культура – это форма бытия, рядоположенная с другими тремя подсистемами – природой, человеком и обществом. Она отмечена присутствием человека, поэтому современные исследования культурного пространства чаще всего строятся на сопоставлении его с другими пространствами, которые с одной стороны позволяют глубже изучить и удовлетворить специфические потребности человека, а с другой – расширяют поле самого культурного пространства, затрагивая все многообразие его структуры. Культура не имеет лишних и бесполезных элементов. Разрабатывая категорию культурное пространство, ученые определяют его как пространство, в котором культурные феномены группируются в системы, комплексы . Свирида И.И. называет их «культурными монадами» – внутренними культурными мирами, входящими в данное пространство.

Каждый элемент культуры существует относительно самостоятельно и сам по себе представляет определенное пространство. С этой точки зрения культурное пространство можно определить как пространство множества пространств.

В научной литературе структурная составляющая часто основывается на соотнесении культурного пространства с социальным, жизненным пространством, пространством личности, как близкими, но не тождественными ему . Сюда также относят и природное пространство . Такое сопоставление правомерно, так как во всех случаях речь идет о пространстве как форме существования объективной действительности, представляющей собой отношение между соответствующими объектами.

Сопоставление с природным пространством указывает на то, что культурное пространство обусловливается не только жизненными интересами индивида, его социальными особенностями, но и средой существования, которая влияет на науку, технику, искусство. Создавая свою пространственную модель культуры, Кармин А.С. раздвигает ее границы. Все соотносимые формы культуры он вписывает в рамки культурного пространства и выделяет три его составляющие: духовная культура, социальная культура и технологическая культура. Область духовной культуры включает в себя религию, искусство, философию. Она охватывает культурные формы, ориентированные на знания и ценности. Вторая составляющая включает нравственную, правовую и политическую культуру. В этих формах фиксируются социальные ценности и идеалы. Знания выступают как средства для выработки принципов и норм поведения людей в обществе. Технологическая культура выступает как культура освоения и обработки любого материала, культура исполнения, изготовления. Но все три «лика» культуры не обособленны друг от друга, они сложнейшим образом пересекаются и сочетаются. Появляются понятия «культурное пространство социума» и «культурное пространство личности» , «культурное пространство природы» и т.д . Они одновременно и находятся внутри культурного пространства, и являются самостоятельными образованиями.

И.М. Гуткина, определяя многообразие подвидов культурного пространства, классифицирует их не только с точки зрения входящего в них культурного богатства, но и с точки зрения протекания характеризующих каждый подвид процессов. Она затрагивает в основном те элементы, которые А.С.Кармин относит к сфере духовной культуры. Ирина Михайловна выделяет такие виды как культурное пространство художественной сферы, сферы науки, образования, общения, деятельного начала, мыслительного, эмоционального, организационного .

Так как культурное пространство – это пространство осуществления образа жизни общества, то обязательным элементом системы этого пространства является поток информации, который составляет некое цементирующее начало для общества в целом. Информационное пространство является основополагающим в структуре А. Моля .

Внутри информационного пространства культуры он выделяет несколько уровней культуры: информация, накопленная человеком на протяжении истории; культура коллектива, социальной группы, общества в целом; культура индивидуума, которая, в свою очередь, имеет две стороны: социальную и индивидуальную.

Беглый обзор структурной составляющей культурного пространства позволяет заметить некоторую тенденцию в группировании подпространств. Так, в представленных структурах все элементы более или менее четко разделены на два слоя. В первый слой входят подпространства, сосуществующие с культурным пространством, то есть близкие к нему но не идентичные. Во второй – подпространства, которые составляют саму суть культурного пространства, формируют его культурное богатство. Соответственно для определения места вышеозначенных видов культурного пространства в его структуре можно выделить внешний и внутренний слои.

Культурное пространство во внешнем слое вбирает в себя все, что связано с самим понятием, определяет сущность культурного пространства социума и культурного пространства личности. Внешний слой подвижен и динамичен, он выражает суть процесса возникновения, формирования и развития соответствующего пространства. Внутренний структурный уровень предполагает раскрытие сущности культурного пространства и опирается на аксиологическую основу. Он более статичен.

Похожую классификацию предлагает Л.В. Силкина. Сопоставляя культурное пространство с другими видами пространства, которые, в свою очередь, являются формами проявления определенных сторон культуры, она делит их на следующие виды:

Пространства, с которыми сосуществует культурное пространство. Это жизненное пространство и пространство города;

Пространства, которые вбираются культурным пространством. К ним относятся: художественное, архитектурное и сценическое пространства .

К классификации культурного пространства также можно отнести и деление его на три «ипостаси», которое лежит в основе анализа. Значит, все культурное пространство состоит из интегрированных в нем структурных элементов разного уровня, которые могут быть представлены в виде отдельных подпространств, обладающих собственной сущностью, имеющих свой объем и структуру. Эти виды, с одной стороны, вбирают все особенности культурного пространства, с другой – имеют свою специфику, которая и позволяет различить их между собой. Все они могут быть поняты как система, элементы которой могут не только «входить» друг в друга, но и менять место своей «локализации» и свою значимость в тот или иной исторический период, дополнять, противостоять и даже «взаимоисключать» друг друга.

Таким образом, проанализировав несколько различных подходов к структуре культурного пространства, можно заметить, что, несмотря на некую неоднозначность в подходах, структура культурного пространства имеет общие тенденции. Но все же в рамках данного исследования представленные концепции выглядят неполными, так как они не дают картины многообразия входящих в культурное пространство подпространств. Существует огромное количество научных исследований, в рамках которых тот или иной элемент культуры предстает отдельным его видом. Например, уже упоминаемый игровой элемент. Современный подход к культуре предполагает обращение к сферам художественной культуры как к самостоятельным формам культурного пространства. Так, отдельно исследуются пространство литературы, музыки, живописи, театра и т.д.

В данной работе не ставится цель выявить абсолютно новую с научной точки зрения структуру культурного пространства (эта проблема требует отдельного научного исследования). Анализ структурного строения культурного пространства представляется возможным постольку, поскольку оно отвечает главной задаче исследования, которая состоит в выведении театрального пространства одним из видов культурного пространства. Суммируя все вышесказанное, наиболее рациональным представляется выделить несколько основных видов культурного пространства, помогающих раскрыть тему диссертации. Для наиболее четкого расположения видов культурного пространства самой удобной представляется концепция Л. В. Силкиной, она и берется за основу структуры, представленной автором более широко, имеющей более общий характер.

Таким образом, к пространствам, с которыми сосуществует культурное пространство, можно отнести: пространство социума, пространство личности, природы, жизненное пространство, пространство города, политики, национальное пространство.

Пространствами, которые вбираются культурным пространством, являются: игровое, художественное, архитектурное, театральное пространство, пространство литературы, музыки, живописи, образовательное пространство, пространство мифа, науки, все те пространства, которые включают в себя деятельностный, творческий элемент.

Представленная концепция является далеко не законченной, открытой и не претендует на научную самостоятельность. Глубокий анализ структуры культурного пространства возможен и с других точек зрения. Специфика структуры культурного пространства состоит в том, что она не имеет четкой статичности, все пространства находятся в постоянном движении, они могут перемещаться, менять акценты и т. д. К тому же каждый входящий в структуру вид культурного пространства, также имеет свою структуру и вбирает в себя другие, более «мелкие» пространства. Они, в свою очередь, также могут получать статус подвида культурного пространства. Структурная составляющая позволяет определить культурное пространство как сложное развивающееся образование, состоящее из совокупности относительно самостоятельных и взаимосвязанных друг с другом видов, являющихся определенными подпространствами, задаваемыми характером человеческой деятельности и обеспечивающими бытие культуры.

«Нет единственного пространства и единственного времени,

а есть столько времен и пространств, сколько существует субъектов…»

Л. Бинсвангер

«…время, которое укоренено в душе и есть как бы сама длительность мировой души, не теряет от этого своего космического характера

и не становится чем-то субъективным...»

П.П. Гайденко

«Ничто не озадачивает меня больше, чем время и пространство, и вместе с тем ничто не волнует меньше: ни о том, ни о другом я никогда не думаю...»

Чарльз Лэм

Все существующее обладает пространственно-временными характеристиками. Пространство и время – формы бытия всех предметов и процессов, которые были, есть и будут в мире. Пространство и время присутствуют в эмпирическом опыте каждого человека, поэтому люди всегда стремились понять, что они из себя представляют.

Предметом рациональных рассуждений пространство и время становятся с момента зарождения философии. Большинство исследователей выделяют две основные парадигмы, сложившиеся в истории философского осмысления времени и пространства. В разные исторические эпохи на первый план выходит какая-либо одна из них, затем уступая место другой.

Первое направление рассматривает эти категории как особые формы, не зависящие от систем и процессов, которые в них «протекают» (Демокрит, Эпикур, Ньютон и др.). Второе направление философского знания трактует время и пространство как определенные порядки смены и сосуществования вещей и явлений, которые зависят от взаимодействия последних (Аристотель, Декарт, Лейбниц и др.).

Однако в XX столетии, под влиянием естественнонаучных открытий, в первую очередь, теории относительности, изложенной в 1905 году А. Эйнштейном, окончательно закрепляется идея взаимосвязанности пространства и времени, которые трактуются как относительные и зависящие от систем отсчета (т. е. продолжается традиция, идущая от Аристотеля).

Бытие как всеобщий процесс, охватывающий человеческое существование, не является однородным. Существует природное бытие, социальное бытие, культурное бытие. На основе этих определяющих сфер человеческого бытия, выделяют и три основных уровня пространственно-временных параметров:

1) физическое пространство и время;

2) социальное пространство и время;

3) пространство и время культуры.

Физическое пространство выступает как одна из основных форм бытия, выражающая протяженность и порядок сосуществования вещей, структуру устойчивости. Категория времени выражает длительность событий, порядок их смены, аспект изменчивости. Время и пространство задают исходные ориентации, на которых строится любая известная картина мира.

Отличие социальных пространства и времени от физических определяется тем, что их возникновение и развитие всецело связаны с деятельностью человека .

Описание социального пространства , его структуры и характеристик – сложная задача, поскольку, как отмечает М. Кастельс, «пространство не есть отражение общества, это его выражение. Иными словами, пространство не есть фотокопия общества, оно и есть общество. Пространственные формы и процессы формируются динамикой общей социальной структуры». Аналогичные трудности возникают и при описании социального времени.

Между физическим и социальным пространством существуют сложные взаимодействия.

Одним из первых понятие социального пространства употребил Питирим Сорокин в работе «Человек. Цивилизация. Общество» для создания теории социальной стратификации и социальной мобильности. Он отмечал различие геометрического и социального пространств: «Люди, находящиеся вблизи друг от друга в геометрическом пространстве (например, король и слуга, хозяин и раб), в социальном пространстве отделены громадной дистанцией. И, наоборот, люди, находящиеся очень далеко друг от друга в геометрическом пространстве (например, два брата или епископы, исповедующие одну религию…) могут быть очень близки социально».

Имея в виду, что пространственное описание явлений невозможно без системы отсчета – тела отсчета, ориентира, относительно которого ведется наблюдение, П. Сорокин продолжает: «Для того чтобы дать определение социальному пространству, вспомним, что геометрическое пространство обычно представляется нам в виде некой “вселенной”, в которой располагаются физические тела…Подобным же образом социальное пространство есть некая вселенная, состоящая из народонаселения земли… Соответственно, определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие “точки отсчета”. Сам же выбор “точек отсчета” зависит от нас: ими могут быть отдельные люди, группы или совокупность групп».

Опираясь на традицию в изучении социального пространства (работы Г. Зиммеля, П. Бурдье, П. Сорокина, В.Е. Кемерова и др.), его можно охарактеризовать как порядок размещения социальных объектов в поле социальной деятельности, их взаимодействие и иерархическое соположение. Социальное пространство имеет свои координаты. Отдельные люди и группы людей занимают определенную позицию в этом пространстве. Многообразие социальных явлений предполагает многообразие пространственных связей и характеристик общества. На уровне индивидуального сознания координаты социального пространства задаются представлениями человека о своем месте в общественной системе, об участии в социальных взаимодействиях.

Категория«социальное время» фиксирует длительность и последовательность социальных процессов. Социальное (его называют еще «историческое» время ) не совпадает буквально с физическим временем: «Для естественных наук время – это совокупность однородных отрезков. А история – совокупность неоднородных событий. Есть периоды, когда время как бы застывает, а есть периоды таких исторических преобразований, когда в жизнь одного поколения как бы вмещаются целые века. К тому же история развивается таким образом, – что насыщенность событиями и изменениями постоянно нарастает. Для историка не так уж важно, сколько лет потратил Цезарь на завоевание Галлии, а Лютер – на проведение Реформации, в любом случае не более одной сознательной жизни. Поэтому историческое время – это длительность, текучесть конкретных событий с точки зрения их значения для людей как своего, так и нашего времени».

Течение социального времени может различаться по своему темпоритму в зависимости от территории или исторического периода – в городе темп жизни быстрее, чем в сельской местности, на рубеже XX–XXI вв. скорость течения жизни многократно увеличилась в сравнении с предшествующими столетиями, просторы русской земли традиционно способствовали неспешному ритму жизни: «Торможению исторической динамики в России способствовало и само большое, малонаселенное пространство страны. Давая возможность многообразных перемещений отдельным людям, общинам и целым сообществам, русский простор предполагал экстенсивность социальной жизни, ее растекание вширь, а соответственно и замедление социального времени. Поскольку последнее… измеряется темпом социальных изменений, экстенсивность развития социальных, политических, экономических форм тормозит временную динамику. Необозримые просторы Русской земли, равно как и особенности традиционного культурного сознания, поглощают, замедляют, останавливают ход истории…», – и далее: «В обширной стране с количественно различающимися часовыми поясами возникали и качественно разнородные временные типы, а соответственно зоны повышенной социальной активности – столицы и крупные города – и зоны повышенной социальной пассивности – провинциальные городки и сельские области».

Потребность в социальном сотрудничестве выступает как основа социальных систем времени. По характеристике П.А. Сорокина и Р.К. Мертона: «социальное время, в отличие от времени в астрономии, обладает качествами, а не только количеством; эти качества производны от верований и обычаев группы, они также служат обнаружению ритмов, пульсаций, биений обществ, в которых найдены» .

Социальное время может быть проанализировано в характеристиках «внешнее» и «внутреннее» (Л.Г. Ионин, В.Д. Лелеко). Внешнее время независимо от индивида. Оно существует до рождения человека и после того, как он умрет. Однако события индивидуальной биографии человека привязаны к историческому времени и сориентированы в нем. Отсчитывать внешнее время помогают календарь и часы.

В отличие от внешнего, внутреннее время человека имеет начало и конец, совпадающие с рождением и смертью. Внутреннее время обращено в будущее и структурировано системой жизненных планов человека на ближайший день, неделю, месяц, год… Оно эмоционально окрашено: одним из самых сильных переживаний, стимулирующих активную деятельность человека, является переживание собственной смертности, конечности своего бытия. И, наконец, внутреннее время должно приспосабливаться к времени внешнему, поскольку оно зависит от него.

К важнейшим выводам, характеризующим специфику социального пространства/времени, относится и следующий: социальные время и пространство выступают как категории социального бытия не только для его описания на духовно-теоретическом уровне. Они «являются исходными схемами построения обыденного поведения людей и их повседневных взаимодействий, т.е. они постоянно действуют на уровне бытия социальных индивидов как условия связанности, непрерывности, организованности социального процесса…»

В исторической динамике менялось соотношение в системе пространственно-временных координат социального бытия: «В традиционных формах общества пространственные характеристики социального бытия выражали время и подчиняли себе его измерение. В новое время, в ходе формирования индустриального общества, осуществляется «переворачивание» этой зависимости: время становится главным измерителем социальных качеств людей и вещей…»

Когда говорят о пространстве и времени культуры, нередко имеют в виду два разных аспекта, в которых представлены эти категории .

1) Первый аспект связан с объективным развитием культуры в ее пространственно-временных характеристиках.

2) Второй аспект предполагает восприятие пространства и времени в культуре, а также изображение пространственно-временных процессов в художественных произведениях.

Начнем с анализа пространственно-временного бытия самой культуры.

Пространство культуры представляет собой специфическую форму бытия социального пространства . Оно характеризуется осуществлением культурной деятельности, объектом и субъектом которой выступает человек. С одной стороны, как отмечает Л. Н. Коган, пространство культуры формируется культурной деятельностью человека – «т. е. деятельностью по производству, распространению, потреблению ценностей культуры». С другой стороны, пространством культуры может быть названо только такое пространство, которое оказывает прямое и непосредственное влияние на человека.

На наш взгляд, основополагающим механизмом, определяющим границы социального пространства и пространства культуры, выступают процессы социализации и инкультурации.

Под социализацией понимается гармоничное вхождение индивида в социальную среду, усвоение им системы ценностей общества, позволяющей ему успешно функционировать в качестве его члена. В результате социализации человек становится полноправным членом общества, свободно выполняя требуемые социальные роли.

В отличие от социализации понятие инкультурация предполагает обучение человека традициям и нормам поведения в конкретной культуре. Инкультурация подразумевает овладение символическими смыслами культуры, поскольку именно процесс смыслообразования отличает деятельность как феномен культуры.

Культура в разных странах более специфична, чем социальная структура. К ней труднее адаптироваться, полноценно включиться и привыкнуть. Взрослый эмигрант, выехавший из России, например, в Германию или США, достаточно быстро усваивает социальные законы жизни, но гораздо труднее у него происходит усвоение чужих культурных норм и обычаев.

Если в социальном пространстве положение человека определяется посредством выявления системы его социальных отношений, то в пространстве культуры – через совокупность ценностных отношений к опыту той или иной группы, степень ценностной адаптации к нему. Здесь мы видим, как внешнее – социальное превращается во внутреннее достояние личности.

Важнейшей характеристикой пространства культуры является его четкая структурированность. Следует выделить горизонтальные и вертикальные параметры пространства культуры . Взаимосвязи как отдельных людей, так и разных субкультур в едином поле культуры могут находиться либо на одном горизонтальном уровне, либо стоять на разных ступенях по вертикали. Одна культура по разным признакам может быть включена в разные системы координат: в одном случае, находясь в горизонтальной плоскости, в другом – в вертикальной.

Вертикаль пространства культуры может быть связана с социальным структурированием общества. Например, для сословной организации общественной системы, обычно включающей несколько сословий, характерна иерархия, выраженная в неравенстве их положения и привилегий. Сословия, занимающие разные ступени в социальном пространстве, занимают разные позиции и в пространстве культуры (по терминологии П. Бурдье, они обладают разным «культурным капиталом»). В России со второй половины XVIII века и до революционных событий начала XX столетия, в соответствии с сословным делением, можно различить дворянскую, купеческую, крестьянскую, мещанскую культуру и культуру духовенства. В XIX веке были современниками два гения русской культуры – А.С. Пушкин и Серафим Саровский. Один принадлежал к светской секулярной культуре, а другой к традиционному религиозному направлению, однако в жизни они не имели точек соприкосновения.

Таким образом, социальная дифференциация может лежать в основе формирования культурных границ внутри единой культурной целостности. В данном случае мы можем говорить о частичном совпадении координат социального пространства и культурного пространства.

По вертикальной оси практически любая сфера человеческой деятельности предполагает деление «причастных» к ней на любителей и профессионалов. Такое различие между профессионалами-творцами и любителями возникает в спорте, искусстве, религии и т. д. Если любители обычно занимаются той или иной формой деятельности раз от раза, в свободное от своих основных дел время, то для профессионалов она является главной сферой приложения сил и источником средств существования. Профессионалы выступают как «законодатели мод», создатели норм и образцов. Любители, как правило, достигают в этой форме деятельности менее высокого уровня. Для них важно, чтобы они получали удовольствие, удовлетворение, как от своих занятий, так и от достижений профессионалов. Любители могут проявлять большую увлеченность своим делом и тратить на него много времени и сил, а иногда и видеть в нем смысл своей жизни.

Вертикальная ось доминирует в пространстве русской культуры, в котором традиционно важнейшую роль играют отношения власти и подчинения и верховный руководитель обладает непререкаемым авторитетом, тогда как отношения горизонтальные не так важны.

Православная культура характеризуется строгой вертикалью. В православии доминирующее значение имеют отношения мира горнего и дольнего, Бога и человека через посредство священства, и на этом фоне менее сильны связи горизонтальные (что сближает православие и католицизм, но отличает их от основных протестантских течений).

С.Н. Иконникова предлагает иную трактовку координат пространства культуры. В ней вертикаль символизирует принцип преемственности, переход предшествующих культурных форм или их элементов в новые культурные образования. По мнению С.Н. Иконниковой, пространство культуры обладает «пористой» структурой. Древние пласты, артефакты способны подниматься в современные слои культуры по внутренним каналам. Так классическая античность стала образцом для подражания в эпоху Возрождения, классицизма, а элементы культуры средневековья – в эпоху романтизма. Горизонталь в этом случае может осмысливаться как синхронное существование различных локальных и национальных культурных пространств, их взаимодействие и взаимообогащение.

Горизонтальные координаты пространства культуры могут строиться по оси«центр / периферия» .

Рассматривая пространство любой культурной области в целом, в нем можно различить центр и периферию.

Если в городе центр его является и центром «высокой» культуры (театры, библиотеки и другие культурные учреждения), то на городских окраинах господствует неофициальная, периферийная культура быта. Если дома и квартиры – центры «нормального» «культурного» жилья, то чердаки, подвалы, лестничные клетки превращаются в места обитания иных, периферийных культурных традиций. День – время жизни доминирующих форм культуры, ночь – мир культурной периферии и «антикультуры».

Но введение представления о центре и периферии как основаниях структурирования пространственного бытия культуры ставит вопрос не только и не столько об изучении территориальных центров. Здесь важна роль центра как «эмбриона» или, пользуясь понятием О. Шпенглера, «прасимвола», т.е. самого глубинного основания культуры.

Смысловой сакрализованный центр выполняет функции адаптации и защиты, поскольку через него культура сохраняет свою идентичность, свои структурно-функциональные особенности. В центре пространства культуры удовлетворяются определенные интересы через саму статусную выделенность этой зоны пространства и ее признанные легитимные свойства, выраженные в порождении нормативности, власти, принадлежности к элите.

Периферия, напротив, представляет собой такую зону пространства культуры, которая отличается относительной пассивностью, отсутствием концентрации элит, нередко – повышенной опасностью. Чаще всего периферия предстает как пространство освоения того содержания, которое идет от центра. Именно это значение фиксируется и на уровне обыденного сознания, в рамках которого периферия связывается, как правило, с противоположностью центру.

Несмотря на все функциональные и структурные различия, центр и периферия неразрывно связаны друг с другом как взаимодополняющие противоположности. Центр, чтобы существовать в основном своем качестве, должен постоянно восстанавливать свои ресурсы – информационные, технологические, кадровые, научные, художественные и многие другие. Прекращение этого восстановления означает для центра утрату его статуса и вытеснение со стороны новых растущих центров. Таким образом, центр постоянно как бы «заказывается» со стороны периферии, которая потребляет те инновационные процессы, которые вырабатываются в центре, тем самым, подтверждая их значимость.

Одна из важных особенностей пространства культуры состоит в том, что в нем определяются координаты не только внешнего существования личности, но и внутриличностного бытия культуры. Внутриличностный аспект функционирования пространства культуры связан с самоидентификацией человека, с его способностью быть самим собой в своем социокультурном окружении. Пространство культуры выступает своеобразным синтезом внутреннего и внешнего мира человека, его этических и эстетических представлений и деятельности.

Жизненный мир каждого человека складывается из совокупности относительно самостоятельных субпространств культуры. Так, разная система ценностей выступает в качестве ориентира поведения человека на работе, дома, в театре, на стадионе, в храме. Человек может переходить из одного измерения пространства культуры в другое.

Время культуры – «важнейший аспект модели мира, характеристика длительности существования, ритма, темпа, последовательности, координации смены состояний культуры в целом и ее элементов, а также их смысловой наполненности для человека».Уже потому, чтовремя культуры не может быть воспринято при помощи органов чувств – это чрезвычайно сложная в определении категория, во многом метафоричная . Она отражает непрерывность течения культуры из прошлого через настоящее в будущее, соединенные образом вечности. Вопрос о соотношении модусов времени в культуре является для исследователей основным.

Так Л.Н. Коган приходит к выводу, что «у творений культуры есть только настоящее время». Он вводит, на первый взгляд, парадоксальное словосочетание «вечное настоящее». Согласно позиции Л.Н. Когана, вечность «просвечивает» во времени через непреходящие ценности, через бессмертные шедевры культуры, срок жизни которых практически беспределен.

Авторы учебника «Введение в культурологию» акцентируют внимание на параметрах каждого из модусов времени. Так, прошлое всегда со-бытийно, оно вопрошается, реконструируется, интерпретируется в настоящем. Прошлое присутствует в настоящем через системы отсчета (календарную дату, которая определяет место нынешнего, текущего дня по отношению к началу летоисчисления). Прошлое присутствует в настоящем, реализуясь через обычаи и традиции. Прошлого уже нет, но оно присутствует в нас как непрерывный диалог с творцами и произведениями прошлых эпох.

Настоящее характеризуется как непосредственное бытие культуры «здесь и сейчас». Оно предполагает уже не вопрошание, а действенный акт, поступок. Человек как субъект культуры непрерывно конструирует, организует, налаживает настоящее.

Будущее присутствует в настоящем как предвидение, предвосхищение, ожидание. Это предвидение может быть реализовано в форме предсказаний (гадалок, оракулов, астрологов), планов, перспективных проектов, долгосрочных прогнозов развития. Будущее характеризуется как проективная реальность, предполагающая ответственность в момент выбора своего шага в это будущее.

Конечно, наше стремление выделять модусы времени, в определенной степени является упрощением, поскольку течение времени непрерывно. Но такой подход имеет смысл. История человечества разворачивается в сочетании традиции и новации. Каждый миг времени содержит в себе следы прошлого и намек на будущее.

В непрерывном потоке времени можно различить границы, точки перехода, в которых прошлое «борется» с будущим. В экологии промежуточную зону между двумя экологическими сообществами принято называть словом «экотон». Нам представляется возможным ввести словосочетание «временной экотон» для обозначения границы во времени, – периода, когда прошлое угасает, а будущее только зарождается.

Показательным примером временного экотона является русская культура XVII столетия. В XVII веке завершалась история древнерусской культуры, основанной на церковном мировоззрении, и зарождались элементы культуры нового времени, для которой характерен процесс секуляризации.

Ярким представителем переходного периода был царь Алексей Михайлович, в котором сочеталась глубокая набожность с интересом к театральной «забаве» и поощрениями других подобных новшеств. Воспитателем для своих детей он выбрал известного просветителя Симеона Полоцкого. Воспитанница этого ученого монаха царевна Софья Алексеевна смогла встать во главе восстания и взять на себя правление государством (удивительный пример, свидетельствующий о новых веяниях в культуре, в которой от женщины ожидали только смирения и покорности, занятий рукоделием и чтения молитв). Не менее яркой фигурой переходного времени был и протопоп Аввакум – фанатичный защитник старой веры и одновременно автор жития-автобиографии – произведения, которое принадлежит к новому жанру, свидетельствующему о ценности отдельной личности в культуре.

В целом культура XVII века была ближе к средневековой культуре, чем к культуре последующих периодов. Однако будущее русской культуры все же определили те новые явления («обмирщение» культуры, расширение культурных связей с другими странами, изменение отношения к человеческой личности и др.), которые зарождались в это время.

Представления о пространстве и времени (и физических, и социальных, и культурных) напрямую зависят от определенного историко-культурного контекста. За каждым способом организации пространства / времени стоит определенное миропонимание, находящее в этих координатах свое символическое выражение. Приведем некоторые примеры восприятия пространства/времени в культуре.

Мы поддерживаем позицию А. Я. Гуревича, который не только подчеркивал историко-культурную и социальную наполненность категорий пространства и времени, но и указывал на то, что эти категории возникали и долгое время существовали именно как категории культуры, а не естествознания.

Каждая культурно-историческая эпоха формирует собственные представления о пространстве и времени. Различаются эти представления и в границах отдельных феноменов культуры.

Уже в эпоху доминирования мифологического сознания внутри него формируются представления о пространстве и времени как важнейших элементах модели мира.

Каждая область пространства (север или юг, правая сторона или левая сторона, верх или низ) наделялась особым значением. Так, например, в системе бинарных оппозиций правая сторона и верх традиционно имели положительные коннотации, а левая сторона и низ – отрицательные. И сегодня отголоски древних представлений можно услышать в словах «возвышенное» и «низменное», в словосочетаниях «правое дело» и «левая работа».

Для мифологического сознания характерно разделение пространства на профанное и сакральное. Профанное пространство – пространство реальной материальной жизни, наполненное содержанием реальных взаимоотношений человека, это чувственно воспринимаемое пространство. Сакральное пространство – это пространство, где священное открывает себя человеку. Наполнены сакральными смыслами места поклонения – Стоунхендж в Англии и иные мегалиты Европы, а также храмы Древнего Египта, Вавилона, Китая, Мексики. Область сакрального пространства обычно выступала внутренне структурированной, она отождествлялась с центром , который отмечался алтарем, храмом, крестом, мировой осью, мировым древом или мировой горой. Образы мирового древа или мировой горы воплощают в себе идею троичного деления мира по вертикали (верхний, средний и нижний мир) и одновременно его единства.

Периферия пространства , напротив, – это зона опасности, которую в мифах и сказках должен преодолеть герой (к «дурным» пространствам относились болото, лес, ущелье, развилки дорог, перекрестки и т. п.). Иногда это даже место вне пространства (в некоем хаосе) – «иди туда, не знаю куда». Если вспомнить сказки, былины, то именно на перекрестках дорог чаще всего являлась человеку нечистая сила, на развилках дорог герои выбирают свою судьбу.

Победа над злыми силами означает факт присвоения пространства, т. е. приобщение его к космизированному и организованному «культурному» пространству (например, в былинах богатырь побеждает змея, переходит мост, который является пограничной зоной, уничтожает логово змеенышей, освобождает пленников, – чужая территория становится своей). Новые области, «чужое пространство» приобщали к освоенному путем сакрализации. Для этого помещали в ключевые точки нового пространства обереги, позднее кресты, читали молитвы и заговоры, ставили охранителей и стражей границ пространства и т. п.

Важная роль в рамках мифологического сознания принадлежала границам-переходам – лестнице, мосту, порогу, окну и т. п. Так, например, и сегодня принято закрывать темной тканью зеркала в доме, где умер человек. Это давняя традиция, об истоках которой мы не задумываемся, просто повторяя то, что делали до нас. Прежде считалось, что зеркало – это граница, «портал» для перехода в другой мир, и чтобы умерший не увел за собой, эту границу на время перекрывали.

Таким образом, уже обращение к мифологии позволяет сказать, что пространство оказывается содержательно наполненным, обладает специфической ценностной характеристикой, предстает структурированной сферой человеческого бытия.

Мифологические представления о времени основаны на дихотомии профанного времени (т. е. эмпирического) и «правремени» (которое ему предшествовало). Правремя – это время прошлого, время «прасобытий», в которых участвуют первопредки, культурные герои и другие мифологические персонажи. Согласно Е. М. Мелетинскому, мифическое время «представляется сферой первопричин последующих действительных эмпирических событий». Мифическое время актуализируется для живых носителей мифа через ритуалы и сны. События эпохи первотворения воспроизводятся в обрядах, т. е. «вызываются к жизни» в сакрализованное время праздника.

Постепенно мифическая модель времени усложняется, приобретая циклический характер. Идея круговорота, повторяемости, характерная для древних культур, формируется на основе повторяемости природных явлений и сопряжена с хозяйственной деятельностью человека.

Время в мифах, как и пространство, описывается при помощи бинарных оппозиций: день / ночь, утро / вечер, лето / зима, весна / осень.

Одной из важнейших характеристик мифологического сознания следует считать нераздельность представлений о времени и пространстве, которые мыслились совместно, образуя неразрывное единство: «Любое полноценное описание пространства первобытным или архаичным сознанием предполагает определение “здесь-теперь”, а не просто “здесь”…»

В рамках религиозной картины мира также формируются собственные представления о пространственно-временных координатах бытия. Некоторые из этих представлений универсальны, свойственны всем религиозным системам. Например, для религиозного сознания, также как для мифологического, характерно «удвоение» пространства, признание существования двух пространств – профанного (эмпирического пространства) и сакрального (священного пространства). Другие характеристики пространственно-временных координат бытия будут свойственны только той или иной религии, поскольку каждая религия предлагает собственную картину мира. Для примера проанализируем христианскую концепцию бытия.

В границах христианской культуры складывается новое понимание времени, способствуя формированию идеи историзма. В христианском миросозерцании понятие времени отделяется от понятия вечности. Вечность неизмерима временными отрезками. Вечность – атрибут Бога. Время же сотворено и имеет начало и конец, ограничивающие длительность человеческой истории.

Новое осознание времени опирается на три определяющие момента – начало, кульминацию и завершение жизни человеческого рода. Время становится линейным и необратимым. Христианская временная ориентация отличается от античной. Время в античности лишено хронологической последовательности. «Золотой век» – позади, в прошлом. Иудейская концепция времени также иная. Ветхий Завет обращен в будущее, к «мессианскому времени». Христианское понимание времени придает значение и прошлому, поскольку новозаветная трагедия уже свершилась, и будущему, несущему воздаяние. Именно наличие этих опорных точек во времени с необычайной силой «распрямляет» его, «растягивает» в линию и вместе с тем создает напряженную связь времен.

В линейной концепции времени настоящее стало осознаваться как скоропреходящее, ускользающее, неуловимое: «Равномерно раздающийся с городской башни бой курантов непрестанно напоминал о быстротечности жизни и призывал противопоставить этой быстротечности достойные деяния…» Не только в поступках человека соединяются время и вечность, но и в ритмах богослужения, и в молитвенном общении с Богом.

Христианское время в пространстве локализовано ближе к небесному миру. Начало церковной службы, как в европейских странах, так и в Древней Руси обозначалось звоном колоколов. Колокольня символически воплощает эту локализацию времени. Также и сами храмы, которые строили на высоких местах, чтобы они «парили» над окружающей местностью.

Пространственные представления в христианстве характеризуются строгой иерархичностью. Вертикаль доминирует над горизонталью. К верхней сфере, к божественному миру относится Рай, в котором пребывают души праведников. Противоположен ему ад, находящийся внизу, в котором отбывают наказание души грешников. Существует и своя небесная иерархия, небесные существа различаются по своей близости к Богу; ее продолжением на земле выступает церковная иерархия. Строго иерархично устроено пространство православного храма, как выражение Божественного порядка.

Храмы, монастыри – это зоны на земле, в которых совпадает эмпирическое и сакральное пространство, в которых священное являет себя человеку (например, согласно представлениям православной религии, когда люди собираются в храме для совместной молитвы, Бог непременно присутствует среди них). Храм иногда так и называют: «небо на земле» или «дом Божий».

Материальный и духовный миры, физическая и метафизическая реальность объединяются в христианских символах. Самый значимый из них – крест – символ рождения, распятия и Воскресения Иисуса Христа, символ любви Бога к человечеству и вечной жизни. Горящие перед иконами свечи и лампады символизируют огонь веры, который горит в душе религиозного человека и надежду на помощь Бога. Сам по себе храм является многозначным символом, каждая деталь в его внешнем и внутреннем устройстве символична. По своему плану храм иногда напоминает крест, иногда круг, который является символом вечности, иногда корабль, в знак того, что Церковь, подобно Ноеву ковчегу, плывет по житейскому морю к тихой пристани Небесного царства. Здание храма обычно завершается куполом, символизирующим небесную сферу. В русской традиции над куполом, как правило, надстраивается глава с крестом. Таких глав может быть несколько: три – как символ святой Троицы, пять – в знак Христа и четырех евангелистов, семь – в знак семи Таинств и семи Вселенских Соборов, тринадцать – в память о Христе и двенадцати апостолах. Православные храмы всегда ориентированы на восток. Восточная часть – область света, «страна живых», по преданию потерянный рай находился на востоке. На восток от Иерусалима расположено место Вознесения Иисуса Христа. И пришествие будущего Царства Божьего символизируется восходом солнца на востоке. Алтарь – основная святыня храма, всегда находится в восточной его части. Мы кратко описали только внешнее устройство храма, символика внутреннего убранства еще более многообразна.

Таким образом, мы можем утверждать, что пространство в христианской религии предстает как теоцентричное, иерархичное, символичное и воплощением всех этих черт выступает храм как образ «духовного неба» на земле.

Наряду с изучением религиозной картины мира, пристальное внимание исследователей привлекает тема пространственно-временных координат в искусстве. К проблеме художественного пространства/времени обращались отечественные мыслители П.А. Флоренский, Д.С. Лихачев, М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман и многие другие.

Исходной идеей является представление о том, что всякое художественное произведение есть самодостаточный, завершенный в себе мир, обладающий своим внутренним пространством и временем.

Согласно позиции М.С. Кагана, искусство выступает как «зеркало», «портрет» культуры в целом. При таком подходе художественные пространство / время представляют собой переживание истории через «призму» представлений о пространстве и времени, свойственных той или иной культуре. Разные виды искусства могут создавать образы пространства, а могут выражать сущность времени и пространства как таковых: «Можно было бы сказать, что если живопись создает образы пространства, то архитектура создает образ Пространства; точно также литература рассказывает о конкретности течения времени, а музыка – о Времени как таковом».

Д.С. Лихачев указывал, что пространство и время в художественном произведении, с одной стороны, отражают реальный мир, а с другой стороны, обладают собственным своеобразием: «… внутренний мир художественного произведения существует не сам по себе и не для самого себя. Он не автономен. Он зависит от реальности, “отражает” мир действительности, но то преобразование этого мира, которое допускает художественное произведение, имеет целостный и целенаправленный характер. Преобразование действительности связано с идеей произведения, с теми задачами, которые художник ставит перед собой… В своем произведении писатель создает определенное пространство, в котором происходит действие. Это пространство может быть большим, охватывать ряд стран в романе путешествий или даже выходить за пределы земной планеты (в романах фантастических и принадлежащих к романтическому направлению), но оно может также сужаться до тесных границ одной комнаты. Пространство, создаваемое автором в его произведении, может обладать своеобразными “географическими” свойствами, быть реальным (как в летописи или историческом романе) или воображаемым, как в сказке. Писатель в своем произведении творит и время, в котором протекает действие произведения. Произведение может охватывать столетия или только часы. Время в произведении может идти быстро или медленно, прерывисто или непрерывно, интенсивно наполняться событиями или течь лениво и оставаться “пустым”, редко “населенным” событиями».

Для обозначения неразрывного единства пространства и времени в художественных произведениях М.М. Бахтин заимствует из психологии (впервые термин употребил А.А. Ухтомский) понятие «хронотоп» (греч. chronos – «время», topos – «место»). Это понятие метафорически соотносится с идеями А. Эйнштейна и перекликается с представлением о ноосфере В.И. Вернадского.

Сущность хронотопа состоит в установлении законов, по которым естественное время-пространство трансформируются в координаты, соответствующие условиям того или иного литературного жанра: «Жанровая структура хронотопа устанавливает меру деформации естественного времени-пространства. Следовательно, пространство в романе означает пространство в реальности, переведенное на язык жанра» .

В литературе хронотопы имеют, прежде всего, сюжетное значение, являясь организационными центрами описываемых автором событий. М.М. Бахтин утверждает, что каждый художественно-литературный образ в своей основе хронотопичен. Хронотопичен и сам язык, который является исходным и неисчерпаемым материалом образов. Следует принимать во внимание также хронотопы автора произведения и читателя-слушателя-зрителя. Каждый вид искусства характеризуется своим типом хронотопа (пространственные, временные, пространственно-временные). По Бахтину, границы хронотопического анализа выходят и за пределы искусства.

Возвращаясь к началу нашей главы, вспомним, что в естественнонаучном знании также формируются собственные представления о пространственно-временных координатах бытия человека. Представления о физическом времени и пространстве – это всегда порождение определенной культуры: «на самом деле пространство геометрии и физики описывает не чисто физическую, а культурную среду, ибо “точки”, “прямые”, “плоскости” и т. п. – это идеальные объекты, представляющие инварианты человеческого культурного опыта, сложившиеся в процессе практического освоения мира при помощи таких первых инструментов, какими являются циркуль и линейка», – пишет Б.В. Марков. Наука сама по себе является феноменом культуры, а потому ее способ пространственно-временного представления мира носит символический характер.

Если использовать терминологию М.М. Бахтина, то можно утверждать, что современная культура характеризуется пересечением множества хронотопов. Однако доминирующим в современной картине мира считается образ «сжатого» пространства и утекающего «утраченного» времени.

По характеристике А.Я. Гуревича, современный человек – это «торопящийся» человек, чье сознание определяется отношением ко времени: «Время порабощает человека, вся его жизнь развертывается sub specie temporis. Сложился своего рода “культ времени”. Самое соперничество между социальными системами понимается теперь как соревнование во времени: кто выиграет в темпах развития, на кого “работает” время? Циферблат со спешащей секундной стрелкой вполне мог бы стать символом нашей цивилизации».

Изменилось в современном мире и понятие «пространство». Новые средства сообщения и передвижения дали человеку возможность преодолевать за единицу времени гораздо большие расстояния, чем это было десятки, и тем более сотни лет назад. В результате мир «уменьшился». Очень важную роль в жизни людей стала играть категория скорости, которая объединила пространство и время. Ярче всего это выражено в пространстве виртуальной реальности, где мы можем получить мгновенный доступ к любой области пространства. В целом тема пространственно-временных представлений в культуре современности изучена крайне недостаточно, она обладает большим эвристическим потенциалом.

Контрольные вопросы

1. Что имеют в виду, когда говорят о культуре как о «второй природе»?

2. Охарактеризуйте основные аспекты взаимодействия природы и культуры.

3. Какова роль «русского космизма» в формировании нового отношения в системе «человек–природа»?

4. В чем суть понятия «экологическая культура»?

5. Какова структура пространства культуры?

6. Приведите примеры вечных сюжетов в искусстве.

Литература

Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера / В.И. Вернадский. Любое издание.

Воронцов М.В. Экологические кризисы в истории человечества / М.В. Воронцов. – М., 2002.

Гачев Г.Д. Европейские образы Пространства и Времени / Г.Д. Гачев // Культура, человек и картина мира. – М., 1987. – С. 198–227.

Дерябко С.Д. Слагаемые экологического сознания. К истории вопроса / С.Д. Дерябко, В.А. Ясвин // Человек. – 1999. – № 3. – С. 19–33.

Касавин И.Т. Миграционный архетип и его трансформации (пастухи и пираты) / И.Т. Касавин // Уранос и Кронос. Хронотоп человеческого мира. –М., 2001.

Коган Л.Н. Вечность: преходящее и непреходящее в жизни человека / Л.Н. Коган. – Екатеринбург, 1994.

Культурология: Учебник для вузов / Б.А. Эренгросс, Р.Г. Апресян и др. – М., 2007. Гл. 5.

Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры / Б.В. Марков. – СПб., 1999.

Петров К.М. Экология и культура: Учеб. пособие / К.М. Петров. – СПб., 2001.

Пивоваров Д.В. Время и вечность / Д.В. Пивоваров // Известия Уральского государственного университета. – 2006. – № 42. – Серия 3. Общественные науки. Выпуск 1. – С. 208–218.

Фуко М. Рождение клиники / М. Фуко. – М., 1998.

Хайдеггер М. Время и бытие / М. Хайдеггер. – М., 1993.

Художественные модели мироздания. Взаимодействие искусств в истории мировой культуры. – М., 1997.

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Культуру можно исследовать, основываясь на динамике общественно-исторического развития, когда происходит смена поколений. Каждое поколение осваивает доставшееся ему и продолжает унаследованную деятельность; вместе с тем оно изменяет эту деятельность в силу новых условий. В этом плане понятие “культуры” фиксирует человечески содержательный аспект общественных отношений, его можно определить через вовлекаемые в процесс общественного производства объекты (предметы, знания, символические системы и т.п.), способы деятельности и взаимодействия людей, механизмы организации и регуляции их связей с окружением, критерии оценок окружения и связей с ним. Здесь культура понимается как процесс, результат и поле осуществления потенций человека в данное время.

Социальное влияние культура приобретает, прежде всего, в качестве необходимого аспекта деятельности общественного человека, которая в силу своего характера предполагает организацию совместной деятельности людей, а, следовательно, ее регулирование определенными правилами, аккумулированными в знаковых и символических системах, традициях и т.д. Освоение духовных сокровищ народов мира, бережное и, вместе с тем, соответствующее современным задачам обращение с культурным богатством предшествующих поколений позволяет постичь смысл забытых уроков истории, дает возможность выявить живые, развивающиеся культурные ценности, без которых невозможен ни социальный прогресс, ни само совершенствование личности.

В основе истории мировой культуры лежит концепция взаимосвязи культур мира, их взаимодействие. С этой концепцией связана модель культурной диффузии, т.е. межкультурные заимствования осуществляются при помощи следующих механизмов: завоевания, когда в менее развитую культуру вносятся существенные элементы более развитой (технология вооружения, элементы стратегии, элементы структуры власти, определенные способы политической интеграции), мирное заимствование и добровольное подражание образцам иной культуры (искусство, урбанизация, профессиональная специализация, организационная дифференциация).

В культуре различается обыденный слой и ее специализированные сферы - искусство, религия, философия, наука, а также политическая, экономическая и правовая области, которые ориентированы как на поддержание социального порядка, так и обеспечение социальной значимости знания и поведения людей.

Мировая культура во времени и пространстве пестра, неисчерпаема в своих единичных проявлениях, поражающе богата формами, многообразна. В современном ее состоянии она представлена буржуазной и социалистической культурой, многообразными культурами развивающихся стран и т.д. Наряду с этим в современном состоянии мировой культуры существуют как вершинные проявления культурного творчества, выраженные в успехах развитой науки, новейших технологиях, свершениях искусства, так и ее реликтовые, архаические образования, подобные тем, которые еще имеются у аборигенов Андаманских островов, дебрей Амазонки или внутренних районов Новой Гвинеи. Еще более многолики и многокрасочны проявления культуры, взятые в их истекшем историческом бытии. Не говоря уже о первобытных формах человеческой жизни на заре истории, даже начиная с твердо зафиксированных шумерской и древнеегипетской культур, взор исследователя наталкивается на трудноисчислимое множество подчас почти несовместимых фактов культурного бытия, на неповторимое своеобразие граней и оттенков явлений культуры.

Сегодня в разных уголках мира живут и действуют своеобразные, неповторимые, уникальные культуры, подчас настолько не похожие друг на друга, что диву даешься. Во всяком случае, несомненно, что культура от своего возникновения и до наших дней никогда не была трафаретно-однообразной, безлико монотонной, она не похожа на уныло одинаковые, конвейерно-серийные продукты.